CC BY
0
УДК 069.53;069.259 ББК 79.1
DOI 10.53115/19975996_2023_04_117_122
О.А. Короткова
117
ВЫСТАВОЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО В СИТУАЦИИ «ТОПОГРАФИЧЕСКОГО ПОВОРОТА»
Статья посвящена изучению соотношения выставочного пространства и выставочного нарратива в контексте наблюдающегося в современной культуре «топографического поворота». Подчеркивается значение подлинных предметов в выставочных пространствах, важных для общественной памяти. На примере экспозиций в Главном штабе Государственного Эрмитажа показано разнообразие подходов, иллюстрирующих «топографический поворот». По уровню раскрытия информации, заложенной в историческом пространстве выставки, выделяется несколько типов экспозиций. Утверждается, что набор экспонатов может метафорически соотноситься с процессами, протекавшими в пространстве в прошлом; развивать художественный стиль, в котором оно оформлено; быть независимым по отношению к нему. В завершение намечаются пути дальнейшего исследования выставочных стратегий, а также даются рекомендации по проектированию выставок с учетом необходимости раскрытия информации, заложенной в экспозиционном пространстве.
Ключевые слова:
выставка, Главный штаб Государственного Эрмитажа, музей, пространство, топографический поворот, экспозиция.
Короткова О.А. Выставочное пространство в ситуации «топографического поворота» исследований // Общество. Среда. Развитие. -122. - DO110.53115/19975996_2023_04_117_122
2023, № 4. - С.117-
© Короткова Ольга Анатольевна - заведующий сектором истории Главного штаба, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург; e-mail: olgaankoro@ gmail.com_
В современных гуманитарных исследованиях широко освещается тема заложенного в пространстве информационного потенциала. Подходов к изучению наполненных смыслом пространств человеческой деятельности существует довольно много. Как правило, исследователи опираются на идеи, высказанные в отношении пространства В. Беньямином, М. Хальбваксом, П. Нора, М. Фуко, И-Фу Туаном. Интерес к осмыслению насыщенных информацией мест, или пространств, привел к появлению термина «топографический поворот». «Топография» (в основе термина лежат греческие слова «место» и «пишу») - это точное, подробное описание какой-либо местности, а также наука измерения и описания местностей. П. ван Менш использует словосочетание «топографический поворот» для описания одной из наиболее актуальных задач в современной музеологии. «Топографический поворот» означает повышенное внимание к «физическому контексту» пространств, которое позволяет достигнуть лучшего понимания культурного наследия [3, с. 81-82]. Подход ученого коррелирует с положениями Квебекской декларации ИКОМОС 2008 г. о сохранении духа места, целью которой было акцентировать внимание музейного сообщества на необходимости сохранения культурной биографии пространств. Термин «дух места», используемый в деклара-
ции, был призван зафиксировать духовную, живую природу мест с богатым культурным прошлым [3, с. 84].
Ежегодный сборник материалов ИКО-ФОМ 2023 г., названный «Пространства глобальной музеологии» ("Spaces for Global Museology"), вобрал в себя статьи, с разных сторон разрабатывающие проблематику пространства в музейном контексте. «Пространство» понимается авторами сборника достаточно широко — это пространство как изнутри, так и снаружи музея [14, с. 1112]. С одной стороны, говорится о возможности для установления коммуникации, возникновения новых идей и сотрудничества с сообществами. С другой, рассматривается физический уровень музейных экспозиций: поднимаются вопросы архитектурного устройства, освещения и выставочных экспликаций. Действительно, в плоскости музейной практики остро встают вопросы о способах раскрытия заложенной в пространстве информации, её репрезентации в рамках выставочной деятельности. Проблема особенно актуальна для музеев, расположенных внутри зданий-памятников, уже имеющих свою длительную, насыщенную событиями историю. В какой мере эта информация может дополнить выставочный нарратив, должна ли она это делать, каким образом можно её раскрыть - одни из многих вопросов,
встающих перед музейными специалистами при работе в пространствах с богатой культурной биографией.
В настоящей статье рассматривается проблема соотношения экспонатов и выставочного пространства в русле наблюдающегося в современной культуре «топографического поворота», тяге к раскрытию потенциала значимых для общественной памяти мест. В гуманитарных исследованиях стало общепринятым различать историю и память, которая выражается в рассказах о тех или иных событиях прошлого, зачастую полных противоречий и легенд. По наблюдению П. Нора, в ходе взаимодействия истории и памяти, «укорененной в конкретном, в пространстве, жесте, образе и объекте» [7, с. 20], возникают особые наделенные символической аурой «места памяти» (lieux de mémoire). Появление этих феноменов связано со стремлением сохранить память о каком-либо событии или объекте культуры при фактической потере связи с ними [7].
«Топографический поворот» как тенденция в культуре связан с желанием постижения пространств, значимых для публичной и личной памяти. Учреждением, работающим с памятью, является современный музей, чья важнейшая задача заключается в построении диалога с обществом и его отдельными группами [4, с. 47]. Музей также работает с пространствами памяти, которые находят глубокий эмоциональный отклик у музейных посетителей, отсылая к историям и легендам о населявших их людях. Объектом интереса могут быть как простые люди, так и исторические личности - знаменитые художники, поэты, артисты, политики, интерес к которым у публики не угасает с течением времени. Несомненно, работа музейного специалиста с пространством жизни и творчества таких лиц способна придать экспозиционному нарративу дополнительную глубину и эмоциональность. Пребывание в пространстве чувственно переживаемо, оно обеспечивает возможность тактильного «прикосновения к истории», в отличие от музейных экспонатов, находящихся как правило вне тактильного доступа. Так, при удачном решении задачи пространство способно превратиться в воображении музейного посетителя в «машину времени», позволяя ему «вживую познакомиться» с интересующими его персоналиями и событиями их жизни.
В тех случаях, когда культурная биография места хорошо известна, кураторы могут предоставить пространству возможность
для высказывания. Для этого необходимо опираться на те принадлежащие пространству элементы, которые имеют статус подлинных предметов. Подлинность музейного предмета как аутентичного источника знаний о прошлом является средством его эмоционального воздействия [6; 8, с. 103]. По образному сравнению Е.Н. Мастеницы, подлинники на экспозиции выступают в роли реликвий, которые становятся целью музейных паломничеств-ритуалов. Путем воссоздания контекста бытования подлинных предметов экспозиция достигает «эффекта приобщения» к определенной исторической эпохе, не забывая при этом и про построение диалога с миром современности [5, с. 23].
Полагаем, что носителями подлинности, имеющими исключительную важность в свете «топографического поворота», являются аутентичная планировка и сохранившиеся детали художественной отделки интерьеров. Опыт работы в Главном штабе Государственного Эрмитажа позволяет утверждать, что вопрос о подлинности росписей и скульптурной отделки в центральных анфиладах Министерства финансов и Министерства иностранных дел Российской империи является одним из наиболее часто задаваемых у посетителей при их первом знакомстве с этими пространствами. Музейных посетителей также волнует проблема научных критериев проведенной реставрации: были ли росписи отреставрированы по всем требованиям современной науки, или же они восстановлены с опорой на сохранившиеся графические свидетельства «с нуля». Этот интерес отвечает укоренившимся, традиционным взглядам публики на музей как на источник нормативных представлений о подлинности в сфере культурного наследия [2, с. 4].
Целью работы кураторов с пространством является приближение и приобщение к прошлому определенного сообщества или конкретных исторических личностей через обращение к общечеловеческим, духовным ценностям. По утверждению Т.П. Полякова, в выставочной деятельности отечественных музеев традиционно выражается не только физическое, но и духовное хранение предметов культурного и природного наследия [9, с. 41]. Под духовным хранением понимается раскрытие внутреннего, ценностного смысла каждого музейного предмета, представленного на выставке [9, с. 42]. Куратор наполняет выставочное пространство важными для развития главной идеи экспонатами, отталкиваясь от подлинных объектов, относящихся к интересующему его месту. Набор экспонатов по-разному сообщается
с пространством: он может метафорически соотноситься с ним, может развивать заложенную в пространстве идею или обладать относительной самостоятельностью от неё.
Разнообразие подходов, раскрывающих понятие «топографический поворот», можно проиллюстрировать выставками в Главном штабе - экспозиционном комплексе Государственного Эрмитажа, полностью открывшемся для посещения в 2013 г. Руководством музея было принято решение об организации в Главном штабе экспозиций, посвященных искусству и культуре с начала XIX в. до современности. Сделано это было для упрощения ориентирования посетителей в зданиях и коллекциях Эрмитажа: так, Главный штаб стал площадкой для демонстрации экспонатов, относящихся к последним двум столетиям. Соотносилось с данной идеей и то обстоятельство, что здание Главного штаба, спроектированное К. И. Росси, было построено в стиле ампир в 1819-1829 гг. Восточный корпус здания Главного штаба, переданный Эрмитажу в 1988 г., до Февральской революции вмещал в себя кабинеты Министерства иностранных дел и Министерства финансов Российской империи. В этом здании велась ежедневная работа и приемы у министров К.В. Нессельроде, А.М. Горчакова, Е.Ф. Канкрина, С.Ю. Витте, С.Д. Сазонова, здесь по службе бывали А.С. Пушкин, П.А. Вяземский, Ф.И. Тютчев; со зданием Главного штаба связаны имена десятков выдающихся личностей, оставивших свой след в российской истории, - дипломатов, ученых и государственных деятелей. Сохранившиеся пространства их жизни и деятельности потребовали к себе особого внимания со стороны музейных специалистов. В музее образован специальный научный сектор, чья научно-просветительская работа с разных сторон освещает историю здания и его бывших обитателей, а выставки в Главном штабе стремятся раскрыть информацию, которую хранит это пространство.
Ярким выражением «топографического поворота» является принцип метафорического соотношения набора экспонатов с выставочным пространством. Предметы на таких экспозициях становятся метафорами, раскрывающими события бытовой жизни, деятельности и творчества лиц, которым посвящена экспозиция. Экспонаты должны быть так ли иначе связаны с тем, что происходило в этом конкретном месте. Выставки в Главном штабе «Министерство иностранных дел Российской империи» и «Дары Востока и Запада императорскому двору за 300 лет» - примеры таких экспози-
ций, задуманных в особых пространствах с богатой историей. Центральными экспонатами обеих выставок являются дипломатические дары российской императорской семье. Топографическое измерение сообщает повествованию дополнительный смысл: музейные предметы из состава дипломатических даров показаны в бывших кабинетах служащих Министерства иностранных дел -пространствах, где намечался курс для развития международных отношений.
Интерьеры помещений небольшой постоянной экспозиции «Министерство иностранных дел» (отделка стен, живопись и лепнина на потолке) были отреставрированы к 2013 г. Кабинету министра, секретарской, приемной и гардеробной комнатам был возвращен тот облик, который они имели в середине XIX в. Рассказ строится в хронологическом порядке. В первом зале, приемной, повествуется о международных связях России времен императора Александра I. Второй зал, секретарская, представляет собой «типологическую реконструкцию» кабинета служащего. Третий и центральный зал - кабинет министра иностранных дел - посвящен эпохе императоров Николая I и Александра II, а в четвертом зале, служившим некогда гардеробной, ведется рассказ о внешней политике времен последних российских императоров Александра III и Николая II. Большая часть экспонатов представлена дипломатическими дарами, которые по особым случаям преподносились российским императорам от правителей других стран. Эти предметы попадали в царскую коллекцию, а затем и в фонды Эрмитажа благодаря дипломатической деятельности сотрудников МИД Российской империи. В экспликации, представленной на выставке, дипломатические дары упомянуты наряду с другими предметами, иллюстрирующими деятельность МИД. Этикетки под экспонатами содержат указание на конкретные исторические обстоятельства, в которых был получен тот или иной дар. Тем самым экспозиция предлагает рассматривать посольские дары из эрмитажной коллекции как символы определенных этапов отношений между странами. Заметим, что изменение этикетажа в русле переосмысления отношений музея со своими коллекциями и своей аудиторией - один из актуальных приемов в мировой музейной практике [10, с. 107]. Экспозиция становится более привлекательной для современного посетителя благодаря комментарию, открывающему для него многозначность музейных предметов и включающему в дискуссию новые голоса [13, с. 120].
Многие из предметов экспозиции «Министерство иностранных дел» были показаны на схожей по своей идее, но более расширенной по составу выставке «Дары Востока и Запада» в 2014-2015 гг., также проходившей в стенах Главного штаба, на исторической территории архива Министерства иностранных дел. Выставка смогла убедительно показать, что значения предметов из посольских даров превосходят их трактовку как выдающихся произведений искусства. В качестве примера можно привести фарфоровые чашки на золотых подставках, вошедшие в состав дара персидского принца Хосров-Мирзы российской императрице Александре Федоровне. Дар был преподнесен в 1829 г., после убийства членов российского посольства в Тегеране, произошедшего в контексте российско-британского конфликта в Персидском регионе. В результате этого нападения погиб отечественный дипломат, выдающийся драматург и музыкант А.С. Грибоедов. Представляется, что многогранные значения посольских даров могут быть востребованы в актуальном контексте постижения российской и мировой истории. Современная музейная среда может стать «полевой площадкой» для обсуждения и возникновения новых исторических концепций и представлений [11, с. 17-18]. Акцент на истории выставочных пространств создаст при этом условия для опыта погружения в прошлое.
На других экспозициях набор музейных предметов развивает стиль, в котором оформлено пространство. В Главном штабе на территории служебной квартиры канцлера К.В. Нессельроде, видевшей роскошные приемы у самого министра и знаменитые салоны его жены М.Д. Нессельроде, развернута экспозиция «Под знаком орла. Искусство ампира». Эта центральная для всего Главного Штаба выставка объединяет в себе идею исторического использования пространства и возможность для демонстрации множества предметов из музейного собрания, созданных в те времена, когда интерьеры здания были населены его первыми обитателями. На таких выставках к аутентичным элементам пространства добавляют предметы соответствующей эпохи, которые создают с ним стилистическое единство. При этом историческая подлинность является здесь скорее иллюзорной, поскольку в реальности в одном интерьере всегда сочетаются предметы из разного времени, разных регионов и стран, а также мемориальные вещи. Часто в музее проводится «топографическая реконструкция»
одной из комнат в экспозиции. В качестве примера приведем две постоянных экспозиции в Главном Штабе: уже упомянутую «Министерство иностранных дел Российской империи», где можно познакомиться с обликом небольшой секретарской комнаты перед кабинетом министра иностранных дел и «Министерство финансов Российской империи», где с помощью аутентичных деталей интерьера и предметов из фондов музея был воссоздан облик кабинета министра финансов 1830-1840-х гг. Данная выставка имеет своей целью также познакомить посетителя с неординарной личностью министра финансов эпохи Николая I - Е.Ф. Кан-крина. В кабинете представлен портрет министра, среди информационного сопровождения выставки - стихотворение о нем поэта В.Г. Бенедиктова.
Зачастую пространство несет дополнительный смысловой подтекст по отношению к экспонатам. На таких выставках рассказывают истории, лишь отдаленно связанные с пространством, часто по хронологическому принципу. История места может при этом не считываться посетителями. Несоответствие или неполное соответствие исторического использования помещений с проводимой в них выставочной программой может быть оправдано в тех случаях, когда информации и экспонатов для раскрытия «основной темы», заложенной в пространстве, недостаточно, а также если внешняя по отношению к тематике пространства экспозиция хорошо вписывается в интерьер и выигрывает с точки зрения зрительского интереса. Разумеется, в последнем случае кураторы идут на риск предугадывания. К примеру, экспозиция «Российская императорская гвардия» в Главном штабе развернута в центральной анфиладе бельэтажа восточного крыла здания Главного штаба, часть которой в 1 8301917 гг. занимали комнаты Азиатского департамента Министерства иностранных дел. Интерьеры департамента не дошли до наших дней (сохранилась лишь планировка, в отдельных комнатах - печи), а его историю продемонстрировать с помощью имеющихся музейных предметов довольно трудно. К тому же, об истории гражданских министерств рассказывают другие выставки в этом здании. Учитывая обстоятельства, было принято решение передать эти великолепные по своему расположению залы для другой выставки - уникальной в масштабах всей страны экспозиции, посвященной истории Российской гвардии.
Справедливо в таких случаях предоставить посетителям информацию о том,
как использовалось пространство в прежние времена. Сделать это можно лаконично, достаточно простыми способами без вмешательства в основной выставочный нар-ратив. Такой прием широко используется, например, в интерьерах Зимнего дворца и зданий Эрмитажа, где установлены стенды с подробной информацией об истории залов, топографически точными акварелями и архивными фотографиями. При этом выставочная программа в залах может соотноситься или не соотноситься с их историческим использованием.
В рамках выставочного проекта «Эрмитаж в Главном штабе. 20 лет выставочной деятельности» в некоторых интерьерах здания Главного штаба появились мольберты с архивными фотографиями, показывающими, какой вид имели помещения до реставрации. Тем самым посетителю стала доступна информация о жизни пространства не только в ту эпоху, которой посвящена основная экспозиция, но и о жизни его в совсем другие времена - в данном случае, в поздний советский период. Во входной зоне Главного штаба, еще до того, как приобрести билет и попасть на основные экспозиции, посетители могут ознакомиться с историей здания. С этой целью реализуется программа сменных выставок с текстами и изображениями музейных предметов, иногда - с применением современных информационных технологий, которые приглашают посетителя погрузиться в исторически насыщенное пространство Главного штаба. Такое предварительное информирование необходимо, поскольку рассказать историю пространства в самом месте не всегда возможно: оно может быть занято не совпадающей по своей тематике выставкой или же быть временно недоступным для посещения.
На другой полюс выставочной деятельности можно поместить выставки, устраиваемые в сознательно отстраненном, молчаливом пространстве, ничего не добавляющем к выставочному нарративу. Такое нейтральное пространство часто критикуется в связи с акцентированием потери первоначального окружения выставляемых предметов, потери контекста для их интерпретации [12, с. 90]. Современный минималистический интерьер таких пространств не несет дополнительной информационной нагрузки для выставляемых предметов, что позволяет исследователям говорить о музее как о воплощенном «отсутствии места» [12, с. 90]. С другой стороны, подобная ситуация - изъятие памятников из их окружения - стимулирует творческие поиски художников
и дизайнеров, работающих совместно с кураторами. В результате могут получиться эмоционально окрашенные, интересные в художественном отношении выставки-инсталляции. При соблюдении научных требований к подаче материала их существование более чем оправдано для демонстрации предметов вдали от мест происхождения, в условиях потери окружавшего их пространства, а также для предметов ушедших в прошлое цивилизаций. Несколько таких пространств, предоставляющих полную свободу для кураторского высказывания, есть и в Главном штабе Государственного Эрмитажа. «Залы-трансформеры» Новой большой анфилады и Белый зал появились в результате работ специалистов «Студии 44» по приспособлению здания под музей. Прежде на месте Белого зала и соседних помещений находились кабинеты департаментов Министерства финансов, однако они были полностью утрачены в результате пожара, случившегося в начале XX в. Созданное здесь пространство Белого зала, продолжающее идею модернистского «белого куба», было оборудовано для проведения в нем разнообразных временных выставок и чаще всего используется для показа произведений современного искусства.
Выше были затронуты несколько примеров выставочных пространств, расположенных внутри здания-музея. Эти здания можно рассматривать как одно из звеньев в цепи отношений между музейными сотрудниками, коллекционерами, посетителями музеев и самими предметами [11, с. 10-11]. Такой взгляд развивается в новых исследованиях материального (material studies), для которых также важна предметная среда как самостоятельный носитель информации, в особенности - роль музейных предметов и экспозиций в процессе построения многомерных связей и систем [1]. С этой точки зрения выставочное пространство со своей культурной биографией является одним из участников процесса коммуникации и добавляет от себя дополнительный пласт информации, который оказывает своё влияние вне зависимости от степени раскрытия этого послания музейными специалистами. Стоит отметить, что не менее плодотворным материалом для рассмотрения в ракурсе «топографического поворота» являются музеи под открытым небом - музеи-заповедники, эко-музеи и другие их разновидности.
Высказанная в музеологических дискуссиях идея «топографического поворота» позволяет по-новому взглянуть на принцип соотношения выставочного пространства
с выставочным нарративом, который строится на основе музейных предметов. Было замечено, что музейные предметы по-разному соотносятся с экспозиционным пространством. Они могут быть метафорами процессов, протекавших в пространстве в прошлом, могут развивать художественный стиль, в котором оно оформлено, а могут быть более или менее независимыми по отношению к месту. Что же касается конкретных музейных практик работы с пространством в своём концептуальном и техническом аспектах, то они заслуживают дальнейшего осмысления.
Раскрывая заложенный в пространстве потенциал, музей реализует свою функцию как места возникновения диалогов и дискуссий, представлений общества о его прошлом. В связи с этим следует обратить внимание на важную способность
наполненного информацией пространства, а именно - быть проводником для посетителя в глубь времен. Кураторы могут развивать идею насыщенного смыслом исторического пространства, рассматривая его в качестве точки отсчета для будущей экспозиции. Для получения интересной и содержательной экспозиции с помощью подлинных музейных предметов и элементов пространства можно постараться составить портрет личности или группы лиц, которым посвящена выставка. Тем самым, «топографический поворот» сомкнется с обозначенным в культуре антропологическим поворотом. Информация, заложенная в пространствах, - своеобразная сила места, даст повод для специфически музейного разговора через музейный предмет как нечто конкретное и частное об общечеловеческом и общезначимом.
Список литературы:
[1] Балаш А.Н. Музеология и исследования новой материальности // Вестник Санкт-Петербургского государственного института культуры. - 2022, № 1 (50). - С. 18-23.
[2] Балаш А.Н. Подлинность произведения искусства в культуре XX-XXI в.: концептуальный и институциональный аспекты / Автореф. дисс. ... д. культурологии. - Санкт-Петербург, 2018. - 51 с.
[3] Ван-Менш П., Мейер-ван Менш Л. Новые тренды в музеологии. - Москва: Перспектива, 2021. - 128 с.
[4] Мастеница Е.Н. Музей в начале третьего тысячелетия: ведущие тенденции развития // Общество. Среда. Развитие. - 2020, № 3. - С. 46-54.
[5] Мастеница Е.Н. Феномен музея: опыт музеологической рефлексии // Вопросы музеологии. - 2011, № 1. - С. 20-30.
[6] Никонова А.А. Музейный предмет и /или экспонат: к проблеме музейной эвристики // Трансформации музеев-библиотек-архивов и информационное обеспечение исторической науки в информационном обществе / Под ред. Е.А. Воронцовой. - Москва: ИНИОН РАН, 2017. - С. 111-121.
[7] Нора П. Проблематика мест памяти // Нора П., Озуф М., де Пюимеж Ж., Винок М. Франция-память. -Санкт-Петербург: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1999. - С. 17-50.
[8] Окладникова Е.А., Махлина С.Т. Музейный предмет и его семиотический дискурс // Триумф музея? / Под ред. А.А. Никоновой. - СПб. Осипов, 2005. - С. 84-103.
[9] Поляков Т. П., Зотова Т.А., Пустовойт Ю.В., Нельзина О.Ю., Корнеева А.А. Экспозиционная деятельность музеев в контексте реализации «Стратегии государственной культурной политики на период до 2030 года». - Москва: Институт Наследия, 2021. - 438 с.
[10] Bouraly L. Stratégies curatoriales et réécriture des cartels des collections d'art // Spaces for global museology / Ed. by E. Weiser. - Paris. ICOFOM, 2023. - P. 99-111.
[11] Byrne S., Clarke A., Harrison R., Tottence R. Networks, Agents and Objects: Frameworks for Unpacking Museum Collections // Unpacking the Collection. Networks of Material and Social Agency in the Museum / Ed. by S. Byrne, A. Clarke, R. Harrison, R. Tottence. - New York; London: Springer, 2011. - P. 3-28.
[12] Liuni F. Politicized aesthetics: Questioning the neutrality of museum architecture and exhibition design // Spaces for global museology / Ed. by E. Weiser. - Paris: ICOFOM, 2023. - P. 89-99.
[13] Thébault M., Dutheillet de Lamothe S., Schmitt D. Médiation du religieux et expérience visitorielle // Spaces for global museology / Ed. by E. Weiser. - Paris. ICOFOM, 2023. - P. 111-122.
[14] Weiser E. Spaces for global museology // Spaces for global museology / Ed. by E. Weiser. - Paris. ICOFOM, 2023. - P. 11-14.
