CC BY
128
24. Otchetih po NIR za 1989 g. v Magnitogorskom gosudarstvennom universitete (dalee MaGU) i ChelGU // Podschitano avtorom po: Gorodskoyj arkhiv Magnitogorska. F. R-132. Op. 1. D. 2772. L. 20; F. R-861. Op. 1. D. 1668. L. 1.
25. Otchetih po NIR v ChGAA za 1990-1994 gg., v YuUrGU za 1990-1991 gg., v MGTU za 1990-1996 gg., v UGAVM za 1990-2000 gg., v ChelGU za 1990-2000 gg., v MaGU 1990-1999 gg. // Podschitano avtorom po: OGAChO. F. R-1397; F. R-861; F. R-1606; F. R-1778; F. R-392; Otdel khraneniya dokumentov YuUrGU F. R-1392; Gorodskoyj arkhiv Magnitogorska. F. R-60; F. R-132; Arkhiv goroda Troicka. F. R-55; Arkhiv UGAVM. F. R-55; Arkhiv federaljnogo gosudarstvennogo byudzhetnogo obrazovateljnogo uchrezhdeniya vihsshego professionaljnogo obrazovaniya «Chelyabinskiyj gosudarstvennihyj universitet» (dalee - arkhiv ChelGU). F. R-861.
26. Mekhanizator. - 1999. - № 5.
27. Imennihe stipendiatih ChlMEhSKh // Mekhanizator. - 1990. - № 30.
28. Mekhanizator. - 2000. - № 7.
29. Vasiljev, Yu. Novihe vidih uchastiya studentov v nauchno-issledovateljskoyj deyateljnosti // Mekhanizator.- 1990. - № 13.
30. Aljmanakh nauchnihkh otkrihtiyj [Eh/r]. - R/d: http: // tele-conf.ru/aktualnyie-problemyi-gumanitarnyih-distsiplin-i-prepo/studencheskie-nauchnyie-konferentsii-kak-sredstvo-povyisheniya-effektivnosti-obrazovatelnogo-protsessa.html
31. Nadolenko, S.V. VIII-ya studencheskaya konferenciya // Za kadrih zhivotnovodstva. - 1990. - № 5-6.
32. Sichko, V., Kolesnikov, O. Studencheskoyj konferencii - uspeshnoyj rabotih // Za narodnoe zdorovje. - 1990. - № 8.
33. Otchet o nauchnoyj deyateljnosti ChelGU v 1992 g. // OGAChO. F. R-861. Op. 1. D. 1888. L. 5.
34. Lyubchanskaya, T.V. Khronika istoricheskogo fakuljteta // U leningradskogo mosta. - 2006.
35. Babina, S.I. Vperedi - olimpiada // Za kadrih zhivotnovodstva. - 1990. - № 1-2.
36. Ruzhinskaya, T. Ura, prishla olimpiada! // Mekhanizator.- 2000. - № 1.
37. Forstman, G.V. Pervihyj universitet na Yuzhnom Urale. - Chelyabinsk, 2011.
38. Povihshenie kachestva obucheniya po kursu graficheskikh disciplin. Regionaljnaya nauchno-metodicheskaya konferenciya 13-15 dekabrya 1993 g. // N.M. Lezina. - 1993.
39. Sokolova, M.G. Chestvuem pobediteleyj // Kadrih kuljturih. - 1990. - № 16.
40. Tyukhina, E. Konkurs studencheskikh rabot // Mekhanizator. - 1997. - № 3.
41. Otchet po nauchno-issledovateljskoyj rabote v MaGU za 1996 g. // Gorodskoyj arkhiv Magnitogorska. F. R-132. Op. 1. D. 3760. L.19.
42. Pavlyuk, I. A. Poleznaya forma obucheniya // Za narodnoe zdorovje. - 1991. - № 7.
43. Otchet po NIRS ChelGU i ChGPU v 2000 g. // Arkhiv ChelGU. F. R-861. Op. 1. D. 2485. L. 29; OGAChO. F. R-1606. Op 1. D. 2830. L. 12.
44. Shatin, A.Yu. Modelj khozyayjstvennogo mekhanizma rossiyjskogo universiteta: teoreticheskie i metodologicheskie osnovih: dis. ... d-ra ehkonom. nauk - M., 2003.
45. Blinov, V.S. Studencheskaya nauka i izobretateljstvo na mekhaniko-mashinostroiteljnom fakuljtete // Istoriya v licakh, Magnitogorsk, - 2000.
46. Intervjyu s Vdovinihm K.N., zaveduyuthim kafedroyj LPiM MGTU ot 05.11.2013 g. // Lichnihyj arkhiv avtora.
47. Intervjyu s direktorom NPO ChelGU A.Yu. Shatinihm // OGAChO. F. R-861. Op. 1. D 1576. L. 19.
48. Orenburgskiyj universitet [Eh/r]. - R/d: http: // http://www.osu.ru/doc/961/news/4667
49. Otchet po NIS v ChelGU za 1999 g. // Arkhiv ChelGU. F. R-861. Op. 1. D. 2750. L. 24.
50. Chelyabinskaya oblastj [Eh/r]. -R/d: http: // chelindustry.ru/view2.php?idd=169&rr=13
51. Nikiforov, B.N. Magnitogorsk. Kratkaya ehnciklopediya. - Magnitogorsk, 2000.
52. Lebedeva, L.N. Segodnyashniyj denj nauki // Za narodnoe zdorovje. - 1990. - № 3.
Статья поступила в редакцию 05.04.14
УДК 327.82
Priymachuk D. К INTERNAL AND EXTERNAL DETERMINANTS OF THE POLITICAL PROCESS IN AFGHANISTAN (1945 -1992). The article defines the characteristics of the political process in Afghanistan in the second half of the XX century, its direction and evolution. According to the author, the main determinants of this process are features of the geographical position of the country, which, on the one hand, blocked the socio-economic and political consolidation of the country, and, on the other hand, contributed to the formation of confrontation area in Afghanistan between the great powers. During analyzing the factors of Afghan ethnic conflict and involvement of the territory of the State into confrontation of the “cold war” great powers was taken into account. Being supported by the facts mentioned in the article, the author identifies the particular stages of the Afghan political process development and discloses their contents. In the end of the research the author concludes that today's Afghan political crises has an objective pattern.
Key words: Afghanistan, political process, determinants of a interethnic conflict, external intervention, stages of development.
Д.В. Приймачук, посольство РФ в Афганистане, аппарат военного атташе, Исламская Республика
Афганистан, г. Кабул, Е-mail: [email protected]
ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА В АФГАНИСТАНЕ (1945 - 1992 ГОДЫ)
В статье определяются характерные особенности развития политического процесса афганского государства во второй половине XX вв., его направленность и эволюция. По мнению автора, основными детерминантами этого процесса являются особенности географического положения страны, которые, с одной стороны, препятствовали социально - экономической и политической консолидации страны, а с другой - содействовали формированию в Афганистане зоны противостояния между великими державами. При анализе проблемы учитывается фактор межэтнических конфликтов, превращение территории этого государства в область противостояния великих держав периода «холодной войны». На этом фоне автор выделяет отдельные этапы развития афганского политического процесса и раскрывает их содержание. В результате исследования сделан вывод о преимущественно объективном характере современного политического кризиса Афганистана.
Ключевые слова: Афганистан, политический процесс, межэтничекие конфликты, внешнее вмешательство, этапы развития.
Афганистан уже не одно десятилетие является одним из тигнута. Наоборот, здесь продолжается перманентная граждан-
центров мировой напряженности. Несмотря на то, что это госу- ская война, дату окончания которой, учитывая активное вмеша-дарство с момента крушения колониальной системы получило
независимость, политическая стабильность так и не была дос- тельство внешних сил предвидеть °чень отсжню.
Представляется, что такое положение дел обусловлено характеристиками исторического развития политического процесса. В этой связи в рамках данной статьи предпринимается попытка проанализировать его основные детерминанты, сделать вывод о негативных факторах, обуславливающих современное политическое развитие Афганистана.
При этом в настоящей работе под понятием «политический процесс» понимается совокупность значимых характеристик политического развития, определяющих внутреннее положение государства.
Афганистан - южноазиатское средневосточное государство, территория составляет примерно 655 тыс. кв км. Страна занимает важное геополитическое положение, имеет около 2.3 тыс. км общей границы со странами СНГ, на северо-востоке граничит с КНР (75 км), протяжённость границы с Пакистаном - 2180 км, с Ираном - 820 км [1].
Относительно современной численности населения страны точных данных до сих пор не имеется. Известный афганский историк Мир Гулям Мухаммад Губар определял общее число населения страны во второй половине XX в. в пределах 15 млн. человек, из которых 6 млн. он относил к пуштуноязычному населению, к тюркоязычным народностям - 1млн. чел, нуристанцам - 100 тыс., к белуджам - 70 тыс. человек. Число дариязычногою населения (таджиков и хазарейцев), по Губару, составляло около 8 млн. человек или более 53% от общего числа населения страны [2].
По информации, опубликованной в ноябре 2011 г., население Афганистана «по итогам 2010 года составило 26 миллионов человек», в 2009 г. оно составляло 24,5 млн. В городах проживало лишь 5,7 млн. афганцев, основная масса - в сельской местности. Однако местные наблюдатели посчитали, что «эти данные не соответствуют действительности, так как только в Кабуле проживают от пяти до шести миллионов человек в зависимости от сезонной миграции. Традиционно зимой население афганской столицы увеличивается. Тогда как летом многие обитатели местных трущоб отправляются в провинции» [3].
Оценивая влияние особенностей географического положения на политическое развитие Афганистана, следует согласиться с мнением современного исследователя А.В. Ромодина, который отмечал, что расположение Афганистана фактически в середине азиатского континента, с одной стороны, способствовало развитию хозяйственных и культурных связей афганцев с соседними странами и народами, а с другой - стратегическое и экономическое значение страны как ворот в Индию неоднократно служило причиной её превращения в объект борьбы между различными завоевателями [4].
В этой связи в период древности и средневековья Афганистан становился ареной постоянных завоеваний и нашествий, а в новое время, вплоть до окончания Второй мировой войны -территорией, на которой разворачивалась схватка между ведущими государствами мира за влияние.
Кроме того, негативно влияли на общественно-политическое развитие Афганистана и чрезвычайно сложные географические условия, обусловленные сложным рельефом местности, ограниченными естественными ресурсами.
Это влияние, по справедливому замечанию В.М. Топоркова, обусловило такие особенности политической обстановки, как неспособность режима установить надежный контроль на всем протяжении государственных границ, периодическое снижение боевой активности оппозиции в связи с выходом части формирований на отдых за пределы страны и др. [5].
Итак, фактор неблагоприятного географического положения стал первым из ряда неблагоприятных детерминантов политического процесса афганского государства, поскольку негативно сказывался на социально-экономическом и общественно-политическом развитии страны, консервируя слабость и неразвитость государственных структур, её экономическую отсталость.
Кроме того, среди сущностных детерминант развития афганской государственности следует назвать следующие.
Во-первых, многонациональный и поликонфессиональный состав населения. В этой связи следует отметить, что в настоящее время в стране проживает более двадцати народов пяти этнических групп: иранской, тюркской, арабской, северо-индий-ской и дравидской, которые отличаются друг от друга по количественному составу, уровню социально-экономического развития, исторически сложившейся роли в экономической и политической жизни страны [6].
Другими словами, как отмечал Дж. Кьеза, в Афганистане «оказались перемешанными более пятидесяти этнических групп, говорящих более чем на двадцати языках. Значительно упрощая картину, мы всех их называем «афганцами». Но если спросить их самих: кто они? - последуют самые разные ответы. Никто не назовет себя афганцем, а пуштуном, таджиком, хазарейцем, узбеком ... Более того, мы услышим, что они часто определяют себя по названию города или долины, где живут, как например, канда-гарцы или пянджширцы» [7, с. 3]. Естественно, что в таких условиях у властей возникали сложности с разработкой единой социальной и национально-культурной политики.
Следует отметить, что в период новейшей истории Афганистана власть несколько раз меняла свои приоритеты в рамках указанной сферы.
Так, в период с 1973 по 1978 гг. (после свержения монархии и объявления республиканского режима) в политической системе афганского государства исламский фактор играл значительную роль, правительство способствовало укреплению влияния исламского духовенства. Однако после так называемой Саурс-кой революции (апрель 1978 г.) руководство пришедшей к власти Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) провозгласило своей целью создание «общества, свободного от эксплуатации человека человеком» и светского государства. При этом исламское духовенство было подвергнуто жестким репрессиям. Далее, после ввода в страну в декабре 1979 г. советских войск, позиция нового режима в отношении исламской религии была несколько скорректирована. Однако это было сделано уже после того как исламская оппозиция набрала силу, активно пропагандируя лозунг борьбы с «неверными».
Непоследовательность правительственной политики в указанном вопросе в итоге привела к тому, что именно религиознонациональный фактор явился одной из главных причин катаклизмов афганской государственности новейшего периода.
Не следует также забывать, что на государственной службе власти использовали преимущественно суннитов, параллельно ограничивая не только политические, но и социально-культурные права шиитов, индусов и других религиозных меньшинств, что естественно провоцировало их на протест.
Вторым существенным детерминантом современного общественно-политического развития Афганистана являлся сложный и противоречивый характер социальной структуры, которая включала в себя группы феодально-племенной верхушки и бюрократической буржуазии, крестьянства и интеллигенции, мелкой буржуазии и наемных рабочих [8, с. 82]. При этом «размытость» и «неконсолидированность» социальных групп препятствовали формированию общественного консенсуса, без которого невозможно нормальное функционирование государственного механизма.
Третьим негативным фактором детерминации политического процесса в Афганистане явилась мобильность населения. Как справедливо указывает В.М. Топорков, наиболее ярко он проявлялся во время социальных потрясений. Антиправительственная пропаганда, резкое ухудшение условий жизни, нарушение традиционных связей между городом и деревней, отсутствие гарантий для личной безопасности, разрушение жилья в ходе боевых действий вовлекли в территориальные передвижения до половины населения страны. Ломка старого государственного механизма, сопровождавшаяся репрессиями и экспроприацией имущества, обусловила отток подготовленных кадров из Афганистана [8, с. 83].
В-четвертых, не следует забывать негативное воздействие на общественно-политическую обстановку в Афганистане и так называемого традиционного фактора. В этой связи следует отметить, что отношение к тому или иному политическому режиму у большинства населения страны детерминировалось их мировоззрением, основанным на доминировании традиционных институтов, обычаев и неформальных форм поведения. Естественно, что в этих условиях любые попытки правящего режима обеспечить условия для скорейшего «модернизационного прорыва» непременно вступали в противоречие с указанными установками и были обречены на неудачу. Непосредственным результатом такой ситуации являлась чрезвычайная узость социальной базы любого политического режима, что, естественно, определяло его слабость и нестабильность.
В-пятых, представляется, что важнейшим детерминантом политического процесса Афганистана являлась политика сверхдержав СССР и США, которые в рамках «холодной войны», при-
мерно с середины 1970- х гг. стали рассматривать это государство в качестве арены борьбы за сферу собственного влияния, в связи с чем объективно не были заинтересованы в обеспечении стабильного развития его суверенной государственности.
Оценивая политическое развитие Афганистана в период с 1945 по 1992 гг., следует отметить, что его содержание определял процесс постепенной трансформации формы правления в направлении утверждения структур, характерных для республики. Вместе с тем необходимо обратить внимание на два обстоятельства: во-первых, республиканская форма правления (республика генерала М. Дауда, 1973 г.) имела специфический характер, обусловленный сильным влиянием авторитарных структур, а позднее советской политической системы, а во-вторых, форма правления, развивающаяся в Афганистане в указанных период, не имела прочной социальной поддержки. Кроме того, характерным атрибутом общественно-политического развития являлось существование сильной внесистемной оппозиции с её вооружёнными отрядами.
Анализ содержания процесса политического развития Афганистана в рамках указанного периода предполагает, на наш взгляд, выделение трёх этапов:
1. 1945 - 1973 гг. - монархический режим короля Захир Шаха (существовал с 1933 г.);
2. 1973 - 1978 гг. - процесс ликвидации монархии, становление авторитарного режима М. Дауда;
3. 1978 - 1992 гг. - попытка реализовать модель советского государства в рамках Демократической республики.
Первый из отмеченных этапов характеризуется, в первую очередь, постепенной трансформацией афганской общественно-политической системы в направлении утверждения конституционной монархии, что сопровождалось попытками модернизации социально-экономической сферы и стимулирования развития элементов капиталистических отношений в ее структуре. При этом единственным источником социально-экономических реформ являлись иностранная финансовая помощь. Это обстоятельство, естественно, не могло стать гарантией решения мно-гичисленных социальных проблем.
Нерешенность острых экономических проблем предполагала глубокие перемены политического характера. Их двигателем являлись оппозиционные настроения, захватывающие все большую часть населения. В частности, наряду с передовой интел-легенцией их носителями являлись представители средних городских слоев.
Деятельность оппозиции достаточно быстро принесла результаты. Уже в 1953 г. произошла смена кабинета министров, которой возглавил генерал Мухаммед Дауд, сыгравший весьма неоднозначную роль в дальнейшей истории Афганистана.
В течение 1950-х гг. правительство предпринимало попытки стимулирования поступательного экономического развития, активно привлекая иностранные инвестиции и используя позитивный советский опыт осуществления плановой экономики. Для увеличения поступлений из внутренних источников были разработаны новые законы о подоходном налоге с частных предпринимателей и торгово-промышленных компаний, приняты меры по улучшению системы бухгалтерского учета. Эти процессы сопровождались серьезными изменениями социального характера. В 1950-е гг. существенно расширилась образовательная система страны, были проведены мероприятия, направленные на эмансипацию женского населения. Так, в 1959 г. было отменено обязательное ношение женщинами чадры (1959 г.).
Однако, несмотря на реализацию отмеченных реформистских начинаний премьера Дауда, уже к началу 1960-х гг. обнаружилась непрочность и узость социальной базы нового курса. Фактически Дауда поддерживала лишь крупная буржуазия, получившая полный контроль над экономикой. В тоже время проводимые реформы все меньше устраивали феодальную аристократию, усматривавшую в политике Дауда угрозу своему положению, и мелкую буржуазию, которая в условиях «руководимой экономики» лишалась возможности развивать мелкий и средний бизнес. Крестьянство также фактически не получило никаких дивидендов от проводимой государством политики.
Недовольство политикой М. Дауда привело к тому, что инициативу проведения дальнейших реформ взял на себя король Мухаммад Захир Шах. Его непосредственной заслугой стало принятие в 1964 г. Конституции, которая закрепляла систему конституционной монархии, расширяла применение принципа парламентаризма.
Кроме того, впервые официально утверждались такие характерные для буржуазной государственности принципы как разделение ветвей власти, защита гражданских прав и свобод, свободная деятельность политических партий и организаций.
Следует отметить, что хотя введение новой афганской Конституции являлось, несомненно, прогрессивным шагом, реализация её положений объективно подрывала основы существующего политического режима, по-прежнему не имеющего широкой социальной базы. Очевидным фактом являлась и неготовность афганского общества к столь радикальным переменам в политической жизни. В этой связи, представляется, что процессы, характерные для общественно-политической жизни Афганистана второй половины 1960-х гг., во многом напоминали позднейшие «перестроечные» события в СССР.
Так, санкционирование «гласности» привело к оформлению легального оппозиционного движения. В его рамках выделялось несколько направлений, охватывающих весь политический спектр - от крайне правового традиционалистского, исламского фундаментализма до радикально левого. Кроме того, существенно активизировались рабочее и студенческое движения [9, с. 293 - 312].
В результате к началу 1970-х гг. стала очевидна неспособность правящего режима в рамках «демократического эксперимента» осуществить последовательную модернизацию страны. Возник острый социальный кризис, завершившийся в 1973 г. военным переворотом и ликвидацией монархии.
Приход к власти М. Дауда не изменил вектора развития страны по пути становления системы буржуазной государственности западного типа. Первоначальная идеологическая концепция политики нового режима, которая формулировалась как «прогрессивный афганский национализм», последовательно трансформировалась в «национальный национализм», или «дау-дизм». Этот путь подразумевал осуществление ненасильственных социальных преобразований, реализацию реформ под лозунгами исламского обновления, разработку самостоятельных идеологических принципов в рамках «истинной и разумной демократии», развитие страны в ритме «среднего», или «умеренного» пути, без колебаний вправо и влево, в интересах «большинства народа». Кроме того, эта концепция развития была подкреплена заявлением Дауда о том, что режим «избрал социализм в качестве принципа экономического развития нового афганского общества» [10]. Однако, уже к середине 1970-х гг. стал очевиден откровенный популизм политических деклараций лидера Афганистана, а его режим обнаружил очевидную тенденцию к трансформации в авторитарную военно-бюрократическую диктатуру.
Тем временем, политическая оппозиция продолжала активно развиваться. К концу 1970-х гг. её представляли два ярко выраженных основных направления - правое исламистское и левое «социалистическое», которые искусственно, с применением силовых методов, были лишены политического влияния, что послужило, на наш взгляд, главной причиной падения режима М. Дауда.
Результатом такого развития ситуации стал совершенный в апреле 1978 г. государственный переворот. К власти пришла просоветская Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), провозгласившая курс «социалистической ориентации».
Многие современные исследователи политической истории Афганистана считают, что военный переворот 27 апреля 1978 г. был осуществлен исключительно при поддержке СССР, а его результатом стал приход к власти марионеточного просоветского правительства. Однако данная точка зрения нам представляется весьма упрощенной.
Архивные материалы, опубликованные некоторыми исследователями, подтверждают, что руководство КПСС действии-тельно поддерживало контакты с лидерами НДПА, и после перехода ее в оппозицию режиму М. Дауда призывала основные фракции к партийному единству. Представители КПСС даже информировали руководство НДПА о ходе своих переговоров с Даудом.
Втоже время каких-либо прямых свидетельств о том, что советские представители принимали решение об осуществлении политического переворота не существует. Более того, очевидно, что «советизация» Афганистана была не выгодна советскому руководству, поскольку неминуемо привела бы к жесткому ответу со стороны США и НАТО, что, учитывая геогра-
фическое положение Афганистана, объективно угрожало бы советским границам [11]. Другими словами, СССР (как, кстати, и США) был заинтересован скорее в сохранении контролируемого и предсказуемого режима Дауда и нейтрального статуса Афганистана.
Тем не менее, очевидно, что установление в Афганистане режима НДПА объективно означало вовлечение страны в орбиту советского влияния. Другими словами, основные тенденции общественно-политического развития страны стали во многом определяться Москвой. Тем не менее, жесткого давления с её стороны Кабул не испытывал. В этой связи показательно, что советские советники, наводнившие страну после событий 1978 г., предпочитали оказывать лишь «направляющее», «опосредованное» влияние на общественно-политическую обстановку. Единственным исключением являлась акция 27 декабря 1979 г. по ликвидации режима Х. Амина, по приказу которого был умерщвлён первый руководитель Демократической Республики Афганистан (ДРА) Нур Мохаммад Тараки.
Рассматривая эволюцию общественно-политического развития Афганистана на этапе нахождения у власти НДПА, можно, на наш взгляд, утверждать, что основным её содержанием явились попытки нового руководства перенести опыт развития советской государственности на афганскую почву. При этом главным деструктивным фактором общественно-политического развития страны данного периода определялся слабостью цент-
ральной власти. Руководство ДРА контролировало лишь около 20% территории с населением менее 50%.
Объективная слабость режима НДПА была также обусловлена низким уровнем образования значительной части горожан, неграмотностью крестьян (более 95%). В результате идеи и лозунги «афганского социализма» не находили понимания у большинства населения. Фактически только силовые структуры являлись опорой режима.
В результате к середине 1980-х гг. в Афганистане проявились аналогичные советским процессы «застоя» и «системного кризиса». Надежды на своеобразную «перестройку» связывались со сменой партийного руководства в 1989 г., однако и этот шаг в условиях стремительного развивающихся процессов распада СССР и мировой социалистической системы уже не мог существенно повлиять на стабилизацию обстановки. Падение советского режима явилось неизбежным и стало реальностью в 1992 г. [12, с. 144 -145].
Таким образом, противоречивость основных тенденций и слабость центральных государственных структур представляли собой главные особенности политического процесса афганского государства в период с 1945 по 1992 гг. Они были обусловлены совокупностью детерминант как объективного свойства, связанных с историческими особенностями афганской государственности, так и субъективного, определяемого реалиями «холодной войны».
Библиографический список
1. История Афганистана [Э/р]. - Р/д: http://www.afghanistan.ru/doc.xhtml?id=103
2. Абдуллоев, Р Кого больше в Афганистане? [Э/р]. - Р/д: http://www.easttime.ru/analitic/2/13/479.html
3. Сайт РИА Новости: [Э/р]. - Р/д: http://www.ria.ru/world/20111121/493981568.htm, 21.11.2011
4. Ромодин, А. В. Афганистан. Часть 1. [Э/р]. - Р/д: http://afg-hist.ucoz.ru/publ/6-1-0-10
5. Топорков, В.М. Советский союз и политическая обстановка в Афганистане в 1978-1990 гг. Опыт факторного анализа // Вестник чуваш-
ского университета. - 2005. - № 3.
6. История Афганистана [Э/р]. - Р/д: http://www.afghanistan.ru/doc.xhtml?id=103
7. Дж. Кьеза Бесконечная война. - М., 2003.
8. Топорков, В.М. Советский союз и политическая обстановка в Афганистане в 1978-1990 гг. Опыт факторного анализа // Вестник чуваш-
ского университета. - 2005. - № 3.
10. О деятельности оппозиционных групп в данный период времени см. подробнее: История Афганистана с древнейших времен до наших дней / отв. ред. Ю.В. Ганковский. - М., 1982.
11. Цит по: В.Г. Коргун История Афганистана. XX век. - М., 2004.
12. Мордкович, Н. История модернизации Афганистана: взгляд из Москвы [Э/р]. - Р/д: http://www.afghanistan.ru/doc/11522.html
13. Подробнее об этих процессах см.: Спольников, В.Н. Афганистан и исламская оппозиция: истоки и цели. - М., 1990.
Bibliography
1. Istoriya Afganistana [Eh/r]. - R/d: http://www.afghanistan.ru/doc.xhtml?id=103
2. Abdulloev, R. Kogo boljshe v Afganistane? [Eh/r]. - R/d: http://www.easttime.ru/analitic/2/13/479.html
3. Sayjt RIA Novosti: [Eh/r]. - R/d: http://www.ria.ru/world/20111121/493981568.htm, 21.11.2011
4. Romodin, A. V. Afganistan. Chastj 1. [Eh/r]. - R/d: http://afg-hist.ucoz.ru/publ/6-1-0-10
5. Toporkov, V.M. Sovetskiyj soyuz i politicheskaya obstanovka v Afganistane v 1978-1990 gg. Opiht faktornogo analiza // Vestnik chuvashskogo universiteta. - 2005. - № 3.
6. Istoriya Afganistana [Eh/r]. - R/d: http://www.afghanistan.ru/doc.xhtml?id=103
7. Dzh. Kjeza Beskonechnaya voyjna. - M., 2003.
8. Toporkov, V.M. Sovetskiyj soyuz i politicheskaya obstanovka v Afganistane v 1978-1990 gg. Opiht faktornogo analiza // Vestnik chuvashskogo universiteta. - 2005. - № 3.
10. O deyateljnosti oppozicionnihkh grupp v dannihyj period vremeni sm. podrobnee: Istoriya Afganistana s drevneyjshikh vremen do nashikh dneyj / otv. red. Yu.V. Gankovskiyj. - M., 1982.
11. Cit po: V.G. Korgun Istoriya Afganistana. XX vek. - M., 2004.
12. Mordkovich, N. Istoriya modernizacii Afganistana: vzglyad iz Moskvih [Eh/r]. - R/d: http://www.afghanistan.ru/doc/11522.html
13. Podrobnee ob ehtikh processakh sm.: Spoljnikov, V.N. Afganistan i islamskaya oppoziciya: istoki i celi. - M., 1990.
Статья поступила в редакцию 26.04.14
УДК 32
Radonova A.V. HISTORICAL EXPERIENCE DESIGN AND IMPLEMENTATION OF SOCIAL POLICY IN RUSSIA.
This paper contains an analysis of historical experience in the development and implementation of social policy in Russia. The characteristics of the population and order within a state social insurance system are given. The analysis of legislation that regulated the Soviet system of social security of the population has been conducted. The basics of the main institutions of social protection in the USSR, such as social assistance and social insurance of employees, have been specified.
Key words: historical experience, development and implementation of social policy, social support, social assistance, social security, social activities, social insurance, social assistance and reforming period.
А.В. Радонова, канд. истор. наук, доц., зав. каф. уголовного права Алтайского института экономики, г. Барнаул, Е-mail: [email protected]
