CC BY
150
УДК 821. 161.
Н. М. Рогозина
Воспоминания А. М. Федорова об А. И. Куприне (по неопубликованным материалам очерка «А. И. Куприн»)
Статья представляет публикацию, комментарий и литературоведческие заметки о не опубликованном ранее фрагменте очерка «А. И. Куприн» русского писателя-эмигранта А. М. Федорова (1868-1949), покинувшего Россию в конце 1919 года. Мемуары созданы в 20-30-е годы XX века в Болгарии.
The research article is a publication, comment and literary notes on unpublished essay fragment «A. I. Kuprin» Russian writer-emigrant A.M. Fyodorov (1868-1949), left Soviet Russia in the end of 1919. The memoirs were created in the 20-30-s ' years of XX century in Bulgaria.
Ключевые слова: мемуары, автограф, цикл, писатель-эмигрант, русское зарубежье.
Key words: memoirs, autograph, cycle, expatriate writer, Russian Diaspora.
В творческом наследии писателя Александра Митрофановича Федорова мемуары занимают видное место: он обратился к жанру воспоминаний в 90-е годы XX века, позднее, в период эмиграции, продолжал работу над ними, как и многие соотечественники, испытывая особенно сильную потребность рассказать читателям о себе, своих литературных связях и встречах в период «великого раскола», по его определению. Изучение личного архива писателя, мало известных в науке материалов, в частности, автографов цикла мемуаров «Встречи и воспоминания» позволяют дополнить традиционную интерпретацию отдельных историколитературных фактов из жизни молодого М. Г орького, таких, как встречи с В. Г. Короленко в нижегородский период; знакомят читателей с утраченными воспоминаниями о И. А. Бунине, которые относятся к 90-ым годам XIX века и началу XX века и эмиграции; делают существенные дополнения к биографии самого писателя, в объяснение причин его эмиграции. Александр Митрофанович Федоров, как и многие писатели и поэты рубежа XIX - XX веков вышедшие из семей крепостных, не принял советскую власть и впоследствии эмигрировал. В цикле воспоминаний, созданном в основном в Болгарии, автор не противопоставляет личную оценку событий объективному ходу истории, не акцентирует и свою враждебность новой власти, но тема эмиграции и объяснение ее мотивов, как и проблема возвращения на родину, занимает в статьях и очерках «Встреч и воспоминаний» особое место. Так, в автографе записок о профессоре Д. Н. ОвсяникоКуликовском мы читаем: «Зимой 1919 года Овсянико-Куликовские приехали в Одессу и по нескольку раз в неделю наезжали к нам на дачу, пока не пришлось нам оставить уединенный приморский дом наш. Мы переехали в
© Рогозина Н. М., 2013
город, и затем, в канун Рождества я вынужден был оставить родину и семью» [5, л. 1 - 2]. Из фрагмента очерка явствует, что решение об отъезде в эмиграцию было принято «вынужденно», несмотря на то, что в молодости А. Федоров даже «сочувствовал» революционерам [10]. На фоне политических событий эмиграция оказалась неизбежной; А. М. Федоров остался в Болгарии на долгие годы, надежда на возвращение скоро стала несбыточной, как и для многих других соотечественников. В подтексте принятого решения об эмиграции необходимо принять во внимание комментарий И. Бунина в дневниковых записях: «19 апреля. <...> Был А. М. Федоров. <...> очень приятен, жаловался на свое бедственное положение. В самом деле, исчез последний ресурс - кто же теперь снимет его дачку <...> Да и нельзя сдавать, она теперь народное достояние. <...> Повеситься можно от ярости! <...>» [3, с. 96]. И. А. Бунин и А. М. Федоров эмигрировали, выехав из Одессы почти одновременно: 24 декабря 1919 года А. М. Федоров уезжает через Константинополь в Болгарию, оставив в России жену и сына [16]; по сведениям биографа Бунина А. Бабореко, сам Иван Алексеевич в начале января 1920 года вместе с В. Н. Муромцевой-Буниной покинул родину. Творчество А.М. Федорова в годы эмиграции стало одной из ярких страниц истории русского литературного зарубежья. Фёдоров перевёл на русский язык стихотворения многих известных болгарских поэтов, в 1924 году опубликовал «Антологию болгарской поэзии», принял участие в создании Русско-болгарского культурно-благотворительного комитета в помощь русским эмигрантам, являлся председателем Союза русских писателей и журналистов в Болгарии. О годах эмиграции Фёдоров в конце жизни написал: «Как река с насильственно измененным руслом несёт в своих водах песок, щебень, камень, так и человек, выброшенный роковыми обстоятельствами из привычной жизни, обречён нести в душе своей горечь и печаль, тоску и страдание» [6, л. 3]. Культурно-просветительская деятельность А. М. Федорова в Болгарии получила высокую оценку: в память о жизни и творчестве русского писателя-эмигранта 14 мая 2009 года на фасаде здания Российского Культурно-Информационного Центра в Софии была открыта мемориальная доска с барельефом А. М. Фёдорова. Но на родине его имя и произведения после многих десятилетий забвения остаются малоизвестными.
Литература русского зарубежья вместила в себя множество явлений, личностей, судеб, часто полярно противоположных; в этом ряду с именами И. А. Бунина и А. И. Куприна до сих пор не названо имя А. М. Федорова, известного поэта, талантливого беллетриста, а позднее и драматурга рубежа XIX - XX веков - близкого друга Бунина и Куприна, последователя А. П. Чехова, одного из писателей, которых принято называть «самородками», из семьи крепостных, самостоятельно преодолевшего путь к литературной славе. В документах личного архива А. М. Федорова находится лист с грифом «Императорской Академии наук», где писатель уведомляется, что «Отделением русского языка и словесности при Разряде изящной
словесности. Санктпетербург» от 22 октября 1913 года <...> сочинения <...>: А) Жатва. Рассказы (М. 1910) и б) Собр. соч. Утро. Т. 11 (М. 1911) <...> удостоены ИМПЕРАТОРСКОЮ Академией Наук почетного отзыва имени поэта А. С. Пушкина» [7, л. 7].
В нашей статье использованы последние архивные разыскания из личного фонда А. М. Федорова (1868 - 1949). Среди этих документов рукопись статьи «А. И. Куприн», написанная в 1938 году, которая является фрагментом воспоминаний об А. И. Куприне, созданных в эмиграции. Изучение этого автографа, а также опубликованной переписки между А. М. Федоровым и И. А. Буниным с упоминаниями о Куприне убедительно доказывает, что их связывали длительные и крепкие дружественные и творческие отношения, не прекращались они и после отъезда Бунина и Куприна во Францию [1].
Очерк А. М. Федорова «А. И. Куприн» написан в 1938 году после возвращения писателя в Россию. В нашей статье вводятся в научный оборот мемуарные материалы, представляющие особый интерес: А. М. Федоров пишет об обстоятельствах их общего с И. А. Буниным знакомства с А. И. Куприным [8, л. 1], о биографических подробностях долголетней дружбы, дает яркие зарисовки-характеристики ранней творческой манеры А. И. Куприна. Тема возвращения на родину в очерке А. М. Федорова «А. И. Куприн» стала откликом на многочисленные суждения в среде русской эмиграции об отъезде писателя из Парижа. В противоположность злобе и бессильной ярости против большевиков писатель откровенно признает, что «этот строй Россия выстрадала». Фрагменты воспоминаний создают существенное дополнение к опубликованным в научных статьях и монографиях биографическим материалам об А. И. Куприне представляют один из важных историко-литературных аспектов в оценке всей его творческой судьбы, включая возвращение из эмиграции. В частности, А. Федоров пишет о противоречивых откликах на отъезд А. И. Куприна в советскую Россию, приводит ранее не известные высказывания Н. А. Тэффи.
В литературе XX века мемуары об А. И. Куприне представлены многочисленными произведениями, среди которых книга дочери писателя «Куприн - мой отец» [13] и очерк И. А. Бунина «Воспоминания о Куприне», написанный так же, как и очерк Федорова, в 1938 году [2]. Бунин указывает дату их знакомства - это весна 1897 года: «Я <...> с радостью услыхал однажды, гостя у писателя Федорова в Люстдорфе, под Одессой, что <...> приехал писатель Куприн, и немедля пошел с Федоровым знакомиться с ним» [2, с. 394 - 395].
Не случайно отдельные эпизоды из воспоминаний Бунина и Федорова совпадают или дополняют друг друга. А. М. Федоров, познакомившись с И. А. Буниным зимой 1895 года, часто приглашал его на свою приморскую дачу под Одессой, впоследствии и Куприн часто гостил там. А. М. Федоров датирует 1897 годом встречу с А. И. Куприным там же, в деревушке Люстдорф [8]. Не изменяя композицию очерка, с лирического вступления,
написанного автором о А. И. Куприне, попытаемся восстановить ощущение нерасторжимости творческих и дружеских связей в среде писателей, принадлежавших к одному поколению. Несмотря на то, что начало очерка непосредственно связано с известием о смерти А. И. Куприна, А. М. Федоров пишет о жизнеутверждающей силе его произведений, богатом духовном наследии своего друга: «Когда умирает близкий человек, друг, с которым тебя связывали многолетние сердечные узы, общее дело, интересы <...> в литературе, <...> этот друг, большой человек, огромного <...> таланта, творец художественных ценностей, Куприн; и его произведения остаются и <...> живут <...>, чтобы дарить восторг всему живому, радуя мысль и душу, и уча, как надо жить и видеть жизнь» [8, 1 л.].
В очерке, как и в других записках цикла, А. М. Федоров обращается к памятным встречам с теми, с кем «когда-то проводили мы вместе в течение многих лет прекрасные дни нашей молодости» [8, 1 л.]. По этим фрагментам воспоминаний можно восстановить детали литературной жизни, творческой атмосферы, царившей в окружении А. М. Федорова на его знаменитой даче в Люстдорфе вблизи Одессы. В воспоминаниях дочери Куприна красноречиво в упоминании о Федорове подчеркнуто его гостеприимство: «23 февраля 1910 года наша семья возвращается из Риги в Одессу. Куприн же едет в Москву. Он просил приятеля А. Федорова, постоянно проживающего в Одессе, смотреть за Лизой (женой Куприна. -Н.Р.), которая плохо себя чувствовала в то время» [13, с. 40].
В доме А. М. Федорова часто гостил И. А. Бунин, о котором Федоров публикует воспоминания в 1924 году [17] и А. Н. Толстой в 1905 - 1906-х годах, «обращавший на себя всеобщее внимание и своей внешностью, и еще более своими рассказами, <...> этот Алеша Попович» [9, л. 1]. Федоров с огромной гордостью и уважением к своим друзьям вспоминал, как однажды его дом на берегу моря в деревушке Люстдорф не только собрал «дружескую компанию» известных писателей, но и стал прибежищем для человека, впоследствии спасшего жизнь его сыну, Виктору: «Гостями моими были Ив. Бунин, А. Н. Толстой, А. И. Куприн. Прислуга доложила, что меня желает видеть какой-то неизвестный человек, отказавшийся назвать себя. <...> Котовский! Мелькнула у меня догадка и я, извинившись перед своими гостями, поспешил к нему. <...> Догадка моя оправдалась. Это был Котовский, вчерашний разбойник и будущий маршал Советской республики» [11, л. 1]. Такую атмосферу духовной близости разных людей, которых объединила искренняя дружба, автор мемуаров создавал и поддерживал бережно - долгие годы его дача была одним из культурных центров Одессы, затем превратившись в Дом творчества писателей.
Тема очерка воспоминаний Федорова «А. И. Куприн» - рассказ о друге молодости, созданный как литературный портрет писателя и лирикопублицистические рассуждения об общей судьбе своего поколения, о трагизме разрыва связи с родиной, стремлении к возвращению и неосуществимости этой надежды: «<...> Куприн вернулся в прошлом году и не
столько по своей воле, сколько дочери, маленькой кинематографической артистки и надеявшейся на более широкие перспективы для своей артистической карьеры на родине, где имя ее отца могло служить сильным двигателем на этом пути. Но Куприна-то, конечно, большевики с почетом приняли, а дочь его оставили в Париже. Это не значит, что Куприн был вовлечен, таким образом, в недостойную игру: он, как и все мы, страшно тосковал по родине, плохо работал вдали от нее, потому что принадлежал к типу писателей, для творчества которых нужен родной воздух и родная почва» [8, л. 2]. Это замечание автора очерка о том, что талант Куприна выше «недостойных» его политических «игр», а возвращение такого писателя в Россию стало закономерным: Федоров называет его «бегством от злословия к свету».
А. М. Федоров откровенно пишет о литературе и политике; его творческой манере в мемуарных портретах характерна острая публицистичность, разговорный стиль речи, свидетельствующий о близости автора и героя, прекрасном знании обстоятельств, причин событий, - это удивительный по своей искренности документ трагической эпохи: «Куприны поехали, разумеется, не к большевикам <...>, отношение его к ним слишком хорошо известно и нам. Такие как Нисский, Карская, умная Тэффи очень хорошо ответили: «Куприн выехал не к большевикам, как баран от вас, господа, от вашего злословия, он уехал к свету и радости, так как ему жить было нечего в Париже <.> [8,л. 3].
Воспоминания продолжает эпизод о знакомстве с А. И. Куприным, схожее описание которого дает И. А. Бунин: «Познакомились мы с Куприным 40 лет тому назад в маленькой приморской деревушке Люстдорф, где я проводил лето. У меня в то время гостил Бунин, как брат. <...> Куприн мечтал о серьезной литературе и относился ко всем житейским невзгодам по молодости своей и беспечности весьма юмористически. <...> Помню и его рассказы из актерской жизни» [8, л. 1]. Автор очерка рассказывает, со слов самого Куприна, о малоизвестных фактах из его творческой биографии, но столь выразительных, что именно из них возникает литературный портрет: «Он недавно перед этим оставил военную службу, путь куда ему открыл кадетский корпус и, по его рассказам нам, три года поцарствовал, был и актером в провинции на пробных ролях, и репортером в провинциальных газетах, но мечтал о серьезной литературе и относился ко всем житейским невзгодам по молодости своей и беспечности весьма юмористически. Он рассказывал: «Первым <...> серьезным выступлением в качестве репортера была статья под заглавием «Гнусное насилие», которой после разных неудач, обратив на себя внимание, я надеялся отличиться. Расписал что называется акварелью и эмалью зверя-насильника какого-то кузнеца-разбойника и его несчастную жертву. Волосы у меня самого шевелились, когда я писал эту статью. Вышло строк около <сорока> - будет на что закусить и выпить. Сдал статью секретарю редакции, строгому старику в железных очках. Раскрываю на другой день дрожащими руками
газету <.> и в громоносной трагической тишине читаю в хронике заметку петитом в <.> строк под названием: «Проступок маньяка» <...>» [8, л. 2].
А. М. Федоров в небольшом фрагменте очерка делает заметки о первых произведениях А. И. Куприна, его личной жизни: «Ко времени нашего знакомства Куприн, однако, уже успел напечатать несколько рассказов в газете и первую повесть в «Русском богатстве», у Короленко - «Молох», на которую обратили внимание в печати. За этой повестью стали появляться произведения Куприна и в других изданиях, главным образом, в «Мире Божьем» (впоследствии - «Современном мире»), на издательнице которого, М.К. Давыдовой, Куприн впоследствии женился, но скоро развелся с нею и женился вторично, прожив с Елизаветой Морицовной Абрамовой до смерти своей» [8, л. 3].
Очерк «А. И. Куприн», как и очерк «В. Г. Короленко», и заметки о Бунине - лучшие страницы цикла мемуаров «Встречи и воспоминания». Эти материалы различны и по времени создания, и по художественным признакам, и по стилевым особенностям: очерк «В. Г. Короленко» написан в 1921 году, воспоминания о И. А. Бунине датируются 1928 годом [17], автограф «Куприн» 1938 годом. В ранних литературных портретах Федорова композиционным стержнем повествования служил автобиографический контекст, как в очерке о Короленко. Воспоминания о Бунине - лиричны и близки к художественному эссе, несмотря на фрагментарность известных нам отрывков. Очерк «Куприн», также представляющий из себя часть неопубликованных мемуаров, композиционно отличается мастерски сочлененными лирическими и публицистическими отступлениями с яркими портретными деталями. Одной из выразительных индивидуальных форм характеристики образа и его динамического раскрытия Федорову служит экспрессивный диалог - от непринужденной беседы до напряженного спора, почти без авторских ремарок. В очерке «В. Г. Короленко» диалог с
А. Пешковым возникает в самом начале, делая этот эпизод драматическим. В воспоминаниях о Бунине, напротив, лирический монолог автора контрастно противопоставлен полемике И. А. Бунина с декадентами и А. В. Луначарским. В очерке «А. И. Куприн» переданы слова А. И. Куприна с сохраненными речевыми особенностями столь ярко, что очевидно - это один из основных элементов композиции рассказа в рассказе. Характерно, что непринужденный разговорный стиль авторской речи построен на обыгрывании яркой анекдотической детали. Так, Куприн, написав один из первых своих репортажей «Гнусное насилие», по его выражению, «акварелью и эмалью», с досадой увидел его в газете под названием «Проступок маньяка».
Яркие индивидуальные признаки мемуарного стиля А. М. Федорова в очерке «А. И. Куприн», как и в других произведениях цикла «Встречи и воспоминания», позволяют утверждать, что наряду с многочисленными произведениями этого жанра автор создает индивидуальный литературный портрет писателя, изображая малоизвестные факты из его биографии, до-
бавляя выразительные детали к образу молодого А. И. Куприна. Фрагмент рукописи обогащает и наше представление о мемуарном стиле самого автора: он свободно варьирует приемы публицистического и художественного повествования, например, вводя рассказ в рассказе, с лирическими элементами вступления. Расшифрованный автограф позволяет судить о том, что литературный портрет Куприна представляет собой композиционно законченный очерк с автобиографическим контекстом, играющий в цикле мемуаров, как и воспоминания о Короленко, Бунине, Г орьком, ключевую роль.
По словам первого исследователя эмигрантской литературы Г. Струве, отметившего, что «едва ли не самым ценным вкладом писателей в общую сокровищницу русской литературы должны будут признаны разные формы нехудожественной литературы - критика, эссеистика, философская проза, высокая публицистика и мемуарная проза», очерки воспоминаний А. М. Федорова о современниках занимают в этом ряду свое место [15, с. 40].
Автографы писателя создают представление о его собственном литературно-биографическом портрете в контексте эпохи Серебряного века и периода эмиграции, убедительно опровергают бытовавшую в истории литературы оценку творчества писателя, данную ему поэтом Ф. Сологубом в начале 900-х годов XX века, с которым они были знакомы с 1894 года: «.Кто же такой этот Федоров - безнадежно забытый ныне прозаик и поэт?» [14, с. 5]. Ответом на этот вопрос могут служить воспоминания
A. И. Куприна, посвященные встрече в Гатчине с А. М. Федоровым и Вас. И. Немировичем-Данченко: «Помню я сентябрь 1914 года на Ковельском вокзале.<...>. Подошел какой-то коротенький пассажирский поезд. Я вышел на платформу, и первый, кого я увидел, был вылезавший из вагона старый мой друг А. М. Федоров, известный поэт, романист и драматург, с которым я не видался лет шесть. <...> Оказалось, А. М. едет в действующую армию <...>. «Пойдем к нам», - предложил А. М. <...> Их было человек десять <...>. Кое с кем меня впервые познакомили. Помню
B. И. Немировича-Данченко <...>. Я с восхищением глядел на этого удивительного человека <...>, с <...> удовольствием слышал его речь — живую, быструю» [12]. Необходимо заметить, что благодаря помощи Федорова Куприн также получил возможность в качестве военного корреспондента вскоре выехать на фронт.
В последние, особенно трудные для Федорова годы, его самого часто преследовала мысль о ненужности не только литературной работы, но и жизни в целом. «Порой, - писал он, - меня одолевает отвращение к самому себе» [4]. Ближе к концу его жизнь то вдруг наполнялась несбыточной надеждой - на встречу с сыном, исчезнувшим в 40-е годы в сталинском лагере, или на то, что в Москве напечатают его роман, рукопись которого он передал вместе с одним из советских писателей. Но несмотря на безнадежность и тоску по России, он правил рукописи, писал воспоминания.
Литература русского зарубежья, этот «отведенный в сторону поток общерусской литературы», по определению Г. П. Струве, вернулась в свое лоно. Необходимо осознать, воспринять заново и те художественные ценности, которые создал русский писатель-эмигрант Александр Митрофанович Федоров.
Список литературы
1. Бунин И. А. «Грустны твои вести». Письма И. А. Бунина к А. М. Федорову / публ., вступ. и коммент. А. К. Бабореко // Наше наследие. - 1994. - № 32. - С. 68 - 79.
2. Бунин И. А. Куприн // Бунин И. А. Собр. соч. в 6 т. - М.: Худож. лит, 1987. - Т. 6. - С. 394 - 395.
3. Бунин И. А. Публицистика. 1918-1953 г. - М., 2000.
4. Каназирска М. Зарубежная Россия: о «Литературоведческом журнале» // Русская газета. - 2006. - № 9.
5. Культурный центр «Дом-музей М. Цветаевой». Архив Русского Зарубежья. Фонд А. М. Федорова. КП 1289/1-6.
6. Культурный центр ДМЦ. Фонд А. М. Федорова. КП 1290/1-9. Эпилог (черн.) -авт. рук.
7. Культурный центр ДМЦ. Фонд А. М. Федорова. КП 1303/1-11.
8. Культурный центр ДМЦ. Фонд А. М. Федорова. «А. И. Куприн». Очерк. КП 1301/17.6.8.
9. Культурный центр ДМЦ. Фонд А. М. Федорова. «О А. Н. Толстом». Очерк. ДМЦ, КП 1292/10 5.8.
10. Культурный центр ДМЦ. Фонд А. М. Федорова. «О Г. В. Плеханове». Фрагмент. ДМЦ, КП 303/1-11.
11. Культурный центр ДМЦ. Фонд А. М. Федорова. «О. Г. Котовском». Фрагмент [12, КП 1292/10 5.8].
12. Куприн А.И. Воспоминания о Вас. И. Немировиче-Данченко // Русская газета. - 1927. - 20 дек. - № 229.
13. Куприна К. А. Куприн - мой отец. - М.: Сов. Россия, 1971.
14. Недошивин В. М. Прогулка по Серебряному веку. - СПб.: АСТ, 2010.
15. Струве Г. П. Русская литература в изгнании. - Paris; YMCA-Press, 1984.
16. Устами Буниных. Дневники. В 3-х т. - Франкфурт-на-Майне: Посев, 1977. -Т.1. Дневники Ивана Алексеевича и Веры Николаевны и другие архивные материалы под редакцией Милицы Грин.
17. Федоров А. М. Настроения (Воспоминания о Бунине) // Балканский журнал. - 1923. - № 8.
