CC BY
83
УДК 81'271
ЯЗЫКОВАЯ ИГРА И ИРОНИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
© 2018
Кузнецова Анна Владимировна, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры отечественной литературы Южный федеральный университет (344006, Россия, Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая 105/42, e-mail: avkuznetsova@sfedu.ru)
Аннотация. В статье исследуются диалектические связи языковой игры и иронии в лингвокультурологическом аспекте. Автор определяет и описывает факторы, обусловливающие специфику иронии, в числе которых особая референтность художественного текста и его импликационал, а также прецедентные феномены и культурные коды. Эти факторы, в свою очередь, формируют особый лингвориторический сценарий иронического текста. Языковая игра изучается с позиций речевого поведения, которое обнаруживает лингвокреативный потенциал языковой личности: для этой цели языковые нормы преднамеренно нарушаются в процессе использования возможностей различных уровней языковой системы, при этом ассоциативный контекст восприятия языкового знака в конкретном речевом контексте всегда соотносим с её языковым «прототипом». В семантическом пространстве художественного текста языковая игра ориентирует на постижение его импликационала; ее основу составляет уже сама необычная форма представления высказывания, являющаяся следствием отклонения от нормативного в плане словоупотребления. Игра - своего рода метаязык, способный реализовывать сущностные характеристики культурных топосов, того игрового канона, который свойственен значимым для определенной эпохи художественным текстам. Ирония репрезентирована в художественном тексте преимущественно в ее дискурсивной форме: позиция субъекта иронии специфически вербализована и воспринимается её адресатом. Ирония, реализуемая в художественном тексте, является важным компонентом индивидуально-авторской картины мира, имеющей, тем не менее, и национальную специфику, что обеспечивает возможность ее адекватного анализа с позиций лингвокультурологического аспекта.
Ключевые слова: ирония, языковая игра, художественный текст, метатекст, интертекстуальность, прецедент-ность, импликатура, импликационал, постмодерн, лингвокультура, культурный код, культурный топос, языковая картина мира, индивидуально-авторская картина мира.
LANGUAGE GAME AND IRONY IN THE ARTISTIC TEXT: LINGVOCULTURAL ASPECT
© 2018
Kuznetsova Anna Vladimirovna, Doctor of Philology, Professor, Professor of the Department of National Literature South Federal University (344006, Russia, Rostov-on-Don, Bolshaya Sadovaya str.105/42, e-mail: avkuznetsova@sfedu.ru)
Abstract. The article explores the dialectical connections of language games and irony in the linguistic and cultural aspect. The author defines and describes the factors that determine the specifics of irony, including a special referentiality of the artistic text and its implicational, as well as precedent phenomena and cultural codes. These factors, in turn, form a special linguistic scenario of ironic text. The language game is studied from the standpoint of speech behavior, which reveals the linguocreatative potential of the linguistic personality: for this purpose language norms are deliberately violated in the process of using the possibilities of different levels of the linguistic system, while the associative context of perception of the linguistic sign in a specific speech context is always correlated with its linguistic "prototype". In the semantic space of the artistic text, the language game focuses on the comprehension of its implicational; its basis is already the most unusual form of representation of the statement, which is a consequence of deviation from the normative in terms of word usage. The game is a kind of metalanguage capable of realizing the essential characteristics of cultural topos, the play canon that is characteristic of art texts that are meaningful for a certain era. Irony is represented in the artistic text mainly in its discursive form: the position of the subject of irony is specifically verbalized and perceived by its addressee. The irony realized in the literary text is an important component of the individual author's picture of the world, which has, nevertheless, a national specificity, which provides an opportunity for its adequate analysis from the standpoint of the linguocultural aspect.
Keywords: irony, language game, artistic text, metatext, intertextuality, precedence, implicature, implicational, postmodern, linguoculture, cultural code, cultural topos, language world picture, individual authorial picture of the world.
Постановка проблемы в общем виде и ее связь с важными научными и практическими задачами Для гуманитарной науки ХХ - XXI вв. характерен интерес к когнитивному и прагматическому потенциалу текста как объекта культуры, что обусловливает появление новых концепций, обладающих заметной объяснительной силой. В ХХ в. противопоставление бытия и сознания перестает играть определяющую роль в культурном процессе, что влечет за собой приоритетность представления о первичности текста; особую актуальность в этой связи приобретает проблематика поиска границ текста и реальности. Постмодернизм предлагает радикальный способ квалифицирования таких границ: текст, безусловно, является реальностью, в то время как всё, что представляется нам реальностью, на самом деле -текст, что создает в гуманитарной научной парадигме новые исследовательские перспективы [1-3]. Реальность не мыслится вне языка (текста); чтобы ориентироваться в ней, надо уметь воспринимать текст, оперировать определенной информацией. Поэтому именно текст становится методологической основой нашего мировосприятия, при этом культурные коды и лингвокультур-Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. № 4(25)
ные компетенции выступают в качестве регулятивных механизмов, осуществляющих селекцию воспринимаемых фактов.
Анализ последних исследований и публикаций, в которых рассматривались аспекты этой проблемы и на которых обосновывается автор; выделение неразрешенных раньше частей общей проблемы.
Современная лингвистика не располагает общепринятыми дефинициями иронии, равно как и описанием ее диалектических связей с языковой игрой [4-5], что становится условием возникновения целого ряда концепций, значимых для развития научной парадигмы. Ирония не должна восприниматься исключительно как лингвистический феномен ввиду ее детерминированности национальной картиной мира. Такой ракурс исследования обеспечивает необходимость опоры на постулаты теории языковой личности [6], а также на теорию интертекстуальности, прецедентности и метатекста [79]. Современная наука о языке рассматривает иронию с различных позиций: как противоположность знака и смысла [10], как эстетическую и языковую категорию [11], как совокупность вербальных и невербальных мар-
Kuznetsova Anna Vladimirovna philological sciences -
LANGUAGE GAME AND IRONY ... linguistics
керов в тексте и дискурсе при отсутствии таких средств, которые были бы свойственны исключительно самой иронии, как диалогическую импликатуру [12-15].
Формирование целей статьи (постановка задания). Цели статьи определены спецификой иронии как многоуровневого феномена и возможными коррелятивными связями языковой игры и иронии: необходимо выявить и описать те факторы и условия, которые детерминируют лингвокультурологические особенности реализации иронии в художественном тексте.
Изложение основного материала исследования с полным обоснованием полученных научных результатов. Художественный текст опосредованно отражает внешний мир, что обусловливает специфику его рефе-рентности: мир авторского сознания репрезентирован в нем вне зависимости от истинности / неистинности реального события. Продуцируется сложная по своей структуре референтность, представляющая собой единую художественную систему как синтез реальной модальности действительности и ирреальной модальности авторского вымысла, при этом преференциальная сфера «нема» и «слепа», поскольку она отчуждена от царства знаковости, если только она не освещена планом содержания, конкретно теми смыслами, которые выработаны культурой и которые сами её переформируют и выстраивают» [16, с. 575].
Идеи, события, характеры, факты, представленные в художественном тексте посредством языка, могут быть постигнуты только через язык [17, с. 6]. Специфика искусства как когнитивно-информативной системы определяет двойственность самого художественного текста - моделирующую и знаковую, что, в свою очередь, формирует и единство стилей - объективного и субъективного (предмета и стиля писателя).
Так, например, постмодернистские художественные тексты представляют собой реализацию многообразных приемов, основанных в целом на игре вымысла и реальности, на размывании их границ, что закономерно обусловливает исследовательский интерес к феномену языковой игры [4], который в последнее время заметно возрос. Лингвокреативная деятельность мыслится в соотношении языкового стереотипа (стандарта, нормы) и отклонений от него, создаваемых в процессе речевой деятельности. Такие аномалии» являются следствием, в том числе, и сознательной позиции «человека играющего» [18], которую реализует Говорящий. Языковая игра может быть рассмотрена с позиций речевого поведения, основанного на обнаружении лингвокреативного потенциала языковой личности в плане использования возможностей различных уровней языковой системы вследствие преднамеренного нарушения языковой нормы. Взаимопересечение реализованной и нереализованной тенденций использования языкового знака позволяет создать ассоциативный контекст восприятия единицы речи, который, тем не менее, всегда соотносим с её языковым «прототипом».
Как особое «развлечение словом», языковая игра в художественном тексте предполагает постижение его импликационала. Основа языковой игры может быть создана уже в самой необычной форме представления высказывания, как следствие отклонения от нормативного в плане словоупотребления. Идеи автора художественного текста, как указывает Ю.М. Лотман, могут быть поняты и адекватно интерпретированы «только в отношении ко всей системе и совокупности его идей, т.е. к его мировоззрению как идеологической структуре» [19, с. 212], при этом внетекстовые отношения «входят в плоть художественного произведения как структурные элементы определенного уровня» [19, с. 212]. Такой ракурс понимания природы художественного текста обеспечивает важное место в современной лингвистической парадигме для изучения природы и специфики метатекста, т.к. метатекстовый потенциал присущ любому тексту. Метатекст, актуализируя синкретичные язы-68
ковые средства, формируется под влиянием вербальных и паравербальных факторов, манифестируя речевую рефлексию автора [20] по отношению к собственному речевому поведению. Поскольку Говорящий всегда находится в диалогических отношениях со своим текстом, коммуникативность текста представляет собой один из его доминантных признаков. Экспликация метатекста организуется посредством многоуровневой системы изофункциональных средств, в которой вербальные маркеры, в зависимости от принадлежности к определенному языковому уровню, репрезентируют элементы метатекста разной степени развернутости.
Игра становится своего рода метаязыком, который обладает потенцией реализовывать сущностные характеристики культурных топосов. Метаязыковая природа игры воплощается в специфике игрового канона, свойственного художественным текстам, знаковым для современности, а особенности языковой игры воплощаются в рамках иронической парадигмы. В современной культуре центральное место занимают игра, ирония и пастиш, задавая интертекстуальную глубину текста, обеспечивая тем самым его когнитивный потенциал, создавая возможность трактовки единичного явления как общего на основе прецедентных знаний, имеющих, прежде всего, лингвокультурную специфику.
В постмодернистском семантическом пространстве возникает множество идиостилей, поэтому сама «норма» письма становится невозможной, приобретая форму идиолекта. Пастиш занимает место пародии, однако, он принципиально отличается от нее, не обладая ни энергией отрицания, ни пафосом утверждения: это нейтральная практика подражания без сатирического начала, лишенная уверенности в том, что наряду с аномальным языком всё еще существует некая «здоровая лингвистическая норма». Кроме того, ирония становится одной из форм реализации самого постмодернисткого самосознания [21].
Импликационал, свойственный иронии, гораздо более значим для организации семантического пространства художественного текста, нежели это происходит при опоре на другие форм комического, т.к. ироническая оценка локализуется в подтексте как микро-, так и макроконтексте. Несомненно, в случае успешности иронического акта реципиент адекватно интерпретирует отрицательную оценку объекта иронии, его качеств, действий в процессе интеллектуальной провокации, инициированном иронией. Экспликация превосходства субъекта иронии над предметом изображения является следствием дистанцирования от него. Изучение иронии как системного фактора, организующего лингворитори-ческий сценарий текста, неотделимо от выявления импликационала художественного текста. Двойственность языкового знака, по Ф. де Соссюру, обеспечивает выделение эксплицитной и имплицитной информации; в случае имплицитности план выражения и план содержания вступают в отношения несоответствия. Важен и тот факт, что ироническое высказывание всегда содержит позитивную и негативную оценки, одна из которых имплицитна. Ирония тем сильнее, чем глубже противоречие между высказанным и подразумеваемым. Комплексный характер имплицитной информации, выраженной в тексте, обусловливает апеллирование к подтексту. Процесс взаимодействия компонентов значения лексем с другими единицами текста обеспечивает «приращение смысла» на подтекстовом уровне, которое репрезентировано на уровне сверхфразовых единств. Абсолютно полная интерпретация подтекста не может быть реализована, т.к. подтекст содержит преимущественно имплицитную информацию. Только восприятие иронического подтекста в микро- или макроконтексте, составляющих его семантическое пространство, позволяет осуществить декодирование конкретного имплицитного элемента текста. Соответственно, полноценная рецептивно-интепретативная деятельность в отноше-Baltic Humanitarian Journal. 2018. Т. 7. № 4(25)
нии художественного текста может быть осуществлена только при учете горизонтального контекста (лингвистическое окружение определенной языковой единицы, которое определяет особенности употребления данного элемента в речи) и вертикального контекста (историко-филологическое окружение данного литературного произведения) обусловливают полноценную рецептивно-интерпретативную деятельность по отношению к художественному тексту. При выделении языковой и дискурсивной иронии особую роль играет категория контекста. Минимальный контекст либо его полное отсутствие при учете современного состояния языка свойственны языковой иронии. Такая ирония обусловлена ироническим компонентом в общем значении слова и закреплением такого компонента словарями. Дискурсивная ирония реализуется только тогда, когда читатель, адресат художественного текста способен распознать горизонтальный и вертикальный контексты высказывания, может соотнести их. Таким образом, иронический смысл высказывания обнаруживается при соотнесении содержания высказывания с действительностью. Индивидуально-авторская ирония является частным случаем дискурсивной иронии; эстетическая функция такой иронии позволяет, в частности, структурировать не только семантическое пространство художественного текста, но и его лингвориторический сценарий. Многоуровневый характер иронии обеспечивается широтой контекста, который необходим для ее декодирования.
Репрезентация иронии осуществляется в ироническом акте как её дискурсивной форме: позиция субъекта иронии обретает специфическую языковую форму и воспринимается её адресатом. Ирония, реализуемая в художественном тексте, представляет собой, прежде всего, важный компонент индивидуально-авторской картины мира, что, в свою очередь, определяет возможность адекватного анализа иронии в лингвокультуроло-гическом аспекте.
Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления.
Близкая к адекватной интерпретация иронии невозможна без рецепции прецедентных феноменов конкретного художественного текста, что, разумеется, возможно только при верном распознавании языковой личностью культурных кодов в таком тексте, а также установлении принадлежности такого текста к конкретной линг-вокультуре. Иначе автор, продуцент художественного текста не сможет достичь основную цель, и его диалог с читателем обернется «коммуникативной неудачей»: ирония должна быть «узнана», квалифицирована реципиентом именно как ирония для корректного истолкования художественного текста.
Аксиология высказывания, объективированная средствами субъективной модальности, определяет и характер иронии. Возможности иронии в авторской, персонажной и читательской сферах чрезвычайно широки. Ирония совмещает эксплицитный и имплицитный планы высказывания в одном микро- или макроконтексте, «сталкивая», таким образом, контрарные оценки. Обращение автора художественного текста к прецедентным феноменам актуализирует лингвокультурные компетенции реципиента и его жизненный опыт, включающий личностные, общенациональные и общечеловеческие смыслы, что, в конечном счете, формирует им-пликационал иронии.
Семантическое пространство художественного текста, в котором присутствует ирония, репрезентирует индивидуально-авторскую картину мира его автора, продуцента - языковой личности ироника. Такая картина мира основана на фиксации несоответствий реалий идеалам; семантическую доминанту такой индивидуально-авторской картины мира составляют общенациональные ценности, однако их трансформация приводит к появлению в их семантике негативных оценок. Социо- и психологические особенности личности автора обусловлива-Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. № 4(25)
ют сам выбор объекта иронии, способов её выражения, а также построение лингвориторического сценария текста. Немаловажную роль в реализации языковой игры и иронии в художественном тексте играют маркеры принадлежности автора к определенной лингвокультуре. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Ильин И. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: ИНИОН РАН — INTRADA, 2001. 384 с.
2. Лиотар Ж.-Ф.. Состояние постмодерна (1979) / Пер. с фр. Н.А. Шматко, «Институт экспериментальной социологии», М.: «АЛЕТЕЙЯ», СПб., 1998. 160 с.
3. Харт К. Постмодернизм. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2006. 272 с.
4. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М.: Языки русской культуры, 1999. 544 с.
5. Кузнецова Анна В. Языковая игра и ирония в лингвориториче-ском сценарии художественного текста //Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 17 / Под ред. проф. А. А. Ворожбитовой. Сочи: РИЦ ФГБОУ ВПО «СГУ», 2012. С. 62-70.
6. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 340 с.
7. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997. 412 с.
8. Красных В.В. Система прецедентных феноменов в контексте современных исследований //Язык. Сознание. Коммуникация: Сб. ст. / Ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. М.: «Филология», 1997. С. 5-12.
9. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. 128 с.
10. Кагановская Е.М. Полифоническое звучание как основа иронического представления // Язык и культура: Третья международная конференция. Киев, 1994. С. 75-83.
11. Сергиенко А.В. О природе иронии как проявлении импликации (на материале прозы Гейне) // Семантические процессы на разных уровнях языковой системы. Саратов, 1994. С. 154-162.
12. Варзонин Ю.Н. Коммуникативные акты с установкой на иронию. Дис.... канд. филол. н. Тверь: ТвГУ, 1995. 320 с.
13. Дементьев В. Непрямая коммуникация. М.: Гнозис, 2006. 560 с.
14. Ермакова О.П. Ирония и проблема лексической семантики // Известия РАН. Сер. лит. и яз.. 2002а. Т.№ 61. № 4. С. 30-36.
15. Ермакова О.П. Ирония среди тропов / О.П. Ермакова //Язык в движении. К 70-летию Л. П. Крысина /редкол.: Е. А. Земская [и др.]. М.: Языки славянской культуры, 2007. С. 172-181.
16. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Издат.группа «Прогресс»-«Культура», 1995. 624 с.
17. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Гослитиздат, 1959. 656 с.
18. ХейзингаЙ. Homo ludens. Статьи по истории культуры /Пер., сост. и вст.ст. Д.В. Сильвестрова. М.: Прогресс — Традиция, 1997. 416 с.
19. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология / Под ред. В.П. Нерознака. М.: Academia, 1997. С. 202 — 212.
20. Вежбицка А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. М.: Прогресс, 1978. С. 402-421.
21. Эко У. Постмодернизм, ирония, занимательность // Эко У. Имя розы. М.,1997. С. 635-640.
Статья поступила в редакцию 23.09.2018 Статья принята к публикации 27.11.2018
