CC BY
66
5. Rogozhnikova R.P. Slovar' 'ekvivalentov slova: narechnye, sluzhebnye, modal'nye edinstva. Moskva: Russkij yazyk, 1991.
6. Mustajoki A. K voprosu o statuse 'ekvivalentov slova tipa «potomu chto», «v zavisimosti», «k sozhaleniyu». Voprosy yazykoznaniya. 2004; № 3: 88-107.
7. Sergeeva G. Predlozhno-padezhnye slovoformy s atributivnym znacheniem (ob odnoj strukturno-semanticheskoj raznovidnosti «'ekvivalentov slova»). Yavleniya perehodnosti v grammaticheskom stroe sovremennogo russkogo yazyka. 1988; № 5: 82-88.
8. Sheremet'eva E.S. Leksicheskij faktor v sintagmatike otymennyh relyativov. Issledovaniya po russkomu yazyku: ot konstrukcij k funkcionirovaniyu: sbornik statej k 90-letiyu Ally Fedorovny Priyatkinoj. Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo federal'nogo universiteta, 2016: 126-133.
9. Leonenko M.A. Konstrukciya s vtorichnymi predlogami sopostavitel'no-vydelitel'nogo znacheniya v sovremennom russkom literaturnom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 1971.
10. Chepasova A.M. Teoreticheskie sostavlyayuschie frazeografii. Problemy istorii, filologii, kul'tury. 2009; № 2: 34-43.
11. Kalechic E.P. Perehodnyeyavleniya voblastichastejrechi: uchebnoe posobie po speckursu. Sverdlovsk, 1977.
12. Konyushkevich M.I. Imennaya sintaksema s predlozhnym formatom - predikativnaya sintaksema s soyuznym formantom: korrelyaciya, mehanizmy preobrazovaniya. Russkij yazyk: istoricheskie sud'by i sovremennost': trudy i materialy V Mezhdunarodnogo kongressa issledovatelej russkogo yazyka. Moskva: Izdatel'stvo MGU, 2014: 296-301.
13. Cheremisina M.I. Ob iz'yasnitel'noj konstrukcii s fakul'tativnym upravlyaemym mestoimeniem «to». Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Istoriya, filologiya. 2015: 11-24.
14. Kolosova T.A., Cheremisina M.I. O principah klassifikacii slozhnyh predlozhenij. Voprosy yazykoznaniya. 1984; № 6: 69-80.
15. Okatova N.T. O nekotoryh tendenciyah upotrebleniya sostavnyh soyuznyh obrazovanij. Russkij sintaksis: ot konstrukcij k funkcionirovaniyu: sbornik materialov. Vladivostok, 2021: 26-33.
16. Vinogradov V.V. Russkij yazyk: grammaticheskoe uchenie o slove. Moskva: Vysshaya Shkola, 1972.
Статья поступила в редакцию 27.01.23
УДК 81
Teng Yue, postgraduate, Department of General and Comparative Historical Linguistics, Faculty of Philology, M.V. Lomonosov Moscow State University
(Moscow, Russia), E-mail: [email protected], https://orcid.org/my-orcid?orcid=0000-0003-0814-3164
INTERACTION OF RUSSIAN AND CHINESE VOCABULARY. The article analyzes the process and result of interaction between Russian and Chinese vocabulary. The aim of the work is to identify the process and result of interaction between Russian and Chinese vocabulary, and to predict the possible development of such interaction. To fulfill this goal, the article solves the following tasks: (1) to identify different periods of interaction between Russian and Chinese vocabulary; (2) to compare the ways of transformation of Russian and Chinese borrowings; (3) to draw out features of the nature of interaction between Russian and Chinese vocabulary. The scientific novelty of the study lies in the fact that the recommendation is made in terms of comparison of borrowings in the Russian and Chinese languages. Theoretical and practical significance lies in the fact that in the future world situation, as the political, economic and cultural exchanges between China and Russia deepen, the demand for the study of Russian and Chinese will grow. This will be a useful study for those scholars who want to study the relationship between Chinese and Russian. In the end, we can draw the following conclusions: In general, the influence of Russian on Chinese is greater than the influence of Chinese on Russian, but this influence is difficult to maintain because of the different language families in which the two languages are spoken. In the future, with the development of language education on both sides, the influence of Chinese and Russian will gradually deepen.
Key words: loanwords, Chinese language, Russian language, Chinese vocabulary, Russian vocabulary, interaction
Тэн Юе, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва, Е-mail: [email protected]
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РУССКОЙ И КИТАЙСКОЙ ЛЕКСИКИ
Цель представленной работы - проанализировать процесс и рассмотреть результат взаимодействия русской и китайской лексики и спрогнозировать возможное развитие такого взаимодействия. Чтобы реализовать эту цель, в статьи поставлены следующие задачи: 1) выявить разные периоды взаимодействия русской и китайской лексики; 2) сравнить способы преобразования русских и китайских заимствований; 3) выявить характерные черты взаимодействия русской и китайской лексики. Научная новизна исследования заключается в том, что в нем представлены рекомендации, направленные на эффективное исследование процесса взаимозаимствований в русском и китайском языках. Теоретическая и практическая значимость состоит в том, что в дальнейшем развитии ситуации, направленной на углубление политических, экономических и культурных обменов между Китаем и Россией, спрос на изучение русского и китайского языков будет расти. В этой связи данное исследование будет полезным для тех ученых, чья деятельность направлена на изучение китайского и русского языков в сравнительно-сопоставительном аспекте. В заключение статьи мы пришли к следующим выводам: в целом влияние русского языка на китайский больше, чем влияние китайского на русский, но это воздействие трудно сохранить из-за разных языковых семей, к которым относятся эти языки. Полагаем, что в будущем, по мере развития языкового образования с обеих сторон, влияние китайского и русского языков будет постепенно углубляться.
Ключевые слова: заимствование, китайский язык, русские язык, китайская лексика, русская лексика, взаимодействие
Два сухопутных соседа, Китай и Россия, имеют долгую историю обменов, которые охватывают экономические, политические, военные и культурные аспекты. Влияние этих обменов будет ощущаться, в частности, на лингвистическом уровне, особенно при введении и использовании новой лексики. Хотя в течение последних 30 лет иностранные слова в обоих языках оставались преимущественно английскими, по мере дальнейшего углубления отношений между двумя странами и повышения уровня обмена и сотрудничества в будущем потребность в понимании обоих языков будет возрастать. В то же время, поскольку два языка принадлежат к разным языковым семьям, это сравнительное исследование может предоставить ценный материал для дальнейших лингвистических исследований.
Цель работы - выявить процесс и результаты взаимодействия русской и китайской лексики, а также спрогнозировать возможное развитие такого взаимодействия. Чтобы реализовать эту цель, в статьи решаются следующие задачи:
1) выявить разные периоды взаимодействия русской и китайской лексики;
2) сравнить способы преобразования русских и китайских заимствований; 3) вычеркнуть черты характера взаимодействия русской и китайской лексики. Научная новизна исследования заключается в том, что рекомендации по изучению заимствований в русском и китайском языках представлены в сравнительно-сопоставительном аспекте. Теоретическая и практическая значимость состоит в том, что в дальнейшем, по мере углубления политических, экономических и культурных обменов между Китаем и Россией, спрос на изучение русского и китайского языков будет возрастать. Выполненное исследование вызовет интерес у тех ученых, которые занимаются изучением китайского и русского языков в сравнительно-сопоставительном аспекте.
1. Взаимодействие китайских и русских заимствованных слов до современной эпохи
Анализ взаимодействия между китайской и русской лексикой проведен нами в хронологическом порядке.
До XIX века обмен между Китаем и Россией был очень ограниченным. Поскольку Россия и Китай не были граничащими странами во времена Российской империи, отношения между обеими сторонами ограничивались коммерческим обменом, который опирался на фиксированные торговые пути и ограниченное количество караванов. Поэтому взаимовлияние было очень слабым. В связи с этим в русском языке осталось очень мало китайских слов, например, «чай». Другие слова попали в Россию опосредованно через другие языки, например, шелк (от др.-сканд. silki) и фарфор (тур. farfur, от перс.). В то же время из-за сильной ксенофобской и эгоистической идеологии китайского правящего класса и народа этого периода российское языковое влияние этого периода почти не сохранилось. Даже к концу XVII века, во время пограничного конфликта между Россией и династией Цин, Китай воспринимал Россию только как «северное варварское государство». Даже происхождение русского названия государства пришло в Китай через монгольский язык: «ft^ffi (от монгольского oros, зн. Россия)» [1, с. 1195].
2. Взаимодействие китайского и русского заимствованных слов в современной эпохи
Настоящая трансформация началась после 1840 года, начала современной истории Китая, когда он вынужден был начать сближение с европейской дипломатической и экономической системой, что также означало установление официальных дипломатических и торгово-экономических отношений с Россией. Во время колониального разграбления Южного и Восточного Китая другими стра-
нами, такими как Великобритания, Россия начала проникать в Северо-Восточный Китай и выступать в качестве посредника в переговорах между правительством Цин и другими державами [2, с. 25]. В этот период правительство Цин начало менять некоторые термины, используемые для обозначения царской России, переходя от традиционной китайской терминологии к иностранным терминам, таким как <#м» (зн. царь), «^» (зн. великий князь) и (зн. Божи-
ею поспешествующею милостью) [3, с. 15]. В то же время, по мере расширения сферы влияния России в Северо-Восточном Китае и роста торговли, некоторые китайские слова были введены в русский язык вместе с развитием этих отношений, например: Гаолян (кит й® зн. вид сорго), Женьшень (кит а# зн. вид лекарственного растения выглядит, как человек), личи (кит зн. вид фруктов).
С падением династии Цин и победой Октябрьской революции обмен между Китаем и Россией вступил в совершенно новую фазу - коммунистического идеологического обмена [4, с. 53]. Этот период можно разделить на два основных этапа: этап социалистического революционного просвещения и этап полномасштабного китайско-советского сотрудничества. Первый этап охватывает период после Октябрьской революции 1917 года до образования Китайской Народной Республики в 1949 году. В этот период часть китайских интеллигентов, переживших длительный период хаоса, последовавший за Синьхайской революцией, считали, что западные теории политических институтов уже не способны спасти Китай от сложившейся ситуации, поэтому они стали обращаться к зарождающемуся Советскому Союзу в поисках новой модели социализма и коммунизма, способной изменить сложившуюся ситуацию в Китае. В этот период Советский Союз (или Советская Россия) в одностороннем порядке экспортировал социалистические и коммунистические теории и идеологии в Китай, и они вошли в китайский язык вместе с соответствующей лексикой. К этим словам относятся: (зн. большевик)», (зн. меньшевик)», «щшж (зн. советский)», «их^
(зн. броненосец «Аврил»)», «й.% (зн. Красная армия)» и «й¥ (зн. Белая армия)» [5, с. 26]. И в этот период влияние китайского языка на русский было минимальным. Появляются лишь несколько характерных терминов того периода, таких как «Гоминьдан (от кит. яйй зн. Консервативная политическая партия Китайской Республики.)» и «Чан Кайши (от кит. зн. Президент Китайской Республики и лидер Гоминьдана)» [6, с. 950].
После создания Китайской Народной Республики в 1949 году у Китайской Народной Республики как социалистической страны не было другого выбора, кроме как встать в один ряд с Советским Союзом, поскольку в то время уже началась идеологически обоснованная Холодная война между США и СССР С этого момента началась вторая фаза - фаза полномасштабных китайско-советских обменов. В этот период советское влияние на Китай было всеобъемлющим: от повседневной жизни в плане продовольствия, одежды, жилья и транспорта до развития науки и техники в оборонной промышленности. В то же время обучение русскоязычных людей вышло на совершенно новый уровень, чтобы они могли общаться с советскими специалистами в Китае. В то же время всестороннее изучение Советского Союза, которое было социальным бумом, косвенно способствовало широкому распространению русской лексики в Китае. На бытовом уровне люди начали использовать такие слова, как «фё^ (зн. платье)», «эде (зн. русский хлеб)», «йе (зн. квас)®», «ИШ (зн. красная колбаса)», «шш^ (зн. ведро)», «щф (зн. швейная машина)». Помимо повседневной жизни, развлечения и искусство в Китае также находились под влиянием Советского Союза. Эти имена или произведения широко известны в народе: (зн. песня «Катю-
ша»)», «жш (зн. фильм «Чапаев»)», и «шё:;ш#шй(зн.
имя и фамилия главного героя Павла Корчагина и название произведения «Как закалялась сталь»)», «эд^ 1918 (зн. название фильма «Ленин в 1918 году»)» [3, с. 35]. Помимо сфер быта и культуры, влияние советской военной доктрины на Китай в то время было огромным, включая введение в этот период таких понятий, как «щш (зн. военный округ)». Что касается технического оснащения, это такие слова, как «щфдо, (зн. истребитель)», «змй (зн. штурмовик)», «йй^й (зн. автоматическая винтовка)», «шуи (зн. линейный корабль)» и «щщй (зн. полевая артиллерия)», которые также были заимствованы из русского языка. Однако с полным разрывом китайско-советских отношений исчезло и влияние русского языка, созданное за короткий промежуток времени. В то же время, по мере смягчения отношений между Китаем и США и постепенного углубления обменов между Китаем и Западом, влияние английского языка вскоре устранило почти все следы влияния русской лексики.
3. Взаимодействие китайской и русской лексики в последние 30 лет
Время шло, наступил конец ХХ века, примерно время распада Советского Союза, и с постепенным смягчением отношений между Китаем и Советским Союзом возобновились официальные обмены и приграничная торговля, но взаимовлияние русского и китайского языков сказывалось лишь в небольших масштабах. Таким образом, время с момента разрыва китайско-советских отношений до 2010 года мы можем классифицировать как период «спячки» для взаимовлияния китайской и русской лексики. Ведь в последующее десятилетие, по мере постепенного укрепления китайско-российских отношений и увеличения частоты торговли и обмена, взаимное влияние китайского и русского языков вновь проявилось в языках с обеих сторон.
Быстрое развитие российско-китайских отношений с 2010 года сопровождается более частыми коммерческими и культурными обменами, следовательно, языки и словари обеих сторон оказали определенное влияние на языки друг
друга, но по-разному В китайском языке это влияние можно описать как возрождение и развитие. Об этом свидетельствует тот факт, что некоторые слова советского периода и даже те, которые были введены в Китай в царский период, стали снова широко использоваться в китайском языке, например: «ЙЕЖК (зн. товарищ)», «4Ё (зн. ура)», (зн. песня «Катюша»)» [2, с. 50]. Что касается развития, то благодаря расширению влияния медиаиндустрии в последние годы новости о России все чаще доносятся до китайской аудитории, а интернет-общение между молодыми людьми в Китае и России стало более частым, что привело к появлению новых терминов, таких как (зн. фамилия президента России)», (зн. хорошо)». Однако влияние китайского языка на состояние лексики русского языка проявляется по-другому. В настоящее время новые китайские слова в русском языке дважды трансформируются, прежде чем начать использоваться, например: «Алиэкспресс» (зн. глобальная виртуальная торговая площадка, предоставляющая возможность покупать товары производителей из КНР а также России, Европы, Турции и других стран), «Вичат» (мобильная коммуникационная система для передачи текстовых и голосовых сообщений, разработанная китайской компанией Tencent, первый релиз которой был выпущен в январе 2011 года), «Алипэй» (одна из крупнейших платёжных систем, входящих в Алипапа коорупезации)», «Геншин импакт» (зн. компьютерная игра в жанре action-adventure с открытым миром и элементами RPG, разработанная китайской компанией miHoYo) [7, с. 86]. Все эти слова сначала переводятся на английский язык, а затем на их русские аналоги, и такой результат является следствием процесса глобализации китайских компаний. Полный процесс конвертации выглядит следующим образом, рассмотрим на примере «Алиэкспресс»: сначала китайское слово переведет на английском языке «AliExpress», потом с фонетическим преобразованием слово «AliExpress» станет русское слово «Алиэкспресс» [8, с. 153].
Кроме того, в русском языке наблюдается высокая концентрация иностранных слов на китайском языке, в основном в экономической и технологической сферах, такие как «Хуавей» (зн. китайская компания, одна из крупнейших мировых компаний в сфере телекоммуникаций, «Сяоми/Xiaomi» (зн. китайская корпорация, производящая бытовую технику, планшеты, смарт-часы и многое другое)» и «Оппо/OPPO» (зн. китайская компания, производитель потребительской электроники премиум-класса) [9, с. 312]. Как указано выше, ситуация значительно отличается от китайской, где русская заимствованная лексика в основном сосредоточена в сфере культуры и интернет-общении, а не используется в экономической и технической сферах.
На основе вышеприведенного анализа можно сделать вывод, что, во-первых, в целом влияние русского языка на китайский исторически было намного сильнее, чем влияние китайского языка на русский. Это было связано с тем, что исторически Китай был относительно слаб во всех аспектах своей экономики и политики по отношению как к царской России, так и к Советскому Союзу того времени. Во-вторых, по историческим причинам влияние русского языка на китайский не так сильно выражено, как на английский и японский. В то же время интенсивность русского влияния на китайский язык меняется в зависимости от исторических обстоятельств того времени. В-третьих, все иностранные слова на китайском языке в русском языке являются фонетическими преобразованиями и хорошо сохраняются в русском языке. Иная ситуация наблюдается в китайском языке, где также существует большое количество фонологически преобразованных слов, но эти лексемы плохо сохранились в китайском языке, например: «ФЁв' (зн. платье)», «ШШ^ (зн. ведро)» и «Щф (зн. швейная машина)». В отличие от этого, иностранные слова в русском языке, подвергшиеся лексической трансформации, в основном сохранились в китайском языке, напр. «И % (зн. Красная армия)», «ЩфДО, (зн. истребитель)», «ЗМЙ (зн. штурмовик)», « ЙйШШ (зн. автоматическая винтовка)». Причина этого в том, что китайский и русский языки имеют совершенно разные системы письма, и русский язык гораздо более восприимчив к фонетически преобразованным иностранным словам, чем китайский, в то время как китайский компенсирует это, преобразуя слова в соответствии с их значением для лучшего использования носителями китайского языка. Однако с повышением уровня образования растет и принятие фонетически преобразованных иностранных слов в китайском языке. Это способствует повышению уровня общения между китайцами и русскими в будущем.
В перспективе влияние китайского языка на русский будет представлять собой особую ситуацию, то есть китайские слова сначала будут трансформироваться в английские слова или, по крайней мере, слова, написанные латинским алфавитом, которые затем будут трансформироваться в русский запас слов и, наконец, станут русскими словами. Поскольку русский язык долгое время находился под влиянием европейских иностранных слов, он имеет относительно зрелый способ трансформации, так что трансформация английских слов более приемлема для русского языка, чем прямая трансформация китайской лексики. Слова, напрямую переведенные с китайского языка, трудно сохранить в русском языке, если только они не имеют особого и уникального значения.
В китайском языке ситуация иная, поскольку с конца XIX века китайская лексика контактировала с иностранными словами из европейских стран и знакомилась с ними, и этот процесс не прерывался в китайском языке, который постепенно выработал собственный уникальный способ преобразования лексики индоевропейских языков. В этом случае русские слова могут быть легче введены в китайский язык.
Библиографический список
1. awa. ЯФ^^МММ. ш—ерай, 2016. Ши Ю. Словарь заимствованных слов. Синьхуа. Коммерческая пресса, 2016.
2. awa. rip^ttm. ш—ерай, 2000. Ши Ю. Заимствования на китайском языке. Коммерческая пресса, 2000.
3. ШШШ. rip^ttmw^. 2007. Ян С. Исследование китайских заимствований. Шанхайское народное издательство, 2007.
4. шшй^^мжжйя, 2006. Ли Я. Исследование развития современных китайских кредитных слов, 2006.
5. mx. slfft: 1994 (3): 82-88. У Л. Особенности транслитерации иностранных слов в китайском языке и ее культурный менталитет. Фудань. Издание социальных наук. 1994; № 3: 82-88.
6. Комлев Н.Г. Словарь иностранных слов. Москва, 2006.
7. Егорова Т. Словарь иностранных слов современного русского языка. 100 000 слов и выражений. Москва: Litres, 2019.
8. Козырев В.А, Черняк В.Д. Свое и чужое: заимствованное слово в современной речи. Universum: Вестник Герценовского университета. 2007; № 3.
9. Крысин Л. Слово в современных текстах и словарях. Москва: Litres, 2017.
References
1. awa. ШФ^^МММ. ш—ерай, 2016. Shi Yu. Slovar'zaimstvovannyh slov. Sin'hua. Kommercheskaya pressa, 2016.
2. awa. rin^ttm. Ш—еЕАй, 2000. Shi Yu. Zaimstvovaniya na kitajskom yazyke. Kommercheskaya pressa, 2000.
3. ШШШ. rin^ttmf^. ±шай®ш±, 2007. Yan S. Issledovanie kitajskih zaimstvovanij. Shanhajskoe narodnoe izdatel'stvo, 2007.
4. шшй^мжжш, 2006. Li Ya. Issledovanie razvitiya sovremennyh kitajskih kreditnyh slov, 2006.
5. mx. hfs: tt£f4fffi,1994 (3): 82-88. U L. Osobennosti transliteracii inostrannyh slov v kitajskom yazyke i ee kul'turnyj mentalitet. Fudan'. Izdanie social'nyh nauk. 1994; № 3: 82-88.
6. Komlev N.G. Slovar' inostrannyh slov. Moskva, 2006.
7. Egorova T. Slovar' inostrannyh slov sovremennogo russkogo yazyka. 100 000 slov i vyrazhenij. Moskva: Litres, 2019.
8. Kozyrev V.A, Chernyak V.D. Svoe i chuzhoe: zaimstvovannoe slovo v sovremennoj rechi. Universum: Vestnik Gercenovskogo universiteta. 2007; № 3.
9. Krysin L. Slovo v sovremennyh tekstah i slovaryah. Moskva: Litres, 2017.
Статья поступила в редакцию 21.02.23
УДК 81
Sultanova Z.A, postgraduate, Ufa University of Science and Technology (Ufa, Russia), E-mail: [email protected]
EMOTIVITY AS A LINGUISTIC CATEGORY. This article discusses the term "emotivity" as a linguistic category: its functions, essence. A classification of emotions by A. Vezhbitskaya is given. At the beginning of the article, he emphasizes how important it is to separate such concepts as "emotionality" and "emotivity". Ways of verbalization of emotions by means of different language tools are given. The essence of emotivity is considered in the works of various linguists, such as: A. Vezhbitskaya, I.V. Arnold, V.I. Shakhovsky, Yu.D. Apresyan. The prototypical model of A. Wlerzbitskaya is described, which presented descriptions that are prototypes of behavior or a scenario in which the order of representation of thoughts, desires and feelings is presented. The concept of "emo-seme" was revealed, which is "a specific type of semes, correlated with the emotions of the speaker and presented in the semantics of the word as a combination of the semantic feature "emotion" and seme concretizers "love", "contempt", "humiliation", etc.
Key words: emotivity, subject, prototype, lexeme, emotional component, emotional and semantic dominant
З.А. Султанова, аспирант, Уфимский университет науки и технологии, г. Уфа, E-mail: [email protected]
ЭМОТИВНОСТЬ КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ
В данной статье рассматривается термин «эмотивность» в роли лингвистической категории, его функции, сущность. Приводится классификация эмоций А. Вежбицкой. Автор уделяет внимание смысловому разграничению таких понятий, как «эмоциональность» и «эмотивность». Рассматриваются методы выражения эмоции в контексте использования разных средств. Изучается сущность и трактовка эмотивности в трудах и исследованиях следующих языковедов: А. Вежбицкой, И.В. Арнольд, В.И. Шаховского, Ю.Д. Апресяна. Рассматривается прототипическая модель А. Вежбицкой, которая представила описания, являющиеся прообразами поведения или сценария. Было раскрыто понятие эмосемы, которое представляет собой особый тип семантических признаков, основанных на эмоциях адресанта и представляющих собой комплекс семантического признака "эмоция" и семных конкретизаторов "любовь", "презрение", "унижение" и др.
Ключевые слова: эмотивность, субъект, прототип, лексема, эмоциональный компонент, эмоционально-смысловая доминанта
Эмоции представляют собой особую форму отражения действительности. Специфичность их вызвана тем, что в процессе выражения эмоций человек выступает сразу в двух ролях: он является и объектом, и субъектом познания.
Всю сознательную жизнь человек испытывает эмоции, и поэтому они являются не только трансляторами того или иного состояния, но и выражают опыт человека, отношение к тем или иным явлениям, мировоззрение, иерархию ценностей и другие аспекты его личности.
Говоря об эмоциях, мы вспоминаем практически сразу все, что связано с психологией, однако сформировавшаяся относительно недавно философия антропоцентризма позволяет нам сделать утверждение, что эмоции изучаются не только в психологии, но и в языкознании. XXI век - тот самый период, когда лингвистов интересует человек, например, то, как ментальность проявляется в языке, то, как иерархия ценностей отражается в загадках, пословицах и иных текстах. В связи с этим возникло немало смежных с лингвистикой дисциплин.
Ассоциация с психологией неслучайна, так как на данный момент все еще ведутся локальные споры относительно того, уместно ли в лингвистике изучать эмоции. Мы полагаем, что вопрос в определенной степени не закрыт, что обусловлено сложностью явления в контексте изучения лингвистики. Изучая то, как выражаются эмоции в разных текстах, довольно сложно придерживаться золотой середины и не уйти в психологию.
Даже несмотря на то, что эмоции становятся объектом изучения лингвистики, нельзя забывать о том, что они все же являются феноменом психологии, соответственно, необходимо рассмотреть взгляд психологов на сущность эмоции.
Причиной и основой действия деятельности людей являются эмоции. Эмоции как оказывают влияние на говорящего, так и воспринимаются им, получают определенную оценку и трактовку.
Существует такая дисциплина, как лингвистика эмоций, которая представляет собой смесь психологии и традиционной лингвистики, то есть вышеописанная дисциплина относится в равной степени и к психологии, и к традиционной лингвистике.
Актуальность работы обоснована перечисленными выше фактами и тем, что лингвистика эмоций уже не один десяток лет становится объектом изучения многих языковедов (И.В. Арнольд, В.И. Шаховского, Ю.С. Степанова, Л.Г Бабенко). Однако, несмотря на наличие внушительного количества работ, нужно отметить, что в современной науке отсутствует согласие относительно того, как репрезентируются эмоции через язык.
Целью исследования является раскрытие специфики эмотивности в лингвистике.
Данная цель требует решения следующих задач:
- разграничить понятия «эмоциональность» и «эмотивность»;
- рассмотреть вопрос вербализации эмоции в лингвистике;
- изучить классификацию эмоций;
- раскрыть виды эмотивов;
- сделать выводы по итогам исследования.
Научная новизна статьи состоит в постановке самой проблемы и заключается в том, что в представленном исследовании рассматриваются теоретические аспекты презентации эмотивности в лингвистике. Исследуются классификации, виды эмоции с позиции языка, и дается видение автора.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что ее итоги могут внести вклад в дальнейшее изучение эмотивности.
В связи с вышеописанной проблемой возникает необходимость в разграничении таких понятий, как «эмоциональность» и «эмотивность», которые являют-
