Воспоминания профессора Н. П. Журина, участника экспедиции 1969 г. В древний Зашиверск Текст научной статьи по специальности «История и археология»

К 315-летию с момента основания Спасской церкви г. Зашиверска и 45-летию передачи памятника Сибирскому отделению

Академии наук СССР

УДК: 72.007

ББК: 85.113

Н.П. Журин, г. Новосибирск

Воспоминания профессора Н.П. Журина, участника экспедиции 1969 г. в Древний Зашиверск

Аннотация

Статья посвящена воспоминаниям профессора Новосибирской государственной архитектурно-художественной академии Н.П. Журина, участника экспедиции Сибирского отделения Академии наук СССР, предпринятой в 1969 г. под руководством академика А.П. Окладникова на место древнерусского заполярного города Зашиверска. Автор делится своими личными воспоминаниями об участии в архитектурных обмерах и изучении памятника сибирского зодчества, Спасо-Зашиверской церкви.

Ключевые слова: экспедиция, древнерусский заполярный город Зашиверск, Спасо-Заши-верская церковь, архитектурные обмеры.

В 1968 г. я окончил Новосибирский инженерно-строительный институт (Сибстрин) и получил диплом архитектора. В те годы, когда я учился, наиболее близким мне по духу предметом была «история архитектуры и градостроительства». Преподавался этот курс на кафедре планировки и застройки населенных мест, которую возглавлял доктор искусствоведения, профессор Е.А. Ащепков, автор двух известных научных трудов — «Русское народное зодчество в Западной Сибири» и «Русское народное зодчество в Восточной Сибири». Прекрасно изданные по тому времени, с многочисленными акварельными иллюстрациями, выполненными автором, для меня, студента-архитектора, они, не будет преувеличением сказать, открыли путь в изучение истории архитектуры Сибири. Удивительно, как судьба в те годы могла быть несправедлива к исследо-ваниям в этой области, когда к ней примешивалась политика. Дело в том, что Е.А. Ащепков был направлен в 1950-е гг. в Китай «для оказания помощи братскому народу» в области архитектуры и прежде всего, как он рассказывал, промышленного зодчества. Естественно, рассказывая китайским товарищам об архитектуре промышленных цехов, Е.А. Ащепков, как искусствовед, прежде всего интересовался исторической китайской архитектурой. По той же методике, что и предыдущие издания, он подготовил рукопись монографии с акварельными иллюстрациями, которая и была издана по его возвращению на родину. Однако в 1960-е гг. отношения между двумя странами резко ухудшились и его труд стал как бы неуместен, а монография была невостребованной и казалась неактуальной. Будучи в Москве, я, как всегда, посещал «Лавку архитектора», расположенную близ Московского архитектурного института, где с удивлением и обнаружил большую пачку фолиантов «Архитектура Китая», которые предлагали просто за бесценок.

Другим преподавателем истории архитектуры, оказавшим большое влияние на мою будущую судьбу, безусловно, был С.Н. Баландин. Когда я был студентом второго курса архитектур-

ного факультета, он сам буквально материализовался для нас как некое чудо, прибыв из стажировки в самой Италии, донеся до нас свои непосредственные впечатления о хрестоматийных памятниках архитектуры, которые воочию в советское время видели очень немногие из нашего окружения. Будучи студентом старших курсов, я выезжал в небольшие экспедиции по изучению местных памятников архитектуры Сибири, которые организовывал С.Н. Баландин.

Диплом по истории архитектуры вряд ли был возможен в те годы, и я прошел дипломирова-ние на кафедре архитектуры гражданских зданий, которую в те годы возглавлял Н.С. Кузьмин. Руководителем моего дипломного проекта «Публичная библиотека в Томске» был архитектор А.А. Воловик, автор здания Государственной публичной научно-технической библиотеки СО АН СССР в Новосибирске и мн. др. До этого я прошел многомесячную преддипломную практику в тогдашнем Ленинграде, где погрузился в изучение архитектуры города и занялся чтением удивительных дореволюционных фолиантов по истории архитектуры и искусства, в большом количестве хранившимися в библиотеке ЛенЗНИИЭПа, в недалеком прошлом отделения Академии архитектуры, упраздненной в хрущевское время «борьбы с архитектурными излишествами». Все эти обстоятельства предопределили мою дальнейшую судьбу, и я был оставлен в качестве ассистента с перспективой поступления в аспирантуру на кафедре планировки и застройки населенных мест Сибстрина.

Весной 1969 г. профессор Е.А. Ащепков получил от академика А.П. Окладникова приглашение принять участие в экспедиции по изучению Спасо-Зашиверской церкви на Крайнем Севере, в Якутии (рис. 1). Предполагались архитектурные обмеры этого неизученного памятника деревянного зодчества, в связи с чем были необходимы участники экспедиции с архитектурным образованием, владевшие навыками архитектурных обмеров. Уже в Якутске к нашей архитектурной подгруппе, в которую вошли Е.А. Ащепков, С.Н. Баландин и я, присоединился доктор архитектуры профессор И.В. Маковецкий, специалист в области деревянной архитектуры, представлявший в нашей экспедиции Министерство культуры РФ (рис. 2).

На рейсовом самолете мы добрались налегке до Иркутска, где и готовилась экипировка нашей экспедиции, необходимая в Заполярье — палатки, продовольствие, оборудование для археологических раскопок и т.п. Наши инструменты для обмеров в те годы были весьма просты — рулетки, отвесы, карандаши и бумага для выполнения кроков. Е.А. Ащепков был готов для выполнения акварельных рисунков изучаемого архитектурного памятника.

В то время когда велась подготовка к экспедиции, наша архитектурная подгруппа не теряла времени и выполнила обмеры сохранившейся башни Якутского острога, фрагментов каменного здания Воинской канцелярии, деревянных Торговых рядов и Башни Тойона Понамарева близ Якутска. Далее, уже в полном составе (М. Угрин присоединился к нам несколько позже), мы отправились на небольшом самолете на Колыму с промежуточной посадкой на полюсе холода — в Усть-Нере. Далее мы прибыли в Зырянку, где была вертолетная база полярной авиации. Проведя ночь в общежитии летчиков, на утро двумя вертолетами мы отправились на место бывшего Заполярного города Зашиверска, располагавшегося в низовьях р. Индигирки и, как нам сообщили историки по пути следования, вымершего от эпидемии черной оспы.

Интересно, что азарт увидеть и изучить этот памятник архитектуры был так велик, что никто из руководства экспедиции тогда не задумывался о возможных негативных последствиях раскопок в вечной мерзлоте, где болезнетворные микробы могли бы проживать тысячелетиями. Это была классическая романтика шестидесятых... Удивительно, что никто не думал о возможных болезнях членов экспедиции, когда мы остались в полном одиночестве, без средств связи на суровой малосудоходной северной реке с температурой воды 4 градуса по Цельсию, находясь без дорог за сотни километров от какого-либо населенного пункта. При этом следует участь, что члены нашей экспедиции — А.П. Окладников, И.В. Маковецкий,

20

Е.А. Ащепков, З.В. Гоголев — были уже не молоды и вполне могли бы нуждаться в медицинской помощи. А.П. Окладников был болен диабетом, и на открытом огне кипятили шприцы, необходимые ему для инъекций инсулина. Но, как говорится, Бог берег нас, ни болезней, ни травм не было в период нашего автономного пребывания на месте Зашиверска.

Полет наших двух вертолетов над тундрой был весьма впечатляющим. Я снимал на цветную пленку удивительный космический бескрайний ландшафт с топями и небольшими озерами, лишенный следов пребывания человека. Мы все впервые испытали удивительное чувство ото-рванности от всего мира и чувство уважения и восхищения к тем русским землепроходцам, ко-торые продвигались к Студеному морю, следуя далее до Колымы и Чукотки.

Когда вертолеты оказались над бывшим Зашиверском, пред нами предстала удивительная картина. Суровая река Индигирка вынуждена была здесь сделать петлю, упершись в гигантскую гору в своем пути на север. Это обстоятельство создало здесь своеобразный микроклимат — на вечной мерзлоте росла буйная трава и даже деревья. Спасо-Зашиверская церковь стояла одиноко, с фрагментом проездной башни острога. Яркими пятнами выделялись красные цветы иван-чая, которые бурно разрастаются на пожарищах. Именно по этим отметкам в виде скопления цветов были определены впоследствии контуры сожженных изб жителей Зашиверска.

Первоначально авиаторы разумно не планировали приземление вертолетов на незнакомую, зыбкую почву. Нас должны были высадить на землю по веревочным лестницам, но смелые полярные вертолетчики приняли решение садиться на грунт. Вертолеты приземлились, и мы впервые вблизи увидели Спасо-Зашиверскую церковь и полуразрушенную проездную башню. Как сейчас помню, наш кинооператор, который всегда сопровождал экспедиции А.П. Окладникова, О. Максимов кричал нам на фоне гула винтов вертолетов: «Только не мните траву, траву не мните...», проводя киносъемку. Вертолеты, сделав прощальный круг, удалились, и мы остались одни на месте исчезнувшего заполярного города (рис. 3, 4, 5).

Идея разбивки палаток на вечной мерзлоте была сразу отвергнута, и мы стали заселяться в трапезную церкви. Располагаясь в спальных мешках на полу церкви, мы растянули антимоскитные сетки и стали обустраивать свой экспедиционный быт.

На утро следующего дня мы приступили к работе — археологи начали раскопки, правда, глубоко копать им не пришлось, через 15-20 см начиналась вечная мерзлота. Наша архитектурная подгруппа начала обмеры церкви и остатков проездной башни. Результаты обмеров, реконструкция, пропорциональный анализ, акварели Е.А. Ащепкова были опубликованы в монографии «Древний Зашиверск».

В дневнике экспедиции З.В. Гоголев, кандидат исторических наук, хорошо знавший Якутию, участник многих экспедиций, записал: «всю неделю работы экспедиционного отряда дул холодный северный ветер и шел дождь, временами вершины гор покрывались белой пеленой снега. При небольшом повышении температуры нас мучили тучи комаров. Попытки пополнить запасы продовольствия за счет охоты и рыбной ловли не увенчались успехом.» [1, с. 13]. Я полностью доверяю опыту и объективности З.В. Гоголева, все было именно так, но очевидно, в силу молодости и азарта работы все эти неудобства я не воспринимал. Удивительным было жить при незаходящем солнце, в накомарниках, отмеряя периоды дня и ночи по наручным часам.

В условленный день, точно в срок, когда наши работы были закончены, за нами пришла самоходная баржа. В нее мы погрузили разобранные детали проездной башни, аккуратно их промаркировав, и отплыли вверх по течению р. Индигирки, предполагая достичь Русского устья с поселком Чокурдах, где были современные посадочные полосы для дальней авиации. Однако радость нахождения «в цивилизованных» условиях баржи постройки ГДР была не-

21

долгой. Довольно скоро наше крупное судно безнадежно село на мель и сдвинуть его, опуская «свайки» — бревна, работая механической лебедкой, не удалось. Промаявшись всю «ночь», капитан дал нам команду прекратить это бесполезное занятие. Как всегда в таких случаях, рация отказала, и мы несколько дней ждали благоприятных изменений в нашей судьбе. Судьба явилась в виде «обстановочного» катера, который вносил изменения в знаки, регулирующее судоходство по Индигирке, которого в ту пору не было. Мы замахали руками при его виде, как Робинзоны, он кинулся нам на помощь и тоже сел на мель. Как здесь не вспомнить, что «шивера» означает «мели». Легкий катер удалось снять с мели, и на нем, в крайне стесненном пространстве, мы двинулись с частыми остановками к Русскому устью. Мы с С.Н. Баландиным разместились в своих спальных мешках на палубе над моторным отсеком катера и с удовольствием созерцали удивительные северные пейзажи в духе живописи Рокуэла Кента.

Перед нами проплывали берега с грязным льдом вечной мерзлоты и чахлой растительностью, иногда встречались православные кресты на могилах русских землепроходцев. Обмерили мы и сфотографировали последнюю церковь на Крайнем Севере, собранную из плавника в бывшем поселении Станчик. Из Чокурдаха мы вернулись домой и весь зимний период занимались вычерчиванием фасадов, реконструкцией утраченных фрагментов, деревянных построек. Е.А. Ащепков выполнил пропорциональный анализ фасадов церкви и акварельные рисунки-реконструкции Спасо-Зашиверской церкви в период полярной зимы. Все эти материалы и наши фотографии вошли в монографию «Древний Зашиверск».

В следующий год экспедиция под руководством А.П. Деревянко разобрала церковь для транспортировки в новосибирский Академгородок. По Индигирке лихтер вышел с ней в Северный Ледовитый океан, затем вошел в устье Лены и добрался до Усть-Кута. Там детали сруба были перегружены на железную дорогу и под присмотром члена нашей экспедиции М. Угрина были доставлены в Новосибирск. Судьба колокольни оказалась более сложной, ее сняли с баржи и доставили в Чокурдах, а оттуда самолетом отправили в Толмачево. Однако часть сруба, на мой взгляд, оказалась утрачена. В настоящее время Спасо-Зашиверская церковь с восстановленной колокольней экспонируется в Историко-архитектурном музее под открытым небом Института археологии и этнографии СО РАН.

Список использованных источников

1. Окладников А.П., Гоголев З.В., Ащепков Е.А. Древний Зашиверск, древнерусский заполярный город. — М.: Наука, 1975. — 212 с. — С.13.

Рис. 1 Л.А. Воронин. Вид центральной части г. Зашиверска в конце XVIII в. Гравюра, Морской картографический институт в Санкт-Петербурге

Рис. 2. Участники экспедиции в Зашиверск, 1969 г. (слева направо): фотограф В.М. Семенов, младший научный сотрудник М.И. Угрин, фотограф Л.Л. Греб, кинооператор О.Г. Максимов, кандидат исторических наук З.Ф. Гоголев, младший научный сотрудник П.А. Иванов, академик А.П. Окладников (руководитель экспедиции), профессор И.В. Маковецкий, профессор Е.А. Ащепков, доцент С.Н. Баландин, ассистент кафедры Н.П. Журин

Рис. 3. Вид Спасо-Зашиверской церкви с вертолета в момент его приземления

]

7

Рис. 4. Вид Спасо-Зашиверской церкви с высадившимися участниками экспедиции 1969 г. (слева-направо): Н.П. Журин, А.П. Окладников, С.Н. Баландин, М.И. Угрин, Е.А. Ащепков,

П.А. Иванов, И.В. Маковецкий

Рис. 5. Спасо-Зашиверская церковь в ее естественном окружении