CC BY
87
fiSSS"-
Интервью
«Масштаб нашей работы...»: (интервью с Анной Александровной Хаматовой)
Для нашей страны, большей частью лежащей в Азии, востоковедческое знание является самопознанием, не менее важно и зарубежное востоковедение, сближающее нас с соседями. Драматическое обострение противостояния России с западными странами в 2014 году усиливает ценность работы востоковедов, ставя перед ними всё более прагматичные и конкретные задачи. Интервью, данное ИВИ профессором А.А. Хаматовой1, посвящено современному состоянию востоковедения, перспективам его развития, в том числе в ДВФУ.
Я.А. Барбенко: Начнём с недавно состоявшегося Конгресса востоковедов, о котором совершенно невозможно найти информацию.
А.А. Хаматова: Объясню, почему. Этот Конгресс был не научным съездом, а координационно-организационным мероприятием, и поэтому на него было приглашено ограниченное число лиц: в основном это руководители востоковедного образования и востоковедных институтов из центра - Москвы, Санкт-Петербурга; Владивосток представляла я и наш член-корреспондент РАН Крадин2 - мы представляли весь Дальний Восток. Были приглашены также представители Башкирии, Татарстана, также были приглашены двое учёных из Крыма, это представители, так сказать, «старого нового» востоковедения в России - они обучались и защищали свои работы в Москве в Институте востоковедения, их пригласили как наших коллег на такое вот организационное совещание. Задача Конгресса была -поднять вопросы, которые стоят как перед научными заведениями, перед РАН, так и перед высшим образованием.
Конгресс длился недолго, фактически два с половиной дня, их хватило для того, чтобы обсудить проблемы, для того, чтобы обратить внимание на то, что делать дальше, также мы определили, кто будет принимать научный Конгресс через два года и что мы будем делать в 2018 году. Этот год - юбилейный для Института Востокове-
1 Хаматова Анна Александровна, канд. филолог. наук, профессор, заместитель директора ШРМИ ДВФУ по учебно-воспитательной работе
2 Крадин Николай Николаевич, доктор ист. наук, профессор, член-корреспондент РАН, заведующий Центром политической антропологии ИИаЭ ДВО рАн, зав. кафедрой всеобщей истории и археологии ДВФУ.
дения РАН, поскольку он берёт свои корни от Азиатского музея, и то же самое с Институтом восточных рукописей РАН. Такие вопросы были поставлены на Конгрессе.
Я.А.Барбенко: Организатором мероприятия выступил Институт востоковедения или какие-то правительственные структуры?
А.А. Хаматова: Существует организация российских востоковедов с центром в Институте востоковедения РАН, президент этой ассоциации меняется каждые два года. Каждый новый Конгресс проводится в том городе, представитель которого и является президентом Ассоциации. Два года тому назад проводили съезд в Казани, это был масштабный проект, которому помогало Правительство Татарстана; 400 человек гостей работали по многим секциям несколько дней. В этом году работали фактически в одной секции, то есть секции были разные, но все 30 человек участников заседали вместе. Это была отличительная особенность данного Конгресса.
Перед нами отчитывался о своей работе президент Ассоциации Линар Наильевич Латыпов3, представитель Казани, и мы избрали нового президента - это представительница башкирского востоковедения Ф.Г. Хисаметдинова4, и следующий Конгресс будет в Уфе. Что касается 2018 года, то уже определено, что новая встреча будет в Москве и, возможно, в Санкт-Петербурге, потому что Институт востоковедения и вообще всё научное востоковедение пошло из Санкт-Петербурга, а потом только было переведено в Москву.
Решали вопросы, связанные с неопределённостью положения Академии Наук. Академик А.М.Васильев5, который возглавляет Институт Африки РАН, целый час рассказывал нам о проблемах института, и не только института: Африка, как он считает, для нашей страны потеряна, упущена. Он не столько жаловался на сиротство с точки зрения руководства, сколько на то, что не очень разумное отношение к академическим институтам приводит к далеко идущим и политическим, и экономическим последствиям. Хочу сказать, что Алексей Михайлович разве что не плакал, это был крик души, и, конечно, все представители академических институтов ждут, чем закончится мораторий, наложенный до 2015 года, что их ждёт, какие институты останутся, какие объединятся. Это всё в общем-то имело прямое влияние на атмосферу, в которой проходил Конгресс.
Очень порадовали нас коллеги из Казани, из Уфы, поскольку здесь востоковедение является традиционным, ведь сами эти народы относятся к востоку. Научное и образовательное востоковедение пошло из Казани, и только в середине XIX века центр образовательно-
3 Латыпов Линар Наильевич, канд. филол. наук, проректор по внешним связям Казанского федерального университета, зав. кафедрой индоиранских и африканских языков Института международных отношений, истории и востоковедения КФУ.
4 Хисамитдинова Фирдаус Гильметдиновна, доктор филолог. наук, профессор, директор ФГБУН Институт истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН, зав. Отделом языкознания института.
5 Васильев Алексей Михайлович, доктор ист. наук, профессор, член-корреспондент РАН, директор Института Африки РАН.
го востоковедения переместился в Петербург, туда забрали лучших представителей казанского востоковедения. Сейчас они на высоте, на подъёме. Съезд, который был два года тому назад, привлёк всеобщее внимание. У них открываются новые направления востоковедения, и мне приятно, что мы принимаем в этом участие: сейчас наши коллеги в Казани начинают подготовку китаеведов и обратились к нам за помощью. Они попросили прислать им преподавателя, мы прислали им нашу выпускницу, надеемся помочь им и другими способами в развитии китаеведения.
Проблемы были разные: говорилось и о проблемах вузовского востоковедения, не только об образовательном направлении и о науке, но тут я должна сказать, что у нас несколько разные проблемы.
Я.А.Барбенко: Вы имеете в виду разные проблемы у образования и у науки?
А.А. Хаматова: Я говорю о проблемах даже в разных образовательных центрах. На прошлом Конгрессе я подробно говорила о Школе региональных и международных исследований ДВФУ, на последнем же я рассказала о текущих изменениях, о переименовании школы в «Восточный институт - Школу региональных и международных исследований» (мы как раз ждали тогда приказ об этом); я говорила о том, что, хотя не было в нашем университете подразделения, которое бы носило имя «Восточный институт», вся работа ведётся, мы ни на миг не прекращали издание «Известий Восточного института». Института не было, но благодаря усилиям и Учёного совета, и директора школы Владимира Сергеевича Кузнецова, который не стал настаивать на переименовании журнала, мы продолжали издавать это единственное в своём роде издание. Привезла и вручила некоторым членам Конгресса первый номер «Известий» за этот год, как и сборник статей международной конференции по востоковедению [4]. Также показала то, что мы печатали эти годы: и монографии, и сборники статей, и труды молодых учёных; это был своеобразный отчёт: недавно состоялась презентация книги Зои Фёдоровны Моргун [3], вышла работа Надежды Константиновны Хузиятовой [6], также мы издаём за счёт средств различных грантов (например, сборник научных материалов индологов [5]). Мы систематически издаём монографии и учебные пособия. На съезде говорилось, что сейчас надо больше пособий в электронном виде, и как раз я продемонстрировала обложку пособия Марии Петровны Кукла, которая выпустила именно электронное учебное пособие по экономике Кореи [1], очень удобное для студентов. Говорила я и том, что мы активно сотрудничаем по проблемам межкультурной коммуникации с нашими специалистами по английскому языку, в рамках одной школы это стало гораздо проще. Недавно вышла замечательная монография к юбилею профессора Марии Григорьевны Лебедько [2], где целые главы написаны восточниками - Д.А.Владимировой, А.А.Хамато-вой, Н.К. Хузиятовой. Это очень ценное сотрудничество, потому что мы с «англичанами» смотрим на многие вещи по-разному.
В доказательство того, что востоковедение на Дальнем Востоке не заглохло (к сожалению, некоторые как зарубежные, так и оте-
чественные партнёры, узнав, что в составе ДВФУ нет Восточного института, поняли это так, что нет у нас больше востоковедения), я обратила внимание на масштаб нашей работы: в 2014 году мы выпустили сто пятьдесят человек, которых можно называть востоковедами. Это востоковеды-африканисты, зарубежные регионоведы (китаисты и Южная и Юго-Восточная Азия, перевод и переводове-дение), в этом же году мы набрали на 40 с лишним человек больше, чем выпустили. Причём это те же специальности и направления подготовки: «Перевод и переводоведение», «Востоковедение и африканистика», «Зарубежное регионоведение». И мы второй год набираем на специальность «Перевод и переводоведение» по заказу Министерства обороны. Там мы готовим японистов, китаистов и кореистов, а со следующего года мы будем готовить для министерства и вьетнами-стов. Нам предлагают и иные направления, но мы в них не сильны и не хотим их открывать: это пакистанское, арабское... Не наш регион- нет кадров. Поэтому мы согласились на то, в чём мы сильны и традиционно имеем специалистов и базу. Всех поразила цифра, что у нас обучается 677 востоковедов. Это мы не считаем тех, кто учится в Уссурийске, в Школе педагогики, где готовят преподавателей китайского и английского, японского и английского, корейского и английского, ну и, конечно, мы не считаем наших международников, которые изучают восточный язык как второй иностранный, потому что назвать их востоковедами нельзя, и специалистов по мировой экономике, которые изучают восточный язык как второй иностранный. Но сами цифры очень внушительные.
Конечно, со временем структура подготовки меняется: с каждым годом становится больше бакалавров, с каждым годом становится больше магистров. И у нас, и в центре страны небольшое количество бакалавров идёт в магистратуру, а мы заинтересованы в том, чтобы магистратура у нас развивалась. Здесь не всё в порядке, потому что нам, востоковедам, составляют конкуренцию страны Востока, они приглашают в свою магистратуру наших бакалавров. Зная их хорошую подготовку, в том числе и языковую, выдают им гранты и стипендии, то есть молодые люди предпочитают бесплатно учиться в Китае, в Японии, в Корее, потому что в это время они ещё и повышают уровень владения языком. О научной составляющей пока промолчу, потому что я ещё не видела магистров с хорошей научной подготовкой, вернувшихся из Китая, но они, к сожалению для нас, за время учёбы за рубежом подыскивают себе там работу и остаются. Нам надо думать о том, как привлечь больше магистров на направление «Востоковедение и африканистика».
О чём ещё мы говорили на Конгрессе, так же, как и на недавней конференции во Владивостоке? Это большое количество студентов в группах, большая (нереальная!) аудиторная нагрузка на преподавателей-востоковедов, утрата такой составляющей нагрузки преподавателей, как контрольные работы, хотя они их фактически проводят, а, значит, проверяют массу контрольных; раньше в нагрузке преподавателей было выделено по часу на студента в семестр, но сейчас это всё ушло, и получается, что если раньше преподаватель
имел аудиторной нагрузки 12 - 16 часов в неделю, и это было закреплено нормативно, то сейчас нагрузка составляет 24 часа. Такая нагрузка объективно ведёт к «халтурке», потому что нереально подготовиться к занятиям по языку в таком количестве, ведь если на младших курсах ещё можно использовать только один учебник, то на старших неизбежно постоянное обращение преподавателя к новостям, газетным текстам, художественной литературе - материал всё время меняется, за ним надо успевать, иначе мы будем готовить плохих специалистов. А ведь в последнее время подготовка востоковедов стала массовой, хотя ещё в начале 90-х она была индивидуальной, и при таком отношении к положению преподавателей и при таком количестве человек в группах будет страдать качество. Но дело в том, что во многих вузах это не проблема. Президент Института стран Азии и Африки при МГУ сказал: «Анна Александровна, максимально, что мы допускаем, - 10 человек в группе, и когда у нас есть небольшие группы по разным профилям, мы их не соединяем». Проректор по международным делам Казанского университета, он же бывший президент нашей Ассоциации, сказал: «У нас программой конкурентоспособности, - а они тоже федеральный университет, - предусмотрено на одного преподавателя пять человек (пять студентов!), и вопрос о том, какие у нас группы, вообще не стоит-чем меньше, тем лучше». Нас же заставляют ломать это положение, причём это характерно и для магистратуры, и для бакалавриата, так что, можно сказать, наступает новый этап в борьбе за то, чтобы условия подготовки здесь, во Владивостоке, были не хуже, чем в Москве, Санкт-Петербурге или Казани.
А самое главное, что такая аудиторная нагрузка на преподавателя замедляет его научную работу, а научной работой у нас занимается молодёжь, и мы ею довольны. Идёт работа с магистрантами, постоянно обсуждаются аспирантские работы, на ближайшем заседании кафедры китаеведения будет обсуждаться одна аспирантская работа, и вообще мы гордимся тем, что мы готовим аспирантов не только для нашего региона, но и для Омска, и для Благовещенска, и для Хабаровска, и для Читы. Это тоже говорит о том, что востоковедение у нас не местечковое.
Я.А. Барбенко: Были ли намечены какие-либо перспективы исследований, темы исследований, как всё это организовано? Конгресс рекомендует сообществу исследовательские направления?
А.А. Хаматова: Одной из проблем академических институтов является то, что у них мало молодёжи, и некоторые направления востоковедения просто вымирают. На Конгрессе мы заседали три дня, и каждый день начинался с того, что мы вставали в память о том, кто сегодня из наших «китов» покинул этот мир, представляете?! И в некоторых направлениях исследований, например, Юго-Восточная Азия, вообще не осталось молодых, нет специалистов. И они смотрят на нас, чтобы мы готовили таких специалистов: в частности, Отдел Юго-Восточной Азии Института востоковедения, Центр индологии. Они хотят, чтобы мы целевым образом готовили для них специалистов. Хороший пример взаимодействия образования и науки - это
опыт пополнения. Вот я сама защищалась в Институте востоковедения, когда-то там был великолепный Отдел языков, он и сейчас там есть, но молодёжи нет совсем, а отдел китайского языкознания в отчёте не был представлен. Я спрашиваю заведующую: «Зоя Михайловна6, как же так», - а она отвечает: «У нас остались две молодые девушки, он они сейчас в декретном отпуске». Вот мне и нечего было сказать. Понимаете? И это проблема! В своё время этот сектор возглавлял Николай Николаевич Коротков, выпускник ГДУ 30-х годов; в составе сектора были члены-корреспонденты АН, выходцы из него возглавляли Институт языкознания... Ведущие китаеведы-лингвисты нашей страны. Фактически, наш выпускник создал лингвистическую школу, и школа была сильная; ушли представители этой школы из жизни. А поддержать уровень научных исследований в институтах некому, потому что трудно заманить людей на небольшие зарплаты. А если сейчас ставить вопрос о том, что научный работник должен работать в институте не в присутственные дни, а каждый день да, естественно, по 8 часов, то директор Института востоковедения разводит руками: а где я их буду держать все 8 часов: там не только стола для каждого нет, там стула для каждого нет! То есть условия-то не созданы. Ну и писать монографию в присутствии 12 - 15 членов сектора - это нереально, невозможно и не нужно никому!
Кстати сказать, Санкт-Петербургский университет обратился с письмом по поводу положения востоковедения в стране, где поднимался вопрос о включении в список научных специальностей востоковедения и африканистики и указывалось на то, что нельзя судить научную работу только по Скопусу и подобным показателям, поскольку публикация в журналах этого списка покупается. И насколько поднимает авторитет учёного такая публикация? Кроме того, не надо обобщать естественные науки и гуманитарные, которые не менее важны для развития любой страны. К тому же реформаторы почему-то убрали в качестве условия защиты докторской диссертации монографию. Это вообще никуда не годится: монография - очень важный труд, а теперь мы гонимся за количеством публикаций в ВАКовских журналах. Конгресс решал, к кому обратиться, и мы решили послать это письмо Владимиру Владимировичу Путину за подписью декана Факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета, директора Эрмитажа М.Б. Пиотровского. Съезд поддержал это письмо, потому что проблему надо решать, ведь она общая и для преподавателей, и для научных работников.
Я.А.Барбенко: Насколько значимы восточноазиатские исследования в структуре современного отечественного востоковедения?
А.А. Хаматова: Очень значимы, особенно на фоне поворота страны лицом к Азии и АТР.
Я.А.Барбенко: Это с практической стороны, а если посмотреть на них как на компоненту научных исследований?
6 Шаляпина Зоя Михайловна, канд. филол. наук, заведующая Отделом языков народов Азии и Африки Института востоковедения РАН
А.А. Хаматова: Конечно значимы, ведь не зря же Государственную премию получил труд китаеведов «Духовная культура Китая», это тоже показатель. Издаются учебники, энциклопедии, труды... А наши ведущие институты: Институт востоковедения, Институт Дальнего Востока.
Я.А. Барбенко: Насколько, по Вашему мнению, востоковеды сегодня влияют на принятие решений - от уровня правительства, до отношений простых людей?
А.А. Хаматова: Это зависит от того, насколько само правительство серьёзно смотрит на вопрос развития отношений. Например: «погорели» переводчики, обеспечивая визит В.В.Путина в Китай несколько лет тому назад, и он дал задание, дал карт-бланш одному из лучших переводчиков с китайского языка Алексею Александровичу Маслову, сказав: «Будешь готовить востоковедов в Высшей школе экономики». Правда ещё неясно, чем всё это закончится, но А.А. Маслов просил не делать поспешных выводов: было существенно увеличено количество аудиторных часов, так что итоги этого эксперимента ещё впереди.
Да, не всегда грамотные справки представляют в правительство и нашему руководству аналитические центры. Чаще же правительство опирается на исследовательские ресурсы МИДа. Однако же работают, дают аналитику целые институты.
На Конгрессе прозвучало ещё то, что появились востоковеды без знания восточных языков. Их знания базируются, как правило, на англоязычной литературе, которая всё-таки иногда идеологически направлена, она тоже идёт для кого-то и для чего-то и преследует определённые цели. Объективной считать эту литературу вряд ли можно. И об этом, кстати, на недавней конференции во Владивостоке говорил Виктор Васильевич Горчаков, который дошёл до Совета Безопасности, чтобы нам вернули «Восточный институт» в название. Он говорил, что в англоязычных текстах можно встретить непрофессиональный подход к Азии, к Востоку, что нужно обязательно иметь востоковедов-аналитиков, которые понимают язык, читают в оригинале материалы и могут делать определённые выводы.
Ведь не зря в 80-е годы по закрытому решению Секретариата ЦК у нас была создана проблемная лаборатория по изучению китайской антисоветской пропаганды, но тогда это было актуально, целая лаборатория под моим научным руководством работала в течение многих лет, и мы готовили аналитические справки и сборники для ЦК КПСС, для Министерства обороны, Центрального радио и телевидения, для востоковедных институтов, для КГБ, пограничников, потому что это было очень важно, нужно и актуально. Вот и сейчас нужно создавать такие лаборатории под актуальную проблему. Ведь мы совершенно не знаем, что такое Северо-Восточный Китай, мы им не занимаемся серьёзно, а если занимаемся, то не видим источников, ту же прессу, не слушаем радио, мы используем чужие выжимки, из «Жэньминь Жибао», например, а ведь надо идти туда, где всё происходит! Вот что сейчас в Гонконге происходит, какие там назрели проблемы? Почему возникают проблемы с Тибетом? Всё это пытаются
нивелировать, а на самом деле всё это не так просто. Поэтому я считаю, что создание лабораторий - это очень нужное и своевременное дело. А ведь ЦАТИ7 - это тоже лаборатория, но её надо насытить не только специалистами по экономике, юриспруденции и так далее, но и востоковедами. Такой союз может дать очень хорошие результаты, которые будут использованы и местной властью, и на региональном уровне, а может быть и центру это будет полезно.
Я.А.Барбенко: Насколько, на Ваш взгляд, развита коммуникация внутри востоковедческого, и шире - исследовательского, сообщества? Удовлетворительна ли она сегодня?
А.А. Хаматова: Мы общаемся, есть несколько направлений совместной работы. Например, сотрудники Института истории, археологии и этнографии ДВО РАН, где есть востоковедные подразделения, работают у нас, участвуют в подготовке востоковедов, они печатаются у нас в «Известиях», мы приглашаем их на наши конференции и круглые столы, они приглашают нас, то есть обмен информацией, коммуникация есть. Она может быть шире, несомненно, и иногда хочется ещё. Но Вы понимаете, что нарушать учебный процесс и постоянно посылать студентов на конференции тоже неправильно. Однако обмен информацией есть, взаимодействие есть.
Что касается журнала, то одна из задач его развития - ввести его в список ВАК, тогда он больше привлечёт к себе внимания и интереса, но у нас и так публикуются и зарубежные авторы, и внешние по отношению в ДВФУ, но ВАКовский статус, конечно, сделал бы издание более привлекательным. Не все ещё читают наш журнал -нет у студентов привычки заглядывать в «Известия», разве только преподаватель скажет прочитать ту или иную статью. Если бы это была настольная книга наших учёных, наших студентов и наших аспирантов, то это было бы здорово.
Я.А.Барбенко: Спасибо за интервью.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кукла М.П. Экономика Республики Корея в начале 2000-х гг. [Электронный ресурс]: учеб. пособие. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2014. - 99 с. - URL: http://ifl.wl.dvfu.ru/category/publications/oriental-and-area-studies. - Загл. с экрана.
2. Межкультурная коммуникация: взаимодействие языков, культур и мен-талитетов : монография к юбилею проф. М. Г. Лебедько / О. Н. Николаева, В. Л. Завьялова, Л. В. Кульчицкая [и др]; под ред. О. В. Николаевой. - Владивосток: Дальневост. федерал. ун-т, 2014. - 254 с.
3. Моргун З.Ф. Японская мозаика Владивостока: 1860 - 1937 (Картина жизни Владивостока на примере японской диаспоры). - Владивосток: Приморский государственный Музей имени В. К. Арсеньева, 2014. - 310 с.
4. Пути развития востоковедения на Дальнем Востоке России =
: сборник статей и библиография / [сост. и отв. ред. А. С. Дыбовский]. - Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 2014. - 348 с.
7 «ЦАТИ (Центр Азиатско-Тихоокеанских исследований) - планируемое исследовательское подразделение в составе Восточного института - Школы региональных и международных исследований ДВФУ».
5. Россия-Индия-2013. Сотрудничество ради мира и прогресса: Материалы круглого стола, посвящённого 20-летию дальневосточной индологии / Сост. Е. В. Стексова; науч. ред. А. Я. Соколовский. - Владивосток: Изд-во Дальне-вост. ун-та, 2014. - 296 с.
6. Хузиятова Н. К. Модернистские тенденции в современной китайской литературе как поиск идентичности: монография. - Владивосток: Дальневост. федерал. ун-т, 2014. - 278 с.
Транслитерация по ГОСТ 7.79-2000 Система Б
1. Kukla M.P. EHkonomika Respubliki Koreya v nachale 2000-kh gg. [EHlektronnyj resurs]: ucheb. posobie. - Vladivostok: Izd-vo Dal'nevost. un-ta, 2014. - 99 s. - URL: http://ifl.wl.dvfu.ru/category/publications/oriental-and-area- studies. - Zagl. s ehkrana.
2. Mezhkul'turnaya kommunikatsiya: vzaimodejstvie yazykov, kul'tur i mentalitetov : monografiya k yubileyu prof. M. G. Lebed'ko / O. N. Nikolaeva, V. L. Zav'yalova, L. V. Kul chitskaya [i dr]; pod red. O. V. Nikolaevoj. - Vladivostok: Dal'nevost. federal. un-t, 2014. - 254 s.
3. Morgun Z.F. YAponskaya mozaika Vladivostoka: 1860 - 1937 (Kartina zhizni Vladivostoka na primere yaponskoj diaspory). - Vladivostok: Primorskij gosudarstvennyj Muzej imeni V. K. Arseneva, 2014. - 310 s.
4. Puti razvitiya vostokovedeniya na Dal'nem Vostoke Rossii = n ->7®
: sbornik statej i bibliografiya / [sost. i otv. red. A. S. Dybovskij]. - Vladivostok : Izd-vo Dal nevost. un-ta, 2014. - 348 s.
5. Rossiya-Indiya-2013. Sotrudnichestvo radi mira i progressa: Materialy kruglogo stola, posvyashhyonnogo 20-letiyu dal'nevostochnoj indologii / Sost. E.V. Steksova; nauch. red. A.YA. Sokolovskij. - Vladivostok: Izd-vo Dal'nevost. un-ta, 2014. - 296 s.
6. KHuziyatova N. K. Modernistskie tendentsii v sovremennoj kitajskoj literature kak poisk identichnosti: monografiya. - Vladivostok: Dal'nevost. federal. un-t, 2014. - 278 s.
