CC BY
25
Поделякин Александр Александрович
Восстановительная (репарационная) сущность лишения специального права
Исследуется юридическое понятие «лишение специального права». Определяются его общие и отличительные характеристики с целью выявления места данной меры административного наказания в системе мер государственного реагирования на противоправное поведение. Рассматриваются различные проявления репарационных свойств лишения специального права. Отмечается, что лишение специального права как юридическая категория связано с такими явлениями, как юридическая обязанность, юридическая безответственность, правовой нигилизм, административное правонарушение.
Ключевые слова: административная ответственность, лишение специального права, юридическая безответственность, административное правонарушение, правомерное поведение.
Restorative (reparation) essence of deprivation of a special right
The article explores the legal concept of depriving a special right. Its general and distinctive characteristics are defined in order to identify the location of this administrative penalty in the system of measures of state response to unlawful conduct. Various manifestations of reparation properties of deprivation of special right are considered. It is noted that deprivation of special law as a legal category is associated with such phenomena as legal duty, legal irresponsibility, legal nihilism, administrative offense.
Keywords: administrative responsibility, deprivation of special rights, legal irresponsibility, administrative offence, lawful conduct.
Действующим Кодексом РФ об административных правонарушениях (далее -КоАП РФ) предусмотрено лишение специального права преимущественно за административные правонарушения, выделенные в гл. 12: это ч. 1.1 ст. 12.1; ч. 2, 4 ст. 12.2; ч. 3-6 ст. 12.5; ч. 1, 2 ст. 12.8; ч. 4, 5, 7 ст. 12.9; ч. 1, 3 ст. 12.10; ч. 3 ст. 12.12; ч. 4, 5 ст. 12.15; ч. 3, 3.1 ст. 12.16; ч. 2 ст. 12.17; ч. 3, 5, 6 ст. 12.21.1; ч. 1 ст. 12.21.2; ч. 5 ст. 12.23; ч. 1, 2 ст. 12.24; ч. 1 ст. 12.26; ч. 2, 3 ст. 12.27.
В гл. 11 данная мера наказания предусмотрена в ч. 1-3, 5, 7 ст. 11.5; ч. 1, 1.1, 2, 3, 4 ст. 11.7; ч. 1, 2 ст. 11.9. В гл. 20 лишение специального права установлено только в трех статьях (ч. 4, 4.1, 4.2 ст. 20.8; ч. 3 ст. 20.12; ч. 2, 3 ст. 20.13) и только в одной статье в гл. 7 (ч. 2 ст. 7.11). В гл. 8 определено четыре правонарушения (ч. 1, 1.1, 1.2, 1.3 ст. 8.37), а гл. 9 предусматривает лишение специального права в ст. 9.3.
Следует учитывать, что КоАП РФ, в частности ст. 4.1, установлен только общий порядок при назначении административных наказаний. Это вызывает много вопросов, касающихся эффективности такой меры административного наказания, как лишение специального права. Практика ее реализации во многом опосредо-
вана наличием пробелов в правовом регулировании, которые сопровождаются коллизиями и усмотрением со стороны субъекта правоприменения, а также возросшим уровнем правового нигилизма в поведении лиц, обладающих специальным правом.
С другой стороны, на фоне социально-правовых и морально-нравственных мер противодействия соответствующим правонарушениям и повышения эффективности применения лишения специального права одной из причин складывающейся ситуации следует считать недостаточную эффективность мер административного воздействия на лиц, совершающих административные правонарушения. Данное предположение может быть основано не столько на пробелах в действующем административном законодательстве, сколько на неэффективности использования уже существующих нормативных правовых актов при определении таких критериев, как вид и сроки административного наказания. В.В. Головко, О.И. Бекетов и В.И. Майоров [1, с. 34] указывают на состояние общественных отношений, при котором сегодня необходима значительная переработка норм права, предусматривающих административное наказание за нарушение правил дорожного движения. Ярким
89
примером тому можно считать содержание ч. 5 ст. 12.5 и ч. 3 ст. 12.10 КоАП РФ, в которых предусмотрено единственное наказание - лишение специального права, однако действие данных административно-правовых норм не распространяется на граждан, совершивших серьезные правонарушения в сфере безопасности дорожного движения и при этом не обладающих специальным правом управления транспортным средством.
Согласно данным, представленным на сайте Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в течение 2019 г. районными и мировыми судами рассмотрены дела об административных правонарушениях в области дорожного движения (гл. 12 КоАП РФ) в отношении 1032300 лиц. Из общего числа принятых решений 68608 постановлений по делам об административных правонарушениях в качестве основного наказания предусматривали лишение специального права (управления транспортным средством определенного вида) и 319022 постановления -лишение специального права (управления транспортным средством определенного вида) в качестве дополнительного наказания. На этом фоне актуальным можно считать замечание С.Н. Шаклеина о том, что «в судебных решениях обычно дается лишь общий вывод: "учитывая все обстоятельства дела и характер правонарушения, суд решил...", в которых имеет место ссылка на ст. 26.11 КоАП РФ» [2, с. 42].
Таким образом, в последней редакции КоАП РФ представлены административные правонарушения, наказание по которым оказывает недостаточное воздействие на правосознание потенциальных правонарушителей, а в определенных ситуациях позволяет избежать административной ответственности, что отрицательно влияет на соблюдение административных запретов и способствует формированию высокого уровня правового нигилизма.
Административные правонарушения, предусматривающие санкцию в виде лишения специального права в указанных выше сферах общественных отношений, и социальная значимость их последствий традиционно находятся в фокусе внимания законодательной власти и научного сообщества. Например, применительно к исследуемой ситуации Ю.А. Тихомиров акцентирует внимание на наличии проблем в правотворческой и правоприменительной деятельности и указывает на то, что «даже тщательно выстроенный механизм последнего не гарантирует последовательной, корректной и глубокой реализации правовых
принципов и законов» [3, с. 60]. Иначе говоря, для предупреждения и выявления серьезных правовых коллизий в системе охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности требуются регулярный мониторинг и модернизация юридической практики.
В научных исследованиях И.В. Максимова специальное право рассматривается как «совокупность особых возможностей, представляемых государством гражданам. Особенность таких возможностей тесно соприкасается с эксплуатацией гражданами объектов материального мира, определенный контроль относительно режима их использования со стороны государства осуществляется в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» [4, с. 20]. Такое определение, без сомнений, коррелирует с содержанием ч. 1 ст. 3.8 КоАП РФ. В то же время тезис о том, что «лишение специального права представляет собой вид карательной санкции, обусловленной существенным вмешательством в правовую возможность индивидуума по реализации частных интересов ...» [4], служит основанием для размышления о репарационной природе и восстановительном содержании данной меры административного наказания.
Реализация восстановительного содержания в ходе применения лишения специального права предусматривает, в первую очередь, нормативно-правовую фиксацию, например в федеральных законах «Об оружии», «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов.», в постановлении Правительства, которым утверждены Правила дорожного движения, и в приказе МВД России, регламентирующем допуск транспортного средства к эксплуатации, обязанности обладателей специального права по его правомерному использованию, а также одновременно с КоАП РФ полномочия компетентных органов по возможному лишению ранее предоставленного специального права лицу в связи с грубым нарушением его использования. При этом лишение специального права не следует отождествлять с обязанностью. Известными формами реализации норм права считаются соблюдение, исполнение, использование и применение [5, с. 121]. Нарушение конкретного запрета, неисполнение определенной обязанности и неправомерное использование предоставленного права являются проявлением безответственного психического
90
отношения обладателя специального права к правовым предписаниям, а по внешнему проявлению это конфликт с требованиями действующего законодательства.
В таком состоянии административно-правовых отношений обязанность выступает фундаментальной категорией, которая имеет самостоятельное значение и соотносится с категорией «специальное право». В данном аспекте исследования целесообразно обратиться к научным работам профессора Д.А. Липинского, который проводит анализ состояния неотвратимого исполнения юридических обязанностей как в спектре позитивной ответственности, так и негативной. Авторская позиция основана на следующем утверждении: «Юридическую ответственность необходимо рассматривать не только как реакцию на совершенное правонарушение. Этот аспект раскрывает только государственно-принудительную форму реализации юридической ответственности, а принцип неотвратимости должен характеризовать всю ответственность в целом, во всех аспектах ее проявления» [6, с. 9].
Даже не имея конкретного определения юридической безответственности, на основании анализа научных работ вышеназванного автора можно сделать вывод, что безответственное обладание специальным правом с позиции внутреннего отношения субъекта такого права к определенным в нормативном предписании обязанностям, т.е. их неприятие или попустительское к ним отношение, должно влечь за собой прекращение предоставленного ранее права в силу прекращения доверия со стороны государства и общества. Именно в психическом отношении проявляется отрицательная оценка субъектом специального права таких ценностей, как жизнь, здоровье, собственность и др., которые защищены нормами права. По словам Д.А. Липинского, «когда употребляется термин "юридически безответственное поведение", то подразумевается, прежде всего, внутренний (психолого-юридический) аспект» [7, с. 10].
Данный тезис получает подтверждение и в исследовании А.С. Бондарева, который указывает, что антиподом юридической ответственности является безответственность субъектов права, выражающаяся в неправомерном поведении [8, с. 15]. Подобный подход в рассуждениях близок по содержанию к такой мере административного наказания, как административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства. Карательное содержа-
ние административной ответственности полностью замещается восстановлением качества правоотношений, существующих до обретения специального права. При этом следует понимать, что лицо, лишенное специального права, воспринимает полученный урон как репрессию, а не репарацию.
Так, лишение специального права, предоставленного физическому лицу, воспринималось не иначе как кара в Основах законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях и в Кодексе РСФСР об административных правонарушениях. Аналогично воспринималось применение лишения специального права, предоставленного физическому лицу, в современном КоАП РФ, но до 23 июля 2013 г. Федеральным законом от 23 июля 2013 г. № 196-ФЗ [9] в санкцию, предусмотренную ст. 12.8 «Управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, или передача управления транспортным средством лицу, находящемуся в состоянии опьянения», одновременно с лишением права управления транспортными средствами, в качестве основного наказания по ч. 1 и 2 был введен административный штраф в размере тридцати тысяч рублей.
Объективность такого решения органов законодательной власти вполне понятна хотя бы потому, что в 2015-2019 гг. на дорогах России начала снижаться аварийность. В качестве примера следует обратить внимание на итоги 2019 г. Согласно официальному отчету в России за указанный период количество дорожно-транспортных происшествий сократилось на 2,2%, число погибших уменьшилось на 6,8%, раненых - на 1,9%. Статистические данные, характеризующие 2018 г., указывают на то, что число дорожно-транспортных происшествий, повлекших смерть их участников, сократилось почти на 6,3% (14458) [10].
С другой стороны, административно-правового репарационного воздействия на обладателей специального права стало недостаточно для того, чтобы обеспечить их правомерное поведение. Установление правовых обязанностей и их исполнение по смыслу теории сочетания репрессий и репараций необходимо обеспечивать государственно-властным принудительным воздействием, с тем чтобы последовательно формировать правомерное поведение всех обладателей специального права.
Таким образом, любое правонарушение должно влечь реакцию государства (судов и
91
должностных лиц органов исполнительной власти), соразмерную вреду и опасности противоправного поведения, неотвратимую кару для его субъекта и восстановление позитивного содержания общественных отношений. При этом карательное воздействие в виде лишения специального права осуществляется не ради административного принуждения как такового, а для формирования безупречной модели выполнения всеми обладателями специального права определенных для них специальных обязанностей, гарантированной и обеспеченной субъектами правотворческой и правоприменительной деятельности.
Отсутствие терминологической ясности при определении восстановительного смысла лишения специального права сужает его действительное социальное предназначение или отождествляет с более широким понятием -восстановительной функцией права. В дей-
1. Головко В.В., Бекетов О.И., Майоров В.И. Повышение эффективности административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения // Научный вестник Омской академии МВД России. 2017. № 2(65).
2. Шаклеин С.Н. К вопросу выбора вида и размера (срока) административных наказаний, назначенных за совершение административных правонарушений в области дорожного движения // Научный журнал Барнаульского юридического института МВД России. 2020. № 1(29).
3. Тихомиров Ю.А. Правоприменение: от эпизодичности к целевой результативности // Журнал российского права. 2017. № 1.
4. Максимов И. В. Лишение специального права, предоставленного физическому лицу, как мера административного наказания // Административное право и процесс. 2005. № 3.
5. Труфанов М.Е. Применение норм административного права: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2007.
6. Липинский Д.А. Принцип неотвратимости юридической ответственности с позиции ее двухаспектного понимания // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. № 3(33).
7. Липинский Д.А. Юридическая ответственность и безответственность как парные юридические категории // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2019. № 2(48).
ствительности же функциональное взаимодействие карательного и восстановительного содержания административной ответственности заключается в том, что они воздействуют последовательно, при этом первичным выступает восстановление общественных отношений, а сопутствующим - предупреждение, наказание и воспитание, что обусловлено системностью функций юридической ответственности.
На основании представленных выше аргументов считаем возможным ч. 1 ст. 3.8. действующего КоАП РФ и соответствующую статью Общей части разрабатываемого проекта КоАП РФ после слов «Лишение физического лица, совершившего административное правонарушение» дополнить словами «выразившееся в безответственном обладании ранее предоставленным ему специальным правом».
1. Golovko V.V., Beketov O.I., Mayorov V.I. Increasing the efficiency of administrative responsibility for offenses in the field of road traffic // Scientific bulletin of the Omsk academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2017. No. 2(65).
2. Shaklein S.N. On the issue of choosing the type and size (term) of administrative penalties assigned for committing administrative offenses in the field of road traffic // Scientific journal of the Barnaul law institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia 2020. No. 1(29).
3. Tikhomirov Yu.A. Law enforcement: from episodicity to targeted performance // Journal of Russian law. 2017. No. 1.
4. Maksimov I.V. Deprivation of a special right granted to an individual as a measure of administrative punishment // Administrative law and process. 2005. No. 3.
5. Trufanov M.E. Application of the norms of administrative law: diss. ... Dr of Law. Moscow, 2007.
6. Lipinsky D.A. The principle of inevitability of legal responsibility from the standpoint of its two-aspect understanding // Legal science and law enforcement practice. 2015. No. 3(33).
7. Lipinsky D.A. Legal responsibility and irresponsibility as paired legal categories // Legal science and law enforcement practice. 2019. No. 2(48).
8. Bondarev A.S. Legal responsibility and irresponsibility are the sides of legal culture and anticulture of subjects of law. St. Petersburg, 2008.
92
8. Бондарев А. С. Юридическая ответственность и безответственность - стороны правовой культуры и антикультуры субъектов права. СПб., 2008.
9. О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и статью 28 Федерального закона «О безопасности дорожного движения»: федер. закон от 23 июля 2013 г. № 196-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 2013. № 30, ч. I. Ст. 4029.
10. Дорожно-транспортная аварийность в Российской Федерации за 12 месяцев 2019 года: информ.-аналитический обзор. М., 2019. иИ1: ЬПрз://теб'1а. mvd.ru/files/embed/1799170 (дата обращения: 07.04.2020).
9. On Amendments to the Code of the Russian Federation on Administrative Offenses and article 28 of the Federal Law "On Road Safety": fed. law d.d. July 23, 2013 No. 196-FL // Coll. of the legislation of the Russian Federation. 2013. No. 30, pt. I. Art. 4029.
10. Road transport accident rate in the Russian Federation for 12 months of 2019: information and analytical review. Moscow, 2019. URL: https:// media.mvd.ru/files/embed/1799170 (date of access: 07.04.2020).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Поделякин Александр Александрович, преподаватель кафедры административной деятельности ОВД Краснодарского университета МВД России; тел.: +79883894926.
INFORMATION ABOUT AUTHOR
A^. Podelyakin, Lecturer of the Department of Administrative Activity of Law Enforcement Agencies of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; ph.: +79883894926.
93
