CC BY
58
УДК 165.194
Д. М. ФЕДЯЕВ Л. В. ФЕДЯЕВА
Омский государственный педагогический университет
ВСЕОБЩНОСТЬ МАШИНЫ
Рассмотрены наиболее характерные оценки последствий машинного производства. Зафиксировано их инвариантное содержание: с началом индустриальной эпохи техника обретает субъектность. Показано, что в постиндустриальную эпоху общий принцип организации машинного производства выходит за его пределы и распространяется на духовную деятельность.
Ключевые слова: техника, машина, образование, литература.
Последствия массового применения машин осмысливаются, оцениваются и комментируются прежде всего теми, кто первым начал «вкушать» его плоды. Многое из того, что когда-то поражало воображение, приносит «чистая» наука, но тиражирует инновации и делает их доступными — хотя бы для привилегированного класса — машинное производство. Еще пятнадцать — двадцать лет назад мы не смогли бы вполне понять и сопережить то изумление, которое вызывали в свое время новые возможности, открываемые техникой. Сегодня — отчасти можем благодаря компьютеру, который так же существенно изменил некоторые стороны жизни. Воспоминания о его появлении все еще сохраняют относительную свежесть.
Русская литература рубежа Х1Х — ХХ вв. изобилует изумительными иллюстрациями триумфа прогресса. Электрический свет — нечто совершенно потрясающее, его не устают сравнивать с солнцем. Вот строки Александра Блока:
Ты нам мстишь, электрический свет! Ты — не свет от зари, ты — мечта от земли, Но в туманные дни ты пронзаешь лучом Безначальный обман океана!
Радио открывает возможности уже просто чудесные. Откроем хотя бы «Эмигрантов» А. Н. Толстого. Речь идет об одном из первых прямых репортажей с боксерского матча. Парижане болеют за французского боксера Карпантье, встречающегося с американцем Демпси.
«Великий день настал. Не менее миллиона людей двигалось по Большим бульварам к центру, где над редакцией «Матэн» издалека виднелся большой экран, на нем — схематическое изображение двух голов — Карпантье и Демпси. Каждый удар передается через океан по радио, и на очертаниях голов посредством электрической сигнализации кружком отмечается место, где нанесен удар. Аэропланы, парящие над городом, также принимают радиосообщения о наносимых ударах и выкидывают светящиеся шары — белый, если удар нанесен в лицо Карпантье, красный — в лицо Демпси. Такая же сигнализация шарами установлена по верху Эйфе-левой башни....
Эйфелева башня сигнализировала. Кружащиеся над городом аэропланы выпустили облачка цветного дыма. Разорвалась петарда на крыше «Матэн». По экрану (с очертаниями двух голов) побежали надписи: «Бойцы вскочили на арену». «Командор боя появляется на арене». «Командор свистит».
«Двенадцать тысяч американцев затаили дыхание». «Карпантье изящным жестом сбрасывает халат».. Надписи прерываются. События развертываются с бешеной быстротой. На экране от слов переходят к сигнализации. Глаза трех тысяч парижан устремлены на два силуэта ... И сейчас же на экране левый глаз Карпантье закрывается кружком, второй кружок выскакивает на правой скуле, третий на левой, четвертый на подбородке. Демпси (как потом стало известно) дал слово устроителю матча держаться более или менее пассивно семь раундов. Но, видимо, ему надоело валять дурака».
Новая техника не только поражает воображение. Она меняет самый стиль повседневной жизни. Некогда хорошая жизнь была неотделима от роскоши, которая давала в этой самой повседневной жизни чисто условные преимущества. Зачем тебе толстенная золотая цепь, если ты спишь на соломе в спальне, продуваемой всеми ветрами? Пышность крайне редко сочеталась с целесообразностью, а если и сочеталась, то сегодня остается только пожалеть, например, хозяина замка, над обеденным столом которого был растянут роскошный балдахин, отчасти предохранявший от потоков воды, льющихся в дождливую погоду сквозь вечно дырявую крышу. Промышленная революция начинает постепенно заменять роскошь комфортом, который доступен пока далеко не всем, но вносит в жизнь настоящие удобства и изысканность. Вот описание дома, в котором живет одна из героинь А. Н. Толстого: «Это был дом, как городок, со своей станцией, гаражами, конюшнями, сложным управлением и хранителем у главного подъезда — саженного роста седым швейцаром, в сером сюртуке. В толще домовых стен были проложены свинцовые жилы, по ним била горячая вода и текла холодная. Сеть проволок электрических и телефонных, пронизывая крышу, проникала затем, как нервы, во всю толщу дома. Двенадцать лифтов день и ночь скользили вверх и вниз в проволочных колодцах по маслянистым рельсам. И восемьдесят пять зеркальных окон, выходящих на проспект, освещались и гасли попарно и поодиночке вверху и внизу до позднего часа каждую ночь».
Технические новинки придают некий особый шик светскому эстетизму. Откроем томик стихов И. Северянина.
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево.
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева, А дорожка песочная от листвы разузорена — Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.
Вы такая эстетная, Вы такая изящная... Но кого же в любовники! и найдется ли пара Вам?
Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым, И садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым —
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..
Сегодня бензиновый ландолет еще можно увидеть в некоторых музеях.
Достаточно быстро замечается и феномен быстрого привыкания. Вчерашнее техническое чудо уже сегодня воспринимается как нечто совершенно необходимое, без чего вообще нельзя жить. В 1905 году Александр Блок, стремясь передать весь ужас впечатлений от революции, пишет: И вот — в столовых и гостиных, Над грудой рюмок, дам, старух, Над скукой их обедов чинных — Свет электрический потух.
Спрашивается, давно ли он там загорелся? Но поскольку это случилось, исчезновение света — трагедия. Приходится жить в совершенно невыносимых условиях:
К чему-то вносят, ставят свечи, На лицах желтые круги, Шипят пергаментные речи, С трудом шевелятся мозги.
Как же им еще шевелиться при свечах? А между тем именно при свечах гремели блестящие балы, описанные Львом Толстым, творилась «Феноменология духа», «Фауст» и многое другое, что почти невозможно перечислить.
Столь же быстро и непринужденно, как привыкание к новой технике и открываемым ей возможностям, рождается и критическое отношение к ней. «Критика техники, — пишет Р. П. Зифер-ле, — оказывается столь же древней, как и сама техника. И действительно, из истории почти всех высоких культур до нас дошли голоса, в которых можно уловить скептическую настроенность по отношению к технике и пользе изобретений, или, по крайней мере, техника рассматривается в демонически-зловещем свете» [1, с. 257]. Н. А. Бердяев не менее справедливо замечает, что критики техники, по сути дела, «противополагали более развитой технике и хозяйству технику и хозяйство менее развитое, отсталое и примитивное» [2, с. 234].
На первый взгляд, ностальгия по прежней технике при активном повседневном пользовании техникой современной представляется какой-то нелогичной, но она обнаруживается явно и сопровождает всю историю техники. Устаревшая техника представляется какой-то по-домашнему уютной и привлекательной. Можно сказать, что роли новой и старой техники распределены следующим образом: новая техника (точнее, бывшая новой еще вчера) является элементом повседневности, а старая — одним из атрибутов праздника. Туристический поход, в котором люди решительно удаляются от благ цивилизации, является формой отдыха, горящие свечи могут украшать романтический ужин.
Такое взаимоотношение технических поколений вполне гармонично, если только новая техника не отказывает вдруг и внезапно. Когда свечи приходится зажигать в силу необходимости, а экраны телевизоров и компьютеров гаснут вместе с электрическими лампами, тогда сложившаяся ситуация воспринимается точно по Блоку, — «на лицах желтые круги», а мозги шевелятся с трудом. Здесь уже не до романтики.
Осмысливается и «оплата» технических чудес, которые украшают жизнь и вносят в нее комфорт. Здесь будут приведены высказывания трех авторов в последовательности, обратной исторической, — чтобы показать общность и постоянство оценок. В 1988 году в Париже была опубликована статья Ж. Эллюля «Технологический блеф» (Западная Европа к этому времени едва ли не начала уже входить в «постиндустриальную» эпоху). В ней, в частности, говорится: «Он (человек. — Прим. авторов) не способен выработать философию техники, ибо скорость изменения технических средств такова, что философия техники образца 1950 г. не имеет никакой ценности и никакого смысла в 1980 г.» [3, с. 166]. Не будем спешить соглашаться с этим заявлением. Сопоставим некоторые ключевые тезисы статьи Ж. Эллюля с ключевыми тезисами статьи Н. А. Бердяева «Человек и машина», впервые изданной в 1933 году, тоже в Париже. По возможности присовокупим к ним оценки автора, имя которого обычно не связывается с философией техники — Александра Блока, умершего в 1921 году.
1.
Ж. Эллюль. «.Техника стала фатальностью, судьбой современного человека» [3, с. 168].
Н. А. Бердяев. «.Вопрос о технике стал вопросом о судьбе человека и судьбе культуры» [4, с. 147].
2.
Ж. Эллюль. «... Производителем ценностей является уже не человек, а автоматизированная, ин-форматизированная машина. Другими словами, человеческий труд становится все более ненужным, и можно предположить, что в ближайшие двадцать лет мы придем к полной безработице» [3, с. 160].
Н. А. Бердяев. Техника «порождает новые иррациональные последствия в социальной жизни. Машина совсем не повинуется тому, что требует от нее человек, она диктует свои законы. Человек сказал машине: ты мне нужна., машина же ответила человеку: а ты мне не нужен. Рационализация промышленности порождает безработицу» [4, с. 151].
3.
Ж. Эллюль. Техника «сама предстает причиной себя» [3, с. 168].
Н. А. Бердяев. «Машина хочет, чтобы человек принял ее образ и подобие» [4, с. 151].
4.
Ж. Эллюль. «Формула "прогресс не остановить" заключает все дискуссии. Следовательно, технический рост (а в нашем обществе прогресс безусловно сводится к нему) предполагается как что-то абсолютное, чему человек должен просто подчиниться» [3, с. 168].
Н. А. Бердяев. «Средства жизни очень часто подменяют цели жизни. И в нашу техническую эпоху это происходит в грандиозных размерах. Техническая эпоха требует от человека фабрикации продуктов, и притом в наибольшем количестве при наименьшей затрате сил. Человек становится орудием производства продуктов» [4, с. 148—149].
А. Блок. «Мы миновали все ворота // И в каждом видели окне, // Как тяжело лежит работа // На каждой согнутой спине.. И вот пошли туда, где будем // Мы жить под низким потолком // Где прокляли друг друга люди, // Убитые своим трудом».
5.
Ж. Эллюль. «Техническая среда настолько захватывает, ... что человек не может отстраниться, отдаться созерцанию, а вынужден действовать в условиях сиюминутности.» [3, с. 165].
Н. А. Бердяев. «Техника. создает действительность, лишенную всякой символики, в ней реальность дана тут, непосредственно» [4, с. 152].
А. Блок. «На площадях столицы душной // Слепые люди говорят: // Что над землею? Шар воздушный, // Что под луной? Аэростат».
6.
Ж. Эллюль. «... Каковы тенденции и ориентации человека, бросившегося в технологическую авантюру?... Когда человек дезориентирован, расстроен постоянными преобразованиями технической среды, он пытается убежать от дискомфорта, чем-то компенсировать бездушное движение техники. Поиск компенсации приводит к новомодным верованиям религиозного характера» [3, с. 166].
Н. А. Бердяев. «Романтизм есть реакция природ-но-органического элемента культуры против технического ее элемента» [4, с. 149]. «Идеалистическая философия Нового времени и есть. компенсация за потерю космоса» [4, с. 154]. «Власть техники в человеческой жизни влечет за собою очень большое изменение в типе религиозности» [4, с. 157].
А. Блок. «Как ты можешь летать и кружиться // Без любви, без души, без лица? // О, стальная, бесстрастная птица, // Чем ты можешь прославить творца?». «Не понять золотого глагола // Изнуренной железом мечте».
7.
Ж. Эллюль. «Худшее, к чему мы пришли, заключается в констатации, что человек. составляет часть громадной картины мироздания.» [3, с. 172].
Н. А. Бердяев. Техника имеет космогоническое значение, через нее создается новый космос» [4, с. 152].
А. Блок. «Небо — в зареве лиловом, // Свет зеленый на снегах. // Словно мы в пространстве новом, // Словно в новых временах».
8.
Ж. Эллюль (продолжение предыдущей фразы). «Такая картина — безукоризненная интеграция человека в технической системе» [3, с. 172].
Н. А. Бердяев. «Эпоха неслыханной власти техники над человеческой душой кончится, но кончится она не отрицанием техники, а подчинением ее духу» [4, с. 155].
А. Блок. «В сплетеньи проволок машины / / Рука — мертвее рычага».
Как видим, в двух философских работах, опубликование которых разделено интервалом в 55 лет, обнаруживается явное сходство содержания, доходящее иной раз до совпадения отдельных формулировок (сопоставление можно было бы еще продолжать — мы ограничились только несколькими характерными примерами). Основная идея, общая для обеих статей, состоит в том, что по мере технической эволюции техника обретает субстанциальность, а человек превращается в ее модус, полагающее и положенное меняются местами. Можно сказать и так: в техническом отношении к миру происходит смена субъектов; уже не человек «от-
носится» к миру через посредство техники, а техника «относится» миру через посредство человека. Эмоциональный настрой обеих статей состоит в неприятии этого факта. Если же присовокупить к ним поэтические «высказывания» Александра Блока, то окажется, что эти мысли вместе с соответствующим настроем еще старше.
Может показаться, что эти идеи сегодня не слишком актуальны, поскольку в настоящее время в машинном производстве занята не слишком значительная часть населения. Тем не менее, торжество машины продолжается, но она все чаще выступает не в своей «железной» форме, а в виде принципа организации деятельности. В свое время появление машины было обусловлено узкотехническим разделением труда, сложившимся в мануфактуре. Трудовой процесс в мануфактуре разделился на отдельные операции, каждая из которых превратилась в исключительную функцию одного рабочего. Деятельность работника в пределах этой суженной сферы приобрела наиболее целесообразные и простые формы, допускающие механическое опредмечивание, в отличие от нерасчлененного и сложного труда ремесленника. Разделение целостной деятельности на отдельные операции, предполагающее оптимизацию каждой из них, составило общий принцип машинности. Далее, разделение позволило комбинировать некоторое количество стандартных операций в последовательности, позволяющей изготовить практически любое изделие.
В русле той же самой логики мы сегодня работаем на компьютере, который реализует некоторое количество операций. Комбинируя их, мы решаем самые разнообразные задачи.
Машинность проникает в самые разные сферы деятельности, например в образование. В отечественном образовании последнего десятилетия произошел решительный поворот от установки на знание к установке на компетентность. Под компетентностью обычно понимается способность специалиста решать типичные профессиональные задачи, возникающие в реальных ситуациях профессиональной деятельности. Дефиниций компетентности в литературе множество, но их суть в принципе неизменна. В одной из работ ученых-педагогов имеется замечательное для нашей темы определение: «Компетентность — результат образования, выражающийся в овладении учащимся определенным набором (меню) способов деятельности по отношению к определенному предмету воздействия» [5, с. 7]. Таким образом, речь идет о способах, которые уже разработаны, имеются в наличии, а компетентный субъект деятельности комбинирует их применительно к конкретной ситуации, то есть действует в совершенно индустриальном стиле.
Машинность захватывает и литературный процесс, что особенно ярко проявляется в жанре «фэн-тези», который дает возможность писателю творить собственную реальность, в которой может происходить что угодно. Писатель здесь не скован требованием правдивости или хотя бы правдоподобия, а потому может свободно комбинировать найденные в ходе истории литературы сюжеты, образы, варианты композиции, творческие приемы, «повороты темы», оказывающие на читателя определенное, проверенное эмоциональное воздействие, то есть творить в машинном стиле. Реализм и даже научная фантастика такой свободы не давали. Открыв, к примеру, «Властелина колец» Р. Р. Толки-ена, мы обнаружим богатейший набор: скитания
короля, который в финале займет престол; безнадежный бой, участников которого спасет неожиданная помощь; рефлексирующий герой; простодушный герой, не осознающий своего героизма; победа добра над злом, самопожертвование и т.д. Все это уже было в литературе, причем неоднократно, но новая комбинация дает именно «Властелина колец» — исключительно популярное произведение. Примеры экспансии машинности в непроизводственную деятельность можно умножать.
Машинный идеал, порожденный производственно-технической сферой, бывший в индустриальную эпоху элементом культуры, в эпоху постиндустриальную стал ее системным качеством. По крайней мере, во многих сколько-нибудь «востребованных» видах деятельности осуществляется выделение элементарных составляющих, создаются их комбинации, производятся серии. В свое время индустриализация машинного производства привела к невиданному ранее росту объемов производства, который был оплачен отчуждением труда — фабричного. К чему приведет всеобщее распространение машинности — покажет время.
Комментируя принцип Анаксагора «все во всем», Н. Г. Красноярова пишет, что «философия, обращаясь к какому-либо природному объекту, включает его в единую картину мира, насколько этот объект может быть значим как часть космоса, вписывается в гармонию, единство. Но для философии в движении мысли и в размышлении о неком природном (и не природном) явлении может быть и другой путь: сам объект в процессе переживания, познания, осознания и его понимания становится космосом, той точкой, местом и центром, через которые виден космос» [6, с. 23]. Машина в ее первичной «железной» форме уже сыграла роль такого
центра: тезисы «человек —машина», «мир —машина» общеизвестны. Машинность в ее полном объеме еще надлежит осмыслить.
Библиографический список
1. Зиферле, Р. П. Исторические этапы критики техники / Р. П. Зиферле // Философия техники в ФРГ. — М. : Прогресс, 1989. - С. 257-272.
2. Бердяев, Н. А. Судьба России / Н. А. Бердяев. — М. : МГУ, 1990. — 256 с.
3. Эллюль, Ж. Технологический блеф / Ж. Эллюль // Философские науки. — 1991. — № 9. — С. 150 — 178.
4. Бердяев, Н. А. Человек и машина (Проблема социологии и метафизики техники) / Н. А. Бердяев // Вопросы философии. — 1989. — № 2. — С. 143—162.
5. Голуб, Г. Б. Метод проектов — технология компетент-ностно-ориентированного образования / Г. Б. Голуб, Е. А. Пе-релыгина, О. В. Чуракова ; под ред. Е. Я. Когана. — Самара : Учеб. лит., 2006. — 176 с.
6. Красноярова, Н. Г. Основные принципы философии культуры как методологии / Н. Г. Красноярова // Вестник Омского педагогического университета. Гуманитарные исследования. — 2014. — № 3. — С. 23 — 26.
ФЕДЯЕВ Дмитрий Михайлович, доктор философских наук, профессор (Россия), профессор кафедры философии.
Адрес для переписки: [email protected] ФЕДЯЕВА Людмила Викторовна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры педагогики. Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 07.07.2015 г. © Д. М. Федяев, Л. В. Федяева
УДК 140.8:392(091) С. В. ГОЛУБЦОВ
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ОСНОВЫ БЫТА И РЕЛИГИОЗНОГО КОМПЛЕКСА КИРГИЗОВ (КАЗАХОВ) СЕРЕДИНЫ Х1Х—НАЧАЛА XX ВЕКОВ
В статье, основываясь на этиологических, фольклорных, исторических документах, анализе природных и климатических условий, автор раскрывает картину формирования мировоззренческих основ быта и религии киргизов (казахов) середины Х1Х—начала XX веков.
Ключевые слова: киргизы, общественные связи, кочевая община, религиозная доктрина, форма материальной культуры.
Киргизы (казахи) являются потомками древних стюме также видны элементы тюркской и кыпчак-тюрков и кыпчаков, от них в наследие они научи- ской одежды. Сохранение видимых форм матерились ткать ковры, плести циновки, делать войлок, альной культуры прошлого основано экономически инкрустировать костью и серебром домашнюю на натуральном типе хозяйствования киргизов, утварь, изготавливать конскую сбрую, музыкаль- мало поддавшемся реорганизации. ные инструменты, оружие и особенные жилища — В результате природных условий и климата Ка-юрты. В традиционном киргизском народном ко- захстана основной формой хозяйствования киргизов
