CC BY
7
ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2023. Т. 10, № 2 (38). С. 160-171. УДК 930
Б01 10.24147/2312-1300.2023.10(2).160-171
А. В. Антощенко
«ВЫ МЕНЯ ИЗБАЛОВАЛИ ВАШИМИ ПИСЬМАМИ». ПИСЬМА Г. П. ФЕДОТОВА К ИВАСКАМ. 1950 г.
Публикуются письма Г. П. Федотова, написанные и посланные Ю. П. и Т. Г. Иваскам вскоре после их переезда в США. Ю. П. Иваск при помощи Г. П. Федотова получил должность в Гарвардском университете, находящемся в Кембридже, куда он с женой переехал. Корреспонденция даёт представление о культурных мероприятиях, в которых они вместе с Георгием Петровичем участвовали, а порой и были их инициаторами. Важным аспектом переписки является обсуждение душевных состояний и взаимоотношений корреспондентов. Письма хранятся в фонде Ю. П. Иваска в архиве Центра русской культуры Амхерстского колледжа. Их текст приведен в соответствие с современными нормами правописания. Публикация писем предваряется введением, характеризующим условия их появления, а также сопровождается необходимыми комментариями.
Ключевые слова: Г. П. Федотов; Ю. П. и Т. Г. Иваски; российские эмигранты в США после Второй мировой войны.
После переезда семьи Ивасков осенью
1949 г. в США их переписка с Г. П. Федотовым не прекратилась, хотя и стала реже до их переезда в сентябре 1950 г. в Кембридж. Но осенние, зимние и весенние месяцы 1949—
1950 гг., когда они жили недалеко друг от друга и не переписывались, были важны для их сближения. Г. П. Федотов «вводил» Ю. П. Иваска в культурные круги «русских американцев» в Нью-Йорке. «Для меня их приезд прямо Божий дар, чтобы хоть сколько-нибудь заполнить пустоту, образовавшуюся с Вашим отъездом, - писал Г. П. Федотов своей возлюбленной З. О. Микулов-ской 8 октября 1949 г. - Он идеальный собеседник, умеет говорить, умеет и слушать. В некоторых отношениях он культурнее меня, хотя его культура уже (только эстетическая). В своих исторических взглядах (и политических) он считает себя моим учеником, а я счастлив, что нашёл такого преемника. Конечно, есть и разница. Он шёл от консер-
вативного угла, я - от революционного. Характерно, что первое разногласие было в оценке последних русских царей. Я сосватал его Новицкому , и он будет читать "О русском обществе" в об[ществ]е Русской культуры и о Пушкине в циклах для Парижской Академии. Был он в кружке поэтов у М[арии] С[амойловны], где Валя2 его слушала, а он слушал Вас, т. е. Ваши стихи. Его стихи произвели большое впечатление, и он взялся прочесть в след[ующий] раз своё profession de foi3 "О поэзии" ... Тамара совсем другая. Насколько он трезв и холоден, настолько она сензитивна4 и восторженна. Её настроения настолько меняются, и она требует к себе внимания, как "стеклянный лиценциат" Сервантеса. Меня она почти что обожает сейчас, но я жду, когда она меня возненавидит»5.
Г. П. Федотов познакомил Ю. П. Иваска со своей приёмной дочерью и её мужем, художником Ф. С. Рожанковским, у которых
© Антощенко А. В., публикация,
вступительная статья, примечания, 2023
они пару раз побывали осенью в Лейквуде, а также с родными З. О. Микуловской. В декабре 1949 г. Г. П. Федотов прочитал первую из цикла лекций о христианской эстетике. Продолжить их чтение он смог только в марте следующего года. Все лекции были законспектированы Ю. П. Иваском. Однако намного важнее было то, что именно Юрий Павлович оказался рядом с Георгием Петровичем во время «сердечного припадка» 7 января 1950 г. на одной из улиц Нью-Йорка. Благодаря заботе Ивасков и Болотов-ских Г. П. Федотову удалось постепенно восстановить более-менее приемлемое состояние здоровья , хотя он стал с этого времени окончательно чувствовать себя, по его признанию, «инвалидом».
Весенние и летние поездки Г. П. Федотова к дочери и внучке в Лейквуд становились предлогом не только для написания нескольких строк Иваскам, но и приглашения их приехать в гости, так как он снял там на время «дачу». Правда, чуть позже не имевший своего постоянного жилища Георгий Петрович перебрался в пригород Нью-Йорка - Си-Клиф. Здесь он участвовал в съезде американского отделения РСХД, на
котором выступил с докладом. Вскоре после съезда, который, однако, даже не упомянут в письмах, у него некоторое время гостили Иваски. Если духовное общение Г. П. Федотова с Юрием Павловичем в это время становилось менее интенсивным, то с его женой, ревниво относившейся к друзьям Георгия Петровича и, особенно, к З. О. Мику-ловской, наоборот, усилилось. Это выразилось не только в появлении большего числа писем, написанных Г. П. Федотовым ей отдельно, но и в некоторых трениях, а порой и в скандалах, виновницей которых была Тамара Георгиевна. Но для него эти неприятности искупались её искренней любовью, в благодарность за которую он готов был ей многое простить, хотя и понимал: «Это любовь, которой недостаёт одного: уважения к чужой свободе» (письмо Г. П. Федотова к З. О. Микуловской от 29 ноября 1950 г.).
Как складывались отношения с Иваска-ми, читатель сможет узнать из публикуемых ниже писем. Для понимания взаимоотношений в последние годы жизни Г. П. Федотова с женой и З. О. Микуловской нужно обратиться к его письмам к ним, сохранившимся, но полностью ещё не опубликованным.
1
[Нью-Йорк] 12 мая [1950]
Милая Тамара,
Не сердитесь на меня, пожалуйста, за то, что я не исполнил своего слова и не зашёл к Вам в четверг. Меня не хотели отпускать, несмотря на мои отговорки, до 11 час[ов], а тогда было уже поздно. А сегодня еду в Lakewood. Очень мне грустно, что не успею зайти к Вам до будущей недели. Возвращаюсь в понедельник. До скорого свидания.
Ваш Г. Федотов
2
[Лейквуд] 5 июня [1950]
Дорогие Тамара и Юра, Я обжился на новом месте и чувствую себя прекрасно. Не буду описывать природу и общество, п[отому] что твердо надеюсь видеть вас обоих у себя в ближайшую субботу. Ночевка обеспечена (за исключением простыней), стол тоже. Остаётся объяснить дорогу. Я надеюсь, что вы мне напишите точнее, с каким бусом вас ждать (я накануне вечером буду звонить вам); и выйду встречать вас на большую дорогу к остановке Alexander Road. Это в 2 милях, не доезжая, от Lakewood'a. Если, паче чаяния, вы меня не известите и вам самим придётся отыскивать дорогу, то это не трудно. Alexander Road идёт налево от шоссе, мимо церкви Александра Невского, по которой и называется. Наша дача в 5 минутах (приблизительно), вторая за церковью по левой руке. Она стоит в глубине за деревьями, но видна с дороги. Вы её найдёте по почтовому ящику на дороге (только он стоит направо от дороги) с надписью Wiese.
Да, ради Бога, не забудьте предупредить шоффера, чтобы он остановился у Alexander R[oa]d, т[ак] к[ак] бус всегда опаздывает минут на 15, то предупредить можно в час прибытия по расписанию.
Какой вам посоветовать бус? Я не знаю, есть ли уроки у Юрия Павловича. Если нет, то, чем раньше, тем лучше. Есть в 8, 9 и 10-30. Если в 10-30, то мы немного запоздаем к завтраку. Если по ошибке проедете до Lakewood'a, тоже не беда. Можно взять такси (на мой счёт) и позвонить по одному из следующих телефонов:
1. К Рожанковским Lakewood 6, 2596 J 1 (по-русски)
2. К Wiese Lakewood 6, 2099 J 2 (по-английски)
До завтрака я у Визе, т[о] е[сть] у себя дома. Целую Вас обоих.
Ваш Г. Федотов
3
[Си-Клиф], 9 июля [1950]
Дорогие друзья,
Я соскучился по вам, хотя здесь и очень хорошо. Вы увидите. Приезжайте в субботу утром. От Терентьевых7 мне не удалось выудить приглашения на ночёвку, и потому, м[ожет] б[ыть], вам придётся уезжать вечером. Разве только в моём доме будет свободная комната (есть некоторый шанс). Во всяком случае, один день проведём вместе. Автобусы из Flushing'a идут каждый час + 5 минут (9.05, 10.05 и т[ак] д[алее]). Вам надо положить до Fl[ushing'a] один час (лучше прибавить 10 минут про запас). В Sea-Cliffe остановка называется Cosy corner или Rozlyn Ave[nue] (произносится Розлин). Автобус этот идёт по Glen Ave[nue], останавливается против маленькой церкви (епископальной). От остановки идти назад по Glen Ave[nue] один квартал. Здесь начинается моя улица Glenlawn Ave[nue]. В 10 минутах ходьбы мой дом (№ 120) большой, белый, в саду, с голыми сухими деревьями. Я бы хотел, чтобы Вы выехали пораньше (в 10.5 не слишком рано для вас, я думаю). Накануне я позвоню вам вечером по телефону в 7 часов, и, когда мы сговоримся, я выйду вас встречать к автобусу. Здесь сейчас всё благоухает, цветёт. Видно море с моего балкона, хотя до него не так легко добраться. Но мы доберёмся.
Я понемногу прихожу в себя, хотя устал страшно. Дорога сюда была ужасна. Вышел на рельсы в темноте под проливным дождём, и ни одного такси. Сжалились американцы и взяли меня в свой перегруженный автомобиль. Долго искали дорогу по лужам и потокам, сами её не знали. Я всё-таки надорвался с чемоданом и отлёживался два дня. Но спасибо американцам! Добрый народ.
До свидания, милые, увы, не скорого. Ваш Г. Федотов.
4
[Си-Клиф], 25 июля [1950]
Дорогие Тамара и Юра,
Я был очень тронут и благодарен за ваше обещание (и даже репетицию!) не ссориться. Я знаю, как это трудно в семейной жизни, но Бог вам поможет. А сейчас для меня это так необходимо. За последние дни моё здоровье очень ухудшилось. Было даже два сердечных припадка - по самым ничтожным поводам. Трудно и говорить, и двигаться. Я надеюсь, что с Вами жизнь будет для меня гораздо легче. Да и соскучился по вас обоих. Вот ещё одно условие для Тамары: не ревновать меня к другим друзьям. Ведь, я теперь люблю её гораздо больше прежнего и надеюсь доказать ей это.
Два деловых пункта: Мария Самойловна8 взялась через агентство достать билеты Елене Николаевне9 (т[о] е[сть] агент обещал это) уже в конце августа, и это снимает с меня большую тяжесть.
Карпович обещал немедленно по приезде в Кембридж выяснить, как обстоят дела с утверждением. Если оно состоялось, Вам придётся самому поехать в Кембридж подписать бума-
ги прежде, чем они заплатят жалованье. Это не должно Вас смущать. Финансовая сторона жизни до августа лежит на мне.
Не знаю, как вы решите приехать - в поезде или автобусом. Думаю, лучше поездом (конечный пункт Oster Bay), так как у вас много вещей - всё хозяйство. Со станции придётся взять такси. Если его не будет, надо вызвать по телефону. А в виду всего этого лучше приехать засветло, а не так, как я.
Не беспокойтесь о сахаре, он опять появился здесь, хотя и в малых количествах.
Сегодня ужасный день - по жаре и влажности; вероятно, предсказанный месяц жары начинается. Жизнь и в Си-Клифе не легка, а в Нью-Йорке, вероятно, прямо опасно для жизни.
Адрес такси: gl 4-4555
Наш новый дом: налево, угол Prospect Ave[nue] и Maple Ave[nue] (Наш почтовый адрес 209 Maple Ave[nue]). Целую вас, мои дорогие.
Ваш Г. Федотов
5
23 сент[ября 1950]
Дорогие Юра и Тамара,
Я бросил вас постыдно на вокзале и даже не знаю, уехали ли вы в 4 часа, как было решено. Но теперь-то вы, надеюсь, уже в Кембридже и переживаете нелёгкое время устройства, хлопот и приспособления. Я, вероятно, счастливее вас, т[ак] к[ак] мог сразу погрузиться в свои курсы, которых у меня больше в этом году (целых 4). Немного волнуюсь, справлюсь ли, но уже возвращение к книгам само по себе действует успокоительно.
Очень прошу Тамару простить мою несдержанность последнего дня. Я не совсем лишён благодарности. И, когда думаю о всей заботе и труде, которые она несла для меня это лето, то все неприятности забываются, и я помню только её жертвы и любовь.
Это относится, конечно, и к Вам, Юрий Павлович. С Вами мы не ссорились, и забывать нечего. Но Вы и сами чувствуете, вероятно, что зимой наше общение было более живым и интересным. Является ли понижение тем естественным следствием совместной жизни, я не знаю. Но я помню, скольким я Вам обязан, как многому я от Вас научился, особенно в области любимой нами поэзии. За всё это большое спасибо.
Как хотелось бы, чтобы ваша жизнь в Кембридже протекала дружно и согласно. Дайте Тамаре отдохнуть немного и заняться серьёзно языком, как она мечтает. Сидеть сложа руки она всё равно не станет, да и не умеет.
Здесь я пока видел из общих друзей только Болотовских10 за завтраками. Они вам кланяются и проявляют тёплый интерес к вашей судьбе. У М[арьи] С[амойловны Цетлин] ещё не был. Узнал, что Ваши сундуки давно отправлены.
Новицкий, бедняга, был почему-то поражен известием о Вашем отъезде. Он возлагал на Вас какие-то надежды и сетовал, что Вы не известили его об отъезде.
Простите, что вскрыл по ошибке письмо Э. Э. [Малер]. (Я ничего не читал).
Целую вас обоих и остаюсь ваш Г. Федотов
6
4 окт[ября 19]50
Дорогой Юрий Павлович,
Пишу Вам и Тамаре отдельно, так как она пишет мне отдельно и часто. Но всё, что я пишу сейчас, предназначается для вас обоих. Я никогда не перестаю удивляться радостно, читая выражения Ваших чувств ко мне и оценки моей личности. Мне они искренне представляются преувеличенными и даже ирреальными. Мне в жизни не приходилось слышать ничего подобного. Порой мне кажется, что это позднее увенчание означает конец моего жизненного пути. Только в некрологах можно читать то, что Вы пишете обо мне (но это в шутку). Благодарю Вас от всего сердца.
Я встретил Елену Николаевну сравнительно здоровой и спокойной, хотя грустной. Мы сейчас же уехали в Lakewood, где нашли всё в порядке и мире. Денежный кризис смягчился, де-
вочка очень мила и гораздо тише и послушнее, чем была летом в Си-Клифе. Словом, 3 или 4 дня там были днями блаженно-счастливыми, несмотря на холодную и туманную погоду. Очень скоро выяснилось, без всяких споров, что мы отказываемся от мысли об общей квартире. Е[лена] Н[иколаевна] найдёт себе комнату, а я останусь в семинарии11. Вот насчёт её работы всё осталось в неизвестности, т. к. она почему-то потеряла веру в финансовые возможности переплёта. Впрочем, она чувствует себя ещё такой слабой, что мы легко уговорили её остаться ещё на отдых в Lakewood'e, а я вернулся в Нью-Йорк один. Это моя первая рабочая неделя здесь и проверка моих сил. Меня всё время угнетала мысль, что я не смогу читать лекций. Теперь мне кажется, что смогу, хотя [сл. нрзб.] далеко ещё не кончен, - мы только в середине недели. Я очень облегчил себе преподавание. В этом семестре у меня только 4 часа (+ русский урок в United Nations). Пятницу оставил себе свободной для длинных уик-эндов, м[ежду] прочим и для поездок в Гарвард. Ну, крепко Вас целую, часто вспоминаю и люблю.
Ваш Г. Федотов
7
7 окт[ября 19]50
Дорогие Тамара и Юра,
От души поздравляю вас с успехом Тамары. Как удивительно. Я только намекнул в письме о возможности такой карьеры для неё (она мне казалась ещё далёкой), как вот мечта уже осуществилась. Это как в сказке. Какую добрую фею благодарить? Должно быть, всё того же Михаила Михайловича Карповича]. Здесь все общие друзья Нины радуются и поздравляют: и Бо-лотовские, и Терентьевы. Теперь самое главное для Тамары, по моему мнению, сходить к доктору и серьёзно посоветоваться насчёт сердца. В молодых годах ещё можно лечить его, это не то, что со мною. Мой доктор не доволен мною, давление очень высокое. Он ещё огорчил меня, сказав, что для меня вредно говорить и читать лекции. Теперь я уже просто не знаю, что для меня не вредно. Или, впрочем, я знаю: вредно жить.
Теперь, когда вы оба богаты, я надеюсь, что вы сможете скоро приехать в Нью-Йорк на один из week-end^.
Долго я не знал, как мне отнестись к почтовому переводу Юры. Но моя жена, которая убеждённая сторонница милостыни (и давать, и брать), убедила меня взять. Поэтому я смиряюсь, благодарю, но прошу больше этого не делать. У вас столько друзей в Европе, которым эта помощь была бы страшно необходима.
Ел[ена] Ник[олаевна] нашла временную комнату в вашем первом отеле (на 112 ул[ице]), но я предвижу большие трудности с приисканием работы. Она совершенно охладела к переводу, очень слаба, но стремится на фабрику.
Сегодня суббота, и мы опять с ней едем в Lakewood. Крепко вас обоих целую. Желаю жить в мире и согласии.
Ваш Г. Федотов
8
13 окт[ября 1950]
Милая моя Тамарочка,
Благодарю за письмо и поздравления. Они меня успокоили, т[ак] к[ак] я серьёзно боялся, что Вас обидел чем-нибудь. Ведь, я не получал от Вас ничего более недели. Вероятно, Ваши уроки и переезд на новую квартиру поглотили всё Ваше время. Но я так привык к Вашим хотя бы словесным и даже письменным ласкам и уверениям, что это сделалось для меня потребностью. Ничего не иметь от Вас целую неделю (после моего письма) было тяжело.
Не сердитесь, если я попрошу кое-что изменить в Вашем языке. Во-первых, не называйте меня бабочкой, мне не нравится это слово и с ним у меня в прошлом ничего не связано, а во-вторых, если бы можно было избавиться от местоимений «он», «его» в кавычках, может быть, мне не пришлось бы уничтожать Ваших писем. Я люблю их перечитывать, но меня ужасает мысль, что кто-нибудь будет их читать после меня.
Но я так благодарен Вам за эти письма и только прошу не оставлять меня долго без них. Мне самому писать, очевидно, гораздо труднее, поэтому не ждите моей очереди.
Если бы Вы знали, как я радуюсь переменам в Вашей жизни, за которыми я провижу перемены в Вашей установке на жизнь. Вы становитесь смелее^ увереннее в себе, не таким беззащитным существом, каким я видел Вас в Нью-Йорке. Америка освобождает!
Часто думаю о нашем свидании. Сейчас по моему состоянию здоровья поездка в Кембридж была бы утомительной. Ваш скорый приезд в Нью-Йорк кажется мне более осуществимым. Юра хотел, ведь, бывать здесь каждый месяц.
Нежно целую Вас. Ваш Г. Федотов
9
13 окт[ября 19]50
Дорогие Тамара и Юра,
Спасибо Вам за поздравления, хотя они оказались несколько преждевременными. Я родился 1 окт[ября] по старому стилю, на Покров, а т[ак] к[ак] я люблю этот праздник, то предпочитаю вспоминать об этом происшествии на Покров, по какому бы стилю он ни праздновался. Значит,завтра.
Но я очень тронут, что вы вспомнили о моём рождении, о котором и в моей семье всегда забывали.
Боюсь, что моё предыдущее письмо не дошло до вас или застряло на вашей старой квартире. Там я благодарю вас за чек, но прошу больше этого не делать, а посылать в Германию. Досадно, что вы не получили этого письма, т[ак] к[ак], вероятно, этим объясняется ваше долгое молчание. Вы меня избаловали вашими письмами, и когда я не получаю их с неделю, мне кажется, что что-нибудь случилось или я вас чем-нибудь обидел. Я рад, что ничего худого не случилось и что у вас всё хорошо. Вам продолжает везти, как «утопленникам». Иметь свою квартиру - это значит достигнуть большой доли свободы от внешнего мира. Я никогда не пользовался таким счастьем. Меня интригует, как кончился роман с вашей хозяйкой, как Тамара преодолела свой страх перед жильцами и т[ак] д[алее]. Т[ак] к[ак] инициатива принадлежала ей, то, верно, она стала гораздо увереннее в себе. Дай Бог, чтобы ваши общие успехи продолжились.
У меня, к сожалению, дела не так блестящи. Доктор нашёл высокое давление, а Елена Николаевна не нашла ни постоянной комнаты, ни работы. Но мы не теряем надежды. Во всяком случае, её близость меня утешает.
Крепко вас целую и шлю привет от неё, а также от Болотовских.
Ваш Г. Ф[едотов]
10
20 окт[ября 19]50
Дорогой Юрий Павлович,
Несколько дней тому назад ко мне вернулось мое «пропавшее» письмо к Вам, очевидно, вскрытое Вашей старой хозяйкой. Не понимаю только, почему она мариновала его так долго.
Спасибо Вам за заботы о моей немецкой славе. Я согласен на все Ваши условия в «Merkur»12. Думаю только, что ни одна из моих статей им не подойдёт, а писать заново я не стану.
Не беспокойтесь о моём здоровье, оно совсем не так плохо. Я отказался, с сожалением, от уроков русского языка в U[nited] N[ations], а 4 часа лекций в Академии меня не погубят. Какое у меня давление, я узнаю через месяц, но это и не важно. Вот Елена Николаевна чувствует себя неважно; у неё бронхит и большая усталость. Работать ещё не начала, а поселилась окончательно в вашем первоначальном отеле по 112м, где ей дали маленькую комнату за 8.45! Будущую неделю она проведёт в Lakewood'e с внучкой, пока Нина будет во Флориде по делам натурализации.
Меня очень беспокоит Тамара. Судя по её письмам, она чувствует себя больной и переутомлённой. Ради Бога, сводите её поскорее к хорошему доктору (Карповичи13 знают). А то, как
бы она не свалилась в самом начале вашего процветания. Хорошо было бы нанять приходящую негритянку для уборки квартиры. Да поставить в границы ваших жильцов, чтобы они не хозяйничали слишком независимо.
А от Вас, Юрий Павлович, я жду новостей из академической жизни, поскольку она до Вас доходит. Читал, что вышла книжка Чиннова14, у Вас она, наверное, есть. Хороша ли?
Целую Вас и крепко жму руку.
Ваш г. Федотов
11
1 ноября [1950]
Дорогой Юрий Павлович, Спасибо Вам, что отпустили Тамару. Два дня, что я провёл с нею, мне дали очень много радости и тепла. Жалею, что Вы не смогли приехать. Мы давно с Вами не говорили на серьёзные темы, и Ваша интеллектуальная беседа дала бы для моей соскучившейся головы то же, что Тамара для сердца. Но это не уйдёт. Может быть, не так скоро, как Вы рассчитываете, но я побываю в Кембридже, и тогда мы наговоримся досыта.
Я не пустил Тамару вернуться на автобусе, не браните её за это. Она приехала сюда простуженная и с сильной головной болью. И потом я пожалел отпустить её в воскресенье. Приехала очень поздно в пятницу. Разыскивать ночью брата, когда и адреса нет толком, я отказался и устроил её в отеле. А в субботу полдня ушло на поиски того же брата и на семейные разговоры. Если бы она уехала в воскресенье, я бы совсем её не видел. А так мы хоть побывали в церкви и погуляли в парке, который теперь чудесен. Надеюсь, что она не опоздала на свою лекцию. А если и опоздала, то это всё моя вина. Она всё время только и рвалась назад, так что у нас были даже маленькие ссоры из-за этого.
У меня ничего нового. Здоровье прилично. Вчера вернулась, наконец, Елена Николаевна из Lakedood'a и взяла мои лекции в United Nations, а лекции в Академии мне дают большое удовлетворение.
До свидания милый. Тамаре пишу отдельно.
Ваш Г. Ф[едотов]
12
1 ноября [1950]
Милая, любимая Тамарочка, Спасибо Вам за радость и счастье, которые Вы мне подарили за Ваш короткий приезд. И простите меня, если я отравил чем-нибудь счастье этих дней. А я знаю, что виноват. Но знаю и Вашу неистощимую способность прощать меня. Знаю, впрочем, что уже простили. Беспокоит меня мысль, что по моей вине Вы могли опоздать на урок и иметь неприятности. Надеюсь, этого не случилось? А со мной было нечто подобное, если не хуже. После завтрака я прилёг вздремнуть, как всегда делаю, на полчаса, но теперь я был такой сонный, что проспал половину моей лекции, и когда пришёл в класс, студенты уже разошлись. Что делать? Надо платить за удовольствия. Но, кроме некоторой усталости, здоровье моё в хорошем состоянии (тьфу, тьфу!). Вспоминаю Вас всё время, вернее, чувствую Вашу близость. Страшно не достаёт Вас. Жду Вашего письма с нетерпением. Не бранил ли Вас Юра за мотовство? Так же ли у Вас светит солнце и тепло, как летом?
Вчера вернулась Ниночка из Флориды, ничего не сделавши, но, по крайней мере, здоровая. А Елена Ник[олаевна] переселилась в Нью-Йорк и вчера дала первый урок в Un[ited] Nations вместо меня, но в моём присутствии. Я был доволен. Но вообще у нас с нею безденежье (относительное), т[ак] к[ак] она ещё не работает.
Думаю о своём приезде в Кембридж в связи с лекцией, о которой писал Юре. Берегите себя. Поскорее сходите к доктору. Пишите мне чаще. Нежно Вас целую.
Ваш Г. Ф[едотов]
13
7 ноября [1950]
Дорогой Юрий Павлович,
Получил сегодня Ваше Special Delivery15 с требованием спешного ответа. Последнее меня смутило. Во-первых, мое сильное желание побывать в Кембридже борется всё время с малодушным страхом: выдержу ли, смогу ли? Решаю согласиться, однако с оговоркой: если вдруг буду плохо себя чувствовать, то не приеду.
Второе, тема. Обдумывая её сегодня, остановился на такой: «Религиозный фон русской поэзии 19 века». Это вроде резюме того цикла, который я читал в Нью-Йорке16. Меня эта тема более всего увлекает, хотя я сознаю, что она не подходит ни к одному кружку: для одного она ненаучна, для другого трудна. Тема не по аудитории, а по автору. Что же, разве не возможен и такой выбор.
Добавочные условия. Говорить я буду тихо, а аудитория должна быть небольшая. Стакан чаю за столом очень поможет делу. А говорить по-русски, не правда ли?
Я смогу читать в одну из пятниц в конце ноября или начале декабря, по Вашему выбору. Приехать могу к Вам в четверг вечером, и провести у вас три дня. Мог бы ещё читать о стригольниках (для учёных), но у меня написано по-английски.
Не сердитесь, милый Юрий Павлович, что возвращаю Вам чек. Я уже просил Вас этого не делать. Когда я буду нуждаться, поверьте, я не постесняюсь сам обратиться к Вам, а сейчас, слава Богу, нет нужды.
Итак, скоро увижу Вас, обниму и наговоримся вдоволь. Привет Михаилу Михайловичу [Карповичу].
Тамаре пишу отдельно.
Вас любящий Г. Федотов
14
13 ноября 1950
Дорогой Юрий Павлович, Можете передать Мих[аилу] Михайловичу Карповичу], что я согласен и с темой, и с новой датой - 24 ноября. Вероятно, смогу приехать и раньше, в среду, но лучше не заставлять меня читать о поэтах, боюсь устать, да и лучше отложить до другого раза. Через 10 дней смогу обнять Вас с Тамарой. Страшно рад.
Ваш Г. Ф[едотов]
15
29 ноября [1950]
Дорогие Юра и Тамара,
Простите, что не написал вам тотчас по приезде, чтобы поблагодарить вас за гостеприимство и любовь. Но я сразу же закрутился в вихре малых дел и только сегодня нашёл время для письма.
Нью-Йорк уже успокоился от страшной бури, которой мы с вами не пережили в Кембридже. Но, по рассказам Елены Ник[олаевны], она на улице пережила нечто ужасное. В сущности, люди подвергались смертельной опасности. Валились деревья, карнизы, разбивались окна... Впрочем, корейская катастрофа17 сейчас заслонила всё. Елену Н[иколаевну] я нашёл в лучшем виде, чем оставил. Она и лучше выглядит и охотнее говорит. Работы по-прежнему не имеет, но не очень этим угнетена.
Болотовские серьёзно собираются устроить вечер Чиннова, только в другой компании -в одном отеле, где собирается «Надежда»18. Цена всего 5 дол[ларов]. Какой срок Вы предпочитаете: до или после Рождества? Моё здоровье не плохо.
Крепко вас целую обоих. Ваш Г. Ф[едотов]
16
1 дек[абря 1950]
Милая Тамарочка,
Простите, что, может быть, томлю Вас ожиданием моих писем. Вчера получил целых три Ваших сразу, неизвестно в каком порядке написанных (почему бы Вам не ставить даты?), но все они полны любовью и всепрощением, глубоко меня тронувшим. Тем более, что Вы всё ещё как будто верите, что я оскорбил Вас. Боже мой, а мне трудно поверить, как Вы могли прийти к этой несчастной мысли. Ведь, каким подлецом я был бы, если бы после всего, что было, мог так цинически сравнивать Вас. Вы знаете, это я, в сущности, должен был бы обидеться на Вас, во-первых, потому что Вы считали меня способным на такую низость, и, во-вторых, не хотели поверить моему слову, что у меня и мысли не было, которую Вы мне приписали. Если я не сержусь, то только потому, что знаю, как Вам самой тяжело. Вы выдумали миф, призрак и мучаетесь им. Поверьте же мне, наконец, что, говоря об индюшке, я не имел в виду Вас. Я бы смеялся над самой возможностью такого истолкования, если бы оно не заставило Вас страдать. Это подтверждает мое давнишнее наблюдение. Для Вас закрыто то, что происходит в других людях, даже во мне. Вы живёте в мире образов, не соответствующих действительности, не знаете, кто Ваши друзья и враги и поэтому страшно несправедливы к людям. А корень всему в субъективизме, в погружённости в своё «я». Это не эгоизм, потому что Вы умеете приносить себя в жертву, это именно погружённость в свой мир, и отсюда слепота к миру других людей. Старайтесь расширить своё личное сознание, выходить из своей скорлупы, жить интересами других людей.
В связи с этим, мне непонятно, что Вы имеете в виду, говоря о моём недоверии к Вам. Я всегда Вам верил во всём и ни в чём не подозревал Вас. То, что лежало тяжестью на мне и в этот приезд, как и летом, было Ваше стремление (очевидно, Вами несознаваемое) отнять у меня всякую свободу. И это несмотря на Ваши письменные разрешения ходить к Зое19 хоть каждый день. Два раза я был у Зои. И всякий раз с нелепым скандалом в Вашем доме. Что дело не только в ревности показало воскресенье, когда Вы испортили нам обоим целый день только потому, что я решил уехать вечером.
Не тирания ли это, хотя бы во имя любви, но от этого не менее жестокая? Я Вам скажу правду, у меня были большие сомнения, в связи с моим приездом, следует ли мне остановиться у Вас? Как мне ни хорошо с Вами («хорошо» это слабое слово для счастья), но у меня было ощущение, что я попаду в ловушку, в клетку, из которой нет свободного выхода. Я поверил Вашим обещаниям и ошибся. Но для меня свобода дороже всего, даже любви.
Но довольно. Я пишу это для будущего, как урок для нас обоих. А главное, о чём я хочу сказать сегодня, это что я люблю Вас, Тамара. Люблю не только Ваши волосы, ножки и т[ому] п[одобное], но и Вашу душу, несмотря на тёмную страстность, в ней живущую. Люблю Вашу детскость, жертвенность, идеализм, неожиданные вспышки глубокого прозрения среди детских разговоров. И многое, многое другое. Не разрушайте же этой любви своим максимализмом: «всё или ничего». Вы чувствуете иначе, сильнее, но возьмите меня таким, каков я есть (уже старик, не способный на страсть, к счастью) и не отравляйте горечью и ядом чистой радости, которую мы могли бы пить. Целую Вас нежно (так же как Вы меня), жду нашей скорой встречи и умоляю простить меня, если есть за что. Ваш Г. Ф[едотов]
Целую Юру.
17
8 дек[абря 19]50
Дорогой Юрий Павлович, Если бы не Вы, я бы и не вспомнил о своих именинах. А теперь и поздравления Ваши и подарки. Спасибо за всё! Но, ведь, это значит, и Вы именинник завтра. Поздравляю и я Вас - но с пустыми руками. Желаю славы в будущем и профессорской кафедры вскоре. А, может быть, ещё важнее, любви окружающих, значение которой я по-настоящему стал ценить только теперь.
Свитер оказался чудесный: и в пору, и мягкий, и закрытый. А цвет этот - красного вина -я сам люблю, у меня даже был когда-то свитер этого цвета, но далеко не такого качества. Спасибо! Но при чём же здесь чулки Елене Николаевне? Я думал, Вы готовите нам подарок к Рождеству. Она ещё не видела своего, но я уверен, что будет очень рада.
Болотовские сняли зал на субботу 23 дек[абря], 3 часа дня. Стоить будет 7.00. Я думаю, это ничего.
Я, конечно, зайду в ваш бывший отель и справлюсь, но не думаете ли Вы, что лучше будет просто снять заранее комнату, если цена будет подходящая? Вы только напишите, когда приедете (вероятно, в пятницу 22го).
Эта неделя была очень тяжелой для меня. Каждый день бывал на церковном соборе, где выбрали нового митрополита20. Я доволен и избранием, и резолюциями, и мирным ходом заседаний. Но очень устал, хотя старался бывать поменьше. Но одна часовая дорога в сабвеях чего стоит. Вчера меня чуть не раздавили какие-то негры.
Приятно было видеть старых знакомых, приехавших издалека, напр[имер], из Канады, где у меня есть своя «партия» (по церковным делам). Один попик из захолустья сказал, что какой-то «жидовский раввин» хвалил мои книги. Другой, что читают их протестантские пастыри. И за то спасибо! Ну, целую Вас, мой друг, и жду. Тамаре пишу особо.
Ваш Г. Ф[едотов]
18
14 дек[абря 1950]
Дорогой Юрий Павлович, Справлялся в вашем отеле. Там советуют зайти около 20го. Кстати, я не знаю, когда Вы приезжаете, т[о] е[сть] точной даты, чтобы можно было уже сейчас снять комнату. Пожалуйста, напишите, а также разрешите ли снять для Вас, если, конечно, не дорого. И очень прошу, не покупайте мне «мексиканских» брюк, довольно с меня и чудного свитера. Я не хочу, чтобы Вы разорялись на меня.
Что Вы пишите о моих планах на Рождество? Конечно, большую часть времени я буду с вами (надеюсь, и Елена Николаевна), у меня или у вас. С удовольствием пойду на вечер Куз-мина21. Для себя мне надо было бы резервировать три или четыре вечера, не больше.
О. Александр22 устраивает что-то вроде съезда в своей Астории и уговорил меня читать 24го, часов в 5 или 6 (о боговоплощении). Но, вероятно, Вы тоже примите участие в этом съезде. Гораздо хуже, что меня изнасиловал Спекторский23 - читать 19го в кружке при семинарии (где и Вы раз читали). Это время занятий, и я буду чувствовать себя усталым после лекций. Но тема моя любимая (я только что написал о ней для газеты Гуля24) новгородская теократия («Республика святой Софии»25). Вероятно, будет плохо, но что делать? Теперь, когда мне стало получше, невозможно отлаиваться от всех покушений.
А что это Тамара не приписала ни словечка. Боюсь, опять на меня обиделась. Но я всё же нежно её целую и крепко жму Вашу руку.
Искренне Ваш Г. Федотов
19
16 дек[абря 1950]
Дорогие Юра и Тамара,
Пишу сейчас наспех и о деле. Совершенно неожиданно оказалось, что напротив меня, в угловом доме сдаётся комната за 10 дол[ларов] в неделю. Я видел её. Комната приличная, даже очень. Хозяйка согласна сдать на две недели, но... Есть два «но». Кровать одна и не очень широкая. И нельзя пользоваться кухней. На этом хозяйка стоит твёрдо. Я не совсем уверен, привезёте ли Вы всю необходимую посуду на короткое время, и потому жду вашего скорого ответа. Вы не ответили мне также, должен ли я снять комнату в отеле, если там будет за подходящую цену. А также, когда вы приедете. На эти три вопроса, если возможно, ответьте поскорее.
У нас здесь со вчерашнего дня снег, дождь и слякоть. Отсюда простуда и дурное настроение. Наступающая неделя будет для меня труднее обычного в виду двух докладов сверх лекций. Но радуюсь предстоящему свиданию с вами.
Получил сегодня письмо от Тамары, благодарю её за него. Простите за короткое письмо.
Ваш искренне Г. Федотов
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Новицкий Георгий Исаакович (1889-1966) -русский инженер-электрик, поэт, общественный и религиозный деятель, в США проживал с 1920-х гг., председатель американского Общества друзей русской культуры и Общества друзей Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже, который его профессора называли Академией.
2 Филипп (урожд. Микуловская) Валерия Осиповна (1919-2007) - сестра З. О. Микуловской.
3 Исповедание веры, кредо (фр.).
4 Германизм от sensitiv, здесь: чувствительна, восприимчива (нем.).
5 Письма хранятся в частном архиве В. В. Ян-цена, которого я благодарю за предоставленное право изучить и цитировать их.
6 Е. Н. Федотова 26 февраля 1949 г. уехала в Париж.
7 Терентьев Владимир и Терентьева Татьяна Георгиевна (1908-1986) - редактор издательства им. Чехова в Нью-Йорке. Друзья Федотовых в Нью-Йорке.
8 Цетлин (урожд. Тумаркина) Мария Сомой-ловна (1882-1976) - участница революционного движения, член партии эсеров, жена Н. Д. Авксентьева, во втором браке замужем за литературным критиком, поэтом и переводчиком М. О. Цет-линым, редактором отдела поэзии журнала «Современные записки» (Париж, 1920-1940). При финансовой поддержке Цетлиных были созданы эмигрантские журналы «Окно» (Париж, 19231924), «Новый журнал», по инициативе М. С. Цет-линой - «Опыты» (Нью-Йорк, 1953-1958), где публиковался Ю. П. Иваск.
9 Е. Н. Федотова была в это время в Париже.
10 Болотовский Юлий (Bolotovsky Julius) Юрьевич (1885-1957) - юрист, выпускник юридического факультета Петербургского университета (1910), в эмиграции с 1921 г., с 1923 г. в США. Шапиро Анастасия Абрамовна (18791972) - жена Ю. Ю. Болотовского, художница-оформитель. Болотовская (в замуж. Штейнберг) Мирра (Myrrah Bolotowsky) Юльевна (1910-?) -дочь, сотрудница радиостанции «Голос Америки». Болотовский Илья (Bolotowsky Elias) Юлье-вич (1907-1981) - сын, художник.
11 Г. П. Федотов жил в общежитии Нью-Йоркской объединённой теологической семинарии Колумбийского университета по адресу 600 West 122 Street.
12 Merkur: Deutsche Zeitschrift für europäisches Denken - немецкий журнал, издающийся в Штутгарте с 1947 г.
13 М. М. Карпович и его жена Татьяна Николаевна (урожд. Потапова, 1897-1973).
14 Чиннов Игорь Владимирович (1909-1996) -поэт, в эмиграции с 1922 г. Друг Ю. П. Иваска. Первые стихотворения опубликовал в журнале «Числа». Имелся в виду его первый сборник стихов: Чиннов И. В. Монолог. - Париж : Рифма, 1950.
15 Специальная доставка (англ.).
16 Очевидно, речь шла о цикле лекций «Религиозность четырёх русских поэтов: Тютчева, Некрасова, Ал. Толстого и Блока». См. анонс: Лекции по вопросам религии, культуры, истории и пр. // Россия [Нью-Йорк]. - 1948. - 26 окт.
17 Упоминался военный конфликт между Северной и Южной Кореей, начавшийся 25 июня 1950 г.
18 Nadejda Mutual Aid Society (англ.) - Общество взаимопомощи «Надежда», было создано в Нью-Йорке в 1945 г. для финансовой поддержки эмигрантов и организации культурных мероприятий. Просуществовало до 1968 г.
19 Микуловская (в замуж. Юрьева) Зоя Осиповна (1922-2000) - филолог, литературовед, аспирантка Д. И. Чижевского в Гарварде, последняя любовь Г. П. Федотова.
20 Речь шла о VIII Всеамериканском соборе, проходившем после смерти митрополита Феофи-ла (Пашковского, 1874-1950) 5-8 декабря 1950 г. в Нью-Йорке. На нём митрополитом был избран Леонтий (Туркевич, 1876-1965).
21 Кузмин Михаил Алексеевич (1872-1936) -литератор и композитор Серебряного века.
22 Киселёв (Грипп-Киселёв) Александр Николаевич (1909-2001) - священник, в США в клире Северо-Американской русской митрополии с 1950 г., помощник настоятеля Троицкой церкви в г. Астория (1950-1951), содействовал созданию отдела РСХД в США.
23 Спекторский Евгений Васильевич (18751954 гг.) - правовед. В эмиграции с 1920 г., после Второй мировой войны переехал в США. С 1947 г. профессор Свято-Владимирской православной Духовной академии.
24 Гуль Роман Борисович (1896-1986) - писатель, с 1919 г. в эмиграции в Германии, с 1933 г. во Франции, с 1950 г. в США, секретарь, редактор «Нового журнала» и «Народной правды».
25 Федотов Г. П. Республика Святой Софии // Народная правда [Нью-Йорк]. - 1950. - № 1112. - С. 21-23.
Сведения об авторе
Антощенко Александр Васильевич - доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Института истории, политических и социальных наук Петрозаводского государственного университета (Петрозаводск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 185910, Россия, Петрозаводск, ул. Ленина, 33
E-mail: ant@petrsu.ru
SPIN-код РИНЦ: 8184-4374
ORCID: 0000-0002-2366-3750
WoS ResearcherlD: AAG-5905-2019
Информация о статье
Дата поступления
I апреля 2023 г.
Дата принятия в печать
II апреля 2023 г.
Для цитирования
Антощенко А. В. «Вы меня избаловали вашими письмами». Письма Г. П. Федотова к Иваскам. 1950 г. // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2023. Т. 10, № 2 (38). С. 160-171. й01: 10.24147/2312-1300.2023.10(2).160-171.
A.V. Antoshchenko
"YOU PAMPERED ME WITH YOUR LETTERS". GEORGE FEDOTOV'S LETTERS TO YURII AND TAMARA IVASK. 1950
The letters of G.P. Fedotov, sent to Yu.P. and T.G. Ivask shortly after they moved to the USA, are published. Yu.P. Ivask, with the help of G.P. Fedotov, received a position at Harvard University in Cambridge, where he and his wife moved. Correspondence gives an idea of the cultural events in which they, together with Georgy Petrovich, participated, and sometimes were their initiators. An important aspect of the correspondence is the discussion of the states of mind and relationships of the correspondents. The letters are stored in the fund of Yu.P. Ivask in the archives of the Center for Russian Culture of Amherst College. Their text is brought into line with modern spelling standards. The publication of letters is preceded by an introduction describing the conditions for their appearance, and is also accompanied by the necessary comments.
Keywords: G.P. Fedotov; Yu.P. and T.G. Ivask; Russian emigrants in the USA after World War II.
About the author
Aleksandr V. Antoshchenko - Doctor of Historical Sciences, Professor of the Russian History Department of the Institute of History, Political and Social Sciences of the Petrozavodsk State University (Petrozavodsk, Russia)
Postal address: 33, Lenina ul., Petrozavodsk,
185910, Russia
E-mail: ant@petrsu.ru
RSCI SPIN-code: 8184-4374
ORCID: 0000-0002-2366-3750
WoS ResearcherID: AAG-5905-2019
Article info
Received April 1, 2023
Accepted April 11, 2023
For citations
Antoshchenko A.V. "You Pampered Me With Your Letters". George Fedotov's Letters to Yurii and Tamara Ivask. 1950. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2023, vol. 10, no. 2 (38), pp. 160-171. DOI: 10.24147/2312-1300.2023.10(2).160-171 (in Russian).
