CC BY
61
«Восстановление исторической справедливости...»: опрос1 сотрудников и студентов ДВФУ о воссоздании Восточного института
14 февраля Наблюдательный совет ДВФУ под председательством первого вице-премьера Правительства Игоря Шувалова принял решение о воссоздании на базе ШРМИ Восточного института. Редакция «Известий» решила выяснить, как относятся к этому решению и чего ждут от нового Восточного института студенты и преподаватели ШРМИ, проведя небольшой опрос учащихся и сотрудников.
Никита Сапожников, студент 5 курса: идея, в принципе, интересная. Старейший институт ДВФУ «заново появляется», если так можно выразиться, это что-то вроде возвращения к истокам. Плюс, безусловно, в том, что Восточный институт всегда уделял особое внимание вопросам изучения политики и иностранных языков, а в нынешних условиях увеличение внимания к этим сферам точно не будет лишним. Может, мы увидим что-то вроде сплава в виде параллельного профессионального изучения и международных отношений, и языков, и чисто прикладных, узких вопросов. Да и само по себе название «Восточный институт-ШРМИ» звучит гораздо солиднее, чем просто Школа региональных и международных исследований.
Александр Сбоев, аспирант кафедры китаеведения: возрождение Восточного института - это действительное значимое событие, как для преподавателей, так и для студентов. Я убеждён, что новый Восточный институт Дальневосточного федерального университета, основываясь на заложенных традициях «восточки», будет развиваться ещё стремительней: будут созданы новые образовательные программы, новые дисциплины, открыты курсы для дополнительного образования и повышения квалификации преподавателей. Восточный институт при ДВФУ станет отличной площадкой для нового витка развития востоковедения на Дальнем Востоке, а мы, преподаватели и студенты, приложим все усилия для этого!
Антон Александрович Киреев, доцент кафедры политологии: высшее образование в России в историческом масштабе сравнительно молодо и не может похвалиться большим количеством узнаваемых институциональных брендов. В регионах же позднего освоения, и в том числе на российском Дальнем Востоке, национальные научно-образовательные традиции объективно особенно слабы и хрупки. С этой точки зрения принятое решение о восстановлении имени Восточного института представляется мне вполне обоснованным и продуктивным. Это имя указывает на генетическую связь ДВФУ с учреждением, являвшимся «прародителем» российского образования и науки в регионе, а также подчёркивает преемственность их прежней и нынешней миссии, их устойчивую сфокусированность на интеллектуальном и ценностном освоении Востока, во всей предметной и географической сложности этого понятия.
1 В организации опроса участвовали А. Л. Лукин, Я. А. Барбенко, И. Синенко.
Одних только преемственности институциональных традиций и верности задачам образовательного обеспечения духовного присутствия России на Востоке для работы института сегодня, конечно, мало. Новый Восточный институт должен быть способен отвечать на вызовы своего времени. На мой взгляд, дальнейшее развитие института будет зависеть от того, насколько успешно он сможет решить два круга проблем. Первый круг проблем связан с необходимостью соответствовать общему направлению изменений в современном образовании. Эти изменения в целом довольно неоднозначны, уже потому что одной из их ведущих тенденций является вульгаризация образования, превращающегося в массовую рыночную услугу. Вместе с тем, они включают и вполне конструктивные процессы, и прежде всего кардинальное обновление технологической базы обучения. Современные транспортные, телекоммуникационные и информационные технологии колоссально расширяют потенциальный спектр преподаваемого знания, увеличивают гибкость и вариабельность обучения, повышают мобильность обучающих и студентов, резко интенсифицируют учебную деятельность и позволяют непосредственно соединять её с научной работой. Восточный институт должен использовать все открывающиеся в этой сфере возможности. Материально и технико-технологически он должен быть вооружён, по крайней мере, не хуже наших японских, корейских и китайских соседей и ближайших конкурентов.
Однако технологии - это только средство трансляции определённого содержания. Отсюда вытекает необходимость решения второго, более важного, круга проблем, касающихся создания Восточным институтом уникального комплекса знаний, оригинального учебного продукта. Убеждён, что появление такого продукта возможно лишь при наличии в институте собственных научных подразделений. Учебный процесс не может питаться одними внешними информационными ресурсами, которые неизбежно несвежи и неполны. В его основе должны лежать результаты исследований «внутреннего» (российский Дальний Восток) и «внешнего» (Северо-Восточная Азия) Востока, проводимых сотрудниками самого института. Разумеется, для того чтобы такие исследования могли служить фундаментом образовательного процесса, они должны иметь долгосрочный программируемый характер и охватывать ключевые проблемы всех даваемых институтом специальностей. Это задача на длительную перспективу, но без движения в этом направлении Восточному институту не найти своего места в мировом образовательном пространстве и не стать действительно мощным центром притяжения для абитуриентов и преподавателей. Если названные проблемы содержания и средств образования не будут решены, любой, даже самый яркий и удачный, брендинг останется не более чем словесным иллюзионизмом.
Игорь Анатольевич Толстокулаков, профессор кафедры ко-рееведения: у меня к этому проекту отношение очень неоднозначное, потому что для тех, кто боролся за восстановление Восточного института, это не решение проблемы. Для нас нужен был Восточный институт как собственное структурное подразделение. Это про-
сто смена вывески, чисто формальный акт. Я здесь вижу не столько решение проблемы, сколько бюрократические игры в решение проблемы. Спустили сверху «восстановить», вот и восстановили таким образом. Чтобы востоковедение было востоковедением, нужно отдельное структурное подразделение, нужна своя профессиональная кухня, готовая и способная решать свои собственные проблемы. Это касается не только восточников: мы когда-то были самостоятельным институтом, это было профессиональное объединение, каждая кафедра была специфичной; востоковедных кафедр было две: одна решала филологические задачи, другая исторические, экономические. Эту профессиональную отраслевую специализацию устранили, создали нечто большое - как угодно это называйте, но профессиональные задачи из такой структуры уходят.
Людмила Владимировна Чубаева, заведующая кафедрой русского языка как иностранного: ответ, конечно, положительный. Приветствую возрождение и поддержание университетской традиции.
В связи с образованием такой структуры как «Восточный институт - ШРМИ» я вижу перспективы взаимодействия восточников и русистов. Русский язык - один из языков, функционирующих в странах АТР. Мы можем видеть активные процессы функционирования и изучения (в основном, конечно, изучения, преподавания) русского языка в Китае, Корее и др. Кроме того, в исследованиях вопросов межкультурной коммуникации, а также выполнения студенческих научных работ (например, те же сопоставительные дипломные работы) интеграция с востоковедами необходима.
Тамара Гавриловна Троякова, заведующая кафедрой международных отношений: воссоздание Восточного института требует новых идей. Его создание в своё время было связано с необходимостью подготовки кадров в условиях продвижения России на Восток. Можно утверждать, что сейчас Россия тоже совершает поворот. Но времена изменились, и Восток приобрёл новое содержание - теперь это Азиатско-Тихоокеанский регион. Сочетание традиций и новых идей позволит принять участие и внести свой вклад в формирование российской политики в АТР.
Какие конкретные проекты должны появиться, зависит от целого ряда обстоятельств. Может быть, осуществление «дорожной карты» позволит превратить планы в реальность. В любом случае, нам нужно не только готовить специалистов со знанием иностранных языков, но и исследователей с широким кругозором и способных повлиять на претворение деклараций в реальность. Таким образом, Восточный институт и Школа региональных и международных исследований могут стать новым успешным проектом в рамках ДВФУ.
Наталия Викторовна Абрамова, заведующая кафедрой языков стран АТР: я думаю, это совершенно правильное решение, оно давно зрело и наконец руководству стало ясно - где развиваться востоковедение, как не на Дальнем Востоке. Здесь и учебная база, здесь и самая старая школа. Причём, она ведь признаётся не только в России - Санкт-Петербург, Москва её признают, - но и за рубежом. Ведь ШРМИ - это совершенно новое образование, а Восточный институт
- это уже имя, это репутация. Вот, например, недавно были японцы, которые не могли взять в толк, что такое ШРМИ, особенно сказалась непривычная структура университета - школы. Даже студенты первое время обижались, когда их спрашивали, в какой школе они учатся: «мы в университете уже!».
Мы, я говорю о нашей школе, располагаем квалифицированными специалистами, у нас непочатый край работы - особенно для китаистов, в том числе и студентов, - среди прочего им предлагаются зарубежные практики, стажировки: программа развития ДВФУ делает это доступнее для многих, сейчас у нас как раз оформляются на зарубежную стажировку студенты, есть вернувшиеся. Итак, возможности есть, с чего начинать - тоже есть, ведь желающих учиться очень много. Если в советское время был плановый набор, то в рыночное время мы стали набирать на коммерческих основаниях: это люди, которым интересна культура восточных стран, они просто хотят знать соседей. По-видимому, и трудоустройство для многих из наших студентов вторично, главное - им интересно: культура, экономика, язык.
Надежда Константиновна Хузиятова, заведующая кафедрой китаеведения: к решению о создании или, точнее, воссоздании Восточного института я отношусь положительно.
Каким я его вижу в новых условиях? Вопрос сложный. Короткого ответа не дашь. Но если всё-таки попытаться, то, думаю, можно сказать следующее: в выборе программы развития надо вернуться к «золотому веку» Восточного института и, осовременив прежнюю модель, проложить новые маршруты востоковедения. Если сейчас мы ограничимся полумерами - лучше не начинать: «умерла, так умерла».
Александр Алексеевич Шнырко, заведующий кафедрой япо-новедения: мне создание Восточного института представляется странной инициативой. С моей точки зрения, когда формировалась эта структура, решался простой вопрос - как бы использовать название «Восточный институт». По-моему, это не очень рациональное решение.
Развивать Восточный институт, именно как «Восточный институт» надо исходя из того, что название этой структуры в общем-то должно определять и направление развития, то есть должна быть и идея, связанная с увеличением роли и удельного веса собственно востоковедения в той программе, которая, возможно, уже намётана. Проблема, на мой взгляд, заключается в том, как видится это развитие Восточного института. Востоковедение всегда было комплексной наукой, она предполагала составляющие историческую, экономическую, безусловно - страноведческую составляющую, региональную компоненту и, конечно, моменты, связанные с региональной безопасностью - недаром мы постоянно проводим конференции «Региональные проблемы безопасности в Северо-Восточной Азии» совместно с Университетом Васэда, а это и есть собственно востоковедные исследования. Я бы посоветовал именно эти направления активизировать.
Артём Леонидович Лукин, заместитель директора по науке и инновациям: решение о преобразовании ШРМИ в Восточный институт я воспринимаю с оптимизмом. Не секрет, что востоковедение во Владивостоке переживает далеко не лучшие времена. Возвращение имени «Восточный институт» даёт нам шанс на возрождение и обновление востоковедения. Причём востоковедение я понимаю здесь в самом широком смысле - как сферу изучения Азиатско-Тихоокеанского региона, его политических, экономических, социокультурных, языковых процессов. Поэтому в рамках нового Восточного института - ШРМИ найдётся дело всем - и ориенталистам, и лингвистам, и русским филологам, и международникам, и политологам. Главное, чтобы изменения не свелись только к смене вывески. Мы должны воспользоваться тем вниманием, которое нам уделили на высоком политическом уровне и теми материальными ресурсами, которые, как я надеюсь, мы получим, чтобы сделать Восточный институт - ШРМИ лидером науки и образования мирового класса.
Анна Александровна Хаматова, заместитель директора по учебной и воспитательной работе: на самом деле такого решения не было принято. Была рекомендация Наблюдательного Совета о создании в составе ДВФУ подразделения, которое носило бы название «Восточный институт», а точнее «Восточный институт - Школа региональных и международных исследований». То, что в названии Школы появилась часть «Восточный институт», есть проявление исторической справедливости, потому что ДВФУ как продолжатель ДВГУ, не мог отбросить такую составляющую, как Восточный институт. Я знаю, что в других федеральных университетах произошли некоторые изменения: в Казанском университете Восточный институт стал называться «Институтом востоковедения и международных отношений», то есть несмотря на объединение, восточную составляющую сразу оставили в названии; я считаю, что это правильно. То, что наш Восточный институт считался третьим центром подготовки востоковедов в стране уже на протяжении многих лет, это важно, и то, что из названия нашего подразделения в составе ДВФУ в своё время ушёл «Восточный институт», плохо.
Нового Восточного института как такового не будет - это ведь не отдельное подразделение, мы будем в составе школы: это по-прежнему пять кафедр, которые ведут подготовку востоковедов, это научно-исследовательский центр, который создаётся на базе вновь названного подразделения, а именно Центр Азиатско-тихоокеанских исследований. Я на одном из заседаний ректората говорила о необходимости присутствия в этом центре востоковедов, поскольку исследования Азиатско-Тихоокеанского региона без специалистов по Востоку, при всём уважении к специалистам других профилей, не могут действительно отражать то, что происходит в АТР. Публикации на английском языке, а большинство ведь пользуется публикациями на английском языке, не всегда отражает в реальности, что происходит в Китае, Японии, Корее. А востоковеды смогут эту составляющую показать. Я уверена, что в этом случае мы и потребителя найдём обязательно, ведь в 80-е годы у нас была проблемная
научно-исследовательская лаборатория, аналитическими записками которой пользовались и органы безопасности, и Центральное телевидение и радио, и Президиум, и институты Академии Наук, и ЦК КПСС. Лаборатория работала полностью на китайских материалах, и хотя это была лаборатория по Китаю, там были не только китаисты, но и журналисты, русисты, японисты: излагая материал по Китаю, мы ставили задачу понимания ситуации в восточно-азиатском регионе в целом. Такой центр должен быть.
Восстановление имени Восточного института требует внимания и к самому востоковедению, к подготовке востоковедов. В ходе слияний последнего времени произошли изменения в подготовке востоковедов, оно из индивидуального превратилось в массовое, а массовая подготовка требует особых условий. Посмотрите на условия, в которых готовились востоковеды в начале прошлого века, в 20 - 30-х годах, в 60 - 80-х годах: тогда это была индивидуальная подготовка, тогда группы были численностью до 7 человек, тогда нагрузка у преподавателя была не 900 часов, а 550, и он ещё и получал дополнительную плату за владение восточным языком. В начале 90-х годов в ДВГУ было принято решение, что недельная аудиторная нагрузка у преподавателя-востоковеда должна быть от 21 до 16 часов, а у нас сейчас она будет доходить до 24! Нам нужно заботиться не только о знании языка: востоковед - это ещё и подготовка по лингвострано-ведению, страноведению, в том числе по географии, экономике, истории, философии, искусству, обычаям и традициям. На это нам надо обратить внимание. Сейчас мы ощущаем недостаток переводчиков-синхронистов, а их у нас никогда и не готовили - они возникали, по сути, стихийно; сейчас же мы находимся на таком уровне, когда можем создавать дополнительные центры по подготовке специалистов столь высокого уровня. За четыре года бакалавриата хорошего переводчика не подготовишь, в магистратуру у нас мало кто идёт - все стремятся в зарубежную магистратуру, зарубежные страны, такие как Китай, Япония, Корея - они привлекают. Соответственно, мы должны повышать собственный уровень - как научный, так и практический.
Владимир Сергеевич Кузнецов, директор школы: Наблюдательный совет принимает решение, которое мы в значительной степени инициировали, следуя мнениям, позиции и активности преподавателей, особенно связанных с самим по себе востоковедением, поэтому для меня это радостное событие, которое теоретически означает возможность усилить наше востоковедческое направление, придать ему больший динамизм, сделать его более востребованным, в том числе государственными и негосударственными структурами, бизнесом, муниципальным управлением. Так что это хорошее... «начинание» сказать нельзя, потому что дело было давно - Восточный институт стоял изначально, это, так сказать, восстановление исторической справедливости. То, что бренд возвращается, - это само по себе значимо, наша задача теперь - наполнить его содержанием.
Сегодня провозглашено совершенно новое направление развития страны: поворот на восток. Это объявлено задачей на весь XXI
век. Данное направление должно быть соответственно обеспечено и научно, и в отношении преподавания и изучения языков восточных стран. Наше предложение - это опора на существующие кафедры, которые занимаются востоковедческими дисциплинами. Плюс к этому мы предлагаем создать центр исследовательский, который бы изучал и работал как научный центр. Сегодня мы мало этим занимаемся, потому что нагрузка на преподавателей сегодня такая высокая, что какой-то научной работой в дополнение к этому заниматься не приходится. И вот этот научный центр будет иметь направления по каждой стране и по российскому Дальнему Востоку в частности, для того чтобы мы могли давать полноценную экспертизу. Для этого мы предполагаем взаимодействие с Академией Наук, её Дальневосточным отделением прежде всего, и, получая гранты на эти исследования, мы будем формировать исследовательские коллективы, которые и будут работать непосредственно на конкретную задачу. У этого центра будет совет, который будет определять стратегическую линию его деятельности во главе с ректором университета, что само по себе весьма значимо для возможности быстрого и беспроблемного принятия решений.
В результате последней оптимизации мы сокращаем нагрузку, преподаватели переводятся на неполную ставку и, в рамках оставшейся свободной части нагрузки, они могут участвовать в исследовательской работе - кто имеет к этому склонность. В этом могут участвовать преподаватели и сотрудники других школ, мы не ограничиваем их число - это могут быть все девять школ университета, сотрудники институтов Академии Наук. В соответствии с программой повышения конкурентоспособности университета мы будем стремиться снизить нагрузку на преподавателей, пока ещё эта задача недостижимая в связи с существующей системой финансирования, но будем к этому стремиться. По мере снижения аудиторной нагрузки, мы хотели бы, чтобы наши преподаватели имели большую отдачу в научном плане.
