CC BY
62
Восточный институт: история и современность
Терентьев Н.К.,
ветеран Восточного института
Возрождение востоковедения в ДВГ7
На мой взгляд, возрождению востоковедения в ДВГУ и даже на Дальнем Востоке мы обязаны мудрости, политической дальновидности и энергии В.Е. Чернышева. В 60-е годы он возглавлял Приморский краевой комитет КПСС и занимался не только производством, но видел также необходимость развития университетского образования в том числе и возрождения востоковедения. Так, бывший Педагогический институт в 1962 году был преобразован в полноценный Государственный университет, в структуре которого появилось восточное отделение.
В этом же 1962 году состоялся первый прием двух групп по семь-восемь человек японистов и китаистов, структурно в составе филологического факультета (декан Г.Э.
Громов, позже Т.П. Санникова).
Организатором отделения был назначен Г.А. Ткачев, китаист с большим опытом практической работы. Поиском первых преподавателей занимался не только Ткачев, но и проректор ДВГУ по учебной работе П.С. Щетинников, подключились также партийные власти, вероятно, потому что в то время руководство Хабаровского края
тоже оспаривало право открытия востоковедения в Хабаровске, мотивируя это тем, что в отличие от Владивостока их город открыт и для японцев, и для китайцев.
Г.А. Ткачев
Э.Ф. Федосеева
Первыми штатными преподава-телями-японистами стали Э.Ф. Федосеева из ЛГУ, Н.К. Терентьев из ВИИЯСА (Москва). Больше специалистов не было, поэтому приходилось привлекать почасовиков из местных организаций. Добрым словом вспоминаются имена К. Константинова, уехавшего в 1963 году на Хабаровское радио — пригласили на должность диктора (бывал у нас в гостях в 70-х годах); Е.Ц. Цвирова, приглашенного позже в Московский государственный университет; Г.С. Ермолаева, работавшего в Дальневосточном морском пароходстве; Ким Ен Ука, неутомимого труженика, мастера расшифровки загадочных скорописных свитков; Чан Су Бу, которому мы и руководство вуза опоздали с присвоением звания профессора за его высочайшую квалификацию и множество опубликованных работ, вероятно, потому он ушел из университета в деловой мир; уволился В.Ф. Такеда — один из ценнейших работников кафедры, но тоже без нужного звания, ибо в те годы все проходило через Высшую квалификационную комиссию Москвы, и считалось, что проще написать труд, чем пройти «сито» ВАКа.
Ректор Б. Казанский и ректорат в те годы приложили немало усилий, чтобы закрепить кадры востоковедов, организовать качественный отбор абитуриентов не только за счет местных горожан, но и периферии, учитывая, что специалисты нужны были на всем Дальнем Востоке, особенно их не хватало на Камчатке, в Магадане, на Сахалине, специалисты также требовались на ведущих предприятиях региона: в морских пароход-ствах, в Приморрыбводе и многих другим организациях.
В регионе и сейчас живут и трудятся наши выпускники. Я знаю, что даже в посольстве СССР
Н.К. Терентьев
Чан Су Бу
в Японии многие годы работал Леонид Шевчук, который в настоящее время является генконсулом России в г. Саппоро. Немало наших специалистов и в Москве — В. Гринюк, Ю.
Люшко, Ю. Кужель, В. Павленко, В.
Толокнев и многие другие.
Работалось в те годы нелегко, к примеру, до 1939 года, т.е. до закрытия ГДУ, библиотека восточной литературы удовлетворяла потребности преподавателей и учащихся, но после закрытия университета учебная литература была утеряна почти полностью и все из-за необдуманной передачи ее основного фонда Алмаа-тинской библиотеке имени Пушкина.
Наши усилия вернуть фонд с помощью Министерства культуры СССР (Е. Фурцева тогда была министром) в 1964-65 годах оказались безуспешными. Конечно, мы испытывали острую нужду в учебной литературе, приходилось приобретать ее путем частных закупок в Японии и Москве.
Учебный план сначала был шестилетним, очень насыщенным. Программу ИСАА при МГУ мы копировали на японской кафедре; там работали японисты высшего класса — профессор Пашковс-кий, И. Львова-Иоффе, А. Рябкин,
В. Янушевский и другие. Кафедре удалось в 1971 году издать трехтомный учебник японского языка, практическая грамматика которого не устарела и сегодня. Начальные курсы в 60-х годах велись по разработкам, копировать которые приходилось по знакомству в Хабаровске. В 1965 году нам помог японовед Д.И. Ластенко, отпечатав 500 экземпляров «Уроков японского языка». Тексты там были из японских учебников, адаптированные согласно грамматике учебника А. Фомина и Я. Катаяма (двухтомник учебника японского языка, М. 1947 г.). На кафедре японского языка под руководством А. Фомина и профессора Пашковского работали опытные японисты: Андриевич, Н. Паюсов, Подпа-
23.Ф. Такеда
И.М. Володина
лова, Шеманаев, И. Вардуят и др. Учебник был апробирован в течение ряда лет и охватывал практическую грамматику в сжатом виде, но был понятен студентам.
Школьные учебники послевоенной Японии (иероглифы) Селиков и Лисицын приобрели в Токио в букинистических магазинах и, конечно, тексты адаптировались с приложением грамматики, словаря, упражнений. Ситуация улучшилась после того, как мы посетили посольство СССР в Японии (по приглашению посла Влади-мира Михайловича Виноградова; он ЯНННШНННИиЯ работал в Японии до 1967 года). Именно при нем советско-японские отношения получили бурное развитие. Во время нашего визита посол поинтересовался нашими нуждами и тут же дал задание сотруднику аппарата организовать постоянные посылки печатных материалов в адрес ДВГУ. Мы получали их регулярно (ежемесячно).
Нередко вуз пользовался также услугами московских профессоров. В 1965/66 г. у нас читали лекции профессор Пашков, профессор H.A. Сыромятников (оба из Академии наук). Дважды бывал у нас великий труженик-японист и эрудит С.В. Неверов, многочисленными трудами которого пользуются не только в нашей стране, но и японцы.
В 1966 году мы оказались перед угрозой срыва первого выпуска: учебный план по истории японской литературы не был выполнен. Пытались привлечь специалистов из ЛГУ и МГУ. Будучи в прошлом учеником И. Льво-вой-Иоффе я послал ей письмо-приглашение за подписью ректора, но
■ пришел вежливый отказ из-за ее чрезмерной нагрузки и в МГУ, и в Союзе писателей СССР (кстати, она была вторым после И.Н. Конрада Кавалером ордена Восходящего солнца). Пришлось мне самому поднять всю 120-часовую программу ее лекций по литературе и читать в течение двух лет. Теперь уже много лет эту программу ведут профессор Татьяна
А.П. Кавка
Иосифовна Бреславец и доцент Валерий Викторович Курлапов. Помогал нам и выпускник Восточного института JI. Шевчук, долгие годы проработавший в посольстве и дослужившийся до советника посла. Он навещал нас в 1974 году; тогда мы занимались на улице Уборевича (теперь Институт международных отношений при ДВГУ).
Несколько слов хотелось бы добавить о практике.
В отличие от японистов Московского госуниверситета практику студентов мы начинали раньше, так как в этом ощущалась нужда опять же в силу близости к Японии и другим странам Востока. Первая практика осенью 1964 года запомнилась тем, что это было знакомство с Японией. Практикой руководил A.A. Коневс-кий, тогда как раз проходили 18 Олимпийские игры. Еще в 1938 году решением МОК очередные игры были намечены в Токио, но из-за начала второй мировой войны они не состоялись и были проведены только в 1964 году. Тогда наши японисты, китаисты и студенты английского отделения прожили в Японии более месяца. Практика студентов ДВГУ с выездом за рубеж была нашей сильной стороной в сравнении с японистами МГУ, так как москвичи
В первом ряду слева направо А. Хаматова, A.A. Каневский, М.С. Беловицкий.
Во втором ряду слева направо Н.В. Абаев, В.И. Молодых,
А.Я. Соколовский, А. Растанин, В.Н. Воробьев.
Третий ряд: А.И. Малеванный, А. Кадырбаев, Л. Чумичёв, Г.П. Белоглазое
отдавали предпочтение летнему отдыху. В некоторые годы нам удавалось организовать и летнюю, и зимнюю практики. Зимняя обычно проходила совместно с японскими студентами во главе с их профессорами и с выездом, как правило, в Гонконг (Сянган), на Филиппины, в Сингапур.
Очень напряженная, но результативная практика проходила и в Москве по договоренности с «Интуристом» как в обычные годы, так и в олимпийский 1980-й год. Назову обычные маршруты студенческой практики тех лет: Находка — Хабаровск (спецпоезд), Хабаровск-Москва (самолет), Москва — Ленинград (поезд), Москва — Средняя Азия (самолет), Находка — Иокогама (теплоход).
... Сегодня очень жалею, что не вел дневники — многое забылось, особенно имена, фамилии. Но лучшие студенты восточного факультета, которые всегда были примером высокой успеваемости, культуры и поведения, конечно, помнятся. Возрождение востоковедения в ДВГУ вообще сыграло заметную роль в общем росте университета, в огромном к нему уважении.
Высока была успеваемость студентов, ведь чтобы поступить в университет, надо было выдержать огромный конкурс. Помню, что за хорошую успеваемость ректор Г. Унпелев наградил группу Ю. Люшко экскурсионной поездкой в Москву.
Остались в памяти студенты той поры Чан Су Бу, Жю Е Ги,
В. Скальник, Г. Беликов, Л. Шевчук, Ж. Кучерук, В. Гринюк, Е. Мищенко (Верисоцкая), Л. Новикова (Пряхина), М. Ленников, Смирнов, А. Мушинский, В. Карпов, Петросян, Аксаков, Исибаси, Ота Тосио, Зверев, В. Переславцев, который очень удачно переводил на русский язык Танка и Хайку, обладая поэтическим даром; интересный был человек, хотя и с ленцой. Где он теперь? Нет, к сожалению, связей...
Желаю всему преподавательскому составу и студентам творческих успехов, продолжения лучших традиций педагогики и науки Восточного института.
N.K. Terentyev
Oriental Studies in Far Eastern National University: some notes to the history of its restoration
The author of this article, a well-known scholar of Japanese studies, veteran of FENU, tells the history of transformation of the former Pedagogical Institute into National University and about restoration of the department of Oriental studies in 1962. The emphasis is laid on the first very difficult steps of a newly-born structure, its first professors and students, who became famous scholars of Oriental studies not only in the Far Eastern region but all over the country.
