CC BY
58
«ВСЕ РАВНО ОТ РОССИИ НЕ ОТРЕЧЕШЬСЯ» ПИСЬМА З.Н. ГИППИУС В.В. И В.Д. РОЗАНОВЫМ
(1897-1908)
Зинаида Николаевна Гиппиус (1869-1945), безусловно, - самая выдающаяся русская женщина-литератор рубежа Х1Х-ХХ вв. Еще в 1906 г. Андрей Белый написал: «Среди истинно культурных художников имя З.Н. Гиппиус занимает видное место. Из писательниц-женщин она одна вооружена всем, что составляет основу и мощь утонченной культуры»1. Но ей не повезло с годом рождения. Россия находилась в полосе поэтического безвременья. Интерес к поэзии возвратился только после выхода первых книг Александра Блока. Гиппиус уже сорок. Большая часть жизни прожита, прожита без должного внимания со стороны общества к тому, что она считала для себя главным - поэзии. В этом одна из причин пресловутой ее «ядовитости», о которой говорили многие современники, и не раз писал Василий Васильевич Розанов (1856-1919). «Ядовитость» (которая выполняла функцию щита) - результат не только недооценки обществом творческих усилий писательницы, но и следствие глубокой душевной раны, полученной в детстве. На глазах 8-летней девочки умер самый дорогой для нее человек - отец. Потрясение было настолько сильным, что у будущей писательницы возник логоневроз. Она не могла выступать на публике с прозаическими текстами, да и чтение стихов давалось ей нелегко. Инициатор создания Религиозно-философских собраний, она ни разу на них не выступила.
Эта ее особенность сближала писательницу с Розановым. Ему даже слушать собственный текст было тяжело, в «Опавших
листьях» он признался: «Когда в Рел.-ф. обществе читали мои доклады (по рукописи и при слушателях перед глазами), - я бывал до того подавлен, что ничего не слышал (от стыда)»2. Гиппиус и Розанова также роднили ум, талантливость и то, что они оба были представителями того течения в отечественной культуре, которое принято обозначать словом декадентство. Летом 1918 г. Розанов написал П.П. Перцову: «И вот входит ко мне П.П. П<ерцов> "и прочие" - и я (сам декадент, конечно) - узнаю "родные души", узнаю - безгласно, без говора, без доказательства»3. Однако, при «родстве души» с Гиппиус и Дмитрием Сергеевичем Мережковским (1866-1941), Розанов, как правильно отметил А.Н. Николю-кин, «воспринимал их по-разному»4. Иначе не могло быть. Во-первых, нельзя относиться одинаково к таланту и к посредственности. Мережковский был заурядным писателем, так и воспринимался литературной элитой своего времени. В 1906 г. философ С.Л. Франк попытался (безрезультатно) изменить ситуацию, сказав в рецензии на очередную книгу Мережковского: «Давно пора отрешиться от обычного, установившегося в нашей критике, иронически-презрительного отношения к этому писателю»5. Во-вторых, Мережковский не знал, не чувствовал России. Розанов имел все основания написать: «...он и был таким международным воляпюком, без единой-то русской темки, без единой складочки русской души»6. Мережковский «из всей России знал только Варшавскую жел. дорогу, по которой уезжал за границу, да еще одно-два дачных места около Петербурга»7. Иное дело Гиппиус. Она в детстве исколесила всю европейскую часть России, и далеко не всегда ехать приходилось в вагоне 1 или 2 класса. К тому же Гиппиус была живым, страдающим человеком. Мережковский же представлял из себя нечто бесчувственное. Розанов очень удивился, когда сестры Зинаиды Николаевны сказали ему, что больше любят Дмитрия Сергеевича, чем сестру, в краткой характеристике супругов написал:
«.Как-то я болтал с Натальей и Татьяной (сестры Зины) и спросил их об отношении к Мережковским. Они, очень любя (или хорошо относясь) и сестру, сказали:
- Мы больше любим Мережковского (т.е. его, мужа сестры).
Значит, было же за что.
Еще:
- Мы (Тата и Ната) еще расставались друг с другом хоть на 2-3 дня, на неделю. А Дим. Серг. и Зина никогда в жизни не расставались на полный день»8.
«Никогда в жизни не расставались на полный день» - миф, созданный Гиппиус, женщиной умной, не желавшей, чтобы посторонние знали о ее семейном неблагополучии. Мережковский имел любовниц. В декабре 1901 г. он к одной из них, Е.И. Образцовой, ездил на несколько дней в Москву. Гиппиус записала в дневник: «Он и уехал, а я осталась и прожила три дня в молчании, одиночестве и ужасе близкой смерти»9.
Страх смерти довлел над Зинаидой Николаевной - с того рокового дня, когда в Нежине скоропостижно скончался ее отец. Этот страх - главная причина страстного желания обрести веру в Бога. Мережковский, думающий согласно с женой (большинство идей она ему и подсказывала), написал в 1891 г.: «От понимания <неизбежности> смерти может спасти только вера в Бога»10. Он фиксирует в записной книжке и другую мысль, связанную с предыдущей: «Когда долго живешь с любимым человеком, так привыкаешь к нему, что наконец перестаешь видеть его лицо, как не видишь своего собственного лица, перестаешь слышать его голос, как не слышишь своего собственного голоса. <...> И только становится вдвое страшнее, потому что теперь грозят две смерти - моя собственная и смерть того, кого я люблю»11. Эти мысли стали причиной отсутствия у Мережковских детей. Мешало их появлению и сознание собственной избранности (оно же - дополнительная причина страстного желания обрести веру в Бога). Мережковский записал: «Или Смерть, или Бог - нет другого исхода - или верить в Смерть, или верить в Бога. Но это лишь для немногих избранников, для людей. А большинство двуногих существ так же не знает ни Смерти, ни Бога, как животные»12.
Бездетная женщина, как бы она ни оправдывала отсутствие у нее их, не может быть по-настоящему счастлива. Без детей остается одна опора - религия. Но и здесь Гиппиус постигла неудача. Помешал рациональный ум. В отличие от Гиппиус, Розанов был окружен детьми. Рядом с ним всегда был «Друг», любимая и любящая Варвара Дмитриевна (1864-1923). Правда, он иногда позволял себе «философскую любознательность». Но всегда старался, чтобы «Друг» об этой его «философской любознательности» не узнал.
Гиппиус писала об их первой встрече: «Зеленовато-темным апрельским вечером мы возвращались в первый раз от Розанова, по дощатым тротуарам глухой Петербургской стороны. Розанов жил тогда (в 1897? или 1898?) на Павловской улице, в крошечном домике»13. На основании публикуемого ниже письма (.№1) можем утверждать: встреча произошла в апреле 1897 г.
Период наибольшего сближения - 1901-1904 гг. - время, когда функционировали Религиозно-философские собрания (совместное детище Мережковских и Розанова) и выходил связанный с ними журнал «Новый Путь» (его редактировали Мережковские, а Розанов был постоянным автором). К этому времени относится большая часть публикуемых писем. Спаянность русской православной церкви с государством у значительной части интеллигенции вызывала негативную реакцию. Церковь всячески поддерживала власть и была равнодушна к тяготам простых людей. Это обстоятельство стало одной из причин того, что в октябре 1899 г. у Мережковских возникла идея создания Новой Церкви. По мнению Гиппиус, она «нужна, как лик религии евангельской, христианской, религии Плоти и Крови»14. В идею первыми были посвящены Д.В. Философов и Розанов. Гиппиус записала в дневник: «Оба они мысль о Церкви приняли к сердцу»15. Приняли, но по-разному. Д.В. Философов, отметила Гиппиус, «хотел бы принять Христа» . В конце концов, он один вошел в Новую Церковь Мережковских. Розанов же «не знал, хочет ли принять Христа»17. Но все согласились: необходим диалог с православной церковью.
Эта идея была поддержана значительной частью столичной интеллигенции. Первое заседание Собраний состоялось 29 ноября 1901 г. Интеллигенция надеялась убедить церковных иерархов в необходимости повернуться лицом к народу. Священники же хотели своих оппонентов обратить лицом к Богу. Ни одна из сторон цели своей не достигла. В стране росло недовольство властью. И власть в ответ закручивала гайки. 5 апреля 1903 г. вышел указ Синода о закрытии Религиозно-философских собраний. А через 8 месяцев Синод запретил журналу «Новый Путь» печатать стенограммы заседаний Религиозно-философских собраний.
В начале 1905 г. грянуло событие, потрясшее всю Россию и коренным образом изменившее мировоззрение Мережковских, -Кровавое воскресенье. Супруги из монархистов превратились в
революционеров. Гиппиус записала в дневник: «.9 января случилось. Перевернуло нас»18.
25 февраля 1906 г. Мережковские надолго покидают взбунтовавшуюся Россию. За пять дней до отъезда Дмитрий Сергеевич пишет Розанову: «Если найдете минутку, чтобы забежать к нам до Субботы, буду рад проститься с Вами» . Во время встречи договорились об участии Василия Васильевича в организуемом Мережковскими сборнике с символическим названием «Меч». Через полтора месяца Мережковский напомнил: «Ждем Вашей статьи для нашего заграничного сборника, который выйдет осенью»20. Статья была написана и послана в Париж. Однако «Меч» (одно время предполагалось даже, что он будет состоять из двух книжек, а в качестве авторов выступят Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, В.И. Иванов и др.) света не увидел. Вместо него в 1907 г. в Париже вышел сборник на французском языке «Царь и революция» со статьями Гиппиус, Мережковского и Д.В. Философова (о сборнике говорится в письме 11).
Тут самое время вспомнить слова матери Д.В. Философова о Мережковских и их окружении. 10 апреля 1903 г. она написала Розанову: «Была у Мережковских <...> Зин. Ник. все-таки же чудачка, приняла меня в розовых чулках и атласных башмаках, говорит, что Дима не был у них перед отъездом и не прощался с ними. Мне было неприятно это слышать! Я старого закала и привыкла к вежливости, но трудно уже Диму к этому приучать. Я сказала, что он избегал высоких лестниц (и это правда), но мне не поверили. Все это очень тяжело выслушивать! - Я никак не могу схватить (по своему уразумению) ваши отношения друг к другу? Между всеми вами какая-то легла фальшь, ложь и недоразумение. Мне часто
Дима говорит: "ты их не знаешь, и понять не можешь". <...> Вас
21
всех надо понимать "между строк", а это скучно!»
Действительно, у Мережковских, даже в отношениях между собою, нельзя не заметить фальши. Фальшь - результат чрезмерного эгоизма, эгоцентризма. Каждый замкнут в себе и от этого сам же страдает. Особенно заметно страдание в Зинаиде Николаевне.
Через десять месяцев после отъезда супругов за границу, 26 декабря, Розанов обратился к Гиппиус с просьбой: «Проклятая Леликина, Лолекина, Вилькина и проч. позволяет читать мои к ней, письма - совершенно "непозволительные", и хотя, конечно, "муж-
чине все позволено" - но "не до такой же степени", как говорит Расплюев. <...> Нужно письма вернуть мне, как и было у нас в начале условленно. Конечно, никакой любви ни раньше, ни теперь у меня не было, а это все проклятая "философская любознательность". <. > Вообще ничтожное существо и ничтожные причины поставили меня в опасное и глупое положение. Вот об этом-то я у вас и прошу совета и может быть реальной помощи. Д.С. письма не показывайте: он тоже "возится" с ней или "любит ее" - вообще полная каша. И может помешать»22. Через два дня, 28 декабря, Розанов обратился к самой Л.Н. Вилькиной-Виленкиной с очередной просьбой вернуть письма, но нужного результата не добился. Гиппиус вспоминала: «Писем, о которых он так умолял, мы ему не достали. Мы знакомы были с мужем розановской мучительницы. К мужу обратились с ходатайством. Он предупредил нас, что надежды мало. И действительно. Не отдала»23.
Если судить по сохранившимся письмам, после этого в переписке двух литераторов наступает более чем годичный перерыв.
24-й месяц супруги находятся за границей. Гиппиус, русской писательнице, русскому поэту, неуютно. Дмитрий Сергеевич живет своей обособленной жизнью. 9 февраля 1908 г. Зинаида Николаевна записывает в дневник: «Скука собачья»24. На следующий день она, измученная тоской по родине, душевным одиночеством и тем, что Мережковский никак не перестанет ухаживать за женой Н. М. Минского, берется за перо, пишет тому, кто ей духовно близок, кто способен ее понять (см. письмо 11 в нашей публикации). Розанов ответил не известным нам письмом, на которое Гиппиус откликнулась 6 марта 1908 г.: «Вася-Васек! А уж мы-то как письму радовались, кое-что 8еуегао'у читали. Он сам вам статью о вас пошлет - ежели уж не послал. Мы страх как вашу славу здесь распространяем. <. > Вы, Вася, человек добрый, я это знаю, однако вы тоже Васька-Каин. Думаю, на том свете Вас в конце концов простят, но сначала здорово сечь будут. И не потому чтоб дери меня, как сидорову козу, дери, дери пока я спокойствия душевного не получу, потому что не могу я вынести, что я, глупый, о такой простой вещи не догадался, человеческое с Божьим перепутал и концы в воду прятал! - От стыда за свою недогадку, да за то, что так скучно прожили, с старыми жидами, всю жизнь - и будете молить, чтоб хоть посекли»25. Розанов ответил: «Милая Зиночка! Разумеет-
ся, я был очень обрадован, получив твое письмо très exscellant [превосходное - франц. - Е.Н.], (ведь я из любителей литературы), и, разумеется, сейчас же написал ответ... на 4-х почтовых листах. Но, с неделю продержав заложенным в Карамзине (мой способ прятать бумаги) - истребил. Очень "ответственное" б<ыло> содержание. Ну, а затем. ужас - (ведь мне уже 52 г.): ибо "2 раза подряд" не могу ни в сладких письмах, ни в сладкой постели. <...> Ну, а ваш француз ничего мне не прислал»26. Вскоре пришла посылка со статьей Ж. Северака. И Розанов написал в Париж: «Милая козочка с безмолочным выменем (о, если бы оно было молочным!) - Севе-рак, наконец, мне прислал. Интересно бы видеть его карточку: без физических черт я не умею как-то вообразить и духовную сущность. Кажется - умно. Где читаю и что понимаю - умно и метко. <...> Когда пишу бабе - ну, не умею воздержаться от этих "глупостей". Там на том свете (ты грозишь) - хоть распори-пори меня, а на этом хочется поиграть "белыми грудями". Да и не только поиграть - а больше. Да и не только грудями - а больше. Прости, миленькая, прости, губастенькая (тягучие у тебя губки - я заметил), прости, остренькая. Я знаю, что ты меня любишь, и все мне извинишь. <...> Ну, как поживают твои сосочки? Как грудки? Какая тоска, если их никто не ласкает. <. > Ну, дери-дери меня за уши. Дери целые сутки. Но в конце концов и поцелуй хорошим товарищеским поцелуем, помнишь, как когда мы шли от Лавры, месили снег. <...> Ты это письмо "товарищам" не показывай: боюсь их гнева. И они слишком серьезны, без твоего милого вдохновенья к
27
дурачествам, чему я так симпатизирую» .
Гиппиус на письмо не ответила. Обиделась. Розанова тревожит молчание. Он просит Тату выяснить: в чем дело? Она сообщила 19 июня 1908 г.: «Мережковским написала, о чем Вы мне гово-
28
рили - ничего не отвечают» . Но к этому времени супругам понадобилась помощь Розанова, и они, по всей видимости, одновременно пишут ему. 7 июня 1908 г. Мережковский попросил: «."Павла I" в Пирожковском издании запретили. Это для меня и для Пирожкова страшная беда. <. > Я писал об этом Суворину и просил, чтобы он позволил Вам написать о "П. I" в "Н. Вр." заметку в мою защиту с указанием на несправедливость конфискации. Вы это лучше всего сделаете! Ради Бога, не откажитесь это сде-лать»29. В поддержку просьбы посылает письмо и жена, подписы-
вает его неожиданно тепло: «Ваша всегда Зина Гиппиус» (письмо 12 в нашей публикации). Это письмо поэтессы к Розанову -последнее из известных нам.
В июле 1908 г. супруги вернулись в Россию. Хотя через месяц Мережковский и поблагодарил Розанова за «милое и умное письмо» о своей статье «Немой порок», опубликованной 10 августа 1908 г. в газете «Речь»: «.Спасибо. Все Ваши советы я на ус на-мотал»30, отношения стали ухудшаться. Они до предела обострились во время дела Бейлиса. По инициативе Мережковских перед общим собранием РФО был поставлен вопрос об исключении Розанова из общества, и он был вынужден его покинуть. Т.Н. Гиппиус, солидарная со старшей сестрой и ее мужем, 21 марта 1914 г. написала Розанову: «Во имя нашей бывшей дружбы, прошу Вас не "обижаться" на то, что я Вам хочу сказать, Василий Васильевич. Я удивляюсь одному, Василий Васильевич, как Вы, человек поистине живой, с глубокой и нежной душой, с таким мудрым пониманием сути самой жизни - почему-то не можете вместить всего голоса человеческой совести, всех жизненных правд. Каждый обязан понять все правды. Особенно писатель. Иначе он будет глуп сердцем. В Ваших последних книгах ["Ангел Иеговы" у евреев", "В соседстве Содома", "Европа и евреи", "Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови" - все вышли в 1914 г. - Е.Н.] глухота к некоторым сторонам жизненной правды порождает удивительную нелогичность, для Вашей живой души - ложь. Как Вы можете тупо призывать к погромам? Ведь Вы же понимаете муки Ющинского, невинного мальчика - и на тех же "невинных младенцев" призываете муки? Откуда такая слепота? Откуда бесчувствие к крови? Не Вашим убеждениям я изумляюсь - всякий может иметь какие угодно - но Вы обязаны понимать, какие последствия вызывают исповеданья Ваших убеждений. Вы должны видеть, в каких реальных делах Вы участвуете - словом, делом или помышлением. Вы знаете хорошо, что Вам дано понимание духа еврейской (между прочим) религии, Вы чуете в ней что-то подлинно-телесное, плотяное и орудуете этим знанием под видом знания фатов. Вы знаете "тайну", а здесь дело идет о "фактах", будто бы в секрете хранимых. Тайна не есть секрет. Вы знаете Тайну плоти -это верно. В этом Ваша глубина, Ваш талант, Ваша мудрость - и здесь мы с Вами, Вас любим, Вами учимся - но, когда начинается
область фактов, где Вы ничего не знаете и фантазируете, когда начинается подмена, под "тайну" Вы подставляете "секреты" и стараетесь их обнаружить, - здесь Вы мельчаете до озлобленного погромщика, теряете свою, Вам присущую мудрость и жизненность. И нет в Вас силы - нет с Вами правды. Все Ваши защитники не понимают Вас и не подозревают даже, как плохо они Вас защищают (и как мало Вас любят!), утверждая в Вас не Ваше, не Вашу Правду, не Вашу живую душу, а Вашу ложь, Вашу болезнь. Мы же, не отрицая все Ваше злое, отсевая его от Вас, как гангренную часть тела, - утверждаем в Вас вечную мудрость и правду Вашу. В той мудрости подлинной, божественной - есть и благородство, и красота, и настоящая любовь к человеческой жизни»31.
Мережковских и Розанова сблизили трагические события 1917 г. Отношение к большевикам у них было одинаковое - отрицательное. В декабре 1918 г. Розанов попрощался и примирился с Мережковскими и Д.В. Философовым: «Дорогой, дорогой, милый, Митя, Зина и Дима! В последней степени склероза мозга, ткань рвется, душа жива, цела, сильна! <...> Лихоимка судьба свалила Розанова у порога. Спасибо дорогим, милым, за любовь, за привязанность, состраданье. Были бы вечными друзьями - но уже, кажется, поздно. Обнимаю вас всех и крепко целую вместе с Россией дорогой, милой»32.
5 февраля 1919 г. Василия Васильевича Розанова не стало.
24 декабря 1919 г. Мережковские выехали из Петрограда, навсегда покинули родину. Российский дневник Зинаида Николаевна закончила цитатой из «Опавших листьев». Мысли о Розанове не отпускают. В 1923 г. она пишет и публикует воспоминания «Задумчивый странник». И позднее в ее дневнике появляются записи о Розанове.
Жизнь Зинаиды Николаевны Гиппиус, самобытного русского поэта, оборвалась под неродным парижским небом - 9 сентября 1945 г.
Письма публикуются по подлинникам (автографам), хранящимся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки, в фонде В.В. Розанова (Ф. 249. Картон М. 3872. Ед. хр. 2, 3, 4).
1. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
11 апреля 1897 г., Санкт-Петербург
Многоуважаемый Василий Васильевич.
Вся наша маленькая колония1 просит меня быть выразительницей ее особенной радости по поводу Вашего приглашения. Приедем к назначенному времени и, надеюсь, проведем часок в приятной беседе. Аким Львович крайне доволен Вашим письмом2 и сам бы ответил, если б не был занят по горло.
Что касается Дмитрия Сергеевича - не скрою, что он ропщет, ибо в самом деле негожее намерение работать в столь торжественно-праздничный день3, - но и он, кажется, склоняется в сторону истины.
Преданная Вам
З. Мережковская.
11 Апр. 97.
2. З. Н. Гиппиус - В. Д. Розановой
22 января 1901 г., Санкт-Петербург
Дорогая Варвара Дмитриевна! Вы не забыли, что обещали быть у нас1 на этой неделе? Мы звали вас в четверг, но некоторые из наших друзей в этот день заняты, поэтому я хочу спросить вас, удобно ли, возможно ли переложить четверг на среду? Не занят ли Василий Васильевич? Если занят, если вам неудобно - то оставим, как было решено, четверг; а если возможна перемена - мы будем ждать вас троих2 в среду вечером.
Душевный привет.
Ваша З. Мережковская.
22 Янв. 01. СПб. Баскова 14.
3. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
Середина декабря 1901 г. \ Санкт-Петербург
Суббота
Василий Васильевич!
Не забыли о Волконском?2 Ждем вас пораньше, в 8 потому что он болен, ему запрещено выходить, а Д. С. написал3, что мы
придем все, и я, и сам Иван Павлович4, прямо к нему, в светлейшие покои! Это даже интереснее. Живет он близко, Сергиевская, 7. Но вы заедете к нам, чтобы отправиться вместе, не правда ли? Ждем.
Ваша З. Гиппиус.
Вашу статью5 получите у нас. Скв<орцов>6 написал, что она для О-ва - безопасна. Мне очень нравится, но, по-моему, на нее надо сильно возразить, Д. С. уже приготавливается бороться против козлиной крови - божской7. Отчего не будете читать вторую часть?
4. З. Н. Гиппиус - В. В. Розанову
5 февраля 1902 г.Санкт-Петербург
Вторник
Дорогой Василий Васильевич.
Вы не сердитесь, мы не виноваты насчет митрополита2, Егоров3 должен был вас известить, но он в потере чувств.
Ожидаем вас и Варвару Дмитриевну к себе в пятницу, как условились, - с возражением*. Это и лучше, чем всякому отдельно давать. Антонину Д. С. написал5 уже.
Итак - до пятницы!
З. Гиппиус.
Не напрасно ли Валентин6 поехал ублажать Миролюбова7 в Гатчину? Хотя, конечно, ежели сей выйдет из О-ва, - то не без скандала, и поползут поганые толки.
5. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
18 марта 1902 г., Санкт-Петербург
18.3.02.
Спб.
Дорогой Василий Васильевич.
Простите, что еще не посылаю вам перевода1, пришлю завтра или послезавтра, я и сама училась когда-то по-гречески, но теперь ничего решительно не помню. Ежели Д.С. не вполне точно сумеет перевести, я сделаю это с Минским2. А пока очень прошу вас прислать мне доклад Философова3, горничная подождет, пока вы его отыщете.
Ужасно это неприятно, что Василий Михайлович так обижен4. Мы теперь прямо от него зависим, даже в принципиальных вопросах. И приходится ему, из практических соображений, уступать. Посмотрите, вот в маленьком виде картина «христианского, миссионерского гонения»: это недопущение на собрания Стахови-ча5 и Плевако6. Православные гонители забоялись: «куда нам, мы с ними не справимся, вернее будет просто двери прикрыть». Не пущай - и кончено. Не понимают и тут, как в сектантских делах, до чего такое громогласное признание внутренней несостоятельности вредит им же самим, и во всех отношениях. Сила не боится открытого сражения; насилие же всегда результат слабости, источник его - слабость. В каждом данном случае ясно видно, сила ли действует, или насилие. - Жаль, что Скворцов за мелкими практическими соображениями (и личными обидами) не видит более глубоких, и столь же практических расчетов. Мы тоже слабы: страх за собрания связывает наши мысли, и мы тотчас же соглашаемся: да, да, запрем двери, приставим к ним городового, а не то Стахович придет, увидит и победит нас. Довольно позорно, хотя естественно. Верно вы сказали вчера, что в руки России валится громадное яблоко, а она в тупости допустит его упасть на землю и сгнить - если другие не подберут и не воспользуются.
Был у нас какой-то Милютин7, просил не присылать приглашения гр. Шувалову8, ибо он уехал. Меньшикову9 я написала без адреса, в Царское. Дойдет ли? Итак - жду доклада Филосо-фова.
Ваша душевно
З. Гиппиус-Мережковская.
6. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
11 октября 1902 г., Санкт-Петербург
11 окт. 02.
Дорогой Василий Васильевич.
На ваше имя записана ложа, надо вам послать за него в кассу Александринки до понедельника; чем скорее, тем лучше. Представление в понедельник1.
Жалеем очень, что вчера не застали нас. В воскресенье вряд ли успеем зайти к вам, увидимся на Ипполите. Пришлите же в кассу и спросите просто «ложу на имя Розанова».
Привет от нас обоих Варваре Дмитриевне.
З. Мережковская.
7. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
17 февраля 1903 г.1, Санкт-Петербург
Понедельник.
Милый Василий Васильевич.
У нас к вам большая-большая просьба; т.е. она не большая -не трудно исполнимая, но усиленная: не преминуть притти в эту среду (19 февр.) вечером в редакцию (канун выхода февральской книжки2). Хлудов3 приехал и умоляет с вами познакомиться, мы его позвали в среду и обещали, что будем просить вас. Может быть, Варваре Дмитриевне тоже будет интересно с ним познакомиться? Очень просим и ее притти. Хлудов - человек чрезвычайно любопытный, и что до меня касается - я его прямо люблю, несмотря на все его путаности.
Мы недавно вернулись с Иматры - как там хорошо! Какое успокоение! Вот бы вам туда съездить всей семьей4, - какое наслаждение! Все бы вдвое ожили.
До свиданья; пожалуйста, до среды!
Ваша душевно
З. Гиппиус.
P.S. Не пришли к вам в это воскресенье от холода. И устали с дороги.
8. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
7 октября 1903 г., Санкт-Петербург
7.10.03.
Дорогой Василий Васильевич.
Летом Хлудов просил меня передать Вам прилагаемую -его - рукопись1 (ремингтон). Пометки на полях сделаны очень характерные, одним, кажется, архимандритом.
Хлудов дорожит тем, что Вы прочтете рукопись. Чтение не к
спеху.
Привет Варваре Дмитриевне.
Душевно Ваша
З. Мережковская.
9. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
26 февраля 1904 г., Санкт-Петербург
26.2.04.
Дорогой Василий Васильевич.
Посылаю вам обещанную статью1, написанную общими многими «умами», подписанную - вы увидите кем. Прошу: 1) дать расписку в получении посланной, а не то будете отрекаться, как с Хлудовым (ищите, ищите эту драгоценную рукопись!2), 2) если она в Нов. Вр. не пойдет - возвратить ее нам, для след. книжки Нов. Пути. Нельзя ли выяснить это поскорее, - Антон Крайний, где бы это ни появилось, будет писать свое пояснение в Нов. Пути насчет «преображения пола»3.
Ваша З. Гиппиус.
А что же психика студентов?4 Что будет ваше в этой книжке? Пора! Или ничего не дадите?
10. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
4 апреля 1904 г., Санкт-Петербург
Воскресенье 4.4.04.
Дорогой Василий Васильевич.
Мы слышали, что Варвара Дмитриевна нездорова, лежит; лучше ли ей теперь? Я тоже все время сплошь больна, не выходила до последнего дня. Но нынче мы собирались к вам. Приехал из Швейцарии горячий ваш поклонник, Вячеслав Иванов1 («Эллинская религия» в Нов. Пути и разные другие вещи, парижские лекции об аргиазме, кажется, две книги стихов и т.д.) Он очень культурный и милый человек, приехал всего на несколько дней, с женой, которая тоже писательница2 (и нежная мать, у них чуть не 8 штук ребятишек3); - мы решили взять на себя смелость привести
эту чету к вам в воскресенье; иначе как их с вами познакомить? Вы нигде не бываете. А видеть вас они очень хотят.
Но если Варвара Дмитриевна еще больна - это, конечно, неудобно; напишите мне словечко, я их извещу об отмене вашего сегодняшнего «приема».
Приветствуем Варвару Дмитриевну, желаем ей поскорее поправиться. Придем, если нельзя сегодня, в след. воскресенье. Иванов уже уезжает во вторник.
Жду известий.
Ваша душевно З. Мережковская.
11. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
10 февраля 1908 г., Париж
15 bis, Rue Théophile Gautier Paris 16е
10.2.08.
Cher Monsieur! Или, по-русски, - Старый наш Вася - шалунишка, здравствуйте! Давненько мы вам не писали, - да вдруг что-то вспомнилось. Приедем - каким-то вас найдем? С отвращенным от нас ликом, или нет?
Закисли вы на своем антихристианстве1. Да знаем уже, знаем! Листики, травки, мальчики, девочки, бабочки! А Христос повелел седые бороды растить, да в Синоде заседать! Глядите, мол, дети: вот пример для вас! Смотрите же, не обольщайтесь «Сладчайшим», не то сразу седая борода вырастет. И о смерти не думайте: что там, раз-два - и готово. А в брюшко живите; жиды-то какие были умные! Все норовили «к котлам с мясом»; сели есть, встали пить и играть. Правда, убивали их сотнями тысяч, и так - здорово-живешь; ну да ведь смерть - час-два (если перепиливают, например), а у котлов много дней можно подряд сидеть. Правда и то, что были жиды - нытики: все, мол, суета сует2! Однако это не настоящие, с жиру взбесившиеся, вышвырки народа своего.
Так, что ли? Ну, конечно, так. А хотите, Васенька, я вам пришлю одного мальчугана3 петербургского? Интересно. От вашего взял, да только дальше вас двинулся. Так «ловит момент», что вы ахнете. Проповедуют они (целый кружок), что с женщиной можно любиться только от 25 - 40 лет (иначе семя недоброкачест-
венно), в остальное же время надо быть «нравственным», т.е. заниматься уранизмом в самых широких размерах, и между собой, и, главное, поступать на содержание к устаревшим для женщины. Они валом валят на содержание, и говорят - очень мило выходит, по всем правилам. Пишущий мне и сам «на месте», у чиновника пожилого, 40 руб. получает. Потому что надо, прежде всего, «устроиться». Чтобы с пользой - и приятно. Не правда ли, Васенька? Ведь это первое дело! Чтобы «святая радость жизни» торжествовала. А смерть - ну ее! Смерть «только у других».
О вас француз Северак4 целую статью написал, в Психологической Revue напечатал; под нашим поощрением. Вы по-французски не чтец, а все же не прислать ли?5 Скажите, при случае, А. С. Суворину6, что мы ему наш том7, как он просил, послали, но нам назад вернули, надписав, «запрещено». Пусть он сам выпишет из Mercure de France, тогда дойдет.
А теперь, ворчун вы наш милый, прощайте. В гости ждите, коль живы будем. Напишите нам. Бела8 сохнет в одинокой скуке около озлобленного Минского. Дм. С. окончательно на нее и смотреть не хочет9. Увяла. Пишет ли она вам? Кого видите? Отчего к Тате10 не заходите? Собрания ваши скисли, не тот коленкор. Целуем вас все трое11. Зин. Мережковская.
12. З.Н. Гиппиус - В.В. Розанову
Июнь 1908 г., Сент-Жан-де-Луз
GOLF HOTEL DTFU RIVAGE S'-JEAN-LUZ Июнь, 08.
Милый вы наш друг.
Простите, что так мы вам нехорошо-долго не отвечали. Мы на вас не «сердились»1, а, во-первых и в главных, - мешали нам сборы из Парижа и сопроводительная этим сборам психология. И устали, и огорчались. Второе же и не главное, - это то, что, действительно, письма ваши такие были, что на них немедленно было нечего отвечать2. Мы подумали: что это, как Розанов распустился! Пусть подберется немножко; и сам пусть подберется, не стоит ему нотаций читать, не маленький. - Ну вот, вы и подобрались. Весело на точке стоять, свободно болтать, но не так, чтобы удержу себе не
иметь. Язык малая вещь, а весь круг жизни воспаляет, ежели за ним не смотреть. И когда Розанова «развезло» - мы и помолчали, чтобы потом еще нежнее принять его в свои объятья. И, повторяю, совсем мы не цензура, и пусть Розанов с нами всеми и с каждым будет свободен, только пусть сам за собой смотрит: распускаться -для него худо, для самого, а не для нас.
Не сердитесь же вы на друзей своих и напишите скорее, что отпустили им долгое молчание. Мне Тата писала3, что вы им обижены. А Суворин-старик мне писал4, что вы с ним целый вечер проговорили, и о нас хорошо упоминали. За дружеские отзывы -спасибо. Теперь вы нам черкните строчку в Германию - Hamburg v. D. 4., poste restaute, ибо мы из Пиринеев уезжаем скоро и приближаемся к России, где будем в начале июля. Иванов-рыжий мне пи-сал5, что вы один остались в городе, на дачу будете только наезжать. Вот, значит, и свидимся скоро, Бог даст. Мы тоже будем на даче, вместе с девочками моими6 и с Карташевым7, когда он освободится.
Говорят - да и чуется - тоска у вас в России непроглядная. Ну, что ж, тоска так тоска. Все равно от России не отречешься.
Как ни тепло чужое море. а все домой пора. Перед отъездом из Парижа8 видели SéveraC а, он рассказывал, что 24 часа подряд ваше письмо9 читал, да еще вместе с женой. Очень остался доволен.
Дорогой вы наш кот-Васька, целуем вас все, любим, помним и ждем нежного отклика.
Ваша всегда
Зина Гиппиус.
Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2 т. / Вступ. статья, сост. А.Л. Казина; Коммент. А.Л. Казина и Н.В. Кудряшовой. - М., 1994. - Т. 2. -С. 394.
Розанов В.В. Соч.: В 2 т. / Сост., подгот. текста, примеч. Е.В. Барабанова. - М., 1990. - Т. 2. - С. 349.
Литературная учеба. - 1990. - № 1. - С. 79 (публ. Т. Померанской). Розановская энциклопедия. - М., 2008. - Стб. 241.
Франк С. Религия и культура. (По поводу новой книги Д.С. Мережковского) //
Полярная звезда. - 1906. - № 12. - 5 марта. - С. 46.
Розанов В.В. Собр. соч. О писательстве и писателях. - М., 1995. - С. 146.
2
3
4
5
Там же.
Литературоведческий журнал. - 2000. - № 13-14. - Ч. 1. - С. 90 (публ. А.В. Ломоносова).
Гиппиус З.Н. Собр. соч. - М., 2003. - Т. 8. - С. 82.
Пути и миражи русской культуры. - СПб., 1994. - С. 344 (публ. М.Ю. Кореневой).
Там же. - С. 355-356.
12 Там же. - С. 343.
13 Гиппиус З.Н. Собр. соч. - М., 2002. - Т. 6. - С. 105.
14 Там же. - М., 2003. - Т. 8. - С. 70. Там же. - С. 71. Там же. Там же.
Там же. - С. 104.
Российский литературоведческий журнал. - 1994. - № 5-6. - С. 243 (публ. А.М. Ваховской). 20 Там же.
ОР РГБ. Ф. 249. Картон М. 3871. Ед. хр. 9. Л. 20.
Литературное обозрение. - 1991. - № 11. - С. 68-69 (публ. М. Павловой). Гиппиус З.Н. Собр. соч. - М., 2002. - Т. 6. - С. 135. Там же. - М., 2003. - Т. 8. - С. 137. Литературное обозрение. - 1991. - № 11. - С. 70-71.
Там же. - С. 69-70 (письмо опубликовано с неверной датой: вторая половина 1907 г., в действительности оно написано в марте 1908 г.). Там же. - С. 70 (письмо написано в конце марта или в начале апреля 1908 г.). ОР РГБ. Ф. 249. Картон М. 3872. Ед. хр. 5. Л. 1. Российский литературоведческий журнал. - 1994. - № 5-6. - С. 244. Там же. - С. 245.
ОР РГБ. Ф. 249. Картон М. 3872. Ед. хр. 10. Л. 1-2. Там же. - С. 526-527.
11
1
1 Имеются в виду супруги Мережковские и критик, теоретик искусства, редактор журнала «Северный Вестник» Аким Львович Волынский (настоящее имя Хаим Лейбович Флексер; 1861-1926). О близких отношениях между З.Н. Гиппиус и А.Л. Волынским в 1890-е годы говорят письма поэтессы к критику - см. публикацию А.Л. Евстигнеевой и Н.К. Пушкаревой в кн.: Минувшее. М.; СПб., 1993. Т. 12. С. 274-341. Позднее А.Л. Волынский написал про З.Н. Гиппиус: «При всей своей прелести деталей, при сильфидной пленительности походки, жестов и воздушной мимики, в тембре ее существа слышался всегда тревожный крик треснувшего стекла. Это чувствовалось решительно всеми и превращало отношения к
З.Н. Гиппиус, несмотря на неугомонную ее амуреточную игру, в некую литургию. Вы невольно приобщались к телу и крови этой женщины-девушки» (Минувшее. М.; СПб., 1994. Т. 17. С. 261; публ. А.Л. Евстигнеевой).
2 Гиппиус говорит о не сохранившемся в архиве А.Л. Волынского письме Розанова, в котором он благодарил редактора «Северного Вестника» за помещение в апрельской книжке журнала своего «Письма в редакцию». Оно написано было еще в январе. Его при публикации Розанов снабдил следующим подстрочным примечанием: «По мотивам, изложение которых показалось бы скучным читателю, письмо это печатается несколько позднее, чем было написано и чем когда произошел вызвавший его инцидент. Но все причины его написания и теперь сохраняются, а мотивы ненапеча-тания (оно уже было набрано и готовилось пойти в февральской книжке Сев. Вест.), не во мне родившиеся, но мне внушенные, кажутся мне теперь напускными и даже, может быть, придуманными ad hoc. В оттисках, любезно мне предоставленных редакциею журнала, это, однако, сделано было во избежание нравственной двусмысленности, известным большинству соратников по перу и убеждениям, также и лицу, коего непосредственно касается, и лишь было скрыто, по означенным здесь мотивам, от людей враждебных направлений. Но правду творить - принадлежит человеку; а выводы из нее и результаты уже устроит Бог, и напрасно было бы ему вмешивать сюда свое предусмотрение» (Розанов В.В. Собр. соч. Эстетическое понимание истории. М.; СПб., 2009. С. 577). В феврале 1897 г., получив оттиски, Розанов написал А.Л. Волынскому: «Многоуважаемый Аким Львович! Буду Вас ждать в понедельник: но если бы возможно Вам было в воскресенье (будут: Перцов, и, кажется, Мережковский, и, вероятно, Шперк) - может быть Вам было бы приятнее, и им, наверное, поговорить, сбившись в кучку. Вы можете приехать час<ов> в 10 вечера, т.к. позднее сего уже можете не ожидать их себе собеседниками. Ну, как Вам Бог на душу положит. Спасибо большое за оттиски, - один я послал в Москву, написав, мое тайное желание - чтобы Грингмут это прочел, а там - как решат "наши". И спасибо Вам большое за все хлопоты, за всю участливость ко мне в хутятиную минуту, хотя минуту только, какую я пережил. Но все говорят, что это - пустое. Ваш В. Розанов» (РГАЛИ. Ф. 95. Оп. 1. Д. 761. Л. 6). Но и после получе-
ния оттисков Розанову очень хотелось, чтобы его «Письмо в редакцию» было опубликовано. 27 марта 1897 г. он писал А. Л. Волынскому: «Многоуважаемый Аким Львович! Очень меня тревожит, пойдет ли Письмо в апрельской книжке? Ведь в майскую откладывать его - уже и так поздно, даже теперь. А между тем, сегодня 27-е число. Меня всегда пугают эти последние, роковые сроки. Может быть, Вы нездоровы? Тогда завтра, т.е. 28-го, вечером, я буду у Вас и у Вас же выправлю корректуру, но был бы счастлив видеть Вас у себя. Ответьте, или еще лучше, если здоровы, принимайте. Ваш искренне В. Розанов. Пет<ербургская> стор<она>. Павловская улица, дом 2, кв. 24» (там же. Л. 4). А.Л. Волынский сопроводил публикацию «Письма» краткой заметкой «От редакции»: «Исполняем желание г. В.В. Розанова и даем место его интересному письму. Наши читатели легко отметят те мысли, в которых, по словам г. Розанова, наше разногласие с ним простирается очень далеко. Письмо г. Розанова свидетельствует о молчаливом, до сих пор не проявлявшемся разномыслии между деятелями журнального лагеря, который принято называть консервативным. Автор письма хотел бы, по-видимому, углубить это разногласие своими умственными силами, - и, конечно, не нам оказывать ему противодействие в этом деле» (Розанов В.В. Собр. соч. Эстетическое понимание истории. М.; СПб., 2009. С. 577). 3 Пасха.
2
1 Мережковские в это время жили на углу Литейного проспекта и Пантелеймоновской улицы (современный адрес: Литейный проспект, дом № 24). Когда-то этот дом принадлежал князю А.Д. Му-рузи, и петербуржцы продолжали его называть «домом Мурузи».
2 Имеются в виду супруги Розановы и дочь Варвары Дмитриевны от первого брака Александра Михайловна Бутягина (1883-1920).
3
1 Датируется по содержанию.
2 Сергей Михайлович Волконский (1860-1937), князь, театральный деятель, художественный критик, прозаик, мемуарист. Пользуясь своими связями, бывший директор Императорских театров
помог появлению на сцене Александринского театра спектаклей по переведенным Д.С. Мережковским древнегреческим трагедиям. З.Н. Гиппиус, несколько ошибаясь, С.М. Волконский в момент премьер уже не был директором, вспоминала: «Благодаря тому что Сергей Волконский, друг Дягилева, был в эту зиму директором импер. театров, на Александринской сцене был сделан опыт постановки греческих трагедий - "Ипполита" и "Антигоны" в переводе Дм.С. Мережковского» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2002. Т. 6. С. 280). На седьмом заседании Религиозно-философских собраний С.М. Волконский прочитал доклад «К характеристике общественных мнений по вопросу о свободе совести» (Записки Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.) / Общая ред. С.М. Половин-кина. М., 2005. С. 90-106).
3 Письмо Д.С. Мережковского к С.М. Волконскому не разыскано.
4 Иван Павлович Щербов (1875-1925), кандидат богословия, преподавал в различных духовных учебных заведениях. В.В. Розанов писал в «Опавших листьях»: «Наш Иван Павлович врожденный священник, но не посвящается. Много заботы. И пока остается учителем семинарии» (Розанов В.В. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 290). Памяти жены И.П. Щербова, Надежды Романовны, В.В. Розанов посвятил статью «Невидимые хранители церкви» (Новое Время. 1911. 17 мая).
5 Речь идет о статье «О священстве и "благодати" священства. -
06 основном идеале церкви. - О древних и новых жертвах». Ее первую часть В.В. Розанов прочитал на состоявшемся в декабре 1901 г. втором заседании Религиозно-философских собраний. Вторую часть читать не стал из-за резких высказываний в адрес церкви. Например, В.В. Розанов утверждал: «День церкви - прошел: это Христос, это - святые; окрест себя и особенно впереди себя она видит только Ночь, которой не умеет сочувствовать, с которою не может не бороться. Отсюда разум она называет "лжеименным" (излюбленное слово), искусство - развращающим; прогресс - "бесовским", языческим явлением. Церковь есть поклонение гробам» (Розанов В.В. Собр. соч. Около церковных стен. М., 1995. С. 474).
6 Василий Михайлович Скворцов (1859-1932), с 1895 г. чиновник особых поручений при обер-прокуроре Синода, редактор-издатель журнала «Миссионерское обозрение» (1896-1916) и газеты «Колокол» (1905-1917), в 1909-1915 гг. являлся членом Главной палаты
Русского народного союза имени Михаила Архангела. З.Н. Гиппиус вспоминала: «Наконец Собрания, получастные, были разрешены. <...> Тут очень помогло нам тщеславие пронырливого, неглупого, но грубого мужичонки Скворцова, чиновника при Победоносцеве. Миссионер, известный своей жестокостью, он, в сущности, был добродушен и в тщеславии своем, желании попасть "в хорошее общество" - прекомичен. Понравилась ему мысль "сближения церкви с интеллигенцией" чрезвычайно. <...> На Собраниях мы ему спуску не давали, припоминая его миссионерские похождения. Скворцов, конечно, сделался приятелем Розанова» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2002. Т. 6. С. 111). 7 Вероятно, имеется в виду доклад о Л.Н. Толстом, с которым Д.С. Мережковский выступил на третьем заседании Религиозно-философского общества (Записки петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.). М., 2005. С. 45-59).
4
1 Датируется по содержанию. Первый вторник в феврале 1902 г. приходился на 5-е число.
2 Антоний (в миру Александр Васильевич Вадковский; 18461912), митрополит Петербургский и Ладожский. С его благословения были разрешены Религиозно-философские собрания.
3 Ефим Александрович Егоров (1861-1935), секретарь Религиозно-философских собраний и редакции журнала «Новый Путь», впоследствии заведовал иностранным отделом в газете «Новое Время». З.Н. Гиппиус вспоминала: «Секретарем Собраний был, рекомендованный Тернавцевым, приятель его - Ефим Е. «Ефим -пес, - говорил на своем образном языке, с хохотом, "кудрявый Валентин". - Лучше и не выдумать секретаря. Это я вам скажу, у-ди-ви-тельный человек. Ни в Бога, ни в черта не верит. Либерал-шестидесятник. Пес и пес, конечно, но и ловкий!" Действительно, Ефим оказался полезен» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2002. Т. 6. С. 114).
4 Имеется в виду речь В.В. Розанова о Синоде и Л.Н. Толстом на четвертом заседании Религиозно-философских собраний во время прений по докладу Д. С. Мережковского о Л.Н. Толстом. В речи, в частности, говорилось: «Синод и Толстой суть явления разных порядков. Нельзя алгебру опровергать стихами Пушкина, а стихи
Пушкина нельзя критиковать алгебраически. Нужно смотреть во все учреждение синода, в рождение его и историю, в механизм его устройства, в смысл вызова епископов заседающих, и в самый процесс заседания, и, наконец, в постоянные двухвековые темы его суждений, чтобы понять, что это есть строгое, точное, так сказать, алгебраическое учреждение, без собственной личной в нем души, ее волнений, ее свободы, мучений совести. Синод не имеет ни традиций, ни форм судить явление чисто личной религиозной жизни. <...> Толстой, при полной наличности ужасных и преступных его заблуждений, ошибок и дерзких слов, есть огромное религиозное явление, может быть, - величайший феномен религиозной русской истории за 19 веков» (Записки петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.). М., 2005. С. 80-81).
Антонин (в миру Александр Андреевич Грановский; 18651927), архиерей, старший цензор Петербургской духовной академии в 1899-1903 гг., участник Религиозно-философских собраний, позднее - епископ Нарвский. А.Н. Бенуа вспоминал: «.На меня особенно сильное впечатление произвел архимандрит Антонин из Александро-Невской Лавры, которого как-то вечером привел к Мережковским Тернавцев. Впечатление это было как внешнего, так и внутреннего порядка. Поражал громадный рост, поражало прямо-таки демоническое лицо, пронизывающие глаза и черная, как смоль, не очень густая борода. Но не менее меня поразило и то, что стал изрекать этот иерей с непонятной откровенностью и прямо-таки цинизмом. Память не сохранила подробностей, но главной темой его беседы было общение полов и греховность этого общения, и вот Антонин не только не вдался в какое-либо превозношение аскетизма, а напротив, вовсе не отрицал неизбежности такого общения и всяких его форм» (Бенуа А.Н. Воспоминания: В 2 т. / Издание подгот. Н.И. Александрова, А.Л. Гришунин, А.Н. Савинов и др. М., 1990. Т. 2. С. 291). В неразысканном письме к Антонину Д.С. Мережковский, по всей видимости, разъяснял свое отношение к отлучению Л.Н. Толстого от церкви.
6 Валентин Александрович Тернавцев (1866-1940), чиновник особых поручений при обер-прокуроре Синода, один из организаторов Религиозно-философских собраний, на первом заседании выступил с докладом «Русская церковь пред великою задачей» (Записки петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.).
М., 2005. С. 5-19). З.Н. Гиппиус писала: «Так как Тернавцев сыграл в Собраниях большую роль, то я скажу о нем несколько слов. Это был богослов-эрудит, пламенный православный, но не из духовного звания. Русский по отцу, итальянец по матери, и материнская кровь в нем чувствовалась. Все в нем было ярко - яркость главная, кажется, его черта» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2002. Т. 6. С. 266267).
7 Виктор Сергеевич Миролюбов (1860-1939), публицист, редактор-издатель «Журнала для всех». Был среди тех, кто 8 октября 1901 г. ходил на прием к обер-прокурору Синода К.П. Победоносцеву с целью добиться разрешения на проведение Религиозно-философских собраний. На четвертом заседании выступил в прениях по докладу Д. С. Мережковского о Л.Н. Толстом (Записки петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.). М., 2005. С. 83-84). В выступлении В.С. Миролюбова что-то очень не понравилось Д.С. Мережковскому, и он бросил резкую реплику. Завязалось словесная перепалка, не отраженная в опубликованном стенографическом отчете. О случившемся В.С. Миролюбов в письме к В.Г. Короленко из Гатчины от 4 февраля 1902 г. сообщил очень кратко: «Рел.-филос. собрания идут себе помаленьку. Народ валит, но заседания закрытые. <...> Я, к сожалению, не всегда владел своим словом» (ОР РГБ. Ф. 249. Картон 29. Ед.хр. 77. Л. 1). Более подробно о случившемся В.С. Миролюбов рассказал Горькому (письмо не сохранилось). Горький ответил: «Поведение Мережковского еще один и - право, лишний! - раз подтверждает мое мнение о нем. Это - жулик, это - маленькая, умная бестия. Речами о Боге, о Христе он хочет добиться каких-нибудь благ жизни, чего-нибудь для удовлетворения честолюбивой своей душонки. Ты увидишь! Не верь ему, и если он зажжет себя, облив маслом, - будет гореть и славить Бога - все равно! - не верь. Это - он для того сделает, чтобы говорили о нем, чтобы памятник поставили ему. Геростратиш-ко! А помни, что Геростратишке все равно, чем прославиться, он не только храм сожжет, он и Христа предаст. Посмотрел бы я на всех этих искателей Бога, с которыми ты возишься! Думаю, что все это людишки, принявшиеся Бога-то искать от стыда пред собой за пустоту своей жизни или от страха перед противоречиями ее. <...> На тебя среди них я смотрю так: ты - наказание, уготованное им за ложь и лицемерие, в твоей прямой и искренней душе уже теперь
должно зреть возмущение против их. Ты не должен и не можешь выносить такие выходки, как выходка Мережковского» (Горький М. Полн. собр. соч. Письма: В 24 т. М., 1997. Т. 2. С. 209; публ. Е.А. Тенишевой). З.Н. Гиппиус вспоминала: «А Миролюбов был из далеких "сочувствующих" (и то, м.б., потому, что происходил из духовного звания, но это скрывал). Он издавал плохонький "Журнал для всех", был типичный интеллигент старого образца, но глупый, и в Собраниях порою немало причинял нам досады» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2002. Т. 6. С. 265).
5
1 Перевод был сделан в этот же день. З.Н. Гиппиус послала В.В. Розанову следующий, написанный ею собственноручно, текст:
«18 III 902 г.
Дионис, желая спуститься в ад, не знал пути. Прозимн обещал ему сказать имя дороги, но не без награды. Награда же была не прекрасна. Согласие на любовь была та награда. И требование это было по сердцу богу, и он обещал его исполнить, и клятвой подтвердил обещание. Узнав же путь - отошел и вернулся, но не застал Прозимна, ибо тот умер. Принося очистительную жертву любовнику, Дионис возгорелся похотью. Отрезав ветвь смоковницы, которая тут случилась, он сделал подобие мужского члена, и сел на смоковницу, исполняя обещание мертвому. Таинственное напоминание этой страсти суть фаллосы» (ОР РГБ. Ф. 249. М. 3872. Ед. хр. 2. Л. 7).
Этот текст является отрывком из сочинения греческого теолога Климента Александрийского (около 150 - около 215) «Про-трептик, или Увещание к эллинам». Н.Н. Корсунский этот же отрывок перевел несколько иначе: «.Дионис пожелал низойти в ад, но не знал пути туда, некто по имени Просюмн, обещал ему указать путь этот, но не безмездно. Вознаграждение же это само в себе было хоть и не очень почетно, но Дионис не находил в нем ничего не почетного. Этой наградой была gratia veneria, о которой Дионис был умоляем. Бог был снисходителен и Просюмн в этой своей просьбе был удовлетворен. Просюмну он обещал свои услуги и по возвращении из ада и подтвердил свое обещание клятвою. Получив сведения о дороге, Дионис отходит, потом возвращается, но не находит Просюмна, потому что этот уже умер. Дионис хочет испол-
нить по отношению к своему любовнику свою клятву, бросается к его гробнице, пылая сладострастием. С первой представившейся взору смоковницы сламывает он сучок, instar virilis membri efformat, вешает на сук, и таким образом исполняет по отношению к мертвому свое обещание. В качестве таинственного памятника этой страсти почти во всех городах Греции в честь Диониса выставляют на показ phallus» (Климент Александрийский. Кто из богатых спасется. Увещание к эллинам / Перевод с греческого и примеч. Н. Корсунского. Ярославль, 1888. Стб. 95-96).
2 Николай Максимович Минский (настоящая фамилия Виленкин; 1856-1937), поэт, публицист, переводчик, один из инициаторов учреждения Религиозно-философских собраний. З.Н. Гиппиус вспоминала: «Когда приподнялся "железный занавес", стали архиереи приезжать "в Петербург", на Собрания, - стали и мы изредка заглядывать в "иной мир", в Лавру. <...> У Антония Мережковский читал "Гоголя и о. Матфея", читал там раз даже Минский, чуть ли не свою "Мистическую розу на груди церкви". Он тогда (для чего?) очень кокетничал с церковью, впрочем, без всякого успеха. Розанов, конечно, не читал, как нигде не читал ничего, и, конечно, всегда присутствовал» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2002. Т. 6. С. 118119). З.Н. Гиппиус имеет в виду статью Н.М. Минского «О двух путях добра», в которой говорится: «.узрев на груди Церкви мистическую розу целомудрия, Розанов не должен верить в искреннее отношение Церкви к браку» (Северные цветы на 1903 год. М., 1903. С. 135).
3 Дмитрий Владимирович Философов (1872-1940), критик, публицист, один из учредителей Религиозно-философских собраний. Упомянутый Гиппиус доклад (в стенограмме назван «Запиской») был зачитан на втором заседании (Записки петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.). М., 2005. С. 32-34). В написании доклада принимала участие З.Н. Гиппиус. Она записала в дневник 28 января 1902 г.: «Когда мы приехали из Москвы -в тот же день я получила от Философова написанный реферат и записку, где он писал, что опять болен и рад, что мы вернулись. Через несколько дней мы были у него, и я читала ему его переписанный мною реферат. <. > С рефератом были у нас кое-какие письменные недоразумения, он изменял, чуть-чуть, я восстанавливала, но это пустяки. Реферат прочел Тернавцев на заседании, по-
тому что Философов совсем опять разболелся, жил у Дягилева и не выходил» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2003. Т. 8. С. 89-90). О взаимоотношениях Д.В. Философова с З.Н. Гиппиус см. главу «Гиппиус и Философов» в кн.: Злобин В.А. Тяжелая душа / Сост., примеч. Т Ф. Прокопова. М., 2004. С. 326-373. 4 В.М. Скворцова обидел доклад С.М. Волконского «К характеристике общественных мнений по вопросу о свободе совести», прочитанный на седьмом заседании, в котором говорилось: «. не все священники отмалчиваются, а с другой стороны, не все говорящие думают по образцу, утвержденному "охранительною печатью" и "Миссионерским Обозрением", тому пример - письмо священника Черкасского в "Петербургских Ведомостях", замечательное по ясности взглядов, смелости их изложения, а также как голос самокритики из среды духовенства, как вопль Церкви о самой себе. <...> Защитники настоящего положения вещей все время клеймят тех, кто стоит за свободное, непринужденное исповедание веры, именем противников Церкви; требование отмены уголовного наказания за отпадение от православия называется антицерковным движением. Не мне опровергать это после прекрасной статьи г. Плевако "Своя своих не познаша"; прибавлю лишь, что, по моему мнению, наоборот: защищать настоящее положение вещей, оправдывать принудительное исповедание православия и уголовное преследование отпадения можно только становясь в противоречие с духом Вселенской Церкви. <. > "На предложении Стахо-вича, - говорит г. Тернавцев, - необходимо остановиться с большим вниманием, потому что почти вся образованная Россия думает так же, как он". Да, и в этом наша надежда» (Записки петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.). М., 2005. С. 99, 104). В прениях В.М. Скворцов сказал: «Как вы изволили слышать, докладчик часто упоминает "Миссионерское Обозрение" и на нем основывает многие существенные положения. <...> Если ему было угодно уделить столько внимания "Миссионерскому Обозрению", то я сожалею, что он остановился лишь на ноябрьской книжке и упустил из виду декабрьский номер, где помещена статья Айвазова. Если бы автор обратился к ней, то нашел бы гораздо большее освещение и более серьезную постановку. Ай-вазов разбирает доклад Стаховича пунктуально, по источникам, и
указывает, что Стахович брал мнения Аксакова и Гизо лишь в передержке» (там же. С. 111).
Михаил Александрович Стахович (1861-1923), юрист, публицист, либеральный земский деятель, предводитель дворянства Орловской губернии, депутат 1-й и 2-й Государственных дум. Осенью 1901 г. в Орле на миссионерском съезде он произнес речь в защиту свободы совести (Орловский Вестник. 1901. № 254. 25 сентября). С.М. Волконский вспоминал: «Михаила Стаховича я знал очень мало и никогда не подозревал в нем "единомышленника". В то время он был Орловским губернским предводителем дворянства; впоследствии он стал видным членом Государственной думы. Его речь прокатилась из конца в конец земли русской; она произвела впечатление бомбы; о ней говорили и в иноземной печати» (Волконский С.М. Мои воспоминания: В 2 т. М., 1992. Т. 2. С. 94).
6 Федор Никифорович Плевако (1842-1908/9), адвокат, общественный деятель, депутат 3-й Государственной думы.
7 Юрий Николаевич Милютин (1856-1912), политический деятель, один из основателей партии «Союз 17 октября», библиофил, владелец обширной библиотеки, часть которой после его смерти была передана в библиотеку Государственной думы.
8 Павел Андреевич Шувалов (1830-1908), граф, государственный деятель, дипломат.
9 Михаил Осипович Меньшиков (1859-1918), публицист, литературный критик, около 20 лет проработал в газете «Новое Время» вместе с В.В. Розановым, отношения с которым были непростыми -см. статью В.А. Фатеева: Розановская энциклопедия. М., 2008. Стб. 569-575.
6
1 В понедельник 14 октября 1902 г. в Александринском театре состоялась премьера спектакля по трагедии Еврипида «Ипполит» в переводе Д. С. Мережковского.
7
1 Датируется по содержанию.
2
Имеется в виду журнал «Новый Путь».
3 Василий Алексеевич Хлудов (1840-1913), московский купец-миллионер, один из четырех сыновей Алексея Ивановича Хлудова (1818-1882), собирателя древнерусских книг и рукописей (собранная им коллекция в настоящее время хранится в Историческом музее). От В.А. Хлудова Мережковские надеялись получить средства на издание журнала «Новый Путь». К.Н. Суворова пишет: «В поисках средств для журнала Мережковские в октябре - ноябре 1903 г. вели не имевшие успеха переговоры с московским купцом-миллионером Хлудовым» (Литературное наследство. М., 1980. Т. 92. Кн. 1. С. 532). Д.В. Философов сообщал П.П. Перцову во второй половине 1904 г.: «Конечно, камень преткновения деньги. Хлудов ничего не внес, отписываясь жалостливыми телеграммами» (цит. по: Динерштейн Е.А. А.С. Суворин: Человек, сделавший карьеру. М., 1998. С. 298).
4 Розановы побывали на знаменитом финском водопаде на реке Вуокса, в месте прорыва ею гряды Салпаусселькя. Розанов написал в «Опавших листьях»:
«Прочел маме (в корректуре).
- Как мне не нравится, что ты все это записываешь. Это должны знать ты и я. А чтобы рынок это знал - не хорошо. Ты уж лучше опиши, как ты ее [дочь Татьяну. - Е.Н.] за ухо драл.
Но это был другой случай, на Иматре» (Розанов В.В. Сочинения: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 364).
8
1 Речь идет о сочинении В.А. Хлудова «Чему учил Иисус Христос» (Новый Путь. 1904. № 6. С. 65-101).
9
1 Имеется в виду статья «Новый Вавилон», в которой идет речь о 2-м издании книги В.В. Розанова «В мире неясного и нерешенного» (СПб., 1904). Статья за подписью «Д. Мережковский» была опубликована в журнале «Новый Путь» (1904. №3. С. 171-180).
2 Рукопись была найдена и возвращена З.Н. Гиппиус - см. примеч. 1 к письму 8.
3 Антон Крайний. Влюбленность // Новый Путь. 1904. № 3. С.180-192.
4 Розанов В. Психика и быт студенчества // Новый Путь. 1904. № 1. С. 209-235; № 2. С. 94-111; № 3. С. 121-134. Помимо окончания исследования «Психика и быт студенчества», в № 3 в разделе «Политическая хроника» опубликована статья В.В. Розанова «Перед трудными минутами» (с. 193-196).
10
1 Вячеслав Иванович Иванов (1866-1949), поэт, критик, филолог. В мае 1903 г. в парижской Высшей русской школе общественных наук прочитал курс лекций по истории дионисийских культов, который под названием «Эллинская религия страдающего бога» опубликовал в журнале «Новый Путь» (1904. № 1. С. 110-134; № 2. С. 48-78; № 3. С. 38-61; № 5. С. 28-40; № 8. С. 17-26; № 9. С. 47110) и под названием «Религия Диониса» - в журнале «Вопросы Жизни» (1905. № 6. С. 185-220; № 7. С. 122-148). В «Новом Пути» также были опубликованы стихотворения В.И. Иванова «Хмель», «Седьмой день», «Пан и Психея», «Дриады», «Русь! На тебе дух мести мечной», «Лицо - или маска?» (1904. № 2. С. 79-83; № 7. С. 67; № 10. С. 165). К 1904 г. у него вышли две поэтические книги - «Кормчие звезды» (СПб., 1903) и «Прозрачность» (М., 1904), на которую написал рецензию А. А. Блок (Новый Путь. 1904. № 6. С. 200-206).
2 Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал (настоящая фамилия Зиновьева, во 2-м браке Иванова; 1865-1907), писательница. В.В. Розанов писал в связи с ее кончиной: «Последний год перед смертью она прихварывала, переходя из простуды в простуду. И вот, не совсем еще оправившись, она сделала длинную прогулку верхом и заехала в деревеньку, о которой она и все знали, что там свирепствует сильнейшая скарлатина. Это был такой же детский поступок, как и летняя почти одежда, в какой она щеголяла в Петербурге в октябре и в ноябре. Она схватила скарлатину и умерла, как неосторожный ребенок. Смерть ее была похожа на ее жизнь, и что она умерла от типичной детской болезни, - это так символично. Не помню женщины, столь глубоко невинной, как автор "Тридцати трех уродов" - рассказа, который цензура арестовала при его выходе "за безнравственность", и арестовала в разгар освободительного движения! Значит хорош!» (Розанов В.В. Собр. соч. В нашей смуте. М., 2004. С. 112).
3 Детей было четверо: трое - от первого брака Л.Д. Зиновьевой-Аннибал с К.С. Шварсалоном и дочь от брака с В.И. Ивановым.
11
1 З.Н. Гиппиус имеет в виду доклад В.В. Розанова «О Сладчайшем Иисусе и о горьких плодах мира», прочитанный 21 ноября 1907 г. в Религиозно-философском обществе и затем опубликованный в журнале «Русская Мысль» (1908. Кн. 1. С. 33-42). Доклад вошел в книгу В.В. Розанова «В темных религиозных лучах» (СПб., 1910), которая, как пишет В.А. Фатеев, является «квинтэссенцией антихристианских настроений» Розанова (Розановская энциклопедия. М., 2008. Стб. 2269).
2 «Суета сует, - сказал Екклесиаст, - суета сует, - всё суета!» (Екклесиаст, 1).
3 Кто конкретно имеется в виду, установить не удалось. Сказанное в значительной мере подходит, например, к поэту Георгию Владимировичу Иванову (1894-1958). Он в молодости предавался уранизму, пока не повстречал поэтессу Ирину Владимировну Одо-евцеву (настоящее имя Ираида Густавовна Гейнике; 1895-1990). Н.К. Чуковский вспоминал: «.Георгий Иванов влюбился в нее пламенно, бурно и так, что об этом сразу узнали все. Он бегал за ней и робел перед нею, и, помню, отец мой с удивлением говорил мне, что не ожидал, что этот истасканный педераст, занюханный эфиром, способен так по-мальчишески робко и простодушно влюбляться в женщину. Через несколько месяцев он женился на ней, хотя не порвал своих отношений с Адамовичем, к тому времени насчитывающих уже много лет» (РГАЛИ. Ф. 2541. Оп. 1. Д. 96. Л. 52). З.Н. Гиппиус проявляла интерес к гомосексуальным отношениям. Она записала в дневник любовных историй 16 августа 1899 г.: «О, Таормина, Таормина, белый и голубой город самой смешной из всех любвей - педерастии! Говорю, конечно, о внешней форме. Всякому человеку одинаково хорошо и естественно любить всякого человека. Любовь между мужчинами может быть бесконечно прекрасна, божественна, как всякая другая. Меня равно влечет ко всем Божьим существам - когда влечет» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2003. Т. 8. С. 47).
4 Жорж Северак (Georges Sévérac), переводчик на французский язык сочинений З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского, В.С. Соловьёва
и др., в брюссельском журнале «La Revue Psychologique» опубликовал статью о В.В. Розанове.
5 Статью прислал Ж. Северак.
6 Алексей Сергеевич Суворин (1834-1912), публицист, редактор-издатель газеты «Новое Время». См. о нем статью А.В. Ломоносова: Розановская энциклопедия. М., 2008. Стб. 965-972.
7 Имеется в виду сборник антимонархических статей З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и Д.В. Философова «Le Tzar et la Révolution» («Царь и революция»), выпущенный в 1907 г. парижским издательством «Mercure de France».
8 Людмила (до принятия православия в 1891 г. - Изабелла) Николаевна Вилькина (в замужестве Виленкина; 1873-1920), писательница, переводчица. В 1905 г. обвенчалась с Н.М. Минским (Вилен-киным). Состояло в близких отношениях с В.В. Розановым. Он писал ей в мае 1902 г.: «Друг мой! Что писать? Зачем? Чтобы пошевелить нервы на те 2-3-5-8 дней, пока Вы не доехали до блаженной статьи мэонизма?! Нет, ведь мне 50 и старым костям пора отдохнуть даже от серьезного, а не то чтобы "бежать, спешить, задыхаться", - чтобы услышать серебристый голосок усталой девушки (Вы мне все напоминаете, верно от неимения детей, девушку средних лет). Брюсов, Антонин, Мережковский, Бердяев - столько развлекали Ваши нервы: что едва ли поможет 5ыи» (Литературное обозрение. 1991. № 11. С. 69). В 1906 г. В.В. Розанову стало известно, Л.Н. Виленкина читает посторонним его письма. Он написал ей 28 декабря: «Поздравляю, добрый друг, с Нов<ым> Г<одом>! Я рад, что увидел "мою прежнюю Людмилу", - как ее знал, пылкой, гневной и честной. И сохраним добрую память друг о друге. Письма мои со временем (как только будет возможно) -верни. "Прежний" В. Розанов» (там же). Письма Л.Н. Виленкиной к Розанову не разысканы, вероятнее всего, они уничтожены.
9 З. Н. Гиппиус хочет желаемое выдать за действительное. В.Н. Быстров в предисловии к публикации писем Д.С. Мережковского к Л.Н. Вилькиной пишет: «Д.С. Мережковский был знаком с Л.Н. Вилькиной еще с 1890-х годов. Однако его явный интерес к ней выразился позднее и достиг кульминации в 1905-1906 гг., когда их отношения стали постепенно перерастать рамки дружеского общения» (Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на
1991 год. СПб., 1994. С. 210). К 1908 г. их отношения «переросли» «рамки дружеского общения».
Татьяна Николаевна Гиппиус (1877-1957), художница, сестра З.Н. Гиппиус. В.В. Розанов писал о ней и о ее сестре Наталье: «Та-та - рисовала, Ната - лепила и резала (по дереву). Обе с большим призванием к искусству. <...> Обе безмолвницы, глубокие. Но Тата еще могла разговаривать, а Ната никогда. <...> Тата была очень полна, грузна, и - красива. Ната - лилейна, худа, бледна и прекрасна. Сердитое лицо редко-редко прорезывалось прекрасною, чисто ангельскою улыбкою: такою, какой еще я ни у кого не видал. Тата была тоже очень умна» (Литературоведческий журнал. 2000. № 1314. Ч. 1. С. 91; публ. А.В. Ломоносова). 11 З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковский и Д.В. Философов.
12
1 Об этом же 7 июня 1908 г. писал В.В. Розанову Д.С. Мережковский: «Голубчик Василий Васильевич, как Вы могли подумать, что мы на Вас рассердились и разлюбили Вас. Иногда и хотелось бы на Вас "рассердиться" за то, что Вы уж очень не любите то или вернее Того, Кого мы любим, но все-таки не можем, не умеем. <...> Но даже когда мы хотели бы на Вас рассердиться, - мы все-таки Вас любим - сердце рвется Вас любить, несмотря ни на что, -любить, как друга, больше, чем друга, - как родного. Ведь уже очень много заветного и святого мы с Вами пережили вместе» (Российский литературоведческий журнал. 1994. № 5-6. С. 244; публ. А. М. Ваховской).
2 См. вступительную статью.
3 Письмо Т. Н. Гиппиус к З. Н. Гиппиус не разыскано.
4 Письмо А.С. Суворина к З.Н. Гиппиус не разыскано.
5 Евгений Павлович Иванов (1879-1942), писатель. См. о нем статью А.Н.: Розановская энциклопедия. М., 2008. Стб. 416-417.
6 Т.Н. Гиппиус и Наталья Николаевна Гиппиус (1880-1963), скульптор, - сестры З.Н. Гиппиус.
7 Антон Владимирович Карташёв (Карташов) (1875-1960), богослов, историк церкви, председатель Религиозно-философского общества (1907-1917). З.Н. Гиппиус вспоминала: «...Карташев, на просьбу Розанова прочесть вслух его странички возражения (весьма невинные), согласился. Прочел. На другой же день был призван
к митрополиту Антонию и получил от этого, сравнительно мягкого и "либерального" иерарха, самый грубый выговор» (Гиппиус З.Н. Собр. соч. М., 2002. Т. 6. С. 112).
8 Мережковские выехали из Парижа 29 апреля (12 мая) 1908 г.
9 Письмо В.В. Розанова к Ж. Севераку не разыскано.
Публикация, вступит. ст. и комментарии
Е.Н. Никитина
