CC BY
40
ВОСПРИЯТИЕ РИСКА В КУЛЬТУРЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ СООБЩЕСТВ (НА ПРИМЕРЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ЖИТЕЛЕЙ Г. САРАТОВА)1
© Иванов А.В.*
Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского,
г. Саратов
В статье раскрываются методологические подходы к исследованию восприятия риска в социокультурной среде современного российского общества с учетом ценностно-аксиологических и социально-психологических особенностей. На основе обобщения результатов эмпирического социологического исследования делаются выводы о социокультурных детерминантах, влияющих на оценку рисков.
Введение. Социальные представления о риске являются важнейшими элементами методологии риск-анализа, включающей также оценку и управление риском, призванной распространить результаты определения степени риска для населения. Решение данной задачи предполагает четкое осознание исходной предпосылки, что риск не есть исключительно объективный и познаваемый факт, он всегда опосредуется социальными и культурными стереотипами и процессами. Неспециалисты в своем восприятии риска ориентируются не только на его количественные характеристики и возможные последствия для личной жизни, но и на уже сформировавшееся мнение общественности, степень доверия распространяемым сведениям о факторах риска, силу их эмоционального воздействия. Реакция человека или группы людей на риск определяется детерминантами различной природы, касающимися как социально-психологических, так и ценностно-институциональных компонентов. В этом отношении риск как субъективно оцененная вероятность событий, затрагивающих наиболее значимые ценности и преференции, является в известном смысле продуктом социального конструирования или такого процесса, входе которого под воздействием психологических и социальных факторов определенные события приобретают статус опасного события с нежелательными последствиями. По этой причине исследования риска выходят далеко за пределы простой количественной оценки параметров, имеющих объективную природу.
Материалы и методы. Описание комплексной природы риска с позиций социальных наук предполагает детальное исследование факторов и ус-
1 Публикация выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект №12-33-01206-а2.
* Доцент кафедры Теоретической и социальной философии.
ловий его конструирования в общественном сознании, а также факторов, усиливающих его воздействие. Как показывают результаты уже проведенных исследователей, восприятие риска процесс социального конструирования риска может рассматриваться с нескольких теоретико-методологических позиций, имеющих как свои преимущества и сильные стороны, так и заданные эмпирико-теоретические ограничения. Изучение риска в рамках так называемой «психометрической парадигмы» [1] базируется на рассмотрении воспринимаемого риска преимущественно на индивидуальном уровне, анализе предикаторов, определяющих оценку риска под воздействием ряда субъективных и средовых факторов, например, неизвестность, добровольность, степень социального доверия, контроля, катастрофический потенциал и др. Психометрический метод исследования включает в себя четыре основные элемента:
- понимание риска как социального конструкта, а не просто объективной сущности;
- включение в контекст исследования не только технических, но и социально-психологических аспектов;
- рассмотрение в качестве объекта исследования социальных представлений о риске в контексте повседневной жизни в противоположность экспертным оценкам специалистов;
- широкое применение методов многомерной статистики, факторного и регрессионного анализа для исследования оценок риска.
Другим широко распространенным рискологическим подходом, который активно используется в исследованиях восприятии социального риска, является теория стигматизации [2]. Согласно данному подходу, стигматизация как процесс приписывания определенным явлениям и процессам статуса риска возникает как обостренная социально-психологическая реакция личности и социальных групп на воздействие некоторых внешних и внутренних факторов, выступающих в роли социально-психологических модуляторов, усиливающих воздействие риска на индивидуальное сознание. В теории стигматизации, известной также как теория социального усиления риска, подчеркивается, что некоторые источники социального риска могут ассоциироваться с большим количеством негативных последствий, чем другие. Чем больше стигматизирующие элементы ассоциируются с неким событием, тем с большей вероятностью оно будет восприниматься в качестве неприемлемого, вероятного и влекущего за собой социально опасные последствия.
Социально-психологические исследования риска, бесспорно, произвели революционный переворот в понимании риска и его природы в науке XX века. Однако, несмотря на все очевидные успехи, указанные теории и подходы оказались неспособными объяснить, почему отдельные психологические черты или последствия риска наделяются различными социальными и культурными атрибутами, или другими словами, почему одни и те же риски в
разных социокультурных контекстах воспринимаются и оцениваются также различным образом. В одном случае культура способствует более болезненному восприятию риска, чем в другом. Таким же образом из психологических исследований не следует вывод относительно ценностных ориентаций, которые принимают участие в социальной оценке риска. В данном случае остаются неучтенными социальные и исторически контексты социокультурных представлений о риске. Альтернативным подходом к пониманию сущности феномена риска являются социологические теории.
Социология риска как область исследования рассматривает риск в контексте многообразных демографических, организационных, институциональных факторов [3]. Исследователи, работающие в области социологии риска, предпринимают попытку исследовать влияние социальных факторов на изменение отношения общества к рискогенным видам деятельности и опасным технологиям [4]. Некоторые аспекты, например, социальная оценка справедливость в распределении последствий от риска, требуют особого внимания к анализу коммуникативных процессов, взаимодействия между разнообразными социальными группами, легитимирующих в ходе данного взаимодействия одни риски и делигитимирующие распределение других. Концепции и подходы, для которых характерна большая теоретическая, нежели эмпирическая направленность, рассматривают процесс коллективного конструирования социальных представлений и интерпретаций риска в ракурсе взаимодействия различных социальных дискурсов, способов трансляции знания, социальных интересов и культурных ценностей.
Особое место в социологических исследованиях риска также занимает проблема социального доверия политической и научной элите общества. Проблема риска постепенно становится общей темой социологических и макротеоретических исследований в рамках так называемой «теории общества риска». Приходится констатировать, что современная социология риска, а отличие, например, от психологии, остается по большей части сферой теоретических изысканий, которая ограничивается анализом отдельных социальных групп на отдельные виды риска или события. Хотя социологические теории оказываются весьма содержательными для рассмотрения различий в отношении социальных групп к социальным рискам, но в тоже время полученные результаты носят фрагментарный характер, поскольку они не позволяют содержательно проанализировать взаимосвязь между научным анализом риска, индивидуальным субъективным восприятием и социокультурным опытом обращения с риском. Обозначенные ограничения как социологического, так и психологического подхода позволяет осуществить социокультурный (антропологический) подход.
Социальные исследования, осуществляемые в рамках антропологического направления, напротив, доказывают, что индивидуальные представления о риске и его оценка берут свое начало в коллективных и культурных
условиях, благодаря которым социокультурная среда общества как сложная система смыслов, представлений и норм, становится необходимым условием ориентации личности в пространстве рисков, определяя селекцию одних рисков и игнорирование других. Согласно классической культурной теории риска, сформулированной в трудах М. Дуглас, Томпсона, А. Вилдавски и Д. Лап-тон, риск - это не простая объективная сущность, которая может быть выявлена и идентифицирована вне зависимости от личностного и социального контекста, риск - это определенный конструкт, который общество создает в процессе своей эволюции [5]. По этой причине в исследованиях риска невозможно исключить влияния принадлежности субъектов к социокультурным общностям и социальным группам, для которых характерны специфические критерии оценки и идеологические стандарты. Всего в общей сложности выделяется четыре основных типа культуры риска - предпринимательская, эгалитаристская, бюрократическая и индивидуалистская, - каждая из которых, по мнению исследователей, формирует собственные нормативно-ценностные критерии групповой интерпретации рискогенных явлений. Таким образом, оценка и отношения к рискам в культурно-антропологической теории рассматривается как функция их ценностных установок, которая в свою очередь определяется принадлежностью к социокультурной общности с набором специфических установок, этосом, коллективной мифологией и нормативными ограничителями [6]. Данная область исследований в наибольшей степени, чем все предыдущие, связана с философской рефлексией онтологических и социокультурных оснований коллективных представлений о рисках.
При всем различии обозначенных исследовательских перспектив, затрагивающих индивидуально-психологический и коллективно-групповой уровень восприятия и коммуникации риска в социокультурном пространстве современного общества, между культурно-антропологической теорией риска и психометрической парадигмой, конечно, существуют и определенные точки соприкосновения, которые касаются возможности использования социально-психологических методов для операционализации положений социокультурной теории риска. Как показали исследования К. Дейка, социально-психологические методы могут успешно использоваться для определения принадлежности индивидов к той или иной риск-культуре, о которой М. Дуглас рассуждала в основном в идеально-типическом смысле.
Подводя итог обзору сложившихся исследовательских подходов в области социальных исследований риска, можно констатировать параллельное развитие различных конкурирующих исследовательских программ, которые при всех различиях не исключают друг друга, а могут рассматриваться в качестве взаимодополняющих элементов мультифакторного подхода к исследованию восприятия социального риска. Для эмпирической верификации и сравнения предложенных исследовательских подходов, таким обра-
зом, можно использовать идеально-типическую многофакторную модель восприятия риска, которая включает в себя как психометрические (социально-психологические), так ценностно -институциональные и социокультурные компоненты. Таким образом, рассматриваемую модель можно продемонстрировать следующим образом (рис. 1). Взаимосвязь факторов, определяющих восприятие социального риска, носит комплексный характер, а это обстоятельство ставят важнейший методологический вопрос о корреляции индивидуальных и надындивидуальных факторов в процессе конструирования коллективных представлений о риске.
Рис. 1. Мультифакторная модель восприятия социального риска
Исследуя комплексность феномена восприятия риска, для пробации существующих методов и подходов Саратовским государственным университетом имени Н.Г. Чернышевского был проведен социологический опрос, направленный на выявление корреляции социокультурных и социально-
психологических факторов в процессе восприятия и коммуникации социальных рисков. Опрос проводился на территории нескольких муниципальных районов методом онлайн-анкетирования и формализованного личного интервью среди студентов дистанционной формы обучения. Количество опрашиваемых респондентов, размер выборки составил 1508, что обеспечивает достаточную степень достоверности опроса и сохраняет погрешность в пределах 1-2 %. Половозрастная структура выборки выглядит следующим образом. Всего было опрошено 39,66 % мужчин и 60,34 % женщин. Таким образом, в целом на всей территории выборка репрезентативна, что позволяет говорить о достоверности полученных данных.
Инструментарий опроса включал 58 вопросов, направленных на определение преобладающих в различных социальных группах особенностей восприятия технических, экологических социальных рисков, позволивших установить отношение к риску в зависимости от социально-демографических, социально-психологических и социокультурных характеристик, определить степень распространенности различных типов восприятия рисков и степени их распространенности.
Методология исследования строилась на комплексном использовании пяти основных подходов к исследованию восприятия социального риска. На стадии подготовки опроса в представленной анкете были операционализи-рованы переменные соответствующих подходов, которые позволили в ходе исследования охватить каждое из представленных измерений социального восприятия риска - социально-демографическое, социокультурное, институциональное, социально-психологическое (исследование психометрических факторов). Анкета включала себя вопросы, связанные с субъективной оценкой населением психометрических свойств риска, охватывающих различные сферы социальной реальности (ядерная энергетика, электромагнитное излучение, генно-модифицированные продукты, курение, глобальное изменение климата и др.), вопросы о том, насколько институты по управлению и контролю риска влияют на допустимость тех или иных видов риска и какие негативные ассоциации вызывают данные виды риска (эффект стигматизации). На предварительной стадии было проведено интервью с 62 респондентами, на основе которого которых был выявлен список наиболее упоминаемых рисков, что позволило скорректировать ряд положений социологической анкеты. Оценка рисков осуществляется на основе использования семибалльной шкалы Лайкерта: (1-2) -незначительный уровень риска; (3-5) -приемлемый уровень риска; (6-7) - значительный уровень риска. Полученные количественные данные последовательно анализировались с помощью метода двумерной корреляции, что позволило выявить уровень статистической корреляции между факторами, определяющих социальное восприятие риска; затем полученные данные анализировались с помощью регрессионного анализа для выявления зависимости между предикаторами в структуре восприятия социального риска. Обратимся к полученным результатам.
Основные результаты. Напомним, что в психометрических исследованиях риска выделяется группа факторов, играющих определяющую роль в оценке риска: добровольность субъективного принятия, фактор страха, наличие знаний и информации о риске, возможность контроля источника риска, польза риска для общества, количество потенциальных жертв, распределение потенциальной прибыли издержек от риска среди членов общества и т.д.
Для апробации психометрического метода каждый из видов риска оценивался респондентом по указанным психометрическим качествам и критериям. В дальнейшем необходимо было определить влияние данных оценок на общее отношение респондентов к рискам, что потребовало в итоге использование метода корреляционного и регрессионного анализа. В этом случае необходимо проверить корреляцию между оценками рисков по выделенным психометрическим свойствам и оценками респондентов общего уровня допустимости социальных рисков. Итак, рассмотрим полученные оценки по каждому из психометрических критериев. На рисунке 2 приведены данные, демонстрирующие оценку респондентами (К = 1508) уровня допустимости социальных (коллективных) рисков.
Ядерная эн. Э.М. излуч. ГМО Глоб. изм. клим Курение
Риски
о Полность приемлем (6-7) ^ Частично премлем (3-5) И Полностью не приемлем (1-2)
Рис. 2. Оценка допустимости рисков (по шкале Лайкерта 1-7); N = 1508
Систематизация данных, полученных в ходе опроса респондентов, позволило выявить следующую корреляцию между психометрическими характеристиками рисков и оценкой их допустимости (табл. 1).
Вариация ответов, полученных от респондентов, демонстрирует весьма существенную корреляцию между восприятием совокупного катастрофического потенциала риска и оценкой допустимости риска. Во всех рассматриваемых случаях оцениваемый уровень катастрофичности риска и оцениваемый уровень общественного ущерба характеризуются высокими значениями корреляции. Последующий факторный анализ позволяет выделить устойчивое ядро и периферию в социальном восприятии рисков, а также выделить основные факторы, его определяющие.
Ключевым фактором, как следует из полученного анализа, является фактор 1 (фактор устрашения), основу которого составляют такие психометрические свойства как степень субъективного ущерба, степень опасности для общества и катастрофический потенциал, причем данный фактор
во все пяти рисках в наибольшей степени ассоциирован с оценкой их допустимости (-.40 < г < -.46).
Таблица 1
Корреляция (двухмерная) между оценкой допустимости отдельных видов риска и психометрическими признаками
Допустимость риска (г)
Признак А/ИШ1 Ядерная эн. Э.М. излуч. ГМО Глоб. изм. клим Курение
1. Субъективный ущерб -.15 -.48 -.30 -.44 -.25 -.38
2. Потенциал опасности для общества -.51 -.59 -.48 -.61 -.36 -.55
3. Катастрофический потенциал -.54 -.62 -.51 -.62 -.40 -.54
4. Личная выгода -.29 -.35 -.33 .45 -.17
5. Общественная выгода -.28 -.42 -.23 .47 -.23
6. Вынужденный характер -.38 -.27 -.19 -.40 -.21 -.44
7. Несправедливый характер распределения последствий -.38 -.45 -.35 -.41 -.28
8. Степень социального контроля -.22 -.15 -.12 -.20 -.04
9. Уровень осведомленности -.02 -.19 .02 -.08 -.15 -.16
Периферию оценочных суждений о рисках занимает фактор 2 (контроль и фактор справедливости распределения последствий рисков), включающий оценки о добровольности или недобровольности принятия риска, о распределении социальных выгод издержек от тех или иных видов риска, а также оценку респондентов своего личного воздействия на риски. Корреляция данного фактора существенно варьируется для отдельных видов риска: от несущественных показателей корреляции для А/Н1Ы1 и глобального изменения климата (-.17 < г < -.22), до более высоких значений в оценке рисков ядерной энергетики, мобильной связи и генно -модифированных продуктов (-.30 < г < -.32). Третий по значимости фактор - выгода, включающий в себя оценку индивидуальной и общественной выгоды, связанной с конкретным видом риска. При этом он несущественно варьируется для риска А/Н1Ы1.
Таблица 2
Мультивариативная модель коллективной оценки допустимости рисков с позиций различных теоретических подходов
Риски
Предикаторы А/ИШ1 Ядерная эн. Э.М. излуч. ГМО Глоб. изм. клим Курение
1. Теория стигматизации 0% 0% 0% 0% 0% 0%
2. Социо-демографические критерии 3% 0% 0% 0% 0% 0%
3. Психометрические свойства 33% 42% 23% 26% 13% 15%
4. Ценностные ориентации (модель К. Дейка) 0% 5% 6% 0% =8% 0%
5. Индивидуальные психологические установки личности 0% 0% 0% 0% =8% 32%
6. Доверие социальным институтам 8% 9% 13% 29% 1% 0%
X дисперсии 44% 56% 42% 55% 30% 47%
Итак, результаты, полученные посредством факторного анализа социальных представлений о риске, свидетельствуют об определяющем влиянии трех основных факторов, в отличие от двух факторов, выделенных П. Сло-виком в раннее проводившихся исследованиях, что позволяет перейти к сравнительному анализу факторов, выделяемых в отмеченных концепциях, на основе регрессии полученных данных (табл. 2).
Согласно полученным результатам, социодемографические критерии, пол и возраст респондентов, не играют существенной роли в оценке допустимости рисков. Этот факт, по всей видимости, объясняется тем, что эти критерии, занимают во многом периферийное место в структуре социальных представлений о риске, поскольку в современном индивидуализированном обществе социальный габитус личности все в меньшей степени определяется критерием принадлежности к классовой структуре общества [7, p.114]. Закономерно, что введение в анализ дополнительных признаков по демографическим критериям не выявили корреляции между оценкой приемлемости социальных рисков и демографическими признаками (табл. 3).
Таблица 3
Корреляция (двухмерная) между оценкой допустимости отдельных видов риска и социально-демографическими критериями. N = 1508
Признак Допустимость риска (г)
А/ИШ1 Ядерная эн. Э.М. излуч. ГМО Глоб. изм. клим Курение
1. Пол .16 .16 .16 .10 .10 .17
2. Возраст -.06 -.01 -.10 -.06 .02 -.17
3. Годы обучения -.03 -.02 .04 0 -.01 -.05
4. Профессия
4.1 Студенты .03 .08 .07 .09 -.00 -.01
4.2 Домохозяйки -.10 -.10 -.10 -.06 -.07 -.07
4.3. Пенсионеры -.03 .02 -.03 .01 .04 -14
4.4. Работающие -.02 -.03 0.03 -.01 -.03 -.05
4.5 Безработные -.08 -.08 -.01 -.09 -.06 -.07
5. Образование
5. 1 Техническое (естеств-науч) -.00 -.01 -.02 -.02 .04 .02
5.2 Педагогическое -.05 -.08 -.02 -.04 -.06 -.05
5.3 Творческое (художеств.) -.02 -.02 -.05 00 -.02 -.01
5.4 Социально-гуманитарное -.02 -.05 -.01 -.03 -.06 -.01
Аналогичная ситуация наблюдается также в случае с эмпирической апробацией теории стигматизации, в соответствии с которой уровень допустимости определяется эффектами стигматизации или наделения определенных рисков заведомо негативными чертами, усиливающими социальное восприятие риска. Однако в этом случае необходимо сделать несколько уточнений. Во-первых, приведенные эмпирические данные и их теоретические обобщения не являются свидетельством полной несостоятельности теории стигматизации. Во-вторых, вполне допустимой представляется гипотеза,
что на отдельных стадиях восприятия действительно могут иметь место процессы, описываемые теорией стигматизации. Основная проблема в данном случае заключается в возможности точной операционализации данной теории и измерения переменных. И, по всей видимости, дальнейшее исследования в русле концепции стигмы должны осуществляться с использованием в первую очередь качественных методов социологического исследования, что неизбежно ставит дальнейшие вопросы о создании более совершенного исследовательского инструментария.
Таким образом, можно констатировать, что на принятие рисков оказывают воздействие прежде всего психометрические свойства, факторы доверия социальным институтам, а также ценностные и общекультурные ориентации респондентов. В этом случае доминантное положение занимают такие факторы, которые указывают на социальное восприятие негативных последствий, при этом особое место занимают факторы катастрофичности и опасности воздействия на общество.
С другой стороны, оценка индивидуального ущерба играет подчиненную роль. Вместо этого большая часть опрошенных респондентов продемонстрировало тенденцию оценки рисков в зависимости от катастрофичности и степени опасности, что свидетельствует о преобладании эмоционального отношения к рискам. В своей общей совокупности психометрические свойства охватывая приблизительно от половины до двух третей всей дисперсии, что свидетельствует о их существенной роли в процессе восприятия риска, по сравнению с другими факторами, в то время как ценностные ориентации, принадлежность респондентов к одному из выделенных типов культуры (эгалитаристская, иерархистская и индивидуалистская), а также фактор доверия социальным институтам играю роль сопутствующих факторов. В таблице 4 приведены данные о корреляции между оценками респондентов и их принадлежностью к одному из типов риск-культуры. Шкала построена на основе методологии К. Дейка, данные в таблице приведены в обобщенном виде.
Таблица 4
Корреляционная (двухмерная) между оценкой допустимости отдельных видов риска и ценностными ориентациями респондентов (модель К. Дейка). N = 1508
Допустимость риска (г)
Признак А/ИШ1 Ядерная эн. Э.М. излуч. ГМО Глоб. изм. клим Курение
1. Эгалитаристская культура -.18 -.07 -.08 .04 -.03 -.07
2. Иерархистская культура -.08 .07 -.01 -.05 .03 -.07
3. Индивидуалистская культура .11 -.03 -.04 .05 .00 .12
Однако отмеченная тенденция не во всех случаях проявляет себя одинаковым образом. Скорее всего, психометрические свойства демонстрируют
свой наибольший объяснительный потенциал, где речь идет о хорошо известных рисках, относительно которых имеется вполне определенный личный и социальный опыт. Наоборот, абстрактные риски, связанные с будущим и новейшими технологиями в большей степени опираются на общекультурные стандарты, характеризующиеся более высоким уровнем генерализации и отвлеченности.
Таблица 5
Корреляция (двухмерная) между оценкой допустимости отдельных видов риска и степенью доверия социальным институтам. N = 1508
Признак Допустимость риска (г)
А/ИШ1 Ядерная эн. Э.М. излуч. ГМО Глоб. изм. клим
1. Оценка доверия институтам .11 .12 .08 .12 .03
2. Субъект контроля и ответственности
2.1 Промышленность (бизнес, руководство предприятий) -.07 .06 -.00 .08 .12
2.2 Каждый гражданин должен осуществлять свой личный контроль .13 -.02 .04 .03 -.01
2.3 СМИ .10 -.03 -.07 -.02 -.03
2.4 Правительство, политические партии, региональные власти, местное самоуправление -.14 -.08 .03 -.08 -.06
2.4 НКО, экологические организации, организации потребителей -.02 -.02 -.10 -.02 -.09
2.5 Эксперты, научное сообщество .08 .04 .03 -.00 .04
3. Уровень индивидуальной осведомленности о рисках -.02 -.19 .02 .08 -.17
4. Эффективность институтов
4.1 СМИ .02 .18 .24 .01
4.2 Эксперты, научное сообщество .17 .33 .41 .16
4.3 Правительство, политические партии, региональные власти, местное самоуправление .25 .37 .46 .23
4.4 НКО, экологические организации, организации потребителей .10 .24 .32 .12
4.5 Промышленность (бизнес, руководство предприятий) .29 .39 .48 .23
Характерная тенденция, выявленная в ходе проделанного исследования, заключается также и в том, что по мере уменьшения уверенности респондентов относительно степени контролируемости рисков со стороны общества возрастает роль фактора доверия существующим институтам и политическим деятелям в совокупной оценке допустимости риска (табл. 5). Однако в этом случае нет достаточных оснований для утверждений о том, что доверие выступает в роли суррогата знания в ситуации неопределенности. Наоборот, теория доверия весьма успешно поддается операционализации на основе представлений респондентов об эффективности институтов, ответственных за управление рисками [8].
Таким образом, анализ ценностно-институциональных аспектов восприятия риска на основе приведенного эмпирического материала подтвер-
ждает, что исследование культурных стереотипов, в том числе институциональное доверие, содержат в себе значительный объяснительный потенциал, вследствие чего объектом будущих эмпирических изыскания должна стать ценностная природа риска, а также роль ценностных представлений в формировании коллективных представлений о риске.
Выводы. По итогам проделанного эмпирического исследования можно констатировать, что респонденты в оценке индивидуальных и коллективных (социальных) рисков используют различные оценочные критерии, для выявления которых в исследовании была апробирована многомерная модель коллективного восприятия риска, построенная на основе синтеза пяти теорий: социологической теории риска (демографические факторы), психометрической теории (социально-психологические факторы), культурно-антропологической теории (культурные стереотипы и ценностные предпочтения), теории стигматизации (эмоциональные факторы) и теории доверия (фактор -доверие социальным институтам). Положения указанных теорий были соответствующим образом операционализированы и представлены в виде анкеты. Результаты показывают, что в отличие от индивидуальных угроз и опасностей, коллективные представления о рисках и опасностях, связанных с технологиями и внешней средой, респонденты следуют более четким критериям оценки допустимости и приемлемости. Как правило, респонденты не распространяют на себя ответственность за существование и управление коллективными рисками, причем контроль за ограничением последних, по мнению опрошенных должен осуществляться либо государством, либо бизнесом. Вместе с этим большая часть участников опроса уверена в неэффективности данных институтов.
Полученные результаты не опровергают, но и не опровергают весьма распространенное предположение о том, что эмоционально-психологические факторы, такие как эффекты стигматизация риска и связанные с ними образные ассоциации играют определяющую роль в восприятии риска, поскольку ответ на поставленный вопрос предполагает доскональный анализ всех этапов социального конструирования риска, естественным ограничением на пути осуществления которого оказывается практическая невозможность операционализировать некоторые положения теорий для достижения статистически значимого результата.
Вместе с этим исследование убедительно подтверждает традиционные положения. Во-первых, заметное коллективное восприятие угроз и опасностей определяется не столько ожидаемыми вероятными потерями, сколько общим количеством людей, подверженных данному риску. Во-вторых, допустимость риска в массовой психологии и общественном сознании оценивается на основе ситуативных и ценностных критериев и лишь в сознании экспертов начинает рассматриваться как объективная величина, доступная измерению через определение степени вероятности и величины потенциального ущерба. Важнейшие место среди критериев допустимости риска
является оценка компетентности институтов публичного контроля и управления риском, возможность общественного и личного контроля над риском, а также специфические ценностные преференции и ориентации субъектов.
В настоящем исследовании выделяется ряд качественных факторов, играющих наиболее существенную роль в формировании суждений субъектов о приемлемости рисков, в частности, личный контроль, добровольность. Как свидетельствуют данные, наиболее сильное воздействие оказывает фактор катастрофичности, а наиболее слабое - фактор информированности. Однако следует заметить, что психометрические свойства не охватывают всех возможных случаев, особенно, что касается восприятия рисков, связанных с отдаленными последствиями от инновационных технологий (нанотехнологии, генная инженерия, электромагнитное излучение и т.д). Именно в оценке данных видов риска самым значительным фактором является институциональное доверие, в оценке же других рисков, связанных с уже знакомыми видами риска, фактору обобщенного институционального доверия принадлежит второстепенная роль. Выявленная корреляция между оценкой допустимого риска и уверенностью респондентов в эффективности существующих институтов находится в интервале от 0,25 до 0,48, что свидетельствует о наличии пусть слабой, но и не слишком устойчивой корреляции между данными переменными. На основании этого можно назвать данный критерий вторым по своей значимости сразу после психометрических факторов.
Что касается рисков, имеющих абстрактную природу (например, глобальное изменение климата), или рисков, обладающих высоким мобилизационным потенциалом (ядерная энергетика), значительную роль в их восприятии занимают, прежде всего, ценностные предпочтения респондентов. Для операционализации последних была использована классификация культур риска, разработанная американским ученьгм К. Дейком на основе культурно-антропологической теории М. Дуглас. Поскольку большая часть респондентов, опрошенных в ходе исследования, заняло скептическую и даже амбивалентную позицию по поводу большинства рисков, авторами было сделано предположение, что культурные системы, в наибольшей степени ориентированные на конвенциональность и консенсус, будут проявлять большую лояльность в реакции на сложные и дифференцированные виды риска.
Наконец, третий класс предикаторов, проанализированных в настоящем исследовании, касается эффектов стигматизации рисков. При этом попытка использования известных вариантов операционализации этой теории не дают статистически значимых результатов, что свидетельствует либо об эмпирической несостоятельности данной теории, либо о недостаточной опера-ционализации. Несмотря на весьма различные результаты, полученные на основе пяти различных теоретических подходов к исследованию коллективных представлений о рисках, можно сделать вывод о том, что оптимальное использование данных подходов возможно только в контексте многомерной модели, вбирающей в себя коммуникативные, ценностные и ментальные из-
мерения. Как показали результаты, во всех рассмотренных случаях отсутствуют универсальные и однозначные критерии оценки социальной приемлемости. Напротив, критерии значимости в социальной оценке могут быть идентифицированы лишь применительно к конкретным видам или профилям риска, причем в их формировании принимают участие критерии, имеющие и психологическую, и ценностную и коммуникативную природу. Например, добровольные риски оцениваются совершенно иначе, чем глобальные риски или риски новых, но еще не известных технологий. Следовательно, перспектива дальнейших исследований в данной области должна лежать в области исследования особенностей восприятия конкретных видов риска.
Список литературы:
1. Slovic P. Perceptions of Risk: Reflections on the Psychometric Paradigm // Krimsky, Sheldon, Dominic Golding (Eds.): Social Theories of Risk. Westport / London: Praeger, 1992. - Р. 117-152.
2. Flynn J., Slovic P, Kunreutner Р. Risk, Media and Stigma. - London, 2001.
3. Clarke L. Acceptable Risk: Making Decisions in a Toxic Environment. -Berkley, CA, University of California Press, 1992.
4. Short J.F. On Defining, Describing and Explaining Elephants (and Reactions to Them): Hazards, Disasters, and Risk Analysis // Mass Emergencies and Disasters. - 1989. - 7. - Р. 397-418.
5. Lupton D. Risk. - London / New York: Routledge, 1999.
6. Dake K. Myths of Nature: Culture and the Social Construction of Risk // Journal of Social Issues. - 1992. - Vol. 48, № 4. - Р. 21-37.
7. Sjoberg L. Explaining Risk Perception: An Empirical Evaluation of Cultural Theory // Risk. Decision and Policy. - 1997. - 2. - Р. 113-130.
8. Siegrist M. Die Bedeutung der Vertrauen bei der Wahrnehmung und Be-wertung von Risiken. Arbeitsbericht Nr. 197 der Akademie der Technikfolgeab-schatzung in Baden-Wurtemberg. - Stuttgart, 2001.
ОСОБЕННОСТИ РАБОТЫ СТУДЕНЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ НА ПРИМЕРЕ КЛУБА ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ ИНСТИТУТА СОЦИАЛЬНЫХ НАУК ИРКУТСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
© Торохова Н.Е.*
Институт социальных наук Иркутского государственного университета,
г. Иркутск
Поступая в ВУЗ многие молодые люди думают, что теперь они не будут вылезать из-за учебников, конспектов лекций, семинаров и т.д.
* Студент.
