CC BY
166
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2012. № 1
М.В. Богомолова (Москва), Б.В. Доге (Гент)
АНДРЕЙ ПЛАТОНОВ В ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОЛОГИИ (2000-2011)
Библиографический обзор
В статье представлен обзор основных тематических направлений и исследовательских тенденций в российском и зарубежном платоноведении. В основе обзора — опубликованные за последнее десятилетие работы по творчеству и жизни Андрея Платонова.
Ключевые слова: Андрей Платонов, русская литература, филология, пла-тоноведение, библиография.
The present article offers a survey of the main thematic trends and research tendencies in Russian and foreign Platonov scholarship. The survey is based on scholarly works on Platonov's life and oeuvre that were published during the last decade.
Key words: Andrey Platonov, Russian literature, philology, Platonov scholarship, bibliography.
В первом десятилетии XXI в. в рамках исследования биографии и творчества Андрея Платонова состоялось немало важных событий.
Платоновскому наследию сегодня посвящаются международные конференции, семинары, чтения, круглые столы. Так, прошли Платоновские семинары в ИРЛИ РАН (Пушкинском Доме) (2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006), в Воронежском государственном университете (2001, 2004, 2011). Состоялись три конференции в ИМЛИ РАН (Москва): «За "Рекой Потудань". Творчество Андрея Платонова второй половины 1930-х — 1940-х годов» (2001), «Роман "Чевенгур": Контексты изучения» (2004), «Драматургия и театр Андрея Платонова» (2009). В 2000 г. Британским неоформалистским кружком (British Neo-Formalist Circle) была проведена конференция «Сто лет Андрея Платонова» в Оксфордском университете, Мэнсфилд Колледж (организаторы — А. Ливингстон, Дж. Эндрю, Р. Рид). В 2002 г. в Лондондерри (Университет Ольстера, Маги Колледж) благодаря усилиям Э. Тески состоялась конференция по творчеству Платонова. В 2008 г. в Мюнхенском университете Х. Гюнтер, О. Хансен-Лёве и Р. Дёринг-Смирнов организовали международную конференцию «По обе стороны от утопии: Андрей Платонов — автор между всех стульев». В 2011 г. в Колумбийском университете (Нью-Йорк) прошла международная конференция «Андрей Платонов: стиль, контекст,
165
значение» (организаторы — К. Холт и Б. Гаспаров). В том же году в Гентском университете (Бельгия) состоялись международная конференция «Возвращаясь к Платонову: прошлый и нынешний взгляд на страну философов», а также семинар по проблемам перевода произведений Платонова «Среди дыма и разных вопросов» — их организацию взяли на себя Б. Дооге и Т. Лангерак.
Выступления участников данных научных мероприятий легли в основу статей, опубликованных в третьем и четвертом выпусках сборника «Творчество Андрея Платонова» (СПб., 2004, 2008), сборнике «Роман А. Платонова "Чевенгур": авторская позиция и контексты восприятия» (Воронеж, 2004), четырех томах серии «"Страна философов"» Андрея Платонова» (М., 2000, 2003, 2005, 2011), специальных выпусках журналов "Essays in Poetics" (Keele, 2001. Т. 26. Вып. 1, 2) и "Wiener Slawistischer Almanach" (2009. Т. 63). Статьи участников конференций в Нью-Йорке и Генте увидят свет в ближайшем будущем.
В 2006 г. Институтом мировой литературы РАН был приобретен семейный архив Платонова. Благодаря этому удалось ввести в научный обиход неизвестные доселе тексты писателя, а также восстановить авторские редакции уже публиковавшихся произведений, «очистив» их от многочисленных правок, некогда сделанных редакторами и цензорами. Стало возможным реконструировать историю платоновских текстов, описать их источники, составить историко-литературный комментарий. Кроме того, исследователи смогли уточнить многие факты биографии писателя.
В 2011 г. в серии «ЖЗЛ» была опубликована биография Платонова, составленная А. Варламовым на основе значительного числа биографических и филологических исследований о писателе.
Весомое значение для развития платоноведения имел выход составленной В. Зарайской полной библиографии публикаций (на русском языке) о жизни и творчестве Платонова за 1918-2000 гг. (2001).
Наряду с биографическими, текстологическими и библиографическими изысканиями углубляется изучение поэтики писателя, постепенно складываются представления о творческой личности Платонова и своеобразии его художественного наследия. В течение 2000-2011 гг. вышел ряд монографий, целиком или частично посвященных Платонову (Баршт, 2005; Булок, 2005; Вьюгин, 2004; Злыднева, 2006; Корниенко, 2003; Костов, 2000; Красовская, 2005; Лайверс, 2004; Малыгина, 2005; Мухин, 2010; Михеев, 2003; Радбиль, 2006; Спиридонова, 2005; Толстая, 2002; Ходел, 2001; Юрьева, 2005; Яблоков, 2001; и др.), появилось немало статей и публикаций о жизни и творчестве писателя. Кроме того, за это время в разных странах подготовлено более 60 кандидатских и докторских диссертаций по творчеству Платонова.
166
В настоящей статье предлагается обзор основных тенденций пла-тоноведения последнего десятилетия. Авторами не ставится задача затронуть все опубликованные в данный период работы о Платонове. В центре внимания — основные направления платоноведения, представленные в российских и зарубежных исследованиях1. При систематизации материала были выделены различные тематические аспекты в работах исследователей, акцентированы разные подходы, принципы изучения творчества писателя. При этом учитывается и необычность, сложность, многогранность платоновского наследия, вынуждающие платоноведов вовлекать в исследовательское поле разные аспекты платоновского творчества.
Одной из важных линий современного платоноведения является архивная (текстологическая и источниковедческая) деятельность, сосредоточенная в ИМЛИ РАН и ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом). Ее результаты регулярно отражаются на страницах сборников «"Страна философов" Андрея Платонова» и «Творчество Андрея Платонова». Наряду с этим Платоновской группой ИМЛИ (Л. Антонова, Н. Ду-жина, Д. Московская, Е. Роженцева, Л. Суровова, Н. Умрюхина) под руководством Н. Корниенко осуществляется подготовка научного Собрания сочинений А.П. Платонова (первый том увидел свет в 2004 г.), публикуются архивные материалы (в 2000 г. вышли «Записные книжки», в 2009 г. — первая книга «Архива А.П. Платонова»). Эта работа, предполагающая реконструкцию авторских текстов, описание их истории, источников, сопоставление и комментирование всех редакций и вариантов, закладывает фундамент для дальнейшего изучения платоновского творчества. Архивные изыскания ведутся и другими исследователями, такими как О. Алейников, О. Ласунский, Н. Малыгина и др.2
Тесно связанные с текстологией источниковедческие исследования последних лет акцентируют внимание на значимости изучения контекстов платоновского творчества. Подчеркивается, что знание фактов биографии писателя и окружавшей его действительности (политических, социальных, культурных реалий), национально-культурных традиций важно для понимания творчества Платонова3.
1 Выходные данные упоминаемых в обзоре публикаций отражены в Списке литературы (монографии и сборники) и в сносках (статьи и диссертации).
2 См., напр.: МалыгинаН. По заданию Москвы: Андрей Платонов — организатор общественных мелиоративных работ в Воронежской губернии в 1924-1925 годах // Москва и «московский текст» в русской литературе ХХ века, М., 2007. Вып. 4. С. 4-13; Малыгина Н. «Истинного себя я еще никогда и никому не показывал...»: Материалы к биографии Андрея Платонова // Вопросы литературы. 2010. № 4. С. 130-154; Ласунский О. Житель родного города. Воронежские годы Андрея Платонова. Воронеж, 2007.
3 См.: КорниенкоН. «Котлован» А. Платонова и дискуссии о песенном репертуаре рубежа 1920-1930-х годов // Zentrum und Peripherie in den slavischen und baltischen
167
Данная точка зрения обусловливает одну из главных тенденций в современном платоноведении: в соответствии с ней изучение поэтики писателя осуществляется в теснейшей связи с исследованием контекстов его творчества — культурных, литературных традиций, философских, эстетических, религиозных, политических, общественных, научных идей конца XIX — начала XX в.
Один из примеров — монография Н. Малыгиной «Андрей Платонов: поэтика "возвращения"» (2005), в которой уделяется внимание самым разным аспектам поэтики писателя (образная структура, система персонажей, жанровые модели, принципы сюжетообразования и др.) и историко-культурным контекстам его творчества (в числе прочего раскрывается своеобразие функционирования образов-символов «свет», «солнце», «невеста», «музыка» и т.д., прослеживаются их источники и трансформация в платоновских произведениях).
Вместе с тем немало работ посвящено выявлению аллюзий, элементов «чужого слова» в платоновских произведениях. Повышенное внимание к этой сфере обусловлено «многослойностью» интертекста в прозе писателя, сложным взаимодействием разноплановых аллюзий и реминисценций литературных, фольклорных, библейских, политических и др. Активные поиски контекстов и источников произведений Платонова приводят к тому, что платоноведение в этом плане характеризуется изрядной эклектичностью, широким диапазоном точек зрения. Так, исследователи указывают на актуальность христианских мотивов4, элементов фольклора, мифологии5, натурфило-
Sprachen und Literaturen. Bern, 2004. С. 77-96; Корниенко Н. Колокольный звон в «Чевенгуре» (некоторые контексты интерпретации и комментария) // Роман А. Платонова «Чевенгур». Воронеж, 2004. С. 145-166; Московская Д. Платонов и краеведение // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 2003. Вып. 5. С. 7-34; ДужинаН. Строители «общепролетарского дома» в контексте политической повседневности 1929-1930-х гг. // Там же. М., 2005. Вып. 6. С. 461-470; Роженцева Е. Лирический сюжет в прозе А. Платонова 1927 г. («Епифанские шлюзы» и «Однажды любившие») // Там же. М., 2000. Вып. 4. С. 492-502; и др.
4 Напр.: Любушкина М. Библия в романе «Чевенгур» // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2005. Вып. 6. С. 354-360; Колесникова Е. Религиозные контексты творчества А. Платонова (1920-е — середина 1930-х гг.) // Роман А. Платонова «Чевенгур». Воронеж, 2004. С. 166-179; Семенова С. Религиозно-философский контекст и подтекст «Чевенгура» // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2005. Вып. 6. С. 34-44; Меерсон О. «Котлован» Платонова. Библейские и литургические подтексты как мотивировка поведения героев и тона рассказчика // Wiener Slawistischer Almanach. 2009. Т. 63. С. 71-84; и др.
5 Напр.: Дмитровская М. «Огненная Мария» // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2003. Вып. 5. С. 108-141; Она же. Персонажи георгиевского ряда у Платонова в историко-культурной перспективе // Балтийский курьер. 2003. № 3. С. 9-52; Кулагина А. Тема смерти в фольклоре и прозе А. Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2000. Вып. 4. С. 345-357; Пастушенко Ю. О мифологической природе образа у Платонова // Там же. С. 339-344; и др.
168
софских, научных, естественнонаучных концепций6, политических, общественно-социальных идей7 и т.д.
Во многих работах, ориентированных на изучение поэтики писателя, развивается представление о «едином целостном пространстве» платоновского творчества — сверхтексте, в котором темы, идеи, герои, сюжеты, образы-символы, мотивы переходят из одного произведения в другое, сохраняя «память» о первоисточниках и вместе с тем видоизменяясь8. Современные исследователи уточняют особенности функционирования платоновских образов, мотивов, сюжетов, выявляют их источники, модификации в контексте разных произведений9.
В русле этих наблюдений также отмечается многослойность прозы Платонова: выявляя устойчивые, повторяющиеся сюжеты в его творчестве, исследователи указывают на их архаические истоки; разрабатываемые писателем фабульные мотивы часто строятся по универсальным моделям, отсылают к мифологическим сюжетам (например, сюжет Апокалипсиса или возвращения в материнское лоно)10. Вместе с тем общепризнанным в платоноведении является факт, что сюжетный материал для своих произведений Платонов активно привлекал из современной ему публицистики, критики, литературы, из политической, культурной, общественной, личной жизни (быт, любовные переживания, опыт инженерной деятельности и т.п.)11.
6 Уайт Х. Платонов и теория относительности (заметки о современной структуре повести «Котлован») // Там же. С. 246-252; БарштК. Энергетический принцип Андрея Платонова: публицистика 1920-х гг. и повесть «Котлован» // Там же. С. 253-261; Брель С. Эстетика Платонова в контексте представлений об энтропии // Там же. М., 2003. Вып. 5. С. 328-333; и др.
7 Дебюзер Л. Тайнопись романа «Счастливая Москва»: пародия сталинских текстов // Там же. С. 554-567; Гюнтер Х. От «безотцовщины» к «отцу народов» // Осуществленная возможность: А. Платонов и XX век. Воронеж, 2001. С. 51-60; Hansen-Löve A. «Антисексус» Платонова и антигенеративная утопия // Wiener Slawistischer Almanach. 2009. Т. 63. С. 167-190; и др.
8 Об этом см., напр.: Корниенко Н. Повествовательная стратегия Платонова в свете текстологии // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 1995. Вып. 2. С. 312-335; Вьюгин В. Повесть «Котлован» в контексте творчества Андрея Платонова // Платонов А. Котлован. СПб., 2000. С. 5-18; и др.
9 Напр.: ДужинаН. «Постоянные идеалы» Андрея Платонова во второй половине 1930-х гг. // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2003. Вып. 5. С. 35-46; Малыгина Н. Трансформация образов и мотивов ранней прозы Платонова в пьесе «Ноев ковчег» // Там же. С. 201-210; Фоменко Л. Художественный мир рассказов А. Платонова второй половины 1930-х гг. // Там же. М., 2000. Вып. 4. С. 318-326; и др.
10 См., напр.: МалыгинаН. Андрей Платонов: поэтика «возвращения». М., 2005. С. 171-188; Яблоков Е. Комментарии // Платонов А. П. Чевенгур. М., 1991. С. 518650; Он же. Путем зерна (мотивная структура рассказа А. Платонова «Неодушевленный враг») // Яблоков Е. Нерегулируемые перекрестки: О Платонове, Булгакове и многих других. М., 2005. С. 173-181; и др.
11 См., напр., комментарии к публикациям произведений и писем писателя: Архив А.П. Платонова. М., 2009. Кн. 1.
169
Отмеченные особенности обусловили характерное направление платоноведческой мысли, связанное с попыткой синтезировать различные культурные «коды», преодолеть внутреннюю противоречивость, неоднородность платоновской прозы. В современных работах показательны, в частности, наблюдения над сюжетоо-бразующими и жанрообразующими принципами. Сталкиваясь с известной жанровой неоднородностью, амбивалентностью произведений Платонова, исследователи пытаются вскрыть факторы авторских поисков, объяснить причины «колебаний» в выборе жанровых форм. На этот счет высказываются разные предположения. Например, Л. Колосс, говоря о платоновской книге «Голубая глубина», видит объединяющее начало сборника (включающего различные в тематическом, жанровом, стилистическом отношении стихотворения) в лирическом сюжете, «лирической реализации субъекта»12. И. Спиридонова, анализируя военную прозу писателя, отмечает, что рассказы Платонова при всем многообразии их жанровых форм характеризуются общей художественной ориентацией на героический эпос (2005). В. Вьюгин указывает, что процесс становления жанров у Платонова подчиняется общему закону «загадывания», ориентацией писателя на фольклорную загадку (2004). С. Красовская, разрабатывая проблему жанрообразования, выделяет платоновский «метажанр» — рассказ — и его модификации (притча, анекдот, «рассказ-сказание», «житийный рассказ»). По мнению исследовательницы, с помощью «языка» этого жанра могут быть описаны разные произведения Платонова, все периоды его творчества (2005).
Кроме того, в сегодняшнем литературоведении обнаруживается интерес к отдельным, частным аспектам платоновской поэтики. Так, в монографии Ф. Буллока "The Feminine in the Prose of Andrey Platonov" (2005) исследуется эволюция женских образов в раннем (1920-е гг.) и позднем (1930-1940-е гг.) творчестве писателя с точки зрения психоанализа и феминизма. При этом Ф. Буллок сосредоточивается на таких важных для платоновского творчества темах, как предпочтение мужских, товарищеских отношений традиционным гендерным, отказ от половой любви, отношение к семейной жизни, и делает вывод об эволюции Платонова от писателя-философа к писателю-психологу13.
12 Колосс Л. Лирический сюжет книги «Голубая глубина» // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2000. Вып. 4. C. 442-447.
13 О гендерных аспектах ранних произведений и статей Платонова см. также: Vernitski A. Women Work, Men Muse: Gender Roles in Platonov's Articles and Short Stories // Essays in Poetics. 2001. Т. 26. Вып. 2. P. 162-173.
170
Колористическим аспектам платоновских произведений посвящены работы А. Эпельбоин14 и А. Тарлевой15. «Пищевые» мотивы в творчестве писателя изучены Э. Рудаковской16.
Проблематика платоновского портрета освещена в работе А. Вах-теля "Meaningful voids: facelessness in Platonov and Malevich"17 и диссертации М. Богомоловой «Портрет героя в поэтике романа Андрея Платонова "Чевенгур"»18. Уделялось внимание образу воды19, производственно-технической тематике20, музыкальной образности21, ольфакторным аспектам22.
Кроме того, внимание исследователей закономерно привлекает один из малоизученных и наиболее сложных элементов художественного мира писателя — пространство и время. Так, Е. Яблоков указывает на сосуществование в произведениях Платонова двух моделей пространства — «концентрической» и «эксцентрической», контрастное взаимодействие которых и обусловило специфику платоновского хронотопа23. Проблемы времени и пространства затрагиваются и в работах других платоноведов24.
14 Эпельбоин А. О бесцветности в поэтике А. Платонова // Осуществленная возможность: А. Платонов и ХХ век. Воронеж, 2001. С. 105-107.
15 Тарлева А. Семантика цвета и его интенсивности в рассказах А. Платонова // Вкник Харювського Нацюнального Утверситету iм. В.Н. Каразша. Сер1я: Фшолопя. 2002. № 557. С. 105-110.
16 Рудаковская Э. Семиотика пищи в произведениях Андрея Платонова: Дисс. ... канд. филол. наук. Тарту, 2005.
llWachtel А. Meaningful voids: facelessness in Platonov and Malevich // Russian literature, modernism and the visual arts / Kelly C. & S. Lovell (eds.). P. 250-277.
18 Богомолова М. Портрет героя в поэтике романа А. Платонова «Чевенгур»: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 2011.
19 Ra S. Waterworks: Andrei Platonov's Fluid Anti-Utopia. Dissertation. Austin, 2004.
20 Harwood Ch. Human Soul of an Engineer: Andrei Platonov's Struggle with Science and Technology. Dissertation. N. Y., 2000.
21 См.: КорниенкоН. Песенно-музыкальные сюжеты у Платонова (Литературные и иные контексты) // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2004. Кн. 3, 93-120; Bullock Ph. The Musical Imagination of Andrei Platonov // Slavonica. 2004. Т. 10. Вып. 1. P. 41-60; Livingstone A. "Understandable Song": Music in Chevengur // Essays in Poetics. 2001. Т. 26. Вып. 1. P. 58-71; Яблоков Е. Вечная музыка («Шарманочная» тема в русской литературе и пьеса А. Платонова «Шарманка») // Универсалии русской литературы. Воронеж, 2009. С. 538-572.
22 Напр.: Дооге Б., Некрасова Л. «Понять тайну волос»: запахи в художественном мире А.П. Платонова // Russian Literature. 2007. Т. 62. Вып. 2. P. 121-154.
23 Яблоков Е. «Падающая башня» (О художественном пространстве Платонова) // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2004. Кн. 3. С. 6-15.
24 См.: Никонова Т. «Чужое» пространство у Платонова // Там же. C. 16-23; Ливингстон А. Время в «Чевенгуре» // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2005. Вып. 6. C. 20-33; Livingstone A. Half-worlds and horizons in Platonov's Chevengur // Slavonica. 2003. Т. 9. Вып. 2. P. 91-97; Баршт К. Два пространства и два времени Александра Дванова // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2005. Вып. 6. C. 143-149 (см. также: Баршт К. Поэтика прозы Андрея Платонова.
171
В платоноведении последних лет оформилось несколько важных тенденций, связанных с отбором исследуемого материала. Монография Е. Яблокова «На берегу неба (роман Андрей Платонова "Чевенгур")» (2001) занимает центральное место в кругу исследований, посвященных главному роману Платонова — «Чевенгуру». Она составлена по принципу комментария и охватывает разные аспекты художественного творчества: связи произведения с историко-культурным контекстом эпохи, мифологией, русской литературой XIX — начала XX в., мотивную и образную структуру произведения, язык и стиль писателя. Исследование Е. Яблокова предшествует текстологическому исследованию романа25, подготавливает основу для его академического издания (в рамках публикации научного Собрания сочинений Платонова). Роману «Чевенгур» посвящено немало других работ (научных статей, архивных публикаций и пр.), значительная их часть сосредоточена в сборниках «Роман А. Платонова "Чевенгур"» (2004) и «"Страна философов" Андрея Платонова» (2005. Вып. 6). Платоновский роман явился темой диссертационных исследований Х. Кубо26, Юн Юн-Сун27 и др.
Начало XXI в. — важнейший этап в изучении повести «Котлован». В 2000 г. сотрудниками ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН было подготовлено академическое издание этого произведения [Платонов, 2000], восстановлен подлинный текст повести, сняты посторонние редакторские правки. Закономерно активизировался научный интерес к «Котловану»: в 2000-х гг. опубликовано множество статей, комментариев, посвященных истории создания и поэтике данного произведения; защищен ряд диссертаций28. В 2009 и 2010 гг. вышло в свет два путеводителя по «Котловану» — Т. Сейфрида и Дужиной.
СПб., 2005); Seifrid Th. Forms of Belatedness in Platonov's Prose // Essays in Poetics. 2001. Т. 26. Вып. 1. P. 38-48; Злыднева Н. «Ветхость» А. Платонова: между концом и началом // Структура текста и семантика языковых единиц. Калининград, 2001. C. 58-75; Рудаковская Э. Время грамматическое и время художественное в романе А. Платонова «Чевенгур» // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2000. Кн. 2. C. 78-88; Замятин Д. Круглая вечность // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2005. Вып. 6. C. 7-19; и др.
25 Текст романа еще не выверен текстологами; см.: КорниенкоН. Между Москвой и Ленинградом. О датировке и авантексте романа «Чевенгур» // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. Вып. 6. М., 2005. C. 624-678; Корниенко Н. Архив А. Платонова в ИМЛИ как филологическое событие // Текстологический временник. М., 2009. C. 67-82.
26 Kubo H. Andrei Platonov's "Chevengur" and its cultural background. Dissertation. Hokkaido, 2002.
27 Юн Юн-Сун. Формы выражения авторской позиции в прозе А.П. Платонова (на материале романа «Чевенгур»): Дисс. ... канд. филол. наук. М., 2005.
28 Булыгин А. «Котлован» Андрея Платонова: Проблематика и поэтика (Жанрово-композиционное своеобразие и мифопоэтический аспект): Дисс. ... канд. филол. наук. СПб., 2002; Дужина Н. Творчество Андрея Платонова в политическом и куль-
172
«Открытие» драматургического наследия Платонова обусловило рост интереса к ранее почти неизвестным, неизученным пьесам и киносценариям. В 2006 г. на основе материалов семейного архива Платонова был составлен и опубликован сборник драматических произведений «Ноев ковчег» (подготовка текста и комментарии Н. Корниенко). Значительный вклад в научное освоение пьес и киносценариев Платонова был сделан платоновской группой ИМЛИ в рамках подготовки упомянутого тома «Архив А.П. Платонова» (2009). В эту книгу вошли, в частности, тексты пьес, сценариев писателя, сопровождаемые научными статьями и комментариями Н. Корниенко, Е. Роженцевой, Н. Дужиной, Д. Московской, А. Гущиной. Драматургия Платонова стала центральной темой VII Международной платоновской научной конференции (ИМЛИ РАН, 2009) и составленного по ее итогам седьмого тома сборника «"Страна философов" Андрея Платонова» (2011).
Одно из важных направлений в новейшем платоноведении — исследование военного периода жизни и творчества Платонова. В числе соответствующих работ — монография И. Спиридоновой «Внутри войны» (2005), публикации прозы писателя военных лет с комментариями Н. Корниенко [Платонов, 2011], писем Платонова этого периода с комментариями Е. Антоновой29. Военной прозе посвящен ряд работ, включенных в 5-й выпуск сборника «"Страна философов" Андрея Платонова», а также ряд других статей30.
В кругу работ, посвященных платоновскому творчеству, отметим монографию В. Вьюгина «Андрей Платонов: поэтика загадки» (2004) и диссертацию Е. Колесниковой «Малая проза Андрея Платонова (контексты и художественные константы)» (2010)31. Исследуя своеобразие поэтики писателя, эти исследователи опирались на текстологический опыт работы с черновыми редакциями его произведений. Такой подход позволил, в частности Е. Колесниковой, прийти к выводу об «изоморфности» идейного, мотивного содержания ряда рукописных отрывков, набросков и завершенных произведений. По ее
турном контексте: повесть «Котлован» и пьеса «Шарманка»: Дисс. ... канд. филол. наук. М., 2004; и др.
29 Антонова Е. Андрей Платонов в 1942-1945 гг. // Архив А.П. Платонова. М., 2009. Кн. 1. С. 408-431.
30 Напр.: ИстоминаН. Текстовые функции именования главного персонажа рассказа А. Платонова «Среди народа» // Литература о Великой Отечественной войне: Герой, жанр, стиль / Ред.-сост. В. Буланова. Липецк, 2003. С. 160-169; Яблоков Е. Путем зерна (Мотивная структура рассказа А. Платонова «Неодушевленный враг») // Яблоков Е. Нерегулируемые перекрестки: О Платонове, Булгакове и многих других. М., 2005. С. 173-181; и др.
31 Колесникова Е. Малая проза Андрея Платонова (контексты и художественные константы): Дисс. ... д-ра филол. наук. СПб., 2010.
173
мнению, даже заглавия задуманных, но не завершенных Платоновым произведений («Зреющая Звезда», «Черноногая девчонка» и др.) можно рассматривать как минимальную жанровую единицу, поскольку они служат «зерном замыслов» и реализуют концептуально значимые сюжеты. В. Вьюгин разрабатывает мысль, что «непонятность» Платонова, вариативность интерпретаций его произведений обусловлены установкой писателя на «загадывание» — создание текстов, которые по своим свойствам, эффектам подобны фольклорной загадке. Рассматривая творчество Платонова в этом ключе, В. Вьюгин выявляет мировоззренческие установки писателя, которые представляют собой не устоявшуюся систему знаний, а взгляды человека, сомневающегося, ищущего, познающего мир.
Среди крупных работ, посвященных изучению поэтики Платонова, выделяется монография Н. Злыдневой «Мотивика прозы Андрея Платонова» (2006), где прослежены особенности мотивной структуры произведений разных периодов платоновского творчества. Наблюдения исследователя показали, что художественные тексты характеризуются определенным набором взаимодействующих друг с другом мотивных групп, «стягиваемых» вокруг единого смыслового центра («мотива-концепта»). Выявление таких мотивов и характера связей между ними позволяет, по заключению Н. Злыдневой, приблизиться к пониманию авторского замысла, аксиологии писателя, его мировоззренческой позиции.
Мировоззрение Платонова довольно часто становится предметом внимания исследователей. Так, вопрос об индивидуальной концепции мира писателя, обусловившей его поэтику, затрагивается в работах Е. Яблокова, в частности в статье «Платонов и литература»32. По мнению исследователя, стилистическая доминанта платоновского творчества — его своеобразный язык, борьба с языковыми клише, «с омертвевшей формой» — обусловлена особым мироощущением писателя, которое характеризуется конфликтом двух противоположных способов отношения к миру — агрессивно-«мужского» и сентиментально-«детского», коллизией формы и процесса, статики и динамики, «незавершенности» и «целостности». На стилевом уровне при этом формируется «наглядный» образ мира в процессе становления и «самопреодоления». Художественными способами имплицирована идея непознаваемости мира, невозможности выразить истину посредством слова.
Другой важной частью изучения мировоззрения Платонова является актуализация его связей с учениями отдельных философов
32 Яблоков Е. Платонов и литература. Wiener Slawistischer Almanach. 2009. Т. 63. С. 251-264.
174
и целыми философскими направлениями. Например, продолжается ставшее уже традиционным для платоноведения исследование произведений писателя в сопоставлении с идеями Н. Федорова33.
Рассматриваются связи произведений Платонова с философией Ф. Ницше. Эта проблема занимает центральное место в исследованиях О. Мороза (2001), Е. Яблокова34, затрагивается и в ряде других работ35.
Ряд исследователей указывают на параллели между Платоновым и экзистенциализмом36. В некоторых работах платоновское творчество соотносится с идеями Ж. Батая37.
В изучении платоновского наследия продолжается открытая еще при жизни писателя линия наблюдений над антропологической проблематикой. Сегодня активно исследуется влияние идеологических, общественно-социальных концепций XX в. на формирование его антропологических воззрений. Центральное место здесь занимают идеи коллективного человечества, богостроительства (А. Богданов, А. Луначарский и др.), коллективного героя сталинской эпохи, кон-
38
цепция тела .
33 См.: Гюнтер Х. Философия памяти Н. Федорова // Философия космизма и русская культура / Ред.-сост. К. Ичин. Белград, 2004. С. 165-175; ЧубаровИ. Смерть пола, или «Безмолвие любви» (Образы сексуальности и смерти в произведениях Андрея Платонова и Николая Федорова) // Новое литературное обозрение. 2011. № 1 (107). С. 201-232.
34 Яблоков Е. Между дальними и ближними. Андрей Платонов и метафоры Фридриха Ницше // Яблоков Е. Нерегулируемые перекрестки. М., 2005. С. 133-149.
35 Колесникова Е. Духовные контексты творчества Платонова // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2004. Кн. 3. С. 34-60; МалыгинаН. Андрей Платонов: поэтика «возвращения». М., 2005; Скаков Н. Пространства «Джана» Андрея Платонова // Новое литературное обозрение. 2011. № 1 (107). С. 211-230; и др.
36 Эпштейн М. Язык бытия у Андрея Платонова // Вопросы литературы. 2006. № 2. С. 146-164; Григорьева Н. Маршруты существования у Мартина Хайдеггера и Андрея Платонова // Welt der Slaven. 2007. № 2. С. 261-280; Червякова Л. Экзистенциальная концепция времени в романе Платонова «Чевенгур» // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2004. Кн. 3. С. 24-33.
37 Чубаров И. Сексуальная трансгрессия vs. беспредел труда: Батай и Платонов // Авангард и идеология: русские примеры / Ред.-сост. К. Ичин. Белград, 2009. С. 555-564; ГригорьеваН. Действие в условиях отсрочки: Платонов, Гелен, Батай // Wiener Slawistischer Almanach. 2009. Т. 63. С. 371-392.
38 См.: Hoffman E. Мотив коллективного тела в романе «Счастливая Москва» // Wiener Slawistischer Almanach. 2009. Т. 63. С. 191-226; Livers K. Constructing the Stalinist Body: Fictional Representations of Corporeality in the Stalinist 1930s. Lanham, 2004; Кубо Х. Новое тело: коммунизм и телесность у Андрея Платонова // Осуществленная возможность: А. Платонов и ХХ век. Воронеж, 2001. С. 23-29; Баршт К. Мотив телесности в прозе Андрея Платонова // Русская литература. 2001. № 3. С. 53-70; Walker C. Transformation metaphors in the "Soviet Moscow Text" of the 1920s and 1930s. Dissertation. Madison, 2006; PopovicD. Sacrifice and Salvation: Twentieth-Century Russian Literature and Soviet Ideology of the Body. Dissertation. Princeton, 2007; и др.
175
Х. Гюнтер, изучая на фоне исторического контекста эволюцию «телесного кода» и продолжая наблюдения других ученых39, развивает мысль об изменении идеалов Платонова. По мнению исследователя, писатель под давлением тоталитарного режима 1930-х гг. постепенно приходит к принятию материально-телесного начала, «смиряется» перед ним и отказывается от прежних «аскетических» идеалов, утопических идей победы духа (сознания) над телом, полом, физиологией. Главным доказательством этого, как полагает Х. Гюн-тер, является ослабление в платоновских произведениях с середины 1930-х гг. «жестокой эстетики тела», смягчение ярко выраженной физиологичности, реабилитация чувственной любви, уравновешенность духа и плоти40.
К. Баршт («Поэтика прозы Андрея Платонова», 2005), развивая наблюдения платоноведов, рассматривавших творчество Платонова в контексте идей русского космизма, делает акцент на «энергетической» концепции мира, взаимосвязи «живой» и «неживой» материи. Указывая на включенность человека во всеобщие процессы вещественно-энергетического обмена, К. Баршт вместе с тем подчеркивает важность в творчестве писателя конфликта человека и природы. Детально исследуя платоновскую концепцию человека в его отношении к законам Вселенной, ученый отмечает влияние на Платонова теорий А. Эйнштейна, Н. Лобачевского и Г. Минковского, антропософии Р. Штайнера и других естественнонаучных и философских концепций XIX — начала XX в.
Особое место в изучении мировоззрения Платонова занимает мифопоэтический аспект. Он детально разработан в работе Х. Костов «Мифопоэтика Андрея Платонова в романе "Счастливая Москва"» (2000). Исследовательница предприняла попытку реконструировать авторский миф, отражающий систему представлений о человеческом существовании в мире. Этот авторский миф, как показала Х. Костов, включает как константные, так и изменяющиеся признаки: к числу первых принадлежит ориентация Платонова на мифологическое мышление как главный моделирующий принцип его поэтики; к числу вторых — отношение к утопическим проектам пересоздания мира, роли и месту человека в этих процессах (исследовательница, в частности, полагает, что в прозе второй половины 1930-х гг. проявилось «смирение» перед телом и инстинктами).
39 См., напр.: Толстая Е. Натурфилософские темы у Платонова // Толстая Е. Мирпослеконца: Работы о русской литературе XX века. М., 2002. С. 324-351.
40 Гюнтер Х. К эстетике тела у Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2003. Вып. 5. С. 76-84; Гюнтер Х. Любовь сектантских братьев и сестер (К проблеме телесности в романе «Чевенгур») // Там же. М., 2005. Вып. 6. С. 54-64.
176
Весьма важный и относительно самостоятельный круг исследований — изучение языковых, стилистических особенностей текстов. Данной проблематике посвящено немало работ, при этом в центре внимания чаще всего оказываются не только сугубо формальные, но и семантические особенности художественного языка Платонова, в частности мировоззренческие и философские аспекты. Например, в монографии М. Михеева «В мир Платонова через его язык» (2003) анализ языка сочетается с анализом образного строя, особое внимание уделяется поиску смысла необычного платоновского языка. М. Михеев исходит из того, что при чтении художественных текстов Платонова читатель старается «угадывать» смысл необычных речевых оборотов, «подправляя» их — подыскивая «нормативные», более привычные в данных ситуациях альтернативы; «платоновизмам» приписывается семантика этих альтернатив, ассоциаций — «побочные смыслы», или «Предположения» (в терминологии исследователя). Осуществляемый М. Михеевым лингвистический анализ служит основой для понимания своеобразного платоновского мира, характеризующегося, по словам исследователя, высокой степенью «материальности», «рационалистичностью», «механической причинностью».
Не менее интересной является монография Т. Радбиля «Языковые аномалии в художественном тексте: Андрей Платонов и другие» (2006), где языковые особенности текстов Платонова и других писателей — таких как Хармс и Введенский — рассматриваются на фоне концепта «языковой аномалии». Исследователь анализирует аномалии концептуализации окружающего мира (напр., столь типичное для Платонова овеществление абстрактных терминов), «неправильности» его языка (необычные причинно-следственные связи или «стилистические неряшливости») и текста-нарратива (например, сдвиг в перспективе действия, при котором ожидаемый субъект действия нередко представляется как объект наблюдения этого действия)41.
В исследовании Б. Дооге «Творческое преобразование языка и авторская концептуализация мира у А. П. Платонова»42 языковые преобразования в зрелом творчестве писателя описываются и классифицируются как системное явление, предлагается интерпретация пространственных конструкций, характеризующих человеческое пространство интеллектуальной деятельности и чувств в «Чевенгуре», «Котловане» и «Счастливой Москве». М. Мухин, применяя методы
41 См. также: Радбиль Т. «Парадоксы неконвенциональности» и язык Андрея Платонова // Die Welt der Slaven. 2007. № 52. С. 281-298.
42 Дооге Б. (Dhooge B.) Творческое преобразование языка и авторская концептуализация мира у А. П. Платонова. Dissertation. Gent, 2007.
177
статистического подхода к языку ряда писателей начала ХХ в., в том числе Платонова, выявляет особенности их концептуальных систем (2010)43.
Предпринимаются и исследования платоновского нарратива, который в первую очередь манифестируется через язык. Ключевой работой в этом плане является монография Р. Ходела "Erlebte Rede bei Platonov: von 'V zvezdnoj pustyne' bis 'Cevengur' " (2001). Автор показывает, что в зрелой прозе Платонова обнаруживается систематическая интерференция между речью повествователя и персонажей ("erlebte Rede" или несобственно-прямая речь), обусловленная присутствием «девиационного» платоновского языка как в речи повествователя, так и в речи персонажей; в итоге традиционная граница между повествователем (обычно говорящим на литературном языке) и персонажами (говорящими на языке, отличающемся от литературного) размывается, становится неотчетливой. Создается особый нарратив — «косноавторство», нечто промежуточное между сказом-стилизацией и объективным повествованием44. Проблема нарратива в «Чевенгуре» обсуждается и в книге К. Хлупачовой и М. Задражиловой "Texty a kontexty Andreje Platonova" [Chlupacova, Zadrazilova, 2005].
Архивные и источниковедческие открытия и прогресс в изучении различных аспектов платоновской поэтики стимулировали повышенный интерес к вопросу о месте Платонова в русской и мировой литературе. Например, изучается соотношение платоновского творчества с официальной литературой советской эпохи и соцреализмом. Связь с Пролеткультом анализируется в работе Н. Малыгиной «Андрей Платонов: поэтика "возвращения"» (2005) и комментариях исследователей к ранним рассказам писателя в первом томе научного Собрания сочинений (2004). Н. Корниенко рассматривает платоновское творчество в контексте литературного процесса послереволюционного периода: в монографии «"Сказано русским языком..." Андрей Платонов и Михаил Шолохов: встречи в русской литературе» (2003) подробно описываются биографические и литературные связи между двумя писателями, а также литературные и социокультурные контексты образов музыки, песен и музыкальных
43 О языке Платонова см. также: Нонака С. Силлепсис в «Котловане» Платонова // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2004. Кн. 3. С. 378-399; Нонака С. Категориальная ошибка как стилистический принцип Платонова («Котлован») // Там же. СПб., 2008. Кн. 4. С. 62-73; Стернин И. Коммуникативный стиль эпохи в отражении А. Платонова // Филологические записки. Воронеж, 2003. Вып. 19. С. 168-178; Санджи-Гаряева З. Андрей Платонов и официальный язык // Вопросы языкознания. 2004. № 1. С. 118-132; Добренко Е. Лингвистический экзистенциализм Платонова // Wiener Slawistischer Almanach. 2009. Т. 63. P. 243-250.
44 См. также статью Р. Ходела: From Chekhov and Platonov to Prigov: The De-Modalizing of Proposition // Essays in Poetics. 2001. Т. 26. Вып. 1. P. 49-57.
178
инструментов в платоновских (в частности, в «Чевенгуре» и «Котловане») и шолоховских произведениях; а в книге того же исследователя «Нэповская оттепель» (2010), в числе прочего, речь идет о есенинской теме в «Чевенгуре». С. Красовская анализирует жанровые аспекты платоновских сочинений 1920-х гг. на фоне литературного контекста (2005). Н. Полтавцева рассматривает творчество Платонова в свете теорий Г. Лукача45.
В ряде публикаций центральное место занимает проблема связи Платонова с русским литературным авангардом, модернизмом. Так, А. Хансен-Лёве рассматривает «Антисексус» в ключе авангардистских экспериментов и по отношению к Пролеткульту и ЛЕФу46. Вопрос о соотношении платоновского творчества с идеями футуристов и лефовцев освещен в первой части монографии Н. Малыгиной (2005). Б. Дооге говорит о возможности влияния лингвистических теорий лефовца Г. Винокура на «словотворческую» практику Платонова47. Параллели с ОБЭРИУ обсуждаются К. Лайверсом в статье "Scatology and Eschatology: the Recovery of the Flesh in Andrei Platonov's 'Happy Moscow' "48, а также В. Вьюгиным в монографии «Андрей Платонов: поэтика загадки» (2004). Типологические связи между словотворчеством Платонова, Хлебникова и Хармса отмечены Б. Дооге49.
Изучаются типологические параллели в произведениях Платонова и представителей европейского модернизма. Так, Р. Ходел рассматривает черты сходства между Платоновым, Ф. Кафкой и Р. Вальзером, сопоставляя особые (ни «реальные», ни «фантастические») художественные миры этих авторов50. Ф. Лейхтер-Флак исследует политическую тематику в «Замке» Кафки и «Чевенгуре»51. Типологическое сопоставление прозы Платонова и Кафки проводит и М. Соколянский52. А. Кеба сравнивает произведения Платонова с творчеством Ф. Кафки, Дж. Джойса и М. Пруста, уделяя при этом особое внимание образам персонажей, сюжету и композиции, осо-
45 ПолтавцеваН. Платонов и Лукач (из истории советского искусства 1930-х годов) // Новое литературное обозрение. 2011. № 1 (107). C. 253-270.
46 Hansen-Löve A. A. Platonov: Am Nullpunkt. Positionen der russischen Avantgarde / Groys B. & A. Hansen-Löve (Hgg.). Frankfurt, 2005. P. 494-513.
47 DhoogeB. G. O.Vinokur's 'new class approach'. A possible model for A.P. Platonov's poetic language (в печати).
48 LiversK. Scatology and Eschatology: the Recovery of the Flesh in Andrei Platonov's "Happy Moscow" // Slavic Review. 2000. T. 59. Вып. 1. P. 154-182.
49 Дооге Б. Прием языковой деформации. Платонов, Хармс, Хлебников // Wiener Slawistischer Almanach. 2009. Т. 63. P. 283-326.
50 Ходел Р. Платонов — Кафка — Вальзер: Опыт подготовительного исследования // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2008. Вып. 4. C. 48-61.
51 Leichter-Flack F. Le Kafkaïen, outil du politique au vingtième siècle? Un détour par Platonov // Zard P. Sillage de Kafka. Paris, 2007. P. 365-380.
52 Sokolyansky M. Andrei Platonov and Franz Kafka: A typological study // Russian literature. 2002. Т. 51. Вып. 1. P. 73-90.
179
бенностям пространственно-временных моделей, нарративу, языку и стилю, а также элементам гротеска и мифологии53. Н. Полтавцева указывает на общий для творчества Платонова и Джойса лейтмотив сиротства54. В. Аристов сравнивает Платонова с Фолкнером—точнее, выявляет в «изобразительных» системах их произведений («Шум и ярость» и «Котлован») «элементы тождественности» — образы персонажей, такие элементы, как «ярость», «стремление к смерти» и др.55 Л. Юрьева рассматривает антиутопический характер творчества Платонова (а также Булгакова и Замятина) на фоне мировой литературы ХХ в. в сопоставлении с Хаксли, Чапеком, Оруэллом, Гашеком и др. (2005).
Наблюдается и растущий интерес к анализу параллелей между платоновскими текстами и произведениями классиков русской и мировой литературы. Целый ряд работ посвящен сопоставлению разных аспектов в творчестве Платонова и Достоевского. Например, Т. Радбиль выявляет сходство и различия между общественно-политической лексикой (или идеологемами) в «Бесах», с одной стороны, и «Чевенгуре», «Сокровенном человеке», «Котловане», «Ювенильном море» — с другой56.
А. Ливингстон сопоставляет образы Юрия Живаго и Саши Два-нова, рассматривая их сквозь призму образа Гамлета57. Анализируются также связи с творчеством Гете, которые ранее были отмечены Е. Яблоковым и Л. Дебюзер58.
53 Кеба А. А. Платонов и Ф. Кафка: К проблеме типологии художественных форм в литературе ХХ века // Осуществленная возможность: А. Платонов и ХХ век. Воронеж, 2001. C. 229-240; Он же. Роман Андрея Платонова «Чевенгур» и поэтика модернистской прозы // Роман А. Платонова «Чевенгур». Воронеж, 2004. С. 206-222; Он же. Игра в поэтике Андрея Платонова и Джеймса Джойса (Типологический аспект) // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2008. Кн. 4. С. 39-47.
54 Полтавцева Н. Мотив сиротства как проблема культуры у Платонова и Джойса: Саша Дванов и Стивен Дедалус // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2004. Кн. 3. С. 263-280.
55 Аристов В. Фолкнер и Платонов: смыслы изобразительных совпадений // Художественный текст как динамическая система / Отв. ред. Н. Фатеева. М., 2006. С. 143-153.
56 Радбиль Т. Достоевский и Платонов: Идеологемы Старого и Нового времени // Слово Достоевского. М., 2001. C. 132-145. См. также, напр.: Ипатова С. «Муравейник» в социальной прогностике Платонова и Достоевского // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2008. Кн. 4. C. 22-38; Грюбель Р. В котловане прозы. Платонов, Розанов и Достоевский на фоне религии искусства // Wiener Slawistischer Almanach. 2009. Т. 63. C. 39-70; Малыгина Н. Диалог Платонова с Достоевским // «Страна философов» Андрея Платонова. М., 2000. Вып. 4. C. 185-200; Карасев Л. Вверх и вниз (Достоевский и Платонов) // Там же. C. 168-184; Коваленко В. Язык свободы у Достоевского и Платонова // Там же. C. 201-208; и др.
57 Ливингстон А. Гамлет, Дванов, Живаго // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2004. Кн. 3. C. 227-241.
58 Яблоков Е. Комментарии // Платонов А. П. Чевенгур. М., 1991. C. 518-650; Дебюзер Л. Тайнопись в романе «Счастливая Москва» // «Страна философов»
180
Общие тенденции выявляются в контексте не только русской и мировой литературы, но и других видов искусств — прежде всего изобразительных. Р. Грюбель затрагивает аспекты сходства между платоновским творчеством и искусством «новой вещественности»59. Н. Злыднева в монографии «Мотивика прозы Андрея Платонова» (2006) и статье «Изобразительный контекст прозы Платонова: дискурс 1920-х годов»60 сопоставляет произведения Платонова с работами Петрова-Водкина и Тышлера. Типологические параллели между Платоновым и Филоновым, которые уже не раз обсуждались, подробно изучаются Ж. Димеши в ее книге "Andrej Platonov prozaja es Pavel Filonov festeszete" (Проза Андрея Платонова и живопись Павла Филонова) [Gyimesi, 2010].
Несмотря на активную деятельность платоноведов, очевидно, что впереди еще немало работы. Кроме текстологической выверки платоновских текстов, предстоит уточнение (а подчас и пересмотр) многих устоявшихся представлений о творчестве писателя. Актуальными остаются практически все проблемы поэтики Платонова: образная структура, система персонажей, мотивы, жанр, сюжет, стиль, язык, нарратив и т.п. Еще не сформировано адекватное представление о сущности авторской позиции, не выработаны способы описания мировоззрения, философской системы Платонова. Дополнительного изучения требует вопрос о месте этого писателя в русской и мировой литературе и культуре. Недостаточно внимания пока уделяется исследованию читательского восприятия, проблемам идеологической рецепции платоновского творчества (впрочем, как раз последней теме была посвящена конференция в Генте в 2011 г.). К тому же относительно частные темы выводят исследователей на проблемы общефилологического характера: нередко дают себя знать неоднородность, разнотипность методов анализа, терминологическая, понятийная несогласованность — этим в значительной степени обусловлены эклектичность точек зрения, взаимная противоречивость интерпретаций. Неразрешенность указанных вопросов характери-
Андрея Платонова. М., 2000. Вып. 4. C. 630-639; см. также: Ботникова А. Перекличка в веках (Гете и Платонов) // Осуществленная возможность: А. Платонов и XX век. Воронеж, 2001. C. 221-229; Федоров В. Гетевские мотивы в художественно-философской картине мира Платонова // Творчество Андрея Платонова. СПб., 2004. Кн. 3. C. 251-262; и др.
59 Grübel R. Der heiße Tod der Revolution und das kalte Ende der sowjetischen Kommune. Mythopoetik und Neue Sachlichkeit in Andrej Platonovs negativer Utopie Cevengur // Die (k)alte Sachlichkeit. Herkunft und Wirkung eines Konzepts / Baßler M. & E. van der Knaap (Hgg.). Würzburg, 2004. P. 41-59.
60 Здыднева Н. Изобразительный контекст прозы Платонова: дискурс 1920-х годов // Wiener Slawistischer Almanach. 2009. T. 63. P. 357-369.
181
зует современное состояние платоноведения и определяет пути его
дальнейшего развития.
Список литературы
Андрей Платонович Платонов: Жизнь и творчество: Биобиблиогр. указ. произв. писателя на рус. яз., опубл. в 1918 — янв. 2000 г. Лит. о жизни и творчестве / Рос. гос. б-ка; сост., ред. В.П. Зарайская. М., 2001.
Архив А.П. Платонова. Кн. 1. М., 2009.
Баршт К. Поэтика прозы Андрея Платонова. СПб., 2005.
Варламов А.Н. Андрей Платонов. М., 2011.
Вьюгин В. Андрей Платонов: поэтика загадки (Очерк становления и эволюции стиля). СПб., 2004.
Дужина Н. Путеводитель по повести А.П. Платонова «Котлован». М., 2010.
Злыднева Н. Мотивика прозы Андрея Платонова. М., 2006.
Корниенко Н. «Сказано русским языком...» Андрей Платонов и Михаил Шолохов: встречи в русской литературе. М., 2003.
Корниенко Н. «Нэповская оттепель»: становление института советской литературной критики. М., 2010.
КостовХ. Мифопоэтика Андрея Платонова в романе «Счастливая Москва». Helsinki, 2000.
Красовская С. Андрей Платонов на путях и перепутьях русской литературы 20-х годов ХХ века: цикл и роман. Благовещенск, 2005.
Красовская С. Художественная проза А.П. Платонова: жанры и жанровые процессы. Благовещенск, 2005.
Ласунский О. Житель родного города. Воронежские годы Андрея Платонова. Воронеж, 2007.
Малыгина Н. Андрей Платонов: поэтика «возвращения». М., 2005.
Михеев М. В мир Платонова через его язык. М., 2003.
Мороз О. Историософская концепция Андрея Платонова: вселенная — человек — техника. М.; Краснодар, 2001.
Мухин М. Лексическая статистика и концептуальная система автора: М. Булгаков, В. Набоков, А. Платонов, М. Шолохов. Екатеринбург, 2010.
Платонов А. Записные книжки. Материалы к биографии. М., 2000.
Платонов А. Котлован. СПб., 2000.
Платонов А. Ноев Ковчег. Драматургия. М., 2006.
Платонов А.П. Сочинения. М., 2004. Т. 1. Кн. 1.
Платонов А.П. Сочинения. М., 2004. Т. 1. Кн. 2.
Платонов А. Смерти нет! Рассказы и публицистика 1941-1945 годов. М., 2011.
Радбиль Т. Языковые аномалии в художественном тексте: Андрей Платонов и другие. М., 2006.
Роман А. Платонова «Чевенгур»: авторская позиция и контексты восприятия. Воронеж, 2004.
Спиридонова И. «Внутри войны» (поэтика военных рассказов А. Платонова). Петрозаводск, 2005.
182
«Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 1995. Вып. 2.
«Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 2000.
Вып. 4.
«Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 2003. Вып. 5.
«Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 2005. Вып. 6.
«Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 2011.
Вып. 7.
Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. СПб., 2000. Кн. 2.
Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. СПб., 2004. Кн. 3.
Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. СПб., 2008.
Кн. 4.
Толстая Е. Мир после конца: Работы о русской литературе ХХ века. М., 2002.
Юрьева Л. Русская антиутопия в контексте мировой литературы. М., 2005.
Яблоков Е. На берегу неба (роман Андрея Платонова «Чевенгур»). СПб., 2001.
Bullock Ph. The Feminine in the Prose of Andrey Platonov. L., 2005. Chlupacova K., Zadrazilova M. Texty a kontexty Andreje Platonova. Praha, 2005.
Gyimesi Z. Andrej Platonov prozaja es Pavel Filonov festeszete. Tipologiai parhu-
zamok az 1910-20-as evek orosz-szovjet muveszeteben. Budapest, 2010. HodelR. Erlebte Rede bei Platonov: von "V zvezdnoj pustyne" bis "Cevengur".
Frankfurt am Main, 2001. Livers K. Constructing the Stalinist Body: Fictional Representations of Corporeality in the Stalinist 1930s. Lanham, 2004. Seifrid Th. A Companion to Andrei Platonov's "The Foundation Pit". Boston, 2009.
Сведения об авторах: Богомолова Мария Валерьевна, Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН (отдел новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья). E-mail: [email protected]; Дооге Бен В. (Dhooge Ben W), доктор философии (Ph.D.), Гентский университет (Бельгия). E-mail: Ben. [email protected]
