CC BY
2
ВСТРЕЧИ С АТТИЛОЙ
Историческая драма о Женевьеве Парижской, Лу из Труа и Аттиле
© Томский Г.В.
(Grigori Tomski, France, 2023) g. tomski@gmail. com
СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ
АТТИЛА - царь гуннов, император Севера Девочка ЖЕНЕВЬЕВА (9 лет в 429 году)
СЕВЕРУС - отец Женевьевы - богатый житель села Нантер (в настоящее время города) в окрестностях Парижа, имеющий земельные и другие владения в городе Труа и других местах Галлии (современной Франции)
ЖЕРОНТИЯ - мать Женевьевы
ЛУ - епископ города Труа в Галлии
Взрослая ЖЕНЕВЬЕВА (с 25 лет живет в Париже)
Генерал АЭЦИЙ - губернатор Галлии и патрис Западной (римской) империи, бывший долгое время другом Аттилы
ВАЛЕНТИНЬЕН — император Западной империи
ПРЕФЕКТ Парижа
ОРЕСТ - благородный римлянин, ставший министром и генералом Аттилы АРДАРИХ — король гепидов (германского народа на Дунае), вассал Аттилы МАРК — родственник Женевьевы из Труа (можно дать ему другое имя) ВОИНЫ (римские, гуннские и германские)
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
Сцена 1. Вилла Северуса на берегу Сены, 429 год
Северус и Жеронтия стоят на берегу Сены перед виллой и смотрят на нарядную лодку, приставшую к берегу. Женевьева играет возле них.
Епископ Лу (34 лет) сходит на берег. Женевьева подходит к родителям, которые почтительно кланяются епископу.
СЕВЕРУС: Приветствую Вас уважаемый Лу — епископ славного города Труа!
ЛУ: Да хранит Бог вашу семью! Как это Вы меня узнали?
СЕВЕРУС: У нас земли недалеко от Труа и дом в городе. Поэтому я бываю по нескольку раз в год в Труа. Меня зовут Северус, а это моя жена Жеронтия и дочка Женевьева.
ЛУ: Меня привекла идиллическая картина вашей семьи перед красивой виллой.
ЖЕРОНТИЯ: Славный Жермен, епископ города Оксера, на днях проехал через наш Нантер и сказал, что Вы тоже приедете.
ЛУ: Да, по распоряжению Римского папы мы едем на Британские острова для борьбы с сектантами. Он должен подождать меня на корабле в устье Сены.
ЖЕНЕВЬЕВА: Епископ Жермен благословил меня!
ЛУ: Какая у вас хорошая девочка! Глаза светятся умом и добротой. Счастливы родители, имеющие такого ребенка! Не сомневаюсь, что при твоем рождении радовались даже ангелы на небесах!
Епископ гладит девочку по волосам.
ЖЕРОНТИЯ: Уважаемый Жермен сказал то же самое и что у Женевьевы будут большие заслуги перед Богом, что она будет заступником людей в наши неспокойные времена!
ЖЕНЕВЬЕВА: Я обещала епископу Жермену посвятить жизнь служению Богу и людям!
ЛУ (улыбается): Я тоже благославляю тебя, красивая, умная и добрая Женевьева! Знаю, что ты сдержишь свое обещание.
СЕВЕРУС: Посидите с нами и отдохните.
Родители и Женевьева садятся за садовый стол с епископом.
СЕВЕРУС: Да, времена теперь неспокойные. Недавно франки короля Клодиона рвались к Парижу!
ЛУ: Какая хорошая у вас вилла! А в Париже, совсем недалеко отсюда, левый берег Сены в руинах зданий, разрушенных варварами!
ЖЕРОНТИЯ: Это было давно, но город так и не залечил своих ран.
СЕВЕРУС: Все может повториться. К счастью, франков Клодиона остановили гуннские отряды, нанятые генералом Аэцием.
ЖЕРОНТИЯ: Все знают, что Аэций был в ранней молодости почетным заложником у гуннов и подружился там с их принцем Аттилой.
ЛУ: Только благодаря этой дружбе Аэций не был казнен за участие в гражданской войне на стороне побежденного претендента на трон империи. Напротив, он стал губернатором Галлии!
СЕВЕРУС: Теперь все опасаются нападения бургундов. Ситуация на западной границе стала очень опасной.
ЛУ: Аэций собирает в кулак свои силы, к нему прибыли новые отряды гуннской кавалерии. Сообщают, что Аттила намерен атаковать Бургундское королевство на Рейне с востока.
СЕВЕРУС: Значит Аттила и Аэций берут бургундов в клещи!
ЖЕРОНТИЯ: Мы возлагаем наши надежды на гуннов, а гунны возлагают свои надежды на Бога!
ЛУ: Бог поможет нам. Бургунды будут наказаны за вторжения в Галлию. Сцена 2. Париж, 450 год
Генерал Аэций и Префект Парижа смотрят c холма на панораму Парижа.
АЭЦИЙ: Я Вас назначил префектом с обширными полномочиями. Городские советы в Галии совсем не справляются со своими обязанностями. Большинство городов уменьшились в размерах. Здесь в Париже почти весь левый берег лежит в развалинах.
ПРЕФЕКТ: Многие боятся вторжений варваров и уезжают подальше от северной границы. Камни от разрушенных и покинутых зданий были использованы для построения укреплений вокруг центра города.
АЭЦИЙ: Говорят, что в муниципальном совете Парижа есть женщины!
ПРЕФЕКТ: Есть только одна — молодая и энергичная Женевьева. Но она единственная наследница своих богатых родителей, имеющая большие земельные владения в окрестностях Парижа и в других местах. Она была в детстве благословлена епископами Жермен и Лу, став взрослее получила посвящение в невесты Христа от парижского епископа Марселя.
АЭЦИЙ: В это тревожное время Вам надо поднять дисциплину гарнизона, создать достаточный запас продовольствия на случай осады.
ПРЕФЕКТ: Но ведь после разгрома бургундов гуннами, Аттила не разрешает больше ни одному народу или племени покинуть Германию и вторгаться в Галлию. Мы надеемся на длительный мир.
АЭЦИЙ: Принцесса Гонория отправила письмо Аттиле и обручальное кольцо. Мы перехватили ее гонца на обратном пути. Оказывается, Гонория предлагала в случае выхода замуж за Аттилу в качестве приданного половину Западной империи, в том числе Галлию!
ПРЕФЕКТ: Невероятно!
АЭЦИЙ: Она считает, что ее звание «августы» дает ей почти равные права со своим братом императором Валентиньеном.
ПРЕФЕКТ: Август Валентиньен и августа Гонория! Да, звучит почти одинаково.
АЭЦИЙ: Вы давали присягу служить императору Валентиньену и не должны допускать такой мысли.
ПРЕФЕКТ: Я буду верен присяге.
АЭЦИЙ: Приказываю защищать город от гуннов в случае их появления под стенами! В случае сдачи города Вы будете казнены!
Сцена 3. Рим
Император Валентиньен стоит возле своего дворца и смотрит с холма на панораму Рима.
ВАЛЕНТИНЬЕН: Судьба жестока ко мне! Я, император Запада, в полной зависимости от ставленника гуннов Аэция, который может в любой момент избавиться от меня. Но я не знал, что меня ждет еще более страшное испытание. Аттила и Гонория хотят жениться! Я должен помешать этому любой ценой! Аттила создаст с ней Римско-гуннскую империю и устранит меня быстро от власти. Потом меня казнят, чтобы избежать заговора против них. Гонория никогда не простит мне и Аэцию казни своего друга Евгения и своей многолетней ссылки в Константинополь. Мне и Аэцию. Значит Аэцию также несдобровать в случае брака Аттилы и Гонории.
Приходит Аэций и почтительно кланяется императору.
АЭЦИЙ: Дорогой Валентиньен, я получил письмо от патриса Востока. Советует принять предложение Аттилы и выдать за него Гонорию. Он так напуган после разгрома Восточной империи гуннами, что не видит другого выхода.
ВАЛЕНТИНЬЕН: Вы думаете, что есть другой исход? Отец дражайший: pater carissimus et amantissimus! Придумайте что-нибудь! Гонория никогда не простит нам казни своего друга и многолетней ссылки.
АЭЦИЙ: Дорогой Валентиньен, если бы мы стали родственниками, то я сделал бы для вас все - даже невозможное. Мне кажется, мой сын Гаудентиус был бы прекрасным женихом для вашей дочери, принцессы Евдоксии. Предлагаю обвенчать их теперь, а свадьбу сыграть через пару лет, когда она станет совершеннолетней.
ВАЛЕНТИНЬЕН: Поклянитесь, что тогда вы спасете мою семью.
АЭЦИЙ: Клянусь всемогущим Богом, что я сделаю все, чтобы спасти вашу семью, чтобы ваша дочь и мой сын были счастливы!
ВАЛЕНТИНЬЕН: Будьте спасителем империи и Бог вас вознаградит! Я пойду поговорить с женой и дочерью. Думаю, что они будут согласны.
Аэций уважительно кланяется императору. Валентиньен уходит. Аэций остается на месте и задумчиво смотрит на панораму Рима.
АЭЦИЙ: Выступая против брака Аттилы с принцессой Гонорией, нарушая две торжественные клятвы гуннам, я становлюсь самым большим врагом Аттилы. Но я вырвал обещание Валентиньена выдать свою дочь принцессу Евдоксию за моего сына. Валентиньен в панике и даже не заметил, что я поклялся сделать все, чтобы спасти его семью и ничего не сказал про него самого. Поэтому вскоре после свадьбы с Евдоксией мой Гаудентиус станет императором Запада! Для этого мне надо суметь сдержать наступление Аттилы в течении двух лет.
Но можно ли оказать Аттиле достойное сопротивление? Я могу рассчитывать только на свое знание обычаев гуннов и их тактики ведения войны. Действительно, никто из римлян не знает гуннов лучше меня.
Я знаю, что целью Аттилы не будет оккупация больших территорий, что наступление больших масс кавалерии вне зоны степей не бывает длительным. Эти молниеносные экспедиции не длятся более четырех или пяти месяцев, в течении которых лошади могут выдержать усилия, прежде чем вернуться к пастбищам.
Значит, надо активизироваться только тогда, когда Аттила через четыре месяца после начала вторжения начнет вывод своей кавалерии. Надо тихо следовать за уходящими войсками гуннов, чтобы создать иллюзию наступления, чтобы потом трубить о своей «победе»!
Я знаю хорошо, как Аттила бережет жизнь своих конников. Значит надо, чтобы римская пехота смогла выдержать атаки конницы, прикрывшись большими щитами и ощетенившись копьями. К счастью, я добился того, что мои легионеры начали носить шлемы, даже надевать панцыри, чего не было со времен императора Гратьена. Каких усилий мне это стоило! Но зато теперь есть надежда выдержать сражение со спешащей домой с трофеями конницей.
В любом случае Аттила будет вести войну неспеша, как он вел войну в течении пяти лет против Восточной империи.
Валентиньен будет паниковать и во второй или третий год войны выдаст свою дочь Евдоксию замуж за Гаудентиуса. А Евдоксия является внучкой недавно умершего императора Теодоза. Теперь Восточной империей правит генерал Марсьен, фиктивный муж сестры Теодоза Пульхерии, давший клятву не посягать на ее девственность. Чего только люди не делают ради власти!
Главное, что у них никогда не будет детей и мой Гаудентиус сможет потом претендовать и на императорскую диадему Восточной империи. Игра, действительно, стоит свеч!
Потом я как-нибудь договорюсь с Аттилой и заключу с ним союз о создании Римско-Гуннской империи, нашей с ним мечты, где главную роль будут играть римляне. Если же допустить брак Аттилы с Гонорией, то я буду скорее всего отстранен от власти.
У меня кружится голова от этого грандиозного и рискованного плана! Было бы проще поддержать брак Аттилы с Гонорией, тогда благодарный Аттила нашел бы для меня почетную должность, например, руководителя Сената. Но могу ли я довольствоваться малым, когда есть надежда быть на равных с Аттилой! Все эти годы, несмотря на нашу дружбу, я чувствовал себя в зависимости.
Аттила, мой друг, прости, но чтобы наша дружба была равной, мы должны стать временно врагами!
Сцена 4. Париж, 451 год
Префект Парижа стоит на плоской крыше башни и смотрит на поднимающийся далеко столб дыма.
Слышен невнятный шум толпы и голос глашатая: «Префект Парижа приказывает женщинам, детям и старикам покинуть город из-за приближения армии Аттилы! »
На башню поднимается Женевьева.
ЖЕНЕВЬЕВА: Приветствую Вас! Да хранит нас всемогущий Бог! В городе паника из-за приближения Аттилы и Вашего приказа.
ПРЕФЕКТ: Приветствую Женевьева! Я не ожидал, что мужчины тоже поддадуться панике. Хотел эвакуировать только членов их семей.
ЖЕНЕВЬЕВА: Семьи будут в большей безопастности внутри хорошо укрепленного города.
ПРЕФЕКТ: Но гунны быстро разрушили все укрепления вдоль границы, взяли множество крепостей, в том числе такую твердыню, как Метц. У них хорошие инженера, которые построили наплавные мосты через Рейн для переправы огромной армии и изготавливают мощные осадные орудия.
ЖЕНЕВЬЕВА: Я думаю, что с Аттилой можно договориться. Ведь Аттила воюет против императора Валентиньена по просьбе принцессы Гонории и на самом деле идет гражданская война. Поэтому надо занять нейтральную позицию, чтобы спасти город.
ПРЕФЕКТ: Аэций приказал мне защищать Париж, поэтому я не могу вести переговоры с Аттилой.
ЖЕНЕВЬЕВА: Я могла бы тайно встретиться с ним.
ПРЕФЕКТ: Я согласен на вашу встречу с Аттилой, но я должен выглядеть непричастным к этим переговорам, чтобы избежать гнева Аэция и императора Валентиньена. Вы выйдете из города ночью. Мои верные люди организуют это. Я верю в успех, ибо Бог покровительствует Вам! Авангарды Аттилы приближаются. Завтра они будут здесь. Послезавтра Аттила прибудет с основными силами и окружит город плотным кольцом. Надо, чтобы теперь женщины успокоились, тогда мужчины воспрянут духом.
ЖЕНЕВЬЕВА: У меня будет пара дней, чтобы убедить жителей остаться в городе. Я скажу, чтобы все женщины молились днем и ночью в церквях о том, чтобы гунны не штурмовали Париж.
Сцена 5. Лагерь Аттилы
Германские воины приводят Женевьеву к костру, возле которого стоит группа гуннских гвардейцев, охраняющих великолепный шатер Аттилы. Германцы проявляют недружелюбность и угрожают Женевьеве. Гуннская гвардия вежливо, но решительно оттесняет их и требует тишины, чтобы не разбудить Аттилу.
Наступает утро. Приходит Орест и шепетом разговивает с Женевьевой. Появляется Ардарих. К нему подходят германские воины и шепчутся с ним. Аттила выходит из шатра. ОРЕСТ: Приветствую Вас наш император!
Женевьева, Ардарих и все воины почтительно кланяются Аттиле, который их приветствует на степной манер, приложив правую руку к сердцу и тихо кивнув головой.
ОРЕСТ: Ночью в наш лагерь прибыла Женевьева, пользующаяся большим авторитетом у жителей и властей Парижа. Она совершила так много исцелений и других чудес, что люди верят ей больше, чем даже своему епископу!
ЖЕНЕВЬЕВА: Приветствую Вас славный Аттила — царь гуннов и император Севера!
АТТИЛА: Скажи, что привело тебя сюда?
ЖЕНЕВЬЕВА: Вы заявили жителям Галлии, что пришли по приглашению принцессы Гонории, а Аэций и император Валентиньен заявляют, что Вас толкнули на вторжение германские вассалы, всегда желавшие ограбить наши города. Но я верю Вам, ибо долгие годы Вы отправляли генералу Аэцию воинов для нашей защиты. Мы привыкли радоваться их успехам и молились за них.
АТТИЛА: Если бы Валентиньен согласился на мой брак со своей сестрой, то не было бы никакой войны. Но Аэций решил сопротивляться с помощью визиготов,
бургундов и других варваров, поселенных в разных местах Галлии. Тех, которых гунны громили и усмирили в течении многих лет по просьбе Аэция! Это большое коварство с его стороны!
ЖЕНЕВЬЕВА: Я обещаю, что Париж будет нейтральным! АТТИЛА: Хвалю за мудрую позицию!
АРДАРИХ (кланяется Аттиле): Великий повелитель! Не верю, что префект и жители послушаются эту женщину! Я возьму Париж силами моих воинов-гепидов при условии, что город будет нам дан на три дня на разграбление.
ОРЕСТ (встаетрядом с Женевьевой): Наш могучий правитель готовится к роли будущего соправителя Западной империи с пригласившей его августой Гонорией, чтобы здесь воцарились мир и порядок. Поэтому он не должен проливать кровь своих будущих подчиненных, не сопротивляющихся и понимающих его намерения.
ЖЕНЕВЬЕВА: Нам надоели бесконечные вторжения варваров в Галлию. Мы мечтаем жить в мире и готовы заплатить нашу скромную дань.
АТТИЛА (обращается кЖеневьеве): Почему мы должны верить, что префект послушается тебя?
ЖЕНЕВЬЕВА: Я принесла с собой Священное Писание и поклянусь на нем. Дань я заплачу из клада моих родителей, спрятанного в нашем имении в Нантере.
ОРЕСТ: Я слышу пение женского хора. АРДАРИХ: Это странно!
Орест вглядывается вдаль.
ОРЕСТ: Хор в белых одеждах стоит на вершине плоской башни.
Все прислушиваются к доносящемуся издалека пению. АТТИЛА: О чем они поют?
ЖЕНЕВЬЕВА: Эти прекрасные женские голоса просят Бога умилостивить Вас и спасти город от разрушения, их дома от пожаров, детей и мужей от смерти.
ОРЕСТ: Они бы не могли подняться на башню и петь такую песню без согласия Префекта Парижа.
АТТИЛА (обращается к Женевьеве): Ты спасла свой город! Сцена 6. Париж
Префект Парижа и Женевьева стоят на плоской крыше башни. Слышны дальние звуки труб и глухой бой барабанов.
ПРЕФЕКТ: Уходят последние отряды гуннской конницы и германской пехоты. Париж спасен.
ЖЕНЕВЬЕВА: Всемогущий Бог помог убедить Аттилу!
ПРЕФЕКТ: Дорогая Женевьева, благодарю Вас за избавление города от осады гуннов, но снова и категорично требую скрывать встречу с Аттилой. Если Аэций или Валентиньен узнают об этом, то мы будем казнены. Поэтому в случае нарушения этой тайны я буду вынужден сразу казнить Вас за переговоры с Аттилой, что представляет собой измену в отношении императора Валентиньена. Это будет тяжело для меня, но только так я смогу спасти себя. Надо говорить всем и всегда, что Всемогущий Бог услышал молитвы горожан.
ЖЕНЕВЬЕВА: Это тайна никогда не будет нарушена!
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
Сцена 7. Дом епископа в Труа
Лу стоит на крыльце. Приходит Марк.
ЛУ: Приветствую тебя Марк! Да хранит нас Бог!
МАРК: Приветствую наш святой отец! Женевьева попросила меня встретиться с Вами.
ЛУ: Это хорошо! Все говорят, что Париж был спасен благодаря Всемогущему Богу, услышавшему молитвы горожан, которых Женевьева убедила остаться в хорошо укрепленном городе. Но я хотел бы узнать всю правду. Нет ли здесь какой-то тайны?
МАРК: Женевьева разрешила мне рассказать Вам правду, чтобы помочь спасти наш город Труа и из-за великой признательности за благословение в детстве.
ЛУ: Да, она была хорошей девочкой с такими необычными светящимся умом и добротой глазами. Я сразу почувствовал, что у Женевьевы будут большие заслуги перед Богом, что она будет заступником людей в неспокойные времена.
МАРК: Тайна спасения Парижа состоит в том, что Женевьева встечалась с Аттилой. Она советует Вам смело последовать ее примеру. Женевьева обещала нейтралитет Парижа в гражданской войне между Гонорией и Валентиньеном, а на самом деле между Аттилой и Аэцием. Но Префект Парижа требует сохранить все в тайне и говорить только о помощи Бога.
ЛУ: Конечно, он боится гнева Аэция и Валентиньена. Я думаю, что Аэций решился оборвать дружбу с Аттилой по расчету. Скорее всего он получил обещание императора выдать за его сына принцессу Евдоксию. После свадьбы сына Аэций быстро устранит Валентиньена, если только он сможет чудом сопротивляться Аттиле несколько лет.
МАРК: Аттила побеждал Восточную империю неспеша, война длилась в течении многих лет. Говорят, что он бережет жизни своих воинов.
ЛУ: После устранения Валентиньена Аэций помирится с Аттилой, который с ним дружил с детства.
МАРК: Я поражен Вашей проницательностью! Вы предвидели будущее Женевьевы, а теперь предвидите будущее Аэция и Валентиньена!
ЛУ: Поэтому я встречусь с Аттилой открыто, не боясь гнева императора Валентиньена, ибо разгадал замыслы Аэция.
Возле Дома епископа начинают собираться горожане. Лу обращается к ним.
ЛУ: После взятия Орлеана и получения дани гунны приближаются к нашему городу. Они явно хотят дать сражение Аэцию на огромных пространствах Каталаунских полей.
Шум в толпе. Слышны голоса: «Труа в опасности!», «Да спасет нас Великий Бог!», «Надо как-то договориться с Аттилой!», «Молитесь, Бог помог Парижанам!», «Аттила пощадил жителей Орлеана», «Но они ему заплатили большую дань, так как сопротивлялись несколько недель».
ЛУ: Я встречусь с Аттилой и уверен в успехе, что смогу его убедить не трогать наш город. Да поможет нам Великий Бог!
Хор голосов: «Да поможет нам Великий Бог! Да поможет нам Великий Бог! Да поможет нам Великий Бог!
Сцена 8. Лагерь Аттилы
Аттила, Орест и Лу сидят за походным круглым столом перед императорским шатром, видны и слышны фрагменты шума обычной жизни военного лагеря.
ЛУ: Я выражаю соболезнование из-за гибели командира авангарда вашей армии во время встречи с Месмином и его делегацией. Мы хотели торжественно встретить вашу армию на переправе через Сену, а получилась трагедия. Месмин нес в руках Евангелие в серебрянном переплете, на котором он должен был поклясться в нейтралитете нашего города в гражданской войне между августой Гонорией и августом Валентиньеном. Но луч солнца, отраженный от этой книги ослепил глаза коня вашего генерала и конь скинул седока, который погиб при падении.
АТТИЛА: Этот генерал был моим родственником. Но мы понимаем, что Месмин не был виноват в этом инциденте. Я выражаю соболезнование из-за гибели Месмина от рук моих разъяренных воинов.
ЛУ: Это ужасы войны! Я молю Бога об ее быстром окончании и наступлении прочного мира!
АТТИЛА: Для этого я хотел сближения моей Северной империи с Западной и Восточной империями. С детства я мечтал об этом с Аэцием.
ЛУ: Говорили, что король визиготов Атольф, после побед в Италии, мечтал о создании Римско-Готской империи, в которой визиготы составляли бы костяк вооруженных сил и не вмешивались сильно в другие вопросы.
ОРЕСТ: Визиготы слишком слабы для реализации такого великого проекта. Ведь их предки в страхе убежали от гуннов с причерноморских степей и теперь они довольствуются своим автономным королевством на юге Галлии.
АТТИЛА: Во время вторжения визиготов в Италию я находился при дворе императора Гонориуса и был поражен слабостью Западной империи. В момент взятия Рима мне было 15 лет, а Аэций был на 5 лет старше. Он отвечал за мою безопасность и греко-римское образование. Наша дружба началась на несколько лет раньше, когда он приехал в нашу страну в качестве почетного заложника. Вот почему я спасал его два раза от верной гибели !
ОРЕСТ: Только прибытие большой гуннской армии в Италию в 425 году спасло Аэция от казни за государственную измену. Однако регентша Галла Пласидиа не могла никогда ему простить поддержки другого претендента на трон и гуннскую интервенцию, свои вынужденные уступки. В 432 году она решила, опираясь на генерала Бонифаса и короля визиготов, уничтожить Аэция и избавиться от гуннской зависимости. Бонифас погиб от рук Аэция, который был немедленно объявлен государственным преступником. Ему не оставалось ничего другого, как снова просить у гуннов большую армию. В результате победного похода этой армии в Италию, Аэций стал командующим всей римской армией и патрисом, то есть регентом Запада при малолетнем тогда императоре Валентиньене.
АТТИЛА: По сути Аэций является моим политическим созданием. Но он предал нас и будет наказан! Моим лучшим римским другом теперь является благородный Орест, мой верный генерал и министр, понимающий все мои идеи!
ОРЕСТ: Римскую цивилизацию может спасти только создание Римско-Гуннской империи, что приведет к установлению мира от Испании и Африки до Урала и дальше.
ЛУ: Я восхищен этой идеей и желаю скорейшего установления прочного мира!
АТТИЛА: После общения с Женевьевой из Парижа и епископом Ананиусом из Орлеана я вижу, что мне будет нужна поддержка христианской церкви, чтобы убедить римлян в искренности моих планов. Я приглашаю Вас, святой отец, сопровождать меня до Рейна.
ЛУ: Великий император, мне будет интересно обсуждать ваши великие идеи. Я прошу только пощадить мой город Труа.
АТТИЛА: Даю слово, что мои воины не нападут на ваш город!
Сцена 9. На берегу Рейна
Вдали виден силует наплавного моста. Доносятся слабые звуки ремонтных работ и голоса работающих на разных языках (тюркском, германском и латинском). На берегу виден военный лагерь, мимо время от времени проходят по направлению к мосту отряды воинов разных народов.
АТТИЛА: Дорогой Лу. Мы с тобою сверстники и быстро нашли общий язык.
ЛУ: Я рад был убедиться в том, что Вы восхищаетесь достижениями римской цивилизации и огорчаетесь из-за ее кризиса.
АТТИЛА: К сожалению, теперь римская молодежь дрожжит даже от одного звука горна. Мы изучили опыт родственных нам табгачей, которые основали в Китае императорскую династию. Там конница состоит из всадников табгачей и других гуннских народов, пехота из китайцев и представителей других оседлых народов, для управления табгачи продолжают использовать китайских чиновников и систему администрации. Вы тоже сможете выйти из кризиса, когда мы реализуем подобный союз на Западе.
ЛУ: У меня нет оснований сомневаться в том, что Вы можете реализовать эти планы. Меня беспокоит только вопрос: что будет в этом случае с Церковью и христианским населением? Христиане до недавнего времени жестоко преследовались государством. Не ждут ли их новые испытания?
АТТИЛА: В моей империи христиане, как и представители других религий, чувствуют себя спокойно. Сотни тысяч остроготов и других германцев являются христианами, не говоря уже о бывших римлянах из Дакии и Паннонии, греках из Причерноморья и оккупированных нами балканских городов. Миллионы степняков от Дуная до Китая тоже верят в единого и всемогушего Бога.
ЛУ: К сожалению, готы являются христианами арианского толка. У нас католиков с ними принципиальные разногласия.
АТТИЛА: Мы считаем, что к Богу ведут много путей. К тому же, я не думаю, чтобы простые готы понимали разницу между различными течениями христианства. Моя будущая военная кампания будет в Италии. Но для меня взятие Рима не будет главной задачей. Я бы хотел завоевать дружбу и понимание римского папы Леона.
ЛУ: Да, он очень дальновидный и влиятельный руководитель.
АТТИЛА: Меня ждут на том берегу король Базил и принц Чильдерих по случаю германского народного праздника. До свидания, дорогой Лу! Пишите мне иногда.
ЛУ: Обязательно напишу. Я переписываюсь со многими интересными людьми. Спасибо за хорошее отношение ко мне и моему городу!
Сцена 10. Дом епископа в Труа, 452 год
Лу стоит на крыльце. Приходит Женевьева и Марк.
ЛУ: Здравствуйте, уважаемая Женевьева! Марк рассказал сегодня о Вашем приезде. Я попросил позвать Вас ко мне.
ЖЕНЕВЬЕВА: Приветствую Вас, святой отец! Да, мне нужно срочно отвезти партию зерна из своих здешних владений в Париж. Интересно, что Префект Парижа говорит, что Вы подружились с Аттилой и даже переписываетесь с ним.
ЛУ: Мне было приятно путешествовать с Аттилой и разговаривать с ним, что, увы, случалось не так часто. Он оказался хорошо информирован о реформах и делах Римского папы Леона и его влиянии на дела Западной империи.
ЖЕНЕВЬЕВА: Гуннская разведка хорошо работает. Он даже знал достаточно много обо мне.
ЛУ: Сегодня мне сообщили, что гуннская армия покинула Италию после встречи Аттилы с папой Леоном на берегу реки По!
МАРК: Это невероятно! Ведь гунны заняли всю Северную Италию, в том числе сравняли с землей мощно укрепленную Акилею, которая им сопротивлялась. Но они не разрушили Милан и другие города, открывшие им свои ворота. Я слышал, что в Риме началась страшная паника !
ЛУ: А я не удивился. Аттила говорил мне, что для него взятие Рима не будет главной задачей в этом году и что хотел бы завоевать дружбу и понимание папы Леона для обеспечения устойчивости будущей Римско-Гуннской империи. Но я беспокоюсь за его здоровье.
ЖЕНЕВЬЕВА: Вы что-то заметили?
ЛУ: Да, хотя мы с ним сверстники, но он выглядит старше. Однажды у него было странное кровотечение из носа, которое встревожило его верного друга и соратника Ореста.
ЖЕНЕВЬЕВА: Ни один враг не угрожал серьезно Парижу и Труа в течении 45 лет и это произошло благодаря гуннским наемникам. Поэтому нам остается только желать Аттиле долголетия во имя установления прочного мира!
МАРК: Вы оба стали для жителей своих городов кумирами и, можно сказать, живыми святыми покровителями!
ЛУ: Если Аттила не будет долго жить, то наступят очень неспокойные годы. И первой жертвой станет генерал Аэций, который теперь кажется таким могущественным.
Сцена 11. Зал императорского дворца в Риме, 454 год
ВАЛЕНТИНЬЕН: Всю жизнь я был вынужден терпеть Аэция. Как долго тянулись годы унижения, когда я был вынужден заискивать перед этим
человеком! Он мой враг, который хотел меня погубить ребенком со своим другом узурпатором Жаном. Сколько раз мне снилось, что его люди убивают меня, и я просыпался ночью с криком и не мог уснуть до утра! Моя бедная мать была вынуждена бежать от нее в Константинополь. Никогда не забуду, как она восклицала со слезами: «Придет день, когда Аэций ответит за свои преступления!» А ведь он был только политическим созданием Аттилы. Без помощи гуннов его голова должна была бы слететь вместе с головой Жана и он был бы давно забыт всеми. Без помощи своего друга Аттилы он бы жестоко поплатился за убийство Бонифаса.
Входит Аэций.
АЭЦИЙ: Дорогой Валентиньен, моему терпению приходит конец. ВАЛЕНТИНЬЕН: В чем дело патрис?
АЭЦИЙ: Гаудентиус три года ждет руки вашей дочери! Вы обещали много раз выдать принцессу Евдоксию замуж за моего сына. Недавно вы снова торжественно поклялись в дружбе. Я надеюсь, что вы теперь исполните данное давно и многократно подтвержденное обещание.
ВАЛЕНТИНЬЕН: Теперь нет твоего друга Аттилы и мне сообщают, что Северная империя начала распадаться. Ты не можешь больше ничего добиться, разговаривая таким тоном. Я могу приказать провести следствие о твоей преступной дружбе с гуннами, убийстве графа Бонифаса и по другим твоим сомнительным делам. Убирайся с моих глаз, пока я сильно не рассердился!
АЭЦИЙ: Вы не смеете так разговаривать со старым генералом, который отдал всю свою жизнь защите империи! Вы сами даже ни разу не вынимали из ножен свой меч!
Валентиньен вонзает свой меч в Аэция.
ВАЛЕНТИНЬЕН: Чаша терпения переполнена. Пришел день ответа за свои преступления!
Аэций шатается.
АЭЦИЙ: Аттила ... мой друг ... прости меня!
Аэций падает.
Сцена 12. Финальный апофеоз
Женевьеву и Лу жители их городов Парижа и Труа считают своими святыми покровителями.
Можно, например, показать на огромном экране на фоне сцены музыкальную композицию с впечатляющими произведениями искусства о Святой Женевьеве и Святом Лу.
