CC BY
24
технологий; методов обучения; ресурсным обеспечением образовательных учреждений; развитием механизмов поддержания динамики их развития, включающих систему маркетинга деятельности образовательного учреждения; мониторинг спроса на выпускников и оценки качества их подготовки. В этой связи необходима разработка профессиональных стандартов, которые должны стать основой для формирования общепрофессионального и специального разделов образовательных программ.
При подготовке инвалидов к предпринимательской деятельности нужно учитывать особенности их физического и психического состояния и подбирать соответствующие формы обучения.
Таким образом, для совершенствования системы подготовки кадров для сферы предпринимательства представляется целесообразным провести следующую работу:
1. Разработать стандарт квалификационной компетенции предпринимателя, руководителя предприятия, а также функциональных менеджеров: финансового директора, директора по маркетингу, директора по управлению персоналом;
2. С учетом стандарта квалификационных компетенций разработать образовательный стандарт для ведущих специалистов с помощью представителей малого и среднего бизнеса;
3. На основе образовательного стандарта подготовить базовые и специальные программы обучения (или отобрать их на конкурсной основе);
4. На систематической основе осуществлять отбор, подготовку, аттестацию и сертификацию преподавателей-консультантов;
5. Разработать (или отобрать на конкурсной основе) учебно-методическое обеспечение образовательных программ, включая тренажеры, книги, СД-диски, стимуляционные игры и проч.;
6. Внедрить систему подготовки, аттестации и сертификации кадров для сферы предпринимательства;
7. Разработать рекомендации (предпринимателям, директорам МСП) по вопросам управления персоналом на предприятиях;
8. Развивать и координировать новые формы обучения (в том числе и дистанционные) с другими формами обучения;
9. При создании системы кадрового, методического, материально-технического и финансового обеспечения необходимо ориентироваться на использование имеющейся базы, а также на унификацию вновь создаваемых методических и материально-технических средств для учебных заведений.
Создание эффективной системы подготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров для сферы малого предпринимательства способствует созданию новых рабочих мест, формированию класса цивилизованных предпринимателей, решению социальных проблем на региональном и местном уровнях.
Статья поступила 26.09.2014 г.
Библиографический список
1. Бешкинская Е.В. Социально-экономические основы формирования и развития системы профессиональной образовательной подготовки предпринимателей: автореф. дис. ... доктора эконом. наук: 08.00.05. М., 2009. 21 с.
2. Бешкинская Е.В. Концепция развития системы профессионального образования предпринимателей России: монография. М.: Экономика, 2008. 396 с.
3. Вдовина И.В. Формирование целей и содержание профессиональной ориентации и подготовки кадров в сфере предпринимательства: дис. ... кандидата пед. наук: 13.00.08. М., 2003. 174 с.
4. Гордиенко Г.А. Социально-экономические условия подготовки кадров предпринимателей для рыночных институцио-
нальных структур: дис. ... доктора эконом. наук: 08.00.05. М., 2000. 306 с.
5. Давыдов А.А. Совершенствование процесса подготовки кадров для предпринимательской деятельности: дис. ... кандидата эконом. наук: 08.00.05. Великий Новгород, 2005. 168 с.
6. The Gelsenkirchen Declaration on Institutional Entrepreneurial Management and Entrepreneurial Studies in Higher Education in Europe // Higher education in Europe. 2004. V. 29. № 2.
7. Вандышев В.А. Классификация объектов инфраструктуры подготовки кадров для малого предпринимательства [Электронный ресурс]. URL: http://www.smb.ru/
УДК 101.1:316.37
ВЫХОД К РЕАЛЬНОСТИ КАК УСЛОВИЕ ДОСТИЖЕНИЯ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ СОЦИАЛЬНОГО СУБЪЕКТА
© А.И. Шафоростов1
Иркутский государственный технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Выявляется социально-онтологическая проблематика процесса самоидентификации на основе обращения к концепции «множественной реальности» А. Шюца, предлагается понимание самоидентификации как поиска субъектом высшего уровня реальности, оправдывающего его бытие в качестве «автора реальности», а не только ее элемента. Вводится понимание горизонтальной и вертикальной идентичности, дается понимание сущности са-
1Шафоростов Александр Иванович, доктор философских наук, профессор кафедры истории и философии, тел.: (3952) 405187, e-mail: ashafor@rambler.ru
Shaforostov Alexander, Doctor of Philosophy, Professor of the Department of History and Philosophy, tel.: (3952) 405187, e-mail: ashafor@rambler.ru
моидентификации как стремление социального субъекта исключить из оснований собственного бытия случайность через приобщение к порядку, и в качестве одного из базовых условий выхода к реальности субъекта самоидентификации рассматривается труд. Библиогр. 15 назв.
Ключевые слова: множественная реальность; самоидентификация; социальный субъект; должное; труд.
OUTCOME TO REALITY AS A CONDITION TO ACHIEVE SOCIAL SUBJECT SELF-IDENTITY A.I. Shaforostov
Irkutsk State Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
Based on A. Schutz concept of "multiple realities" the article identifies social and ontological specifics of the self-identification process. It treats self-identification as a search of higher levels of reality that justifies subject's existence rather as "the author of reality," than its element. The author introduces the understanding of horizontal and vertical identity, gives an insight into the essence of self-identification as a social subject's attempt to eliminate chance from the foundations of his own being through the introduction of order. Labor is considered as one of the basic conditions for the outcome of the subject of self-identification to reality. 15 sources.
Key words: multiple reality; self-identification; social subject; due; labor.
Без обращения к социально-онтологической проблематике нельзя понять оснований процесса самоидентификации, того, как и почему субъект самоидентификации соотносит (не соотносит) себя с социальной реальностью. Своими корнями онтологический аспект проблемы идентичности уходит в античность, в постановку проблемы бытия Парменидом: где подлинное бытие и как с ним связан человек (и его мысли)? И хотя высказывается мнение, что «в своих истоках и основаниях концепция или конструкция (са-мо)идентичности человека определяется онтологией» - представляется «естественным, почти скучным» [1], тем не менее говорить о достаточной раскрытости онтологии идентичности и самоидентификации не приходится.
Вообще, самоидентификация субъекта может быть рассмотрена согласно двум традиционным моделям. Первая модель - античная, ее основу составляет стремление человека найти себя путем:
1) открытия;
2) утверждения;
3) пребывания в том, что изначально он есть как таковой.
А. Кожев так выражает эту мысль: «Для греков человек становится тем, что он есть (от века, как Идея)» [2, с. 45]. Христианское понимание самоидентификации строится на открытии той реальности, которой не хватает человеку для достижения целостности (искупления). Общим моментом обеих моделей является то, что идентификация исходит из наличия единственной реальности, хотя и имеющую божественное происхождение: это или реальность того, что уже есть (античность), или того, что должно быть (христианство). Таким образом, традиционная самоидентификация человека предполагала выбор, но этот выбор оставался внутри заданной реальности.
Особенностью современного состояния проблемы идентификации является господство третьей модели, исходящей из признания «множественности реальностей». Тема множественности реальности была введена в философию и социологию А. Шюцем еще в 70 -е годы прошлого века [3]. Именно здесь, в обнаруже-
нии множественного характера реальностей, кроется основание всплеска интереса к проблеме идентичности. Идентификация направлена не только на отождествление индивида или группы с социальной реальностью (определенной социальной группой), но и на установление связи социального субъекта с теми реальностями (точнее, их частями), которые множественны. Резкое обострение проблемы идентичности, начиная с 90-х годов, во многом объясняется масштабной информатизацией общества.
Центром множественной реальности у Шюца оставалось тело человека, что выражалось в признании в качестве высшей реальности мира работы, понимаемом как «мир физических вещей, в число которых входит и мое тело» [3, с. 421]. Наступление виртуальной реальности, ее проникновение в повседневную жизнь в острой форме поставило перед человеком вопрос о самоидентификации, так как привычные критерии реальности стали утрачивать силу. Принципиальным отличием современной (информационной) повседневности становится невозможность, как утверждается [4], верифицировать навязываемый СМИ и прежде всего телевидением образ несуществующего мира, выступающий «в роли лидера человеческого внимания» и выдающий несуществующее за всеобщее.
Действительно, «фантомная» теле-реальность все ощутимее входит в строй нашей повседневности, хотя следует отметить, что авторы забывают указать на существование если и не адекватного по масштабности, то все-таки достаточно действенного способа проверки - использование Интернета. Ведь именно обращение к Интернету как способу контроля за реальностью предлагается сегодня официально (пример: веб-камеры на выборах). Но проблема остается, так как и теле-реальность, и Интернет-проверка - это виртуальные способы построения реальности, в которой вынужден искать ориентиры человек.
Сама концепция множественной реальности нуждается в дополнении: если Шюц включал в множественную реальность именно реальности (действительную реальность), хоть и различающиеся по сте-
пени влияния на человека, сегодня они дополняются теле-реальностью, придуманными образами и тем, что получило в постмодернистской литературе название «симулякра» - образ отсутствующей действительности. Такое «правдоподобное подобие» становится далеко не последним по значимости элементом реальности и ставит под угрозу базовый для человека и общества компонент мировосприятия - чувство реальности. Во многом кризис идентичности связан с потерей человеком (а иногда и обществом в целом) чувства реальности, определяющим, в частности, принятие той или иной информации в качестве достоверной. Именно чувство реальности является ядром внутреннего чувства, определяющим то или иное состояние вещей. Его нарушение ведет не только к «выпадению» из общей с другими реальности, но в пределе - к отказу от жизни вообще, так как все предстает как сон, игра, некий сериал, и сама смерть - «не настоящая». Косвенным подтверждением этому служит резкий рост в последнее время самоубийств детей и подростков, т.е. тех членов общества, кто в наименьшей степени способен различать реальность и иллюзию.
Следствием проявления множественной реальности в повседневной жизни общества является «упрощенность человека», когда индивидуум, понимаемый как носитель конкретных социальных характеристик, -«все еще личность, но уже в значительной степени упрощенная» [5, с. 80]. Упрощение в данном случае можно понимать как сведение сложной по своей природе включенности индивида в социум к однозначной идентификации человека, т.е. к исполнению им минимального по объему набора социальных ролей и действий. Такая упрощенность касается не только собственно человека, но и той сферы социальной реальности, где он стремится себя реализовать. Таким образом, причину отмеченного выше «спроса» на идентичность, проявившегося в последние десятилетия, кратко можно объяснить стремлением упростить мир и человека. А само стремление к упрощению - понять как попытку своеобразной защиты от «множащейся» реальности, отбирающей у человека привычные критерии действительности.
В целом же все вышесказанное подводит нас к необходимости признать онтологический аспект важнейшим для понимания всей проблемы идентичности и самоидентификации. Сегодня проблематика онтологии самоидентификации предстает как вопросы о том, с какой реальностью, на основе чего субъект соотносит или не соотносит себя, и должен ли он вообще ставить перед собой задачу соотнесения?
Обратимся к первому вопросу: с какой реальностью человек стремится себя соотнести? Так как социальный субъект выступает в различных ипостасях, то и идентификация получается многосоставной. Множественность тех реальностей, с которыми индивид (неважно, по своей воле или вынуждено) устанавливает отношения, ставит перед ним проблему иерар-хизации этих реальностей. Тем самым самоидентификация предстает как упорядочение реальностей, в которых разворачивается или может быть развернуто
бытие. Отсюда следует понимание самоидентификации как поиска субъектом высшего уровня реальности, замыкающего предшествующие. Этот тот уровень или фрагмент реальности, который не только упорядочивает другие уровни реальности, в которые в той или иной степени включен человек, но и оправдывает бытие самого социального субъекта именно в качестве субъекта (автора реальности), а не только как элемента. Для современного общества, где субъектность не входит в число приоритетных ценностей, такое оправдание является действительно проблемой.
Невозможно свести человека к одной «точке» и пытаться отождествить (идентифицировать) эту точку с миром, как и сам мир не сводим к одной черте или свойству. Такое сведение фактически присутствует в работах тех авторов, кто, развивая постмодернистскую тему смерти субъекта, отказывается от субъекта в пользу актора, социального агента и т.п. Специфика бытия социального субъекта определяется, в частности, такой уникальной способностью человеческой самодеятельности, как «сотворение себя», что проявляется в свободе выбора и создании новых уровней бытия. Можно сказать, что самоидентификация - это самодостраивание целостности.
Онтологическое чувство - чувство бытия - несводимо к простому «я есть». Человек не ограничивается признанием внутри себя «я есть», но постоянно стремится утвердить, укрепить или подтвердить чувство бытия на основе связанности с другими. В редких случаях социальной изоляции (ситуация Робинзона) человек будет стремиться к утверждению связи с природным миром. В любом случае «я есть» станет устремляться к более развернутому: «я есть где и как?». Самоидентификация социального субъекта направлена на достижение целостности социального бытия, поэтому необходимо найти среди множества осколочных реальностей ту, которая призвана завершить эту целостность. Проблема в том, что такой поиск «завершающей» реальности далеко не всегда имеет положительный исход. Слишком часто человек верит в завершенность (совершенность) той реальности, которая для него удобнее. Одна из причин тому, что реальности, окружающие субъекта, не просто существуют рядом, но навязываются ему в качестве последних истин. В информационном обществе это становится серьезной проблемой в силу постоянного роста влияния СМИ и навязываемых ими образов реальности.
Поиски целостного бытия связаны с выработкой соответствующих ориентиров. Проблема в том, что бытие как целостность недоступно человеку. Поэтому в качестве ориентиров в процессе идентификации выступают не уровни целостного бытия, а репрезентирующие их значимые другие. Здесь обнаруживает себя проблема авторитета. Стоит обратить внимание на соответствующие культурно-исторические предпосылки. Дело в том, что в исторической перспективе проблематика личностной идентичности оказывается производной по отношению к формированию идеи «человека естественного». Отмечается [6, с. 66], что только XVIII век ставит в центр культурного универсу-
ма не человека-героя, а человека естественного, чье достоинство и благородство связаны не с исключительностью его миссии, не с его подвижничеством, но с отведенным ему природой местом, которое можно обустроить и очеловечить, развернув свои задатки. Таким образом, конкретному индивиду обществом отведено место, и внутри этого заданного места внешний, привычный для средневекового человека авторитет теряет силу.
Можно сказать, что здесь зарождается идея пространства идентичности, если понимать пространство как соотнесенность с социальными авторитетами. Теперь человек идентифицируется не только с конкретными другими, но и со «всеобщностью других», то есть с обществом. Лишь благодаря этой обобщенной идентификации его собственная самоидентификация приобретает стабильность и непрерывность [7, с. 216]. Ключевой момент целостной идентичности - достижение всеобщности. Идентичность объективно определяется как размещение в определенном мире, и она может быть субъективно усвоена лишь наряду с этим миром. Иначе говоря, любые идентификации возможны в пределах горизонтов, открывающихся особым социальным миром [7, с. 215]. Вообще, онтология идентичности - это вопрос о реальности, принимаемой индивидом в качестве само собой разумеющейся, и, соответственно, производных от нее зон (степеней, уровней реальности).
Но проблема идентичности и самоидентификации одним из своих корней имеет как раз изменение такой важной для мировоззрения установки как «само собой разумеющееся». Как отмечает А.Л. Доброхотов, после эпохи Возрождения и Нового времени, все достоверное возможно лишь в той мере, в какой освобождающий сам себя и лишь для самого себя человек оказывается способным гарантировать себе несомненность всего им знаемого и познаваемого. Отныне он вынужден стремиться к достоверному, будучи лишенным авторитетной и откровенной истины, поскольку в своей антропоцентрической свободе он как бы приговорен к сомнению, настигающему его постоянно и всякий раз заново [6, с. 61]. Здесь важно подчеркнуть стремление к достоверности, так как именно достоверность обусловливает самоидентификацию личности: личностная идентичность предстает как обретение способности самому, вне авторитетной истины, определять свою направленность (направленность своей жизни). Человек становится мерой бытия только в ответ на появление у него соответствующей потребности. Потребность в самодостаточности порождает стремление измерить бытие самим собой.
Жиль Делёз, вводя в современную философию тему складок [8], переформулирует знаменитые кан-товские вопросы о человеке: Что я могу знать в конкретных условиях переплетения видимого и высказываемого? Что я могу сделать, на какую власть претендовать и какое оказать сопротивление? Чем я могу быть, какими складками себя окружить и как воспроизвести себя в качестве субъекта? Тем самым Делез привносит новый аспект проблемы самоидентичности: какими складками я могу себя окружить? Отметим, что
«складчатость» сегодня все чаще прочитывается как «виртуальность», так как и «складчатость», и «виртуальность» в терминологическом отношении несут такой важный общий смысловой компонент как «свернутость».
По мнению Б. Маркова, в современном мире симуляции человек уже не переживает тождества ни с Богом, ни с субстанцией, ни с самим собой. При этом идентичность симулируется, выступает следствием оптического эффекта отражающейся в кривом зеркале игры различия и повторения. Современная жизнь, основанная на механическом и стереотипном воспроизведении, вместе с тем вращается в колесах мелких различий [9, с. 419]. Набирает темпы культура «де-массификации», что «проявляется здесь в росте числа теле- и радиопрограмм, в падении тиражей, а нередко и закрытии массовых газет и журналов, и одновременно в росте числа небольших (по объему и тиражу) газет и журналов»; «растет многообразие, расширяется спектр предлагаемой СМИ продукции, она становится все более адресной, рассчитанной на потребности и интересы совершенно конкретных потребителей» [10, с. 189].
При этом в современной культуре происходит дифференциация двух типов развития человека: в первом случае складывается "массовая личность", во втором - "личность уникальная". Массовая личность принимает все сложившиеся социальные условия и институты, выстраивая самостоятельное поведение в их поле, но в рамках тех условий и ограничений, которые находит в социуме. Уникальная личность нередко входит в противоречия со сложившимися в обществе представлениями, создавая прецеденты для новых личностно ориентированных практик [11, с. 103]. Предметом рассмотрения личностной идентичности сегодня становится именно массовая личность. Таким образом, если понимать идентификацию как отождествление, то параметры идентификации современного человека задают именно мелкие различия, лежащие на поверхности и не затрагивающие субстанциональности. Это одна из причин возникновения «ложной», или «мнимой», самоидентификации.
Если оценить многообразие рассматриваемых в литературе различных форм идентичности с точки зрения обращения субъекта идентичности к принципиально новым возможностям в процессе идентификации, то можно предположить, что есть горизонтальная (гендерная, возрастная, национальная и т.п.), не требующая открытия нового, и вертикальная идентификация, предполагающая открытие новых уровней бытия (и соответственно, достижение новых уровней личностного бытия) и трансценденции. Идентичность социального субъекта не может быть сведена к простому соотнесению себя с определенной «готовой» идентичностью (половой, национальной, религиозной и т.п.), но предполагает достижение самостоятельного бытия, той идентичности, которая строится на основе соотнесения самости не с отдельными аспектами социокультурного бытия, а с целостным бытием. Такая связь идентичности и целостности отмечается при категориальном анализе идентичности:
«касаясь объектных миров (природных, культурных, ментальных), идентичность выражает ту целостную совокупность признаков и черт, что создает и выражает тождественность и самотождественность объекта» [12, с. 16]. Очевидно, что говорить о целостности бытия в буквальном смысле слова невозможно: то бытие, которое открыто и доступно как отдельному человеку, так и человечеству в целом, есть только фрагмент бытия целостного мира. Однако дело не в том, какая часть бытия открыта субъекту, а в том, насколько это бытие целостно для него как субъекта идентификации. Человек обнаруживает целостность бытия такой, какой ее дано обнаружить только ему, на основе его внутреннего опыта, его внутренней временной структуры.
Идентификация может быть представлена и как способ ориентирования в мире на основе выделения «должного-недолжного». Обнаружение и осознание «субъективно возможного» важно тем, что позволяет субъекту преодолеть присутствие (понимаемое как некое временное состояние существования возле чего-то) по отношению к самому себе, которое заключается в том, что субъект не может сказать «я («мы») есть», но вынужден говорить «я являюсь», демонстрируя тем самым случайность своего существования.
Сущность самоидентификации включает стремление социального субъекта исключить из оснований собственного бытия случайность через приобщение к порядку, через идентификацию себя с ним. Здесь также выявляется сущность идентификации как выбора реальности: необходимость выбора связана с обнаружением одновременного существования в мире различных упорядоченностей (например, эстетический порядок и хозяйственный), далеко не всегда образующих мирное соседство.
Выбор порядка есть обращение к сфере должного. Однако выражение «должно быть» имеет несколько смыслов. Во-первых, метафизический, как «должно быть согласно Абсолюту», - в этом случае долженствование носит абстрактно-всеобщий характер и не связано по своей природе с потребностями наличного бытия конкретного человека. Во-вторых, социокультурный - как система долженствований, связанных с потребностью поддержания существования (и физического, и духовного) человечества. В-третьих, личностный - как связь с возможностью персонализации, с нахождением новых граней самоидентификации.
Возникает вопрос: на основе чего субъект должен быть соотнесен с целостной реальностью? На наш взгляд, онтологической основой самоидентификации является самость. Необходимо подчеркнуть именно онтологическую основу выделения самости как понятия. Эта основа представлена, во-первых, таким очевидным явлением, как самостоятельность бытия субъекта, во-вторых, наличием внутреннего времени. Понятие самости призвано выразить главное в специфике субъективного бытия - это порождения бытия. Самость соотносима не столько с уникальностью, сколько с первичностью и постоянством. Самость изначально дана в интуиции достоверности собственно-
го существования, без введения условий, определяющих ее содержание.
Другой вопрос: должен ли социальный субъект соотносить себя с какой-либо реальностью? Да, так как в противном случае он не имеет возможности отчетливо определить границы самостоятельного бытия и тем самым просто перестает быть субъектом. Можно сказать, что каждому порядку долженствования соответствует определенный тип идентичности. Личностная идентичность, понимаемая как высший уровень социальной идентичности, - это не просто соотнесение себя с определенной социальной идентичностью (половой, национальной, религиозной и т.п.), а превосхождение названных видов идентичности. Тем самым происходит достижение самостоятельного бытия, той идентичности, которая строится на основе соотнесения самости не с отдельными аспектами социокультурного бытия, а с целостным бытием. Критерием целостности является тот смысл, который «замыкает» бытие и который принимается на веру.
Что же касается содержания внутреннего опыта, то оно определяется в первую очередь «участием в бытии другого» [30, с. 212], и самоидентификация предстает как одна из форм интерсубъективности. Внимание привлекает такая важная форма «участного бытия», как физический труд, так как именно физический труд есть одна из главных форма задействования и организации наших телесных движений, что связано с конституированием внешнего мира и его временной перспективы. Именно физический труд прямо связывает человека с действительностью, и на фоне роста специализации профессий в современном обществе заметно стремление, условно говоря, «офисных работников» (как пример максимально отделенных от действительности людей) «вернуться к земле». Главное - не получение прибыли, а то, что я сам могу еще что-то сделать своими руками у себя на даче и т.п.
Телесные движения человек переживает одновременно в двух разных срезах: внешнем и внутреннем, пространственном и временном [3, с. 409-410]. Отметим, что неслучайно и кризис идентичности, и проблема идентичности становятся масштабными именно во второй половине XX века, когда физический труд активно вытесняется умственным и наступает эпоха информационного общества.
Труд важен не только как способ изменения реальности, но и как способ преодоления одиночества: уединение, одиночество и изоляция предполагают погружение в себя, в глубины своего сознание, в свое воображение и тем самым потенциально несут в себе опасность потери связи с реальностью, потери чувства бытия. Крупнейшим переворотом в развитии человеческой психики становится, как показал Ю.М. Бо-родай, все возрастающая в ходе эволюции человека роль фантазии (воображения). Труд же, являясь социально опосредованной целесообразной деятельностью субъекта, предстает как генетическая схема опосредующего социального фактора - надсубъективного поля общезначимых жестко взаимосвязанных идеальных сущностей, в рамках и средствами которого опе-
рирует, осуществляя свои «аутистические» построения, индивидуальное человеческое сознание - «субъект» [13, с. 182].
Социализация человека направлена прежде всего на то, чтобы индивид оказался способен включиться в коллективный труд. Ф. Энгельс определял этот процесс как формирование человека трудом. Такое объяснение представляется верным, но недостаточным и, в сущности, как считает М.С. Каган [14, с. 63], поверхностным, потому что труд, превращавший кусок камня в рубило, - лишь внешнее, физическое проявление определенных внутренних, психических сил, сделавших возможными простейшие производственные операции. По К. Марксу, силы эти - идеальное преобразование природных объектов, предшествующее их реальному преобразованию, то есть развившаяся у человека способность «опережающего отражения» действительности, по кажущемуся парадоксальным определению современного ученого П.К. Анохина, или же, по более строгому, но не менее выразительному определению другого физиолога, Н.А. Бернштейна: создание «моделей потребного будущего». Речь идет о способности, известной животным лишь в зачаточной форме и получающей относительно полное развитие только в человеческом обществе, - проектировании. Оно осуществляется силой продуктивного воображения, как назвал ее И. Кант, которая опирается в своих созидательных действиях на познавательную информацию, добываемую другой новообретенной человеком энергией психики - абстрактным мышлением.
Следует подчеркнуть: если возникновение абстрактного мышления объяснимо ссылкой на биологическую предпосылку становления человека - асимметрию головного мозга, то продуктивное воображение сложнее по своей природе и связано именно с трудовой деятельностью, так как между абстрактным мышлением и продуктивным воображение есть принципиальное различие. Оно заключается в том, что, если абстрактное мышление описывает бытие, то воображение (особенно фантазия) создает образы небытия, то есть того, что: 1) либо еще не существует, но должно быть создано в ходе предметной деятельности человека; 2) либо может быть создано в каком-то отдаленном будущем, и не тем, кто данный предмет вообразил; 3) либо вообще не может быть бытий-но опредмечено (это фантастические образы нереализуемой мечты, мифа, художественного творчества).
Таким образом, базовым пониманием онтологиче-
ского аспекта самоидентификации является представление о тех возможностях, которые открываются перед социальным субъектом, и тем, как и насколько они осуществимы. Именно возможности, открываемые субъектом и переживаемые как «сфера возможного», составляют содержание его идентичности: понимание того, «кто я», заключается в открытии того, «что я в действительности могу».
Отметим, что здесь соприкасаются два вида возможного: 1 - имеющее отношение к объективному миру и 2 - к миру субъективному, в частности, к самости и возникающему на ее основе пред-сознанию, а затем и сознанию. Более того, в процессе самоидентификации не просто «разворачиваются» возможности, скрыто присутствующие в самости, но она как бы притягивает к себе возможности, производя своеобразный отбор из спектра возможностей те, которые наиболее соответствуют природе конкретной самости.
Как показывает современная жизнь, к отмеченным выше видам возможного (объективным и субъективным) активно добавляется еще один - виртуальный -вид возможностей. Дело в том, что за последние годы одним из значимых факторов формирования образа реальности стала реклама, чье воздействие на общество только увеличивается вслед за техническим прогрессом. Социокультурный эффект рекламы состоит в том, что она «производит трансформацию антропо-культурного типа в его ценностнонормативной составляющей» и, что особенно важно для проблемы связи самоидентификации и выхода к реальности, оказывает серьезное влияние на «формирование неадекватной социально-статусной идентичности» [15, с. 34-35].
Итак, на поставленные выше вопросы о том, с какой реальностью и на основе чего социальный субъект соотносит себя, можно ответить следующее. Субъект стремится соотнести себя с той реальностью, которая обеспечивает обретение чувства подлинного бытия, способствует раскрытию его самости и позволяет обрести свое лицо. Исходное и еще довольно часто сегодня встречающееся сведение понимания идентификации к отождествлению человека с определенной реальностью должно быть развито в направлении понимания идентификации как выбора реальности, которая принимается на основе веры субъектом идентификации в качестве завершающей, фундаментальной реальности, удостоверяющей подлинность его существования и являющейся критерием чувства реальности.
Статья поступила 30.11.2014 г.
Библиографический список
1. Хоружий С.С. Шесть интенций на бытийную альтернативу [Электронный ресурс]. URL: http://svnergia-isa.ru/wp-content/uploads/2011/06/horuzhv 6 intenciv.pdf
2. Кожев А. Введение в чтение Гегеля. СПб.: Наука, 2003. 792 с.
3. Шюц А. Избранное: мир, светящийся смыслом. М.: РОССПЭН, 2004. 1056 с.
4. Емелин В.А. Самоидентификация как познание. К логическому и социопсихологическому контексту ментальных саморепрезентаций // Эпистемология и философия науки. 2011. № 1. С. 165-180.
5. Груздева Е.Н., Калмыкова В.В. "Властелин колец" как миф постиндустриального, сетевого и информационного общества // Вопросы философии. 2011. № 8. С. 75-84.
6. Доброхотов А.Л. Избранное. М.: Территория будущего, 2008. 472 с.
7. Бергер И., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии. М.: Медиум, 1995. 323 с.
8. Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. М.: Логос, 1997. 264 с.
9. Марков Б.В. Знаки бытия. СПб.: Наука, 2001. 566 с.
10. Социальное: истоки, структурные профили, современ-
ные вызовы. М.: РОССПЭН, 2009. 440 с.
11. Розин В.М. Конституирование себя и реальности как способ жизни новоевропейской личности и философа // Вопросы философии. 2009. № 7. С. 91 -106.
12. Тхапсагоев X. Идентичность как философская категория и мера социального бытия // Философские науки. 2011. № 1. С. 10-25.
13. Бородай Ю.М. От фантазии к реальности (происхождение нравственности). М.: ИФРАН, 1995. 297 с.
14. Каган М.С. Философская теория ценности. СПб: Петрополис, 1997. 205 с.
15. Запесоцкий Ю.А. Современная реклама как институт социально-культурной динамики // Вопросы философии. 2013. № 3. С. 33-38.
