CC BY
90
О. Б. Неменский (Москва)
Восточное путешествие Мелетия Смотрицкого
Статья посвящена жанровым особенностям и содержательному своеобразию сочинения «Апология странствия в восточные страны», написанного Мелетием Смотрицким в 1628 г. Особое внимание уделено выявлению общих и особенных черт его сочинения в сравнении с русской традицией «хождений» на Святую землю.
Ключевые слова: Мелетий Смотрицкий, православно-униатская полемика, Брестская уния, Константинополь, Иерусалим, Святая земля, униатство, паломничество, древнерусские «хождения», Восточная церковь, Кирилл Лукарис.
Мелетий Смотрицкий1 (1578-1633) был одним из наиболее ярких участников православно-униатской полемики, вспыхнувшей после заключения Брестской унии Киевской митрополии с Римом (1596 г.). Оставив после себя многочисленные сочинения, он особенно интересен тем, что вначале был активным защитником православной стороны, а потом униатской. Эти два периода его деятельности разделяет совершенная им в 1624-1625 гг. поездка в Константинополь и на Святую землю. Он отправился туда в качестве архиепископа Полоцкого и одного из лидеров новопостав-ленной в 1620 г. православной иерархии. Опыт этого путешествия Мелетий Смотрицкий описал в книге «Апология странствования в восточные страны», вышедшей в 1628 г. и вскоре осужденной на православном соборе в Киеве. Выступая в ней с откровенно про-униатских позиций, он, тем не менее, по разрешению Рима временно скрывал свой переход в унию. Годом ранее им было написано обширное письмо патриарху Константинопольскому Кириллу Лу-карису, в котором также описываются обстоятельства его путешествия. Это письмо поначалу расходилось в рукописных копиях и было напечатано в 1629 г. в качестве приложения к уже открыто униатскому сочинению Смотрицкого «Рагаепе818».
«Апология» — очень оригинальное для своего времени сочинение. Впечатления от путешествия являются в нем лишь основанием для разбора богословских вопросов, так что собственно описанием
увиденного его вряд ли можно назвать. Очень богатая к тому времени литература русских «хождений», традиционно основанных на паломническом опыте, вряд ли оказала на него сильное влияние. Здесь мы имеем дело с полемической литературой, публицистикой и одновременно богословским трактатом. Можно сказать, что подобный жанровый синкретизм был свойственен и «хождениям» того времени и являлся развитием старой и весьма своеобразной местной традиции. Однако здесь мы не видим основных характеристик таких сочинений: в первую очередь, «Апология» не следует пространственно-топографическому принципу в изложении материала. Нет здесь и подробного описания святынь, измерения расстояний между ними и т. п. Об отдельных фактах паломнической поездки Смотрицкий вспоминает тогда, когда они нужны ему в качестве обоснования или же иллюстрации к его богословским идеям и историческим концепциям.
Своеобразна и цель поездки Смотрицкого: он видит себя не просто паломником, но и духовным послом от «народа Русского»2 к восточным патриархам. Соответственно, опорными точками его путешествия становятся факты общения, контактов с основными лицами Восточной Церкви, причем как случившиеся, так и не состоявшиеся. Смотрицкий пишет, что «к Отцу нашему и к старшим нашим Церкви Восточной ходил, чтобы... о том их спросить, та ли у нас вера теперь, которая при предках наших была, которая от них по воле Божьей к нам была занесена» (с. 2)3.
Впрочем, была у него и иная цель, церковно-политическая. Это время раскола западнорусского общества на два конфессиональных лагеря, и Смотрицкий искал пути возможного воссоединения своего народа. После ряда попыток убедить униатов путем полемики и добиться совместного собора, трудных поисков компромиссных оснований для такого объединения, он решился заручиться поддержкой патриархов и попробовать разрешить этот вопрос на общецерковном уровне. «Поскольку дома я того, что искал, не нашел, поехал искать это у своих же на Востоке» (с. 89). И поехал не с пустыми руками: его целью было предложить на суд старших иерархов написанный им в 1621-1623 гг. катехизис (с. 106). Еще в своем письме Кириллу Лука-рису он пишет об этом катехизисе: «Видя, что в отличие от всех других христианских сект, которые только в нашей отчизне имеются, только наша Русская церковь восточного послушания, порядочного вероисповедания, описанного в катехизисный способ, не имела и не имеет, и хотя полагал, что это мне не по силам, но доверившись Тому,
Который и слепых делает мудрецами, и ослицам говорить позволяет, решился и написал русским языком катехизис, который взял с собой в Константинополь» (Письмо Лукарису, с. 78)4.
При этом Смотрицкий раскрывает, что уже почти восемь лет как склонялся к унии (с. 89), отвергнув еще в 1621 г. свое главное православное полемическое сочинение «Тренос, или Плач Восточной церкви» (1610 г.) (с. 105). Так что вполне очевидно, что этот не дошедший до нас катехизис был написан им с умеренно проримских позиций. И все же главным побуждающим мотивом, как следует из его текста, был не столько поиск истинной веры, сколько поиск способа объединения народа, что тогда было тождественно восстановлению церковного единства: «делаю это от искренней любви к церкви народа нашего русского, которую увидел находящейся уже при печальном, смертельном упадке, и молчать более не мог» (с. 107).
У Смотрицкого были основания надеяться на благосклонность к его унионистским устремлениям со стороны Константинопольского патриарха. Кирилл Лукарис не раз прежде приезжал на Русь и был ему хорошо знаком. В распоряжении Смотрицкого было старое письмо от 24 января 1601 г. Кирилла Лукариса ко львовскому католическому архиепископу Яну Дмитрию Соликовскому, одному из организаторов Брестской унии, в котором он выражал явно благосклонное отношение к Римской церкви. В нем он вроде бы признает, что «мы, русь, одну с римлянами веру имеем» (с. 187)5, и призывает русь к принятию унии: «Вот и патриарх это для нас признает, что мы, не желая согласиться с отцами и братьями униатами, с еретическими ошибками соглашаемся. Это письмо, благородный народ русский, полностью набожное, любовь к нам, руси, мир и согласие, и единство с Римской церковью утверждающее» (с. 188). Это давало Смотрицкому надежду на преодоление раскола в Западнорусской церкви через Константинополь.
Именно об объединении своего народа он молился на Святой земле. Описание паломничества традиционно (так в «хождениях») предполагало некоторые указания на содержание молитв, возносимых в святых местах, и в этом Смотрицкий верен традиции. Он пишет, что русский народ «теперь раздвоен и сам себя грызет» (с. 4 Посвящения Заславскому), ведь «дом народа нашего русского на две части развален» (с. 4 Предисловия к читателю), и «в одной части против другой враждебно против себя стоящий» (с. 1 Предисловия к читателю). И молитва его была о том, чтобы Господь «дал нам то единство6, чтобы мы в Церкви его Св. как одним сердцем
вместе верили, ради справедливости одними устами одно исповедовали» (с. 8). «Я просил, чтобы раздвоенный наш народ русский весь был един, как Он с Отцом своим небесным един есть, и чтобы все там были, где Он есть» (с. 5-6).
Более того, здесь у него проявляется не только русская, но и общеславянская идентичность, и он молится за то, чтобы «все славянские народы. были едины» и славили Бога одними устами и одним сердцем (с. 7). «Дай же, чтобы мы, русь, и все славянского языка народы то искомое единство нашли. и всем одной с нами веры народам то же искомое нами и найденное единство дай найти» (с. 8). Впрочем, его понимание такого объединения славян могло сильно отличаться от нынешнего восприятия: привычное той эпохе определение славянства не по языку бытового общения, а по языку богослужения предполагает за этой молитвой скорее надежду на присоединение именно православных славян к Римской церкви. Однако здесь также сказывается и характерная особенно для православных полемистов той эпохи склонность видеть славян как исторически единую духовную общность, лишь позднее расколовшуюся из-за церковной схизмы7.
Поездка на православный Восток принесла Смотрицкому полное разочарование. Патриарх Кирилл дал ему на прочтение катехизис своего сочинения8, в котором Смотрицкий нашел «кальвинистскую ересь». Большое впечатление на него произвел и рассказ о том, что Мелетий Пигас, патриарх Александрийский, все свои четыре книги о догматах веры перед смертью приказал спалить в знак отречения от их содержания: «Когда в Константинополе я от отца патриарха был проинформирован о том, что во время своего ухода из этого мира патриарх Мелетий приказал спалить перед собой все эти свои четыре книги о догматах веры, я с немалым сожалением понял, что уже одного цензора (своего катехизиса. — О. Н.) я потерял» (с. 105). Будучи в Иерусалиме, Смотрицкий услышал, что патриарх Мелетий решился на это ввиду того, что изменил свое отношение к римской вере (Рагаепе8189, 8. 85). Об этом же он нашел упоминание и в письме Мелетия Александрийского к Ипатию Потею 1600 г. (Письмо Лукарису, с. 85).
Надо сказать, что сближение с протестантизмом Смотрицкий видит и в умонастроениях в Киевской митрополии, свидетельством чему для него служат и его собственные прежние труды. «Из-за принятого старшими нашими с Римской церковью единства, как от римлян, так и от своих, с которыми не хотели входить в ссору, но и переубедить их не могли, мы пошли за помощью и спасением к лютера-
нам и кальвинистам, от которых их ошибок и ересей набравшись, супротив противной стороны выставили, а потом и самих себя теми же их ошибками и ересями заразили. В результате мы теперь свою природную веру забыли, и то, что у них взяли, почитаем за веру Св. Восточной церкви» (с. 95).
Смотрицкий надеялся найти взаимопонимание с патриархом Константинопольским Кириллом, с которым был давно знаком. «Осталась у меня еще надежда на другого цензора, самого отца патриарха, которого я об этом просил, но он дал мне для чтения катехизис своего сочинения. В нем я увидел то, чего менее всего ожидал, и, начитавшись его, я со своим катехизисом уже объявиться не решился» (с. 105-106). Он боялся того, что его катехизис будет исправлен по образцу изданного в 1622 г. в Виттенберге катехизиса митрополита Навпактского и Артского Захарии Гергана, который предпринял попытку совместить православное вероучение с протестантскими идеями: «Я опасался, как бы мой катехизис не был исправлен по образцу катехизиса, изданного недавно в 1622 г. по-гречески неким греком Захарием Герганом, который везде по всей Греции распространяется и здесь у нас имеется» (с. 106). Надо сказать, что всего в ходе поездки бесед с патриархом Кириллом у него было очень мало: на пути в Палестину толком не поговорили из-за болезни самого Смотрицкого, а на пути оттуда не смогли пообщаться из-за эпидемии чумы в Константинополе (Письмо Лука-рису, с. 76; также см.: Рагаепе818, 8. 76).
Также на Смотрицкого произвели впечатление проповеди архимандрита Ватопедского монастыря на Афоне Венедикта, который учил, что молитвы за умерших бесполезны. Патриарх Кирилл указал, что подобный подход — единственный способ опровергнуть учение о Чистилище (с. 120-121). «И это от престола, от которого мы православную веру в предках наших приняли, такая безбожность распространяется, и могла бы и нам и нашей церкви вред нанести!» — сетует Смотрицкий по этому поводу (с. 121). Он отмечает, что в катехизисе, который патриарх Кирилл ему дал, «с охотой внимательно читая, неожиданно и с немалым удивлением нашел вещи, противные выше упомянутому письму твоего преподобия (патриарха Кирилла Д. Соликовскому. — О. Н.)» (Письмо Лукарису, с. 74). Пишет он и о спалении трактата «Об исхождении Святого Духа» Геннадия Схолария (Рагаепе818, 8. 74), и о сожжении сочинений митрополита Мирского Матвея, который ему сам объяснил в Иерусалиме, почему так поступил (Рагаепе818, 8. 83-84).
Не менее значительное влияние на Смотрицкого оказало известие, что архиепископ Филадельфийский Гавриил исповедовался перед смертью латинскому монаху.
И еще одно сообщение, на котором Смотрицкий особенно останавливается: что благодатный огонь, выносимый на Пасху из храма Гроба Господня, на самом деле не сам загорается: якобы и патриарх Кирилл ему сказал, что будь такое чудо, все турки уже стали бы христианами, и потом сам патриарх Иерусалимский Феофан самолично подтвердил ему это (Рагаепе818, 8. 83, 86). В письме Лукари-су Смотрицкий в связи с этим указал: «Наши православные в той вещи, которая когда-то была, а теперь уже из-за грехов наших перестала, объединяться скорее хотят с еретиками» (Письмо Лукарису, с. 86). Впечатлен был он и общей картиной упадка православной жизни на Святой земле, отмечая, что в Иерусалимской патриархии найдется от силы три тысячи христиан: «Все сожрал Магомет» (с. 102-103).
Радикальный поворот к униатству становится личной драмой Смотрицкого, он проклинает свои старые сочинения. Называя себя, написавшего «Тренос» под псевдонимом Ортолога, теперь «Криво-логом» или «Суесловом» («Кгау№о1 и «МаШео1, см., напр., с. 23 и др.), он разбирает свои прежние «ереси», доходя до откровенных проклятий и оскорблений в свой адрес (например, называя себя «смрадным пометом» — с. 62) и даже до признания, что его стоило бы сжечь: «сам разум указывает, что одной своей ошибкой, одной ересью. того в церкви нашей заслужил, чтобы. огню на исправление был отдан!» (с. 75).
Важнейшим смысловым рефреном у Смотрицкого проходит утверждение, что он прежде не знал, во что верил: «Я епископ, да и архиепископ в церкви народа моего русского, не знал, во что верил. Неподобающая это вещь, когда епископ не знает, как верит, когда мастер иных учить должен, и учит тому, чего сам не умеет. я более в ошибки и ереси, чем в истинную веру Христову, с Востока к нам пришедшую, верил» (с. 11). «Было время, когда и я безмерно преследовал Церковь Божью, и разрушал ее, и продвигался в российстве»10 (с. 103).
Примечательно, что нынешнее печальное состояние православных народов он теперь объясняет карами Господними. В этом он не оригинален, просто повторяя уже привычные к тому времени униатские и католические суждения об «отнятии» реликвий, науки Христовой, прав и свобод у православных в наказание за схизму и
ереси (с. 128-129, 181-186). «Пришла Восточная церковь в упадок и свободы и учения... Утратила любовь и верить меньше стала, а за тем была покарана» (с. 5 Посвящения А. Заславскому). Он ставит перед своим народом задачу вначале очиститься от ересей, а потом преодолеть схизму, и специально указывает, что русский народ уже не должен слушаться своего патриарха, поскольку тот еретик (Рагаепе818, 8. 52).
Карой Господней Смотрицкий объясняет и ущемленное правовое положение своего народа и православной церкви в Речи Поспо-литой. Он описывает прекрасный образ будущего, которое наступит, если его народ повернется к единству с Римом: тогда вернутся все утерянные духовные и светские блага, возродится церковь, а русскому народу вернутся все его старинные льготы и права11, дворянству откроется дорога к земским урядам и в Сенат, а мещанам к городскому самоуправлению, устроятся школы, восстановится убранство церквей и т. д. «В конце концов, по этой самой причине у несчастно замученного народа русского по городам и селам ежедневные слезы с очей [Господь Бог] вытрет. Мира небесного еще на земле вкушать даст. И другими неисчисляемыми благами [Господь] одарит нас. И то сделаем, чтобы в этом великолепном королевстве русь, поляки и литва имя Бога в Троице Единого все как одними устами и одним сердцем хвалили и воспевали» (с. 128-129). Принятие унии вновь, как и у тех, кто готовил Брестскую унию, видится избавлением от всех проблем западнорусской светской и церковной жизни. Это главное понимание, которое Смотрицкий привез из своего путешествия на Восток и которым он теперь желает поделиться со всем своим народом.
Так, в своей описательной части сочинение Смотрицкого резко порывает с традицией паломнических сочинений, причем как русских, так и западных. У него это путешествие свелось к лишению Востока священности, к разочарованию в нем. Конечно, это не касается общехристианских моментов, но вместо обычного для таких рассказов описания чудес (или легенд о чудесах) Смотрицкий их развенчивает, сама Святая земля оказывается почти без христиан, а привычные для православных «хождений» XVI-XVII вв. сожаления о бедственном положении Восточной церкви превращаются у него в доказательства кары Божьей. При этом он вообще не дает отстраненных описаний святых мест, рассказывая только о своих личных переживаниях от их посещения и от общения с местными иерархами.
Повышенное внимание к личности паломника вообще характерно для сочинений этой эпохи (напр., ср. «Хождение» Трифона Коробейникова), однако нигде его чувства и мысли не ставятся в центр всего повествования. В «Апологии» же сакральная география полностью связана с изменениями во взглядах автора. «Карта» морально-религиозных координат Смотрицкого постепенно сдвигается по мере его перемещения. Он ехал на Восток за истинной верой, но вернулся с убеждением, что в настоящее время ее надо искать совсем не там.
Однако можно усмотреть и некоторые общие черты его сочинения и русской традиции «хождений». Придя в Святую землю, Смотрицкий молится за весь «русский народ» и видит себя представителем сразу всей Руси. Можно вспомнить, что даже в самом древнем русском «Житии и хождении игумена Даниила из Русской земли»12 автор видит себя примерно так же — как вообще представителя всей Руси, «Русьскыя земли игумена», и ставит он «свое кандило на Гробе Святем от всея Русьскыя земля», поминая в молитвах всех ее князей, духовных и знатных людей, и «всех христиан» в ней. Мелетий Смотрицкий, чувствуя себя так же ответственным в своих молитвах за весь народ свой, подробно описывает моление за его единство и возвращается домой с четким осознанием своей миссии. В письме к патриарху Кириллу он пишет: «Просим, хотя бы короткими словами нам посоветуй, чего держаться должны мы: ведь не только один я, но и вся наша русь во всем этом пилигримами является» (Рагаепе818, 8. 80). Так личное паломничество в его восприятии предстает путешествием «за верой» всего народа.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. о нем: Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Киев, 1883. Т. 1; Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. М., 1996. Кн. VI; Засадкевич Н. Мелетий Смотрицкий как филолог. Одесса, 1883; Прокошина Е. С. Мелетий Смотрицкий. Минск, 1966; Соловш М. М. Мелетш Смотрицький як письменник. Rome; Toronto, 1977-1978. Т. 1-2; Яременко П. К. Мелетш Смотрицький: Життя i творчють. Киев, 1986; Короткий В. Г. Творческий путь Мелетия Смотрицкого. Минск, 1987; Frick D. A. Meletij Smotryc'kyj. Cambridge, 1995.
2 «Naród Ruski». См.: Неменский О. Б. Формы русской идентичности у Мелетия Смотрицкого // Власть, общество, культура в славянском мире в Средние века. Славяне и их соседи. Вып. 12. М., 2008. С. 305-316.
3 Ссылки в тексте по изданию: Smotrzyski M. Apologia peregrinatiey do Kraiow Wschodnych. Derman, 1628. При ссылке на те части книги, которые являются особыми сочинениями (как, например, публикация письма Смотрицкого Кириллу Лукарису) или не имеют нумерации (как посвящения) их наименование специально указывается.
4 Этот катехизис Мелетия Смотрицкого так и не был опубликован, и текст его утрачен.
5 Письмо было впервые опубликовано в полемическом сочинении авторства Петра Скарги, направленном против «Треноса» М. Смотрицкого и оставленного им без ответа: Skarga P. Na threny i lament Theofila Ortologa, do Rusi greckiego nabozenstwa przestroga / Skarga Piotr. Kraków, 1610. S. 108-113. Подлинность этого письма является в историографии спорной. Аутентичность послания оспаривали, например, В. З. Завитневич и К. В. Харлампович. См.: Завитневич В. З. Палинодия Захарии Копыстенского и ее место в истории западно-русской полемики XVI и XVII веков. Варшава, 1883. С. 221-228; Харлампович К. В. Западнорусские православные школы XVI и начала XVII века. Казань, 1896. С. 267. Также см.: Малышевский И. И. Александрийский патриарх Мелетий Пигас. Т. 2. Приложение 1. № 48. С. 159-163.
6 «Единство» пишется им всегда в этих текстах прописными буквами: по-польски как «IEDNO», на латыни (в письме к К. Лукарису) как «VNUM».
7 См. об этом: Неменский О. Б. Славянская идентичность и ее осмысление в текстах западнорусских полемистов начала XVII века // Историки-слависты МГУ Сб. ст. М., 2011. Кн. 8. Славянский мир: в поисках идентичности. С. 154-166.
8 Этот катехизис («Восточное исповедание христианской веры» патриарха Кирилла) впервые был опубликован в Женеве в 1629 г. на латинском языке, а по-гречески только в 1633 г. Некоторыми учеными авторство Лукариса оспаривается.
9 Ссылки на это сочинение в тексте по изданию: Smotrzyski M. Paraenesis abo Napomnienie. Kraków, 1629.
10 Дословно: «Byl ten czas izem nad miar§ przesladowal Cerkiew Boz^ y burzelem щ y post^powalem w Rossystwie».
11 См. об этом: Неменский О. Б. Право народа в православной мысли Речи Посполитой конца XVI — первой половины XVII века // Славяноведение. 2012. № 4. С. 3-11.
12 См.: Хождение игумена Даниила (подготовка текста, перевод и комментарии Г. М. Прохорова) // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1997. Т. 4: XII век. С. 26-117.
O. B. Nemensky Eastern travel of Meletius Smotrytsky
The article is devoted to the genre and content peculiarities of the work "Apologia of the travels to the Eastern countries" written by Meletius Smotrytsky in 1628. Special attention is given to the exposure of general and peculiar features of his work in comparison to the Russian tradition of "walk" to the Holy Land. Key words: Meletius Smotrytsky, Orthodox and Uniate dispute, the Union of Brest, Constantinople, Jerusalem, Holy Land, Uniate church, pilgrimage, Ancient Rus' "walks", Greek Church, hieromartyr Cyril Lucaris.
