CC BY
6DOI: 10.12731/2077-1770-2023-15-1-142-155 УДК 81.432.1-006
ВОПЛОЩЕНИЕ ГЕНДЕРНОЙ МАСКИ АВТОРА В ПРОСТРАНСТВЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЖЕНСКОЙ ПРОЗЫ
Е.И. Винник
Цель. Установить возможные способы передачи в письменную речь женской идентичности посредством гендерной маски.
Материалы и методы. В исследовании применяются: дефини-ционный анализ гендерных тенденций, контекстологическое наблюдение речевого материала художественного произведения, интерпретирование и систематизация языковых фактов, статистическая обработка данных.
Результаты. Подтверждена гипотеза возможного воплощения авторской идентичности при помощи гендерной маски в художественный текст посредством анализа глагольного семантического пространства романа М.-Э. Шаффер и Э. Бэрроуз «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков» (около 2700манифестаций).
Область применения результатов. Исследовательские результаты могут найти применение в системном изучении употребления глагола и глагольных форм в текстуальном пространстве как средства реализации гендерного аспекта.
Ключевые слова: гендер; гендерный дисплей; гендерлект; фе-мининность; маскулинность; глагол; речевая маска; эпистолярий; маскарад идентичностей
Для цитирования. Винник Е.И. Воплощение гендерной маски автора в пространстве американской женской прозы // Современные исследования социальных проблем. 2023. Т. 15, № 1. С. 142-155. DOI: 10.12731/2077-1770-2023-15-1-142-155
MANIFESTATION OF AUTHOR'S GENDER MASK
WITHIN THE SCOPE OF AMERICAN FEMALE PROSE
E.I. Vinnik
Purpose. The study is aimed to ascertain the possible ways of translation of female identity in written form through gender mask.
Materials and methods. The survey is based on: the definitional analysis of gender tendencies, contextual observation of speech material of the fictional work, as well as linguistic facts interpretation and collation, statistical data manipulation.
Results. The hypothesis ofpotential epitome of the author's identity via gender mask in the literary text through the verbal semantic space's analysis of the novel The Guernsey literary and potato peel pie society by M.A. Shaffer and A. Barrows (2700 manifestations) is justified.
Practical implications. The research outcome can find the application in systematic scrutiny of the verb/ verbals usage in the textual space as a means of gender aspect implementation.
Keywords: gender; gender display; genderlect; femininity; masculinity; verb; speech mask; epistolary genre; masquerade of identities
For citation. Vinnik E.I. Manifestation of Author's Gender Mask Within the Scope of American Female Prose. Sovremennye issledovania so-cialnyh problem [Modern Studies of Social Issues], 2023, vol. 15, no. 1, pp. 142-155. DOI: 10.12731/2077-1770-2023-15-1-142-155
Введение
В духовном опыте культурного развития человеческого бытия существуют проблемы особой значимости в силу тесного соприкосновения в практике жизнедеятельности общества. Одной из первостепенных является проблема пола. Н.А. Бердяев отмечал, что пол относится к целому человека, проецируется во всем телесном и духовном его существе [3, с. 181]. В силу своей сути пол, имея интегративную природу, в качестве многомерного естественно-природного, социокультурного и трансцендентального феномена, вызывает всеобщий исследовательский интерес у многих отраслей научного знания, в том числе у лингвистики.
Половая принадлежность индивида долгое время считалась однозначной. Биологические факторы определяли половую идентичность, в действительности, анатомия человека считалась его судьбой [9]. В середине ХХ в. возникла необходимость разграничить биологическое и социальное в вопросах пола в связи с развертыванием
исследований в изучении проблем транссексуализма. Вследствие возникшего требования появилась дефиниция «гендер» первоначально в работах Дж. Мани, выдающегося сексолога (1955), а позднее в работах американского психоаналитика Р. Столлера (1963). Английское слово "gender" уходит корнями в латинское "genus", которое в переводе на русский язык означает «род». Р. Столлер обозначил собственную концепцию разделения пола/ тендера как биологического/ культурного. Пол он отнес к биологии, имея ввиду гормональную и нервную системы, генный статус человека, а гендер приписал к культуре - философии, социологии, психологии. В этих областях человеческих знаний термин «гендер» употребляется в широком смысле, подразумевающем поведенческие и психологические особенности мужчин/женщин, их половые свойства, ассоциирующиеся с маскулинностью/фемининностью. Интересна мысль американского антрополога К. Марч в отношении обозначенной образной параллели понятий «пол/ свет», «гендер/ цвет»: пол и свет являются физическими явлениями, и поэтому возможно их объективное измерение. Поскольку в узком смысле гендер обозначает социальный пол, социально сконструированные роли мужчин /женщин, не зависящие от их биологических различий, гендер и цвет - культурно обусловленные категории, благодаря которым социум группирует определенные свойства и придает им символическое значение [5, с. 17].
Со временем лингвистические исследования гендера создали фундамент для формирования самостоятельной ветви современного языкознания - лингвистической гендерологии/ гендерной лингвистики, основоположниками которой на постсоветском пространстве стали известные ученые А.В. Кирилина, М.В. Томская, Е.И. Горошко, Е.С. Гриценко, И.И. Халеева.
Начальный период гендерных исследований в целом и гендер-ной лингвистики в частности был ознаменован созданием дуальных моделей гендера - описанием, объяснением, сравнением психологических, социальных, культурных аспектов женского/ мужского как типичных для формирования норм, стереотипов, ролей. В 1922 г. датский лингвист О. Есперсен, рассматривая проблему гендерных
стилей в языке, посвятил главу своего исследования «Язык, его природа, развитие и происхождение» изучению различий в речевом поведении женщин/ мужчин и признал их существование [10, р. 253]. Параллельно возникали познавательные установки, связанные с постструктуралистскими и постмодернистскими теориями, создавшие условия для рождения концепции гендеризма И. Гоффмана, американского социального теоретика. По И. Гоффману, биологический пол лишь предпосылка для социального разделения общества на два полюса мужское/ женское и определения соответствующих норм жизнедеятельности. Для описания социальных аспектов пола ученый ввел термин «гендерный дисплей», к которому отнес составляющие пола - полоролевые нормы, гендерные стереотипы, полоролевую идентичность. Основными рычагами гендеризма - системы социальной значимости пола - И. Гоффман назвал институционализацию и ритуализацию пола, при содействии которых половая адаптация личности в обществе происходит через социальные институты семьи, школы, рынка труда, религии, средств массовой информации, политики. Благодаря им гендер развивает и устанавливает точные признаки мужского и женского, а в контексте феноменологического дискурса «мужчина/ женщина» гендерно-ролевые аттестации культуры.
Исходя из приоритета языковой системы в возможности познания реальности, представлений человека о мире, все направления постмодернизма доказывают зависимость сознания индивида от стереотипов своего языка, зафиксированных в нем особенностей речевого поведения мужчин и женщин. Предполагается, что текст отождествлен с сознанием индивидуума. Российский филолог, культуролог, литературовед И.П. Ильин в своей работе «Постструктурализм. Деконструкти-визм. Постмодернизм» (1996) указывает человека как субъекта, растворяющегося в текстах-сознаниях, которые составляют интертекст культурной традиции [6, с. 225]. Изучение маскулинной и фемининной коммуникации обусловили появление понятия «гендерлект» как существующего социального феномена в силу обладания мужчинами/ женщинами отличающимися наборами норм речевого взаимодействия, что позволяет утверждать наличие маскулинной и феминной речи. Большинство исследований о речевом поведении мужчин и женщин
основаны на семи отличительных признаках женского языка, предложенных Р. Лакофф, и «теории двух культур» Д.Ф. Таннен. В последние годы ученые подвергают сомнению константные признаки гендерлек-та, поскольку в начале XXI в. в западной науке утверждается отрицание бинарной модели тендера и признается его множественность и текучесть. Лингвисты придерживаются вывода о том, что необходимо изучать речь женщин и мужчин в конкретном контексте.
Материалы и методы исследования
Художественным материалом данной статьи послужил исторический роман «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков» американских писательниц М.-Э. Шаффер и Э. Бэрроуз, опубликованный в 2008 г. Роман получил заслуженное признание читателей. В 2018 г. вышла экранизация этого произведения с участием Л. Джеймс в роли Дж. Эштон. Книга написана в эпистолярном жанре, повествование изложено в виде писем-рассказов в переписке разных людей. Выбор эпистолярного жанра женщинами-авторами можно считать прекрасной находкой писательниц, т.к. письмо вызывает доверие в силу своей подлинности. Кроме того, эпистолярий - наиболее подходящий ракурс для раскрытия характеров героев, рассмотрения одного и того же события с различных точек зрения, моделирования автором в повествовании социокультурных ролей. Исторически роман охватывает годы Второй мировой войны, оккупацию и послевоенное время на нормандском острове Гернси вблизи Франции и представляет собой сборник рассказов жителей острова.
В своей работе «Части речи с когнитивной точки зрения» российский лингвист Е.С. Кубрякова выдвинула идею рассмотрения частей речи как когнитивных категорий. В частности, при определении когнитивного статуса глагола автор выделила следующие существенные признаки: хронотопность, моторность, реляционность, которые, по ее мнению, позволяют говорящему совмещать концепты времени и пространства, устанавливать связи между окружающими событиями, как процессами, отношениями, состояниями [7, с. 286]. Эту мысль развил лингвист М.В. Панов, подчеркивая, что язык активно преобразует мир, а глагол превращает мир в движение [8, с. 131].
Корпус эго-текстов в виде писем раскрывает авторское «Я», выступающее генерирующим центром переживаний и действий через воплощение социальной идентичности как результат отождествления себя с ожиданиями и нормами социальной среды. Таким образом, создается пресуппозиция для адекватного восприятия писем читателем.
На примере названного романа рассмотрим «примерку» тендерных ролей, основанных на представлениях о стереотипности мужского/ женского речевого поведения, речевую авторскую маску через призму глагольных манифестаций, моделирование образов своих героев в маске авторов как способ речевого высказывания, выражающего сложившиеся стереотипы маскулинной/ фемининной речи и речевой гендерной пермутации и конвергенции.
Дефиниция «речевая (языковая) маска» - распространенный термин в литературоведении. Проблемы речевой маски одним из первых коснулся В.В. Виноградов в работе «О теории художественной речи», в которой ученый отмечал право автора текста на композиционно-речевое перевоплощение (в героя, повествователя или рассказчиков, персонажей) и видоизменение действительности в рамках литературного маскарада, а также на смену стилистических приемов, коммуникативных стратегий - «образно-характеристических ликов» [4, с. 151]. Речевая маска, таким образом, трактуется как сознательное использование чужого речевого образа/ поведения в соответствии со стереотипным представлением о типичном исполнении гендерной роли.
Авторы-женщины прячутся за голосами персонажей в женских и мужских масках, обнаруживая диглоссию - навык владения коммуникативными подсистемами, в частности, гендерно-определенным стилем общения. В романе, в силу своеобразия выбранного жанра, отсутствует голос автора. В переписке участвует 21 персонаж мужского и женского полов, разных возрастов и социальных статусов. В канве романа присутствуют и герои, чьи имена только упоминаются, но при этом играют немаловажную роль в сюжете для гендерного анализа текста: Элизабет Маккена, Софи Стрейкен, Кит Маккена и Кристиан Хеллман. Они самостоятельно не вступают в переписку, но об их личностях можно судить по описаниям друзей, родственников и знакомых. Следовательно, в книге представлены 25 персонажей, из них
11 мужских и 14 женских. В романе женские персонажи доминируют не только по численности, но и по объему отведенного им нарратива.
Результаты исследования
Таблица 1.
Классификация основных парадигматико-семантических признаков глагола в романе «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков» М.-Э. Шаффер и Э. Бэрроуз
Класс Подкласс Количество манифестаций
Гендерная маска автора
Juliet Ashton Isola Pribby Susan Scott Amelia Maugery | Miss Adelaide Addison Dawsey Adams | Sidney Stark Markham Reynolds | Eben Ramsey John Booker
Динамические глаголы Глаголы движения 105 96 10 8 7 76 32 13 6 5
Глаголы совершения действия, поступка или воздействия 117 35 4 18 4 56 29 15 4 2
Глаголы созидания или придания нового качества 16 18 0 1 1 4 3 3 0 2
Глаголы приобретения 21 26 1 2 4 12 8 5 1 1
Глаголы мгновенного действия 9 5 0 5 2 12 3 1 2 1
Глаголы речи 124 87 3 30 18 43 21 15 6 8
Глаголы звучания 10 4 0 4 6 8 3 1 1 0
Глаголы эмоциональной реакции 141 57 2 23 15 24 7 2 1 2
Глаголы «самостийные», обозначающие непроизвольные процессы, исключающие волю или усилие субъекта 7 3 0 1 2 2 3 0 0 0
Безличные глаголы 7 4 0 3 0 2 1 0 0 0
Статаль-ные глаголы Глаголы восприятия и осмысления 294 91 7 16 7 82 19 10 6 5
Концептуально-дивергентные глаголы 2 4 0 2 2 1 2 1 0 0
Глаголы ощущения и восприятия телом 112 57 1 1 2 34 5 1 0 0
Релятивные глаголы Глаголы, передающие компаративные двусторонние отношения равенства/неравенства и т.д. 8 5 1 1 1 1 2 0 0 0
Глаголы, выражающие отношение, включение 11 5 0 2 3 3 1 0 0 1
Глаголы, передающие оценочные, эмоциональные отношения 52 39 2 3 2 14 8 5 3 2
Модальные, модусные, функтор- ные глаголы Модальные глаголы, выражающие долженствование, возможности, сомнения 31 25 1 3 4 13 1 1 0 1
Модусные глаголы запрещения, препятствия 8 6 2 1 1 2 1 1 0 0
Модусные глаголы интенции 34 25 2 3 5 17 8 4 1 1
Глаголы, выражающие нереализованность действия или недостаточность 9 1 0 0 3 1 1 3 0 0
Всего: 2 671
В ходе статистического анализа употреблений глагола и неличных форм глагола в пространстве романа было установлено почти 2 700 прецедентов, охватывающих разного рода семантические классы и подклассы глагола в речи 10 персонажей, которые являются активными участниками переписки. Классификация, представленная в таблице 1, учитывает маскарад идентичностей в ракурсе дуального воплощения «автор/ героиня» и «автор/ герой», репрезентированный основными парадигматико-семантическими признаками глагола в романе.
Обсуждение
Статистический анализ исследуемого материала позволил установить:
^ мерцание идентичностей в ракурсе гендерной «примерки» «автор/ герой» и «автор/ героиня» проявляется в частотном употреблении динамических глаголов (422 манифестации в речи героев и 1044 - в речи героинь), при этом преобладают глаголы совершения действия, поступка или воздействия, глаголы речи и эмоциональной реакции. Представленные данные позволяют предположить, что названные подклассы глаголов отчетливо проявляют фемининную проекцию личности авторов в тексте;
> менее употребляемы в тексте романа статальные глаголы (164/ 590) в речи автора/ героя и автора/ героини. Особое место в названном классе занимают глаголы восприятия и осмысления, глаголы ощущения и восприятия телом. Выявленный факт названной преференции свидетельствует:
- во-первых, об отображении писательницами гендерно-мар-
кированных характеристик женского мироощущения и самоосознания с преобладанием чувственности героини, особенностей ее поведения посредством авторской маски, эксплицитно реализуя женскую когнитивную субсферу;
- во-вторых, об убедительном изображении героев, их пси-
хики и поведения с точки зрения женского восприятия.
Рассмотрим репрезентацию авторской гендерной маскировки через глагольное воплощение в пространстве романа в таблице 2.
Таблица 2.
Репрезентация авторской гендерной маскировки через глагольную семантику в романе «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков» М.-Э. Шаффер и Э. Бэрроуз
Дуальное воплощение - автор/ героиня и автор/герой Примеры
Джулиет Эштон From Juliet Ashton to Sidney Stark: As we were walking along the road vesterdav, I noticed that it cut very close to the cliffs and there was a trail leading down to the beach below. "Is this where vou met Christian Hellman?" I asked. Dawsev looked startled and said ves, this was the spot. "What did he look like?" I asked, for I wanted to picture the scene. I expected it was a futile request, given that men cannot describe each other, but Dawsev knew how. "He looked like the German vou imagine—tall, blond hair, blue eves—except he could feel pain" [11, p. 146].
Сьюзен Скотт From Susan Scott to Sidney Stark: I sat up, mv mouth gaping open. I just looked on helplesslv as Juliet attempted to be civil: "I didn't jilt him at the altar—it was the dav before. And he wasn't humiliated—he was relieved. I simplv told him that I didn't want to be married after all. Believe me, Mr. Gilbert, he left a happv man—delighted to be rid of me. He didn't slink back to his ship, alone and betraved—he went straight to the CCB Club and danced all night with Belinda Twining" [11, p. 17].
Исола Прибби From Isola Pribby to Juliet Ashton: Now that we are corresponding friends, I want to ask vou some questions—thev are highlv personal. Dawsev said it would not be polite, but I sav that's a difference twixt men and women, not polite and rude. Dawsev's never asked me a personal question in fifteen vears. I'd take it kindlv if he would, but Dawsev's got quiet wavs. I don't expect to change him, nor mvself either [11, p. 102].
Аделаида Эддисон From Adelaide Addison to Juliet Ashton: The Societv members have colluded amongst themselves to raise the bastard child of Elizabeth McKenna and her German Paramour, Doctor/Captain Christian Hellman. Yes, a German soldier! I don't wonder at vour shock... Herewith, the sorrv facts: in April of 1942, the UNWED Elizabeth McKenna gave birth to a babv girl —in her own cottage. Eben Ramsev and Isola Pribbv were present at the birthing—he to hold the mother's hand and she to keep the fire going. Amelia Maugerv and Dawsev Adams (An unmarried man! For shame!) did the actual work of delivering the child, before Dr. Martin could arrive. The putative father? Absent! In fact, he had left the Island a short time before. "Ordered to dutv on the continent"—SO THEY SAID. The casejs perfectlv clear—when the evidence of their illicit connection was irrefutable, Captain Hellman abandoned his mistress and left her to her just deserts. I could have foretold this scandalous outcome. I saw Elizabeth with her lover on several occasions— walking together, deep in talk, gathering nettles for soup, or collecting firewood. And once, facing each other, I saw him put his hand on her face and follow her cheek-bone down with his thumb. Though I had little hope of success, I knew it was mv dutv to warn her of the fate that awaited her [11, p. 72-73].
Доуси Адамс From Dawsey Adams to Juliet Ashton: 1. There were few eligible men left in Guernsey and certainly no one exciting. Manv of us were tired, scruffy, worried, ragged, shoeless, and dirty—we were defeated and looked it. We didn't have the energy, time, or money left over for fun. Guernsey men had no glamour—and the German soldiers did. They were, according to a friend of mine, tall, blond, handsome, and tanned—like gods. They gave lavish parties, were jolly and zestful company, possessed cars, had money, and could dance all night long [11, p. 83].
Сидни Старк From Sidney Stark to Juliet Ashton: Now, about Markham V. Reynolds, Junior. I do know who he is, and the Domesday Book won't help— he's an American. He is the son and heir of Markham V. Reynolds, Senior, who used to have a monopoly on paper mills in the States and now just owns most of them. Reynolds, Junior, being of an artistic turn of mind, does not dirty his hands in making paper—he prints on it instead. He's a publisher. The New York Journal, the Word, View—those are all his, and there are several smaller magazines as well. I knew he was in London. Officially, he's here to open the London office of View, but rumor has it that he's decided to begin publishing books, and he's here to beguile England's finest authors with visions of plenty and prosperity in America. I didn't know his technique included roses and camellias, but I'm not surprised. [11, p. 19-20]
Марк Рейнолдс From Markham Reynolds to Juliet Ashton: God knows, my intentions are pure, or at least, non-mercenary. The simple truth of it is that you're the only female writer who makes me laugh. Your Izzy Bick-erstaff columns were the wittiest work to come out of the war, and I want to meet the woman who wrote them. If I swear that I won't kidnap you, will you do me the honor of dining with me next week? You pick the evening—I'm entirely at your disposal [11, p. 31].
Джон Букер From John Booker to Juliet Ashton: I will tell you how I came to pretend to be my former employer. Lord Tobias wanted to sit out the war in a safe place, so he purchased La Fort manor on Guernsey. He had spent World War I in the Caribbean but had suffered greatly from prickly heat there. In the spring of 1940, he moved to La Fort with most of his possessions, including Lady Tobias. Chausey, his London butler, had locked himself in the pantry and refused to come. So I, his valet, came in Chausey's stead, to supervise the placing of his furniture, the hanging of his draperies, the polishing of his silver, and the stocking of his wine cellar. It was there I bedded each bottle, gentle as a baby to its crib, in its little rack. Just as the last picture was being hung on the wall, the German planes flew over and bombed St. Peter Port. Lord Tobias, panicking at all the racket, called the captain of his yacht and ordered him to "Redd up the ship!" We were to load the boat with his silver, his paintings, his bibelots, and, if enough room, Lady Tobias, and set sail at once for England [11, p. 79].
Заключение
Опираясь на приведенные иллюстративные контексты, подведем итоги:
^ автор произведения, следуя закономерностям эпистолярия как субжанра автодокументальной литературы, использует
повествовательную стратегию конструирования системы авторских масок не только для определения своей позиции по отношению к изображаемой жизни, но и, по мысли М.М. Бахтина, создает «образ для другого», оформляет себя «не изнутри, а извне», т.е. играет роль-маску [2, с. 171]. На материале писем как средстве самоописания автор текста репрезентует самого себя не только как человека мыслящего, чувствующего, но и как существа определенного пола (гендерной идентичности), осознающего стереотипность социокультурных определений женственности/ мужественности. При этом автор, документируя себя как свою идентичность, одновременно (ре/ пере/ де)конструирует ее в процессе письма и моделирует перформативную природу динамической автохарактеристики.
^ исследуемый текст является ярким примером гендерного ролевого веера в сознании авторов-женщин, подтверждая гипотезу о том, что различные авторские речевые маски позволяют трансформировать себя и реализовать способность повествователя добиваться идентичности разных видов и по-разному идентифицировать свой ближний и дальний контекст. Кроме того, в изучаемом тексте имеет место прием гендерной имитации, подразумевающей подражание мужскому стереотипу речевого поведения рассказчицей/ женщиной как субъектом речи в художественно-изобразительных целях. В тексте романа женский субтекст как базовый и мужской субтекст как имитируемый заключают в себе гендерные стереотипы, отражающие состояние социума в тот момент времени.
Ориентация лингвистических исследований на проблемы конструирования гендерной идентичности, определения механизмов гендерной самопрезентации и стратегий маскировки гендерной идентичности демонстрирует, что выявление закономерностей речевой деятельности индивида может быть достойным объектом лингвистического анализа.
Список литературы
1. Бахтин М.М. Человек в мире слова. М.: РОУ, 1995. 140 с.
2. Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т. 5: Работы 1940-1960 гг. М.: Русские словари, 1996. 731 с.
3. Бердяев Н.А. Смысл творчества // Философия творчества, культуры и искусства. В 2-х тт. Т. 1. М.: Искусство; М.: ИЧП «Лига», 1994. С. 180-182.
4. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 2005. 287 с.
5. Воронина О. А. Формирование тендерного подхода в социальных науках // Гендерный калейдоскоп. Курс лекций. Под общ. редакцией д-ра эконом. наук М. М. Малышевой. М.: Academia, 2002. 520 с.
6. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996. 256 с.
7. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М.: РАН. Институт языкознания, 1997. 330 с.
8. Панов М.В. Позиционная морфология русского языка. М.: Наука, Языки русской культуры, 1999. 275 с.
9. Пятницкая О.А., Юров А.К. Сопоставительный анализ понятий гендерной и половой идентичности в зарубежной и отечественной психологии // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. 2009. № 2. С. 347-350.
10. Jespersen O. Language, its nature development origin. George Allen & Unwin Ltd. L., 1922, 456 p.
11. Shaffer M.A., Barrows A. The Guernsey literary and potato peel pie society. Bloomsbury, 2009, 256 p.
References
1. Bakhtin M.M. Chelovek v mire slova [Man in the word world]. Moscow: ROU Publ., 1995, 140 p.
2. Bakhtin M.M. Sobraniye sochineniy [Selected works]. Vol. 5: Moscow: Russkiye slovari Publ., 1996, 731 p.
3. Berdyayev N.A. Smysl tvorchestva [The meaning of creativity]. Filo-sofiya tvorchestva. kultury i iskusstva [Philosophy of Creativity, Culture
and Art], 1994, vol. 1. Moscow: Iskusstvo Publ.; Moscow: IChP "Liga" Publ., 1994, pp. 180-182.
4. Vinogradov V.V. O teorii khudozhestvennoy rechi [On the theory of artistic speech]. Moscow: Vysshaya shkola Publ., 2005, 287 p.
5. Voronina O. A. Formirovaniye gendernogo podkhoda v sotsialnykh nau-kakh [Formation of a gender approach in social sciences]// Gendernyy kaleydoskop. Kurs lektsiy. Pod obshch. redaktsiyey d-ra ekonom. nauk M. M. Malyshevoy [Gender kaleidoscope. Course of lectures. Under general supervision of doctor of economics M.M. Malysheva ]. Moscow: Academia Publ., 2002. 520 p.
6. Ilin I.P. Poststrukturalizm. Dekonstruktivizm. Postmodernizm [Poststruc-turalism. Deconstructivism. Postmodernism]. Moscow: Intrada Publ., 1996,256 p.
7. Kubryakova E.S. Chasti rechi s kognitivnoy tochki zreniya [Parts of speech from a cognitive point of view]. Moscow: RAN. Institut yazyko-znaniya, 1997, 330 p.
8. Panov M.V. Pozitsionnaya morfologiya russkogo yazyka [Positional morphology of the Russian language]. Moscow: Nauka. Yazyki russkoy kultury Publ., 1999, 275 p.
9. Pyatnitskaya O.A. Yurov A.K. Sopostavitelnyy analiz ponyatiy gender-noy i polovoy identichnosti v zarubezhnoy i otechestvennoy psikhologii [Comparative analysis of the concepts of gender and gender identity in foreign and domestic psychology]. Vestnik TGPI [TSPI Bulletin], 2009, № 2, pp. 347-350.
10. Jespersen O. Language, its nature development origin. George Allen & Unwin Ltd. L., 1922, 456 p.
11. Shaffer M.A., Barrows A. The Guernsey literary and potato peel pie society. Bloomsbury, 2009, 256 p.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Винник Евгения Ивановна, кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии, институт филологии журналистики и межкультурной коммуникации
Южный федеральный университет
пер. Университетский, 93, г. Ростов-на-Дону, Ростовская область, 344006, Российская Федерация vinnikevgesh@mail.ru
DATA ABOUT THE AUTHOR Evgeniya I. Vinnik, Ph. D. in Philology, Associate Professor of English philology department, Institute of Philology, Journalism and Intercultural Communication
Southern Federal University
93, Universitetsky Alley, Rostov-on-Don, Rostov region, 344006,
Russian Federation
vinnikevgesh@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9538-6780
Поступила 19.01.2023
После рецензирования 10.02.2023
Принята 17.02.2023
Received 19.01.2023 Revised 10.02.2023 Accepted 17.02.2023
