CC BY
6УДК 339.5
ВНЕШНЕТОРГОВЫЙ ФАКТОР В ПРОЦЕССАХ ДИВЕРСИФИКАЦИИ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ
Бельченко Марина Арнольдовна
Санкт-Петербургский имени В.Б. Бобкова филиал Российской таможенной академии, доцент кафедры экономики таможенного дела, канд. экон. наук, доцент, e-mail: marina-spb-et@yandex.ru
В статье рассмотрены вопросы модернизации российской экономики в координации с задачами импортозамещения и диверсификации экспорта. Автором сформулированы предложения по корректировке содержания некоторых стратегических направлений государственной программы импортозамещения в аспекте роли внешнеторгового сектора. Дан критический анализ динамических характеристик состояния показателей внешнеэкономического комплекса Российской Федерации. Акцентировано внимание на негативной роли ряда экзогенных факторов влияния на состояние и развитие экономики страны. Подчеркнуто базовое значение отраслей топливно-энергетического и сырьевого комплексов в реформировании экономики России
Ключевые слова: импортозамещение; экономическая диверсификация; внешнеторговая квота; сальдо торгового баланса; товарные условия торговли; волатильность; нефтегазовый экспорт
FOREIGN TRADE FACTOR IN THE PROCESSES OF DIVERSIFICATION OF THE RUSSIAN ECONOMY
Belchenko Marina A.
Russian Customs Academy St. Petersburg branch named after Vladimir Bobkov, Associate Professor of the Department of Customs Economics, Candidate of Economic Sciences, Docent, e-mail: marina-spb-et@yandex.ru
The article deals with the issues of modernization of the Russian economy in coordination with the tasks of import substitution and export diversification. The author makes the proposals on the content of some strategic directions of the state import substitution program in the aspect of the foreign trade sector role. A critical analysis of the dynamic characteristics of the state of indicators of the foreign economic complex of the Russian Federation is given. The article focuses on the negative role of a number of exogenous factors of influence on the state and development of the country's economy. The basic importance of the branches of the fuel and energy and raw materials complexes in the reform of the Russian economy is emphasized
Keywords: import substitution; economic diversification; foreign trade quota; trade balance; commodity terms of trade; volatility; oil and gas exports
Для цитирования: Бельченко М.А. Внешнеторговый фактор в процессах диверсификации российской экономики // Учёные записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной
академии. 2021. № 3 (79). С. 71-77.
Решение задач, связанных с достижением цели индустриального возрождения экономического потенциала Российской Федерации, требует перманентного мониторинга состояния всех элементов внешнеэкономического комплекса страны с последующей оперативной коррекционной реакцией. Как уже отмечалось автором ранее [1], существует своеобразная «экономическая дилемма» в ситуации необходимости осуществления реинду-стриализации при условии проведения программы импортозамещения в стране, которая не входит в число лидеров формирования передовых технологических укладов.
Ярким признаком, характеризующим степень деиндустриализации экономики России, является высокий показатель объема и номенклатуры импортной инвестиционной и промежуточной продукции. Сложно определить очередность причинно-следственных связей - импорт ли явился «виновником» деградации российской промышленности, или напротив, коллапс «производственного потенциала имеет своим следствием то, что значительная
часть внутреннего рынка инвестиционных товаров принадлежит иностранным производителям» [2, с. 205]. За счет поставок из-за рубежа в конце второго десятилетия XXI в. обеспечивалось 60-80 % потребностей тяжелого машиностроения, в станкостроении этот показатель достигал 90 %, в радиоэлектронике - 80-90 %, в фармацевтике, медицинской и легкой промышленности - 70-90 % [3, с. 28.].
Процесс глубокой деиндустриализации в России явно не был связан и с переносом производства за рубеж (что можно было наблюдать в некоторых ведущих странах мира). Но в любом случае в основе механизмов достижения целевых показателей импортозамещения должна лежать реиндустриали-зация (неоиндустриализация) экономики страны. Связанность же, как и взаимодетерминированность этих процессов определяет необходимость реорганизации товарной структуры закупок по импорту.
Существенное падение курса рубля в конце 2014 г. привело к тому, что по объему импорта инвестиционных и промежуточных товаров (индекс физического объема) и к 2018 г. не был достигнут
уровень 2013 г. Что, безусловно, нельзяр ассматрив ать в качестве «достижений импортозамещения»; напротив, такое сокращение поставок заметно осложнило процесс технологической модернизации национального производства. Несмотря на осуществление государственных программ по поддержке импортозамещения, именно нехватка необходимого предприятиям импортного оборудования и комплектующих (в сочетании с низким качеством российской продукции) стала причиной того, что далеко не все задачи по импортоза-мещению были решены. Кажущийся на первый взгляд парадоксальным необходимый алгоритм действий является логически выверенным - проблему импортозависимости возможно решить лишь на фундаменте крупных стабильных поставок из-за рубежа. Более того, придется принять как неизбежность тот факт, что в условиях роста рублевых цен на импортные товары, расходы предприятий заметно вырастут. В свою очередь, потенциал обеспечения необходимого объема импорта модернизированной структуры детерминирован, прежде всего, состоянием экспортного потенциала.
Соответственно государственная программа импортозамещения должна включать два главных стратегических направления:
- патерналистский подход к стимулированию закупок за границей промежуточных и инвестиционных товаров посредством финансовой, информационной, административной и организационной поддержки;
- активное протекционистское участие в сохранении и преумножении потенциала «дойного стада» российской экономики из числа главных акторов, формирующих положительное сальдо торгового баланса (в т.ч. компаний топливно-энергетического, металлургического, химического межотраслевых комплексов).
Вероятно, вместо того, чтобы в очередной раз муссировать темы «голландской болезни» и «ресурсного проклятья» следует акцентировать внимание на том факте, что решающую роль в развитии ресурсоизбыточных стран играют особенности управления, состояние образования и эффективность государственного регулирования.
В связи с этим, возвращаясь к вопросу импортозамещения, отметим: сторонники «сырьевой теории развития» не без основания полагают, что «добыча сырья, требующая привлечения значительных трудовых ресурсов и промышленную базу с помощью эффекта мультипликатора, позволяет развить экономику» [4, с. 15].
В соответствии с общей теорией экономического роста В.К. Фальцманом [5, с. 6] предложена производственная функция в неявном виде, согласно которой прирост ВВП есть функция природного фактора, труда, капитала, НТП, управления и внешней среды. На наш взгляд, в контексте рассматриваемой темы особого внимания заслуживает анализ сопряженности природного, геополитического
и внешнеэкономического факторов, а также -потенциал их скоординированности.
Тактика проведения работы в рамках указанных стратегических направлений импортозамещения требует перманентного учета ряда важных динамических характеристик состояния некоторых показателей внешнеэкономического комплекса РФ.
Внешнеторговый фактор играет существенную роль в экономическом развитии России. На протяжении четверти века влияние внешнеэкономических связей на векторы и темпы эволюции социально-экономического комплекса, на объем и содержание потенциала страны неуклонно росло. Так, статистические данные Всемирного банка свидетельствуют: при росте за период 1992-2011 гг. ВВП страны (в текущих ценах) в 3,2 раза российский экспорт увеличился в 8,45 раза, импорт - в 7,1 раза [6, с 226]. Импортные закупки явились важным (а зачастую - единственным) источником обеспечения инвестиционными, потребительскими и продовольственными товарами, сопутствующими и автономными технологиями. До 2014 г. Россия входила в первую десятку мировых экспортеров физической продукции. Для внешнеторгового оборота характерно постоянное и достаточно существенное положительное сальдо. В «рекордном» 2000 г. коэффициент покрытия импорта экспортом достиг 3-х кратной величины; в период 2010-2015 гг. составлял от 1,57 до 1,9; в не самом лучшем для российского экспорта 2020 г. этот коэффициент уже - 1,45 (подсчитано автором по данным [7, 8, 9]). Расширение производства сверх внутренних потребностей за счет экспорта позитивно повлияло на общие показатели роста экономики, занятости, оплаты труда, доходов предприятий, валютных и налоговых поступлений. И даже -показатели социальной стабильности.
Из России на мировые рынки вывозится от 20 до 75 % всей производимой в отдельных отраслях продукции; в ее составе: необработанные лесоматериалы, целлюлоза, природный газ, нефть, нефтепродукты, уголь, фанера, газетная бумага.
Вместе с тем, столь высокие параметры и экспортных квот, и «внешнеторговой товарности» имеют и негативные стороны влияния. Во-первых, резкое ухудшение конъюнктуры мировых рынков и геополитическое давление при таких величинах экспортных квот в условиях излишне «открытой экономики» крайне неблагоприятно сказывается на социально-экономическом положении государства. Согласно «Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года» [10], 12 из 25 угроз экономической безопасности четко определены особенностями внешнеэкономических связей. Столько же показателей состояния экономической безопасности страны полностью детерминированы внешними факторами, а еще 28 в той или иной степени зависят от них [11, с. 65].
Кроме того, высокая доля ориентированной на экспорт продукции в общем объеме российского
производства сокращает национальный потенциал обеспечения собственных воспроизводственных процессов. Однако следует отметить, что среди позитивных изменений состояния экономики страны - заметное снижение внешнеторговой товарности в сравнении с катастрофическими показателями 20-летней давности. Что прямо и косвенно свидетельствует и об активизации экономических процессов, и о восстановлении кооперационных связей, и об эффективности мер государственного регулирования внешней торговли.
Как отмечает В.П. Оболенский, в 2014-2018 гг. «экспортная квота у России не опускалась ниже 26 %, импортная квота находилась на уровне 20 %» [12, с. 9]. Так, опираясь на приводимые этим автором данные, можно подсчитать, что внешнеторговая квота в 2018 г. составила 51,4 %.
На внешнеторговое сальдо приходится от 5 до 10 % произведенного ВВП. При этом все же необходимо учитывать, что существенные колебания «веса» чистого экспорта по отношению к ВВП России (в течение пяти лет в диапазоне от 5,3 до 10 % [12, с. 10]) в значительной мере определены волатильностью курсовой стоимости рубля.
Следует особо подчеркнуть, как и в случае с расчётом внешнеторговой (экспортной, импортной) квоты, сопоставление сальдо торгового баланса с объемом ВВП несколько некорректно. Связано это с тем, что показатели числителя в формуле расчета (чистый экспорт, внешнеторговый оборот, импорт и экспорт) выражаются в «международных долларах», а знаменатель (ВВП) отражен «по обменному курсу». Что при изменении курсовой стоимости рубля (с общей тенденцией к снижению) приводит к существенному скачку показателя квот и доли чистого экспорта в ВВП даже в условиях сохранения объемов внешнеторговых показателей.
Так, по подсчетам автора, по среднегодовому официальному курсу рубля ВВП Российской Федерации в 2015 г. сократился по сравнению с 2014 г. более чем в 1,5 раза: с 2 059,9 до 1 363,5 млрд долл. США. А за период 2013-2016 гг. - в 1,8 раза [8, 13]. Еще более существенным были показатели «падения» периода 1997-1999 гг. - более чем в 2 раза. Тогда внешнеторговая квота продемонстрировала «рекордный прыжок» с 31,8 % до 49,1 %; и это при том, что внешнеторговый оборот сократился на 25 %. Что, безусловно, не отражает реального состояния ни ВВП страны, ни результатов сопоставления с ним основных показателей внешней торговли. Тем не менее, согласно установленной методике, по итогам 2020 г. (ВВП которого уступает показателю 2013 года более чем в 1,5 раза) внешнеторговая квота составила около 39 % (2019 г. - 41 %) [8, 13]. Учитывая «перманентный характер» сложной геополитической и геоэкономической ситуации, в которой функционирует внешнеэкономический комплекс РФ, сложно согласиться с мнением ряда специалистов, утверждающих, что подобные параметры экспортно-импортных квот являются
приемлемыми. Безусловно, речь не идет об автаркическом пути развития экономики. Но для страны с колоссальным ресурсным потенциалом (от природного до потребительского), страны, постоянно подвергающейся негативному давлению внешних факторов (от мировых циклических кризисов до экономических санкций политического генезиса), такие характеристики выглядят чрезмерными. Влияние ряда практически бесконтрольных для национальной экономики экзогенных факторов (колебания валютных курсов, высокая волатильность цен, изменение учетных ставок, резкий технологический прорыв, протекционистские меры, санкционное давление, политические «катаклизмы» за рубежом и пр.) может стать катастрофическим для излишне экстравертивных экономик.
Давление десятка факторов внешнего влияния на безмерно «открытую экономику» существенно снижает эффективность прогнозирования ее развития и требует частного оперативного вмешательства с целью корректировки параметров и направлений в рамках принятой стратегии развития. Так, только благодаря тому, что в течение 20172018 гг. средние контрактные цены на товары российского экспорта росли ежегодно более чем на 20 %, а цены на импортные товары - в десять раз медленнее, России удалось получить дополнительно 117 млрд долл. (без учета изменения физического объема внешнеторгового оборота) [12, с. 11]. Вместе с тем, в целом за период 2014-2018 гг. общие потери от ухудшения ценового фактора конъюнктуры мировыхтоварных рынков составили 132 млрд долл., т.к. в первые три года пятилетия урон обороту был нанесен в размере 249 млрд долл. Таким образом, если в 2013 г. поступления от экспорта с расчетами в иностранной валюте составили 531,6 млрд долл., то в 2016 г. - лишь 283,2 млрд долл., т.е. упали почти в 1,9 раза. Девальвация рубля отозвалась классически: за тот же период пропорционально сократились расходы на импорт (с 338 до 187,9 млрд долл., т.е. в 1,8 раза; при росте «в рублях» в 1,17 раза), но в рублевом выражении поступления от экспорта несколько выросли (примерно на ту же величину на сколько увеличились рублевые расходы на импорт - 1,12 раза). Последствия снижения цен на внешних рынках были несколько смягчены заметным снижением курсовой стоимости национальной валюты при переводе экспортных поступлений в рубли. Безусловно, при более низких показателях внешнеторговой квоты подобные резкие изменения конъюнктуры мировых рынков не оказали бы столь существенного воздействия на состояние экономического потенциала страны.
В аспекте критического рассмотрения проблем «открытой экономики» весьма показательны некоторые итоги анализа динамики внеш-нейторговли Россииважнейшимидля национальной экономики товарами: нефтью и нефтепродуктами. Ненадежным «фундаментом» в качестве внешнеэкономической опоры для национальной экономики
являются и существенные колебания бартерных условий торговли в связи с изменениями цен на мировых рынках. В «тучные» для экспортеров первые годы текущего века подобные условия достигали в целом 147,87 %, а со странами дальнего зарубежья даже - 165,53 % (в 2000 г.). Но, например, в 2015 г. индекс средних цен всех товарных групп экспорта России (в сравнении с 2014 г.) находился в диапазоне от 46,8 % до 88,4 %. По наиболее важной для российского экспорта группе товаров снижение достигало 57,8-57,9 % (топливно-энергетические товары, минеральные продукты) и 79,1 % (металлы и изделия из них). Некоторое исключение составила группа продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья - 90,5 %; хотя и здесь, как видно, не обошлось без снижения экспортных цен. В то же время, индекс средних цен на товары главной группы российского импорта - машины, оборудование и транспортные средства - составлял 88,5 %. Учитывая, что «удельный вес» в стоимостном выражении основных товарных групп в экспорте и в импорте примерно одинаков, целесообразно вывести показатель условий торговли в 2015 г. на основе сопоставления лишь двух групп товаров. Таким образом, товарные (бартерные) условия российской торговли составили всего лишь около 65 % (рассчитано автором по данным [14]).
Конечно, высокие мировые цены на нефть и цветные металлы способствовали решению в начале XXI в. проблемы российского колоссального внешнего долга 90-х гг. Вряд ли найдутся примеры столь благоприятного изменения условий торговли целой страны, связанных с ростом цен на экспорт товаров «высокотехнологичного передела».
С другой стороны, снижение поступлений от реализации российской нефти за рубежом в 2020 г. на 40,8 % (72,4 млрд долл.) в сравнении с предыдущим годом, сопровождалось сокращением физического объема экспорта только на 11,4 % (238,61 млн т). А, при сокращении доходов российских компаний от экспорта нефтепродуктов в 2020 г. на 32,3 % (45,346 млрд долл.), объем вывоза уменьшился лишь на 0,8 % (141,8 млн т) [15]. Но при этом, уже в декабре 2020 г. стоимость экспорта нефтепродуктов была на 52,5 % больше показателя предыдущего месяца, при росте объемов экспорта всего на 45,7 %. Доходы от продажи российского газа в 2020 г. не были никогда столь низкими с 2004 г. (всего 25,1 млрд долл.). Хотя в 2020 г. объемы экспорта сжиженного природного газа и выросли (на 4,5 %), доходы от его реализации были на 15 % ниже, чем в 2019 г. [16].
И сокращение традиционно высокого показателя доли нефтегазовых доходов в бюджете России в 2020 г. до 29,3 % (с 43,2 % - в 2019 году) [17] вряд ли можно рассматривать в качестве достижения (снижение роли «нефтяной иглы»). Это всего лишь объективное отражение ухудшения конъюнктуры мирового энергетического рынка для российских экспортеров.
Частично надо согласиться с мнением, что «...ориентация нашей страны исключительно на экспорт сырьевых товаров не может быть для нас стратегически правильной, потому что все эти товары являются исключительно неустойчивыми в плане влияния на них мировой конъюнктуры» [18]. Но почему же «исключительно»; никто к этому не призывает и предпринимаются усилия к изменению структуры экспорта. И разве конъюнктура рынков высокотехнологичных товаров характеризуется как «исключительно устойчивая»? Обновление ассортимента и смена предпочтений на рынке такой продукции куда более динамичный процесс, чем в топливно-сырьевом секторе мировой торговли. Что, очевидно, отражается и на ценовой составляющей конъюнктуры.
В связи с этим, следует более критически подходить и к «восторгам» по поводу активного участия России в мировой торговле зерном. Снизить «роль природной ренты в экспорте» аграрной продукции еще сложнее ввиду зависимости параметров волатильности мировых цен от природных факторов, которые оказывают на благополучие аграрного сектора значительно большее воздействие, чем на топливный или металлургический комплексы. Так, в 2020 г. урожай зерна в России составил 132,9 млн тонн; в 2019 г. - 121,2 млн тонн; в рекордном 2017 г. - 135,5 млн тонн [19]. Но в 2012 г. -всего менее 71 млн тонн (снижение за год почти на четверть - 24,7 % [20]). Еще более заметен диапазон изменений средней урожайности. Например, за период 2010-2020 гг. отмечены двукратные колебания: от 14 до 28 ц/га [21]. Следует учитывать и те существенные коррективы в состояние конъюнктуры, которые вносят «вести с полей» других участников зернового рынка. Так, по результатам 2020-2021 гг. ожидается рекордный уровень мировой торговли пшеницей, рекордный урожай кукурузы в мире и рекордный ожидаемый уровень мировой торговли ею, рекордное производство и потребление ячменя в мире [21]. Все это, несомненно, скажется на условиях торговли агропродукцией. Существует мнение: процессы глобализации сказываются на волатильности мировых цен на зерно в большей степени, чем цены на энергоресурсы [22].
Последствия подобной нестабильности практически по всем товарным группам не могут не оказать негативного воздействия на уровень устойчивого развития экономики страны.
В связи с этим трудно поверить в четкую выверенность составленных в апреле 2019 г. прогнозов Минэкономразвития РФ даже на 6 лет, согласно которым к 2024 г. общий объем экспорта может достигнуть 512 млрд долл. (рост по сравнению с 2018 г. на 13,9 %). При этом прогнозируется, что нефтегазовый экспорт будет сокращаться (с 262 до 215 млрд долл.) при росте не нефтегазового до 298 млрд долл. (с 181 млрд долл.) [23]. Среди задач внешнеэкономической политики, решение которых предполагается к 2024 г., планируется достижение
объема поставок продукции машиностроения в 50 млрд долл., продукции АПК - 45 млрд долл., экспорта услуг - в размере 100 млрд долл. в год [24]. Для сравнения отметим, что в 2020 г. экспорт машин, оборудования и транспортных средств (коды ТН ВЭД 84-90) составил менее 6 % всего объема экспорта России, т.е. около 19,3 млрд долл., в предыдущем году - только около 22,6 млрд долл. (рассчитано автором по данным [9, 7]).
Ненадежность подобных прогнозов определена целым рядом внешних факторов, состояние которых практически не зависит от усилий РФ. Так, например, достижение намеченного показателя поступлений от реализации несырьевых товаров (250 млрд долл. в 2024 г.) возможно, если только одним из массы условий будет повышение мировых цен в течение всего периода в среднем на 4 % в год [25, с. 25]. Более того, увеличение объемов поставок подобных товаров плохо согласуется с программами импортозамещения: достаточен ли потенциал экономики России для обеспечения планируемого роста экспорта в условиях... планируемого роста спроса на отечественную инвестиционную и промежуточную продукцию в качестве альтернативы импортной? Если же речь идет об импортозамеще-нии лишь по потребительским товарам, то это никак не улучшит ситуацию с зависимостью от зарубежных поставок.
Отметим еще один существенный момент, связанный с реакцией экономики России на внешнюю конъюнктуру. Снижение поступлений в страну иностранной валюты, вызванное ухудшением внешнеторговых условий (бартерных и, как следствие, торговых, в случае сохранения прежних физических объемов экспорта), влечет за собой понижение курсовой стоимости рубля. Что, в свою очередь, заметно сказывается на усилении роста внешнеторговой квоты в связи со снижением номинального показателя ВВП, выраженного «по обменному курсу», но при сохранении характеристики внешнеторгового оборота в «международных долларах». Соответственно, вырастает формальный показатель «степени открытости экономики». Значит и уровень неопределенности, связанный с влиянием внешних факторов, вновь возрастает, как и степень экономической энтропии.
«Оперативное» сокращение доли экспорта топливно-энергетических товаров, являющихся основой российского предложения на мировых рынках (62,1 % в структуре экспорта РФ в 2019 г.; 49,6 % - в 2020 г. [15]), невозможно по ряду причин. Одну из них - особенности потребностей потенциального покупателя - как правило, не учитывают. Спрос на российскую продукцию высокого уровня передела ограничен уже тем, что ведущие страны мира обладают значительными мощностями по переработке сырья. Рынки же стран с менее развитой экономикой, давно и надежно закреплены за традиционными поставщиками готовых изделий и полуфабрикатов.
Если до сих пор уровень импортозависимости некоторых российских отраслей промышленности характеризуется весьма существенными показателями (в отдельные годы затраты на приобретение за рубежом машин и оборудования составляли до 87 % внутреннего производства), то начальный этап форсированной индустриализации потребует гарантированного, относительно стабильного источника средств на инвестиционные товары. И пока такой основной источник один - топливно-сырьевой комплекс. В 2019 (2018) г. от реализации минеральных продуктов (доля в экспорте - 53,5 %) за рубежом Россия получила 226,9 (242,7) млрд долл. Из этого объема поступлений продажа нефти и нефтепродуктов принесла 221,6 млрд [26]. Кроме того, недрагоценные металлы и изделия из них дали еще 37,6 (43,9) млрд при том, что весь импорт в России за 2019 год составил 244,3 млрд, т.е. только эти две товарные группы с лихвой компенсировали все затраты на импортные закупки.
Возвращаясь к изложенному выше предложению о протекционистском отношении со стороны государства к ведущим российским акторам внешнего рынка, формирующих положительное сальдо торгового баланса, отметим необходимость рассмотрения предложения В.К. Фальцмана по «активизации фактора нефти». Смысл рекомендации «заключается в перераспределении части доходов от её экспорта в те отрасли, которым предстоит компенсировать потери от снижения добычи нефти» [5, с. 6-7]. По мнению автора предложения, критериями успешности такого перераспределения должны явиться объёмы импорто-и экспортозамещения. Добавим - речь не должна идти об изъятии «избыточных доходов» у добывающих компаний; предполагается лишь целевое перераспределение налогов в направлении обновления (создания) основного капитала секторов, доля которых должна расти как в совокупном продукте, так и в объемах экспорта. И если экономическая диверсификация - это средство межотраслевого перелива капитала и метод оптимизации структурных преобразований в экономике, то через такую реструктуризацию экономики и повышение ее конкурентоспособности возможен переход к решению вопросов снижения импортозависимости и диверсификации экспорта.
Необходимость всесторонней поддержки со стороны государства добывающего сектора в «активном состоянии» определена уже той высокой долей нефтегазовых доходов, которую они составляют в бюджете России (в период с 2005 по 2019 гг. - в диапазоне от 35,9 % до 51,3 %). Кроме того, мощный потенциал компаний, производящих химическое сырье, топливо, металлы, удобрения, предоставляя финансовые возможности для активизации отечественных предприятий в качестве вспомогательных и обслуживающих смежников, тем самым должен способствовать
процессам реиндустриализации. Что, в связи с высокими требованиями к качеству продукции со стороны заказчиков топливно-сырьевого, металлургического, химического секторов, позитивно скажется на изменении товарной структуры экспорта и на снижении показателей импортозависимости.
Вместе с тем, необходимо снижать чрезмерную зависимость и доходной части бюджета страны от внешнеторговых поступлений, прежде всего, по причине заметных колебаний объемов чистого экспорта. Так, например, в 2020 г. положительное сальдо внешней торговли РФ было на 41,42 % меньше, чем в 2019 г. [15]; подобное сокращение на 73,9 млрд долл. выше всего российского импорта машин за тот же год в 3,8 раза. Но по итогам 2018 г. сальдо составляло 211,6 млрд. долл., превзойдя показатель предыдущего года сразу на 80,6 млрд [27]. Подобные колебания характерны и для объемов внешнеторгового оборота в целом: показатели относительно благополучного 2019 г. существенно - на 170 млрд долл. - отстают от параметров 2012-2013 гг. [7]. О каком серьезном планировании бюджета может идти речь в таких условиях «внешнеэкономического диктата»?
Сталоуже «крылатой фразой» заявлениезамести-теля председателя Совета Федерации, сделанное на парламентских слушаниях по теме «Состояние и проблемы законодательного обеспечения геологического изучения недр России»: «Приходится выбирать: или инновационный путь развития, или разработка полезных ископаемых. В ближайшие пять лет в инновационной составляющей мы сильно ещё не продвинемся, значит, надо развивать сырьевой сектор.» [28]. Для достижения целей реиндустриализации и импортозамещения необходим взвешенный подход к использованию гигантского потенциала ключевого игрока на мировом энергетическом рынке, занимающего (2020 год):
- 4 место в мире по потреблению энергоресурсов (5 % мирового);
- 3 место по производству энергии (10 % мирового);
- 2 место по добыче природного газа;
- 2-3 место по добыче нефти;
- 1 место по экспорту природного газа (16 % мирового);
- 2 место по экспорту нефти (11 % мирового);
- 3 место по экспорту угля (12 % мирового).
Не преуменьшая негативных сторон товарной структуры экспорта, включающей существенную топливно-сырьевую составляющую, необходимо принять за аксиому: поддержание условий для успешного функционирования всех звеньев межотраслевых комплексов, обеспечивающих основную часть поступлений от экспорта - одна из фундаментальных задач в программах реиндустриализации, импортозамеще-ния и внешнеэкономической диверсификации.
По большинству товарных групп энергоносителей положительные показатели Индекса выявленного сравнительного преимущества (RCA), (Индекс Баласса) подтверждают сильные позиции России как ключевого экспортера на мировом энергетическом рынке [29]. Пожалуй, во вторую часть вышеприведенного заявления члена Совета Федерации необходимо внести существенную поправку, а именно: «В инновационной составляющей мы сильно не продвинемся, если не станем развивать сырьевой сектор.». И, в первую очередь, потребуется пересмотреть национальную энергетическую политику с учетом таких экзогенных факторов, как динамика и направления цен на сырьевых рынках, усиление технологической конкуренции, межтопливное соперничество, ассортиментные и территориальные тенденции в глобальной структуре потребления, потенциал внешнего санкционного давления.
Библиографический список:
1. Бельченко М.А. Импортозамещение и реиндустриа-лизация: к вопросу взаимной детерминированности процессов экономических преобразований // Учёные записки Санкт-Петербургского имени В.Б Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2021. № 2 (78). С. 56-63.
2. Львова М.И. Реиндустриализация и импортозамеще-ние: общее и особенное // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2018. Т. 7. № 2 (23). С. 203-206.
3. Хейфец Б.А., Чернова В.Ю. Импортозамещение не может быть долгосрочной стратегией // Общество и экономика. 2018. № 6. С. 27-42.
4. Беренов А.Н. Сырьевая модель развития: основные аналитические подходы // Российское предпринимательство. № 21 (219) /ноябрь 2012. С. 11-16.
5. Фальцман В.К. Россия: факторы роста в контексте мировой экономики // Современная Европа. 2020. № 1. С. 5-13.
6. Пискулова Н.А. Современные тенденции и особенности развития российской внешней торговли // Вестник МГИМО-Университета. 2015. № 6 (45). С. 225-235.
7. Внешняя торговля России: 1994-2021 // Мировые Финансы. URL: http://global-finances.ru/vneshnyaya-torgovlya-rossii/ (дата обращения: 12.06.2021).
8. Итоги внешней торговли России // Аналитика за 2020 год. URL: https://ru-stat.com/analytics/7839 (дата обращения: 12.06.2021).
9. Внешняя торговля России в 2020 году. Подготовлено сайтом Внешняя Торговля России на основе данных Федеральной таможенной службы России. 13.02.2021 г. URL: https://russian-trade.com/reports-and-reviews/2021-02/vneshnyaya-torgovlya-rossii-v-2020-godu/#:~:text=В%20 структуре%20 экспорта% 20России%20в,пришлась%20на%20следующие%20 виды%20товаров%3А (дата обращения: 11.06.2021).
10. Указ Президента РФ от 13.05.2017 № 208 «О Стратегии экономической безопасности Российской Федерации
на период до 2030 года». URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_216629/942772dce30 cfa36b671bcf19ca928e4d698a928/ (дата обращения: 30.05.2021).
11. Назаров В.П. Влияние глобальных рисков на экономическую безопасность России // Ученые записки Крымского федерального университета имени В.И. Вернадского. Экономика и управление. 2019. Т. 5 (71). № 4. С. 64-70.
12. Оболенский В.П. Внешняя торговля России: содействие процессам воспроизводства // Российский внешнеэкономический вестник. № 9. 2019. С. 7-22.
13. ВВП России по годам: 1991-2021 // Мировые финансы. URL: http://global-finances.ru/vvp-rossii-po-godam/ (дата обращения: 30.05.2021).
14. Таможенная статистика. Федеральная таможенная служба. URL: https://customs.gov.ru/statistic (дата обращения: 30.05.2021).
15. Россия увеличила в 2020 году экспорт бензина на 12,4 % // ИА ТАСС. 08.02.2021. URL: https://tass.ru/ ekonomika/10648337#:~:text=0сновой%20российско-го%20экспорта%20традиционно%20являлись,(в%20 2019%20году%20-%2046%2С1%25) (дата обращения: 30.05.2021).
16. Экспорт газа из России // Деловой портал TAdviser. 02.03.2021. URL: https://www.tadviser.ru/index.php/ Статья: Экспорт_газа_из_России#.Э0.9Р.01.80. D0.BE.D0.B4.D0.B0.D0.B6.D0.B0_.D0.B3.D0.B0. D0.B7.D0.B0_.D0.BED1.80.D0.B8.D0.BD.D0.B5. D1.81.D0.BB.D0.B0_.D0.A0.D0.BE.D1.81.D1.81.D0.B8. D0.B8_.2425.2C1_.D0.BC.D0.BB.D1.80.D0.B4_-_. D0.BC.D0.B8.D0.BD.D0.B8.D0.BC.D1.83.D0.BC_. D1.81_2004_.D0.B3 (дата обращения: 31.05.2021).
17. В российском бюджете снизилась доля нефтегазовых доходов // РИА Новости. 20.08.2020. URL: https:// ria.ru/20200820/1576013144.html (дата обращения: 14.05.2021).
18. Сельцовский В.Л. Некоторые направления совершенствования товарной структуры российского экспорта // Viperson.ru. URL: http://viperson.ru/ articles/vyacheslav-seltsovskiy-nekotorye-napravleniya-sovershenstvovaniya-tovarnoy-struktury-rossiyskogo-eksporta(дата обращения: 30.04.2021).
19. В России в 2020 году собран второй по величине урожай зерна // NTERFAX. URL: https://www.interfax.ru/ business/742015 (дата обращения: 03.06.2021).
20. Росстат уточнил данные по урожаю зерна в РФ в 2012 году // DairyNews. 14.03.2013. URL: https:// www.dairynews.ru/news/rosstat-utochnil-dannye-po-urozhayu-zerna-v-rf-v-2.html (дата обращения: 03.06.2021).
21. Рынок зерна - длинный список рекордов первой половины сезона 2020/21. 11.01.2021. URL: https://www.oilworld.ru/analytics/forecast/316527 (дата обращения: 03.06.2021).
22. Сценарный прогноз развития зернового рынка России // Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. URL: http://ac.gov. ru/files/publication/a/7612.pdf (дата обращения: 03.06.2021).
23. Сценарные условия прогноза социально-экономического развития РФ на 2019-2024 годы // Минэкономразвития РФ. URL: http://economy.gov.ru/minec/ press/news/2019040903 (дата обращения: 10.05.2021).
24. Указ Президента РФ от 07.05.2018 № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». URL: http://www.kremlin.ru/events/ president/news /57425 (дата обращения: 20.05.2021).
25. Оболенский В.П. Наращивание российского несырьевого экспорта: возможные риски // Российский внешнеэкономический вестник. 2018. № 9. С. 22-32.
26. Итоги внешней торговли России. Аналитика за 2019 год. URL: https://ru-stat.com/analytics/6556 (дата обращения: 30.05.2021).
27. Спасибо подорожавшей нефти: профицит торгового баланса РФ за 2018 год вырос в 1,6 раза // ООО «ТРАНС. РУ». URL: https://trans.ru/news/ spasibo-podorozhavshei-nefti-profitsit-torgovogo-balansa-rf-za-2018-god-viros-v-1,6-raza (дата обращения: 30.05.2021).
28. Болдырев Ю. Горит рояль или земля под ногами? // Литературная газета. № 12-13). URL: http://old.lgz.ru/ article/3636/ (дата обращения: 22.05.2021).
29. Перспективы российского ТЭК в эпоху структурных преобразований на мировом энергетическом рынке // Деловой журнал Neftegaz.RU. .URL: https://magazine.neftegaz.ru/articles/rynok/672054-perspektivy-rossiyskogo-tek-v-epokhu-strukturnykh-preobrazovaniy-na-mirovom-energeticheskom-rynke/ (дата обращения: 30.05.2021).
