CC BY
161
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 11 (226). Филология. Искусствоведение. Вып. 53. С. 129-133.
Ю. С. Фомина
ЯЗЫКОВОЕ СОЗНАНИЕ КАК МЕХАНИЗМ УПРАВЛЕНИЯ
РЕЧЕМЫСЛИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ И ФОРМА ОТРАЖЕНИЯ СОВОКУПНОСТИ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ ИНДИВИДА
ОБ ОКРУЖАЮЩЕМ МИРЕ
Статья посвящена современному осмыслению понятия ‘языковое сознание’, феномен которого требует двустороннего рассмотрения, поскольку представляет собой не только особое устройство, организующее речемыслительную деятельность, но и форму отражения совокупности знаний индивида, основанных на субъективном опыте говорящего.
Ключевые слова: мышление, сознание, языковое сознание, языковые и неязыковые знания.
В современной лингвистике языковое сознание рассматривается в качестве многоаспектного явления, присущего языковой личности. Языковое сознание с позиции разных научных концепций сопоставимо с единством ментальных и языковых структур, которые в совокупности противопоставлены связям и отношениям, возникающим между компонентами деятельности; либо со знанием языка относительно его строения и использования для достижения конкретных целей; либо с оперированием языковыми элементами для прояснения когнитивных составляющих1. В то же время исследователи сталкиваются со значительными трудностями, возникающими при толковании названного понятия2. Проблема заключается в том, что наряду с термином ‘языковое сознание’ нередко применяются и другие термины, такие как ‘сознание’, ‘мышление’, ‘языковое мышление’, ‘речевое мышление’, ‘речевое сознание’, которые зачастую не различаются и употребляются синонимично.
Лингвисты, обращаясь в своих работах к понятию ‘мышление’, принимают во внимание психологические характеристики рассматриваемого явления и отмечают его непосредственную связь с внутримозговыми процессами, позволяющими в различных идеальных формах отражать и познавать предметы действительности, их свойства, качества и отношения3. При этом индивидуальная мыслительная деятельность субъекта, оперирующего образами сознания, несомненно, протекает в знаковой форме с использованием языковых, зрительных, слуховых, обонятельных, осязательных и моторных образов4. Язык же выступает своеобразной призмой, «через которую человек “видит” действительность <...> проецируя на нее опыт общественной практики»5. К примеру,
С. Д. Кацнельсон, понимая под мышлением не только процесс познавательной деятельности, но и все остальные процессы, утверждает невозможность функционирования мышления без языка и видит осуществление всей деятельности сферы сознания посредством языковой системы, подключенной к сознанию в качестве его вспомогательного компонента6.
Не менее показателен анализ характера взаимодействия языка и сознания. В частности, А. А. Потебня связывал язык (а именно его единицу - слово) с развитием процессов отвлечения от действительности: «Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию: она показывает, как представляется человеку его собственная мысль»7. Сознание нередко описывается исследователями в виде структурно организованной совокупности чувственных и умственных образов, воплощенных в значениях слов, фразеологизмов и других единиц языка8. В целом языковое сознание выступает неким механизмом, регулирующим человеческие отношения с миром посредством языка, способностью «отражать действительность в лингвистическом преломлении»9.
И. А. Стернин предлагает дифференцировать понятия ‘сознание’ и ‘мышление’, фиксируя статический аспект одной сущности и динамический - второй. Сознанием ученый называет свойство мозга, а мышлением - деятельность мозга, наделенного сознанием. Исследователь различает к тому же когнитивное, языковое и коммуникативное сознание. Когнитивное сознание - это «сознание вообще», поскольку оно «формируется в результате познания (отражения) субъектом окружающей действительности, а содержание сознания представляет собой знания о мире, полученные в результате познавательной деятельности
(когниции) субъекта»10. Что касается языкового сознания, И. А. Стернин рассматривает его в виде совокупности психических механизмов порождения, понимания речи и хранения языка в сознании. Формирование языкового сознания, по наблюдениям автора, происходит в процессе усвоения языка и совершенствуется всю жизнь, в частности, расширяются и углубляются знания индивида о правилах и нормах языка, о функционировании новых слов и значений, развиваются навыки коммуникации в различных сферах, усваиваются другие языки. В итоге, благодаря языковому сознанию обеспечивается процесс речевой деятельности человека, который, в известном смысле, является компонентом коммуникативной деятельности личности, а значит, есть возможность говорить о коммуникативном сознании - совокупности коммуникативных знаний и коммуникативных механизмов, обеспечивающих весь комплекс коммуникативной деятельности индивида11.
Тем не менее, еще Л. В. Щерба отмечал, что языковое сознание опредмечивается в речевой деятельности: в процессах говорения (письма) и понимания12. Развивая идеи Л. В. Щербы, ряд лингвистов при изучении языкового сознания предлагает учитывать особенности речевого поведения индивида, зависящие от коммуникативной ситуации, языкового и культурного статуса, социальной принадлежности, пола, возраста, психологического типа, мировоззрения, особенностей биографии и иных константных и переменных параметров говорящего13. В частности, И. А. Зимняя, признавая субъектом речевой деятельности личность в целом, под языковым сознанием понимает «вербально-оформленное отражение действительности», «форму существования индивидуального, когнитивного сознания человека разумного, человека говорящего, человека общающегося, человека как социального существа, как личности»14. Исследователь полагает, что реализация языкового сознания протекает в концептуально-категориальнопонятийной данности, выражающейся в языковой форме, при использовании тех или иных средств и способов формирования и формулирования мысли, соотносимой с предметом самой речевой деятельности15. В. П. Яссман, в свою очередь, сближает термин ‘языковое сознание’ с термином ‘образ мира’ и называет процессом деятельности языкового сознания дискурс, включающий все формы устной и письменной речи, бытовые и официальные разговоры, интервью, письменные тексты16.
С точки зрения Т. Н. Ушаковой, суть языкового сознания составляет сочетание лингвистических проявлений с содержанием сознания человека. Опираясь на исследования особенностей речи, автор создает модельное описание целостной структуры рече-мысле-языковой си-стемы17. Т. Н. Ушакова выделяет аспекты проявления языкового сознания в лингвистических реалиях и различает два вида возможного проявления языкового сознания. Первый учитывает формирование долговременно функционирующих структур ассоциативно-вербальных тезаурусов, вербальных сетей, слов, грамматических и логических категорий. Второй характеризует организацию динамических процессов на вербальных сетях, словесных структурах, включения грамматических стереотипов, интенциональных направленностей18.
На зависимость языкового сознания от речемыслительных актов указывает и Ю. В. Рождественский, говоря, что «последние развивают значения слов и форм, дают новые сочетания слов в высказываниях и тем помогают осознанию человеком своего языка»19. Кроме того, исследователь считает языковое сознание одной из составляющих языкового мышления наряду с языковыми навыками и толкует его как знание языка, обладающее присущими ему качествами. Автор приписывает языковому сознанию способность разделять норму и отклонение от нее, различать языковые стили, разбирать историю слов и выражений, этимологизируя их; отмечает неоднородность языкового сознания на уровне литературного языка, когда различимыми оказываются коллективно-нормативный, индивидуально-творческий и теоретикофилологический языковые субъекты20.
В ряде исследований языковое сознание анализируется с позиции вербального тезауруса. К примеру, Т. М. Дридзе видит возможным изучение языкового сознания путем анализа тезауруса, причем языковое сознание, по словам автора, играет роль фильтра, «через который пропускается всякая поступающая к нему языковая информация, это такой уровень сознания, где образы, представления, мыслительные структуры обретают языковое оформление»21. Однако в этом случае, мы полагаем, не учитывается отношение личности к элементам тезауруса. Некоторые ученые находят важным выделение из языкового сознания (отражающего совокупность всех структур сознания, содержащих языковые знаки) метаязыкового, отвечающего за «специализированное языковое сознание, предназначен-
ное для членения, категоризации и организации потока речи»22. А. Н. Ростова, фиксируя осознание структуры языка, норм и правил его употребления, особенностей функционирования любым носителем языка, называет метаязыковым сознанием «область рационально-логического, рефлексирующего языкового сознания, направленного на отражение языка-объекта как элемента действительного мира», и наделяет метаязыковое сознание характеристикой общественного явления, имеющего индивидуальную форму объективации23.
При осмыслении понятия ‘языковое сознание’ необходимо обратиться к проблеме знаний, составляющих, по мысли Б. А. Серебренникова, «ядро сознания, его стержень»24. Ученый рассматривает совокупность знаний об окружающем мире в качестве предпосылки осознания действительности и возникновения сознания. Сходного взгляда придерживается С. Д. Кацнельсон, полагая, что знания являются элементами или единицами индивидуального сознания, а «сознание - это со-знание, то есть совокупность знаний об окружающем мире, которыми владеет индивид»25. Присвоение знаний сознанием личности автор связывает с активным процессом познания действительности, обусловленным практической деятельностью, направленностью человека. Трактовка сознания как со-знания используется и в работе А. Н. Ростовой: в одном случае учитывается информация, когда речь идет, прежде всего, о формах знания, о формах представления внешнего мира, о рефлексивной сущности сознания (в этом смысле близко к определению С. Д. Кацнельсона), в другом - значимым оказывается признак принадлежности индивида к тому или иному сообществу и объектом исследования становится коллективное знание (по аналогии с В. Ф. Петренко26, подразумевающим под со-знанием социальный опыт или человеческую культуру в целом)27.
А. А. Залевская, изучая вопрос, затрагивающий проблему знания в современной лингвистике, предлагает выделять языковые и неязыковые знания, которые, с одной стороны, могут быть описаны с точки зрения содержания и тогда имеются в виду знания о языке и знания о мире (энциклопедические), с другой стороны -охарактеризованы, исходя из формы репрезентации (на данном основании различаются знания вербализованные и невербализованные). Кроме того, важным оказывается положение
о том, что в сознании индивида языковые и
неязыковые знания сливаются в «речемыслительное» или «речесмысловое» единство и обусловливают речевое поведение говорящего28.
Языковые и неязыковые знания разграничивает и Л. М. Васильев, полагая, что первые организованы семантическими и грамматическими моделями языка, а вторые структурированы когнитивными моделями и получают актуализацию лишь в речевых актах. Языковые знания, в понимании исследователя, заключаются в знании языковых единиц, их взаимоотношений и правил употребления в речи: знании их значений, значимостей и функций - знании языкового содержания и формы. Неязыковые знания, по словам ученого, передаются разнообразными комбинациями языковых значений и их образным использованием, «в результате чего создается определенный речевой смысл, отражающий конкретный замысел говорящего»29. Анализируя семантические категории, Л. М. Васильев приходит к выводу об их семиотической природе, потому они базируются только на знании языка; когнитивные же категории, как отмечает автор, соотносятся с сознанием, а именно с процессами восприятия, мышления, воображения, памяти, они формируют наши знания о мире, сопоставляя их с моделями знаний, зафиксированных в структуре языка (следовательно, опираются на языковые и неязыковые знания)30.
Обобщая вышеизложенное, мы делаем вывод о том, что для современной лингвистики рассмотрение феномена сознания в качестве способности отражения действительности в призме языка является чрезвычайно актуальным, поскольку языковое сознание отвечает за область знаний о языке, за вербализованную часть осмысления действительности. Неязыковые же знания, энциклопедические и, в частности, вербально не осмысленные (эмоциональные, цветовые, вкусовые, тактильные ощущения), соответственно, принадлежат сфере неязыкового сознания. На сегодня в плане изучения языкового сознания, как нам представляется, наиболее разработан деятельностный подход, при котором языковое сознание получает толкование механизма, регулирующего речевую деятельность индивида. Последняя определяется использованием языковых средств в процессах порождения речи говорящим и ее восприятия, понимания слушающим, в виду чего речевая деятельность может быть рассмотрена как своеобразный симбиоз языка (со стороны его системы и нормы) и речи (с по-
зиции узуса и реального речевого акта). Язык в данном случае выступает в качестве закрепленной в языковом сознании отдельной личности потенциальной системы знаний языковых средств и способов их реализации в условиях протекания речемыслительной деятельности, а норма представляет собой узаконенное употребление единиц языка в конкретной ситуации общения. При этом речь обусловливает материальное воплощение всех возможностей языковой системы в процессе коммуникации, включая область узуального употребления, содержащую обобщенные, но неосознанные правила применения языкового материала.
Таким образом, мы склонны рассматривать языковое сознание с учетом двух аспектов его понимания: 1) в качестве особого устройства, организующего речемыслительную деятельность, когда особое значение приобретает внутреннее психологическое состояние личности, влияющее на ход актуализации элементов языковой системы, включаемых в речевое сообщение; 2) в виде формы отражения совокупности знаний индивида о языке и о мире и сведений, помогающих ориентироваться человеку в окружающей его действительности, вследствие чего выделяются структурные элементы языкового сознания, основанные на объективном и субъективном опыте говорящего.
Примечания
1 См.: Сусов, И. П. Лингвистика на подступах к языковому сознанию // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание» (г. Москва, 30 мая - 2 июня 1988 г.). М. : Ин-т языкознания АН СССР, 1988. С. 174.
2 См.: Залевская, А. А. Введение в психолингвистику. М., 1999; Стернин, И. А. Коммуникативное и когнитивное сознание // С любовью к языку : сб. науч. тр. ; посв. Е. С. Кубряковой. М. ; Воронеж : ИЯ РАН : Воронеж. гос. ун-т, 2002.
3 См.: Гречко, В. А. Теория языкознания : учеб. пособие. М. : Высш. шк., 2003. С. 121.
4 См.: Жинкин, Н. И. О кодовых переходах во внутренней речи // Вопр. языкознания. 1964. № 6. С. 26-38.
5 Леонтьев, А. А. Проблема глоттогенеза в современной науке // Энгельс и языкознание. М., 1972. С. 153.
6 См.: Кацнельсон, С. Д. Типология языка и речевое мышление. М. : Едиториал УРСС, 2002. С.114.
7 Потебня, А. А. Мысль и язык. Харьков, 1892. С. 83.
8 См.: Алефиренко, Н. Ф. Теория языка. Вводный курс. М. : Академия, 2007. С. 34.
9 Ростова, А. Н. Метаязык как форма экспликации метаязыкового сознания (на материале русских говоров Сибири) : автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Томск, 2000. С. 11.
10 Стернин, И. А. Коммуникативное и когнитивное сознание. С. 45.
11 См.: Стернин, И. А. Языковое, коммуникативное и когнитивное сознание : проблема разграничения // Языковое сознание : устоявшееся и спорное : тез. XIV Междунар. симп. по психолингвистике и теории коммуникации. (г. Москва, 29-31 мая 2003 г.). М., 2003. С.264-265.
12 См.: Щерба, Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. С. 25.
13 См.: Никитина, Е. С. Языковое сознание и самосознание личности в народной культуре // Язык и личность. М. : Наука, 1989.
14 Зимняя, И. А. Лигвопсихология речевой деятельности. М. : Моск. психол. соц. ин-т ; Воронеж : НПО «МОДЭК», 2001. С. 159.
15 Там же. С. 160.
16 См.: Яссман, В. П. Психолингвистика : курс лекций. Хабаровск : Изд-во ДВГУПС, 2004. С. 95.
17 См.: Ушакова, Т. Н. Психология речи и психолингвистика // Психол. журн. 1991. Т. 12, № 6. С. 12-25.
18 Там же. С. 16.
19 Рождественский, Ю. В. Курс лекций по языкознанию. М. : Академкнига : Добросвет, 2002. С. 99.
20 См.: Рождественский, Ю. В. Лекции по общему языкознанию. М. : Добросвет, 2000. С. 93.
21 Дридзе, Т. М. Семиотический уровень как характеристика реципиента // Смысловое восприятие речевого сообщения. М., 1976. С. 201.
22 Горошко, Е. И. Языковое сознание (ассоциативная парадигма) : дис. ... д-ра филол. наук. М., 2001. С. 33.
23 Ростова, А. Н. Языковое мышление в концепции И. А. Бодуэна де Куртенэ и в современной лингвистике // III Международные Бодуэновские чтения : И. А. Бодуэн де Куртенэ и современные проблемы теоретического и прикладного языкознания (Казань, 23-25 мая 2006 г.) : тр. и материалы : в 2 т. / Казан. гос. ун-т ; под общ. ред. К. Р. Галиуллина, Г. А. Николаева. Казань : Изд-во Казан. ун-та, 2006. Т. 2. С. 24.
24 Серебренников, Б. А. Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. М. : Наука, 1970. С. 422.
25 Кацнельсон, С. Д. Типология языка и речевое мышление. М. : Едиториал УРСС, 2002. С.110.
26 См.: Петренко, В. Ф. Психосемантика сознания. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1988. С. 4.
27 См.: Ростова, А. Н. Языковое мышление. С. 24.
28 См.: Залевская, А. А. Введение в психолингвистику. М., 1999. С. 67.
29 Васильев, Л. М. Общие проблемы лингвистики. Внешние связи языка / Изд-е Башк. ун-та. Уфа, 1998. С. 19.
30 См.: Васильев, Л. М. Семантические, грамматические и когнитивные категории языка // Языковая семантика и образ мира : междунар. науч. конф., посв. 200-летию ун-та (Казань, 7-10 окт. 1997 г.) : в 2 т. Казань, 1997. Т. 1. С. 3-4.
