CC BY
25
УДК 81'373.231
ЯЗЫКОВАЯ ИГРА В АНТРОПОНИМИКОНЕ НЕМЕЦКОГО ЭТНОСОЦИУМА
© Т. А. Буркова
Башкирский государственный педагогический университет им.М. Акмуллы
Россия, Республика Башкортостан, 450000 г. Уфа, ул. Октябрьской революции, 3а.
Тел.: +7 (347) 246 94 30.
Email: burkova_tatjana@mail.ru
В статье рассматривается языковая игра в ономастике. Анализируется алгоритм процесса номинации в ономастической игре. Подчеркивается, что именование новых объектов сопровождается не только их объективной фиксацией в лексической системе языка, но и включает коллективный опыт носителей этносоциума, аксеологические характеристики, прагматические установки и другие экстралингвистические параметры. В работе выявляются модели антропонимической игры в немецком языке, такие как соположение онима и апел-лятива, фактуального и прецедентного онима, имплицитно или эксплицитно выраженная в тексте через оним информация, контекстуальное противопоставление онимов или онима и апеллятива, словообразовательные модификации личных и фамильных онимов, двусмысленное употребление имени собственного в тексте, трансформация семантики онима при переходе в разряд нарицательного имени. Отмечается специфика функционирования антропонимиче-ской игры в средствах массовой информации.
Ключевые слова: немецкий язык, языковая игра, ономастическая игра, антропоним, ан-тропонимикон, антропонимическая игра, антропонеологизм.
Функциональный потенциал имен собственных имеет свои особенности, т.к., в первую очередь, индивидуализирует обозначения объектов внешнего мира. Если имя нарицательное называет неопределенные объекты и соотносит их с известным классом понятий, то имя собственное в качестве исходного критерия использует номинацию объектов внутри известных классов, таким образом, одна и та же функция осуществляется по-разному, что подчеркивает специфику онимов в системе языка.
В процессе номинации новых объектов осуществляется не только их объективная фиксация в лексической системе языка, но и закладываются коллективный опыт носителей этносоциума, аксео-логические характеристики, прагматические установки и другие экстралингвистические параметры. Эти факторы в своей совокупности анализируются в современных когнитивных научных исследованиях, которые фокусируются на познавательной деятельности индивида, обеспечивающей его общение с окружающей действительностью, освоение и оценку реалий человеческого бытия и их отражение в языковой картине мира в виде новых номинаций.
Результатом, формирующим базис процесса именования, является концептуализация, сопровождающая процесс соотнесения реальной ситуации с определенным когнитивным образом. Когнитивный выбор, в свою очередь, обусловливается наличием, у продуцента репертуара языковых средств, адекватного конкретной ситуации, что используется с целью либо прямого, либо метафорического наименования данного фрагмента действительности.
Взаимосвязь теории номинации и когнитивной лингвистикой проявляется в данном случае в полной мере, т.к. с точки зрения теории номинации
формулируется вопрос, как все сущее в мире получает свое обозначение, а с точки зрения когнитивной лингвистики ставится задача выяснить, как соотносятся языковые формы с их когнитивными аналогами [1, с. 321]. В результате познавательной деятельности человека создается система значений, норм, ценностей, отражающаяся в концепте, который аккумулирует в свое содержание эксплицитные и имплицитные знания.
В лингвокреативной деятельности говорящего, на наш взгляд, особенно ярко проявляется языковая игра, представляющая собой преднамеренное нарушение существующей нормы языка с целью достижения определенного эффекта. Языковая игра в широком смысле - это использование языка для достижения надъязыкового, эстетического, художественного (чаще всего комического) эффекта [2, с. 79]. Это совокупность определенных когнитивных операций, в процессе взаимодействия которых существующей лексической единице приписывается новое, как правило, окказиональное значение, а при взаимодействии ментальных структур создается новое или частично модифицированное значение.
Языковая игра как лингвистический феномен рассматривается в трудах многих исследователей [3-11] и др., раскрывающих ее сущность как результат использования словообразовательных, лек-сико-семантических, стилистических, интертекстуальных, графических, фонетических, морфологических и других средств.
В качестве одного из элементов языковой игры можно, на наш взгляд, рассматривать ономастическую игру, включающую в себя использование ассоциативного потенциала имени собственного в процессе коммуникации. Под ономастической игрой Т. А. Гридина понимает «разновидность языко-
вой игры, в основе которой лежит способность говорящих к актуализации ассоциативного потенциала имен собственных с целью создания особого мотивационного контекста их восприятия» [12]. В данном случае имя собственное, будучи важной составляющей любого этносоциума, становится элементом игрового ассоциативного ряда, т.е. отправной точкой использования ассоциативной семантики имени во вторичной номинации, параметры которой задает сам говорящий, употребляя оним.
В процесс ономастической игры может быть вовлечено практически любое имя собственное. Поскольку имя собственное - это этнокультурно-маркированный знак, следовательно, оно может включать этнокультурную, системно-языковую, когнитивную и индивидуально-личностную картины мира, а в процесс языковой игры могут быть включены все эти составляющие или, как правило, один из них. Языковая игра, возникающая как результат обыгрывания онимов, характеризуется явной прагматической направленностью импликат-экспрессем, их интенцией к интенсивному концентрированному воздействию [11]. Под воздействием целого ряда дискурсивных факторов, отмечают И. Е. Герасименко, Н. Ф. Алефиренко, процессы вторичной номинации способны сопровождаться приобретением языковой единицей референтных коннотаций, которые имеют эмоционально-оценочную и эмоционально-образную природу и объясняются феноменом транспозиции кодовых элементов, т.е. актуализацией ситуативно значимых смыслов, в т.ч. оценочных [13-14].
В рамках данной статьи нам хотелось бы остановиться на анализе языковой игры в антропони-миконе или антропонимической игры в немецком языке, который показывает разнообразие приемов, как в комбинации онима с нарицательным именем, так и в переосмыслении самого антропонима. Данные приемы особенно часто используются в средствах массовой информации. Анализ антропоними-ческой игры в немецком этносоциуме показал разнообразное использование языковых средств.
I. Одновременное соположение онима и апел-лятива в контексте.
1.1. Сочетание в одном контексте схожих по звучанию фамилии и апеллятива: «Lieber reiner Korn als Rainer Barzel» (предвыборный политический плакат). В данном примере, мы видим, что сатирический эффект достигается за счет обыгрывания близких по звучанию слов reiner Rainer. Комбинация лексических единиц reiner Korn (reiner «чистый, настоящий»; Korn «пшеничная водка») противопоставляется ониму Rainer (кандидат Rainer Barzel) [16, с. 76].
1.2. Подбор к фамильному ониму ритмико-фонетически подходящей апеллятивной единицы: «Ricke, wir haben die Faxen dicke!». Фамилия руководителя концерна Ricke рифмуется с лексической
единицей dicke «разг. etw. dicke haben «насытиться (обещаниями)».
II. Соположение прецедентного и фактуаль-ного онима в одном сочетании.
Насыщение текста прецедентным и фактуаль-ным именем (соположение): Sherlock Holmer < Holmer Hans. Прецедентный антропоним Sherlock формирует интерпретационное поле антропоними-ческой игры, которая является результатом синтеза разных видов информации, соотносящейся в сознании носителей языка с данным личным именем. Новая лексическая единица возникает в результате многократного декодирования и перекодирования информации в коммуникативном пространстве.
III. Имплицитно или эксплицитно выраженная через оним в тексте информация.
3.1. Аллюзия на нарицательное имя, ритмически рифмующееся с фамильным онимом (Pechstein ^ Eckstein): «Pechstein, Pechstein alles muss versteckt sein ... Man kann sich vorstellen, was Claudia Pechstein in der Schule zu hören bekam. ... Ein Name verschließt oder öffnet keine Türen ... Es gibt keinen Namen, den man nicht jubeln kann. Du bist Deutschland. Du bist Claudia Pechstein». Фамильный оним „Pechstein" спортсменки Клаудии Пехштайн - немецкой конькобежки, пятикратной олимпийской чемпионки, которую в детстве дети дразнили, используя немецкую рифмовку при игре в прятки «Eckstein, Eckstein alles muss versteckt sein!» - заменяется на Eckstein. В ментальном процессе антропонимической игры отражается то, что имя собственное коннотирует, будучи единицей употребления в рамках культуры немецкого этно-социума.
3.2. Аллюзия, возникающая через имя и образ прототипа: In Moskau ist die Premiere einer SexfilmKlamotte geplant: der Streifen zeigte eine Frau, die sich in der Sauna mit einem stark brustbehaarten "Mischa " vergnügt ... Mischa ähnelt dem georgischen Präsidenten Michail Saakaschwili und seine Gespielerin trägt einen flachsblonden Zopf - wie Julia Timo-schenko. Внешние образы главных героев показывают их сходство с грузинским президентом Михаилом Саакашвили и Юлией Тимошенко, героиня которой носит уложенные волосы как у прототипа.
3.3. Антропонимический штамп, формирующий однозначное представление о человеке, официальное имя которого в газетном дискурсе имплицируется через прозвищное именование: Dienstfahrten im Rahmen seiner Tätigkeit als Bundestagsabgeordneter absolviert der Öko-Veteran ... mit dem Fahrrad (о немецком политике из Партии зеленых Йошке Фишере/Joschka Fischer).
Особенно ярко данный вид антропонимической игры проявляется в средствах массовой информации, когда прецедентные антропонимы создают своеобразный «аллюзивный ономастический мир». При этом оценочные признаки, раскрывающие прагматический компонент значения онима, не
входят в ядро лексического значения, а относятся к тем признакам, которые, как правило, являются фоновой дополнительной информацией о денотате. Выраженная новой, как правило, окказиональной лексемой ментальная структура вступает в противоречие с исходной ментальной структурой, репрезентируемой прецедентным именем и деактуализи-рует ментальную структуру исходного слова. В процессе преобразования ментальных структур возникает «семантический сдвиг» существующих общепринятых стереотипов.
Следует подчеркнуть, что приоритетными семантическими характеристиками прецедентных имен собственных являются:
1) популярность и известность носителей этих имен;
2) наличие высоко вероятностных импликаци-ональных признаков;
3) вхождение в область импликационала значения оценочных признаков;
4) способность имени к семантическим трансформациям и тропеизации в тексте (метафоризация, метонимизация, гиперболизация, олицетворение и др.).
IV. Контекстуальное противопоставление двух онимов или онима и апеллятива.
Экспрессия в газетном дискурсе тяготеет к повышенному экспрессивно-эмоциональному насыщению, растущей напряженности и может достигаться также за счет антитезы, где одним их компонентов выступает имя собственное: Luther und Laser, Bach und Bäder, Ski und Schiller und immer wieder Goethe - Thüringen ist die Heimat der deutschen Kultur, die Wiege der deutschen optischen Industrie und das grüne Herz Deutschlands. Аллитерирующее противопоставление фамильных онимов и имен нарицательных в однородных членах предложения используется автором как конструкт, делающий акцент на тесную связь прошлого и настоящего -истории и современного состояния, культуры и промышленности Тюрингии.
Читатель, как правило, всегда обращает внимание на данные, которые противопоставляются друг другу: Der eine und der andere. Christoph Schlingensief und Michael Thalheimer. Der Provokateur und der Analytiker, der Intuitive und der Rationale. Через противопоставление комплексных антропонимов автор подчеркивает разноплановость деятельности референтов (провокатор - аналитик, интуитивно действующий - рационально все предусматривающий). Безусловно, важную роль при экспликации информации, заложенной в контексте, в частности в имени собственном, играют фоновые знания читающего о носителе данного онима.
V. Различные комбинации фамильного онима и апеллятива.
5.1. Контаминация фамилии или личного имени с нарицательным именем, характеризующим референта:
- Frieden-s-Willy («der Friedenswille» / «воля к миру») < Willy Brandt (Вилли Брандт, немецкий политик, четвертый федеральный канцлер ФРГ /1969-1974/, лауреат Нобелевской премии мира /1971/) - в связи с миротворческой политикой;
- Mayer-Vorgestern < Gerhard Mayer-Vorfelder (Герхард Майер-Форфельдер, министр культуры федеральной земли Баден-Вюртемберг /1980-1991/) - в связи с консервативной политикой;
- Sinnlosschwatz < Fred Sinowatz (Фред Зино-вац, австрийский государственный и политический деятель /1983-1986/) - за несодержательные выступления.
5.2. Соединение двух близких по звучанию лексических единиц, одна из которых является антропонимом, а другая - именем нарицательным, указывающим на характерную особенность именуемого: Kiep Smiling. Имеется в виду английское keep smiling) < Walter Leisler Kiep (Вальтер Готтлиб Луи Лейслер Кип, немецкий политик, член Бундестага 1965- 1976 гг., 1980-1982 гг.; министр экономики и министр финансов в Нижней Саксонии при Эрнсте Альбрехте; за постоянную улыбку на лице).
5.3. Сочетание апеллятива и личного имени: Mutter Ursula (Урсула Гертруда фон дер Ляйен, урожд. Альбрехт_ немецкий политик, министр по делам семьи, министр труда и социальных вопросов, министр обороны; первая женщина на посту министра обороны Германии; за профессиональную деятельность).
VI. Словообразовательные модификации личных и фамильных онимов.
6.1. Использование диминутивных форм: Am Spiel mit seinem Vornamen ließ sich erkennen, ob Freund oder Feind über ihn sprachen. Für altgediente Gefährten ... war er der Loni, seine rechten Widersacher nannten ihn wegen seiner vermeintlichen oder tatsächlichen Nähe zur DKP abfällig Leonid. В данном случае референта с полным личным онимом Leonard называют Loni (однопартийцы) или Leonid (оппозиция), где в первом случае используется диминутивная форма, обозначающая теплое отношение к референту. Экстралингвистический контекст употребления диминутивных форм, как правило, в политической сфере, является достаточным условием для их использования в качестве семантически мотивированных прозвищных именований.
6.2. Контаминация части фамильного онима и суффикса апеллятива: «Das Merkelein» nannte sie Joschka Fischer. Окказиональная лексическая единица Merkelein является результатом слияния фамилии Merkel и суффикса нарицательного имени Fräulein. Новая контаминированная единица «Das Merkelein» - именование канцлера Германии Ангелы Меркель - означает «деловая дама, вызывающая уважение, поскольку не бросает слов на ветер» (Sie wirkt sachlich, schon weil die anderen unentwegt protzen und prahlen).
Различного рода контаминации с лексической единицей «терминатор», встречающиеся в немецких СМИ, употребляются в немецкой публицистике для обозначения лиц, берущихся за что-либо энергично и активно. Так Вольфганг Шойбле (Wolfgang Schäuble, немецкий политик, с 2009 г. -министр финансов ФРГ, с 2017 г. - председатель бундестага) был иронично назван оппозицией „Merkels Sparminator " (sparen / экономить + Terminator) за его стратегическую линию в управлении, связанную с экономией.
Следует отметить, что контаминация является одним из излюбленных средств языковой игры, в т.ч. и ономастической, в публицистических текстах, что объясняется, с одной стороны, прагматическими причинами (экономией места, времени, финансов), с другой стороны, желанием привнести в высказывание элементы экспрессивности, эмотивно-сти и оценочности.
VII. Двусмысленное употребление онима в контексте.
Двусмысленность - средство, часто используемое журналистами, особенно в заголовках, где могут использоваться каламбуры, основанные на обыгрывании антропонимов и созвучных им имен нарицательных. Использование онима и апеллятива в омонимичном контексте вызывает интригующий эффект. В названии статьи „Der Hecht von der Elbe" фамильный оним Hecht (Heiko Hecht / Хейко Хехт, немецкий политик и юрист по трудовому праву) ассоциативно сближается с нарицательным именем Hecht «щука», и таким образом действия политика сравниваются с поведением хищной рыбы. Игру слов мы наблюдаем с фамилией Viereck (Karlheinz Viereck / Карлхайнц Фирек, немецкий генерал, возглавляющий операцию Евросоюза по обеспечению безопасности выборов в Конго), омонимичной апеллятиву Viereck «четырехугольник». Генерал получил прозвищное именование Kongo-Viereck за действия в Конго: Luftwaffengeneral Karlheinz Viereck war im neuen Amt, da hatte er schon einen Spitznamen . «Kongo-Viereck».
VIII. Трансформация семантики онима при переходе в разряд нарицательного имени.
Одним из важных условий успешного использования данного приема в средствах массовой информации является известность имени среди всех членов этносоциума: Die Frauenbewegung ist die Bewegung derjenigen unverheirateten Frauenzimmer, welche nichts Besseres zu tun haben. Sie geht hervor aus dem Weltschmerze der Grete, welche keinen Hans hat. / Женское движение - это движение тех незамужних женщин, которые не знают чем больше заняться. Оно возникает из глубины души Греты, у которой нет Ганса. В антропонимах Grete и Hans утрачено категориальное ономастическое значение «женское имя»/«мужское имя» и приобретено обобщающее значение «мужчина» и «женщина». В данном случае онимы функционально сближают-
ся с этнонимами Grete «jede Deutsche» / Грета «любая немка», Hans «jeder Deutsche» / Ганс «любой немец».
Антропонимы, участвующие в процессе перехода в разряд нарицательных, могут имплицировать информацию, которая отражает расслоение общества на классы: der deutsche Michel полит. пренебр. «немецкий Михель»; die großen Hansen «важные особы» - для обозначения лиц из высшего общества; Stoffel «простофиля, олух», dumme Liese «бестолковая» - для обозначения лиц низкого социального происхождения.
Поскольку словообразовательная система немецкого языка характеризуется высокой продуктивностью словосложения, то это ведет к вовлечению онимов в процесс словосложения, где они могут выступать в качестве компонента сложного слова: Im rheinland-pfälzischen Landtagswahlkampf haben Sie die Bundestagsabgeordneten als «Plapperfritzen» beschimpft ... Das Wort «Plapperfritzen» ist nun wirklich zulässig, insbesondere im Wahlkampf ... (Aus dem Interview mit LinksparteiFraktionschef Oskar Lafontaine, 62). Личный оним Fritz употребляется в обобщающем значении «лицо», а первый компонент характеризует действие этого лица «болтает», в данном случае с оттенком иронии, осуждения, с фамильярно-разговорной окраской,- Plapperfritz «болтун» (plappern разг. болтать).
Лексические единицы der deutsche Michel, die großen Hansen, Plapperfritzen, Stoffel, и др. являются в современном немецком языке устойчивыми выражениями, которые возникли в результате перехода имен собственных в разряд нарицательных под влиянием социальных факторов. Среди многих из них, как правило, развиваются нарицательные оттенки с отрицательной коннотацией. Ряд подобных личных имен функционирует в системе немецкого языка как полусуффиксы и служит образованию обозначений лиц с эмоционально-оттеночным оттенком: Traumjorg, Gemüsefritze, Prahlhans, Faulhans, Bummelfritze, Bummelliese, Lachmarie, . В качестве полусуффиксов онимы характеризуются большим диапазоном внутренней валентности, т. е. сочетаются с субстантивными, глагольными и адъективными основами [16-17].
В целом процесс апеллятивация онима начинается с изменения денотативной соотнесенности и коммуникативно-смысловой интенции. Если при проприальной номинации объект называется и дифференцируется из ряда ему подобных, то при апеллятивации объект характеризуется, причисляется к определенному ряду. При смене денотативной соотнесенности имя собственное теряет связь с исходным денотатом и переносится на другой объект. При этом лексический фон имени собственного сужается до минимума существенно значимых признаков и параллельно с этим происходит расширение границ денотации. Таким образом, имя собственное, перешедшее в разряд нарицательного,
соотносится уже не с одним денотатом, а с рядом денотатов, обладающих схожими признаками. Следует отметить, что внешний признак имеет место в процессе апеллятивации онима, но он далеко не всегда играет первостепенную роль, «гораздо существеннее внутренние резервы онима, способствующие реализации данного процесса, глубинные изменения в семантической структуре онима» [18, с. 315-320].
Синергетическая сущность языковой игры заключается в том, что система стабильных языковых компонентов теряет свою устойчивость в результате авторских интенциональных нарушений норм употребления языковых единиц. «Неравновесная система попадает в поле действия креативных аттракторов как области концентрации доминантного смысла, что приводи к возникновению новых языковых структур» [10, с. 5].
Использование приемов языковой игры в средствах массовой информации привлекает внимание, порождает эмоциональное оживление и побуждает читателя обратиться к тексту. Экспрессия в тексте создается, с одной стороны, готовыми языковыми выразительными средствами, с другой стороны, за счет употребления окказиональных антропонимов, стилистических приемов, различного рода трансформаций, нарушения норм, а также контекстуальных средств, например, путем переноса слов в несвойственное для них стилистическое окружение.
Эффектность, необычность, оригинальность, нетрадиционность и остроумие внутренней формы контаминированных образований делает их особенно популярными у любителей языковой игры. Антропонеологизмы - авторские новообразования, возникающие в результате трансформации онима в процессе языковой игры - разрушают существующие в лингвокультуре стереотипы восприятия (как в семантическом, так и структурном плане). Актуализируя наиболее значимый для контекста компонент семантики онима продуцент добивается наибольшего воздействующего эффекта на адресата.
Связанный с восприятием имени ассоциативный контекст, моделируемый приемами языковой игры, включает в себя комплекс ментальных процессов, отражающих в сознании носителей языка национально-культурную картину мира. В результате языковой игры часто возникают антропоними-ческие прозвища, представляющие собой результат отражения действительности, но имеющие ограничения экстралингвистического характера, поскольку креативность связана с психическими, образовательными, профессиональными возможностями индивида и кругом общения субъекта именования.
Используемые для вторичной номинации имена, в частности прецедентные, не всегда имеют равную степень известности в различных этносо-циумах, что часто приводит к трудностям при декодирование информации, скрытой в антропоне-ологизме, представителем иной лингвокультуры.
Думается, что анализ антропонимической игры в отдельных этносоциумах позволит не только выявить механизмы пополнения словарного состава конкретного языка, но и раскрыть специфику лингвистического творчества этносоциума в целом, способствуя тем самым более глубокому пониманию особенностей номинации в той или иной культуре, сфере, социолекте.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кубрякова Е. С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки славянской культуры, 2004. 560 с.
2. Норман Б. Ю. Игра на гранях языка. М.: Флинта: Наука, 2012. 344 с.
3. Колесниченко С. А. Условия реализации стилистического приема игры слов в английском языке: автореф. дисс. ... канд. филол. наук: 10.02.04. Л., 1979. 20 с.
4. Земская Е. А., Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. Языковая игра // Русская разговорная речь: фонетика, морфология, лексика, жест. М.: Просвещение, 1983. С. 172-214.
5. Гридина Т. А. Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург: изд-во УрГПУ, 1996. 214 с.
6. Нухов С. Ж. Языковая игра в словообразовании: на материале лексики англ. яз.: дисс. ... д-ра филол. наук.: 10.02.04. М., 1997. 372 с.
7. Нухов С. Ж. Языковая игра как одна из форм проявления общеэстетической категории комического // Вестник БашГУ. 2012. №1, Т. 17. С. 171-178.
8. Никишин Я. К. Функциональные аспекты языковой игры: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. Краснодар, 2002. 150 с.
9. Сковородников А. П. О понятии и термине «Языковая игра» // Филол. науки. 2004. №2. С. 79-87.
10. Баранов К. С. Языковая игра в немецкоязычных рекламных текстах: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. М., 2011. 24 с.
11. Ханина Е. А. Манипулятивный характер языковой игры (на мат-ле нем. полит. дискурса): автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. Ростов н/Д, 2016. 26 с.
12. Гридина Т. А. Ментальные ориентиры ономастической игры в малых фольклорных жанрах // Гуманитарные науки. 2001. №20. Вып. 4. URL: http://proceedings.usu.ru/ ?base=mag/0020(01_04-001)&xsln=showArticle. xslt&id= a40&doc=../content.jsp
13. Герасименко И. Е. Коннотация и динамизм языкового знака // Известия Уральского гос. ун-та. Сер. 2. Гум. науки. 2008. №59. Вып. 16. С. 153-159.
14. Алефиренко Н. Ф. Лингвокультурология: ценностно-смысловое пространство языка. М.: Флинта, 2010. 285 с.
15. Анисимова Е. Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на мат-ле креолизованных тестов). М.: Академия, 2003. 128 с.
16. Мурясов Р. З. Антропонимы в словообразовательной системе языка // Вопросы языеознания. 1982. №3. С. 62-72.
17. Словарь словообразовательных элементов немецкого языка / А. Н.Зуев, И. Д. Молчанова, Р. З. Мурясов и др.; под рук. М. Д. Степановой. М.: Рус. яз., 2000. 536 с.
18. Буркова Т. А. Функционально-стилистическое варьирование антропонимов в немецком языке: дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.04 Уфа, 2010. 428 с.
Поступила в редакцию 17.11.2018 г. После доработки - 24.02.2019 г.
LANGUAGE GAME IN ANTHROPONIMICON OF GERMAN ETHNOSOCIUM
© T. A. Burkova
M. Akhmulla Bashkir State Pedagogical University 3a Okyabrskoi Revolytsii Street, 450008 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (347) 246 94 30.
Email: burkova_tatjana@mail.ru
The article is devoted to the study of the language game in onomastics. The author analyzes the algorithm of the nomination process in the onomastics game. It is emphasized that the naming of new objects is accompanied not only by their objective fixation in the lexical system of the language, but also includes the collective experience of carriers of the ethnosocium, axiological characteristics, pragmatic attitudes and other extra-linguistic parameters. The author of the work identifies models of the anthroponymic game in German as varieties of the onomastic game, such as the juxtaposition of onim and appellative or of factual and precedent onim, implicitly or explicitly expressed in the text through onim information, contextual juxtaposition of two onims or onim appeal, word-formative modifications of personal and family onyms, ambiguous use of a proper name in the text, transformation of the semantics of the onym in the process of becoming a common name. The specifics of the functioning of the anthroponymic game in the media are noted. Prospects for further studies are outlined. It is concluded that the analysis of the anthroponymic game in individual ethnosociums will not only reveal the mechanisms for replenishing the vocabulary of a particular language, but will also reveal the specifics of the ethnosocium's linguistic creativity as a whole, thereby contributing to a deeper understanding of the characteristics of a nomination in a particular culture, sphere, sociolect.
Keywords: German language, language game, onomastic game, anthroponym, anthroponymic game, anthroponeologism.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Kubryakova E. S. Yazyk i znanie. Na puti polucheniya znanii o yazyke: chasti rechi s kognitivnoi tochki zreniya. Rol' yazyka v poz-nanii mira. Moscow: Yazyki slavyanskoi kul'tury, 2004.
2. Norman B. Yu. Igra na granyakh yazyka. Moscow: Flinta: Nauka, 2012.
3. Kolesnichenko S. A. Usloviya realizatsii stilisticheskogo priema igry slov v angliiskom yazyke: avtoref. diss. ... kand. filol. nauk: 10.02.04. Leningrad, 1979.
4. Zemskaya E. A. Russkaya razgovornaya rech': fonetika, morfologiya, leksika, zhest. Moscow: Prosveshchenie, 1983. Pp. 172-214.
5. Gridina T. A. Yazykovaya igra: stereotip i tvorchestvo. Ekaterinburg: izd-vo UrGPU, 1996.
6. Nukhov S. Zh. Yazykovaya igra v slovoobrazovanii: na materiale leksiki angl. yaz.: diss. ... d-ra filol. nauk.: 10.02.04. Moscow, 1997.
7. Nukhov S. Zh. Vestnik BashGU. 2012. No. 1, T. 17. Pp. 171-178.
8. Nikishin Ya. K. Funktsional'nye aspekty yazykovoi igry: dis. ... kand. filol. nauk: 10.02.19. Krasnodar, 2002.
9. Skovorodnikov A. P. Filol. nauki. 2004. No. 2. Pp. 79-87.
10. Baranov K. S. Yazykovaya igra v nemetskoyazychnykh reklamnykh tekstakh: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Moscow, 2011.
11. Khanina E. A. Manipulyativnyi kharakter yazykovoi igry (na mat-le nem. polit. diskursa): avtoref. dis. ... kand. filol. nauk: 10.02.19. Rostov n/D, 2016.
12. Gridina T. A. Gumanitarnye nauki. 2001. No. 20. No. 4. URL: http://proceedings.usu.ru/?base=mag/0020(01_04-001)&xsln=showA rticle. xslt&id=a40&doc=../content.jsp
13. Gerasimenko I. E. Izvestiya Ural'skogo gos. un-ta. Ser. 2. Gum. nauki. 2008. No. 59. No. 16. Pp. 153-159.
14. Alefirenko N. F. Lingvokul'turologiya: tsennostno-smyslovoe prostranstvo yazyka. Moscow: Flinta, 2010.
15. Anisimova E. E. Lingvistika teksta i mezhkul'turnaya kommunikatsiya (na mat-le kreolizovannykh testov). Moscow: Akademiya, 2003.
16. Muryasov R. Z. Voprosy yazyeoznaniya. 1982. No. 3. Pp. 62-72.
17. Slovar' slovoobrazovatel'nykh elementov nemetskogo yazyka / A. N.Zuev, I. D. Molchanova, R. Z. Muryasov i dr.; pod ruk. M. D. Ste-panovoi. Moscow: Rus. yaz., 2000.
18. Burkova T. A. Funktsional'no-stilisticheskoe var'irovanie antroponimov v nemetskom yazyke: dis. ... d-ra filol. nauk: 10.02.04 Ufa, 2010.
Received 17.11.2018. Revised 24.02.2019.
