CC BY
256
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ
УДК 168.522 Н. В. Худолей*
РАЗВИТИЕ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Х1-ХУШ вв. В КОНТЕКСТЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ: ЦЕННОСТНЫЙ АСПЕКТ
Статья раскрывает особенности развития русской литературы XI-XVIII веков в ее неразрывной связи с национальной культурой. Автор, уделяя пристальное внимание ценностному аспекту, выявляет наиболее важные («культурообразующие») ценности русского общества определенного периода и показывает, каким образом духовные ценности культуры общества XI-XVIII веков фиксировались и передавались в литературных текстах. Особое внимание уделяется функциям литературы, являвшейся на протяжении веков носителем и транслятором культурных ценностей древнерусского общества. Делается вывод о том, что актуальные для современного российского общества идеи гражданственности и национального единения, вопросы сохранения национального языка, понятие культурной самобытности находили всестороннее отражение в литературных текстах XI-XVIII веков.
Ключевые слова: русская литература, культура, духовные ценности, общество, традиция, литературный текст, национальный язык.
N. V. Khudoley
Development of Russian literature of XI-XVIII centuries in the national culture context:
value aspect
The article describes the specific character of the Russian literature development during the centuries in its immediate connection with the national culture. The author considers the value aspect to find out the most important («culture-saving») values of the Old Russian society during the centuries XI-XVIII, and shows how its spiritual and cultural values were fixed in and transmitted by means of literary texts. Special attention is paid to the functions of literature which had been continuously saving and transmitting cultural values of the Old Russian society. The author comes to the conclusion that the most pressing problems of today's Russian society, such as the ideas of civic spirit and national unity, the notion of cultural identity and keeping the national language safe were thoroughly reflected in the Old Russian literary texts.
Keywords: Russian literature, culture, spiritual values, society, tradition, literary text, national language.
* Худолей Наталья Викторовна — аспирант кафедры делового иностранного языка ИММиО, старший преподаватель кафедры иностранных языков Института международного менеджмента и образования (ИММиО), ФГБОУ ВПО Красноярский государственный аграрный университет. (660049, г. Красноярск, пр. Мира, 90), Институт международного менеджмента и образования; nvkkaf@mail.ru.
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2015. Том 16. Выпуск 4 297
В современной ситуации политического и экономического противостояния России и Запада вновь остро стоит проблема национального единения, которую пытаются решить как на высоком правительственном уровне, так и в культуре.
На наш взгляд, вопросы национального единства, осознания своей самобытности и культурной памяти, хранения и передачи культурных ценностей всегда являлись актуальными для русской литературы, начиная с самых ранних этапов ее существования.
В текстах русской литературы, начиная с самых первых, датирующихся XI веком, находят отражение идеи гражданственности, религиозной и культурной самобытности, осознанной необходимости национального единения, которые дадут возможность дальнейшего поступательного развития страны; идея национального единства неразрывно связана с христианством.
Русская литература, начиная с XI века, прошла долгий путь становления и развития, и в конце XVIII века стала частью мирового литературного процесса. В ней находятся истоки гражданственности и идейности русской литературы нового времени, составляющей часть культурного литературного кода современного российского читателя [15, с. 155-164].
Русская литература Х!—^!!! веков не только создала ряд текстов величайшей художественной ценности, но передала литературе нового времени, наряду с идейностью, колоссальный художественный опыт, богатство литературного языка и образной системы.
Художественные особенности русской литературы на ранних этапах развития, ее связи с историко-культурным контекстом многосторонне изучались целым рядом отечественных и зарубежных исследователей: В. П. Адриановой-Перетц [1], В. В. Виноградовым [2], Л. А. Дмитриевым [3], И. П. Ереминым [4], Д. С. Лихачевым [7; 8], Ю. М. Лотманом [9], Я. С. Лурье [10], Р. Пиккио [11], Б. А. Рыбаковым [12], О. В. Твороговым [13] и др. В своей работе мы решили заострить внимание именно на ценностном аспекте русской литературы, показать, каким образом духовные ценности культуры общества определенного культурно-исторического периода фиксировались и передавались посредством литературных текстов XI-XVIII веков, поскольку
«литературный текст является одной из форм языка духовной культуры и представляет собой универсальную форму осмысления действительности, в которую заключены социальные, нравственные, эстетические искания многих поколений людей. Литературный текст <...> — это школа человековедения, возможность искать и находить ответы на основополагающие вопросы бытия» [14, с. 278].
История русской культуры, являющейся одной из молодых культур (О. Шпенглер [18, с. 26-30]), начинается одновременно с образованием в X веке первого русского государства — Киевской Руси. Русская культура сложилась на основе славянской культуры, и в процессе становления была подвержена, с одной стороны, норманнскому, а с другой — византийскому влиянию. Влияние византийского элемента на развитие русской культуры было особенно значимым, что проявилось в принятии Русью христианства греческого образца в 988 году. Христианизация Руси и ее обращение к византийской культуре произошли во время наивысшего духовного расцвета самой Византии, сле-
довательно, Русь приобщилась к культуре наивысшего порядка и оказалась в выгодном положении по сравнению с Западной Европой, чья культура только возрождалась после многовекового упадка. Принятие христианства определило дальнейшую линию развития русской культуры, которая изначально приобрела более религиозный, нежели светский, характер.
Интенсивно усваивая культурный опыт Византии, Русь одновременно стремилась к формированию собственной культуры, отражающей новое религиозно-православное мировоззрение. С самого начала своего существования русская культура не просто приобщалась к европейской культуре высочайшего уровня, но и самостоятельно творила новые культурные и исторические ценности. Так, например, Русь не просто переносила на родную почву систему византийских и болгарских литературных жанров, но создавала такие жанры, которых не было в византийской литературе.
Подобно периодизации западноевропейской литературы, русская литература условно делится на периоды, отражающие основные вехи культурно-исторического развития: литература Киевской Руси (XI в. — первая половина XIII в.), литература периода феодальной раздробленности (вторая половина XIII в. — первая половина XV в.), литература периода становления и развития централизованного государства (XVI-XVII вв.), литература XVIII в [5, с. 7-8; 6, с. 22-26].
Появление высокосовершенной для своего времени литературы на Руси тесно связано с процессом формирования раннефеодального государства и постепенно преобразующейся в нацию великорусской народности. Для сохранения единства государства была необходима высокая общественная мораль, поддерживаемая словесным искусством высокого уровня. Соответственно, складывалась система публицистических и лиро-эпических жанров, внутри которых возникали произведения, отражающие главные духовные ценности общества этого периода: осознание связи национальной истории с всемирной историей, необходимость исторического и политического единства народа, идея противостояния внешним врагам, прекращение княжеской междоусобицы.
Система жанров была унаследована Русью из Византии, однако русская литература XI-XII веков создала собственные оригинальные образцы в различных ведущих жанрах («Житие», «Слово», «Летопись», «Хроника», «Поучение»), выступая не в качестве подражательницы византийской литературы, но выстраивая индивидуальную, нетрадиционную манеру повествования. Это свидетельствовало не только о высоком мастерстве древнерусских авторов, но также о желании доказать культурную и литературную самостоятельность и самобытность Руси. Исследователями отмечено, что даже древнерусские переводчики византийских текстов привносили в переводы творческий элемент, стараясь дополнить, украсить, «улучшить» стиль и повествовательную манеру автора оригинального текста [5, с. 137]. В XI веке, вместе с появлением литературы, сформировался древнерусский литературный язык,
«новый литературный язык со сложными взаимоотношениями старославянских
и восточнославянских языковых элементов как на лексическом и семантическом,
так и на грамматическом уровне. Язык этот <...> раскрывал, благодаря своему
генетическому разноязычию, богатые возможности жанрово-стилистических
оттенков» [5, с. 137].
Таким образом, в период с XI века до середины XII века культура Киевской Руси выработала идеологические, языковые, стилевые и художественные основы, которые продолжали развиваться в последующие культурные эпохи. В основе идеологии лежало стремление представить Русь как равноправную мировую державу, упрочить ее политическую и религиозную самостоятельность, укрепить княжескую власть путем прекращения феодальных распрей. Среди языковых и художественно-стилевых особенностей можно выделить множественное цитирование Священного Писания и церковных текстов, обращение к фольклорным образам, придававшим произведениям особый лиризм, эмоциональность повествования, достигаемую за счет смешения книжного и разговорного языковых стилей, масштабность и панорамность в изображении событий, эпичность повествования, церемониальность и этикетность, ретроспекцию, соединение этической и эстетической категорий.
В основе художественного метода средневековой русской литературы находились принципы символизма, традиционализма (каноничности), дидактизма, историзма, являвшиеся также общими принципами для средневековых литератур Востока и Запада. Общность этих принципов была обусловлена своеобразным характером миросозерцания средневекового человека, которое складывалось из умозрительных представлений об окружающем мире. Вместе с тем, специфика различных культур определяла своеобразие восточной, западноевропейской и русской литератур. Так, например, принцип дидактизма в литературах Востока и Запада выполнял разные функции: на Западе — орнаментальную (преимущественно в период позднего средневековья), на Востоке — нравоучительную; западноевропейский историзм носил индивидуально-личностный характер: ход истории определялся своеобразием личностных человеческих качеств [16, с. 234-235], в то время как средневековый историзм на Руси был связан с провиденциализмом: все события рассматривались как проявление высшей воли, а история являлась постоянной ареной борьбы добра со злом, в которой человек был поставлен перед нравственным выбором.
Вершиной художественности в начальный период формирования средневековой русской литературы явилось «Слово о Законе и Благодати», написанное, предположительно, киевским митрополитом Иларионом в середине XI века. По мнению ряда исследователей [6;7;8;11], «Слово.» представляло собой размышление о преимуществе христианства («Благодати») над иудаизмом («Законом»), предлагало собственную патриотическую концепцию всемирной истории, прославлявшую Русь и ее просветителя князя Владимира, утверждало право народа на религиозное самоопределение. Иларион сравнивает князя Владимира с императором Константином, выдвигает требование о канонизации русского князя, имевшей в тех условиях не только религиозное, но и политическое значение, подчеркивающее независимость Руси от Византии, ее суверенитет и равноправие среди мировых держав. Тезис о том, что именно благодаря князю Владимиру на Русь снизошла Благодать,
«стал национальным идеологическим завоеванием, он отвечал стремлениям коренного населения положить конец исторически сложившейся зависимости от Византии и предвосхищал <...> пафос православного славянского патриотизма» [11, с. 68].
Примечательно, что в «Слове.» Иларион называет Владимира восточным титулом «каган», что также говорит о желании политически обособиться от западного мира.
Особенностью литературы этого периода явилось создание оригинального жанра княжеского жития, ставившего своей целью укрепить авторитет княжеской власти и окружить ее ореолом святости. Появление оригинальной агиографической литературы было связано с идеей о политической и религиозной самостоятельности Руси. «Жития», окружавшие личность князей святым или мученическим ореолом, служили упрочнению основ феодального строя и поддерживали идею божественного происхождения власти. Например, «Сказание о Борисе и Глебе» (конец XI — начало XII вв.) прославляет подвиг князей-мучеников и восхваляет деяния Ярослава Мудрого, добившегося их канонизации. Создавая в «Сказании.» образы святых князей Бориса и Глеба, Киевская церковь формировала новую концепцию власти, которая должна была основываться на подчинении христианским законам. Откровенно церковная, поучительная интонация «Сказания.» указывает на то, что
«<...> политическое могущество и богатство ничего не стоят, если их не поддерживает религиозное чувство» [11, с. 64].
После завоевания Руси Золотой Ордой происходит замирание прежней культуры, Киевская традиция истощается. В XIV веке общей культуры, объединяющей все русские земли, не существует. Культура Руси представлена культурами отдельных мелких княжеств, находящихся в постоянной территориальной борьбе за право «великого княжения» от имени Орды. Единой русской литературы в этот период не существует, она представлена разнородными локальными литературами, возникшими в крупных центрах Руси — Новгороде, Твери, Пскове — и отражавшими местные социально-политические события. Тем не менее, нельзя говорить о полной утрате литературой культурной преемственности в этот период:
«<...> настоящим средством поддержания преемственности древнерусской литературы в переходную эпоху между закатом Киева и возвышением Московии было не столько национальное и культурное «сознание», сколько стиль» [11, с. 125].
Язык литературы, неотъемлемая часть и ценность культуры, сыграл интегрирующую роль в один из самых сложных, кризисных периодов русской истории, поскольку литературные тексты продолжали создаваться на сложившемся в XI-XIII веках церковнославянском языке с сохранением языковых клише и стилистики старой церковнославянской литературы, что придавало им внешнюю однородность.
Культурная традиция славянского православия продолжила свое развитие в условиях укрепления власти Москвы после поворотного события в истории и культуре Руси — славной победы на Куликовом поле. Победа над монголо-
татарскими завоевателями привела к изменению всей идеологии русской литературы. От старой киевской идеологии уцелело понятие православного христианского патриотизма, на которое наложилось провиденциальное сознание греховности, отступления от христианского единения, ставшего причиной чужеземного владычества. Основной духовной ценностью общества выступает понимание необходимости объединения русских земель, чему благоприятствовали единство религии, языка, истории и этническое родство. Ведущими темами в литературе являются патриотизм и любовь к родине, прославление былого могущества и величия князей, боровшихся с феодальной усобицей, укрепление русского государства, создание нравственного идеала личности, способной преодолеть рознь времени («Слово о погибели Русской земли», «Моление Даниила Заточника», «Повесть о битве на Калке», «Повесть о разорении Рязани Батыем»). Возобновлением киевских литературных традиций явились стиль и художественные приемы в «Задонщине» (80-90 гг. XIV в.), где
«вновь ожили наработанные за века литературные и идеологические ценности,
и новой жизненной силой наполнилась традиционная доктрина православного
патриотизма славян» [11, с. 148].
«Задонщина» полностью строилась на христианской тематике и отражала религиозно-патриотические умонастроения своего времени: залогом освобождения русских земель от иноземного ига служило христианское единение князей под властью московского великого князя. Особый эмоциональный заряд, вкладываемый автором в текст, создавался при помощи литературного стиля того времени, который назывался «плетением словес», и характеризовался торжественностью и вычурностью, богатством языка и ритмичностью прозы.
В XV веке начала формироваться идеология централизованного государства, а Москва являлась городом, возглавившим этот процесс. Культура Руси, ранее казавшаяся прервавшейся, исчерпанной, возвращала свои позиции. Возвышение Москвы и формирование идеологии Московского централизованного государства по времени совпало с утратой Византией статуса культурной и религиозной державы. Византия, являвшаяся главным оппонентом Руси в диалоге о ее религиозной и политической независимости, одновременно была источником идей для русской культуры и литературы. В контексте тех событий Москва становилась продолжательницей византийской культурной традиции, «третьим Римом». Статус «третьего Рима» активно оспаривался, в частности, Новгородом, что отразилось в «Повести о Новгородском белом клобуке» (XV в.) и в «Сказании о конце Новгорода». Деятельность писателей этого периода, использовавших формальные приемы религиозной литературы, отражала новую духовную общественную ценность — официальную идеологию, стремившуюся укрепить политический авторитет власти московских князей, упрочить международный престиж Московского государства и сформировать политическую теорию суверенности «Москва — третий Рим». В этой связи «начинается великая переработка русского летописного наследия, <...> и вся православная история переосмысляется в свете московской миссии. <...> Первая грандиозная задача в рамках планируемой реорганизации православной культуры выполняется с учетом строгих понятийных и стилистических норм. Любая идея подчинена
здесь мифу о московском величии и о миссии самодержца» [11, с. 246-247]. Провозглашение Москвой собственной церковной независимости привело к созданию произведений, содержащих антизападную полемику, доказывающую законность перехода религиозной миссии от Византии к Москве («Слово избрано на латыню», «Притча о Вавилоне граде», «Сказание о князьях Владимирских»), а в литературе на уровне языка отразились тенденции, предвещающие
«стилистическую манеру нового типа, которая закрепит в последующих веках
и донесет до порога современности верность собственной местной культурной традиции, а вместе с нею и явное и упорное неприятие западных влияний» [11, с. 152].
В XVI веке окончательно складывается и укрепляется русское централизованное государство, происходит жесткая централизация культуры, сочетавшей в себе религиозные и светские тенденции, стремившейся обеспечить единство нового большого государства. Возникновение новых духовных идеалов жизни, ведущих к закату старой православной славянской цивилизации и средневековой русской литературы, засвидетельствовано в литературных текстах. Литература этого периода становится динамичной, публицистичной, полемичной, является орудием идеологической пропаганды и социально значимым элементом. Посредством литературы излагаются политические программы, ведется идеологическая борьба, а главной ее темой становится защита государственных интересов. Хотя XVI век был в целом неблагоприятным периодом для развития художественной литературы, поскольку элементы художественного вымысла не вписывались в контекст официальной идеологии, однако широкое распространение получила светская публицистика, явившаяся новым видом литературы и обсуждавшая наиболее важные вопросы управления государством. В. В. Кусков отмечал, что публицистика XVI века сыграла важную роль в формировании русского литературного языка и литературы, отразив полемику по самым острым политическим вопросам своего времени, которые были связаны с характером государственного управления, местом и ролью в нем царя, боярства, служилого дворянства и монашества [6, с. 198]. Отражением культурных тенденций явились стиль и язык литературных памятников этого периода. Проникновение в литературу «мирских», просторечных форм языка постепенно ослабляло в ней влияние и роль церковнославянского языка. Стилистические приемы в литературе стали яркими и образными, поскольку были направлены на придание весомости и аргументированности идеям, часто выстраивались по принципу «плетения словес».
Такая тенденция к отказу от устоявшихся традиций в областях языка и стиля очень часто воспринималась как распущенность нравов и культурный упадок. Отсюда проистекало стремление ряда авторов XVI века выступить против тех, кто, по их убеждению, вносил порчу в язык и культуру. Они прибегали к нарочитой утонченности стиля, поиску риторически безупречных фраз, церковнославянской лексики. Отражением такой культурно-языковой полемики может выступать переписка Андрея Курбского с Иваном Грозным: в письмах Курбского наиболее ярко проявляется стилистика аристократического направления в литературе, в то время как стиль Ивана Грозного отличался простотой и стремлением выразиться содержательно.
В XVII веке духовная культура русского общества утратила внешнее
единство и относительную монолитность. Разрыв многовековой культурной традиции, в основе которой лежал религиозный принцип, привел к возникновению различных ценностных ориентаций, иногда прямо антагонистических. Антагонизм заключался в противостоянии, с одной стороны, религиозной и светской культур, с другой, — западноевропейской и русской культур. Церковь, выступавшая против проникновения в русскую культуру западноевропейских культурных тенденций, одновременно препятствовала распространявшемуся влиянию «мирской» русской культуры, видя в ней идеологического конкурента. Вместе с тем, церковная реформа в середине XVII века и последовавший за ней раскол православной Руси нанесли сильнейший удар по единообразию культуры. В результате церковного кризиса в обществе возникла идея «спасения в миру», отразившаяся в литературных текстах «Повесть о Ульянии Осоргиной», «Повесть о Марфе и Марии», а сама реформа привела к еще большей секуляризации литературы.
Первоначальная ориентированность русской литературы на византийскую литературу сменилась в XVII веке ориентированностью на западноевропейскую литературу. В это время на Руси массово появляются переводные тексты западноевропейской литературы, способствовавшие обмирщению культуры, такие как рыцарский роман, принесший новую, привлекательную для читателя концепцию жизни, и прививавший вкус к приключениям и галантной чувствительности. Кроме того, перенимаются стиль, литературные приемы, направления, эстетические вкусы и представления. Одним из проявлений западноевропейского влияния является русское барокко с его новыми темами, жанрами и стилем. Барокко на Руси, в отличие от западноевропейского барокко, носило просветительский характер, было связано с секуляризацией культуры и содействовало освобождению личности. Литература барокко — это литература дворянская, придворно-аристократическая, отражающая интересы и художественный вкус верхних слоев общества. Русское барокко представлено творчеством С. Полоцкого, С. Медведева, К. Истомина.
С другой стороны, возникают произведения демократического характера, что явилось своеобразным прорывом к массовому читателю и попыткой повлиять на специфику социальной жизни. Так, например, тексты демократической сатиры, появившиеся в XVII веке, свидетельствовали об утрате церковью былого авторитета во всех сферах человеческой жизни. Сатира была своеобразным эстетическим противовесом официальной культуры и представляла собой смеховой литературный антимир. Смеховая литература не изобретала новых жанров, но пародировала готовые формы, апробированные в фольклоре и письменности. В качестве образца для пародии выбирались самые обиходные жанры, хорошо известные читателю, — челобитная, судное дело, лечебник, церковная служба: «Повесть о Шемякином суде», «Повесть о Ерше Ершовиче», «Калязинская челобитная», «Азбука о голом и небогатом человеке». В жанре бытовой повести отразились изменения, произошедшие в сознании, морали и быте людей, та борьба «старины» и «новизны» переходной эпохи: «Повесть о Горе и Злосчастии», «Повесть о Савве Грудцыне», «Повесть о Фроле Скобееве».
XVIII век представлял собой новую веху в социально-политической и культурной жизни страны. Правление Петра Великого превратило Русь в Российскую империю, а его реформы способствовали массовому проникновению в ее социально-культурную сферу идей и достижений европейской культуры, которые прививались обществу как духовные ценности высшего порядка. Духовная жизнь России XVIII века обладала невиданной интенсивностью, о чем свидетельствует стремительное развитие литературы и словесности. Русская литература превратилась в важный элемент государственной идеологии и должна была соответствовать новому статусу России как великой державы, а также всячески поддерживать этот статус, прославляя государство и его правителей. «Статусность» государства и правителей освещалась в классицистических текстах. Русский классицизм сложился во второй четверти XVIII века и включал в себя все важнейшие жанры — от оды и эпопеи до комедии и басни. Классицизм зародился в творчестве А. Д. Кантемира, В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, достиг своего расцвета в творчестве А. П. Сумарокова, Г. Р. Державина, Д. И. Фонвизина.
Путь, который словесная культура западноевропейских стран проделывала в течение многих веков, русская словесность преодолела за полстолетия, и стремительное достижение европейского уровня культуры русским эстетическим сознанием явственно доказывает стремительность развития национальной жизни. Скорая динамика культурной жизни нашла отражение в языке, который обогатился множеством новых слов иностранного происхождения, в основном, французского и немецкого, а также светскими клише. В начале XVIII века церковь была ограничена в правах, превратившись в один из государственных департаментов. Такое же нововведение коснулось и церковнославянского языка, ранее являвшегося языком книжной культуры, а отныне предназначавшегося только для церковных изданий. При переходе на новый гражданский шрифт изменившаяся графика сделала начертание букв проще и понятнее, из алфавита были изъяты «лишние» церковнославянские буквы и значки; числа, писавшиеся буквами, стали обозначаться арабскими цифрами, что сделало печатный текст более экономичным, светским и легким для восприятия.
Россия, обратившись к западноевропейской культурной традиции на заре новой эпохи своей истории, органично наложила ее на национальную культурную традицию. С одной стороны, культура средневековой Руси как бы закончила свое существование после петровских реформ, а новая эпоха означала зарождение и развитие новой культуры. С другой стороны, новая эпоха не отменила глубоко укоренившихся в национальном сознании культурных традиций: многовековая традиция принадлежности словесного творчества к сакральной сфере не могла быть вытеснена в короткое время из национального сознания. Ю. М. Лотман отмечал, что,
«заменив сакральные тексты, литература унаследовала их культурную функцию»
[9, с. 89].
Это определило своеобразие национальной концепции литературы как языка духовной культуры, а также особую роль писателя в культурной жизни России.
В России на протяжении всего XVIII века главная роль в культурном преобразовании общества отводилась писателю. Главной задачей писателя было служить обществу и приносить ему реальную пользу, исправляя частные и общественные пороки посредством литературного слова, являвшегося инструментом прямого социального воздействия. В духовной жизни России XVIII века литература была не столько искусством художественного слова, сколько идеологией, философией, этикой, религией, а текст художественного произведения воспринимался как положительное воздействие на материальную действительность в целях совершенствования и исправления человеческой нравственности и приведения к разумной идеальной норме законов государственного устройства. Анализируя западноевропейскую литературную картину XVII-XVШ веков, Ю. М. Лотман справедливо отметил, что в Европе «быт генерировал текст», в то время как в России
«текст должен был генерировать быт. Этот принцип вообще очень существен для
литературы XVIII в., она становится образцом для жизни, по романам и элегиям
учатся чувствовать, по трагедиям и одам — мыслить» [9, с. 97].
Специфика взаимоотношений между писателем и читателем определялась тем, что «писатель не следит за культурной ситуацией, а активно создает ее. Он исходит из необходимости создавать не только тексты, но и читателей этих текстов, и культуру, для которой эти тексты будут органичны» [9, с. 107].
Таким образом, изучение русской литературы XI-XVШ веков в контексте национальной культуры позволяет сделать ряд выводов, важных для понимания специфики ее развития и выполняемых ею функций.
1. Пройдя длительный путь развития, уже к концу XVIII века русская литература органично встраивается в западноевропейский литературный процесс, становясь неотъемлемой частью единого мирового культурного и литературного процесса.
2. Возникнув первоначально в русле единой православной византийской культуры, она быстро обрела самобытность в жанровом, стилевом, языковом, идейном планах.
3. В своем развитии она неизбежно отражала социально-политические и культурные тенденции различных эпох, являлась носительницей и транслятором культурных ценностей.
4. Главнейшими ценностями культуры, транслируемыми русской литературой на всем протяжении ее развития, явились язык, давший возможность сохранения самобытной национальной культуры в периоды сложнейших общественно-политических и культурных кризисов, идейная связь с христианством и осознанная необходимость национального единения страны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Адрианова-Перетц В. П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. — М. — Л., 1947.
2. Виноградов В. В. Основные проблемы изучения образования и развития древнерусского литературного языка // Исследования по славянскому языкознанию. — М., 1961.
3. Дмитриев Л. А. Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII-XVII вв. — Л., 1972.
4. Еремин И. П. Лекции по древнерусской литературе. — Л., 1968.
5. История русской литературы X-XVII вв.: Учебное пособие для студентов педагогических институтов по специальности № 2101 «Русский язык и литература» / Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье и др. / Под ред. Д. С. Лихачева. — М.: Просвещение, 1979. — 462 с., ил.
6. Кусков В. В. История древнерусской литературы: Учебник для филологических специальностей университетов. — 4-е изд., испр. и доп. — М.: Высшая школа, 1982. — 296 с. с илл. Библиогр.: С. 282-284.
7. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. — Изд. 3-е. — М., 1979.
8. Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. — Изд. 2-е. — М., 1970.
9. Лотман Ю. М. Очерки по истории русской культуры XVIII века // Из истории русской культуры. — Т. 4 (XVIII — начало XIX века). — М., 1996.
10. Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV-XV вв. — Л., 1976.
11. Пиккио Риккардо. Древнерусская литература / Пер. с итал. М. Ю. Кругловой, И. В. Михайловой, Е. Ю. Сапрыкиной, А. В. Ямпольской; предисл. А. С. Демина; отв. ред. Д. С. Менделеева. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — 352 с. — (БШ&а РЫ1о^1са).
12. Рыбаков Б. А. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». — М., 1972.
13. Творогов О. В. Древнерусские хронографы. — Л., 1975.
14. Худолей Н. В. Роль классического литературного текста как языка духовной культуры в социально-культурном пространстве России // Вестник КрасГау — 2013 — № 7 — С. 278-280.
15. Худолей Н. В. Культурный литературный код современного российского читателя // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств — 2014 — № 29/1 (2014 г.) — С. 155-164.
16. Худолей Н. В. Восток и Запад: культура, ментальность, литература (на примере сравнительного анализа художественных текстов средневековья) // Вестник КрасГау — 2014 — № 8 — С. 231-235.
17. Шедевры древнерусской литературы. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2015. — 448 с.
18. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 2 // Самосознание европейской культуры ХХ века. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. — М.: Издательство политической литературы, 1991.
