CC BY
2
Г. Г. Аветисьянц
Война и мое детство
В статье представлены воспоминания о детстве в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период Г. Г. Аветисьянца. Описаны факторы, повлиявшие на выбор профессионального пути и путь становления офицера-пограничника, защищавшего рубежи Родины, и военного-ученого, а сегодня педагога-практика, ведущего специалиста кафедры комплексной безопасности и физической культуры ГБОУ ВО Московской области «Академии социального управления», преподающего как военным специалистам, так и педагогам Подмосковья основы безопасности жизнедеятельности человека в современном техногенном обществе.
Ключевые слова: дети войны, детство, родители, родственники, война, рубежи Родины, патриотизм, преподавание, военная академия, учителя.
Я родился 14 октября 1941 г. в городе Ти-хорецке Краснодарского края. Сам город и станция Тихорецкая расположены на пересечении четырех направлений. Поезда шли в города Ростов-на-Дону, Сальск, Армавир, Краснодар. Немцы постоянно бомбили этот крупный железнодорожный узел, и, когда происходили налеты, паровозы гудели, предупреждая население, которое должно было укрываться в убежищах и подвалах.
.. .Родственники рассказывали, что в день моего рождения немецкая авиация усиленно бомбила станцию. Объявили воздушную тревогу, и мама, успев подхватить меня, спустилась в подвал больницы, которая находилась в центре города. Несмотря на то, что на крыше здания висел белый флаг с красным крестом, немец сбросил на больницу 500-килограммовую бомбу. Она пробила четыре этажа и уперлась в бетонную крышу подвала, не взорвавшись. Однако здание было разрушено, и погибли многие, кто не добежал до убежища. Вечером того же дня мой дед приехал на бричке и увез нас к себе домой.
Мама моя украинка, а отец - армянин. Оба моих деда: армянин Арсентий и украинец Семен - дружили и во всем помогали друг другу. Жили они в разных частях города, и, хотя их разделяла железная дорога, общались они регулярно.
Первыми на фронт ушли старшие сыновья моих дедов, и где-то через полтора-два месяца на них пришли похоронки.
У деда Арсентия жил мой двоюродный брат Вадим с больной мамой, которая умерла в 1944 г., и Вадим остался круглым сиротой.
У деда Семена нас было много: двоюродный брат Юра 1937 года рождения с мамой (на его отца и пришла первая похоронка); старшая сестра моей мамы с дочерью Марией 1929 года рождения и сыном Алексеем 1931 года рождения. Через полгода с начала войны пришла похоронка и на отца Марии и Алексея.
Всего нас у деда Семена ютилось девять человек. Семья была большая, но жили очень дружно. Дед и женщины крутились, чтобы как-то нас прокормить, а есть особенно было нечего.
Всегда вспоминал и вспоминаю нашу соседку - тетю Лену Пархоменко. Когда немцы отступили, с фронта вернулся ее сын Леонид. По профессии он был машинистом паровоза. Машинисты были очень востребованы, и им давали дополнительный паек.
Я иногда подходил к забору тети Лены и кричал: «Тетя Лена! Дай эба!» (слово «хлеб» я тогда еще не выговаривал). Старшие ребята меня оттаскивали от забора и ругали: мол, нехорошо выпрашивать. Однако тетя Лена умудрялась дать мне граммов 50-100 хлеба. Я кивал головой в знак благодарности и убегал делить по-братски этот кусочек.
Из детских воспоминаний отложилось (да и старшие рассказывали), что, отступая, немцы взорвали склад боеприпасов. Взрыв был такой мощности, что в домах повылетали все стекла. Нас всех взрывной волной разбросало кого куда. Я очутился под кроватью. Вылезая из-под нее, я, довольный, хохотал, за что тут же получил от старшего двоюродного брата подзатыльник. Осмотрелся: бабушка молится у иконостаса, дед еле поднимается с пола, вся комната в осколках стекол. Ужас! Чем могли, мы закрыли окна. Хорошо, что было лето. Потом дед за два дня все застеклил заново.
У деда Семена еще три сына воевали: дядя Вася, дядя Ваня и дядя Женя (1927 год рождения). Дядя Женя последним ушел на фронт.
Дядя Вася с семьей жили в г. Армавире, а дядя Ваня с семьей проживал в станице Архангельская. Дядя Женя, самый младший, вернулся к родителям. Он был ранен в правую ногу, пришел на костылях. Увидев его, все родственники бросились его обнимать и целовать. Было много слез. Я прорвался к здоровой ноге и крепко обнял. Слышу, он кричит: «Детину раздавите». И несмотря на костыли, он оторвал меня от ноги, подбросил вверх и крепко обнял. С тех пор мы были друзья не разлей вода. Впоследствии дядя Женя стал главным агрономом Молдавии.
К деду Арсентию в 1945 г. вернулся младший брат моего отца Минас, а отца я увидел лишь в 1946 г., когда мне было уже пять лет. Отец был ранен под Будапештом и почти год лечился в госпитале в Московской области, в городе Химки.
Поскольку я был самым младшим, то меня не обижали, хотя случались драки с братьями и ровесниками на улице. Все старались меня напугать за шалости: «Вот вернется отец и будет тебе давать ремня!» Естественно, когда я увидел отца в ремнях, то бросился не к нему, а через забор... И плача, в одних трусах, босиком, побежал вдоль улицы на
( г-тж ■ л р окраину города, спрятался в кукурузе и ревел!
Родственники и соседи искали меня везде. Хорошо, что соседка видела меня, бегущего с ревом. Темнело... Старший брат взял с собой собаку Бель-чика, с которой мы делили будку, Бельчик нашел меня и залаял. Так, благодаря собаке, меня и нашли. Отец до самого дома нес меня на руках, а когда мы пришли домой, то стал дарить мне подарки... Здесь была и губная гармошка, и какие-то носильные вещи... Но больше всего я обрадовался велосипеду «Диаман» которым гордился. Ездил я на нем по-пацански: правая нога под рамой (иначе ноги не доставали до педалей).
В доме у нас всегда была радиотарелка, а отец привез трофейный немецкий радиоприемник, но электрических розеток в доме не было. Тогда дядя Женя там, где горела лампочка, вставил две иголки и к ним присоединил вилку и приемник заработал. Любопытство же раздирало меня: такое чудо техники! Я зашел с другой стороны приемника, долго любовался на лампы, но не понимал, а как он играет. И вот когда я на какое-то время остался один, то сунул палец в решетку задней стенки приемника, и меня тут же «тряхануло» током. Больше пальцы я в приемник не совал! Этот радиоприемник по праздникам и выходным дням выносили на улицу. Здесь собирались соседи, слушали музыку, танцевали.
После войны в городе, в посадках, во дворах валялось много неразорвавшихся снарядов, и где-то в 1946 г. мои старшие двоюродные братья и их друзья нашли снаряд. Унесли в мешке за город, нашли большую яму и разожгли в ней
костер, а потом бросили туда снаряд. Они не видели меня, потому что я спрятался в канаве, но из любопытства все же, высунувшись, наблюдал за костром. В это время снаряд и рванул, братья все залегли, а я все продолжал наблюдать. Небольшой осколок прилетел мне прямо в лоб. Кровь залила лицо, я испугался и
громко заплакал. Братья быстро нашли меня и понесли в ближайшую железнодорожную больницу. Мне прочистили рану и наложили шов. С перевязанной головой я и братья пришли домой. Досталось тогда всем, ну и мне в том числе. А больше всех ругался дед.
Тогда все мы играли в «войнушку», бегали с деревянными автоматами, и никто не хотел выступать за немцев. Порой доходило до драк. Старшие братья нас разнимали и делили, и мы по очереди были русскими и немцами. Все дети мечтали стать военными, летчиками, танкистами.
Мой отец воевал в технической службе летной части. Первый бой был зимой 1941 г. под Москвой, где он получил первую награду - медаль «За боевые заслуги», а последняя боевая награда нашла его в г. Химки, в госпитале, - медаль «За взятие Будапешта».
Я бережно храню все награды моего отца. Он очень хотел, чтобы я стал летчиком. Но однажды сын нашего соседа приехал в отпуск в форме пограничника, и я навсегда влюбился в зеленую фуражку, для себя решив, что буду пограничником - защитником рубежей Отечества.
Еще с военного времени вспоминаются походы за хлебом. Хлеб давали по карточкам, а магазин находился на другой стороне города. Надо было пройти через весь железнодорожный узел, который иногда еще бомбили немцы. Хлеб привозили в магазин в 4 часа утра, и дед брал меня с собой, потому что тем, кто был с ребенком, отпускали хлеб в первую очередь. Дед меня закутывал в свой тулуп, и мы с полуночи до 4 утра так коротали время. Я очень гордился тем, что и от меня была какая-то польза.
Постепенно жизнь стала налаживаться, а после возвращения отца с фронта - особенно заметно. В 1948 г. мы построили свой дом, и участие в этом строительстве принимали все родственники и соседи - как говорится, строили всем миром.
В 1947 г. появился мой младший брат Александр, в 1949 г. - самый младший, Евгений. Помню, как доверяли мне родители младших братьев. Часто я надолго оставался с ними: и кормил, и пеленал, и гулял, и. да многое еще чего... Были случаи, когда я засыпал вместе с ними, рядом с детской кроваткой, но главное - после возвращения родителей замечаний я в качестве няньки не получал. Возможно, что забота о младших братьях, их «воспитании» и повлияли на выбор одного из направлений в будущей профессиональной деятельности - педагогической.
Я горжусь своими братьями, которые пошли по моим стопам. Все мы окончили одно училище - как мы его раньше называли «Столичное - пограничное». Александр прошел практически все должности в войсках. С должности начальника политотдела в звании полковника он в 80-е гг. был приглашен на работу преподавателем во Всесоюзный институт повышения квалификации офицерского состава пограничных войск, который позже стал Пограничной академией. Я к этому времени уже был кандидатом военных наук, доцентом, командовал докторантурой и адъюнктурой этой Академии.
Брат Евгений в 1972 г. после окончания училища был направлен в г. Черновцы и, к великому нашему горю, в 1974 г. погиб при исполнении служебных обязанностей. Буквально через сутки после этого у него родился сын. Женю мы похоронили в родном Тихорецке. Все мы очень переживали, особенно убитые этим горем родители. Женя был жизнерадостным человеком, прекрасным сыном и надежным братом.
Во время учебы в школе я всегда стремился хорошо изучать военное дело, выполнил норму первого разряда по стрельбе из малокалиберной винтовки. Мой портрет, как лучшего стрелка школы, висел на Доске почета. Я постоянно получал грамоты, дипломы за первое место в различных соревнованиях по стрельбе.
После призыва, будучи рядовым в 1-м Краснознаменном Сартовальском пограничном отряде, я уже начал выполнять нормативы (лежа, с колена, стоя) из автомата Калашникова; в «Столичном - пограничном» выполнил норматив кандидата в мастера спорта по стрельбе.
Вспоминается один весьма знаменательный эпизод. После трех лет службы в Ахалцихском пограничном отряде я в течение девяти месяцев учился на курсах «Выстрел» в г. Солнечногорске Московской области. Меня готовили в преподаватели огневой подготовки и вдруг срочно вызывают в родное училище для участия в передаче по ТВ «Служу Советскому Союзу». Герой Советского Союза Никита Федорович Карацупа (наш легендарный пограничник) в этой передаче вручал автомат своему сыну, а я свой автомат, с которым учился в училище, вручал своему брату Александру. Это было воистину ритуалом передачи
Мне в жизни везло на старшее поколение - фронтовиков. После окончания Военной академии имени М. В. Фрунзе я получил назначение на должность преподавателя на Высшие пограничные курсы. На моей кафедре работали одни фронтовики: Герой Советского Союза полковник А. В. Рыжиков, полковники Г. Н. Ашин, Л. Е Колобков, П. И. Антюхов и др. У них было чему поучиться, особенно в вопросах преподавания, отношения к делу и ответственности за принимаемые решения.
Я благодарен судьбе, что в жизни мне везло на добрых и порядочных людей. Уже когда я был начальником докторантуры и адъюнктуры, жизнь свела меня с контр-адмиралом Владимиром Александровичем Дмитриевым, которому я до сих пор благодарен за помощь.
Можно еще много перечислять и учителей, и друзей. К сожалению, многих уже нет в живых. Вечная им память!
Свою научно-педагогическую деятельность продолжаю в Академии социального управления, где повышаю квалификацию и осуществляю профессиональную переподготовку по вопросам комплексной безопасности педагогов и руководителей школ, детских садов, центров детского творчества Московской
области, раскрываю им основы сбережения человека в современном техногенном обществе.
... Сейчас часто можно услышать словосочетание «дети войны». А кто они на самом деле? Дети войны - это те, кто в почти неосознанном возрасте (2-8 лет) пережили долгий мучительный голод и лишения, память о которых будет жить во мне, видимо, всю оставшуюся жизнь. Мы выросли благодаря нашим дедушкам, бабушкам, мамам, и теперь уже сами стали дедами и прадедами.
Никогда не забуду вечный холод и голод, постоянный страх, тревогу и гудки паровозов, и слезы, когда слышались крики горя то из одного двора, то из другого... Оттуда, куда пришла очередная похоронка. А еще мы уже тогда чувствовали свою ненависть к врагу, накопившуюся за время войны у всего народа, у наших родных и близких.
Современная жизнь не идет ни в какое сравнение с периодом военных и первых послевоенных лет. И никакие заполненные полки магазинов сегодня не могут вытеснить тех ценностей, того понятия, что настоящая валюта - это не евро и не доллары, а «хлеб насущный», и «жизнь» - это жизнь родителей, детей и родных.
На фото 18 февраля 2020 г. 100-летие со дня рождения Героя Советского Союза Анатолия Васильевича Рыжикова - первого пограничника, заслужившего это высокое звание в годы Великой Отечественной войны.
