CC BY
63
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2013. № 5
Я б л о к о в Е. А. Путеводитель по роману А.П. Платонова «Чевенгур»: Учебное пособие. М.: Издательство Московского университета, 2012. 232 с. (Школа вдумчивого чтения)
Комментирование Е.А. Яблоковым романа «Чевенгур» насчитывает уже больше двадцати лет истории. В 2001 г. вышла его книга «На берегу неба»1, которая в свою очередь была расширенной редакцией опубликованного десятью годами раньше комментария в книге «Андрей Платонов. Чевенгур»2. Новый «Путеводитель...» — попытка перечитать роман с учетом позиций современного платоноведения. Автору это, безусловно, удается — в небольшой по объему книжке затронуты чуть ли не все проблемы, существующие на современном этапе изучения романа.
Путеводитель состоит из двух неравных частей. В меньшей описана предыстория произведения: приведены интересные факты относительно замысла романа, ценные выдержки из архива писателя, поражающие точностью определений, например: «Жизнь рабочих <.> полна <.> высокой конкретной философии» (с. 8). В главе приведен большой отрывок из письма М. Горького, одного из первых читателей, отметившего многое, что скрылось от исследователей романа конца 1980-х. Склонность главного героя к мистическому восприятию мира Горький отметил как недостаток: «Гратов и Дванов коммунисты, но тогда незачем делать их какими-то сочувствующими чуть ли не "спиритизму"» (с. 15). Включена в главу и история неудавшейся публикации романа. Наиболее интересны в ней уникальные рецензии, дающие доступ к пониманию романа современниками. Оказывается, уже в 1930-х годах он был прочитан не только как социально-политическое, но и как экзистенциальное произведение: «Можно назвать героя просто иксом, и ничего не изменится, ибо рассказ касается самых корней одиночества» (Н. Замошкин) (с. 21). Эти немногие сохранившиеся материалы, относящиеся ко времени создания романа, тем ценнее, что сегодня не всегда доступны читателю.
Наиболее противоречивая, вызывающая на споры подглавка вплотную подводит к вопросу, о чем же, собственно, роман. Например, для Е.А. Ябло-кова очевидна тематическая преемственность Платонова по отношению к Гоголю: «Платонов по-своему продолжил замысел Гоголя, который в поэме-эпопее "Мертвые души" намеревался показать русскую жизнь сквозь призму дантовской "Божественной комедии"». Подобный замысел исследователь обнаруживает и в «Чевенгуре»: «В романе есть свой ад — мучительное безвременье предреволюционных десятилетий; чистилище — полоса блатоубийственных "экспериментов"; и неуютный рай — город Чевенгур»
1 Яблоков Е.А. На берегу неба (Роман Андрея Платонова «Чевенгур»). СПб.,
2001.
2 Платонов А. Чевенгур / Сост., вступ. ст., коммент. Е.А. Яблокова. М., 1991.
(с. 28). Интересная, но крайне спорная идея, как и параллель чевенгурцев с троцкистами или (позже) лидерами страны: «До конца 1927 г. прототипами "леваков", сохраняющих верность идеалам "военного коммунизма", вроде Пашинцева, Гопнера, Чепурного, могли казаться троцкисты» (с. 30), а потом «платоновские персонажи стали напоминать уже не оппозиционеров, а самих лидеров страны» (там же). Нам представляется, что писатель все-таки изображал народную трагедию, а не трагедию «лидеров». Сложно принять без доказательств и утверждение, что «Платонов — ярчайший представитель сюрреалистического направления в русском постсимволистском "барокко" 1920-х годов» (с. 31). Художник такого уровня, как Платонов, едва ли может быть вписан в рамки направления западного искусства, да и какого бы то ни было другого направления.
Однако в этих спорных утверждениях содержится серьезная позиция исследователя: «Роман написан о вечном поиске, в котором пребывает человечество, "разделенное" с космосом», о «разъединенности человека и бытия» (с. 34). В целом же эта позиция не будет доминировать в книге, «Путеводитель» построен не на ней — основная его часть представляет собой комментарий, вобравший множество идей русских и зарубежных исследователей (на равных правах включающий и идеи самого Е.А. Яблокова).
Стоит отметить, что различные позиции и гипотезы никак не упорядочены в «Путеводителе». Комментарии посвящены идеям, послужившим основанием романа, мимолетным аллюзиям и ассоциациям, реалиям, вошедшим в роман, именам персонажей и многому другому. Только из идейных подоплек романа названы и социалистические лозунги, осмысленные в духе христианской апокалиптики, и связь с идеями о долге перед предками и воскрешении умерших Н.Ф. Федорова («Что нам делать в будущем коммунизме с отцами и матерями?» (с. 159)), и влияние физических теорий А. Эйнштейна на представления о пространстве и времени в романе, и религиозно-этическое учение «богочеловечества», и мифический пласт («Дванов понял тайну волос...» (с. 105)), и идеи «организационной науки» А. Богданова, и гностические образы. А также даны параллели с сектами бегунов или хлыстов, с европейскими средневековыми коммунами: табо-ритами из Богемии (Чехии) начала XV в. или хилиастами из немецкого города Мюнстер. Другими словами, автор комментария не отказался ни от одного из существующих в платоноведении взглядов на идейное содержание романа. Он объяснил это тем, что и «Чевенгур» «в философской прозе XX в. <...> выглядит как полифонический диалог. Автор сплавил в причудливом синтезе весьма разнообразные, порой противоречащие друг другу социальные и философские концепции, причем, как ни странно, сумел не отказаться практически ни от одной из них» (с. 33). Только, в отличие от произведения Платонова, «Путеводитель» не выглядит единым целым, в котором эклектичные идеи были бы переплавлены в одном котле.
Вместе с тем от комментатора не ускользнули наиболее любопытные интерпретации «Чевенгура». Например, интересный ряд комментариев посвящен автобиографическим деталям. К ним относятся не только параллели судеб Саши Дванова и молодого Андрея Климентова (железнодорожные курсы, политехникум, поездка в Новохоперск, болезнь тифом и т. д.) или
наличие реальных топонимов в произведении, но и такой спорный вопрос, как отношение автора и героев романа к жестокости. Чевенгурцы начинают строительство города-рая с уничтожения «остаточного класса». Но известно, что в начале 1920-х годов и Платонов написал публицистическую статью о необходимости уничтожения «буржуазии», без чего «победа революции невозможна» («Всероссийская колымага», 1921). Яблоков пояснил это так: «Писатель пародировал свои прежние воззрения <...>. Но, опять-таки, неверным было бы сказать, что в середине 1920-х годов утопические идеи Платонова оказались напрочь им отвергнуты. В художественном мире "Чевенгура" пафос и ирония в общем равноправны» (с. 34). Автобиографические подоплеки, таким образом, открывают дополнительные возможности для понимания романа.
В разнородных по объему, содержанию, информативности комментариях читатель может открыть для себя очень многое. Только остается опасение, что столь широкий охват взглядов окажется сложным для тех, кому прежде всего предназначена книга из серии «МГУ — школе». Даже характеристики главных героев или трактовка названия романа даны в путеводителе в столкновении различных точек зрения. Остается только останавливать внимание на наиболее выразительной из них (например, характеристике Чепурного как героя с «неструктурированным» сознанием) или «игровой», как в случае интерпретации названия «Чевенгур»: «Е. Толстая подчеркивает перекличку названий романов "Чевенгур" и "Петербург", — пишет Яблоков. —Чевенгур — полный идеологический антипод Петербурга: антигород, антигосударство, победа стихии бесформенности, азиатской стихии, той самой, которой навязывал свою волю "рациональный", "европейский", "исторический" Петербург. При этом звукообраз "Чевенгур" — это звуковой слепок "Петербурга", данный в тюркском, азиатском звуковом материале» (с. 165). При этом спорные, противоречащие точки зрения часто соседствуют или вообще подаются в одной связке, что также не способствует пониманию романа неподготовленными читателями.
Комментарий помогает нам ориентироваться не столько в романе, сколько в трактовках романа исследователями — это путеводитель по современному платоноведению в большей степени, чем по роману «Чевенгур». Успех работы при этом не вызывает сомнений: сложно назвать другую книгу, в которой содержался бы столь же масштабный обзор различных взглядов на «Чевенгур» и были затронуты почти все существующие в романе и вокруг проблемы. Отсутствие же в книге системы, возможно, связано даже не столько с выбором автором жанра комментария, не обязывающего к построению систем, сколько с ситуацией в самом платоноведении, на настоящий момент также чрезвычайно эклектичном и не ставящем перед собой задачи выработать единую систему взглядов на творчество Платонова.
А.В. Гоганова
Сведения об авторе: Гоганова Александра Владимировна, аспирант кафедры истории русской литературы XX века филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: agoganova@mail.ru
