CC BY
93
УДК 81'373
ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ СВЯТОЧНЫХ ФОЛЬКЛОРНЫХ ТЕКСТОВ, ЗАФИКСИРОВАННЫХ НА ПРИГРАНИЧНЫХ С БЕЛОРУССИЕЙ ТЕРРИТОРИЯХ БРЯНСКОЙ ОБЛАСТИ
© 2015 О. В. Белугина
ст. преподаватель кафедры социально-экономических и гуманитарных дисциплин e-mail: OBelugina@mail. ru
Брянский государственный университет им.акад. И.Г. Петровского,
филиал в г. Новозыбкове
В статье анализируется языковой материал, отражающий лексические особенности традиционного обрядового фольклора приграничных с Белоруссией районов Брянской области. Рассматривается лексика и фразеология наиболее значимых для данного региона обрядов в контексте общероссийских культурных традиций.
Ключевые слова: обряд, традиционная культура, календарный фольклор, брянско-гомельское пограничье, лексика, диалекты.
Черты народного мировоззрения достаточно ярко проявляются в устном народном творчестве, отражающем в определенной степени ментальные характеристики этноса. В связи с этим исследование духовной культуры как системы локальных традиций в настоящее время все более привлекает внимание не только фольклористов и диалектологов, но и этнолингвистов. Немаловажное значение в данном направлении приобретает изучение терминологии обрядов, отражающих региональную языковую и фольклорную специфику в контексте общенародной культурной традиции.
Кроме того, народную культуру граничащих с Белоруссией юго-западных районов Брянской области следует рассматривать в ретроспективе восточнославянского контекста, показывающего связь духовного наследия региона с этнической культурой каждого из восточнославянских народов, прежде всего русского и белорусского. Данная связь прослеживается не только в характерных особенностях материальной и духовной культуры, но и на языковом уровне, отличительными чертами которого являются пестрота и смешение, свойственные языку пограничных районов.
Особого внимания, несомненно, заслуживает и малоизученная в языковом плане обрядовая лексика пограничья. В связи с этим актуальным представляется изучение символического значения отдельных слов, включенных в структуру традиционных обрядов исследуемого региона, среди которых одним из наиболее интересных как на общероссийском, так и на региональном уровнях в этнолингвистическом отношении является святочный обрядовый комплекс.
В результате полевых исследований, проводимых при поддержке РГНФ (РГНФ, 2006, № 06-04- 90490е/Б «Традиционный фольклор на территории Брянско-Гомельского пограничья в условиях социально-экономических и экологических преобразований в славянских государствах: фольклорно-этнолингвистическое исследование»; грант РГНФ, 2008, № 08-04-90401 а/Б «Современное состояние духовной культуры малых городов Брянско-Гомельского пограничья: традиции и
новации»), были выявлены важнейшие элементы обрядовой реальности и основные компоненты в содержании данного обрядового комплекса.
Его структура в юго-западных районах Брянской области незначительно отличается от общенародной фольклорной традиции. Святки продолжаются с 7 по 19 января и включают в себя ряд обрядовых действий, гадания и специфическую поэтику. Достаточно четко проявляются основные кульминационные моменты, с которыми связаны действия обрядов: Рождество, Васильев вечер и Крещение. Празднование каждого из данных дней имеет свою специфику, но присутствует в них и объединяющий все эти этапы элемент, связанный с приготовлением в ночь с шестого на седьмое января (перед Рождеством), с тринадцатого на четырнадцатое января (перед Новым годом по старому стилю - Васильевым вечером) и с восемнадцатого на девятнадцатое января (перед Крещением) традиционной ритуальной пищи. В качестве таковой на территории Брянской области выступает каша, название которой чаще всего совпадает с наименованием, характерным для общероссийской фольклорной традиции,
- кутья. «... купи - каша, съ сытою, изюмомъ, изъ обдирного ячменя, пшеницы, рису, изъ толстой крупы, приносимая въ церковь при поминках и подаваемая за упокойнымъ столомъ, а местами и въ рождественскш сочельникъ<.. .>» [Даль 1995: 227].
В контексте семиотического анализа нам представляется возможным рассматривать данное слово как языковой символ, имеющий «символическое значение вне зависимости от контекста», в семантической структуре которого «символический компонент <.> сливается с денотативным» [Тараканова 2012: 82]. Под символическим значением слова мы, вслед за О.Ю. Пестовой, понимаем «разновидность значения слова, в котором устойчивая ассоциативная или конвенциональная связь символизирующего и символизируемого мотивирована особой социальной функцией денотата символизирующего» [Пестова 1988: 149].
Следует также отметить, что данное наименование на территории юго-западных районов Брянской области реализует локальное символическое значение в святочных обрядах, наряду с похоронным обрядом, где символическое значение слова «кутья» отражает общерусскую традицию.
В последнем актуализация символического значения (принадлежность непосредственно к святочному, а не к похоронному обрядовому комплексу) осуществляется за счет включения в состав наименования признаковых распространителей:
«Даутств ни пер куття - этРаёто (сём о уаявря) втря
- стрНЬ ввй уоТшЛишспетаврм <.>
Перкут_кРаждяству. Жыр. <...>
Пов паНовгй уот Вриащц ащптииусщ [сено],<...>
маоац таванак прщ стары [уар - компот] ецкашде аи.
<...> (Чернобанова Анна Ивановна, 1927 г. р., с. Манюки Новозыбковского района).
В этнолингвистическом словаре «Славянские древности» под редакцией Н.И. Толстого данное слово зафиксировано с четырьмя распространителями («бедная, богатая, голодная (водная)»): «У вост. и зап. славян К. обязательно варили в кануны Рождества, Нового года и Крещения. Ср. названия этих праздников в Полесье: кутья, или Бедная (Ведра) кутья (перед Рождеством); Богатая кутья (перед Новым годом; Голодная (Водяная) кутья (перед Крещением);.)» [Славянские древности 1995: 71].
В словаре С.М. Толстой отмечаются следующие распространители: «богатая, щед(иррвЩдраЯ коляда/кутья» (канун Нового года), «голодная» (канун
Крещения) и «постная коляда/кутья» (канун Крещения или (реже) канун Рождества) [Толстая 2005: 39; 264-266; 64-65; 185-186].
На территории юго-западных районов Брянской области количество распространителей представлено шире. Можно выделить распространители с темпоральным значением (первая, вторая, третья, щедровая, рождественская, крещенская кутья) либо с качественным (постная, скупая, голодная или жирная, масляная, скоромная, богатая):
«Перкут_сд&ю уа - поа , таём уа, уаталиишшруП а
вас аромамщ щидатол аж щ уутМфза «МрорМх ди
крт ет » (на раё внер_кут ).ЗИк ддыпщпда паупувща
шнрых -прк (кргаыйщ
Три дцт уа - бауат. Вамац ат уа - тртт ... Атодр, рвета уа
няёпщ ». (Мельникова Мария Стефановна, 1927 г. р., Лысенко Пелагея Ивановна, 1952 г. р., Прищеп Анастасия Устиновна, 1936 г. р., с. Еловка Красногорского района).
При этом анализ языкового материала показывает, что временное значение превалирует над качественным и является более достоверным наименованием праздника. Так, в исследуемом регионе Рождество и Крещение в большинстве случаев ассоциировалось у информантов с «постной, скупой и голодной» кутьёй, но встречаются и антонимичные наименования:
«Пер паРад то - манна кут , тРакдтэ. Ба уатбиы
пяущ ууяктХдли уадтдртпе рвйбщтаиттщ б уут
наупцу <...>
Павдящт_- этуюКр щ дятара уаявря) Тж мава,
жыр Мущфивячц ») (Чернобанова Анна Ивановна, 1927 г. р., с. Манюки
Новозыбковского района).
За Новым годом (14 января) закрепляются обычно следующие наименования: жирная, масляная, скоромная либо богатая кутья, но возможны и противоположные ассоциации:
«НаН ы уодеал поаюуаю_,Ыатщогиклимрщшп
ён ничёуа нишрзу. Шдтануи уаврт «Мросрюрх диком
кттю ет ». ЕиамиататтРли км, шохр аошиъАвот
кран кяуя_- бауат сля аалаал жыр вощ » (Апанасенко Полина
Андреевна 1943 года рождения, с. Спиридонова Буда Злынковского района).
Наблюдается на приграничных территориях Брянщины и метонимический перенос названия праздника/обряда на наименование ритуальной каши: скоромная каляда, скупая каляда, что еще более актуализирует символизм данной лексической единицы:
«Пер ствт кую , жвщц «сушкда_» сарма уаданйняа
(шаа, сааМ/Ьмшщпи, шаопищъ мъшшу уунуврм »
(Поленок Пелагея Петровна, 1924 г. р., с. Перелазы Красногорского района).
Кроме того, на территории юго-западных районов Брянской области встречается и диалектное наименование каши - гуща. В «Словаре русских народных говоров» зафиксировано следующее значение данного существительного: «Гущ и, ж. - <...> 6. Каша из ячменя. Холм. Пск., 1852. Новорж. Пск., Тихв. Новг., Волог. // Вареный ячмень. Великолукск. Пск., 1852. Пск. // Толченые размоченные ячменные зерна. Новоторж. Твер., 1931.♦ Густая каша из ободранных зерен ячменя, обычно с добавлением гороха. Боров. Новг., 1923 - 1928. ♦ Каша из ячменя с горохом. Твер., 1860. Валд. Новгд., Пск. // Кушанье из ячменного зерна [какое?]. Осташк. Твер., 1897. Смол. <...>» [Словарь русских народных говоров: VII: 251].
В исследуемом регионе гущей может называться не только ячменная каша, но и каша из любой другой крупы. Такое толкование диалектного наименования дано в
«Словаре народных говоров Западной Брянщины» П. А. Расторгуева: «ГУШаш: Як наеуся я гушчы [кашы] дак болий ничога и не хочу (Селец)» [Расторгуев 1973: 85].
Попадая в структуру святочных обрядов, диалектное слово гуща наделяется символическим значением и начинает выступать в качестве потенциального слова-символа, то есть одной из языковых единиц, «становящихся словами-символами только в рамках обрядового дискурса, символический компонент их значения объективируется в контексте» [Тараканова 2012: 84].
«ПерфИцен м(а фнидутдабед, рть уущ ,уатту
сеа уаро ктито ятнакт. Зднндр яянтрсткртй уущ ,
тдъка удандвырпщрдшур нршрщп брущ уу (кнут), выю дат
вуцц, ёюжврти уаврт «МросММх ди уущ ет ДДетмн
бвгайцгрняий ай » (Боровик Анна Прокофьевна, 1935 г. р., с. Перелазы
Красногорского района).
Среди других потенциальных слов-символов, отмеченных нами в структуре святочного обрядового комплекса, наиболее интересными являются коза и звезда. Символическое значение данные лексические единицы приобретают посредством акциональных распространителей водить козу, ходить в козу и ходить в звезду, носить звезду.
«Зяду наии па друуитй щ удеб aeátm тем ат
ракаыаа .. .(Чернобанова Анна Ивановна, 1927 г. р., с. Манюки, Новозыбковского района).
«Нржа чаеаиидеаиуча, апакуеклиипдяс кипкщ,
деаро уи.Еаяавк, длти/щт уаар, кщдлани зяду, в]ваииис
чяуо-нёуё&кснщ, кралиРятнрплу и наии ипепдруи пр
кау » (Апанасенко Полина Андреевна, 1943 г. р., с. Спиридонова Буда Злынковского района).
«Хдиакаой_,Midió, эав азам, этщрдлиьрщн ы
таиерш, гтд иныеа акщюкябш пщпщщяш е котыы
вша ащуртвивц нр этгр царе р&уриарв бщлтжры
хдияёреть< ...>
Ищё ковуадли_, ввраиаищфмииау, вка а, пртдаш_, ну
каауж иве уоуаяшсхайо, эаладбр уауроня, дрецш уо,
жттяд ф уа,аужщ надбьаарт » (Рябикова Валентина Ивановна,
1934 г. р., село Старый Вышков, Новозыбковского района).
На приграничной с Белоруссией территории Брянской области встречается и использование маски лошади, в связи с чем символическим значением в контексте обряда наделяется слово кобыла. Выражение кобыла пришла в анализируемом регионе используется обычно применительно к колядующим парням, пришедшим не только с намерением поздравить хозяев с праздником, но и обязательно украсть что-нибудь (и неважно какую антропоморфную маску - козы или кобылы - они при этом использовали): «Аура, мад иувяряогртяиряршуоррта абашвит -таурдяь «Приакйш »нашшШ аян
«кйъпрш_ла», данад улдеяшбуп ¡ыиё(тапч я кавкаад,
кръх выабитдЯбажирая. ЯЬдтяърх срг сшт> », тйых а иттти в ятр э, штнираи
Алексей Иванович. 1925 г. р., с. Перелазы Красногорского района).
Таким образом, лингвистический анализ фольклорных текстов, зафиксированных на приграничных с Белоруссией территориях Брянской области, позволил нам установить специфику символического значения одного из базовых символов святочного обрядового комплекса - кутьи. Своеобразие символического
улбыщк
«кйъп та
» (Поленок
значения данной номинации выражается в отличном от общеизвестного (кутья как символ похоронного обряда) спектре семантических компонентов (первая, вторая, третья, щедровая, рождественская, крещенская кутья; постная, скупая, голодная кутья; жирная, масляная, скоромная, богатая кутья). Атрибутивные распространители в составе данных наименований фиксируют соотнесенность символической номинации непосредственно со святочным обрядовым комплексом и являются языковыми маркерами данных обрядов в сознании жителей пограничья.
Кроме того, наиболее яркими потенциальными символами анализируемых обрядовых текстов являются «коза/кобыла» и «звезда», реализующие символическое обрядовое значение за счет акциональных распространителей «водить, ходить, носить».
Библиографический список
Брянский областной словарь / под ред. Н. И. Курганской. Брянск, 2007. 381 с.
Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 2. М.: Терра,
1995.
Тараканова Д.А. Символический компонент значения диалектного слова (на материале говоров Среднего Приобья): дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2012. 193 с.
Толстая С.М. Полесский народный календарь. М.: Индрик, 2005. 600 с.
Пестова О. Г. Символическое значение слова как особый объект лингвистической семантики: на материале русского и английского языков: дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1988. 162 с.
Расторгуев П.А. Словарь народных говоров Западной Брянщины. Мн.: Наука и техника, 1973. 296 с.
Русско-белорусский словарь: в 2 т. Т. 1. А-О / АН БССР, Ин-т языкознания им. Я. Коллоса / под. ред. К.К. Атраховича, К. Крапива. Мн.: Белорус. сов. энциклопедия, 1982. 640 с.
Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н.И. Толстого. Т. 3. К (Круг) - П (Перепелка). М.: Междунар. отношения, 1995. 689 с.
Словарь русских народных говоров / под. ред. Ф.П. Филина, Ф.П. Сорокалетова. Вып. 1-45. Л./СПб.: Наука, 1965-2012.
