CC BY
57
ВОЗМОЖНОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ «ЗАМОРОЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ» В ПОСТСОВЕТСКИХ СТРАНАХ, ИЛИ ПОЧЕМУ ПРИДНЕСТРОВЬЕ НЕ КОСОВО?
Проблемы замороженных конфликтов, непризнанных государств постсоветского пространства находятся в настоящее время в центре внимания российских ученых, журналистов и публицистов. Если академические оценки перспектив непризнанных государственных образований достаточно осторожны и консервативны (см.: Непризнанные государства, 2006), то публицистическая составляющая прямо связывает «косовский прецедент» с независимостью Абхазии, Приднестровья, Южной Осетии, которая должна быть получена в ближайшее время (см.: Караганов, 2005; Ханбабян, 2006). Наиболее радикальные оценки связывают потенциальную независимость непризнанных государств с последующим их вхождением в состав России (см.: Ворсобин, 2006). Такие надежды, на наш взгляд, имеют мало общего с реальными политическими практиками и достаточно необоснованны. Признание какой-либо сепаратистской территории Россией не означает завершения конфликта — это его новая стадия. Можно уверенно предположить, что при подобном варианте развития событий Российская Федерация получит тяжелое противостояние с целым рядом государств, которые не поддержат данное решение.
В 90-е годы XX века российская элита допустила немало промахов, пытаясь превратить постсоветские страны в зону своего влияния и доминирования. В эти же годы Российской Федерацией были достигнуты и определенные успехи. В частности, Россия играла очень активную роль при проведении миротворческих операций в зонах вооруженных конфликтов. Роль страны была главенствующей в прекращении вооруженной стадии во всех без исключения этнических противоборствах на постсоветском пространстве. Лишь в косовском конфликте Россия шла в фарватере политики стран Запада, а ее собственная роль была незначительной.
Сегодня все замороженные конфликты постсоветского пространства носят международный характер, а Россия именно за последние годы потеряла статус единственного и авторитетного посредника. На современном этапе сторонниками признания госу-дарств-изгоев явно завышается фактор российского влияния на постсоветском пространстве. А оно незначительно, несмотря на яв-
© Большаков А. Г., 2007
Статья подготовлена на основе доклада, сделанного автором на V международной конференции Евразийской сети политических исследований (Москва, февраль 2007 г.).
ное возрождение Российской Федерации как активного субъекта мировой политики. Российское присутствие в странах Балтии приближается фактически к нулю, на Южном Кавказе в сфере влияния России остается только Армения, хотя и это государство проводит разновекторную внешнюю политику. Коммерческие интересы российских государственных нефтяных и газовых корпораций в значительной степени повлияли в негативном плане на отношения с Украиной и Белоруссией. Диверсифицируется и внешняя политика таких государств, как Казахстан и Туркмения, любые российские успехи во взаимоотношениях со странами Центральной Азии должны сопоставляться с растущим влиянием Китая, Казахстана, Европейского Союза и США в этом регионе.
В современной России принято упрекать западные страны и, особенно, США в проведении политики двойных стандартов (см.: Путин, 2007). Эту критику по ряду моментов можно признать справедливой. При этом отечественная внешняя политика по отношению к замороженным конфликтам и непризнанным государствам также исходит из двух посылов, которые противоречат друг другу и применяются в зависимости от политической ситуации. Речь идет, во-первых, о неприятии Россией любой формы независимости Косово, в ущерб территориальной целостности Сербии, а, во-вторых, о применимости «косовского прецедента» для других непризнанных государств постсоветского пространства. Соблюдение принципа территориальной целостности Азербайджана, Грузии и Молдавии при этом полностью игнорируется.
Подобная двойственность в западном и российском внешнеполитических дискурсах объясняется острым геополитическим соперничеством, запросами внутренней политики. Более продуктивным для урегулирования замороженных конфликтов и решения проблемы непризнанных государств является подход, согласно которому каждый конфликт и каждый случай непризнанного государства уникален. Так, например, в армяно-азербайджанском конфликте по поводу Нагорного Карабаха, видимо, неприемлемы все методы, связанные с сохранением территориальной целостности или реализацией права на самоопределение. Большинство последних миротворческих планов по данному конфликту сводится к потенциальному обмену территориями. Поэтому все четыре замороженных конфликта постсоветского пространства нуждаются в разных принципах и схемах урегулирования. Результаты завершения косовской ситуации должны будут приниматься во внимание международным сообществом, но унификация всех имеющихся случаев непризнанных государств под данную модель приведет только к большей
конфликтности и нарушению относительной стабильности во всем регионе европейской периферии.
*****
В фокусе внимания данной статьи находятся два европейских региона, которые обычно относят к непризнанным государствам: Косово и Приднестровье. Юридически данные территории являются частью Сербии и Молдавии, но после окончания вооруженной стадии этнического конфликта фактически стали самостоятельными. Косово и Приднестровье представляют собой собственно европейское пространство, так как все остальные непризнанные государства в посткоммунистических странах находятся в регионе Южного Кавказа, который является отдаленной европейской периферией, а с географической точки зрения — частью Азии. Косово и Приднестровье в случае получения независимости могут стать соответственно вторым албанским и молдавским государствами в Европе. Население Косово в 1999 г. — 1,700 млн человек (Центральноевропейские страны, 2003, с. 221) население Приднестровья составляет около 550 тыс. человек (Трехсторонний план, 2006, с. 34). Этнические албанцы в современном Косово являются доминирующим большинством, а молдаване в Приднестровской Молдавской Республике составляют не более трети всего населения.
Анализ отдельных непризнанных государств, их сравнение, рассмотрение в контекстах европейской и мировой политики являются достаточно важными. При этом нельзя не отметить, что эти государства представляют собой прямое следствие различных этнических вооруженных противоборств, а потому более плодотворным считаем исследование данных территорий в рамках изучения динамики того или иного конфликта. Подобный анализ позволяет рассмотреть также и совокупность предпринимаемых действий со стороны государства-метрополии, от которого дистанцировалось непризнанное государство.
В качестве теоретико-методологической рамки нашего исследования мы используем теорию этнических конфликтов и, прежде всего, ее раздел, который посвящен урегулированию и разрешению данных противоборств. На мой взгляд, наиболее адекватным для исследования посткоммунистических конфликтов и непризнанных государств является конструктивистский методологический подход. Данный подход позволяет в первую очередь анализировать, конфликты, которые основаны на общественных расколах, например клановые, конфессиональные, этнические (Grove, 2001, p. 4).
Его применение помогает отойти от примордиалистских умонастроений большей части экспертного сообщества посткоммунисти-ческих стран, позволяют оставить в стороне тезис, что этнические
46
различия рано или поздно приводят к конфликтам, а ученые способны объяснить их катализаторы, но не детерминанты. С точки зрения конструктивизма, правящие группы используют этничность как политический ресурс для реализации собственных целей (см.: Тишков, 2001). Именно конструируемая сущность этничности вызывает конфликты, которые способны быстро выйти из-под контроля и вовлечь в противостояние всю этническую группу (The International Spread, 1998, p. 36-37).
Несмотря на различия методологии и теоретических концептов, большинство исследователей сходятся в том, что этнические конфликты, особенно носящие вооруженный характер, урегулируются и разрешаются с большим трудом, методы переговоров и посредничества не всегда являются эффективными в данных ситуациях (см.: Gurr, 1993). Финский политолог Р. Вяйринен пишет как минимум о «четырех вариантах разрешения этнических конфликтов» (Вяйринен, 2000, с. 260). Таковыми, по его мнению, являются: национальное самоопределение, региональная автономия, разделение власти, мирное разделение государства (Вяйринен, 2000, с. 260-261).
Применительно к Косово и Приднестровью различные миротворческие проекты (план М. Ахтисаари, меморандум Д. Козака, план В. Ющенко, концепт европеизации конфликтов и др.) предусматривали и предусматривают фактически все четыре вышеперечисленных варианта разрешения конфликтов, но реальных результатов предпринимаемые действия пока не достигли. Безусловно, варианты разрешения этнических конфликтов, представленные Р. Вяйриненом включают лишь идеально-типические конструкты, на основе которых возможно создание детальных технологий мирного урегулирования.
Отмечая, что «особо сложное положение сложилось в бывших многонациональных империях — Советском Союзе и Югославии» (Вяйринен, 2000, с. 262), финский исследовать считает, что «реструктурирование территориального государства и замена доктрины национального суверенитета и государственного национализма более доброжелательными и универсальными принципами представляет собой единственный возможный путь для прекращения насилия» (Вяйринен, 2000, с. 262).
На мой взгляд, существует целая совокупность факторов, которые в значительной степени отличают молдавско-приднестровский и сербско-косовский конфликты друг от друга. Представляется, что часть из них не имеют принципиального значения для нашего анализа. Это факторы исторического и идеологического плана. Например, косовское руководство использует этнический национализм в
качестве идеологемы для достижения своей главной цели — независимости, при этом, например, исламский фактор играет в крае явно второстепенную роль. Приднестровская идеологема — это апелляция к советским ценностям, особенно интернационализму, совмещенная с традиционным российским державным патриотизмом и воспеванием левого радикализма Э. Че Гевары. Процесс достижения политико-правового признания Приднестровской Молдавской Республикой очень часто интерпретируется в этой связи как «революционная борьба».
Подобные различия интересны, но не принципиальны для определения специфики рассматриваемых конфликтов и непризнанных государств: Косово и Приднестровья. Наиболее важными, на мой взгляд, для проведения сравнения и выявления отличий представляются следующие факторы: географическое положение конфликтующих субъектов; наличие этнической ненависти в действиях конфликтантов; внешнеполитический выбор элит метрополий и непризнанных государств; поддержка мировых и региональных геополитических игроков.
Фактор географического положения конфликтующих субъектов
Географическое положение участников рассматриваемых конфликтов имеет принципиальное значение для нашего анализа. Сербия, с юридически входящим в ее состав краем Косово и Метохия, является государством Центральной Европы. В настоящий момент проблема Косово — это единственный неурегулированный в этом регионе конфликт. Территория Косово граничит с Албанией, Македонией, Черногорией, где очень высока доля этнических албанцев. Такая ситуация создает постоянную угрозу воплощения давней мечты албанских экстремистов по перекройке существующих государственных границ и созданию «Великой Албании». Интересно, что большинство сторонников подобной идеи проживают в Косово и Македонии, а позиции населения и политической элиты самой Албании по этому вопросу являются гораздо менее радикальными. Для албанского истеблишмента более притягательной является идея вхождения страны в Европейский Союз. Представляется, что в ближайшие годы возможность присоединения к европейским структурам будет ключевой темой для сербской и косовской элиты, независимо от результатов урегулирования конфликтов. Опасения, что независимость Косово станет катализатором сепаратистских настроений и действий сербской общины в Боснии, албанцев, живущих на территории Сербии и сербов, оставшихся в Косово, также имеют под собой основания. В этой связи понятно, что урегулирование косовского конфликта носит перспективный ха-
48
рактер и не может поддаваться постоянно изменяющейся политической конъюнктуре. В этом плане случай Косово, безусловно, является прецедентом.
Молдавия, с юридически входящим в ее состав Приднестровьем, в настоящий момент уже граничит со странами Европейского союза и является восточноевропейским государством. Непризнанное государство Приднестровская Молдавская Республика не имеет общей границы со своим основным союзником — Россией. Поэтому при ведении внешнеэкономической деятельности регион сталкивается с постоянными трудностями по осуществлению поставок с территории России. Гораздо лучше налажен транзит некоторых видов продукции из непризнанной республики в страны Евросоюза. Молдавия при помощи Украины пытается перекрывать грузопотоки в Приднестровье. В результате последнее иногда оказывается в очень тяжелом экономическом положении, которое обычно преодолевается различными контрабандными способами (Толкачева, 2006, с. 59-60), при помощи украинских и молдавских чиновников. Так, например, в настоящий момент Приднестровье имеет значительные долги перед РАО «Газпром», периодически приостанавливает выплаты пенсий, средства на которые до 1 января 2007 г. переводились специальными трансфертами из России. В связи с засухой на всей территории Молдавии власти Приднестровской Молдавской Республики были вынуждены в августе 2007 г. полностью запретить вывоз зерна со своей территории.
Представляется, что подобное анклавное положение непризнанного государства очень сильно затруднит экономическую помощь России в случае признания Приднестровья и ответных мер со стороны Молдавии и ее союзников. Урегулировать объективные сложности, связанные с географической удаленностью Приднестровской Молдавской Республики от России, юридическим путем вряд ли будет возможно. Страны Европейского союза, отказавшись покупать продукцию приднестровских предприятий, могут сделать экономическую блокаду полномасштабной. Таким образом, Приднестровье может успешно реализовывать свои экономические планы и торговые взаимоотношения, поддерживать приемлемый уровень жизни населения только в условиях отсутствия экономической блокады со стороны соседних стран, действенности правовых соглашений, определяющих порядок транзита продукции на территорию левобережной Молдавии. Такое положение возможно после полномасштабного урегулирования молдавско-приднестровского конфликта и установления признанного Молдавией, международным сообществом статуса Приднестровья.
Фактор этнической ненависти
Этническая ненависть является тем фактором, которого не может избежать ни один этнический вооруженный конфликт. Переход конфликта в вооруженную стадию, к применению насилия, как правило, означает, что этническая неприязнь переросла в ненависть и убийства иноплеменников становятся нормальной практикой противоборства. Этническая ненависть является иррациональным фактом, когда на уровне чувств срабатывает дилемма: «свой-чужой». Значительная часть локальных этнических вооруженных конфликтов современности сопровождается этническими чистками разного масштаба и даже этническим геноцидом.
В рассматриваемых мною двух конфликтах фактор этнической ненависти проявлялся и проявляется совершенно по-разному. В долгой истории взаимоотношений сербов и косоваров этнические чистки применялись конфликтующими сторонами неоднократно. Наибольшего масштаба они достигли в период правления С. Милошевича и стали одной из причин проведения международным сообществом военной операции против Сербии. Можно спорить о целесообразности и справедливости таких мер по отношению к сербскому государству, но военные операции югославской армии в Косово носили, действительно, крайне жесткий характер. Известно, что сербские руководители специально переселяли в Косово сербов, которые бежали из зон других вооруженных этнических конфликтов (например, Боснии). В свое оправдание сербы говорили о том, что силовые меры применялись только к вооруженным людям, а не гражданскому населению. Действительно, косовские албанцы фактически подняли вооруженный бунт против центральных властей, партизанские операции и террористические акты совершала специальная военизированная структура — Армия освобождения Косово (Центральноевропейские страны, 2003, с. 232-234).
После вывода югославских войск и полиции из Косово и введения туда миротворческого контингента ООН, многочисленные этнические чистки против сербов совершались уже вооруженными албанцами (см.: Резолюция ПАСЕ, 2004). Очень часто миротворцы никак не препятствовали насильственным действиям против сербских анклавов. В результате большинство косовских сербов предпочло покинуть данную территорию, спасая свои жизни. Поэтому сегодня в переговорах по статусу Косово проблема сербских беженцев является одной из главных и трудноразрешимых. Обеспечение реальной безопасности людям достаточно проблематично. В любом случае этническая ненависть еще долго будет оставаться дестабилизирующим фактором в Косово и Сербии в целом. Должно пройти очень длительное время, чтобы албанские беженцы из Ко-
50
сово, проживающие в Албании и Македонии, смогли отказаться от чувства мести этническим сербам. Не менее длительный период реабилитации необходим и для сербов, которые потеряли своих родных и близких, религиозные святыни, разрушенные албанцами. Поэтому любые самые совершенные миротворческие планы по статусу Косово будут на практике сталкиваться с постоянной этнической ненавистью и невозможностью людей уживаться рядом друг с другом.
В молдавско-приднестровском противостоянии проявления этнической ненависти носили куда более сдержанный характер. Фактов этнических чисток и геноцида в этом конфликте зафиксировано не было. Боевые действия не носили масштабного характера, они закончились в основном в период 1991-1992 гг., количество жертв и пострадавших не превысило 1000 человек, совокупное число беженцев — 100 тыс. человек (Европеизация, 2005, с.162-164). Очень часто вооруженные столкновения проходили между отрядами, состоящими из представителей силовых структур Молдавии и Приднестровья. Формировавшаяся молдавская регулярная армия и полиция не были в этот период достаточно боеспособными, а потому рабочие дружины, казаки-добровольцы и представители самообра-зованных силовых структур Приднестровья оказывали им серьезное сопротивление. Решающее сражение произошло в Бендерах (Тигина) 19-21 июня 1992 г. и закончилось вмешательством 14-й армии, которая и выбила молдавские формирования из города. Известно, что вооруженные формирования с той и другой стороны были этнически неоднородными — это и составляет один из элементов специфики конфликта в Молдавии.
Этничность в молдавско-приднестровском конфликте играет сугубо инструментальную роль. Национализм, навязывание всему населению одного государственного языка — молдавского — и стали во многом определяющими моментами при создании левобережной автономии в Молдавии. Обособление было формой коллективной защиты своих интересов русскоязычными гражданами. При этом население Приднестровья состоит из трех примерно равных этнических групп: молдаван, русских, украинцев. Молдаване представлены в руководящих органах непризнанного государства. В правобережной Молдавии проживает значительное число русских, которые используют молдавский язык в качестве государственного, а на бытовом уровне общаются преимущественно на русском языке. Правда, руководящие посты русские в этой части Молдавии не занимают.
Подобная специфика молдавско-приднестровского конфликта делает выполнимыми любые миротворческие планы, направленные
на интеграцию представителей различных этнических групп. Политическое противостояние между правым и левым берегами Днестра является более существенным, но может быть преодолено, на мой взгляд, различными технологиями конфликтного урегулирования, обеспечением равного представительства различных групп во власти, механизмами разделения власти, адекватным государственным устройством.
Фактор внешнеполитического выбора элит
Внешнеполитические приоритеты той или иной страны в значительной степени формируются общественным мнением и выбором людей, принимающих ключевые управленческие решения, то есть политической элитой. Сербское общество традиционно расколото в выборе внешнеполитических приоритетов. Западники настаивают на европейском выборе страны и ратуют за ее быстрейшее вступление в Европейский союз. Националисты указывают на необходимость ориентироваться на «возрождающуюся Россию», а не на «предавшие сербов западные страны». Подобный раскол в сербском обществе экстраполируется и на политическую элиту страны, что свидетельствует о демократическом политическом режиме современной Сербии. Националисты, которые одержали победу на последних парламентских выборах 21 января 2007 г., тем не менее, не способны сформировать правительство и довольствуются ролью оппозиции. Президент Сербии Б. Тадич и премьер-министр В. Коштуница определяют сегодня основной вектор внешнеполитических устремлений страны.
Политическая элита современной Сербии воодушевлена поддержкой России при обсуждении статуса Косово в ООН. Именно Российская Федерация несколько раз отказывалась обсуждать «окончательный вариант» резолюции, предполагавший, хотя и в разных вариантах, независимость мятежного края. До «наложения вето» дело не дошло, вопрос был передан в контактную группу по Косово для организации переговорного процесса между Сербией и сепаратистской территорией. Потенциально, проблема может быть решена в рамках контактной группы, где у России нет права вето, но такое решение будет означать подрыв авторитета ООН и международного сообщества в целом. После такого успеха российской дипломатии Сербия, видимо, первоначально не будет стремиться к достижению компромисса на переговорах, а заявит о своих правах на сохранение целостности территории.
Думается, что подобная жесткая позиция закономерна. Открытая «сдача Косово» может стоить сербским руководителям отставки и ухода в политическое небытие. Однако перспективы достижения
52
реальных договоренностей на переговорах призрачны. Косовское руководство не будет обсуждать, по всей видимости, никаких вариантов статуса края кроме его независимости. Можно предположить, что руководители Косово будут всячески затягивать переговорный процесс, чтобы вынудить своих западных союзников на признание их суверенности любой ценой. Внешнеполитические предпочтения руководства Косово достаточно хорошо известны, они ориентированы на США и страны Европейского союза, Албанию, Турцию.
Представляется, что в этих условиях все решится в рамках политического торга западных стран и Сербии. Россия, по всей видимости, будет оставлена в стороне, как более несговорчивый партнер, несмотря на свои давние стратегические интересы на Балканах. Показательно в этой связи недавнее заявление сербского Министерства иностранных дел «о братской дружбе с русскими, но стратегическом партнерстве не с Россией, а Европейским союзом» (Шамба, 2007, с. 14). По всей видимости, именно быстрое достижение членства в Европейском Союзе, предложения инвестиций в сербскую экономику должны сыграть ключевую роль в смягчении позиции руководства Сербии. Для сербской политической элиты достаточно важно снять с себя ответственность за неуправляемую территорию с криминализированной и малоэффективной экономикой и попытаться встроиться в европейские структуры.
Позиции элит в плане внешнеполитического выбора в молдавско-приднестровском конфликте различны. Молдавские коммунисты и их лидер — президент В. Воронин большую часть периода нахождения у власти осуществляли прозападный курс и активно сотрудничали с европейскими структурами, НАТО. Молдавия является членом блока ГУАМ. В. Воронин продолжил дистанцирование молдавской элиты от процессов румынизации (например, идеи о вхождении Молдавии в состав данной страны и автоматически в Европейский союз), но активно не противодействовал выдаче большого числа румынских паспортов жителям республики, способствуя тем самым миграционным процессам.
Отношения с Россией не носили стабильного характера, но в отличие от ряда других постсоветских стран (Грузии, Эстонии) все противоречия урегулировались достаточно быстро. Речь идет о запрете поставок сельскохозяйственной продукции и молдавского вина на российские рынки. В течение последних месяцев 2007 г. эти поставки постепенно возобновляются, а торговые переговоры очень быстро перешли в область политических договоренностей об урегулировании конфликта с Приднестровьем. В настоящее время президент Молдавии демонстрирует готовность республиканской эли______________________________________________________________ 53
ты на нейтральный статус государства, переговоры с Приднестровьем и проведение перевыборов в объединенный молдавско-приднестровский парламент, предпочитает встречи с российским президентом В. Путиным дискуссиям в рамках блока ГУАМ. Насколько такие позиции конъюнктурны, покажет время.
Руководство непризнанного Приднестровья не столь монолитно, как может показаться на первый взгляд. Единство в противостоянии с молдавскими властями заканчивается при решении внутриполитических и экономических вопросов. Президент Приднестровской Молдавской Республики И. Смирнов уже не обладает всей полнотой власти. Это показали выборы в местный парламент в декабре 2005 г. На них неожиданную победу одержало движение «Обновление», а его лидер Е. Шевчук был избран председателем Верховного Совета Приднестровья. Основные противоречия между политиками непризнанной республики существуют в сфере приватизации промышленных предприятий, объема полномочий власти президента, необходимости либерализации политического режима, но пока не затрагивают главной темы — приднестровской независимости.
Влиятельная часть приднестровских промышленников и бизнесменов заинтересована в стабильности экономики, инвестициях и кредитах, что возможно только в условиях урегулирования замороженного конфликта. В последнее время автономная экономика региона стала испытывать значительные трудности. Устаревший промышленный потенциал, срыв поставок, отсутствие новых технологий не способствуют развитию производства и осуществлению элементарных социальных программ в области здравоохранения, образования, пенсионного обеспечения.
Понятно, что ориентация приднестровского руководства на Россию, ее политическую и экономическую поддержку останется достаточно последовательной. Приднестровье просто не может ждать помощи от других стран. Так, Украина занимает двойственную позицию по отношению к «мятежной республике» и очень часто оказывает содействие официальным молдавским властям. Поэтому, на мой взгляд, при гарантиях сохранения ряда властных позиций элите Приднестровья, она будет вынуждена согласиться на совместное государство с Молдавией, при развитии особых партнерских отношений с Россией.
Фактор мировых и региональных геополитических игроков
Расстановка основных геополитических акторов в анализируемых конфликтах достаточно устойчивая и сохраняется таковой на протяжении всех последних лет. При этом если такое непризнанное
54
государство, как Косово пользуется поддержкой большинства ведущих держав мира в своем стремлении к самостоятельности, то потенциальная независимость Приднестровья этими же странами полностью отвергается.
Косово является европейской территорией, которая фактически находится под международным управлением. Руководящие функции осуществляют в крае администрация ООН и местные органы власти косовских албанцев. Делается это независимо от Сербии с 1999 г., на основании резолюции 1244 Совета Безопасности ООН. Юридически Косово по-прежнему остается автономной провинцией Сербии. Таким образом, Косово находится фактически под протекторатом ООН. Известно, что практически все территории, находившиеся в таком статусе, получили со временем независимость. Речь идет о Намибии, Восточном Тиморе, Эритрее, но не один из этих случаев не рассматривался в качестве прецедента. Такое положение дел значительно отличает Косово от других непризнанных государств постсоветского пространства, в том числе и Приднестровья. Скорее всего, независимость Косово будет первоначально неполной, она будет контролироваться международным сообществом в различных формах. Подобную практику применения ограниченного суверенитета к постконфликтным государствам можно видеть на примерах Афганистана, Боснии, Ирака.
Изменившаяся геополитическая ситуация в Европе заставляет западные страны предпринимать усилия по урегулированию конфликта в последней «горячей точке» Балкан. Все остальные по-сткоммунистические этнические вооруженные конфликты в Центральной Европе (сербско-хорватский, боснийский, македонский и др.) давно завершены. Многие страны Центральной и Восточной Европы стали членами Европейского союза и НАТО.
США и большинство стран Европейского союза в конфликте Сербии и Косово последовательно поддерживают желание этнических албанцев приобрести независимость. Вариант присоединения Косово к другому государству невозможен, согласно резолюции 1244 Совета Безопасности ООН. Современная ситуация во многом определяется сильным давлением со стороны США на своих европейских союзников и участников конфликта с целью быстрейшего урегулирования противостояния. Для американцев стабильная ситуация на Балканах нужна для решения внутриполитических проблем администрации Президента Дж. Буша, так как ее позиции значительно ослаблены после постоянных неудач США в Ираке и Афганистане. Такие европейские страны, как Греция, Испания, Кипр неоднократно выражали свою озабоченность по поводу безогово-
рочной поддержки косовских сепаратистов международным сообществом, памятуя о своих собственных конфликтах и спорных территориях. Россия занимает просербскую позицию, настаивая на сохранении территориальной целостности данного государства. Самой непонятной и невнятно сформулированной до недавнего времени оставалась позиция Сербии. Данная страна была однозначно против предоставления независимости Косово, предлагала для мятежной провинции расплывчатую формулу: «больше, чем автономия, меньше, чем независимость». Понятно, что такой тезис на предстоящих переговорах потребует существенной конкретизации.
Можно предположить, что на предстоящих переговорах между Сербией и Косово мог бы быть озвучен целый ряд компромиссных идей. Например, предоставление для Косово статуса наблюдателя в ООН, возможности членства края в некоторых международных организациях, защита сербских анклавов Косово миротворцами из славянских стран, обмен территориями с компактно проживающими на них сербами и албанцами, участие в общих экономических проектах, быстрое вхождение Сербии и Косово в Европейский союз, ассоциированность Косово с Сербским государством по примеру Пуэрто-Рико и США.
Реальные возможности сохранения территориальной целостности Сербии и отказ Косово хотя бы от части претензий на независимость вызывают большие сомнения. Это, безусловно, понимает и российская дипломатия, для которой главной задачей на Балканах в современных условиях является возвращение определенного влияния в данном регионе. Основные геополитические игроки в молдавско-приднестровском конфликте настаивают на необходимости соблюдения территориальной целостности Молдавии. Они не признают результатов референдумов о независимости Приднестровья, различные выборы на территории мятежной республики. Такой позиции последовательно придерживаются США и страны Европейского союза. На официальном уровне территориальную целостность Молдавии неоднократно поддерживали Россия, Украина и другие страны постсоветского пространства. Это не мешало президенту РФ В. Путину и другим российским политикам самого высокого ранга делать различные заявления о «прецедентности Косово для других непризнанных государств в странах бывшего Советского Союза», о необходимости скорейшего признания Приднестровья (см.: Дипломатический вопрос, 2006).
Однако ситуация с односторонним признанием Приднестровья Россией не принесет ей значимых дивидендов, а присоединение данной территории к российской будет трактоваться остальными государствами как агрессия против суверенного государства —
56
Молдавии — и аннексия части его территории. В таком случае Российская Федерация встретит организованное противодействие от целого ряда государств и окажется в определенной экономической, политической и дипломатической изоляции. Возможное признание или вхождение в состав России Абхазии и Южной Осетии только усугубит общую ситуацию.
Явная поддержка независимости непризнанных государств Россией дестабилизирует ситуацию в ряде близлежащих регионов, где существуют подобные образования, спорные территории, конфликты. В самой Российской Федерации существует целый ряд потенциально опасных с точки зрения сепаратизма субъектов федерации. Речь идет о Дагестане, Ингушетии, Чечне и т. п. Поэтому в случае признания Приднестровья Россия может не только не усилиться, но и значительно ослабить свои внешнеполитические позиции в Европе и мире.
*****
Таким образом, существует как минимум четыре фактора, которые в значительной степени отличают ситуацию в Приднестровье от косовского случая. При этом для России приоритетным при урегулировании конфликта в Молдавии является сохранение территориальной целостности последней, при обеспечении значительной политической автономии и безопасности приднестровцев. Действия России на современном этапе направлены преимущественно на поиск нового решения по урегулированию данного замороженного конфликта.
В последние месяцы по дипломатическим каналам удалось наладить непосредственный диалог между президентами Молдавии и России. В. Воронин и В. Путин договорились о возвращении Приднестровья в юрисдикцию Молдавии в обмен на обещание молдавского лидера проводить независимую внешнюю политику и не вступать в НАТО. Можно расценивать эти шаги как определенный прорыв в двухсторонних отношениях и возвращение к меморандуму Д. Козака 2003 г.
Подобные шаги российской дипломатии имеют и свои объективные ограничения. Известно, что лидер Приднестровья В. Смирнов отрицательно относится ко всем этим предложениям: элиту данного непризнанного государства не устраивает идея об избрании общего парламента, которое должно состояться одновременно с выборами единого президента. Позиция В. Воронина была подвергнута критике даже со стороны единомышленников по партии. Депутаты-коммунисты выступили против досрочного роспуска парламента в Молдавии, испугавшись эти выборы проиграть.
Большую путаницу в ситуации с Приднестровьем вносит вопрос о гражданстве. По этому параметру положение в регионе кардинально отличается от некоторых других непризнанных государств постсоветского пространства. Так, если, например, 90% населения Абхазии имеет российское гражданство, то это позволяет Российской Федерации презентировать свои действия как защиту своих граждан. В Приднестровье 50-60 тыс. человек имеют украинское гражданство, более 100 тыс. — российское, 270 тыс. — молдавское (Трехсторонний план, 2006, с. 34). Иногда один человек имеет несколько гражданств. Часть людей имеют лишь советские паспорта и фактически не могут покинуть территорию Приднестровской Молдавской Республики. Такое положение дел вызовет массу юридических коллизий. Поэтому европейские нормы, не предусматривающие двойное гражданство, не могут сегодня использоваться на территории Молдавии при попытках урегулирования замороженного конфликта. Само молдавское законодательство, предусматривающее возможность двойного гражданства, не должно изменяться в ближайшее время. Это важно и для территории правобережной части государства, где очень многие люди наряду с молдавским имеют румынское и российское гражданство. По всей видимости, последний план мирного урегулирования приднестровского конфликта должен быть доработан для своей реализации на практике, поскольку в нем не учтены интересы целого ряда сторон конфликта и, прежде всего, элиты Приднестровья, которая в лучшем случае может согласиться на конфедеративное объединение с малой степенью интеграции. Оппозиционные молдавские партии видят в договоренностях В. Воронина и В. Путина желание молдавского президента «остаться во власти любой ценой». Свои опасения по поводу «сепаратных договоренностей» уже высказали представители Европейского союза. Хотя объективно включение Приднестровья в состав Молдавии отвечает интересам и Европейского союза в целом, и Румынии, которая надеется сделать это очередным шагом на пути к «румынизации Молдавии».
Именно на данном направлении постсоветского пространства внешняя политика России объективно отвечает интересам страны. Выработка взаимоприемлемой формулы для урегулирования замороженного конфликта явно предпочтительней политических заявлений по поводу возможного присоединения Приднестровья к России. То, что компромисс возможен, доказывает пример с меморандумом Д. Козака 2003 г., который предполагал создание федеративного государства. С планом мирного урегулирования были согласны все участники конфликта, кроме западных стран и Румынии, под нажимом которых президент В. Воронин был вынужден отступить.
58
Конечно, приднестровская элита может потребовать большую политическую автономию, чем предполагает статус субъекта федерации, например, конфедеративное объединение, ассоциированность, асимметричную федерацию. Варианты для компромисса возможны. Необходимо, на мой взгляд, использовать многие положения предложенного В. Ющенко плана, который несколько лет были основой для мирного урегулирования конфликта в Молдавии.
Серьезной альтернативой усилиям российской дипломатии является трехсторонний план решения приднестровского вопроса 2006 г., разработанный экспертами Молдавии, Румынии и Украины (см.: Трехсторонний план, 2006). План содержит целый ряд интересных идей по демилитаризации и демократизации региона, но менее реален, чем последние договоренности президентов России и Молдавии, поскольку не гарантирует безопасности для «жителей восточных областей», не обеспечивает нейтральный военный статус Молдавии, не учитывает последние действия России по введению моратория на исполнение Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Возможным вариантом является синтез двух планов и компромисс, который устроит всех участников конфликта.
*****
Сравнение двух конкретных случаев, касающихся перспектив непризнанных государств, привело меня к определенным выводам, которые, однако, не могут быть универсальными. Так, ситуация с «замороженными конфликтами» и непризнанными государствами на Южном Кавказе требует своего отдельного детального анализа. Пресловутый «размен территорий» может быть крайне невыгоден с геополитической точки зрения целому ряду стран и, прежде всего, России. Несмотря на привлекательность быстрых решений в ситуациях с этническими конфликтами, внешнеполитические действия Российской Федерации должны быть детально просчитаны и подготовлены. Приоритет должен оставаться за согласительными и компромиссными процедурами, переговорным процессом. В противном случае Россия не сможет вернуть себе роль интегратора стремительно диверсифицирующегося постсоветского пространства и потеряет массу естественных союзников и партнеров.
На наш взгляд, российские национальные интересы не могут успешно реализовываться только за пределами постсоветского пространства и в противостоянии с Западом. Отношения с Китаем, Индией, исламскими странами остаются важной задачей современного этапа развития России, но эти государства имеют свои собственные интересы, многие из которых объективно противоречат рос________________________________________________________________ 59
сийским. Например, данные страны не окажут помощь Российской Федерации в решении проблемы непризнанных государств или будут поддерживать действия западных государств. Китай — по соображениям собственной безопасности, так как у этой страны есть проблемы сепаратизма территорий — непризнанного государства Тайвань, буддистского Тибета. Исламские страны — исходя из чувства солидарности к возможной независимости мусульманского Косово.
Трансформация российской внешней политики по отношению к постсоветскому пространству необходима в ближайшее время. Военная и экономическая экспансия западных государств в постком-мунистических странах проходит крайне успешно. Значимое большинство стран Центральной и Восточной Европы, Южного Кавказа уже являются членами Европейского союза, НАТО, ГУАМ, СДВ или потенциальными кандидатами на вступление в данные союзы и организации. Поиск союзников, включение в сферу своего влияния бывших советских стран еще возможен в настоящее время для России при помощи ряда дипломатических и экономических шагов. Миротворческие усилия России, ее гибкая, но последовательная позиция в каждом из замороженных конфликтов могут быть привлекательными хотя бы для некоторых постсоветских государств. Уже через несколько лет сделать это будет сложно, поскольку современное российское влияние основывается преимущественно на ресурсах сырьевой экономики и стабильной политической системе бюрократического образца. При значительных изменениях конъюнктуры на мировой рынках, глобальном развитии мобильных политических сетей они могут оказаться неэффективными и неконкурентоспособными.
Литература
Ворсобин В., Коц А., Баранец В., Овчинников А. Кого бы нам еще «приСОЮ-Зить»? // Комсомольская правда. 2006. 4 июня.
Вяйринен Р. К теории этнических конфликтов и их решения // Этнос и политика: Хрестоматия / Авт.-сост. А. А. Празаускас. М.: Изд-во УРАО, 2000. С. 256-262.
Дипломатический вопрос на засыпку: должна ли Россия присоединять Приднестровье // Время новостей. 2006. 19 сентября.
Европеизация и разрешение конфликтов: конкретные исследования европейской периферии / Пер.с англ. М.: Издательство «Весь Мир», 2005. - 312 с.
Караганов С. СНГ и непризнанные государства // Российская газета. 2005. 3 июня.
Непризнанные государства; возможности и вызовы XXI века. Круглый стол // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 12. С. 64-81.
Путин В. Россию постоянно учат демократии, а сами учиться не хотят. Текст выступления президента на мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности // Комсомольская правда. 2007. 12 февраля.
Резолюция ПАСЕ 1375 (2004).
Тишков В. Общество в вооруженном конфликте: Этнография чеченской войны. М.: Наука, 2001.- 552 с.
Толкачева А. Европейский выбор Молдавии // Pro et Contra. 2006. № 5-6. С. 53-64.
60 -----------------------------------------------------------------
ПОЛИТЭКС 2007. Вып. 3. №3
Тренин Д. Казус Косово // Pro et Contra. 2006. №5-6. C. 6-21.
Трехсторонний план решения приднестровского вопроса: Аналитический документ. Разработан молдово-украино-румынской экспертной группой. Бухарест, Кишинев, Киев: Московский Центр Карнеги, 2006. - 46 с.
Ханбабян А. Что ответит Москва Абхазии, Южной Осетии и Приднестровью? // Московские новости. 2006. 20 октября.
Центральноевропейские страны на рубеже XX-XXI вв. Аспекты общественнополитического развития. Историко-политологический справочник / Ответст. составит. Ю. С. Новопашин. М.: Новый хронограф, 2003. - 256 с.
Шамба С. Де-факто Абхазию признали все // Власть: аналитический еженедельник издательского дома «Коммерсанть». 2007. № 29. 30 июля.
Gurr T. R. Minorities at Risk. A Global View of Ethnopolitical Conflict. Washington, DC, 1993. - 450 p.
Grove A. Theory, Perception, and Leadership Agency: A Multiple Processing Model of Nationalist Mobilization // Nationalism and Ethnic Politics. Vol. 7. N 2. Summer 2001. P. 1-32.
The International Spread of Ethnic Conflict: Fear, Diffusion and Escalation / Ed. by D. A. Lake, D. Rothschild. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1998. - 374 p.
