CC BY
71
В.А. Пищальникова
ЯЗЫКОВОЕ СОЗНАНИЕ: УСТОЯВШЕЕСЯ И СПОРНОЕ
ОБЗОР МАТЕРИАЛОВ
XIY МЕЖДУНАРО
i
НОГО СИМПОЗИУМА
ПО ПСИХОЛИНГВИСТИКЕ И ТЕОРИИ КОММУНИКАЦИИ
мж
eil
шЩтпШ штштш
i щшжт
ШШ
тшт
i&s-.v
шши
ШШШ ШШ&мш
ШШт.
шт
IPIP1»
ЯШ
ШШ
1Ш
29-31 мая 2003 г. состоялся очередной, ятельностных значениях, а передается в
XIV Международный симпозиум по психо- языковых знаках. Вербальная репрезента-
лингвистике и теории коммуникации «Язы- ция результатов мыслительных процессов
ковое сознание: устоявшееся и спорное». На непрямо отображает процесс мышления,
нем работали секции «Методологические и Во-вторых, само сознание исследователя вы-
еятель
теоретические проблемы языкового созна- ступает средством познавательной
ния», «Восприятие и понимание речи как ности, причем в этом случае по отношению к
процессов трансляции знания», «Межкуль- сознанию-объекту оно мыслится как мета-
турная коммуникация и перевод: теория и сознание. Непосредственная ненаблюдае-
практика», «Этническая конфликтология и мость сознания вынуждает онтологизировать
контактология», «Ментальный лексикон», познавательные процедуры, которые, делая
«Патология речи», «Детская речь», круглый языковое сознание доступным для анализа,
стол по проблемам фоносемантики. одновременно размывают границы между его
В предисловии к сборнику тезисов док- онтологией и гносеологией. Отсюда актуаль-
ладов симпозиума Е.Ф. Тарасов отметил, что ным направлением в психолингвистике яв
проблема выделения языкового сознания как ляется поиск новых методов и приемов об
научного объекта по-прежнему остается ак- наружения сущности языкового сознания, туальной, поскольку знание о сознании как В материалах симпозиума широко пред
объекте исследования полностью зависит от ставлены психолингвистические исследова
средств и операций познавательной дея тельности [22]. Такими средствами являют
ния, проблематика которых пересекается с актуальными вопросами современной теории
ся, во-первых, вербальные овнешнения, обес
речевой деятельности, в частности, те, кото
печивающие доступ, хотя и опосредованный, рые так или иначе решают проблемы ироду-к сознанию. При этом нужно учитывать, что цирования и восприятия речи, моделирова-содержание, передаваемое в общении, мыс- ния мыслительных структур и процессов, а
лится в операциональных, предметных и де
также рассматривают вопросы репрезентации
Открытие Международного симпозиума
по психолингвистике и теории коммуникации
Актуальные проблемы симпозиума
обсуждают Н.В. Уфимцева,
В.И. Шаховский и A.A. Залевская
ментальных структур в вербальных произведениях. Проблемы это чрезвычайно сложные, поскольку язык - «в своем существе структура, ускользающая от сознания» [3, с. 73]. Актуальными представляются исследования, в которых ставится вопрос о том, что же такое «содержание языка», в каких ментальных структурах оно формируется и хранится.
В теории речевой деятельности принципиально положение о том, что языковой знак -превращенная форма существования реальных объектов. Поэтому слово, во-первых, - «не информация, чтобы легко было проверить, как с ним на самом деле обстоит дело». [3, с. 15], во-вторых, «логически невозможно ни обосновать, ни сконструировать систему, где элемент, как то имеет место в естеств^^ом язы-
- С\/15Ю1М
ке, не фиксирован семантическиг^аптем не менее способен обозначать конкретные вещи» [3, с. 57]. Отсюда обращение исследователей к сущности процесса понимания вербального произведения.
Понимание как семиозис рассматривает А.Г. Баранов, подчеркивая, что семиозис есть дискурсивная деятельность, а понимание предполагает не только метаязыковую интерпретацию дискурсивных единиц, но и увязывание этой деятельности с образными, кинестетическими и эмоциональными переживаниями [2]. О способности слова «свертывать смысл целого дискурса» (слово-эндотроп) говорит В.Г. Бор-ботько, указывая на то, что лексические ассоциации репрезентируют «мощную дискурсивную базу», специфическую этнически и индивидуально. Лексические ассоциации В.Г. Бор-ботько рассматривает как «свернутую манифестацию разных типов дискурсивных моделей». Исследователь предлагает в известной мере условное понятие дискурс-алфави-та, под которым понимается совокупность прецедентных текстов. Различные дискурсы могут
приобретать статус аксиоматических, носящих «сверхличностный характер», и тогда они представляют аксиоматику языкового сознания носителей данной лингвокультуры. Элементы дискурсивного алфавита являются, по мнению исследователя, основой для построения новых дискурсивных моделей разного типа [4].
И.А. Стернин предлагает разграничивать языковое, коммуникативное и когнитивное сознание и выделяет три возможных уровня исследования языкового сознания: традици-
онное лингвистическое, психолингвистиче-ское и нейролингвистическое описание. Языковое сознание понимается исследователем как совокупность психических механизмов, «часть сознания», обеспечивающиая процесс речевой деятельности человека. В этом случае исключается интегративная функция слова как овнешнителя вербально-авербаль-ных образов сознания и практически исключается детерминирующая роль деятельности по отношению к порожденному ею общению и сознанию [22].
Языковое сознание в условиях глобализации рассматривает Н.В. Уфимцева [25]. Исследователь отмечает, что глобализация ведет к устранению культурного многообразия мира. Свою позицию Н.В. Уфимцева аргументирует исследованиями А.Г. Сонина [19; 20; 21], экспериментально доказавшего, что в современной культуре вербальный знак постепенно утрачивает свои позиции как главное
средство передачи информации и заменяется
*
полимодальным (креолизованным) текстом, в котором доминантным является изображение, которое служит заданным контекстом для восприятия слова, что в принципе исключает де-ятельностный характер понимания. Отсюда стремительная стереотипизация сознания и разрушение процесса смыслообразования, а носитель стереотипизированного сознания становится удобным объектом социального манипулирования. Отметим попутно, что изучению стереотипизации сознания посвящена серьезная монография И.В. Рогозиной «Ме-диакартина мира: когнитивно-семиотический аспект», в которой автор разрабатывает ин-тегративную концепцию медиакартины мира, исследует ее структуру, определяет свойства и функции. С позиций психолингвистики в работе рассматриваются когнитивно-семиотические механизмы медиамоделирования реальности, выдвигается понятие медиаког-ниотипа как специфического когнитивного инструмента, выявляется медийный инвентарь медиафреймов - гетерогенных когнитивных структур фиксации и презентации фрагментов реальности. На материале печатных и телевизионных массмедиа выстраивается типология доминантных для каждого их этих видов медиакоммуникации полисемиотических когнитивных комплексов [15].
Давно и продуктивно психолингвисты включают в область своих исследований про-
блемы когнитивных средств личности и этноса, рассматриваемых как превращенные формы предметных действий. В исследовании так называемого когнитивного аспекта языка отмечается, что углубление научной рефлексии и расширение проблематики лингвистической семантики за счет включения в нее категорий знания и речевого мышления заставляют изменить и само представление о природе языкового значения». Признается, что «смещение исследовательского интереса с поиска концепта, лежащего в основе значения слова, к анализу самого кон-
цепта, к установлению его системной организации на базе тех знаний о мире, которые репрезентируются в семантике слова и его грамматических категориях, способствовало более точному и глубокому проникновению в природу языкового значения и верификации ее в лингвистических описаниях», что «для лингвистики более актуальной становится задача описания и объяснения не собственно значения, а особенностей языковой концептуализации мира, отразившихся в семантике слова и его грамматических категориях» [8, с. 106-107]. Исследуя понятия концепта и концептосферы, которые, хотя и неоднозначно, но все чаще используются в когнитивистике, В.И. Убийко отмечает: «Можно выявить совершенно новые семантические структуры, соединяя вместе грамматически разрозненные по линии разных частей
речи, отдельных словоформ и разных семантических полей элементы описания одного и того же концепта» [24, с. 118]. Это положение подтверждает вывод психолингвистов о том, что значение - когнитивная структура, отражающая определенную модель познания мира человеком [13]. Показательно осознание того, что «система ограничительных помет в толковых и особенно в грамматических словарях нуждается в дальнейшей разработке и уточнении. Репертуар предлагаемых помет должен отражать не только отсутствие той или иной формы, но и причины, вызвавшие это» [18, с. 114]. O.A. Михайлова отмечает, что лингвокультурологическая информация, актуальная в процессах межкультурной коммуникации, фиксируется в современных словарях несистематически, случайно и, как правило, в периферийной части толкования ~ в скобках. При этом совершенно оче-
видно, что такая информация отражается не в регламентированной внутриязыковой соче-таемостной норме, а обусловлена семантическими и предметно-логическими отношениями, т.е. такая сочетаемость мотивирована значением слова, «а ограничения отражают результат типового представления носителей языка о денотатах определенной ситуации, хотя круг денотатов может быть расширен» [10, с. 141]. Е.В. Лукашевич утверждает, что в современной лингвистике подготовлена методологическая и методическая база для научного прогнозирования развития семантики языка, и предлагает поэтапное моделирование семантической, когнитивной и концептуальной структур слова с установлением корреляции между ними. При этом фактором эволюции значения слова называется соотношение стабильных/конвенциональных и нестабильных/неконвенциональных признаков в структуре значения слова. Предлагаемая автором методика позволяет наблюдать не только результаты эволюции значения слова, но и сам процесс становления нового значения. А также создавать структурно-вероятностные модели этого процесса, обладающие большим объяснительным потенциалом [9].
Особое место занимают работы, направленные на формирование единых методоло- % гических принципов современного лингвистического исследования. По мнению Н.К. Рябцевой, главной причиной автономности, например школ Хомского и Апресяна, является использование своей собственной терминологии, хотя по сути эти направления имеют много общего. Кроме того, бедой современной лингвистики являются и некачественные переводы: «транслитерация может порождать искажение исходной идеи. Так, главным и универсальным «когнитивным» понятием русского языка является «представление». В частности, оно покрывает смысл целого ряда слов английского языка (в том числе таких, как frame, script, scenario) и, соответственно, не имеет точного переводного эквивалента в нем» [16]. Н.К. Рябцева полагает, что назрела необходимость диалога между двумя «лингвистическими культурами», который может привести к созданию интегрального семантико-когнитивного направления.
Своевременным поэтому представляется выход книги А.Г. Сонина «Когнитивная лин-
гвистика: становление парадигмы» [21], в которой особое внимание уделяется когнитивному подходу к проблеме речевой деятельности и исследованию онтологического статуса концепта деятельность в отечественном и зарубежном языкознании.
P.M. Фрумкина доказывает, что стремление описать психологическую реальность языковых феноменов - это вполне определенная познавательная установка [26, с. 252]. Langue Соссюра - мощный исследовательский конструкт, который, однако, имеет принципиально иной модус существования, нежели те или иные эмпирические объекты и отношения между ними. Оставаясь на уровне теоретических конструктов, лингвист может рассуждать о функциональных моделях, но если он ставит задачу описать происходящее «на самом деле», он обязан найти для этих конструктов самоочевидные эмпирические аналоги и выводить из них экспериментально проверяемые следствия. Когнитивизм и психолингвистика вызваны к жизни именно желанием понять реальные психические процессы, вызваны новыми ценностными ори-енткциями. Многие исследователи не причисляют себя к психолингвистам, однако, используя методы и приемы экспериментальной психологии в своих исследованиях, они объективно помогали формировать методологическую базу психолингвистики. Вопросами о ментальных процессах, обеспечивающих понимание, сегодня занимаются и лингвисты, и психологи, и психолингвисты. Поэтому, подчеркивает P.M. Фрумкина, важно не отнесение к какому-то «ведомству», а убедительность предложенных реконструкций, описывающих возможные механизмы реального психического процесса в синхронии.
Онтологией языкового сознания в отечественной психолингвистике в последние годы, как уже отмечалось, стала практика межкультурного общения, речевые продукты которого являются материалом для выявления специфики языкового сознания представителей разных этносов и культур. Анализируя конкретные речевые овнешнения языкового сознания, этнопсихолингвисты изучают идеальную форму культуры конкретного этноса в определенное историческое время. Сопоставительный анализ идеальных форм культур разных этносов дает основания для заключений о когнитивной и куль-
турной специфике этносов. Это, в свою очередь, позволяет разрабатывать приемы и методы устранения межэтнических коммуникативных конфликтов. Поэтому все чаще межкультурное общение рассматривается как «диалог сознаний». Осуществляются сопоставительные исследования языкового сознания представителей близкородственных лингвокультурных сообществ - казахов, туркменов, турков, киргизов, узбеков, выявляется специфика языкового ядра разных этносов, моделируются этнокогнитивные структуры различных национально специфичных концептов, исследуется специфика структуры значений соотносимых лексем, осуществляется сравнительное изучение содержания ядерных и периферических концептов в неродственных культурах, предпринимается «перекрестное ассоциативное анкетирование» для обнаружения национально специфического восприятия представителей других культур и этносов, исследуется природа толерантности. По-прежнему актуальным остается исследование речевых национально обусловленных лакун, которое дополняется все более глубоким осмыслением культуры как среды мышления и компонентов ядра языкового сознания, под которым, вслед за А.А. За-левской, понимается совокупность слов, имеющих наибольшее число связей в ассоциативно-вербальной сети, построенной на
базе данных ассоциативного эксперимента.
Ассоциативная семантика, возникнув в психологической парадигме, постепенно вбирает в себя не только вопросы языкового значения, но и неразрывно связанные с ней аспекты физиологии, психологии, семантики и философии. Ассоциативный эксперимент как основной метод доступа к сознанию и к неосознаваемым процессам мышления используется в современной психолингвистике (и все активнее - в лингвистике) для решения самых разных задач. Вполне банальным стало в психолингвистике утверждение о том, что «единицей языкового общения является не символ, не слово, не предложение и не конкретный экземпляр символа, слова или предложения, а производство этого конкретного экземпляра в ходе совершения речевого акта, основанного на ассоциативных связях слов» [1, с. 124]. Особое место занимает ассоциативный эксперимент в исследовании специфики языкового сознания в малых со-
циальных группах. Анализ данных ассоциа
ловое единство на основе когнитивно-мен
тивного эксперимента позволил Е.И. Горош- тальной интегративной категории авторское ко утверждать, что ассоциативные связи сознание. Автор делает плодотворную попыт-могут быть рассмотрены как дифференци- ку совмещения динамического системного и
рующие параметры тендера, возраста, уров
когнитивного подходов к анализу художе
ня и направленности образования, условий ственных текстов и «текстов-примитивов»
жизни и стресс-фактора [6].
(сочинений абитуриентов и школьников). Это
Динамично развивается новая отрасль пси- позволяет Л.А. Бутаковой обосновать ряд
холингвистики - психопоэтика [12]. Выделя
когнитивно-текстологических семиотических
ется ряд категорий, фиксирующих содержа- понятий: семиотическая стратегия, семиоти-
ние уникального сознания, фундаментальных ческая доминанта, когнитивный потенциал
для теории интерпретации художественного знака, когнитивный потенциал слова, когни-
текста: концептуальная система индивида, тивный потенциал текста. Л.А. Бутакова счи-
концепт, когнитивная структура (модель). Под тает, что организующим началом любого тек-
концептуальной системой понимается конти
ста, детерминирующим его содержательную
нуальная система смыслов, структурирую- и формальную сущность, является автор
щаяся в деятельности индивида в результа
ское сознание. С помощью этой категории воз
те перцептивных процессов, присвоения можно исследование совокупности внутрен-конвенционального опыта и собственно реф- не упорядоченных, гомоморфных друг другу
лексии. Такое определение вполне соответ
когнитивной, семиотической, коммуникатив
ствует понятию деятельности и акцентиру
ной, эмотивной систем, репрезентированных
ет представление о доминантных смыслах в тексте. При этом под авторским сознанием
художественного текста как системе элемен
понимается выводимая из текста специфичес
тов, различных генетически, но в пределах кая модель, относительно стабильное симво-данного текста являющихся гомоморфными, лико-семиотическое отображение концепту-Понимание текста рассматривается как по- альной системы автора текста. Исследователь
строение определенной релевантной струк
полагает, что когнитивная сущность текста
туры смыслов в концептуальной системе ре
и его модельный потенциал предопределены
ципиента на базе языковых знаков, которые действием на этапе довероального замысла
для реципиента являются средством конвен
психофизиологического механизма презум
циональнои ориентации в концептуальной пции, т.е. наличием в сознании автора когнио-
системе автора текста. Языковые элементы, типа «значимой формы», размера, вида и
представляющие конвенциональные содержа- иных параметров текстовой модели. Когнио-
ния, стабильные значения, выступают лишь типы прозы и поэзии определяются исход-
средой стабилизации авторского смысла.
ными презумпциями. Так, презумпция про
Цель автора художественного произведе- заической текстуальности
существование
ния - не субъективное (индивидуальное) довербальных эстетически нацеленных по
представление конвенционального содержа
ликоммуникативных пространственно-линеи
ния, а представление личностного (субъек- ных замысла и его формы. Такой вид презум
тивного) смысла в конвенциональных языковых единицах. Каждый концепт текста
пции предполагает «обширное разносторонне деривационное разветвление, ориентир на ос-
ооладает определенным смысловым про странством, находящимся в процессе посто
новную единицу
высказывание и в рамках
его
полифоническое слов о». Презумпция по
янного структурирования. Отсюда очевидно, этической текстуальности
существование
что понимание вновь вводимой информации довербальных эстетически направленных аво-
осуществляется индивидом с участием всей коммуникативных ритмомелодических, акцен-
концептуальной системы. Поскольку мышле- тно-звуковых замысла и его формы. Такой вид
ние осуществляется по принципу функцио- презумпции содержит «зародыш» герметиче-
нальных систем, в процессе понимания про- ской поэтической формы с ориентиром на ос-
исходит как заимствование, так и образование новную единицу - строку и в рамках ее - мно-
познавательных структур. Развивая эти по- госторонний полифункциональный знаковый
ложения, Л.А. Бутакова впервые исследует сегмент. Разные исходные когниотипы дик-
текст как коммуникативное, знаковое, смыс
туют разные пути акцентуации смысловых
компонентов в поэтических и прозаических моделях и задают разные способы их восприятия. Л.А. Бутакова утверждает, что основой поэтической модели мира является глобальная поэтическая форма как саморазвивающаяся динамично-статичная система, производная от функций языка и языковой картины мира, взаимодействующая с содержанием текста. Она предопределена состоянием эмоциональной напряженности говорящего, ориентирована на внешнее восприятие (произнесение вслух), обладает суггестивными свойствами. Все функции глобальной формы обусловлены презумпцией взаимных эквивалентностей и презумпцией полной художественной значимости поэтического текста [5].
Серьезные результаты достигнуты Н.Ф. Крюковой [7] в изучении метафориза-ции и метафоричности как параметров рефлективного действования при продукции и рецепции текста. С герменевтических позиций исследуется проблема оптимизации понимания как познавательного процесса при различных модификациях метафоризации текста. При этом автор актуализирует взаимодействие между структурой языка и функцией общения, важнейшую филологическую проблему «человек как субъект речевой деятельности». Такая позиция объективно способствует развитию теории речевой деятельности. Исследуя эффект использования метафорических форм текстопостроения для оптимизации понимания, Н.Ф. Крюкова подчеркивает разницу между разными актами понимания, стимулируемыми метафорой. Она разграничивает понимание метафоры с ее семантикой и понимание смыслов благодаря метафоре. Поэтому понятия «метафоризация» и «метафоричность» разводятся исследователем как, во-первых, процесс побуждения рефлексии текстовыми средствами непрямой номинации и, во-вторых, результат этого процесса, метафоризированный текст, запрограммированный на приближение к социальной адекватности осваиваемого смысла. Рефлексия, пробуждаемая метафоризирован-ными текстами, может по-разному организовываться в пространстве системомыследе-ятельности в пределах трех поясов ее базовой схемы (по учению Г.П. Щедровицкого). Эти три пояса отражают три единственно существующих вида опыта: опыт действования в реальном мире в виде предметных представ-
лений; опыт в виде глобальных экзистенциальных смыслов и знаний как схем, диаграмм, графиков, парадигм и т.п.; опыт действования с текстами вообще в виде знаний о тексте. Разные способы рефлексии объективируются в разные смыслы, т.е. сложные конфигурации связей и отношений между элементами ситуации и коммуникации, которые создаются или восстанавливаются понимающим субъектом. С учетом этого Н.Ф. Крюкова описывает семь различных способов фиксации (предметной организованности) рефлексии. Все традиционные средства метафоризации (тропы и фигуры речи), обеспечивающие, по мнению исследователя, разные способы оптимизации процессов смыс-лоусмотрения и смыслопостроения при действовании субъекта с текстом, классифицируются в зависимости от особенностей фиксации пробуждаемой ими рефлексии. Тропеические и фонетические средства рассматриваются как «образные» средства, дающие реактивацию предметных представлений, лексические средства - как «логические», дающие прямые усмотрения метасмыслов, синтаксические средства - как «коммуникативные», дающие усмотрение текстовых характеристик. Исследователь отмечает, что оптимальный выбор средств непрямой номинации определяет общую метафоричность текста, представляющую собой систему характеристик текста, намеренно или ненамеренно выстраиваемую продуцентом для действования реципиентом с установкой на совершенствование понимания. Тексты, предназначенные для разных типов понимания, характеризуются специфической метафоричностью: избыточность/энтропия для семантизирующего понимания, экспликационность / актуализация для распредмечивающего понимания. Характер метафоры, рассматриваемой в качестве конкретной объективации рефлексии, указывает как на универсальность категории метафоризации, так и на специфику метафоричности, являющуюся показателем особенностей менталитета различных групп людей.
Ряд исследований посвящен изучению слова в психолингвистическом аспекте. Так, Т.М. Рогожникова осуществляет психолингвистическое исследование функционирования многозначного слова. Автор указывает, что «незыблемость уже известных парадигм при-
водит к застою и уменьшению потенциала исследований, а их чрезмерно частая смена влечет за собой размытость и... чрезвычайную сложность конструкций» [14, с. 5]. Принадлежностью старой исследовательской парадигмы автор считает стремление объяснить мир образов, идей, представлений законами и категориями физического мира. Исследователи семантики слова порой не справляются с индивидуальными различиями в значении слова, «и тогда основное время уходит на поиск оснований для классификаций и группировок материала исследования, а в результате мы имеем еще одну крайне сложную конструкцию», не отражающую всех сторон знания. Специфичным зачастую признается то, что не укладывается в принятую или очередную модель. Т.М. Рогожникова акцентирует, что «знаковое оформление информации вовсе не гарантирует получение индивидом знания» [14, с. 6], а «слово не может быть словом в мире мыслей. Слово имеет свой смысл и три своих измерения только среди других слов, созданных человеком и служащих его нуждам, потребностям и соизмеримых с ним. На другой шкале слово не обладает индивидуальным существованием, ибо там оно не имеет никакой функции» [14, с. 6].
В качестве теоретических допущений предлагается несколько положений, ставших для работы методологически определяющими.
1. Фундаментальные перцептивные категории являются формами нашего восприятия, заложены в психике и именно поэтому постоянно применяются в скрытой форме. Это означает их неосознанное использование в качестве основания для умозаключений, что приводит к утрате осознания бесконечной возможности расширения сознания.
2. Вслед за П.Д. Успенским автор полагает, что материя и время могут быть противопоставлены как два разных состояния вещества, обладающих разными энергетическими признаками, «если допустить материальность мысли и рассматривать мысль как сверхтонкое состояние материи, обладающее энергией преодоления времени и пространства, то можно с уверенностью говорить, что мысль резко теряет скорость и энергию, воплощаясь в слове. Слово, приобретая или «увеличивая» вещество и пространство, т.е. переходя в другое состояние материи, утрачивает характеристики прежнего измерения. Но остается
«нечто», позволяющее осуществлять вновь и вновь этот таинственный переход. Мы назвали это «нечто» - энергией связи» [14, с. 9].
3. Количество измерений реального мира значительно превосходит способности человека осознавать их.
4. «Многочисленные эксперименты и анализ экспериментальных данных позволяют говорить о том, что информация, находящаяся вне человека, входя в его полевые структуры, формируется в индивидуальное ассоциативное поле человека... ассоциативное поле формируется в заданном пространстве, при этом исправно выполняется строго дозированная перекодировка информации, которую способен принять человек, находящийся на данном этапе развития сознания и в определенном состоянии сознания. Доступ к ассоциативным глубинам подсознания блокируется не только тяжестью работы по возрастанию сознания, но и привычностью передвижения по уже разработанным каналам, когда ассоциативная проекция информации имеет прямой доступ к общему ассоциативному полю и постоянно по этому каналу контактирует с ним» [14, с. 9]. С этих позиций автор формулирует «спиралевидную модель семантического развития» значения слова.
Т.Ю. Сазонова [17] отмечает, что исследование идентификации слова как достояния индивида предполагает моделирование операций, обеспечивающих восприятие слова, поиск в памяти его значения, решение ряда когнитивных задач. Тенденции, которые прослеживаются в отечественных и зарубежных публикациях по вопросам значения слова и его поискам в ментальном лексиконе в процессах производства и восприятия речи, требуют интегративного подхода к решению разных задач, связанных со значением слова. Особенно актуальными Т.Ю. Сазонова считает вопросы о том, как происходит функционирование языковой способности человека, какие механизмы лежат в основе использования индивидом языковых единиц и структур знания, увязываемых с ними в его памяти. Отсюда попытка автора сформулировать основы психолингвистической теории идентификации слова, способной учесть и объяснить противоречия в существующих представлениях о данном феномене.
На основе обобщения теоретических исследований и результатов многолетних экс-
периментов Т.Ю. Сазонова приходит к следующим выводам. В процессе идентификации слова доступ к структурам памяти осуществляется с опорой на множественные источники информации, которые могут находиться по отношению друг к другу в состоянии разной степени согласованности и конфликта. При доступе к слову эти множественные источники интегрируются «в разных направлениях». Интеграция при этом -комбинация репрезентаций, полученных в процессе оценки стимула. Процесс принятия решений представляет собой отображение результата интеграции на соответствующие структуры, хранящиеся в памяти. Процессы идентификации слова имеют стратегическую природу. Стратегии идентификации слова функционируют на разных уровнях осознавания. В результате функционирования различных стратегий конструируется ментальная репрег зентация воспринимаемого сообщения. В качестве опор при идентификации значения слова выступают его формальные (фонетический/ фонологический, графический и семантический образы слова) признаки и семантические (частично вербализованный фрагмент индивидуального знания человека, активизированный в процессе идентификации слова). При выполнении разнообразных заданий с написанным словом фонетическая/фонологическая репрезентация активизируется практически сразу после визуального предъявления написанного слова: значения слов могут активироваться посредством фонетической репрезентации целого слова, которая хранится в памяти и активируется путем прямого доступа, или они активируются фонологическими репрезентациями. Характер фонетической/фонологической репрезентации может изменяться в зависимости от типа задания и контекста, в котором предъявлено слово. Наличие в ментальном лексиконе орфографической репрезентации слова обеспечивает возможность восприятия визуально предъявляемых слов, процесс осознания которых не может быть обеспечен правилами графемно-фонемной конверсии. Это касается всех случаев орфографии слов, в которых не соблюдаются правила графемно-фонемного соответствия. Доступ к слову путем графемно-фонемных преобразований и установления соответствия графического образа слова и его орфографической репрезен-
тации обеспечивается разными ментальными стратегиями.
Установление морфологической структуры нового слова в процессе его идентификации осуществляется посредством использования дистрибутивных свойств единиц ментального лексикона, организация которого предполагает, что полиморфемные слова репрезентированы в составляющих их морфемах. Для слов высокой частотности возможны пути прямого доступа к значению, минуя стадию декомпозиции и поиска репрезентаций морфем. Идентификация значения нового слова осуществляется посредством соотнесения языковой информации со схемами знаний, убеждениями и представлениями человека о мире, которые определенным образом упорядочены, формируя внутренний контекст идентификации. В процессе идентификации происходит постоянное осознаваемое
и неосознаваемое сопоставление текущей информации с продуктами предшествующего опыта индивида.
В ряде докладов представлено развитие теории эмоционального содержания слова. Оно также связывается с актуализацией исследования речевой способности человека. Е.Ю. Мягкова [11] считает, что более или менее полное представление о характере и специфике эмоционально-чувственных характеристик слова как единицы языковой/ речевой способности человека может быть получено только на основе интегративного подхода к исследованию языка как психического феномена в единстве и сопоставлении с другими явлениями психики. С точки зрения понимания слова как средства доступа к единой информационной базе человека каждое слово в той или иной степени обладает определенными эмоционально-чувственными характеристиками, которые могут трактоваться как эмоционально-чув-ственный компонент значения. Под ним понимается комплекс связанных со словом разнообразных переживаний, специфической особенностью которого является одновременное функционирование на разных уровнях осознавания. На формирование эмоциональных характеристик слова оказывает влияние особая структурная характеристика эмоционального состояния - одновременное переживание субъекта и объекта эмоции. Поэтому эмоционально-чувственный компонент
значения слова, включая одновременно социально опосредованные и специфически личностные переживания индивида, является амбивалентным.
В.И. Шаховский [28] рассматривает эмоции в языке и сознании с позиций биологической концепции языка. Исследователь акцентирует, что сознание и эмоции, будучи непредметными областями, связаны с ментальной деятельностью человека. Эмоции способны сопровождать, провоцировать, блокировать и оценивать ментальную деятельность, а это позволяет использовать в процессах моделирования ментальной деятельности понятия эмоционального сознания/мышления/мозга и эмоционального интеллекта. Автор пытается аргументировать позицию, согласно которой сознание и эмоции являются врожденными инстинктами, а не рефлексами на мир. В этом случае эмоции могут рассматриваться как мотивационная система сознания/мышле-ния/речевого поведения. Эта система корректируется национальнокультурными нормами.
Специфика эмоционального компонента значения выявляется и в работе И.Н. Шадриной [27], которая изучает влияние фоно-семантического содержания исходного текста на характер переводного текста. Отмечается, что фоносемантическое значение - это следствие взаимодействия различных отделов коры головного мозга, совмеще-
ние действия слухового и зрительного анализаторов. Интегративная деятельность мозга приводит к объединению фонического и графического вариантов слова (текста), в результате чего возникает фонографический инвариант. Таким образом, у любого носителя языка фоносемантическое значение формируется на базе уже имеющихся в мозгу нейрофизиологических паттернов, включающих сенсорные и моторные характеристики. Это, по мнению автора, свидетельствует о наличии определенных психофизиологических механизмов соотношения звука и смысла в любом языке и позволяет предположить, что носители разных языков имеют общее психологическое пространство восприятия звуков - межъязыковое фоносемантическое пространство как совокупность фоносеманти-ческих универсалий. Эти универсалии реализуются в каждом языке специфически, но с соблюдением общих законов эмоционально-оценочной значимости звуков. Поэтому пред-
полагается, что сама материя языка является значимой и большинство звуков в различных языках совпадают, хотя они и могут находиться в различных фонологических оппозициях. Отсюда и способность фоники оригинального текста направлять континуум сознания переводчика в процессе реконструирования доминантного личностного смысла текста.
Теоретические предположения подтверждены серией экспериментов, направленных на выявление закономерностей восприятия фоносемантической составляющей разноязычных текстов и псевдотекстов. В эксперименте принимали участие 910 реципиентов, билингвов и монолингвов. Установлено, что при восприятии звукового варианта текста на родном и иностранном языках реципиент прежде всего акцентирует внимание на звуковых его характеристиках, темпе, интонации, голосе читающего текст. Фонетическая значимость лексических репрезентантов эмоциональной доминанты текстов соответствует модальности доминантной эмоции, ее силе и динамике. Фоника и русских, и английских текстов актуализирует эмоци-онально-смысловые отношения, фиксированные в тексте, направляет и организует ассоциации, возникающие у испытуемых, даже не владеющих иностранным языком. Более того, для реципиентов, не владеющих иностранным языком, звуковая организация текста является единственным представителем авторских смыслов и доминантных авторских эмоций. Важно, что подавляющее большинство информантов, не владеющих англий-ским языком, адекватно определили эмоциональное содержание предложенных поэтических текстов на английском языке. Теоретико-экспериментальное исследование позволило И.Н. Шадриной сделать вывод о том, что эквивалентность при переводе может быть установлена лишь в отношении функции элементов оригинального текста и текста перевода, потому что их смысловое содержание возникает как функциональное образование в рамках конкретного речемыс-лительного процесса.
Даже сжатый обзор докладов симпозиума позволяет наметить ряд актуальных исследовательских направлений в изучении сущности языкового сознания. Это исследование сущности категории «языковое созна-
ние» на базе выявления структуры, типов, характера функционирования речевой способности и речевой компетенции индивида. Это усиление внимания к теоретическим аспектам проблемы значения слова, актуализация когнитивной составляющей значения. Это детальное изучение эмоционального компонента значения слова в связи с характером мотива-ционных процессов, а также поиск новых под-
ходов к моделированию вербального значения. Это активизация этнопсихолингвистических изысканий на основе данных свободного и направленного ассоциативного экспериментов и разработка конкретных методик снятия межэтнической напряженности в процессах коммуникации, а также обнаружение национальной специфики мировидения и проблемы межкуль-
турнои коммуникации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абрамов В.П. Теория ассоциативного поля // Русский язык: исторические судьбы и современность: Труды и материалы Международного конгресса исследователей русского языка. Москва, филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 13-16 марта 2001 г. - М., 2001.
2. Баранов А.Г. Понимание как семиозис // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва,
29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
3. Бибихин В.В. Слово и событие. - М., 2001. Борботько В.Г. Аксиоматический пласт языка в моделирующей деятельности языкового
сознания // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
5. Бутакова Л.О. Языковое сознание индивида: постулаты когнитивной поэтики // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
Горошко Е.И. Языковое сознание - опыт ассоциативного анализа // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
7. Крюкова Н.Ф. Метафоризация и метафоричность как параметры рефлективного действо-вания при продукции и рецепции текста: Автореф. дис.... д-ра филол. наук. - М., 2000.
8. Ли B.C. О наивной языковой семантике и проблемах концептуального анализа // Русский язык: исторические судьбы и современность: Труды и материалы Международного конгресса исследователей русского языка. Москва, филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова,
13-16 марта 2001 г. - М., 2001.
. Лукашевич Е.В. Когнитивная семантика: эволюционно-прогностический аспект. Москва; Барнаул, 2002.
10. Михайлова O.A. Русский язык: исторические судьбы и современность: Труды и материалы Международного конгресса исследователей русского языка. Москва, филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 13-16 марта 2001 г. - М., 2001.
11. Мягкова Б.Ю. Двойственная природа эмоционального значения: возможности дальнейшего исследования // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
12. Пищальникова В.А. Психопоэтика. - Барнаул, 1999.
13. Пищальникова В.А. Общее языкознание. - М., 2003.
14. Рогожникова Т.М. Языковое сознание и моделирование процессов ассоциирования // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
15. Рогозина И.В. Медиа-картина мира: когнитивно-семиотический аспект. - Москва; Барнаул, 2003.
16. Рябцева Н.К. Новая лингвистика и моделирование естественного интеллекта // Русский язык: исторические судьбы и современность: Труды и материалы Международного конгресса исследователей русского языка. Москва, филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 13-16 марта 2001 г. - М., 2001.
17. Сазонова Т.Ю. Идентификация слова: процесс и результат // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
18. Семиколенова Е.И. Функциональная парадигма русского глагола как отражение когнитивного опыта // Русский язык: исторические судьбы и современность: Труды и материалы Международного конгресса исследователей русского языка. Москва, филологический факультет МГУ
им. М.В. Ломоносова, 13-16 марта 2001 г. - М., 2001.
19. Сонин А.Г. Гетерогенные тексты как средство обучения и предмет изучения (о некоторых психологических проблемах содержания школьного образования) // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. Вып. 3. - Барнаул, 2001.
20. Сонин А.Г. Комикс как форма вербально-авербального овнешнения сознания // Методология современной психолингвистики. - Москва; Барнаул, 2002.
21. Сонин А.Г. Когнитивная лингвистика: становление парадигмы. - Москва; Барнаул, 2003.
22. Стернин И.А. Языковое, коммуникативное и когнитивное сознание: проблема разграничения // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
23. Тарасов Е.Ф. Языковое сознание: устоявшееся и спорное (предисловие) // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
24. Убийко В.И. Словарь концептосферы и динамика дискурса // Русский язык: исторические судьбы и современность: Труды и материалы Международного конгресса исследователей русского языка. Москва, филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 13-16 марта 2001 г.
- М., 2001.
25. Уфимцева Н.В. Глобализация и языковое сознание // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
26. Фрумкина Р.М. Психолингвистика: Учебное пособие. - М., 2001.
27. Шадрина И.В. Фоносемантическая доминанта как структурообразующий компонент текста перевода (экспериментальное исследование на материале русского и английского языков): Автореф. дис.... канд. филол. наук. - Барнаул, 2001.
28. Шаховский В.И. Эмоции в языке и сознании: биологический аспект // Языковое сознание: устоявшееся и спорное: Тезисы XIV Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 29-31 мая 2003 г. - М., 2003.
