CC BY
61
Вестник Московского университета. Серия 22. Теория перевода. 2020. № 3
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА
Гао Цзяи,
аспирант Высшей школы перевода (факультета)
МГУ имени М.В. Ломоносова;
e-mail: [email protected]
ВЛИЯНИЕ ЦИФРОВИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА И КУЛЬТУРЫ НА ПЕРЕВОД
Сегодня наступает четвёртая промышленная революция, многие проблемы, вызванные цифровизацией, связаны исключительно с вопросами применения различных информационных и компьютерных технологий. Активное развитие современных информационных технологий и Интернета полностью изменило режим работы практикующих переводчиков, сделав её более удобной. Задумываясь о будущем развития перевода как одного из видов коммуникации, связанного с различными аспектами человеческой жизни, в данной работе рассматриваются проблемы, связанные с технологическим обеспечением перевода, с плюсами и минусами цифровизации перевода, с границами и возможностями использования цифровых технологий в переводе. Данная статья написана в русле современных дискуссий по проблеме цифровизации общества и её осмыслению, как в философии, так и в специальных науках, в частности, в науке о переводе. Подчёркивая изменения человека, социального пространства, культуры, выраженные в перестроении мышления, восприятия, коммуникации, языка, жизненного пространства и социализации личности, отмечается отношение к ним как к глобальным вызовам культуры в контексте идеологии трансгуманизма и противостоящей ей философии конфуцианства.
Ключевые слова: цифровизация, перевод, искусственный интеллект, трансгуманизм, конфуцианство.
Мы живём в эпоху стремительного развития самых разных технологий. Все уровни жизни современного человека, от глобальной политики и экономики до повседневного быта, за последние несколько десятилетий претерпели кардинальные изменения. Одним из факторов, спровоцировавших наступление «четвёртой промышленной революции» [Klaus Schwab, 2011] и появления ин-
дустрии 4.01 выступили информационно-коммуникационные технологии и связанная с ними тотальная цифровизация. Отмечается, как само появление нового информационно-коммуникационного пространства, радикально преобразовавшего привычный порядок общественной жизни, так и резкое увеличение скорости перемен, обусловленных быстрым развитием и распространением цифровых технологий. Цифровые технологии, как и любые другие технологии, разрабатываемые человеком — результат его постоянного стремления к повышению эффективности, оптимизации самых разных сторон своей жизни. Совершенствуя техники, технологии, энергетики, товары и услуги на базе использования результатов научных исследований, человек стремится достичь экономического, социального, экологического и информационного и пр. эффектов. В этом стремлении просматривается и желание превзойти самого себя.
Ещё в 1957 году Джулиан Хаксли писал: «при желании человеческий вид может превосходить себя, и не только время от времени — один индивид здесь таким образом, другой — там иным, а в своей совокупности, как человечество в целом. Нужно как-то назвать это новое убеждение. Возможно, подойдёт термин трансгуманизм: человек остаётся человеком, но выходит за свои пределы, осознавая и реализуя новые возможности (для) человеческой природы2 [Huxley, 1957: 17].
Стремление к обретению сверхчеловеческих свойств так же старо, как появление человеческого сознания. Люди постоянно ищут способ, чтобы выйти за границы человеческого, будь то в области экологии, географии, экономики, физиологии, творчества или духовности. Идеология трансгуманизма, основанная на эволюционной теории Дарвина, допускающая возможность человечества превзойти себя, стала одним из способов прогнозировать будущее и отчасти влиять на него.
Трансгуманизм опирается на результат научно-технической революции, особенно в сфере высоких технологий, как нано-био-инфо-когно (NBIC) — технологии, и искусственного интеллекта (AI),
1 Индустрия 4.0 — переход на полностью автоматизированное цифровое производство, управляемое интеллектуальными системами в режиме реального времени в постоянном взаимодействии с внешней средой, выходящее за границы одного предприятия, с перспективой объединения в глобальную промышленную сеть вещей и услуг. Получила своё название в связи с докладом Клауса Шваба на Всемирном экономическом форуме в 2011 году.
2 The human species can, if it wishes, transcend itself — not just sporadically, an individual here in one way, an individual there in another way — but in its entirety, as humanity. We need a name for this new belief. Perhaps transhumanism will serve: man remaining man, but transcending himself, by realizing new possibilities of and for his human nature.
на открывшиеся в ходе неё невиданные, и даже не предполагавшиеся ранее возможности воздействия на людей и их жизненный мир. Считается, что трансгуманизм как идеология, должен прийти на смену антропологии и гуманизму — теориям и мировоззрению «старого», «традиционного», «естественного» человека и соответствующего осмысления его возможностей [Кутырев, 2010: 4].
Целью трансгуманизма является использование технологий для борьбы с бедностью, болезнями, инвалидностью и другими негативными явлениями человеческой жизни, внимание к потенциальным будущим технологиям и инновационным социальным системам для улучшения качества жизни и среды обитания человека. Однако то, как развивается общество в настоящий момент, не всегда и не во всём похоже на то, что люди представляли.
Сегодня технологии из чисто вспомогательного средства превращаются в самостоятельный доминирующий фактор [Миронов, 2015: 148]. Возникает опасность отношения к человеку лишь как к средству, а значит и возможность агрессивного вмешательства в его человеческую природу. Поэтому исследовать человека и технологический прогресс в философском освещении действительно важно.
Технический прогресс может быть направлен не только на благо, но и против человечества, он может не только негативно влиять на социальную среду и самого человека, но и человеческую биосоциальную сущность и духовные основания. Будущее высоких технологий приносит новые представления о мире и человеке, новые знания, ценности и нормы, осознанные и неосознанные цели.
Биотехнологии, киборгтехнологии (включая нанотехнологии и технологии искусственного интеллекта), технологии виртуальной реальности и т.п. — все эти группы высоких технологий быстро развиваются в так называемом обществе постмодернизма.
Проблема идентичности человека в контексте биотехнологических преобразований поднимает метафизическую проблему специфичности бытия человека, основ его самоопределения, самоосознания, самоидентичности.
Исследователи обращают внимание на обрушение целостности внутреннего мира современного человека, его базовых ценностей, что влечёт за собой разрушение экзистенциальных основ бытия человека. Человек эпохи постмодерна становится зависим от техники и технологий, а это усугубляет проблему идентичности: бытийность человеческой телесности, формы её существования становятся поливариантными. [Хакимова 2015: 148]. Это составляет суть «антропологического кризиса» или даже «антропологической катастрофы» — так характеризуется отказ от гуманитарной парадигмы и замена её трансгуманитарной [Кутырев, 2012: 9].
Таким образом, необходимо проводить системное исследование негативных сторон внедрения технологий в нашу жизнь и задумываться о возможных последствиях такого внедрения. В этой связи интересно обратиться к тому, как мыслилась взаимосвязь человека, природы и технологического прогресса в древних культурах. Обратимся к одной из них — китайской. По мнению Б. Виногродского, «традиционная китайская наука является уникальной основой для разработки альтернативных подходов в решении проблем, с которыми общество сталкивается на современном этапе» [Вино-гродский, эл. ресурс].
Древние китайские философы выдвигали принцип «следуй за природой» / зЬйи у!^ г! гаи) и «единство природы и че-
ловека» (^Л^—' / йаи геи Ье у!). Они придавали большое значение отношениям между людьми и природными нормами добродетели и гуманизма — основами общественной морали Китая. На наш взгляд, эти этические концепции не должны игнорироваться и в индустриальном обществе.
Конфуцианская культура — важная часть традиционной культуры китайской нации. Она оказывает большое влияние на современную китайскую политику, экономику, армию, культуру, образование, науку и технику. Мудрость конфуцианского учения играла и продолжает играть важную роль в балансировании отношений между человеком и обществом, человеком и техникой, равновесии духовного и телесного и гармоничного развития в будущем.
Юэ Айгуо (^ЙШ) считает, что в древнем Китае были три причины для научно-технического совершенствования: первая связана с реализацией планов экономического развития государства и улучшения благосостояния народа; вторая — с проявлением гуманизма/добродетели/человеколюбия ('Ч~" / геи) и уважения к родителям / х1ао); третья связана с изучением канонических книг. [Юэ Айгуо / ^ЙШ, 2004: 10-11]. Конфуцианская культура является неотъемлемой частью разума, мысли, знаний и эмоций древних китайских учёных, отражаясь в их научных исследованиях. Мотивация древних учёных в конечном итоге исходила из конфуцианских ценностей.
Этическая составляющая древнекитайских исследований в области науки и техники в основном проявляется в единстве добродетели (человеколюбия/гуманизма) и знания Ш—' / геи гЬ! 16^ у!), то есть единства теории познания и этики. Конфуций подчеркнул, что «человеколюбие приносит благость человеколюбивому и пользу мудрому» '/ геи гЬе аи геи, гЬ! гЬе 1! геи [Лунь Юй Лижэнь, 2 / Ш^-МСШ ]. Он считает, что задачей «зна-
ния» ("£П"/ zhi) является понимание этических отношений между людьми, поэтому добродетель (человеколюбие/гуманизм) и знание объединяются. Конфуцианство часто придает научно-техническому знанию этическую составляющую, то есть увязывает особенности и свойства природных явлений с морально-нравственными качествами человека, его добродетелями, а такое единство гуманизма и знания оказывает стимулирующее влияние на развитие китайской традиционной науки и техники.
Если предмет знания ("£П'7 zhi) в некоторых дисциплинах связан с проявлением добродетели (человеколюбия/гуманизма "f'/ ren), то сами эти дисциплины являются воплощением единства, о котором идет речь, а знание этих дисциплин связано с этикой и есть проявление гуманизма. В рамках единства добродетели (человеколюбия/ гуманизма) и знания, эти дисциплины имеют высокую ценность, и изучение этих дисциплин должно быть углублённым, чтобы эти дисциплины получили большее развитие [Сунь Зюньхун / 2006: 124]
Один из примеров такого единения знания и гуманизма — древняя китайская медицина. Основным понятием концепции китайской традиционной медицинской этики является «искусство гуманно подходить к людям» ren shu) (перевод из элек-
тронного словари Большой БКРС3), из-за этого медицина должна основываться на ценностной ориентации спасения (мира и человека от болезней), человеколюбия и заботы. Объект обслуживания врача — пациент, которого он должен принимать, а единственная цель — спасать человеческие жизни. В «Трактате Жёлтого императора о внутреннем» ( ) медицина — священная наука и воплощение гуманизма, необходимого атрибута этой благородной профессии и практикующих её людей. Лечение, направленное на спасение жизней, соответствует понятию о человеколюбии. В результате медицина в древнем Китае стала наукой, где знание (£П / zhi) в широком смысле, включая техники и технологии, и добродетель (человеколюбие/гуманизм) (^ / ren) объединены в одно целое, а совершенствование медицинских знаний является выражением добродетели, нравственности и гуманизма. Похожие выводы можно сделать и в отношении сельского хозяйства и связанных с ним наук, и даже таких наук, как математика и астрономия. Все они, согласно конфуцианской традиции, объединяют в себе знание как таковое и этику. Конфуцианство сыграло большую роль в содействии развитию древней науки и техники, однако к самому развитию науки и техники конфуцианцы относились настороженно, видимо осоз-
3 URL: https://bkrs.info/slovo.php?ch=t^ (дата обращения: 7 мая 2020).
навая опасность, которую таят в себе попытки выйти за пределы человеческой природы.
Великий китайский философ Чжуан-цзы4 полагал, что развитие механических технологий приведёт к потере культурности и мудрости (Ж'' / dao xin). Этот тип мышления схож с идеями конфуцианства: технологии считались «удивительными трюками и злыми ремёслами» / qi ji yin qiao) (Перевод наш. —
Гао Цзяи), и только бездельники и люди, ищущие лёгких путей занимаются этими «удивительными трюками и злыми ремёслами». Легисты также полагали, что изучение технологий только дурачит людей — ("йй" / yu min).
Таким образом, традиционная китайская культура и философия не рассматривала технический прогресс и технологические достижения как первостепенный фактор общественного благополучия, а идеи трансгуманизма были ей чужды. Человек мыслился в системе гармонической взаимосвязи с природой, самим собой, стремление к гуманизму (добродетели/человеколюбию) как высшей ценности было одной из причин обретения знания.
Сегодня знания и технологии зачастую служат совсем иным целям: стремление к мировому первенству в надежде диктовать свои условия и управлять миром вкупе с жаждой наживы, к сожалению, заставляют забывать об этической составляющей научно-технического прогресса.
Понятие цифровизации.
Определение цифрового перевода
Сегодняшний Китай, как и другие страны, подвержен изменениям, вызванным глобализацией. За последние десятилетия развитие Интернета и мобильной связи, их взаимная интеграция и ощутимое проникновение во все стороны общественной жизни (образование, экономика, медицина, экология, оборона и т.д.) происходило именно в глобальном масштабе. В процессе глобализации ключевую роль играют информационно-коммуникационные технологии. Интернет обозначил апогей этого прорыва. Своё предельное выражение глобализация получает именно в цифровой цивилизации. Что такое «цифра»? По сути, «цифра» — это технология обработки так называемых больших данных (big data). «Цифровизация» (digitization, оцифровка) — понятие, которое означает как изначальное создание нового продукта в цифровой форме, так и процесс использования компьютерных средств и технологий [Игнатьев, 2017: 3].
4 Чжуан-цзы (Чжуан Чжоу ШД, основоположник философии даосизма, согласно традиции, жил в 369-286 гг. до н.э.; автор одноимённого даосского трактата).
Бурное развитие науки и техники знаменуются переходом человечества к новой фазе развития и новыми вызовами, заставляющими задуматься о будущем целого ряда самых различных видов профессиональной деятельности. Переводческая деятельность — не исключение.
Перевод и наука всегда были неразрывно связаны. Как отмечает О. Костикова, «вся история перевода убедительно доказывает, что эволюция этого вида деятельности напрямую связана с развитием технологий фиксации, воспроизведения, хранения и передачи информации». Изобретении письменности и скорописи, технологий для приёма и передачи звука на расстоянии, систем фиксации и трансляции изображения, программ автоматических межъязыковых переходов для мейнфреймов — все эти технологические вехи знаменуют собой новые этапы в развитии перевода. С ними связано возникновение новых видов переводческой деятельности: письменного перевода, устного последовательного перевода, устного синхронного перевода, аудиовизуального перевода, машинного перевода. На развитие перевода как деятельности оказало влияние и видоизменение носителей информации — за счёт этого происходит рост объёмов, скорости и широты охвата информации. В XXI веке произошёл очередной виток такого развития благодаря ещё одному изобретению — сетевому взаимодействию машин (=компьютеров) и дистанционной передаче информации от одной машине к другой, получившему название Интернет. Действительно, «технологический прогресс изменял и продолжает изменять облик профессии. Он сказывается на самом процессе перевода, его качественных и количественных характеристиках» [Костикова, 2016: 75-81].
Связь перевода и науки прослеживается и в самой его сути: переводческая деятельность определяется исследователями как искусство, основанное на науке, развивающей технологии. «Искусство перевода — это работа разума (=интеллекта), предполагающая не только технологическое мастерство, но и креативность (creativity), даже хитрость, ловкость и сообразительность, а также социальную и психологическую адаптивность» [Гарбовский, Костикова, 2019: 5].
Перевод в цифровую эпоху изменился. Он представляет собой «сложную систему противоречивых отношений в биноме «человек — умная машина (искусственный интеллект)». Говорится о возникновении нового понятия — «цифровой перевод» [Там же: 3]. «Цифровой перевод» определяется Н. Гарбовским и О. Костиковой как новый вид технологии перевода, основанной на системе сетевого взаимодействия переводчика и цифровых информационно-коммуникационных средств, искусственного интеллекта (ИИ),
призванный повысить эффективность переводческого искусства и качество переводческой продукции.
Само понятие «цифрового перевода» может меняется со временем, дополняясь новыми смыслами. «Речь идёт именно о системе взаимодействия переводчика-человека, использующего преимущества информационных технологий, и ИИ, осуществляющего так называемый автоматический перевод и способного не только выполнять с той или иной степенью успешности функции переводчика-человека, полностью или частично заменяя его в некоторых ситуациях межъязыкового общения, но и постоянно самообучаться для повышения уровня своего "машинного переводческого мастерства"» [Там же: 12].
В этой системе, по мнению исследователей, сочетаются и взаимная выгода, и откровенный антагонизм.
Новые явления в переводческой
деятельности в эпоху цифровизации
Авторы журнала "The Digital Scholar: Philosopher's Lab" («Цифровой учёный: лаборатория философа») констатируют явные изменения человека, культуры и социального пространства. Разница между информационным и социальным пространством становится слабо выраженной. А мир воспринимается сквозь призму коммуникаций [Асташова, 2018: 169]. «Город становится продуктом сложной инженерии, технологических артефактов и динамического множества «сетей». Творческая активность человека трансформируется под воздействием протокольной структуры Интернета, «архитектуры» интернет-коммуникации, характеризуя специфические и проблемные культурные формы цифрового пространства» [Цуркан, 2018: 117].
Двойственность влияния социальных цифровых медиа проявляется в том, что, с одной стороны, они формируют способность находить сетевые ресурсы и решения поставленной задачи, с другой стороны, ограничивают креативный взгляд личности, которая во многом копирует найденное в сети [Щекотуров, 2019: 160].
Цифровая эпоха представлена как «отказ от посредников» (disintermediation) — сильная тенденция взаимодействия, однако, как отмечает М. Кронин, научный прогресс не означает абсолютного ослабления функций перевода. Кронин также указывает, что традиционного механического воспроизведения «объекта» больше не будет, воспроизведение «объекта» теперь становится функцией цифровых инструментов [Cronin, 2013: 90].
Рабочее место переводчика изменилось с традиционного физического места на компьютер, и объекты перевода в Интернете также расширились от бумажного текста и личного общения до разно-
образных электронных текстов, включая текстовый чат, голосовой чат, гипертекст и т.д. Всё это существенно изменило деятельность переводчика. Новые условия не только требуют от переводчика способности понимать принципы функционирования цифровых носителей, создания и распространения информации в цифровой среде, но также требуют освоения новых видов перевода: локализации программного обеспечения, локализации веб-сайта, интернационализации продуктов. Возможности перевода и возможность использования различных вспомогательных инструментов перевода, система связи перевода в цифровой среде также претерпела значительные изменения в каналах предварительной обработки, хранения и распространения информации.
Непрерывное и быстрое развитие переводческих технологий меняет природу перевода как уникальной коммуникативной деятельности человека: машинный перевод, машинный перевод с участием человека и взаимодействие человека с компьютером стали обычным явлением. В то же время формы переводческой деятельности стали более богатыми, различать разные виды перевода стало сложнее, границы понятия «перевод» расширились. Так, например, технологии стирают границы между различными видами устного перевода с точки зрения процесса их протекания. Например, изобретение интеллектуальных ручек / цифровых ручек породило гибридную модель «последовательный перевод + синхронный перевод». Благодаря технологиям распознавания речи процесс протекания устного перевода изменился. Если раньше речь шла о восприятии на слух и затем устном воспроизведении информации, то теперь в этот процесс интегрируется и восприятие письменного текста. Переводчик одновременно работает на слух и «с листа» (распознанная речь говорящего, почти одновременно с процессом говорения фиксируется в виде текста на экране). Кроме того, технологии стирают границы между различными финальными переводческими продуктами. Так, в настоящее время значительная часть задач по переводу, выполняемых крупными переводческими компаниями, решается комбинированной технологией, включающей в себя машинный перевод и постмашинное редактирование текстов. Но существует много направлений, где процесс перевода полностью автоматизирован и выполняется машиной без редактирования человеком. Пользователю, на самом деле, зачастую трудно судить, какая часть перевода выполнена только машиной, а какая — машиной с участием человека.
Говоря о том, как технический прогресс эволюционируют, о развитии практики перевода и теории перевода, М. Хименез-Креспо отмечает, что компьютеризированные корпорации огромны — это
влияние постепенно проникает в область профессионального перевода, где предпочтение отдаётся памяти переводов, а в последние несколько лет — тип технологического развития идёт по пути кра-удсорсинга (the crowdsourcing of translation), то есть возможности здесь и сейчас совместно решать задачи перевода переводчиками, находящимися в самых разных уголках планеты, используя возможности общения онлайн [Jiménez Crespo 2013: 24, цит. по Хуань-цзян / ÄÄ^tt, 2017: 86].
Как отмечают китайские учёные Ван Чуаньин ), Чжао
Линьбо (Й^Ж), с появлением технологии перевода и постоянным обновлением моделей производства перевода социальная природа перевода стала более очевидной. В 2009 году «Международный день переводчика» проходил под девизом: "working together" — работать вместе. Международная ассоциация переводчиков (FIT-IFT) таким образом призвала переводчиков по всему миру взглянуть на важность совместного перевода с новой точки зрения, что, несомненно, является быстрым откликом на эту новую тенденцию в индустрии переводов / Ван Чуаньин, Й^Ж / Чжао Линьбо, 2017: 87].
Обратим внимание на то, что благодаря богатству электронных ресурсов и удобству общения онлайн, сообщество переводчиков, с одной стороны, получает возможность быть более профессиональными, но, с другой стороны, понизило «порог» доступа к профессии переводчика. Наиболее типичным примером является «перевод группы интернет-субтитров» (fanubbing). Этот вид переводческой деятельности, характеризуемый «добровольной интеграцией непрофессиональных переводчиков, независимым разделением труда, переводом с самообслуживанием и свободным обменом», учёные называют «ульевым переводом» (hive translation) [Garcia, 2009: 12]. Эти «непрофессиональные переводчики» не ограничены традиционным переводческим мышлением, они рассматривают перевод как своего рода способ самовыражения, используют новомодные слова в Интернете и другие средства для противодействия существующим в официальных переводах недостаткам и пытаются пробудить реакцию среди получателей перевода. Феномен переводчика — Интернет пользователя стал новой темой в переводческих исследованиях.
По мере того, как публикуемая форма переводов становится всё более цифровой, Интернет превратился из «чтения» в «чтение и письмо» [Bfí^^ / Е Ционфэн, 2001: 60]. Читатели часто вмешиваются в переведённый контент через онлайновые каналы с обратной связью, такие как блоги, форумы и микроблоги. При выборе стратегий участие в оценке и модификации переводов превращает переводы в «интерактивные переводы» (interactive translation) и переводы — «открытые тексты» (text with no end) [Gil & Pym, 2006].
Но и в чтении сегодня также происходят большие изменения. От бумажной книги до цифрового источника, традиционное медленное чтение превратилось в «сканированное чтение» [Бусарева, 2019: 78]. Следствием этих изменений является появление нового типа текста с присутствием визуальных компонентов как механизма структурирования и репрезентации данных в цифровую эпоху. Это вызвало к жизни понятие «цифровизации чтения», которое, по мнению некоторых исследователей, есть «естественная стадия его развития, детерминированная эволюцией письменной культуры и появлением новой, так называемой «информационно-медийной письменности, которая лежит в основе цифровой революции». Понимание исходного текста является основной когнитивной функцией для перевода.
Переводчик представляет собой «самого внимательного читателя», ему нужно постоянно искать дополнительную информацию. А при цифровом чтении разные веб-страницы отвлекают его от основного текста и снижают глубину восприятия, кроме того, цифровое чтение сейчас теряет линейный характер, нагрузка на мозг при чтении гипертекста намного больше, чем при линейном чтении. Снижается и, как показывают исследования, уровень понимания и степень удовольствия от чтения [Гарбовский, Костикова, 2019: 13].
Влияние культуры на перевод в цифровую эпоху также важно. Всё более очевидная тенденция глобализации и цифровизации заставляет многих людей верить в то, что по мере того, как мировые культуры становятся всё более и более сходными, новые методы перевода массовой информации становятся всё более распространёнными, и перевод всё больше теряет свою функцию. Однако, по мнению Бассетт и Лефевера [Вавв^И: & Lefevere, 1998], даже в эпоху глобализации перевод будет по-прежнему занимать важное место в области человеческих знаний и по-прежнему играть важную роль, но содержание перевода изменится: вместо точного изложения фактов в переводе на первый план выйдут функции толкования ознакомления с иной культурой. А такие функции пока сложно осуществить при помощи цифровых инструментов.
Наконец, описанные выше изменения не могут не найти своё отражение и в образовательном процессе. Анализируя ресурсы электронно-вычислительных машин, Ван Ин (1Щ), Ли Цзе и Ци Лей (^ет) отмечают: «благодаря эффективной интеграции информационных технологий и цифровых образовательных ресурсов реализуется новый метод обучения учащихся для самостоятельного конструирования знаний. Учебные ресурсы по цифровому переводу изменили традиционные методы обучения переводу и отношения
между учителем и учеником, а также удовлетворили потребности студентов в самостоятельном изучении перевода. Компьютерный перевод — важная часть богатых учебных ресурсов по цифровому переводу, уровень применения которых напрямую влияет на эффект обучения студентов цифровому переводу, а также является основой и ключом к реализации обучения цифровому переводу» [1Щ / Ван Ин, / Ли Цзе и ^^ / Ци Лей, 2016: 108].
Технологическая оптимизация перевода
и обучение переводчиков будущего
Существует множество инструментов для автоматизированного перевода, от программного обеспечения для обработки текстов, программного обеспечения для оптического распознавания символов и средств поиска до программного обеспечения для памяти переводов, такого как Trados, Wordfast и memoQ, включая локализованное программное обеспечение, такое как Alchemy Catalyst, SDL Passolo / Ван Шаошуан, 2016: 66], сервисы на основе
искусственного интеллекта для помощи написании текста и выявления грамматических и орфографических ошибок, такие как ApSIC Xbench, writefull, Verifika и т.д.
С развитием информационных технологий, особенно под влиянием облачных вычислений и больших данных, в последние годы непрерывно развиваются технологии перевода и платформы перевода. В эпоху больших данных корпусные ресурсы становятся более обильными, технологии распознавания речи развивается быстрыми темпами: китайская компания HKUST разра-
ботала интеллектуальные языковые технологии, такие как диктовка речи, голосовой ввод, голосовой перевод, обучение речи, диктовка конференции и мониторинг общественного мнения. Разработчики средств перевода компании SDL создали технические средства создания и обработки текстов на основе Интернета, программы памяти переводов, управления терминами, распознавания речи, автоматизированного контроля качества, управления переводами и другие инструменты, которые широко используются в любой индустрии. Программное обеспечение для автоматизированного перевода также внесло значительные изменения: от автономной версии до совместной работы в сети, в облачной среде и от единой платформы для ПК до диверсифицированного интеллектуального терминала.
Применение машинного перевода становится всё более распространённым в индустрии языковых услуг. Согласно данным опроса, опубликованного Китайской ассоциацией переводов «Отчёт о китайской индустрии языковой услуг 2019 года», машинный
перевод стал более распространён в индустрии языковых услуг. Среди опрошенных китайских компаний-поставщиков языков услуг 41% часто использует в своей деятельности машинный перевод, примерно столько же — переводчики, 45% сообщили, что иногда они используют машинный перевод. При этом 80% опрошенных считают, что «использование технологий в переводе может снизить затраты на него», а 67% уверены, что «использование технологий в переводе может улучшить его качество». [Отчёт о китайской индустрии языковых услуг 2019 года / ФД^аШ^Т^^Шй и" 2019].
Один из основателей и руководителей компании Digital Science Дэниел Хук (Daniel Hook) на лекции «Цифровизация, большие данные и искусственный интеллект в научных исследованиях: взгляд Digital Science» (Digitalization, Bog data and AI Impact on Research: A Digital ScienceView), прочитанной в МГУ 12 марта 2020 года, показывает динамику трудового рынка в ближайшие 10 лет и влияние искусственного интеллекта на трудоустройство.
% of existing jobs at potential risk of automation 50 1 Transport
Financial services
Wave 1
(to early 2020s)
Wave 2 (to late 2020s)
Wave 3 (to mid-2030s)
Source: PwCestimates based on OBCD FIAACdata (mrdian i-alurs for 39 countries)
Илл. 1. Влияние ИИ на трудоустройство: график
Literacy skills
Algorithm wave Augmentation wave Automony wave
Source: PIAACdata. PwC analysis
Илл. 2. Влияние ИИ на трудоустройство: диаграмма
40
0%
5%
10%
15%
20%
25%
30%
35%
40%
45%
Очевидно, что цифровизация является неизбежной тенденцией в развитии перевода, меняет традиционный способ перевода, но и, конечно, представляет угрозы для этого вида деятельности. Мы должны проанализировать недостатки, выявленные в обеспечении перевода компьютерными технологиями. Понимая, что в будущем переводчики не будут заменены машинами и роботами, переводчики будут заменены теми переводчиками, которые используют машины и роботы, необходимо понимать принципы взаимодействия с машиной и ИИ.
Профессиональные переводчики — это высококвалифицированные специалисты, в которых срочно нуждаются предприятия. Система наращивания потенциала талантов в сфере языковых услуг в информационный век, управляемая технологиями, включает пять модулей: языковые навыки, профессиональные знания, управление проектами, информационные технологии и профессиональные достижения / Ван Хуашу, 2015: 27].
Цифровая природа переводческой деятельности выдвигает новые требования к системе способностей переводчика. Переводчики должны не только иметь традиционные возможности перевода, но также иметь навыки, связанные с технологиями перевода, включая навыки работы с компьютером, умения использовать большие данные и суперкомпьютеры, навыки поиска информации и цифровой грамотности, навыки управления терминологией и даже определенные навыки программирования / Ван Шаошуан,
2016: 65-66].
Н.К. Гарбовский, О.И. Костикова отмечают, что во время подготовки переводчиков к обеспечению успешной межъязыковой коммуникации при цифровизации большинства видов человеческой деятельности необходимо тщательно и всесторонне рассмотреть вопрос об изменениях в содержании образования переводчиков, предполагающих не только эффективный диалог человеческого интеллекта (переводчик) и искусственного интеллекта, но и особенности электронных носителей информации [Гарбовский, Костикова, 2019: 18].
В «Программе подготовки инструкторов для постдипломного образования со степенью переводчика КНР», пересмотренной руководящим комитетом по переводу в Китае в 2011 году для постдипломного образования, компьютерный перевод был признан всеобъемлющим курсом по выбору [Программа подготовки магистров для постдипломного образования по профессиональному переводу КНР, 2011].
Человек и компьютер должны дополнять преимущества друг друга. Компьютер может помочь сэкономить студентам время на
поиск словарей и информации. Программное обеспечение для автоматизированного перевода предоставляет множество удобных и быстрых интерактивных средств. При этом роль человека в процессе перевода остаётся ведущей. Если значение отдельных слов неверно, можно использовать функцию поиска по ключевым словам. Мы можем искать примеры предложений, содержащих любые из выбранных слов и фрагментов и находить типичные примеры предложений, содержащие слово или фрагмент, в библиотеке примеров и системной библиотеке в качестве ссылок на перевод. Компьютерное программное обеспечение для перевода обычно поставляется с десятками профессиональных лексиконов и миллионами начальных ресурсов, которые могут быстро повысить уровень перевода студентов, сделать обучение переводу более точным и полным, а также повысить эффективность перевода.
Несмотря на то, что в Интернете имеются многочисленные учебные ресурсы по технологиям перевода, распределение этих ресурсов довольно неравномерно: им не хватает организации и они неодинаковы по качеству. Академические круги в разных странах добились определенных успехов в создании учебников по переводным технологиям, но в то же время выявили некоторые проблемы. Во-первых, содержание устарело, а система знаний не является всеобъемлющей, во-вторых, упор делается на введение и отсутствие достаточных фактических случаев перевода и практических операций, в-третьих, в нём недостаточно тесно интегрированы требования развития индустрии языковых услуг для профессиональных способностей переводчиков, в-четвёртых, форма представления ограничена бумажными книгами, в которых отсутствуют ссылки на цифровые ресурсы, таких как CD-ROM и онлайн-курсы.
Китайский известный учёный Ван Хуашу (I^W) считает, что при составлении технических учебников по переводу следует сосредоточиться на следующих пунктах:
1) полная система знаний, отражающая современные технологии перевода;
2) использование аутентичных примеров перевода, чтобы продемонстрировать практические шаги;
3) формулировка профессиональных способностей индустрии языковых услуг [I^W / Ван Хуашу, 2013: 25-27].
Взаимодействие человека и компьютера является необратимой тенденцией развития в современной индустрии языковых услуг, и роль технологий перевода в содействии развитию индустрии языковых услуг будет становиться всё более значимой. Технология перевода была включена в дисциплину прикладных исследований перевода.
Соответственно, необходимо уточнить и дополнить содержание образования переводчика цифровой эпохи, что предполагает, прежде всего, введение новых дисциплин, направленных как на развитие новых компетенций, так и на совершенствование ранее приобретённых в системе среднего общего образования, в частности [Гарбовский, Костикова 2019: 19]:
- профессиональное «переводческое чтение»;
- «домашинная» обработка текста для АП;
- постмашинное редактирование текстов;
- профессионально ориентированный курс русского языка;
- поиск, обработка и верификация информации в системе «больших данных» и др.;
В настоящее время вмешательство машинного перевода устраняет низкоуровневых переводчиков, но рынку по-прежнему нужно большое количество переводчиков, которые могут делать устный и письменный перевод, уметь делать «домашинную» обработку текста для автоматического перевода и постмашинное редактирование текстов, рецензирование и корректуру, управление проектами перевода и т.д. Кроме того, на рынке требуется большое количество профессиональных переводчиков, которые хорошо переводят и имеют соответствующие профессиональные знания в специальных сферах (таких как медицина, юриспруденция, инженерия и т.д.). Наконец, нужны высококлассные переводчики, которые могут справиться с двусторонним переводом китайских и иностранных культурных и литературных текстов, новостей, политических текстов и устного перевода на конференциях. Нынешняя ситуация такова, что, с одной стороны, каждый год из вузов выпускается большое количество студентов по направлению устный или письменный перевод, но они не могут найти удовлетворительную работу, с другой стороны, на рынке по-прежнему не хватает квалифицированных переводчиков в сфере языкового обслуживания [см. Костикова, 2013: 52].
В связи с этим китайский учёный Жень Вэнь считает, что
переводческое образование должно быть как можно скорее сегментировано: университеты могут предложить базовые курсы перевода и курсы среднего уровня, а также курс технического письма, управления терминологией, локализации и управления проектами, компьютерного языка перевода и т.п. / Жень Вэнь, 2018: 98]. Открыть курсы по постмашинному редактированию, аудиовизуальному переводу, переводу игр и другим направлениям. Но обычный классический перевод должен сохранять ведущую роль в обучении. Особенно с акцентом на навыки межличностного и межкультурного общения, навыки командной работы, навыки организации и коор-
динации, а также активные компетенции переводчика (способность к языковому обслуживанию). Ключевой в программе обучения должна стать возможность для студентов проходить профессиональные стажировки и практики на предприятии.
Такой путь развития обучения переводчиков позволит каждому вузу лучше понимать особенности своих преподавателей и учеников, осуществлять мониторинг основных рынков труда и целевых показатели обслуживания в будущем, а также лучше осознавать конкретные требования, предъявляемые к выпускникам в профессиональном мире, чтобы разрабатывать более целенаправленные программы обучения и каждое предприятие нашло своего нужного переводчика.
Заключение
В цифровую эпоху, из-за увеличивающегося количества интернет-пользователей, больше и больше пользователи Интернета распространяются по всему миру. Одна из задач, стоящих перед переводчиками и исследователями перевода, заключается в том, чтобы высвободить производственный потенциал глобального цифрового сообщества и создать новые формы выражения языка и деятельности. С непрерывным развитием цифровых технологий форма переводческой деятельности будет продолжать меняться и обновляться.
На первый взгляд, цифровая революция разрушает образ традиционного перевода в форме печатного текста, а на глубоком уровне вызывает расслоение и реконструкцию традиционной парадигмы практики перевода и исследования перевода. Информационный век — это возраст перевода. Нам срочно нужно использовать новые идеи и методы, чтобы говорить, думать и изучать перевод. Только так мы сможем полностью описать изменения и тенденции перевода в цифровую эпоху, устранить эпистемологическую путаницу и несогласие и, наконец, реконструировать практику перевода и исследовательскую парадигму.
Список литературы
Бусарева С.Г. От классических научных метафор к визуализации данных:цифровая визуальная грамматика в контексте теории воплощённого познания // The Digital Scholar: Philosopher's Lab / Цифровой учёный: лаборатория философа, 2019. T. 2. № 1. С. 78-87.
Виногродский Б.Б. Введение // «Трактат Жёлтого императора о внутреннем» [эл. ресурс]. URL: http://ligis.ru/librari/2571.htm
Гарбовский Н.К., Костикова О.И. Интеллект в цифровом переводе: искусственный или искусный? // Вестник Московского университета. Серия 22. Теория перевода, 2019. № 4. С. 3-23.
Игнатьев В.И. Информационная перегрузка социальной системы и её социальные последствия // Социологические исследования. № 7, 2017. С. 3-12.
Костикова О.И. Эволюция информационно-коммуникационных технологий в истории перевода // Роль современных информационных технологий в повышении качества перевода и развитии эффективных коммуникаций: сборник материалов конференции 26 февраля 2016 г. / науч. ред. А.А. Погорелов. Президентская библиотека. СПб., 2016. С. 75-81.
Костикова О.И. Оценка перевода: от обучения к профессии // Вестник Московского университета. Серия 22. Теория перевода, 2013. № 4. С. 51-65.
Кутырев В.А. Куда сдвигать гуманитарный вектор? / В.А. Кутырев. Гуманитарный вектор. 2012. № 3. С. 9-16.
Кутырев В.А. Учебно-методическое пособие Философия трансгуманизма, Нижний Новгород, 2010. С. 85.
Миронов В.В. Платон и современная пещера big-data // Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология, 2019. Т. 35. Вып. 1. С. 4-24.
Хакимова О.Б. Философский анализ перспектив человека в мире HITECH. Социологические науки, 2015. С. 148-151.
Bassnett S., Lefevere A. Constructing Cultures: Essayson Literary Translation [M]. Clevdon & London Multilingual Matters, 1998.
Garcia Ignacio. Beyond Translation Memory: Computers and the Professional Translator [J]. Journal of Specialized Translation, 2009. С. 12.
Huxley J. Transhumanism // New Bottles for New Wine. Chatto & Windus, London, 1957, pp. 13-17. https://archive.org/details/NewBottlesForNewWine/ page/n9/mode/2up
Cronin M. Translation in the Digital Age. London and New York: Routledge, 2013. С.170.
Hook D. Лекция «Цифровизация, большие данные и искусственный интеллект в научных исследованиях: взгляд Digital Science» (Дэниел Хук, Digitalization, Big data and AI Impact on Research:A Digital Science View), 12 марта 2020.
Jiménez-Crespo M.A. Crowdsourcing, corpus use, and the search for translation naturalness: A comparable corpus study of Facebook and non-translated social networking [J]. Translation and Interpreting Studies, 2013, pp. 23-49.
2017 (03): 86-90.
Ху Аньцзян. Шуцзихуа шидай дэ «джонбао» фаньи моши цзици шиангу-ань вэньти [Обсуждение вопроса о "краудсорсинговой модели перевода" в эпоху цифровизации]. Серия 38. Сиань: Вайюй цзяосюэ, 2017 (03). С. 86-90.
iii^-MtM https://lunyu.5000yan.com/liren/
Лун Юй. Лижэнь https://lunyu.5000yan.com/liren/
+ . MS: MS*^, 2006 (4):
123-126
Сунь Хунцзюнь, Лунь дчжунго гудай кэцзи дэ жусюехуа тэчжэн [Характеристики конфуцианства в древнекитайской науке и технике]. Хэнань: Хэнань дасюе сяобао, Серия 36. 2006 (04). С. 123-126.
хш, шт шштт&хш&штшшъ яш
ш^, 2017(01): 86-91.
Ван Чжуаньин, Чжао Линьбо, Цон фаньи чанюй кань ижуюй шэ цзинц-зи ванлуо дэ юнщин [Рассмотрение функционирование социально-экономического общества с точки зрения перевода]. Сиань: Вайюй цзяосюэ, 2017 (01). С. 86-91.
1Ш: + 2016 (04): 65-69.
Ван Шаошуан. Юйянь фуу нане фаньи цзишу дэ цюаньцзин цзеду [Панорамная интерпретация технологии перевода в индустрии языковых услуг, обзор «Практики компьютерного перевода»]. Пекин: Чжунго фаньи. 2016 (04). С. 65-69.
» н^х^жш, 2015. 506p.
Ван Хуашу. Цзисуаньцзи фучжу фаньи шицзань [Практика перевода с помощью ЭВМ]. Пекин: Гуофан гуне чубаньшэ, 2015. 506 с.
гтшяшт^й^штк mti йжшмшй® .
sï#, 2013: 23-28.
Ван Хуашу. Юйянь фуву хане цзишу шиюйся дэ MIT цзишу кэ чжэн тиси гоуцзянь [Построение системы учебного программы по переводу с точки зрения технологии индустрии языковых услуг]. Пекин: Чжунго фаньи, 2013. С. 23-28.
ЗШ. хшм-шшжж&ййж. -ш 2016 (04): 18-20.
Ван Хуашу. Дашуцзюй шидай фаньи цзишу фачжань цзици циши [Развитие переводческой технологий при больших данных и его откровение]. Шанхай: Дуньфан фаньи, 2016 (04). С. 18-20.
xrn, m ш.
ШЪ : ШШШ-Ш^Х^, 2016 (06): 107-108.
Ван Ин, Ли Цзе, Ци Лэй. Цзисуаньцзи фучжу фаньи цзыюань таньси — цзиюй шуцзыхуа фаньи цзыюаноь бэцзин [Анализ ресурсов автоматизированного перевода на основе образовательных ресурсов по цифровому переводу, пограничной экономики и культуры] Хэйлунцзян: Бианьцзян цзинцзи юй вэньхуа, 2016 (06). С. 107-108.
тжшм^тшшшшт. тш : ъ^тх^х^
^ш, 2004 (06): 9-3.
Юэ Айгуо. Жуцзя сисян дуй чжунго гудай кэцзи фачжан дэ инсян [Влияние конфуцианског культуры на древнюю китайскую науку и технику] Хэйлунцзян: Хаэрбинь гуне дасюе сюебао, 2004 (06). С. 9-13.
2018(06): 96-102.
Жень Вэнь. Синьшидай юйцзин ся фаньи жэньцай пэйян моши цзай яньцзю [Повторное изучение модели обучения переводчиков в контексте новой эпохи] Шанхай: Дандай вайюй яньцзю, 2018 (06). С. 96-102.
^шф. ввйшж— швтшш -ш: жях^жш, 2001. 276 p. ЕЦюнфэн, Шикун суйдао-ванло шидай хуа чуаньбо [Туннель времени и пространства — распространение слов в эпоху Интернета]. Шанхай: Фудань дасюе чубаньшэ, 2001. 276 с.
Источники:
Фаньи шуоши чжуанье сюевэй яньцзюшэн цзяюй чжидаощин пэйян фанань [Программа подготовки магистров для последипломного образования профессиональных переводчиков]. Цюаньго фаньи чжуанье сюевэй яньцзюшэн цзяоюй чжидао вэйюаньхуэй (редакция 2011 года).
ФШШЯШт^Ш^. . 2019. URL: http://www.
fsxiaoyuan.com/m/view.php?aid=316
Чжунго Юйянь фуву хане фачжань баогао [Отчёт о развитии индустрии языковых услуг в Китае]. Чжунго шичан цзяньду цзунцзю. 2019. URL: http://www.fsxiaoyuan.com/m/view.php?aid=316
Интернет-ресурсы
URL: https://bkrs.info/slovo.php?ch=t^ / русско-китайский словарь
Gao Jiayi,
Postgraduate Student at the Higher School of Translation and Interpretation, Lomonosov Moscow State University, Russia; e-mail: [email protected]
THE IMPACT OF DIGITALIZATION OF CULTURE AND SOCIETY ON TRANSLATION
Today, with the fourth industrial revolution at hand [Klaus Schwab, 2011], many of the problems associated with digitalization are also closely connected with the application of various information and computer technologies. The development of modern information technologies and the Internet has significantly facilitated translation work and completely changed practicing translators' work schedules. It is all the more important to think about the future development of translation as one of the types of communication encompassing various aspects of human life. This paper examines the problems associated with the technological support of translation, the pros and cons of its digitalization, as well as the boundaries and possibilities of using digital technologies in translation. The paper was written in line with modern discussions on the problem of the digitalization of society and its interpretation in philosophy and special sciences (including translation studies) alike while emphasizing various changes occurring to individuals, social spaces and cultures, expressed in the restructuring of the thinking, perception, communication, language, living space and socialization of the individuals. These changes are global cultural challenges in the context of the ideology of transhumanism and the opposing philosophy of confucianism.
Key words: digitalization, translation, artificial intelligence, transhuman-ism, confucianism.
References
Busareva S.G., Ot klassicheskih nauchnyh metafor k vizualizacii dannyh: cifrovaya vizual'naya grammatika v kontekste teorii voploshchennogo poznaniya [From classic scientific metaphors to data visualization: digital visual grammar in the context of embodied cognition theory]. The Digital Scholar: Philosopher's Lab. Vol. 2. No. 1, 2019, pp. 78-87 (In Rissian).
Garbovskij N.K., Kostikova O. I. Intellekt v cifrovom perevode: iskusstvennyj ili iskusnyj? [Intelligence in digital translation: artificial or skillful?]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 22. Teoriya perevoda. No. 4, 2019, pp. 3-23 (In Russian).
Ignatev V.I. Informacionnaya peregruzka social'noj sistemy i ee social'nye posledstviya [Information overload of the social system and its social consequences]. Sociologicheskie issledovaniya. No. 7, 2017, pp. 3-12 (In Russian).
Kostikova O.I. Evolyuciya informacionno-kommunikacionnyh tekhnologij v istorii perevoda [Evolution of information and communication technologies in the history of translation]. The role of moder n information technologies in improving the quality of translation and the development of effective communications: collection of conference materials February 26.2016. Prezidentskaya biblioteka. St. Petersburg, 2016, pp. 75-81 (In Russian).
Kostikova O.I. Ocenka perevoda: ot obucheniya k professii. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 22. Teoriya perevoda, 2013. No. 4, pp. 51-65 (In Russian).
Kutyrev V.A. Kuda sdvigat' gumanitarnyj vektor? [Where to shift the humanitarian vector?]. Gumanitarnyj vektor. No. 3, 2012, pp. 9-16 (In Russian).
Kutyrev V.A. Uchebno-metodicheskoe posobie Filosofiya transgumanizma [Teaching aid philosophy of transhumanism]. Nizhnij Novgorod, 2010, 85 p. (In Russian).
Mironov V.V. Platon i sovremennaya peshchera big-data [Plato and the modern case of big-data]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Filosofiya i konfliktologiya, 2019. Vol. 35, pp. 4-24 (In Russian).
Hakimova O.B. Filosofskij analiz perspektiv cheloveka v mire HI-TECH [Philosophical analysis of human perspectives in the world of HI-TECH]. Sociologicheskie nauki, 2015, pp. 148-151 (In Russian).
Bassnett S., Lefevere A. Constructing Cultures: Essayson Literary Translation [M]. Clevdon & London Multilingual Matters, 1998.
Garcia Ignacio. Beyond Translation Memory: Computers and the Professional Translator [J]. Journal of Specialized Translation, 2009. P. 12.
Huxley J. Transhumanism // New Bottles for New Wine. Chatto & Windus, London, 1957, pp. 13-17. URL: https://archive.org/details/NewBottlesForNew-Wine/page/n9/mode/2upCronin Moscow. Translation in the Digital Age. London and New York: Routledge. 2013. P. 170.
Hook D. Online-conference "Digitalization, Big data and AI Impact on Research": A Digital Science View, March 12.2020.
Jiménez-Crespo M.A. Crowdsourcing, corpus use, and the search for translation naturalness: A comparable corpus study of Facebook and non-translated social networking [J]. Translation and Interpreting Studies, 2013, pp. 23-49.
2017 (03): 86-90.
Hu Anjiang. Shuzihua de "zhongbao" fanyi moshi jiqi xiangguan wenti tantao [Discussion on the "crowdsourced translation model" in the digital age]. Xian: Waiyu jiaoxue, 2017 (03), pp. 86-90 (In Chinese).
itin. MtM URL: https://lunyu.5000yan.com/liren/
The Analects of Confucius. Liren. URL: https://lunyu.5000yan.com/liren/
?№l. MS: 2006 (03):
123-126.
Sun Junhong. Lun zhongguo gudai keji de ruxuehua tezheng [Characteristics of Confucianism in ancient Chinese science and technology]. Henan: Henan daxue xiaobao, Series 36, 2006 (03), pp. 123-126 (In Chinese).
2017 (01): 86-91.
Wang Chuanying, Zhao Linbo. Cong fanyi changyu kan yiruyu shehui jingji wangluo de yunxing [Considering the functioning of a socio-economic society from the point of view of translation]. Xian: Waiyu jiaoxue, 2017 (01), pp. 86-91 (In Chinese).
^M: + 2016 (04): 65-69.
Wang Shaoshuang. Yuyan fuwu hangye fanyi jish de quanjing jiedu [Panoramic Interpretation of Translation Technology in the Language Services Industry — "Review of the Practice of Computer Translation"]. Beijing: Zhongguo fanyi, 2016 (04), pp. 65-69 (In Chinese).
i ^ M. » HPlMMtt, 2015. 506 p.
Wang Huash. Jisuanji fuzhu fani shijan [A Practical Guide to Computer Aided Translation]. Beijing: Guofang gong chubanshe, 2015, 506 p. (In Chinese).
2013: 23-28.
Wang Huash. Yuyan fuwu hangye jishu shiyuxia de MIT jishu kecheng tixi goujian [Building a translation curriculum system from a language service industry technology perspective]. Beijing: Zhongguo fanyi, 2013, pp. 23-28 (In Chinese).
^mm 2016 (04):
18-20.
Wang Huashu. Dashuju shidai fani jishu fazhan jiqi qishi [Development of translation technologies of Big data and its revelation]. Shanghai: Dongfang Fanyi, 2016 (04), pp. 18-20 (In Chinese).
a m rn sm^m^m^m
ftM, 2016 (06): 107-108.
Wang Ying, Li Jie, Qi Lei. Jisuanji fuzhu fanyi ziyuan tangxi — jiyu shuzihua fanyi jiaoxue zihyuan beijing [Analysis of automated translation resources —
based on educational resources on digital translation], Heilongjiang: Bianjiang jingji yu wenhua, 2016 (06), pp, 107-108 (In Chinese),
Vinogrodskij B.B, Vvedenie, "Traktat Zheltogo imperatora o vnutrennem". URL: http://ligis.ru/librari/2571.htm (In Russian),
^ss, mrnxim^mmmmm :
2004 (06): 9-13,
Yue Aiguo, Rujia wenhua dui zhongguo gudai keji fazhan de yingxiang [Influence of Confucian culture on ancient Chinese science and technology] Heilongjiang: Haerbin gongye daxue xuebao, 2004 (06), pp, 9-13 (In Chinese),
feX, ±M: SiW^Ä2018
(06): 96-102,
Ren Wen. Xinshidai yujingxia fanyi rencai peiyang moshi zai yanjiu [Studying the model of teaching translators in the context of a new era], Shanghai: Dangdai waiyu yanjiu, 2018 (06), pp, 96-102 (In Chinese),
^i^, BiSra-N^Bmig« ±№: , 2001, 276 p,
Ye Qiongfeng, Shikong suidao — wangluo shidai hua chuanbo [Tunnel of time and space — spreading words in the Internet age], Shanghai: Fudan daxue chubanshe, 2001, 276 p, (In Chinese),
Source
Quanguo fanyi zhuanye xuewei yanjiusheng jiaoyu zhidao weiyuanhui, Fanyi shuoshi zhuanye xuewei yanjiusheng jiaoyu zhidaoxing feiyang fangan [China National Postgraduate Steering Committee for Professional Translation Degrees, Master's degree program for postgraduate education by professional translator] (edition 2011) (In Chinese),
+ 2019, URL: http://
www,fsxiaoyuan,com/m/view,php?aid=316
Zhongguo yuyan fuwu hangye fazhan baogao [The report of China's language service industry development], Zhongguo guojia shiichang jiandu zongju, 2019 (In Chinese), URL: http://www,fsxiaoyuan,com/m/view,php?aid=316
Internet
URL: https://bkrs,info/slovo,php?ch=t^ / Russian-Chinese dictionary
