CC BY
82
ОБЗОРЫ И СООБЩЕНИЯ
УДК 82 (091)
Н. М. Рогозина
И. А. Бунин в мемуарах А. М. Федорова (по неопубликованным материалам цикла «Встречи и воспоминания»)
Публикация ранее не известных автографов воспоминаний А. М. Федорова об И.А. Бунине, вошедших в его мемуарный цикл «Встречи и воспоминания» Архива русского зарубежья, сопровождается комментарием текста, анализом особенностей поэтики.
The publication has not previously known autographs memories by A.M. Fedorov about
I.A. Bunin included in his memuarny cycle «Meetings and memories» of the Archive of the Russian Diaspora, accompanied by the comment text, analysis of the peculiarities of poetics.
Ключевые слова: А. М. Федоров, И. А. Бунин, мемуары, автограф, поэтика.
Key words: A.M. Fedorov, I.A. Bunin, writers-emigrants, memoirs, autograph, poetics.
Эмиграция Александра Митрофановича Федорова из Советской России в конце 1919 года надолго вычеркнула его имя из истории русской литературы. Возвращение творческого наследия писателя, прожившего в Болгарии до 1949 года, состоялось лишь в 1989 году.
Воспоминания А. М. Федорова об И. А. Бунине вошли в массив рукописных материалов «Встречи и воспоминания», созданных писателем в разное время. По инициативе членов делегации Союза советских писателей, посетивших А. Федорова в 1946 году в Болгарии, мемуары «Встречи и воспоминания» были подготовлены для издания в России, но машинописный том очерков оказался не опубликован, книга и сегодня продолжает ожидать своего издателя [5, л. 1]. Черновые автографы этих мемуаров находятся в личном архиве А. М. Федорова.
Цикл « Встречи и воспоминания» имеет разнородный эанровый состав - очерки, статьи, заметки, эссе, наброски автобиографического характера. В отдельных литературных портретах цикла «Встречи и воспоминания» возникает картина эпохи, культурная панорама России конца XIX - начала XX века. Так, в очерке «В. Г. Короленко» воспоминания о встречах с ним в Нижнем Новгороде пересекаются с рассказом о молодом А. Пешкове, в воспоминаниях о Н. Н. Златовратском начат рассказ о встречах с Л. Н. Толстым, в воспоминаниях о В. И. Немировиче-Данченко
© Рогозина Н. М., 2012
изображен К. Станиславский. В подобном сюжетном переплетении различных литературных судеб запечатлена не только жизненная реальность. Таким композиционным приемом с вставными эпизодами, сюжетное продолжение и развитие которых следует в другом очерке, автор подчеркивает художественное своеобразие культуры Серебряного века, увиденной им «изнутри». Знакомство И. Бунина с А. Федоровым состоялось в 1895 году, что подтверждают письма и дневниковые записи И. А. Бунина, где рефреном звучат строчки: «В Одессу... К Федорову...» [1, с. 8, 25].
В воспоминаниях А. М. Федорова об И. А. Бунине заметно утрачивает свое значение биографический контекст: автор делает акцент на ассоциативном принципе композиции. Эти записки представлены в личном архиве писателя известными по публикациям отрывками, а также фрагментами рукописей, которые являются частью утраченного текста мемуаров. Мы публикуем их без определенной хронологической последовательности с отсутствием авторской датировки - тем не менее, такая произвольная композиция отрывков рукописи дает основание сделать вывод о проблемнотематическом характере текста воспоминаний в целом.
Целесообразно начать комментарий фрагментов со следующего суждения А. Федорова, представляющего собой завершение какой-то мысли, имевшей отношение к тому этапу жизни И. Бунина, с которого начинаются записки: «<...> у Бунина <.>были неполадки в жизни и лишь женившись на В. Н. Муромцевой, он до некоторой степени стал держаться поближе к Москве, посещая по средам чуждые всякой кружковщины приятельские собрания у Телешова, на которых были и писатели, и профессора, и художники, и артисты, как Шаляпин. <...>» [8, л. 1-3]. У А. М. Федорова были все основания полагать, что женитьба И. А. Бунина на В. Н. Муромцевой, после неудачного брака с А. Цакни, стала для его друга новым стимулом к творчеству - ему были хорошо известны эти обстоятельства личной жизни писателя.
В другом фрагменте рукописи, посвященной И. Бунину, А. Федоров дает свое суждение о природе стилистических особенностей его художественного творчества: «<...>Тайна создания творческих произведений отчасти напоминает тайну рождения жемчуга: в жемчужную раковину попадает песчинка и начинает беспокоить находящиеся в раковине <...>живые существа. Тогда, чтобы освободиться от этого беспокойства, <...> живое существо выделяет из себя соки <...>. Оболочка постепенно твердеет, <...>, она <...>превращается в драгоценную жемчужину <...> и так до новой песчинки <...>» [8, л. 1-3]. Это развернутое сравнение не случайно включается в записки воспоминаний о творческой лаборатории И. А. Бунина. Затем метафорическим образом жемчужины как символа особой ценности его произведений, соответствующих «духу <...> дарования», Федоров заключает отрывок рукописи с характеристикой бунинской повествовательной манеры, его новеллистического стиля.
В третьем фрагменте А. М. Федоров для сравнения стилистических особенностей авторских приемов И. А. Бунина с восточной новеллой вводит в воспоминания имя арабской сказочницы Шехерезады: «И тут случилось то, что должно случиться. Такими словами в особенно знаменательный для ея героев момент Шехерезада завершала свои волшебные сказки. Жизнь писателя, художника тоже своего рода творческая сказка. Она всегда идет навстречу его художественным замыслам, которые как зерна заключены уже самой природой в его существе. <...> Поэтому всегда очень любопытно знать, откуда эти песчинки, <...> которые вызывали в душе писателя <...> впечатления, беспокоили его мысль и воображение и давали материал, соответствующий характеру и духу <...> дарования. <...> Это не только любопытно, но и весьма поучительно, потому что помимо прямой своей цели, позволяет также точнее поставить и проверить диагноз эпохи, к которой писатель принадлежит и которую заключает в жемчужную оболочку его творческих дарований. Я знаю Бунина давно, можно сказать с самого начала его литературной деятельности» [8, л. 4]. Федоров намечает подходы к оценке творчества Бунина, выделяя и значение биографического контекста в суждениях о его мастерстве, во-первых, а во-вторых, и необходимость исследовать творчество И. А. Бунина в контексте эпохи - «проверить ее диагноз». Это определение крайне важно, так как из него следует, что Бунин был современник больной эпохи. И завершается фрагмент важным замечанием: «<...>знаю очень многие важные и не важные события его жизни...». Акцентируя слово «знаю», автор придает ему особый статус - утраченные воспоминания об И. А. Бунине, представляющие огромный интерес для исследователей и читателей, до сих пор не опубликованы в полном объеме.
В контексте воспоминаний об И. А. Бунине один из автографов дополнен вырезкой газетной публикации, также с отсутствующей датой; очерк начинается словами: «Как-то издательство «Шиповник» пригласило Бунина и меня на свою вечеринку. Собралось человек сорок поэтов, критиков и прочих ярых приверженцев модных течений в литературе и искусстве» [8, л. 1-3]. Это воспоминания А. М. Федорова начала 900-х годов XX века о пародии, которую они написали вместе с И. А. Буниным на по-этов-декадентов и об инциденте, связанном с его чтением на вечере в издательстве «Шиповник». Представляется возможным ввести в научный оборот фрагмент газетной статьи без купюр с дополнением из авторской рукописи. В той части воспоминаний, где И. Бунин должен был назвать имя автора прочитанной им собственной пародии, которую присутствующие единодушно признали «чудом», А. Федоров пишет: «Присутствовавший при этом Анатолий Луначарский тоже что-то торжественно изрек о слиянии и в то же время бездне мистического и реального, а что касается «востроносых шпионов, которые на самокатах жгут», - тут автор, по его мнению, перепрыгнул в художественном реализме намного Пушкина» [8,
л. 3-4]. После заявления И. Бунина, что они «с Федоровым, смеясь и дурачась, сочинили эти стихи», «началось негодующее шипенье и шепот, <...> но один из присутствующих, толстый профессор не унывал. <...> Растерявшись сначала, он вскоре опомнился и <...> изрек: «Вы говорите, что сочинили эти стихи, смеясь и дурачась. Иначе и не могло быть. Творчество и есть игра. Вы творили бессознательно, как дети, а бессознательное всегда выше сознательного. Вот почему оно и есть гениальное откровение». Мы поздравили его с этим чудесным открытием и поспешили удалиться, так как, по-видимому, такое, тоже своего рода гениальное откровение, мало утешило остальных. <...> Через минуту мы были вне опасности и опять очутились у Палкина. Не успели выпить по стакану вина, как около нашего стола появился Луначарский, какой-нибудь час тому назад державшийся в «Шиповнике» против нас на гребне вспененной декадентской волны! Он смеялся во весь рот, пожимая нам руки: «Поздравляю! Поздравляю! Ловко вы это обработали. Прямо дурацкий колпак на них надели вместе с декадентством». Еще А. В. Луначарский потешался над этой историей, когда <.> на коротких ножках к нам подлетел и апологет модного течения, сделавший чудесное открытие о гениальном творческом прорыве. <...> Он также смеялся как ни в чем ни бывало и поздравлял нас: «Ну и крессинг вы им устроили! Прямо подножку и кувырком! Браво! Браво! Не правда ли, Анатолий Александрович?» [8, л. 3-4].
В приведенном нами впервые публикуемом фрагменте А. М. Федоров выступает и в роли внимательного собеседника, и наблюдательного очевидца, и участника действия. Установка на правдоподобие в авторской речи передана лирическим шутливо-ироничным тоном, воскрешающим в сознании читателя детали полемики участников встречи с символистами.
Внутренний мир И. А. Бунина создается А. Федоровым путем создания образа «общего взгляда», когда автор, создавая картину времени, объединяет свое и бунинское видение среды, в которой они находились. Эта среда предстает перед читателем в ярких, зримых образах, фиксирующих ту или иную черту внешности; собирательный литературный портрет дан А. Федоровым с искусно выстроенной ассоциативной композицией: «.поэт и философ Вячеслав Иванов, человек непреклонных лет, с жидкими косичками белых волос, с умело сделанным <...> деревянным стариковским телосложением, между тем, как его жена, тоже поэтесса, Зиновьева-Аннибал, была телосложения весьма мужественного, носила оригинальный костюм с откидными кавказскими рукавами поверх голых плеч и рук» [8, л. 3-4]. Изображение литературной среды неожиданно сопрягается с косвенной характеристикой индивидуального творческого потенциала поэтов. К наброскам такого типа можно отнести и представление о других литературных новаторах, в частности, о М. Волошине, которого автор по-приятельски изображает как «полнотелого энтузиаста, который у себя в Крыму и на даче носил не то хитон греческий, не то капот женский,
в то время как его мать, весьма почтенную даму, мы с Буниным видели у Вяч. Иванова в высоких мужских сапожках и мужском пиджачке <...>, где был и густо напудренный поэт Кузьмин и другие известные и неизвестные ревнители российского литературного раскола» [8, л. 3-4]. Как видим, и стилистически, и по объему мемуарные фрагменты неоднородны и не равнозначны - между тем, бесспорно, их отличает ярко выраженное бережное и дружески-интимное чувство автора в отношении к И. А. Бунину. А. М. Федоров не стремится дать завершенный литературный портрет своего героя, вынести окончательное суждение о его месте в современном литературном процессе. Его задача - в образах своих современников И. А. Бунина, Вяч. Иванова, М. Волошина, М. Кузьмина, А. В. Луначарского выразить представление об эпохе [8, л. 58]; оно запечатлено в публикуемых фрагментах, которые воспроизводят портреты многочисленных персонажей в контексте воспоминаний об Иване Алексеевиче Бунине, дружбой с которым автор мемуаров дорожил всю жизнь.
Список литературы
1. Бунин И. А. Устами Буниных. Дневники И. А. Бунина и В.Н. Муромцевой-Буниной в 3 т. / под ред. М. Грин. - Франкфурт-на-Майне: Посев, 1977-1982.
2. Димитров Э. Стилиан Чилингиров и А. М. Федоров. «Погасло дневное светило...» // Руската литературна емиграция в България 1919-1944 / Р. Русев, Й. Люцканов, Х. Манолакев. - София: Проф. Марин Дринов, 2010. - С. 161-199.
3. Каназирска М. Русская эмиграция в Болгарии. Вдали от берегов. Об эмигрантской судьбе писателя А. М. Федорова // Новый журнал. - 2011. - № 265.
4. Колядич Т. М. Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология): дисс.д-ра филол. наук. - М., 1999.
5. Культурный центр Дом-музей М. Цветаевой. Фонд А. М. Федорова. Оп. 4. Ед. пр. 1. КП. 1289.
6. Культурный центр ДМЦ, КП 1293/1-23. л. 1.
7. Культурный центр ДМЦ, КП 1292/9- 10. л.1-4.
8. Культурный центр ДМЦ, КП 1292/9-10, л. 58.
9. Русев Р. Русское зарубежье и II Мировая война. Материалы культурологических чтений «Русская эмиграция ХХ века. Москва. Культурный центр «Дом-музей Марины Цветаевой». - [Электронный ресурс]: [email protected]
10. Федоров А. Перелетные птицы // Сегодня. - Рига. - 1920. - 21 июня. -№ 170. - С. 3.
