CC BY
51
ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В ЮЖНОЙ ОСЕТИИ: ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ 2011—2012 ГОДОВ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ
Александр СКАКОВ
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, координатор рабочей группы Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН (Москва, Российская Федерация)
Введение
К середине 2011 года Республика Южная Осетия (РЮО) подошла в состоянии нарастающего политического и социально-экономического кризиса. Резкое падение доверия к действующей власти было обусловлено как ошибками республиканского руководства, так и отсутствием единства в раздираемой внутренними противоречиями правящей элите. Восстановление РЮО после августовской войны 2008 года явно и нарочито затягивалось, и это промедление, а также широко распространенные представления о масштабном разворовывании средств, выделенных на восстановление Республики, использовались в качестве инструмента внутриполитической борьбы.
Как обычно, ситуация осложнялась внешним фактором, которым в данном случае оказалась Россия: многие чиновники привыкли к полувоенной дисциплине и работе по «теневым схемам».
Возможно, если бы ситуация была пущена на самотек, все пошло бы своим естественным путем и Южную Осетию ожидало бы превращение либо в еще одну нежизнеспособную «восточную деспотию» (пусть и карликовую), либо в маленькое развивающееся государство с зарождающимися демократическими институтами (в случае если бы оппозиционно настроенные силы пришли к власти).
Республика находилась на распутье. В ноябре 2011 года ожидались выборы главы государства; президент Эдуард Кокойты, второй срок полномочий которого подходил к концу, по конституционным нормам должен был оставить власть1.
1 Предыстория президентских выборов в Южной Осетии подробно рассмотрена в статье: Ска-ков А.Ю. Южная Осетия накануне президентских выборов // Кавказские научные записки, 2011, № 2 (7). С. 30—44.
В преддверии выборов. «Кастинг»
Уже в начале 2011 года (в преддверии завершения второго срока Э. Кокойты) наметились четыре варианта дальнейшего развития событий.
1. Э. Кокойты меняет Конституцию и остается на третий срок. Этого человека нельзя оценивать однозначно: его роль заметно менялась в разные периоды. Но после 2008 года он, как представляется, потерял чувство реальности. В Южной Осетии стали преобладать протестные настроения, росло недоверие к президенту республики со стороны Москвы. Это проявлялось, в частности, в формировании нового центра власти во главе с премьер-министром РЮО В. Бровцевым.
Была создана инициативная группа по проведению референдума о внесении в Конституцию изменений, разрешающих третий президентский срок. Ее возглавил заместитель министра обороны республики Ибрагим Гассеев; будучи чиновником, лишенным политических амбиций, он никогда не пошел бы на этот шаг без распоряжения президента. Положение осложнялось еще и тем, что на референдум предполагалось вынести вопрос о признании русского языка вторым государственным (наравне с осетинским). Провал референдума стал бы очень нехорошим «подарком» Э. Кокойты Москве.
В свою очередь, силовики и окружение Кокойты развернули кампанию давления на представителей общественности и депутатов, пытаясь заставить их поддержать идею референдума.
Президент Кокойты демонстрировал всем свою уверенность в том, что Москва на самом высшем уровне поддерживает сохранение его власти. На заявления об исходящих из Москвы противоположных «сигналах» власти отвечали, что сигналы эти раздаются со стороны каких-то экспертов и чиновников низшего звена.
14 июня 2011 года Верховный суд республики принял решение о неконституционности проведения референдума о третьем президентском сроке. Это стало поводом для фактической попытки государственного переворота: 15 июня группа силовиков во главе с заместителями министра обороны Ибрагимом Гассее-вым и Игорем Алборовым, начальником государственной охраны Геннадием Кокоевым и представителями руководства МВД ворвалась на проходившее в парламенте заседание и потребовала от депутатов внести в Конституцию изменения, разрешающие действующему президенту переизбираться на третий срок; вторжение сопровождалось угрозами и применением физической силы. Заседание вел спикер С. Кочиев. Хотя он в этот момент только приступил к исполнению обязанностей после болезни, он дал отпор агрессивно настроенным силовикам. Те, получив отказ, все же заставили 12 депутатов (трое из них на заседании вообще не присутствовали) подписать документ о создании инициативной группы по внесению изменений в Конституцию.
Затем, видимо, получив указания из Москвы, силовики покинули зал заседаний, и в парламент приехал глава президентской администрации. Местные чиновники, курирующие СМИ, постарались сделать все, чтобы известие о нападении на парламент либо не дошло до российских массмедиа, либо было преподнесено ими в значительно «облегченном» варианте.
Инцидент в парламенте в очередной раз продемонстрировал отсутствие у Э. Кокойты каких-либо шансов легитимно сохранить власть. После событий 15 июня Москва вполне четко дала понять (правда, не сразу), что сохранение Э. Кокойты на посту президента ее не устраивает.
2. Э. Кокойты выбирает себе преемника. Это хорошо знакомый, апробированный вариант: достаточно вспомнить хотя бы кремлевский «тандем». Впрочем, и этот вариант может давать сбои: так, Серж Саргсян, позиционированный первоначально в качестве «преемника» Роберта Кочаряна, в дальнейшем стал проводить достаточно самостоятельный курс, который не вполне устраивал экс-президента.
В качестве возможного преемника Э. Кокойты первоначально рассматривался генеральный прокурор Таймураз Хугаев, но его кандидатура не устраивала ни Москву, ни югоосетинское общество. Эта лишенная харизмы фигура, по общему мнению, явно «не президентского» уровня2, характеризовалась как коррумпированная. Однако Т. Хугаев является родственником Кокойты (его брат Роберт, бывший в то время послом РЮО в Абхазии, вторым браком женат на сестре Т. Хугаева), и для президента это обстоятельство, вероятно, было весьма важным. Именно поэтому он, нейтрализуя своих противников, ослабляя конкурентов и пытаясь повлиять на мнение московских кураторов, настойчиво старался протолкнуть Т. Хугаева.
3. Вопрос о преемнике Э. Кокойты решает Москва. При этом, как выяснилось, был сделан выбор, который можно назвать худшим из возможных; речь идет о главе республиканского Министерства по чрезвычайным ситуациям Анатолии Бибилове, изначально являвшемся непроходной и бесперспективной кандидатурой.
Вполне возможно, что здесь не обошлось без подсказки со стороны всесильного и влиятельного российского «коллеги» А. Бибилова — в то время главы МЧС РФ С. Шойгу. Между тем Бибилов — это фигура того же уровня, что и Т. Хугаев; разница лишь в том, что его нельзя обвинить в коррумпирован-ности3.
Подобный выбор российских кураторов не устроил Кокойты, и он, не афишируя свое недовольство и на словах поддерживая решение Москвы, стал играть против Бибилова. Были выдвинуты кандидаты-спойлеры, что лишило Бибилова, казалось бы, уже гарантированной победы. При этом, учитывая огромный антирейтинг Кокойты, его показная поддержка Бибилову играла, по сути, против кандидата. Вероятно, Кокойты понимал, в какую рискованную игру ему пришлось ввязаться. Но он намеренно пошел на обострение ситуации, рассчитывая, что в условиях «контролируемой нестабильности» сможет сохранить за собой президентский пост.
4. Наконец, можно было ограничить амбиции Э. Кокойты и предоставить народу Южной Осетии возможность самому выбрать президента. Этот сценарий недавно был осуществлен в Грузии: обеспечив победу «Грузинской мечте», амери-
2 [http://www.cisnews.org/news/5228-generalnyy-prokuror-hugaev-prestupnik-i-dolzhen-sidet-v-tyurme.html].
3 Впрочем, незадолго до выборов и на Бибилова был вброшен компромат. Его назвали «действующим лидером организованной преступной группировки» с центром в украинском городе Васильков [http://kavkaz. ge/2011/11/18/kto-takoj-anatolij-bibilov/] и другие ресурсы).
канцы одержали серьезную психологическую и геополитическую победу, последствия которой мы еще до конца не представляем. Такой путь, являющийся, очевидно, самым логичным и верным, к сожалению, избран не был.
Первые выборы
В итоге А. Бибилов позорно и бесповоротно провалил предвыборную кампанию. Послушавшись некоторых советов, он исходил из принципа «никому ничего не обещать». Благодаря такой тактике кандидат не смог привлечь на свою сторону опытных и имеющих авторитет в обществе политиков; он так и не создал своей команды, но демонстрировал непоколебимую уверенность в гарантированной победе.
Напротив, в штабе оппозиционного кандидата бывшего министра образования Аллы Джиоевой провели все необходимые переговоры с представителями политической элиты республики и распределили должности вплоть до районного уровня.
На выборах 13 ноября 2011 года Бибилов и Джиоева набрали приблизительно равное количество голосов — 24,86% и 24,80% соответственно; в результате второй тур стал неизбежен.
«Спойлеры» А. Бибилова оттянули на себя те голоса, которые, в принципе, могли бы дать ему возможность победить в первом туре. Директор цхинвальского предприятия хлебобулочных изделий Вадим Цховребов получил 9,90% голосов, заместитель главы администрации Цхинвала Алан Котаев — 9,66%, а председатель Государственного комитета информации, связи и массовых коммуникаций Георгий Кабисов (родственник Т. Хугаева) — 7,62%. Еще 9,50% голосов получил претендовавший на оппозиционный электорат лидер незарегистрированной в республике Социал-демократической партии Дмитрий Тасоев, а 6,65% — депутат парламента РЮО двух созывов, член Коммунистической партии Владимир Келехсаев. Остальные депутаты, задействованные в «массовке», получили от 0,95 до 3,34% голосов (по нескольку сотен в масштабах республики); среди них главный судебный пристав Сергей Битиев, командир СОБР МВД Сослан Тедеты, заместитель министра иностранных дел Алан Плиев и бывший министр здравоохранения Джемал Джигкаев.
Впервые на выборах в Южной Осетии раскололся монолитный коммунистический электорат: часть его, как и лидер компартии С. Кочиев, поддержала А. Бибилова, некоторые пошли за В. Келехсаевым, но большинство проголосовало за оппозиционного кандидата.
К началу второго тура выборов, назначенного на 27 ноября, политический ландшафт республики приобрел новые очертания. Бибилова поддержали вице-спикер парламента РЮО Юрий Дзиццойты, разорвавший отношения с окружением Кокойты, а также влиятельный московский бизнесмен А. Джуссоев; на стороне Джиоевой выступили В. Келехсаев и А. Плиев.
Занявший третье место В. Цховребов сначала заявил о своем нейтралитете, но потом поддержал Бибилова; последний пытался избавиться от своей репутации «преемника» Кокойты и дистанцироваться от действующего президента и его окружения, потребовав от Таймураза Хугаева, его заместителя Эльдара Кокоева, Георгия Кабисова, главы Госкомитета по восстановлению Зураба Кабисова и председателя Верховного суда Ацамаза Биченова до 27 ноября написать заявления об увольнении.
Население Республики было крайне недовольно назначенцами из Москвы, которые разворовывали выделяемые на восстановление средства, а в хищениях обвиняли местных
чиновников, на самом деле практически не допущенных к финансовому «пирогу». Учитывая это, Бибилов пообещал привлекать на руководящие посты местные кадры, а «специалистов извне» приглашать только на должности заместителей и помощников.
И, наконец, главным аккордом кампании Бибилова стала его встреча с Дмитрием Медведевым 21 ноября в Северной Осетии — таким образом Москва четко продемонстрировала, на ком именно остановлен ее выбор.
Момент истины настал 27 ноября. После подсчета около 80% бюллетеней выяснилось, что за Бибилова отдано всего около 40% голосов, а за Джиоеву — 56,7%. И если с победой Бибилова Кокойты и его окружение еще как-то могли смириться, то приход к власти оппозиции они считали неприемлемым.
В Москве же случившееся было воспринято не как досадная неудача, а как попытка переворота или «цветной революции»; сложившаяся ситуация требовала «принятия решительных мер».
Победа Джиоевой была признана Центризбиркомом Республики 29 ноября. В тот же день в Верховный суд РЮО поступила жалоба от правящей партии «Единство», контролируемой Кокойты; она выступила с требованием признать результаты выборов недействительными в связи с «многочисленными нарушениями прав граждан». Разумеется, Верховный суд, полностью послушный Кокойты, эту жалобу удовлетворил. В свою очередь, Парламент РЮО назначил на 25 марта 2012 года повторные выборы, что означало продление полномочий действующего президента еще на четыре месяца. При этом вице-спикеры Ю. Дзиццойты и М. Цховребов поддержали Джиоеву, порвав тем самым с правящей партией «Единство».
Безусловно, Южная Осетия проголосовала не за А. Джиоеву, ставшую лидером оппозиции, можно сказать, случайно (по некоторым оценкам, на момент начала предвыборной борьбы ее рейтинг не превышал 3—5%), а против режима Кокойты. А Джиоева, сама того не ожидая, объединила протестный электорат.
К сожалению, ни Москва, ни Кокойты не были готовы принять выбор народа. И если Кокойты хотел «уйти, чтобы остаться», то Москве был нужен послушный исполнитель, понимающий желания «патрона». Между тем зависимость Джиоевой от фактического лидера оппозиции спортсмена Дж. Тедеева являлась преходящим фактором; пользуясь вотумом доверия народа, она могла бы легко от нее избавиться (как в свое время это сделал сам Кокойты).
Джиоева подала в Верховный суд кассационную жалобу; затем она и ее доверенное лицо А. Баранкевич провели переговоры с Кокойты и начальником Управления Администрации Президента РФ по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами С. Винокуровым. Однако никаких результатов достигнуто не было.
Тогда избиратели Джиоевой, требовавшие признания итогов выборов, вышли на центральную площадь Цхинвала. Они создали что-то вроде собственного органа власти под названием «Государственный совет» из 10 человек и назначили инаугурацию избранного президента на 10 декабря. Ситуация в РЮО оказалась на грани гражданского противостояния, что, с учетом насыщенности республики оружием, грозило большой опасностью. Сложившееся угрожающее положение вполне соответствовало интересам перешедшего в наступление Кокойты, который с помощью какой-либо провокации надеялся окончательно разгромить оппозицию, поставить предстоящие выборы под свой полный контроль и заодно избавиться от не вполне надежного Бибилова.
Утром 6 октября неустановленными лицами была обстреляна из гранатомета квартира генерального прокурора Т. Хугаева. Использовав это событие как повод, республиканские власти закрыли границу Южной Осетии с Россией.
Дело шло к разгону оппозиционного митинга; однако сохранение в том или ином виде режима Кокойты и тем более кровопролитие на центральной площади Южной Осетии в планы Кремля не входили. Более того, само присутствие С. Винокурова в Цхинвале удерживало Кокойты и его окружение от применения силы.
В создавшейся ситуации крылась и своего рода западня. Как сообщалось в дальнейшем, во время силового захвата офиса А. Джиоевой в Цхинвале также находился представитель Администрации Президента РФ. Югоосетинское общество и эксперты сделали вывод, что именно он санкционировал силовую акцию. На самом деле это абсолютно не факт и, вполне вероятно, имела место «подстава» с целью переложить ответственность на чужие плечи и дискредитировать Администрацию Президента РФ.
В последний момент, 9 декабря, не дожидаясь инаугурации Джиоевой, при посредничестве С. Винокурова и, очевидно, благодаря давлению с его стороны, стороны пришли к соглашению. Кокойты вместе с генеральным прокурором Т. Хугаевым, его заместителем Э. Кокоевым и председателем Верховного суда А. Биченовым — наиболее скомпрометированными лицами из его окружения — уходил в отставку. Временно исполняющим обязанности президента становился премьер-министр В. Бровцев.
Таким образом, инаугурация отменялась, но Джиоева получала возможность принять участие в повторных президентских выборах, назначенных на 25 марта 2012 года. Для решения проблемы Москва попыталась использовать что-то типа «абхазского сценария» (речь идет о соглашении декабря 2004 года между С. Багапшем и Р. Хаджимба, предотвратившем угрозу вооруженного противостояния в Абхазии после провальных для «московских кураторов» результатов президентских выборов), то есть выработать компромисс, который заключался в отмене результатов выборов и, следовательно, был незаконен. Его принятие означало начало выхода сторон из правового поля; далее ситуация уже покатилась под уклон.
При этом компромисс был изначально «ущербен», так как соглашение касалось отставки генерального прокурора Т. Хугаева и главы Верховного суда А. Биченова. Кокой-ты пообещал это сделать, но, в соответствии с правовыми нормами, санкцию на подобные отставки дает парламент, который не являлся стороной соглашения. Парламент по-прежнему контролировался Кокойты, и он легко мог избежать отставки вышеупомянутых персон, не потеряв при этом лица. Соответственно, сохранение А. Биченова во главе Верховного суда давало бы Э. Кокойты возможность и в будущем отменять любые не устраивающие его результаты выборов.
Время между выборами, или Перегруппировка сил
Сложившееся в декабре — январе двоевластие в лице исполняющего обязанности президента Бровцева и сохраняющего основные рычаги влияния на ситуацию Кокойты в принципе позитивно сказалось на ситуации в Республике и позволило сформировать новую конфигурацию сил.
Так, стало известно о намерении вице-спикера Ю. Дзиццойты и посла РЮО в РФ Дмитрия Медоева выдвигаться в качестве кандидатов в президенты (как считают в республике, последнему запретили участвовать в ноябрьских президентских выборах чиновники из Администрации Президента РФ). Обе эти кандидатуры могли бы устроить как провластные круги, так и протестный электорат (Медоев в меньшей степени — из-за
его заявлений против А. Джиоевой во время политического кризиса). Тем самым была бы решена проблема консолидации общества, расколотого после выборов 27 ноября.
Ситуация осложнилась после того, как 17 января 2012 года Джиоева вышла из компромиссного соглашения. Ее шаг был вполне предсказуем, так как обещания отставок не были в полной мере реализованы. Кроме того, Джиоевой, вероятно, стало понятно, что ее участие и тем более победа на предстоящих новых выборах маловероятны. Часть сторонников от нее отвернулась, а протестный электорат вполне смогли бы разделить между собой более сильные политики.
К примеру, главный тренер сборной России по вольной борьбе Дж. Тедеев, поддержавший А. Джиоеву в ноябре 2011 года, серьезно рассматривал возможность собственного участия в выборах. Незначительность потенциала самой Джиоевой отчетливо продемонстрировал митинг 21 января, собравший, по разным оценкам, от 100 до 200 человек. Первоначально Джиоева, возможно, и согласилась бы на ряд постов в органах власти для себя и своих сторонников, но достойных предложений не поступало. В итоге она пошла ва-банк, объявив себя законно избранным президентом, и добилась временного успеха. И общество, и политическая элита РЮО оказались в явном ступоре, так как, с одной стороны, законность избрания А. Джиоевой сомнений ни у кого не вызывала, а с другой — большинство политиков и избирателей, ожидавших предстоящих выборов, уже не видели ее президентом.
Почувствовав возникшее замешательство, Джиоева подняла планку своих требований (пара постов ее теперь не удовлетворяла), назначив дату своей инаугурации на 10 февраля. Дополнительную уверенность в своих возможностях вселила в Джиоеву и ее встреча с исполняющим обязанности президента Бровцевым 23 января. Теперь она практически исключала какой-либо компромисс и требовала признания себя в качестве президента, считая предстоящие выборы в любом случае нелегитимными.
Джиоева консолидировала и увеличила свой электорат, который почувствовал как ее решимость, так и замешательство властей республики и других кандидатов. В итоге сложилась патовая ситуация, из которой, безусловно, можно было бы найти выход путем новых переговоров: допустить такую инаугурацию и, соответственно, создать условия для появления в республике сразу двух одинаково не вполне легитимных президентов было нельзя.
В итоге было найдено решение, которое, к сожалению, оказалось недальновидным и просто позорным: 9 февраля штаб Джиоевой был разгромлен, а сама она подверглась избиению, после чего попала в больницу. Эти события до предела накалили ситуацию, продемонстрировав как грубость методов, используемых властью, так и ее непрофессионализм. При этом все силовые структуры республики продолжали контролироваться экс-президентом, находящимся за пределами республики.
Не вызывали ничего, кроме отторжения, и другие действия властных структур, в частности организация 9 февраля митинга «в поддержку» выборов 25 марта: на него принудительно собрали сотрудников министерств и различных учреждений РЮО.
Таким образом, по мере приближения назначенных на 25 марта президентских выборов внутриполитическая ситуация в республике вновь начала обостряться. Обеспечив отсутствие «второго президента», все те же «кукловоды» продолжили свою деятельность по проталкиванию «нужной» кандидатуры; по всей видимости, провальные примеры, связанные с 27 ноября, а также президентскими выборами в Приднестровье и Абхазии, их ничему не научили.
Несмотря на то что в Южной Осетии затруднена работа социологических служб (в республике нет авторитетных и опытных социологов), в январе — начале февраля 2012
года в республике был проведен ряд опросов, результаты которых выглядят весьма показательными.
Так, по итогам опроса Медиа-центра «Ир» (под давлением со стороны эти данные быстро исчезли из Интернета), проведенного 20—26 января, 16% респондентов видели будущим президентом РЮО Джиоеву, 9% — Дзиццойты, 8% — Тедеева, 7% — Д. Санако-ева, и по 6% — Медоева и Цховребову. Причем 48% опрошенных вообще не были намерены принимать участие в новом голосовании.
Еще одним фактором, усугубившим ситуацию, стало недопущение к президентским выборам 18 февраля под надуманным предлогом вице-спикера Дзиццойты, являвшегося практически единственным независимым кандидатом (за исключением С. Зассеева) и одним из ожидаемых фаворитов; техническая организация этой акции была поручена МВД Южной Осетии. Поводом стало в первую очередь то, что даты в подписных листах (даты проставлялись сборщиками) и подписи были написаны разными почерками, хотя южноосетинское законодательство в этом вопросе более чем туманно4 (исходя из опыта осенних выборов, подписанты должны были ставить исключительно подписи). Другим кандидатам подписные листы вернули и подсказали, что именно надо в них переделать. Что же касается Дзиццойты, то ЦИК, приняв его подписные листы, сразу же отправил их в МВД на почерковедческую экспертизу.
По имеющейся информации, в среду 15 февраля заключение МВД было отправлено в ЦИК, однако с его оглашением тянули до субботы. В связи с этим возникает вопрос: «Почему?» Вполне вероятно, что организаторы этого «торжества законности и демократии» не знали, как на это отреагирует Москва.
Между тем вечером 16 февраля у Дзиццойты берет большое интервью журналистка «Эха Кавказа» (Тбилиси, ПИК) Г. Яновская; затем она публикует на сайте несколько вырванных из его текста фраз без сопутствующего им контекста. В итоге получилась следующая картина: во-первых, именно руководство России, а не Кокойты «причастны ко всем безобразиям, которые творятся» в Южной Осетии, в частности к штурму штаба Джиоевой. Во-вторых, это «порождает справедливое возмущение» среди населения республики; если народ придет на выборы 4 марта, то он проголосует против В. Путина, с именем которого и связываются все эти события. В опубликованном материале позиции Дзиццойты были, по сути, противопоставлены взвешенные и лояльные к руководству России высказывания Д. Медоева.
Возмущенный Дзиццойты позвонил журналистке; она извинилась и обещала снять материал. Кроме того, Дзиццойты отправил опровержение на опубликовавший его интервью сайт; оно было размещено там только ранним утром следующего дня, 17 февраля. А еще через час-два и материал, и опровержение и вовсе исчезли с сайта.
Однако публикация успела сделать свое дело, и надо отметить, что все это очень похоже на классическую спецоперацию; «мнение» Дзиццойты все, кому надо, прочли и сделали выводы. Вот только непонятно, каким образом российским и южноосетинским «кукловодам» удалось столь тесно сработаться с грузинскими журналистами антирос-
4 Статья 30 Конституционного закона РЮО об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РЮО гласит: «Избиратель, участник референдума ставит свою подпись в подписном листе, где он указывает свои фамилию, имя, отчество, год рождения, адрес места жительства, серию и номер паспорта гражданина РЮО и дату его выдачи, а также дату внесения подписи. Данные об избирателях, ставящих свою подпись в поддержку кандидата, списка кандидатов, могут вноситься в подписной лист лицом, собирающим подписи в поддержку кандидата. Указанные данные вносятся не иначе как рукописным способом».
сийской направленности (хотелось бы напомнить, что «Эхо Кавказа» — это проект Радио Свободная Европа / Радио Свобода, финансируемого Конгрессом США)?
Вскоре в СМИ республики появилась подборка высказываний «возмущенных граждан»: скорее всего, приписанная Дзиццойты «позиция» была оперативно доведена и до руководства России. Далее можно было без опаски оглашать решение об отказе в регистрации Дзиццойты в качестве кандидата.
Таким образом, назойливое, непрофессиональное и неконструктивное вмешательство в предвыборную кампанию, наносящее вред важнейшим интересам России в регионе, сопровождалось более чем странными связями его инициаторов с грузинскими пропагандистскими сетями (ПИК, «Эхо Кавказа»). Это заставляет вспомнить известную речь Павла Милюкова 1 (14) ноября 1916 года в Государственной думе. В ней, в частности, говорилось: «Когда враг наш пользуется нашим промедлением — что это: глупость или измена? Выбирайте любое: последствия те же».
Отстранение Дзиццойты в очередной раз продемонстрировало игнорирование мнения населения РЮО. Кроме того, к выборам 25 февраля не допустили и одного из лидеров социал-демократов С. Зассеева, являвшегося сильным кандидатом, способным собрать голоса оппозиционного электората.
Очевидно, существовала установка на недопущение к выборам ни одного оппозиционного кандидата. По всей вероятности, из ноябрьских выборов был извлечен всего один урок: населению нельзя позволять выбирать, оно может лишь участвовать в «выборах без выбора».
На этот раз московские «кураторы» решили подстраховаться и, дабы не допустить появления новой «серой лошадки», основательно зачистили политическое поле республики. Все сколь-либо оппозиционные и популярные кандидаты оказались не допущены к участию в выборах под различными откровенно притянутыми за уши предлогами.
Возникало впечатление, что дело сознательно идет к очередному срыву выборов президента РЮО. Этот сценарий, предполагающий дальнейшую делегитимизацию республиканской власти и развал южноосетинской государственности, абсолютно не соответствовал интересам РФ. Более того, последствия его реализации могли быть катастрофическими не только для Южной Осетии, но и для всей политики РФ на Кавказе.
Интересам России более соответствовали ограничение внешнего неконструктивного и «беспардонного» вмешательства, а также участие в выборах максимального числа кандидатов, что позволило бы признать их легитимными и избежать массовых фальсификаций.
Между тем ситуация зашла слишком далеко; теперь оптимальным выходом являлась отмена изначально нелегитимных выборов и роспуск ЦИК. К вновь назначенным президентским выборам должны были быть допущены кандидаты, представляющие весь спектр южноосетинского общества.
Нельзя было исключить и того, что большинство избирателей не придут голосовать ни на первый, ни на второй тур выборов. Следует отметить, что основная угроза для южноосетинской государственности заключалась именно в возможности срыва выборов (если проголосует менее 50% избирателей).
С другой стороны, именно «неудачные» выборы и максимально продолжительная консервация существующей ситуации полностью соответствовали интересам коррумпированного «клана Кокойты», а также связанных с ним коррупционеров из Северной Осетии и Москвы. В этом случае лидеры «клана Кокойты» по-прежнему могли бы сохранять контроль над ситуацией посредством подчиняющихся им силовиков и парламентского большинства.
Выборы без выбора
Политическая элита Южной Осетии «сжалась» до четырех фигур, согласованных между Москвой и экс-президентом Кокойты, который, не выпуская из своих рук бразды правления, оказывал определяющее влияние на ситуацию в Республике. В итоге к выборам допустили посла РЮО в РФ Дмитрия Медоева, экс-председателя КГБ Республики Леонида Тибилова (лишенного каких-либо амбиций), уполномоченного по правам человека при Президенте РЮО Давида Санакоева (никогда не занимавшегося защитой чьих-либо прав) и лидера республиканской компартии Станислава Кочиева.
Судя по всему, за Д. Медоевым стояла Администрация Президента РФ, за Л. Тиби-ловым — его московские и местные коллеги, а за Д. Санакоевым — «клан Кокойты»; все трое — достойные люди, не замешанные в коррупционных скандалах, но назвать их публичными политиками весьма затруднительно. Кандидатура каждого из них могла бы устроить как Москву, так и «клан Кокойты».
Наличие четвертой фигуры в лице спикера парламента и бессменного лидера местных коммунистов С. Кочиева было необходимо для создания иллюзии состязательности, демократии и возможности выбора. При этом ставка делалась на то, что люди, давно распрощавшиеся с советским прошлым, не проголосуют за главного коммуниста. Кроме того, С. Кочиев частично утратил работоспособность вследствие перенесенного им инсульта.
Таким образом, народ Южной Осетии оказался в ситуации «выборы без выбора».
«Клан Кокойты» устраивал как срыв выборов, так и победа послушного ему кандидата. В качестве потенциальных кандидатов от этой «группировки» рассматривались Л. Тибилов и Д. Санакоев. Сложнее обстояло дело с Д. Медоевым, неподконтрольным президенту Кокойты и ищущим поддержку только в московских коридорах власти.
Д. Медоев, получив, очевидно, санкцию из Москвы, выдвинул свою кандидатуру и начал позиционировать себя как «человека Кремля». Снятие с выборов кремлевской креатуры было бы неосторожным шагом, но существовала возможность использовать против Д. Медоева его же «статус» «ставленника Москвы». Ведь после событий, имевших место в республике, любая официально поддержанная Кремлем и лоббируемая российскими структурами фигура была бы обречена на поражение на выборах. Таким образом, провал Д. Медоева можно было бы подать как свободный выбор народа республики, исключающий диктат со стороны Москвы.
Московских «кураторов» особенно беспокоил вопрос о том, придут ли на избирательные участки граждане республики и захотят ли они участвовать в спектакле, роли в котором заранее расписаны. Однако рассчитывать на успех позволяли выборные технологии, в свое время примененные в Чечне (когда при 95%-й явке «нужный» кандидат получил свыше 90% голосов).
Кроме того, народ Южной Осетии явно устал от выборов; митинговая активность сменилась апатией и желанием, чтобы все поскорее закончилось.
Поведение протестного электората хотя и оставалось непредсказуемым, но ожидать от него выработки единой позиции не приходилось.
Ситуация, сложившаяся в РЮО, предполагала, что кто-то из недовольных мог не пойти на выборы, некоторые проголосовали бы «против всех» (в Южной Осетии по недосмотру пока еще осталась такая возможность), а иные — за Кочиева либо за Тибилова. В итоге последнего поддержали популярный в республике Тедеев, бизнесмен Джуссоев, бывший кандидат Цховребов и опытный политик В. Гобозов. Таким образом, Тибилову
в целом удалось консолидировать вокруг себя значительную часть республиканской политической элиты, что уменьшало шансы на срыв выборов.
Что касается интеллектуала и просто достойного человека Медоева, то он слишком долго жил и работал в Москве. С одной стороны, в республике его забыли и многим он казался выходцем с «другой планеты»; к тому же с подачи окружения экс-президента в СМИ стали обыгрываться слухи о его якобы грузинском происхождении. С другой стороны, Медоев, прошедший московские коридоры власти, привык к «марионеточному» существованию, не высовывался и делал то, что скажет начальство.
Именно эта привычка и сыграла с ним злую шутку: не получив санкции на самостоятельную деятельность, Д. Медоев так и не попытался стать объединяющей фигурой, не привлек на свою сторону недовольных и обиженных (тех же Дзиццойты и Зассеева) и не нашел общего языка с протестным электоратом. А для правящей элиты, взращенной Ко-койты и сохранявшей верность своему патрону, он так и остался чужим.
Поддержка же со стороны Администрации Президента РФ, создавшей себе негативное реноме в республике благодаря скандалу, связанному с Джиоевой, обернулась для Медоева не плюсом, а минусом; некоторое увеличение его рейтинга было возможно только за счет коммунистов.
Системные ошибки, допущенные Медоевым (и, возможно, его покровителями), свели на нет его конкурентные преимущества. И это при том, что первоначально опросы свидетельствовали об относительной вероятности его победы, хотя и лишь по результатам первого тура. К примеру, он набрал 37%, Кочиев — 24%, Тибилов — 24% и Санакоев — 15% голосов респондентов. По результатам другого опроса, Медоев получил 38%, Санакоев — 28%, Кочиев — 12% и Тибилов — 5%; 17% отметили, что не пойдут голосовать.
В итоге основная борьба развернулась между Санакоевым и Тибиловым. Аппаратному опыту Тибилова, попытавшегося привлечь на свою сторону максимально широкий спектр политической элиты республики, противостояли молодость и хитроумие осторожного и осмотрительного Санакоева, настойчиво старающегося понравиться всем; основную ставку он делал на молодежь.
Санакоев стремился максимально дистанцироваться от экс-президента Кокойты, справедливо понимая, что близость к его клану может быть негативно воспринята избирателями. Вероятно, после победы на выборах Санакоев намеревался избавиться от плотной опеки своего патрона, и это его стремление могло бы совпасть с интересами московских чиновников. На стороне Санакоева однозначно были силовики, преданная Кокойты «Народная партия» и НПО. В результате перед первым туром многие эксперты прочили ему первое место, хотя и были уверены в неизбежности второго тура.
Но Южная Осетия вновь удивила. 25 марта 2012 года в РЮО прошел первый тур президентских выборов; первое место с большим отрывом занял Тибилов, причем, по предварительным данным, он набирал то ли 46%, то ли 44,81% голосов. Во второй тур выходил и набравший 25% Медоев.
Но дальше началось нечто странное: проценты Тибилова и Медоева стали падать, а вот позиции Д. Санакоева, первоначально занимавшего третье место, явно росли.
В итоге, по окончательным данным, Тибилов набрал 42,48% голосов, Санакоев — 24,58%, а Медоев — 23,79%. Возникает впечатление, что Д. Санакоеву намеренно «натянули» голоса, а послушный Медоев этого «не заметил». Неувязки в подсчете голосов и противоречивость данных заставляют думать, что у Медоева просто «украли» выход во второй тур.
Таким образом, во втором туре сталкивались два «технических» кандидата, два «кандидата Кремля» и два чиновника. Уставшие от выборов, изверившиеся в политиках
и лишенные опоры граждане Республики должны были сделать выбор между Тибиловым и Санакоевым.
Тибилову было 60 лет, Санакоеву недавно исполнилось 35. У первого за плечами был опыт многолетней работы чиновника, у второго — осторожность, расчетливость и молодость. Однако победивший (конечно, гораздо больше шансов на победу было теперь у Тибилова) все равно должен был остаться чиновником, а не политиком. «Исключив» политику из повседневной жизни российских регионов (да и РФ в целом), можно было попытаться «убрать» ее и из Южной Осетии.
Конечно, вследствие событий осени и зимы 2011 года «московский кандидат» мог иметь только отрицательный статус; еще хуже, если он был в какой-то степени связан с «кланом» Кокойты. Поэтому и Тибилову и особенно Санакоеву было жизненно важно избавиться от этого ненужного «шлейфа» и представить себя «независимым кандидатом»; в принципе, им это удалось. Однако следует признать, что прилюдные клятвы Са-накоева на могилах погибших бойцов были, мягко говоря, перебором.
Тем не менее ситуация казалось ясной. Так, Кочиев призвал свой электорат голосовать за Л. Тибилова. Избиратели Медоева в подавляющем большинстве были настроены либо вообще не идти на второй тур выборов, либо также отдать голоса Тибилову. Получалась несложная арифметика: 42,80% голосов Тибилова плюс 5,26% Кочиева плюс 23,79% Медоева. В итоге, с поправкой на не желающих голосовать ни за кого, кроме Медоева, Тибилову, казалось, было гарантировано не менее 65% голосов. В такой ситуации ему и его сторонникам не было абсолютно никакого смысла идти на фальсификации или подкуп избирателей: победа сама шла к ним в руки. Между тем, как ни странно, в стане Кокойты и его окружения царило спокойствие; вполне вероятно, что подобное поведение «клана» объяснялось нежеланием вытаскивать «скелеты из шкафа».
И вот тут-то пошла в ход «тяжелая артиллерия». За несколько дней до выборов на нескольких продажных интернет-ресурсах и в ряде не самых известных печатных СМИ появилась серия направленных против Тибилова (и не только) публикаций, которые сложно назвать иначе, чем ударами ниже пояса. Кандидату припомнили все: возраст, отсутствие одной почки, работу в КГБ, связь с российскими бизнесменами югоосетинского происхождения и т.п.; более того, Тибилов был объявлен креатурой Э. Кокойты.
Однако самым показательным моментом во всей этой истории стало то, что скандально известный юрист и «правозащитник» из Владикавказа Руслан Магкаев, ранее известный как горячий сторонник Джиоевой, выступил с объемным «трудом», посвященным Тибилову. Абсолютно голословно, без каких-либо аргументов и фактов Тибилов был представлен в качестве марионетки, связанной с российскими олигархами грузинского происхождения (А.И. Ебралидзе и др.), а через них — с близким окружением В. Путина. Причем последний якобы намеревался обменять «сдачу» Южной Осетии Тбилиси то ли на уход М. Саакашвили, то ли просто на доступ к грузинским активам.
Суть этого опуса, написанного в «лучших традициях» 1937 года, составляло именно это обвинение, хотя наряду с ним имелись и бездоказательные заявления о причастности Л. Тибилова к заказным убийствам в Южной Осетии в 1990-х годах и к расстрелу грузинскими боевиками автобуса с беженцами в 1992 году (Зарская трагедия).
Вполне естественно было бы предположить, что во всей этой ситуации существовали свои подводные камни. Вероятно, эту кампанию «черного пиара», прекрасно скоординированную и стоившую, очевидно, больших денег, развернул тот самый «клан Кокой-ты», прикрывавшийся при этом именами Джиоевой и ее бывших сторонников. Нет никаких сомнений, что инициаторами этой вакханалии не были ни Джиоева, ни даже Санако-ев. Кампания была построена очень грамотно; ее авторы (пусть и не имевшие никакого
реального компромата против Л. Тибилова) били по самым больным местам и сваливали все в одну кучу, надеясь, что народ запутается и не отличит правду от вымысла. При этом сам Кокойты оказался вроде бы абсолютно ни при чем.
Что же касается обвинений в адрес лично В. Путина и его окружения, то это могло означать только одно — Кокойты вышел из «перемирия» с Москвой и вступил на тропу войны, то есть пошел ва-банк.
И все же требовались дополнительные «спецсредства», так как ожидаемый разрыв между кандидатами оказался слишком большим.
Однако следует признать, что кампания «черного пиара» сделала свое дело. Во втором туре, состоявшемся 8 апреля, Тибилов получил не 65%, а 54,12% голосов; Санакоев, напротив, значительно улучшил свои позиции, набрав 42,65%.
Стратеги, стоявшие за «антитибиловской» кампанией, стремились максимально сократить разрыв между кандидатами и продемонстрировать очевидные нарушения, которые имели место в ходе голосования; судя по всему, они почти достигли своей цели. Таким образом, были созданы основания для пересмотра итогов выборов или для очередной их отмены.
На улицах Цхинвала стали появляться неизвестные никому люди, которые предлагали деньги за голосование в пользу Тибилова. Между тем, как уже отмечалось, Тибило-ву абсолютно не нужны были фальсификации, поэтому происходившее было трудно расценивать иначе, чем провокацию.
В создавшихся условиях требовалось одно — заявление самого Санакоева о непризнании итогов выборов и о массовых нарушениях; оно могло стать поводом для отмены результатов голосования. Однако такого заявления не последовало. Дело в том, что перед днем голосования состоялась встреча кандидатов, на которой Санакоев, скорее всего, получил гарантии своего трудоустройства в команде нового президента, что сулило ему достойное политическое будущее.
Итак, Санакоев в очередной раз показал себя осторожным и хитроумным человеком, имеющим, вероятно, большие перспективы; он совершенно не собирался играть под чужую дудку и таскать из огня каштаны для «клана Кокойты».
Можно абсолютно справедливо отметить, что оба кандидата повели себя достойно.
Последствия
К всеобщему облегчению, за выборами не последовало ни дестабилизации ситуации, ни вполне вероятного небольшого путча, который мог быть организован сторонниками экс-президента; Южная Осетия вырвалась из пучины голосований и начала возвращаться к нормальной жизни.
Теперь Тибилову необходимо добиться консолидации расколотого югоосетинского общества, привлечь на свою сторону как можно больше представителей политической элиты республики, а также ограничить возможности «клана Кокойты» и самого экс-президента влиять на ситуацию в регионе.
Для этого были бы, конечно, желательны перевыборы парламента, в значительной степени контролируемого выдвиженцами Кокойты. Но перевыборы бессмысленны до тех пор, пока не будет переформатировано политическое поле республики, поделенное между расколотым и деморализованным «Единством», маргинализирующимися коммунистами и «опричниками» Кокойты — «Народной партией».
Именно поэтому в республике так оживился процесс партийного строительства. Однако новые партии (в том числе «Новая Осетия» Санакоева, «За гражданское достоинство» Д. Алборовой и «Осетия — площадь свободы» Джиоевой) смогут участвовать в парламентских выборах только спустя год после регистрации. Поэтому на данном этапе сохранение ныне действующего состава парламента отвечает интересам всех сторон.
Кроме того, сразу после событий осени 2011 — весны 2012 года любые парламентские выборы неизбежно привели бы к победе Джиоевой и тех сил, которые так или иначе на нее ориентированы. Вероятно, Тибилов, как бы сложно это ни было, будет пытаться работать с существующим парламентом. Однако вопросы сохранения или роспуска (в той или иной форме) парламента и ликвидации (или сохранения) влияния «клана Кокой-ты» пока что можно считать взаимосвязанными.
Тибилов, изначально опиравшийся на крайне разношерстный электорат, при формировании новой команды постарался максимально удовлетворить нередко сталкивавшиеся между собой интересы всех основных сил и группировок; в этом и состояла основная его проблема.
Ситуация также осложнялась вмешательством сторонников и ставленников экс-президента. Наиболее одиозных лиц из его окружения в республике видно не было, но экс-президент использовал в своих целях депутатов от «Народной партии» и часть депутатов от партии «Единство». Их основная ставка делалась на сохранение во главе парламента З. Кокоева, который тем не менее проиграл в суде спикеру Кочиеву.
В своих кадровых назначениях Тибилов попытался проводить относительно самостоятельную политику, только по необходимости считаясь с мнением Москвы. Его собственные предпочтения явно были связаны с так называемой «чибировской» командой (Л. Чибиров — первый Президент РЮО), в которую входят многие его друзья и соратники.
Часть постов получила оппозиция в лице Джиоевой (вице-премьер по социальным вопросам) и А. Баранкевича (глава аппарата правительства).
Серьезно зашаталось кресло под главой Министерства иностранных дел М. Джиое-вым; ситуация осложнялась и тем, что Санакоев, занявший второе место на президентских выборах, был согласен только на эту должность. От поста вице-премьера он отказался; вероятно, крестьянская хитрость подсказывала Д. Санакоеву, что на этом посту легко подмочить репутацию. В итоге ему удалось получить вожделенное кресло главы МИД, рассматриваемое им, скорее всего, лишь как трамплин для карьерного роста. В связи с этим возникает вопрос: а контролирует ли сейчас Тибилов МИД республики или ведомство раздирают противоречия между Тибиловым, Санакоевым, экс-президентом Кокой-ты, послом РЮО в РФ Медоевым и кем-то еще?
Таким образом, к настоящему времени в республиканской власти и политической элите сформировалось несколько своего рода «центров силы», среди которых можно отметить следующие: «чибировцы» и глава президентской администрации Борис Чочиев; бывшая оппозиция во главе с Джиоевой; парламент во главе с С. Кочиевым; Санакоев и, наконец, представители «команды» экс-президента.
Несомненно, «свою игру» старается вести и новый премьер-министр Р. Хугаев.
Все эти политические персоны, вступая в неизбежные конфликты между собой, стремятся усилить свое влияние и протащить своих выдвиженцев во власть. Эту ситуацию можно охарактеризовать как неустойчивое равновесие или «войну всех против всех».
Вероятно, в обозримом будущем Тибилов будет стараться максимально избавиться от назойливой «опеки» со стороны той или иной политической силы, но пока неизвестно, удастся ли ему это сделать.
Между тем, Тибилову не на кого опереться, так как он никого к себе не приближает (даже достаточно надежных людей из своего окружения); правительство Республики невозможно назвать командой единомышленников.
Кроме того, окружение Кокойты и ряд ведущих членов правительства проявляют не поддающуюся логическому объяснению уверенность в том, что Тибилов пришел к власти ненадолго и на новых президентских выборах, которые уже не за горами, победа гарантирована Санакоеву (а, может быть, и кому-то еще).
Согласно различным имеющимся оценкам, на любых честных президентских выборах, при исключении вмешательства со стороны Кокойты или российских чиновников, победа того или иного кандидата от оппозиции была бы гарантирована. Однако поведение ряда чиновников и политиков свидетельствует о необъяснимой вере в неизбежность скорого возвращения окружения Кокойты. Можно предположить, что в окружении Ко-койты разработаны определенные планы досрочной отставки Тибилова и установления контроля над властными структурами республики.
Итак, в результате организованных московскими «кукловодами»5 бессмысленных и неуклюжих игр вокруг президентских выборов ситуация в «полупризнанной» РЮО стала еще более нестабильной. Мы уже отмечали, что в традициях российской политологической мысли подобные «действия» традиционно расцениваются как «глупость или измена».
Видимо, не стоит лишний раз упоминать о «национальных интересах России». Подчеркнем лишь, что на фоне прекрасно просчитанных и безукоризненных действий США во время недавних парламентских выборов в Грузии интриги московских чиновников выглядят особенно неуклюжими и бездарными. Собственно говоря, цели Вашингтона и Москвы были одинаковыми, но их методы кардинально различались.
Южную Осетию хотели превратить в «простой советский колхоз», в котором не может быть президента: руководить должен был назначенный и формально избранный «председатель». Однако в прифронтовой Республике, находящейся в состоянии войны со своей бывшей метрополией, подобные «игры» могут слишком плохо закончиться как для самой Республики, так и для России. Сложившаяся в Южной Осетии ситуация может привести к росту числа тех, кто желает ее покинуть; среди населения все больше распространяются настроения безнадежности, переходящие в слепую покорность судьбе.
В результате за выборами 2011—2012 годов (особенно в случае, если Тибилову не удастся добиться консолидации югоосетинского общества) может последовать волна массовой миграции из РЮО. После успешно проведенных «спецоперации» и «зачистки» республика превратится в одну большую военную базу, но работать на ней будет некому.
5 В этой связи обратим внимание на то, что активно «занимавшиеся» выборами в Южной Осетии начальник Управления Администрации Президента РФ по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами Сергей Винокуров и его заместитель Владислав Гасумянов (о нем см. [http://www.rospres. сот^оуеттеП/8918/, http://forum-msk.org/material/power/7246764.html] и др. ресурсы) в апреле 2012 года, сразу после «триумфального» завершения югоосетинского выборного марафона, были сняты со своих постов. Впрочем, другой «герой» югоосетинских выборов Сергей Чеботарев, возглавлявший тогда департамент и выполнявший, как сообщалось на ряде интернет-ресурсов, функции исполнителя, стал заместителем главы данного Управления.
