CC BY
451
Вестник Московского университета. Серия 22. Теория перевода. 2019. № 4
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА Н.К. Гарбовский,
доктор филологических наук, профессор, директор Высшей школы перевода (факультета) МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: nikolay.garbovskiy@mail.ru
О.И. Костикова,
доцент, кандидат филологических наук, заместитель директора Высшей школы перевода (факультета) МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: olga.kostikova@list.ru
ИНТЕЛЛЕКТ ДЛЯ ПЕРЕВОДА: ИСКУСНЫЙ ИЛИ ИСКУССТВЕННЫЙ?
Переводческая деятельность — это искусство, основанное на науке, развивающей технологии. Современная эпоха знаменуется переходом человечества к новой фазе развития и новыми вызовами, заставляющими задуматься о будущем целого ряда самых различных видов профессиональной деятельности, Переводческая деятельность — не исключение. Сегодня рождается новое понятие — «цифровой перевод», определяющее новый вид технологии перевода, систему сетевого взаимодействия переводчика и цифровых информационно-коммуникационных средств, искусственного интеллекта (ИИ), призванный повысить эффективность переводческого искусства и качество переводческой продукции. Перевод в цифровую эпоху представляет собой сложную систему противоречивых отношений в биноме «человек — умная машина». В этом биноме сочетается искусство переводчика и технологические возможности ИИ, взаимная выгода и откровенный антагонизм. В этой связи рассматриваются три группы вопросов, затрагивающих следующие аспекты: когнитивно-технологический — о возможных корреляциях технологий перевода и цифровых информационно-коммуникационных технологий в современном мире; социально-экономический — о возможных социальных изменениях способных затронуть профессию переводчика в ближайшие 20 лет; педагогический — об особенностях подготовки переводческих кадров для успешного функционирования «цифрового общества».
Ключевые слова: перевод, цифровая эпоха, искусственный интеллект, цифровой перевод.
На протяжении всей своей истории перевод нередко определялся как искусство. Французский учёный-энциклопедист Д'Аламбер в середине XVIII в. в своих «Наблюдениях об искусстве перевода»
писал о переводе как об искусстве, от которого не следует требовать слишком жёсткого подчинения правилам и законам, ведь это могло бы уподобить переводчика царю, пленённому рабами [d'Alembert, 1822: 29]. Искусство, как известно — это деятельность, в основе которой лежит образное осмысление действительности; это и форма творчества, направленного таким образом, чтобы отражать интересующее не только самого творца, но и других людей; наконец, это один из способов познания мира. Слово искусство имеет славянские корни и в церковно-славянском (искусство), и старославянском (искоусъ) языке — это «опыт, испытание». Какие испытания проходит переводчик, погружаясь в искусство перевыражения и создавая новое произведение в иной семиотической системе, для иной культурной среды, а иногда и для иной эпохи?
Искусство речевого преобразования, искусство медиации, искусство принятия решения в обстановке неопределённости, перевод — это работа интеллекта, предполагающая не только лингвистические знания, обширный кругозор, технологическое мастерство, но и креативность, даже хитрость, ловкость и сообразительность, а также способность к социальной и психологической адаптивности.
Эти и многие другие качества формируют когнитивный портрет человека, посвящающего свою жизнь служению переводу — виду словесного искусства — независимо от того, в какую историческую эпоху, с какой целью, в какой языковой паре он осуществляется.
В XVI веке гуманист европейского Возрождения Эразм Роттердамский так характеризовал Иеронима Стридонского — переводчика, память об искусстве которого человеческая цивилизация хранит уже более полутора тысячелетий: «Сама ученая Греция едва ли имеет кого-нибудь, с кем могла бы сравнить этого мужа, наделённого столькими исключительными дарами. Сколько в нём римского красноречия, какое знание языков, какая осведомлённость во всём, что касается истории и древностей. Какая верная память, какая замечательная разносторонность, какое совершенное постижение мистических письмён. И сверх того, какой пыл, какая изумительная вдохновенность души божественной» [цит. по: Диесперов, 1916: 5].
ХХ век превратил перевод в массовую профессию, и искусство перевода уже не могло передаваться от мастера к мастеру: потребовалось научное осмысление феномена перевода. На заре современного научного знания о переводе через двести лет после «Наблюдений об искусстве перевода» Д'Аламбера французский лингвист Мунен заявил, что перевод остаётся искусством, но по-
добно медицине, искусством, основанным на науке1. Об искусстве перевода размышляли писатель-переводчик В. Набоков2, лауреат Нобелевской премии по литературе И. Андрич3. Искусством называл своё творчество известный советский переводчик Н.М. Любимов4, искусником должен быть хороший переводчик и по мнению писателя и члена Французской академии А. Моруа5, а для К.И. Чуковского — автора первых в отечественной истории систематизированных заметок по теории художественного перевода6 — перевод был не просто искусством, а искусством высоким7.
Четвёртая промышленная революция
и новые вызовы искусству перевода
XXI век характеризуется новыми вызовами, затрагивающими самые разные сферы жизни человеческого общества, разные виды искусства, самые различные виды профессиональной деятельности.
Известно, что научно-техническому прогрессу (НТП) свойственна определённая цикличность — смена эволюционных и революционных этапов. Эволюционный этап НТП предполагает частичное улучшение уже существующих техник и технологий (например, наращивание мощностей без коренного изменения всей технической и технологической системы), что обычно вызывает рост производительности труда, иногда снижает материалоемкость продукции, но не сокращает, а порой и увеличивает численность работников. Революционный этап НТП предполагает коренные качественные преобразования в производительных силах, переход от старых поколений техники и технологий к принципиально
1 <...> la traduction reste un art — mais un art fondé sur une science [Mounin, 1963: 16-17].
2 V. Nabokov. The Art of Translation [Nabokov, 1941].
3 "Qu'est-ce que traduire, en somme? C'est l'art et l'aptitude de prendre le lecteur par la main, de le conduire à travers des régions et des espaces où seul il n'aurait jamais pénétré, de lui faire découvrir des objets et des phénomènes qu'il n'aurait jamais vu autrement" [Andric, 1967: 63]. «Что же такое в целом перевод? Это искусство и умение брать читателя за руку и проводить сквозь такие регионы и пространства, куда бы он сам никогда не попал, открывать ему предметы и явления, которых он иначе никогда бы не увидел».
4 Любимов H.М. Перевод — искусство [Любимов, 1982].
5 "Ecrire est difficile; traduire, bien traduire, est plus difficile. Un parfait traducteur doit être un artiste" [Le Bidois, 1961: 5]. «Писать трудно; переводить же, хорошо переводить — ещё труднее. Идеальный переводчик должен быть настоящим искусником».
6 Принципы художественного перевода [Принципы, 1919].
7 Чуковский К.И. Высокое искусство [Чуковский, 2012].
новым — использование человеком огня, изготовление орудий из металлов, изобретение парового двигателя, появление компьютеров.
Современные технологические преобразования, обусловленные переходом общества к «цифровой» эпохе, носят именно революционный характер и затрагивают все стороны общественной жизни — от развития социальных институтов до организации повседневной жизни и социализации личности, а потому проблема цифровизации привлекает сегодня особое внимание науки и общества.
О наступлении новой промышленной революции заявил инициатор, идейный вдохновитель и бессменный президент экономического форума Клаус Шваб, известный своими часто сбывающимися экономическими прогнозами: «Мы стоим у истоков революции, которая фундаментально изменит нашу жизнь, наш труд и наше общение. По масштабу, объёму и сложности это явление, которое я считаю четвертой промышленной революцией, не имеет аналогов во всём предыдущем опыте человечества» [Шваб, 2016: 8].
2002 год считается рубежом цифровизации. В тот год доли аналоговой и цифровой информации сравнялись. Но уже сегодня «цифра» «правит бал», вытесняя аналоговую информацию «на обочину» современного развития информационного общества.
Цифровое развитие в России получило мощный импульс в 2017 году. В указе президента РФ от 9 мая 2017 г. № 203 «О стратегии развития информационного общества Российской Федерации на 2017-2030 годы» констатируется, что ИКТ «оказывают существенное влияние на развитие традиционных отраслей экономики» и «стали частью современных управленческих систем во всех отраслях экономики, сферах государственного управления, обороны страны, безопасности государства и обеспечения правопорядка». При этом актуальной остаётся проблема интенсификации использования технологий, созданных на основе передовых знаний: нано- и биотехнологии, оптические технологии, возобновляемые источники энергии, искусственный интеллект. Именно повсеместное внедрение, применение и развитие таких технологий должно, по мнению авторов документа, способствовать развитию нового этапа экономики — цифровой экономики. Цифровая экономика определяется «как хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объёмов и использование результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг». Из документа, таким образом, следует, что
процесс цифровизации: а) подразумевает оперирование информацией, представленной в особом формате — цифровом; б) зависит от интенсивности разработок и внедрения передовых, в частности когнитивных технологий, к которым относится и искусственный интеллект.
В то же время возникает и немало вопросов, главные из которых — как осуществить цифровой переход со всеми вытекающими последствиями для безопасности, суверенитета и качества жизни, и каким может быть результат этого перехода, какое общество возникнет в результате всех этих перемен и изменится ли человечество [см. Агеев, 2019].
Оценка перспектив цифровой трансформации оказывается, таким образом, одной из ключевых задач наряду с реализацией самой стратегии цифрового перехода. Согласно исследованию, проведённому Институтом экономических стратегий РАН в 2018 г., наивысшие риски, генерируемые цифровизацией, ассоциируются прежде всего с киберугрозами. Подчеркнём, что они оказываются напрямую связаны с одним из ключевых высокоранговых рисков — деградацией естественного интеллекта, подразумевающей клиповое мышление, интеллектуальную зависимость от техники (передачу функции памяти разным электронным устройствам), стирание грани между действительностью и иллюзией, формирование неадекватного представления о мире, заимствование ценностей и потребностей из цифровых шаблонов. При этом опрошенные эксперты ключевых отраслей российского высокотехнологического комплекса признали практическую неспособность на данный момент противостоять этой угрозе [К «цифре» готов?, 2018: 19-21].
В этих условиях нельзя не задуматься о будущем искусства перевода.
Предшествовавшие индустриальные революции, технологический прогресс, привлечение на службу энергии пара и электричества, развитие электроники и кибернетики вызвали в своё время исторические революционные преобразования во множестве сфер жизни и деятельности человеческого общества, они не обошли стороной и искусство перевода.
Действительно, история перевода убедительно показывает, что эволюция этого вида когнитивно-коммуникативной деятельности напрямую связана с развитием технологий, обеспечивающих восприятие, фиксацию, хранение, воспроизведение и передачу информации. С появлением письменности как средства фиксации, хранения и передачи информации возник письменный перевод. Изобретение книгопечатания значительно расширило круг потре-
бителей переводческой продукции и устранило институт переписчиков, нередко искажавших тексты переводов, изменив тем самым социальный статус перевода, его ценностные характеристики.
Изобретение технических средств для приёма и передачи звука на расстоянии привело к рождению устного синхронного перевода. Развитие алгоритмов автоматических межъязыковых переходов положило начало так называемому машинному переводу.
На протяжении веков изменялись и носители информации: камень, глиняные таблички, восковые дощечки, папирус, пергамент, бумага, а затем дискеты, компакт-диски и флеш-накопители вплоть до облачных хранилищ, которые по объёму и скорости накапливаемой информации превосходят крупнейшие классические библиотеки.
Растут объёмы, скорости и широта охвата информации. Подобная тенденция наблюдалась уже 500 лет назад в Европе в связи с изобретением книгопечатания.
В XXI веке очередной импульс такому развитию придало ещё одно изобретение — сетевое взаимодействие компьютеров и дистанционная передача информации от одной машины к другой, получившее название Интернет. Свойства современного цифрового формата представления информации — возможность копирования без потери точности, увеличение плотности записи, скорости передачи, и, как следствие, масштабов тиражирования, — оказываются очередной вехой в русле тех технологических тенденций, которые способствовали эволюции переводческой деятельности на протяжении её истории. Преимущества использования новых возможностей, связанных с ИКТ, в переводе состоит в том, что они позволяют экономить ресурсы, например, время. Редактирование текста, внесение в него правок, копирование сегодня занимает меньше времени, чем это было даже 30-40 лет назад. Ещё один пример — отсутствие необходимости использовать объёмные материальные носители. Если ранее были нужны бумага, письменные принадлежности, большое количество словарей и справочников, специальной литературы, а многое из этого можно было раздобыть только в библиотеках и то не всегда, то сегодня для перевода понадобится персональный компьютер, ПО (программное обеспечение) и подключение к сети Интернет, которые не имеют ограничений в плане ресурсов, так как весь инструментарий, находящийся в ПО — виртуальный. Добавим к этому адаптивность и гибкость программ. Снижаются затраты на поиск информации. Переводчик может изменять рабочее пространство, характеристики и свойства инструментов в ПО (программы переводческой памяти, программы
автоматического перевода, базы данных и корпусы) оптимальным для него образом, создавая условия для наиболее комфортной и эффективной работы.
Технологический прогресс изменял и продолжает изменять облик профессии. Он сказывается на самом процессе перевода, его качественных и количественных характеристиках.
Активные разработки в области искусственного интеллекта (ИИ), призванные стать очередным витком научно-технического прогресса вызывают определённые опасения: не таит ли оно угрозу для искусства перевода, как рода творческой деятельности человека и источника его существования, не знаменует ли оно для искусства перевода начало конца?
Цифровой перевод — бином человека
и искусственного интеллекта в искусстве перевода
Если руководствоваться не столько стремлением к следованию интеллектуальной моде, сколько необходимостью предусмотреть возможные ответы на вызовы современной эпохи, вскрыть сущность изменений в переводческой практике и в подготовке переводческих кадров, как происходящих сегодня на наших глазах, так и прогнозируемых на ближайшие 10-20 лет, то вопрос о корреляции в искусстве перевода деятельности человека и искусственного интеллекта в глобальной информационно-коммуникационной системе оказывается далеко не праздным.
Прежде всего бросаются в глаза некоторые противоречия. На протяжении всей истории человечество стремилось изобретать то, что способствовало бы облегчению труда. Речь в основном шла о труде физическом. При этом, если следовать концепции известного немецкого философа и предпринимателя, именно труду человек обязан своим развитием. Но, видимо, приходится признать, что переизбыток труда физического может привести к деградации, человеческий ресурс ненеисчерпаем, а жажда прибыли постоянна, в этой связи изобретения, облегчающие физический труд или полностью заменяющие человеческие ресурсы, способны решить эту проблему и «оптимизировать производство». Иное дело труд интеллектуальный. Не таит ли в себе попытка заменить искусственным интеллектом естественный — опасность ещё большей деградации последнего?
Стратегия развития цифрового общества, о которой говорилось выше, зиждется на постулате о необходимости развивать ИИ. В этом же документе констатируется, что «темпы развития технологий, создания, обработки и распространения информации
значительно превысили возможности большинства людей в освоении и применении знаний». Значит ли это, что в перспективе развитие естественного интеллекта будет зависеть от способностей искусственного интеллекта развивать «возможности людей в освоении и применении знаний»? Не это ли имел в виду С. Возняк, выступая в Московском университете на Фестивале науки: «Нужно сделать так, чтобы компьютеры помогали человеку стать самим собой»?
В этой связи в первую очередь могут быть рассмотрены три группы вопросов, затрагивающих следующие аспекты:
1) когнитивно-технологический: о возможных корреляциях традиционных когнитивных операций, составляющих искусство перевода, и цифровых информационно-коммуникационных технологий ИИ в современном мире;
2) социально-экономический: о возможных социальных изменениях способных затронуть профессию переводчика в ближайшие 20 лет;
3) педагогический и психологический: об особенностях подготовки переводческих кадров для бесперебойной коммуникации, обеспечивающей функционирование «цифрового общества» будущего, и о выработке конструктивных поведенческих и деятельностных реакций в ответ на прогнозируемые изменения в профессии переводчика.
Перевод в цифровую эпоху представляет собой сложную систему противоречивых отношений в «биноме человек — искусственный интеллект (ИИ)». Бином — это, разумеется, метафора, в основе которой лежит не только двучленная структура, но и представление о «тактическом», т.е. деятельностном, биноме, принятом в военных и полицейских операциях, когда один из двух членов группы играет главную оперативную роль, а второй содействует партнеру. Но действия первого при этом во много зависят от действий второго. При этом роли первого и второго могут взаимно меняться.
Подобный по функциональной дистрибуции бином уже осуществляет в некоторой степени и будет осуществлять в будущем новый вид переводческой деятельности, который может быть определён новым концептом — «цифровой перевод».
Цифровой перевод — это новый вид перевода, представляющий собой систему сетевого взаимодействия когнитивно-коммуникативной деятельности переводчика-человека и цифровых информационно-коммуникационных средств. В биноме человек-ИИ меняется и характер когнитивных процессов, происходящих в сознании переводчика-человека.
Деятельность бинома человек-ИИ должна отличаться более высокой эффективностью переводческой деятельности и более высоким качеством переводческой продукции по сравнению с деятельностью как переводчика-человека, так и ИИ, осуществляемыми в отрыве друг от друга.
Представление о «цифровом переводе» имеет исторический характер и с течением времени может меняться, дополняясь новыми смыслами по мере того, как будет эволюционировать искусство перевода уже как совмещённая деятельность переводчика-человека и ИИ, которому мастер-человек делегирует некоторые производственные функции.
Идея взаимодействия переводчика-человека и ИИ (машины) не нова. В начале 90-х годов прошлого века благодаря внедрению компьютеризации в многие виды человеческой деятельности вопросы автоматического перевода вновь оказались в центре внимания исследователей перевода. Потребовалось изучить и характер взаимодействия человека и машины в переводческой деятельности. И самым простым и логичным казался путь распределения функций между переводчиком-человеком и машиной в соответствии с целями коммуникации запросами общества. На научной конференции в Монреале в 1993 г., посвящённой определению места автоматического и «человеческого» перевода в общественной переводческой практике, в одном из докладов признавалось, что в плане методологии перевода весьма соблазнительно говорить о конкуренции и даже об антагонизме между человеческим и машинным переводом, что два эти процесса непримиримы и приводят к совершенно разным результатам. Однако на рынке переводческих услуг эти два вида перевода способны дополнять друг друга в соответствии с разными запросами и требованиями качества, объёма и сроков представления продукта и финансовыми возможностями потребителя-заказчика, т.е. сосуществовать и не поедать друг друга [см.: Бипеих, 1994: 369].
В этой методологической системе, действительно, сочетаются и откровенный антагонизм, и взаимная выгода.
Антагонизм между машиной и человеком вызван, с одной стороны, всё нарастающим беспокойством о будущем человеческой профессии переводчика, которого во всех ситуациях межъязыкового общения постарается заменить искусственный интеллект, что экономически более выгодно, а с другой стороны, критикой в адрес программ автоматического перевода, предлагающих варианты, не способные конкурировать в самых различных ситуациях межъязыкового общения с вариантами переводчика-человека.
Взаимная выгода отношений между человеком и ИИ в этой системе очевидна.
С одной стороны, умная машина, мгновенно оперирующая большими данными, позволяет переводчику быстро просмотреть возможно большое число вариантов вызвавшего затруднения «конкретного случая» и сделать свой выбор, обоснованный индивидуальной логикой.
С другой стороны, каждый новый вариант перевода «конкретного случая», предложенный переводчиком и попавший в облако больших данных в глобальной информационной системе, обогащает систему и позволяет самообучающейся машине предусматривать его в дальнейшем для новых переводческих решений.
Таким образом, рассуждения о «цифровом переводе» и о биноме переводчик-человек/ИИ как о системе взаимодействия человека, использующего в переводе преимущества информационных технологий, и ИИ, осуществляющего так называемый автоматический перевод, не следует ограничивать исключительно способностью ИИ выполнять с той или иной степенью успешности функции переводчика человека, полностью или частично заменяя его в некоторых ситуациях межъязыкового общения. Важно также и то, что постоянно самообучаясь для повышения уровня своего «машинного переводческого мастерства», ИИ систематизирует предшествующие решения переводчика человека.
Когнитивно-технологический аспект
Было бы наивным предполагать, что взаимодействие человека и искусственного интеллекта затрагивает только технологические процессы перевода, равно как и то, что развитию, эволюции подвержен только ИИ. Когнитивные способности человека, постоянно взаимодействующего с ИИ, также не остаются неизменными. Процессы изменения, как правило, необратимого, живых и социальных систем могут вести как к усложнению и повышению уровня организации систем, так и понижению этого уровня и в конечном счёте к вымиранию вида, проигравшего в конкурентной борьбе.
Когнитивные операции, осуществляемые человеком в процессе перевода, напрямую зависят от степени развитости таких когнитивных способностей, как восприятие и внимание, скорость обработки информации, память, одновременное оперирование языковыми системами, речевая деятельность.
Делегируя искусственному интеллекту ряд функций по работе с информацией человек высвобождает свой разум от осуществления некоторых когнитивных операций, что в процессе эволюции может
вести либо к ослаблению человеческого интеллекта, вплоть до полной деградации, либо, напротив, к заполнению освободившегося интеллектуального пространства новыми, пока не известными познавательными способностями.
Предусмотреть все возможные изменения в когнитивной деятельности переводчика в биноме человек-ИИ вряд ли возможно. Поэтому остановимся лишь на двух, но чрезвычайно важных для искусства перевода фазах процесса перевода — восприятии и понимании исходного сообщения.
Всякий акт перевода начинается с процесса восприятия исходного текста на языке оригинала. Исходное сообщение в письменной форме предполагает чтение как определённую когнитивную функцию, реализуемую переводчиком.
Сегодня всё чаще письменный текст воспринимается, в том числе и переводчиком, не со страниц бумажной книги, а из цифровых источников, т.е. в форме текста на электронных носителях после его цифровой обработки. Это вызвало к жизни понятие цифровизации чтения, которая, возможно, представляет собой естественную стадию развития, чтения, обусловленную новыми формами письменной коммуникации. Цифровое чтение теряет линейный характер, нагрузка на мозг при чтении гипертекста намного больше, чем при линейном чтении, а возможность глубокого вдумчивого чтения заметно уменьшается. Снижается и, как показывают исследования, уровень понимания, и степень удовольствия от чтения.
Подобное представление о когнитивных способностях человека современной цифровой цивилизации весьма настораживает. В переводческой деятельности понимание исходного текста является основной когнитивной функцией. Снижение уровня понимания исходного сообщения неизбежно ведёт к смысловым ошибкам и искажениям, т.е. самым серьёзным «грехам» переводчика.
За счёт чего происходит снижение способности понимания текста? Считается, что цифровое чтение напоминает сканирование. Возможность обращения в ходе чтения к множеству ссылок, переходы к другим текстам в сети отвлекают от основного текста и снижают глубину восприятия.
В то же время формирование личности переводчика предполагает и развитие у него особых когнитивных способностей. Переводчик — самый внимательный читатель. Эта аксиома не теряет своей значимости и в цифровой среде. Переводчик с древних времён вынужден постоянно отвлекаться от основного сообщения в поисках необходимой информации: словари, справочники, второстепенные источники, комментарии и пр. — неизменные участники процесса
письменного перевода. При этом переводчик никоим образом не лишён способности вновь вернуться к тексту-объекту перевода, напротив, способность к «переключению» оказывается одной из важных психических когнитивных доминант сформировавшейся личности переводчика. Желание облегчить и процесс постоянного поиска информации, параллельно процессу извлечения и обработки информации из основного текста приводили к совершенствованию поисковых технологий. Достаточно вспомнить знаменитое «книжное колесо» — конструкцию, напоминавшую колесо водяной мельницы, на крыльях которой лежали раскрытые книги, изобретённую в конце XVI в. итальянским инженером Агостино Рамелли.
Современные информационные технологии — это очередной шаг на пути совершенствования способов поиска попутной информации, необходимой именно для более полного понимания исходного сообщения.
Иначе говоря, переводческое чтение как процесс восприятия исходного текста, какова бы ни была природа носителя информации, сохраняет своё основное свойство — глубину понимания, и свой характер — линейность. Переводчик, «поплавав по волнам Интернета», в поисках необходимой именно для максимально полного понимания текста, возвращается к тексту-объекту перевода и продолжает его «линейное освоение». Отсюда следует вывод: глубина понимания в процессе чтения не столько зависит от природы носителя информации, сколько от цели чтения. Цель переводчика — максимально полная передача информации, расшифрованной в процессе познания исходного сообщения, т.е. глубокого понимания исходного текста. Такого понимания можно достичь только в результате внимательного — переводческого — чтения.
Данный вывод оказывается интересным не только для теории и методологии перевода, но и для общей педагогики в цифровую эпоху. Перевод, упражнения в переводе могут оказаться одним из эффективных способов развития и поддерживания на необходимом уровне когнитивных способностей внимательного чтения.
Восприятие устного сообщения в процессе устного синхронного перевода осуществляется переводчиком на слух. Методика подготовки переводчика к восприятию устного сообщения на слух начала разрабатываться ещё в середине ХХ века, когда переводчики, исследователи и педагоги накопили уже некоторый объём эмпирических данных об этом виде переводческого искусства [Миньяр-Белоручев, 1959].
Но уже сегодня проводятся эксперименты по дублированию речи оратора бегущей строкой на языке оригинала и в переводе на
английский язык, выполненном ИИ. Эти возникающие на экране письменные тексты доступны синхронному переводчику в равной степени с устным сообщением на языке оригинала, поступающим в наушники. Облегчают или, напротив, затрудняют они восприятие оригинала, как могут измениться когнитивные способности восприятия переводчика под воздействием одновременного поступления нужной информации по двум каналам (зрительному и слуховому). Облегчит или, напротив, затруднит процесс девербализации исходного сообщения порождение сообщения на языке перевода доступность переведенного ИИ текста? Эти вопросы отчетливо вырисовываются сегодня для теоретического осмысления пере-водоведеми и психологами.
Социально-экономический аспект
Технологическая революция, способствующая появлению Индустрии 4.0, принесла за собой качественные изменения жизни в промышленно развитых странах. Однако промышленными трансформациями этот глобальный процесс не исчерпывается. В ответ на цифровые перемены в экономике последует и возникновение нового типа общества, т.н. Общества 5.0. Эта тема особенно активно разрабатывается в Японии8. Концепция подразумевает формирование суперинтеллектуального общества, которое использует большие данные в процессе своего развития и «представляет собой оптимизацию ресурсов не одного человека, а социума в целом через интеграцию физического и киберпространства» во имя «строительства лучшего будущего» [Уэмура, 2017; 2018]. Новым рубежом в развитии такого общества оказывается всё тот же искусственный интеллект и поиск ответа на вопросы: как использовать ИИ? Какой ИИ развивать? Ведь, как справедливо утверждается, «можно создать ИИ разного уровня, так что решение изменится» [Уэмура, 2017].
В социально-экономической сфере делать прогнозы о будущем переводчика пока рано. Разумеется, автоматический перевод по сравнению с человеческим более выгоден для потребителей перевода: увеличиваются объёмы, возрастает скорость перевода при минимальных затратах. Поэтому вопрос о том, может ли ИИ вытеснить человека из этой деятельности, не совсем точен. Скорее следует задаться вопросом, захочет ли человеческое общество (Общество 5.0) поручить исполнение данной социальной функции ИИ, и если да, то в каких сферах коммуникации, в каких языковых комбинациях, в
8 См. интервью с топ-менеджером Mitsubish Electric Норицугу Уэмура в журнале «Экономические стратегии» (2017), «Инвест-форсайт» (2018). Свою концепцию Общества 5.0. Н.Уэмура представил президенту РФ В.В. Путину.
каких видах перевода, в каких коммуникативных ситуациях. Можно ли допустить ИИ встроенный в глобальную информационную сеть, составляющую основу его преимущества перед человеком, к конфиденциальной информации? Что произойдёт, если по злому умыслу или в результате технической или природной катастрофы на какое-то время сеть перестанет функционировать в полной мере, а когнитивные способности человека, необходимые для перевода, будут уже утрачены? Будет ли способен ИИ принимать не только логичные, но и «нелогичные» решения, лежащие в основе искусства?
Сегодня много говорится о том, что внедрение новых технологий и достижение возможного уже сегодня уровня цифровизации неизбежно обернутся высвобождением огромных масс работников, исчезновением целых классов профессий. Под угрозой окажутся массовые профессии, как рабочие, так и интеллектуальные (водитель, продавец, бухгалтер, экономист, юрист, грузчик и т.д.). В то же время будет обостряться дефицит высококвалифицированных кадров, способных работать в новых экономических условиях. Так, в Атласе профессий, составленном экспертами Сколково, прогнозируется к 2030 году исчезновение 57 сегодняшних профессий и появление 186 новых. Профессия переводчика фигурирует среди «устаревающих интеллектуальных профессий» в обновлённом онлайн варианте Атласа [Атлас новых профессий, 2014], в то время как в первой редакции от 2014 года профессии переводчика среди устаревающих не значилось. Зато эксперты Сколково прогнозируют появление новой профессии — менеджер по кросс-культурной коммуникации, в задачи которого входит сопровождение документооборота компании на иностранных языках, контроль «ключевых смыслов», обучение сотрудников «передаче смыслов на иностранных языках, а также особенностям культуры при переговорах с иностранными партнерами». Такие специалисты, по мнению авторов Атласа, призваны снять проблему нехватки специалистов, решающих «трудности перевода».
Развитие цифровых технологий призвано прежде всего оптимизировать работу переводчиков, и впадать в пессимизм по поводу будущего профессии и её востребованности по меньшей мере неконструктивно. Исследование, проведённое Фреем и Осборном из Оксфордского университета 6 лет назад, отводило профессии письменных и устных переводчиков лишь 265 место из 702 профессий, восприимчивых к полной или частичной автоматизации с коэффициентом вероятности 0,38 [Frey, Osborne, 2013: 62].
Действительно, «технологическая безработица», связанная с полной заменой человека машиной, пока угрожает переводчикам
лишь в слабой степени. Конечно, сложные алгоритмы и разработки в области робототехники и искусственного интеллекта, основанные на больших данных, позволяют сегодня автоматизировать многие нестандартные задачи. Но действия, включающие сложные задачи восприятия и осознания, задачи творческого интеллекта и задачи социального интеллекта, трудно автоматизировать.
Переводческое же искусство, будь то устная или письменная его форма, включает в себя задачи, свойственные творческому интеллекту и, конечно, задачи социального интеллекта.
Основным препятствием для автоматизации искусства перевода является сложность или невозможность классификации творческих ценностей таким образом, чтобы их можно было кодировать в программе [См.: Boden, 2003]. Кроме того, человеческие ценности меняются со временем и различаются в зависимости от культуры. Если искусство и творчество по определению подразумевает не только инновации, но и ценность, и поскольку ценности сильно варьируются, то из этого следует, что многие аргументы, контраргументы и споры о творчестве связаны с разногласиями по поводу самой ценности. Даже если бы мы могли выявить, классифицировать и кодировать наши творческие ценности, чтобы компьютер мог затем работать и осуществлять контроль по этим алгоритмам самостоятельно, то разногласия оставались бы всё равно. Они касались бы того, насколько творчески подошёл компьютер к решению проблемы, насколько он был искусен. Задача становится ещё более сложной, когда речь идёт об оценке перевода.
Что касается социального интеллекта человека, который имеет большое значение в профессиональной работе для письменных и устных переводчиков, то для его автоматизации проводятся активные исследования в таких областях, как аффективная информатика (Affective Computing) [Scherer, et al., 2010, Picard, 2010] и социальная робототехника (Social Robotics) [Broekens, et al., 2009].
Однако, хотя и существуют алгоритмы и роботы, которые могут воспроизводить определённые аспекты взаимодействия людей в обществе, распознать естественные человеческие эмоции в режиме реального времени всё ещё очень сложно для искусственного интеллекта, а среагировать на них адекватно ещё сложнее.
Таким образом, можно предположить, что под воздействием новейших цифровых технологий профессия переводчика не исчезнет, но будет видоизменяться. Основу профессии составит именно способность функционирования в составе бином «человек-ИИ», в котором человек должен будет занять место «ведущего» по отношению к ИИ — «ведомому».
Важным в связи с перспективами цифровой революции и её влияния на общественную жизнь оказывается аксиологический аспект. Так, по мнению учёных, следствием утвердившейся в 90-е годы модели глобализации было не только финансово-экономическое и силовое давление одних стран на другие. Ключевым в этой модели стало «безразличие к высоким смыслам и ценностям жизни», «процесс институционального расчеловечивания». Принципы, на которых основывалась модель экономики этого периода, способствовали высвобождению низких человеческих инстинктов, формированию различных психологических и физических патологий. Как следствие — пренебрежение идеальным, его очернение и высмеивание, подмена культуры [Агеев, 2019].
Подразумевает ли концепт Общества 5.0, которое должно адаптироваться к технологическим вызовам Индустрии 4.0, формирование новой культуры, нового типа цивилизованности? Ведь новое общество будет призвано создать новые институты, право, образование, медицину, быт, межчеловеческие отношения, соответствующие наступающей новой технологической реальности. В какой мере изменится система ценностей? Насколько это повлияет на восприятие перевода и оценку его приемлемости?
Педагогический аспект
Для подготовки переводчиков к обеспечению успешной межъязыковой коммуникации в условиях цифровизации большинства видов человеческой деятельности необходимо тщательно и всесторонне рассмотреть вопрос об изменениях в содержании образования переводчиков, предполагающих не только эффективный диалог человеческого интеллекта (переводчик) и ИИ (программы автоматического перевода) в рамках переводческого бинома, но и особенности электронных носителей информации.
Рассмотренный пример с чтением в цифровой среде заставляет внимательно взглянуть на основные задачи дидактики перевода для формирования переводческих кадров будущего, которой необходимо разрешить основное противоречие между когнитивными способностями, формируемыми спонтанно цифровой средой в период освоения основной программы среднего общего и высшего специального образования, и когнитивными способностями, необходимыми для осуществления перевода, в условиях, когда первые противодействуют развитию вторых.
Соответственно, необходимо уточнить и дополнить содержание образования переводчика цифровой эпохи, что предполагает, прежде всего, введение новых дисциплин, направленных как на раз-
витие новых компетенций, так и на совершенствование ранее приобретённых в системе среднего общего образования, в частности:
- профессиональное «переводческое чтение»;
- «домашинная» обработка текста для АП;
- пост-машинное редактирование текстов;
- поиск, обработка и верификация информации в системе «больших данных» и др.
В настоящее время изучению подвергается главным образом так называемое пост-редактирование, т.е. редактирование текстов, переведённых программами машинного перевода. Для уточнения содержания образования переводчиков предстоит также определить сферы межъязыковой коммуникации, наиболее подверженные автоматизации в ближайшем будущем. Это предполагает внимательное изучение целесообразности включения в программы обучения развития навыков отраслевого перевода (юридический, медицинский, технический и т.п.), основанных на овладении комплексами специальной терминологии, для установления наиболее эффективного баланса между запоминанием и поиском лингвистической информации.
Не менее важным представляется определение на последующие годы языковых комбинаций, наименее подверженных автоматизации, с учётом асимметричного прогресса программ машинного перевода в разных языковых комбинациях. Наиболее популярная в настоящее время языковая комбинация с английским языком уже сегодня подвергается серьёзной автоматизации перевода как в бытовой, так и специальной сферах. Гаджеты — карманные переводчики и достаточный для «языкового выживания» уровень английского языка, приобретаемый в средней школе, с одной стороны, и прогрессивное развитие программ машинного перевода именно в этой языковой комбинации для обеспечения перевода в специальных сферах деятельности заставляют задуматься о том, насколько востребованными окажутся массы переводчиков именно этой языковой комбинации в ближайшем будущем.
Соответственно, в содержании образования переводчиков, возможно, целесообразно сделать поворот к иным языковым комбинациям, что предполагает сочетание лингвистической подготовки по иностранному языку без опоры на школьные знания с формированием собственно переводческих компетенций.
Для российского многонационального и многоязычного общества особую актуальность приобретают также комбинации русского языка с языками народов России.
В условиях конкурентного диалога между естественным и искусственным интеллектом в переводческой деятельности в цифровую
эпоху предстоит уделить большее внимание формированию личности переводчика как специалиста межъязыковой и межкультурной коммуникации, способного рационально принимать наиболее эффективные решения на основе системного трансдисциплинарного представления о переводческой деятельности [см.: Piaget, 1972; Гарбовский, 2015].
Для более успешной реализации программ подготовки переводчиков целесообразно обеспечить разумный баланс между унификацией и вариативностью требований образовательных стандартов, предполагающих формирование профессиональных компетенций, необходимых для осуществления переводческой деятельности, в зависимости от сроков обучения (бакалавриат — 4, специалитет — 5, магистратура — 2, программа дополнительной квалификации — 2,) и социального предназначения (филолог / лингвист / переводчик / специалист).
Для научного обоснования содержания образования переводчика в условиях цифровой коммуникации целесообразно осуществить научную разработку данной темы в диссертационных и иных научных исследованиях.
Для более предметного междисциплинарного изучения проблем искусства перевода целесообразно вывести тематику теории и методологии перевода за рамки научной специальности «сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание» (10.02.20).
Взгляд на науку о переводе как прикладную отрасль языкознания, сложившийся в середине прошлого века на этапе становления этой научной дисциплины, никак не отвечает современному состоянию научного знания о переводе, которое может быть только трансдисциплинарным.
Учитывая, что в настоящее время подготовка переводческих кадров осуществляется главным образом преподавателями иностранных языков, не обладающими необходимым представлением о переводческой деятельности и о различиях между лингводидактикой и дидактикой перевода, представляется важным также разработать программы профессиональной переподготовки в образовательных учреждениях педагогической или филологической направленности.
Таким образом, сегодня профессиональная подготовка переводчика, уже сейчас конкурирующего, пока успешно, с ИИ, ставит перед научным и педагогическим сообществом ряд острых вопросов, решение которых не терпит отлагательства:
Сколько в условиях победившего цифрового пространства понадобится переводчиков? С какими компетенциями и когнитивными способностями? Для каких сфер деятельности? С какими языковы-
ми комбинациями? Каков будет характер взаимодействия человека с искусственным интеллектом? Останется ли перевод в том виде, в каком мы привыкли его представлять себе сегодня?
Все эти и многие другие вопросы футуристического плана с необходимостью встают перед теми, кому поручено обществом готовить переводчиков для цифровой эпохи, ведь те, кто приходит сегодня осваивать специальность переводчика, выйдут на рынок труда только через 5-6 лет, когда ИИ достигнет такого уровня способностей, который предсказать сегодня сложно.
В начале XX в. была популярной поговорка: «генералы всегда готовятся к прошлой войне». Если продолжать готовить сегодня переводчиков по тем моделям и представлениям о переводческой деятельности, которые сложились десятилетия тому назад и пока ещё не утратили своей актуальности, то можно уподобиться таким генералам, а формируемое сегодня новое поколение переводчиков может оказаться не готовым к грядущим изменениям обществе. Что же касается угроз со стороны искусственного интеллекта искусству перевода, вспомним, что искусство и технологии всегда пересекались и подпитывали друг друга — эксперименты Леонардо да Винчи и Микеланджело яркое тому подтверждение. Другой вопрос, как и что будет востребовано и оценено обществом.
Список литературы
Агеев А.И. Насколько Россия подготовлена к вызовам XXI века // Независимая газета, 14.01.2019. http://www.ng.ru/ng_energiya/2019-01-14/12_7481_ energy06.html
Атлас новых профессий. Коричин Д., Лукша П., Лукша Е., Песков Д. Первая редакция, 2014. https://skolkovo.ru/public/media/documents/research/ sedec/SKOLKOVO_SEDeC_Atlas.pdf
Атлас новых профессий. Варламова Д., Коричин Д., Лукша П., Лукша Е., Песков Д., Судаков Д. Вторая редакция, 2015. http://atlas100.ru/; https://issuu. com/alfa-optima/docs/pdf/2
Гарбовский Н.К. Системологическая модель науки о переводе. Трансдисциплинарно сть и система научных знаний. Вестник Московского университета. Серия 22. Теория перевода, 2015. № 1. С. 3-20.
Диесперов А. Блаженный Иероним и его век. М., 1916. 195 с.
К «цифре» готов? Оценка адаптивности высокотехнологичного комплекса России к реалиям цифровой экономики. Итоговый доклад. Москва, ИНЭС, 2018 http://www.inesnet.ru/wp-content/uploads/2018/04/ To_the_figure_is_ready_Estimation_of_the_adaptability_of_the_Russian_ITC_ to_the_realities_of_the_digital_economy.pdf
Любимов H.М. Перевод — искусство. 2-е изд., М.: Советская Россия, 1982. 128 с.
Миньяр-Белоручев Р.К. Методика обучения переводу на слух. М.: Изд. ИМО, 1959.
Принципы художественного перевода. Статьи К. Чуковского и Н. Гумилёва. Петербург: Изд-во «Всемирная литература» при Народном Комиссариате по Просвещению, 1919.
Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы. Утверждена указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 года № 203. http://www.kxemlin.ru/acts/bank/41919
Чуковский К.И. Собрание сочинений: В 15 т. Т. 3: Высокое искусство; Из англо-американских тетрадей / Сост.: Е. Чуковской и П. Крючкова. 2-е изд., электронное, испр. и дополн. М.: Агентство ФТМ, Лтд, 2012. 640 с.
Уэмура Н. Общество 5.0: взгляд Mitsubishi Electric / Цифровое общество // Экономические стратегии, № 4, 2017. С. 2-11.
Уэмура Н. Блокчейн обеспечит безопасность Общества 5.0 // Инвест-Форсайт. Деловой журнал. Июль 16 2018. https://www.if24.ru/noritsugu-uemura-blokchejn-5-0/
Шваб К. Четвёртая промышленная революция / К. Шваб. М.: «Эксмо», 2016 (Top Business Awards).
AndricI. "L'auteur et la traduction de son œuvre". J. Citroen (dir.), Dix années de traduction, Oxford, Pergamon Press, 1967, pp. 61-65.
Boden M.A. The creative mind: Myths and mechanisms. Routledge, 2003.
Broekens J., Heerink M. and Rosendal H. Assistive social robots in elderly care: a review. Gerontechnology, vol. 8. No. 2, 2009, pp. 94-103.
D'Alembert Jean le Rond. Observations sur l'art de traduire (1763). Oeuvres de d'Alembert. Tome 4, Partie 1. Paris, Ed. A. Belin, Bossange père et fils, Bos-sange frères, 1822, pp. 29-42.
Durieux C. Traductique et traduction humaine : concurrence ou complémentarité? TATAO: RECHERCHES DE POINTE ET APPLICATIONS IMMEDIATES. Actualité scientifique. Actes du Colloque de Montréal 1993. Sous la direction de: André Clas, Université de Montréal, Pierrettes Bouillon, ISSCO de Génève, 1994.
Frey Carl Benedikt; Osborne Michael A. The future of employment: how susceptible are jobs to computerisation? September 17 2013 http://www.oxford-martin.ox.ac.uk/downloads/academic/The_Future_of_Employment.pdf
Le Bidois R. "Préface". Pierre Daviault, Langage et traduction, Ottawa, Bureau de la traduction, Secrétariat d'Etat, 1961, pp. 5-8.
Mounin G. Les problèmes théoriques de la traduction. Paris, Gallimard, 1963.
Nabokov V. The Art of Translation New Republic, August 4, 1941 https:// newrepublic.com/article/62610/the-art-translation.
Piage J. Epistémologie des relations interdisciplinaire. OCDE. L'interdisciplinarité: problèmes d'enseignement et de recherche dans les universités. Paris: OCDE. 1972. http://www.fondationjeanpiaget.ch/fjp/site/textes/VE/jp72_ epist_relat_interdis
Picard R.W. Affective computing: from laughter to IEEE. Affective Computing, IEEE Transactions on, vol. 1. No. 1, 2010, pp. 11-17.
SchererK.R., Banziger T. and Roesch E.B. Blueprint for Affective Computing: A Sourcebook and Manual. Oxford University Press, 2010.
Nikolai K. Garbovsky,
Dr. Sc. (Philology), Professor, Director of the Higher School of
Translation and Interpreting, Lomonosov Moscow State University,
Russia; e-mail: nikolay.garbovskiy@mail.ru
Olga I. Kostikova,
Associated Professor, Cand. Sc. (Philology), Associate Director of the
Higher School of Translation and Interpreting, Lomonosov Moscow State
University, Russia; e-mail: olga.kostikova@list.ru
INTELLIGENCE IN TRANSLATION: ARTFUL AND ARTIFICIAL?
Translation is an art based on science that makes technology develop. The modern age is marked by the transition of mankind to a new stage of development and new challenges that make us reflect on the future of a whole range of different professional activities. Translation is no exception. Translation activity in the digital age is a complex system of heterogeneous interactions within the "man — smart machine (AI)" tandem. This work system can be defined as digital translation. The digital translation that uses digital technology as part of the creative process aims to improve the efficiency of translation art and the quality of translation products. On the one hand, it links up the translator's art with AI performances and creates a win-win situation; on the other hand, it provokes wariness and suspicion. The emergence of digital translation affects three main areas: 1) cognitive and technological, i.e. all the issues related to possible correlations between translation technologies and digital information and communication technologies in the modern world; 2) social and economic, i.e. all the issues of potential social transformations that may have an impact on translation as a profession in the subsequent 20 years; 3) pedagogical, i.e. all the issues concerning translators' training for an efficient and smooth operation of today's digital society.
Key words: art of translation, Digital Era, artificial intelligence, digital translation.
References
Ageev A.I. Naskol'ko Rossiya podgotovlena k vyzovam XXI veka [How prepared is Russia for the challenges of the 21st century]. Nezavisimaya gazeta, 14.01.2019. http://www.ng.ru/ng_energiya/2019-01 -14/12_7481_energy06. html (In Russian).
AndricI. "L'auteur et la traduction de son œuvre". J. Citroen (dir.), Dix années de traduction, Oxford, Pergamon Press, 1967, pp. 61-65.
Atlas novyh professij. Korichin D., Luksha P., Luksha E., Peskov D. Pervaya redakciya [Atlas of new professions. First edition]. 2014. — URL: https://skolkovo.
ru/public/media/documents/research/sedec/SKOLKOVO_SEDeC_Atlas.pdf (In Russian).
Atlas novyh professij. Vtoraya redakciya Varlamova D., Korichin D., Luk-sha P., Luksha E., Peskov D. Sudakov D. [Atlas of new professions. Second edition], 2015. — URL: http://atlas100.ru/; https://issuu.com/alfa-optima/docs/ pdf/2 (In Russian).
Boden M.A. The creative mind: Myths and mechanisms. Routledge, 2003.
Broekens J., Heerink M. and Rosendal H. Assistive social robots in elderly care: a review. Gerontechnology, vol. 8. No. 2, 2009, pp. 94-103.
Garbovskiy N. Cistemologicheskaya model' nauki o perevode. Transdisci-plinarnost' i sistema nauchnyh znaniï [Sistemological model of translatology: Transdisciplinarity and the system of scientific knowledge]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 22. Teoriya perevoda, 2015. No. 1, pp. 3-20 (In Russian).
Chukovskij K.I. Sobranie sochineniï: V 15 t. T. 3: Vysokoe iskusstvo; Iz an-glo-amerikanskih tetradej [Collected works in 15 volumes. Volume 3: High art; From English and American notebooks]. Sost. E. Chukovskoï i P. Kryuchkova. 2-e izd., elektronnoe, ispr. i dopoln. Moscow: Agentstvo FTM, Ltd, 2012. 640 p. (In Russian).
D'Alembert Jean le Rond . Observations sur l'art de traduire (1763). Oeuvres de dAlembert. Tome 4, Partie 1. Paris, Ed. A. Belin, Bossange père et fils, Bos-sange frères, 1822, pp. 29-42.
Diesperov A. Blazhennyj Ieronim i ego vek [Saint Jerome and his age]. Moscow, 1916. 195 p. (In Russian).
Frey Carl Benedikt; Osborne Michael A. The future of employment: how susceptible are jobs to computerisation? September 17, 2013 — URL: http://www. oxfordmartin.ox.ac.uk/downloads/academic/The_Future_of_Employment.pdf
K "cifre" gotov? Ocenka adaptivnosti vysokotekhnologichnogo kompleksa Rossii k realiyam cifrovoj ekonomiki. Itogovyj doklad [Are you ready for the "digit"? Assessing the adaptability of the high-tech complex of Russia to the realities of the digital economy. Final report]. Moscow, INES, 2018 — URL: http:// www.inesnet.ru/wp-content/uploads/2018/04/To_the_figure_is_ready_Estima-tion_of_the_adaptability_of_the_Russian_ITC_to_the_realities_of_the_digi-tal_economy.pdf (In Russian).
Le Bidois R. "Préface". Pierre Daviault, Langage et traduction, Ottawa, Bureau de la traduction, Secrétariat d'Etat, 1961, pp. 5-8.
Lyubimov H.M. Perevod — iskusstvo [Translation as an art]. 2-e izd., Moscow: Sovetskaya Rossiya, 1982. 128 p. (In Russian).
Min'yar-Beloruchev R.K. Metodika obucheniya perevodu na sluh [Method of teaching translation by the ear]. Moscow: Izd. IMO. 1959 (In Russian).
Mounin G. Les problèmes théoriques de la traduction. Paris, Gallimard, 1963.
Nabokov V. The Art of Translation New Republic, August 4, 1941 — URL: https://newrepublic.com/article/62610/the-art-translation
Picard R.W. Affective computing: from laughter to IEEE. Affective Computing, IEEE Transactions on, vol. 1. No. 1, 2010, pp. 11-17.
Printsipy hudozhestvennogo perevoda. Stat'i K. CHukovskogo i N. Gumileva [Principles of literary translation. Articles by K. Chukovsky and N. Gumilyov]. Izd-vo "Vsemirnaya literatura" pri Narodnom Komissariate po Prosveshcheniyu. Peterburg. 1919 (In Russian).
Scherer, K.R., Banziger, T. and Roesch, E.B. Blueprint for Affective Computing: A Sourcebook and Manual. Oxford University Press, 2010.
Schwab K. Chetvertaya promyshlennaya revolyutsiya. K. Schwab. Moscow: "Eksmo", 2016 (Top Business Awards) (In Russian).
Strategiya razvitiya informacionnogo obshchestva v Rossijskoj Federacii na 2017-2030 gody [Information society development strategy 2017-2030]. Utverzhdena ukazom Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 9 maya 2017 goda No. 203. — URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/41919 (In Russian).
Uemura N. Obshchestvo 5.0: vzglyad Mitsubishi Electric [Society 5.0: A Look from Mitsubishi Electric]. Cifrovoe obshchestvo. Ekonomicheskie strategii, No. 4, 2017, pp. 2-11.
Uemura N. Blokchejn obespechit bezopasnost' Obshchestva 5.0 [Blockchain will ensure the safety of Society 5.0]. Invest-Forsajt. Delovoj zhurnal. Iyul'. 16.2018.
