CC BY
62
М.А. Ершов
Ершов Максим Александрович — кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного и уголовноисполнительного права Нижегородской академии МВД России
Влияние технико-юридической конструкции на толкование норм об уголовной ответственности за посягательства на экономическую конфиденциальную информацию
Проблемы толкования уголовного закона всегда были и остаются достаточно актуальными как для теоретиков, так и для практиков. При этом наибольший интерес вызывает не само определение обозначенного понятия, а проблемные вопросы, связанные с истолкованием уголовно-правовых норм. Тем не менее, для полноты исследования обозначим, что под толкованием уголовного закона можно понимать «объяснение уголовного закона, выяснение его смысла, определение того содержания, которое вкладывал в него законодатель»1.
Соответственно, толкование уголовного закона напрямую связано с точным исполнением воли законодателя. Однако правильное истолкование норм уголовного закона, впрочем, как и любого другого закона, напрямую зависит от качества этого закона, от его технико-юридического уровня. Чем совершенней юридическая конструкция норм закона, тем проще правоприменителю их истолковывать. В связи с этим в данной статье обратимся к проблеме толкования уголовного закона через призму технико-юридического конструирования его норм, обеспечивающих защиту экономической конфиденциальной информации2 от преступных посягательств. И как справедливо отмечает в одной из своих работ К.К. Панько: «...изучение техники создания законов должно касаться, с одной стороны, выражения законодательной материи в словах и комбинациях слов. С другой стороны — методов (приемов) образования сочетаний (групп), в которых размещаются эти выражения, порядок их чередования, размещения, соединения, разделения на части, классификации, и форм (структур, конструкций), в которые облекаются законодательные нормы, указывающие род поведения, запрещаемый законом»3.
Анализ норм об уголовной ответственности за посягательства на экономическую конфиденциальную информацию показал, что законодатель выразил законодательную материю в следующих словах: разглашение, использование и собирание конфиденциальных сведений.
Понятие «разглашение» экономической конфиденциальной информации применяется в статьях 147 и 183 Уголовного кодекса РФ (далее — УК РФ); «использование» — в статьях 183 и 1856 УК РФ; «собирание» — в статье 183 УК РФ.
Каждый из обозначенных терминов имеет определенное значение, которое может быть истолковано совершенно по- разному.
Так, хотя в отношении разглашения сведений большинство авторов и придерживается одинаковой позиции, понимая под ним передачу сведений хотя бы одному лицу, не допущенному к обладанию тайной, предание сведений огласке4, тем не менее, некоторые теоретики считают, что разглашение
1 Шаргородский М.Д. Уголовный закон // Избранные работы по уголовному праву. — СПб., 2003. — С. 173. Примерно также определяет толкование В.В. Сверчков: толкование уголовного законодательства — это «...уяснение смысла уголовного закона, разъяснение его содержания с целью реализации положений закона в точном соответствии с волей законодателя», см.: Сверчков В.В. Уголовное право. Общая и Особенная части: Учебное пособие. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2011. — С. 61.
2 Уголовный кодекс РФ предусматривает ответственность за посягательства на экономическую конфиденциальную информацию в статьях 147, 183, 1856. При этом, статья 1856 УК РФ вступит в законную силу с 31 июля 2013 года (см.: Федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 224-ФЗ «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. — 2010. — № 31. — Ст. 4193).
3 См.: Панько К.К. Юридические конструкции как категории внутренней формы (структуры) уголовного права // Право и политика. — 2005. — № 3.
4 См., например: Лопашенко H.A. Преступления в сфере экономики: авторский комментарий к уголовному
закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). — М., 2006; Наумов A.B. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: Комментарий судебной практики и доктринальное толкование (постатейный). — М.,
2005.
можно совершить только путем активных действий1, а другие — как путем действий, так и путем бездействия2. Вторая точка зрения представляется нам наиболее верной.
К примеру, представим себе ситуацию: сотрудник коммерческой организации умышленно не убирает документы, содержащие информацию, составляющие коммерческую тайну в сейф, зная, что таким образом с ними смогут ознакомиться представители конкурирующей фирмы. В данном случае разглашение экономической конфиденциальной информации совершается путем бездействия, то есть лицом, обязанным соблюдать режим коммерческой тайны, умышленно не принимаются меры к защите конфиденциальной информации, что влечет за собой ознакомление с этой информацией посторонних лиц (конкурентов). На наш взгляд, в подобных ситуациях виновные лица должны нести уголовную ответственность.
Кроме того, данная позиция подкрепляется законодательным определением разглашения в одном из нормативных правовых актов3, к которым нас отсылает бланкетная норма уголовного закона. Так, разглашение информации, составляющей коммерческую тайну, — это действие или бездействие, в результате которых информация, составляющая коммерческую тайну, в любой возможной форме (устной, письменной, иной форме, в том числе с использованием технических средств) становится известной третьим лицам без согласия обладателя такой информации либо вопреки трудовому или гражданско- правовому договору (п. 9 ст. 3 Федерального закона «О коммерческой тайне»).
С использованием в диспозициях рассматриваемых статей УК РФ анализируемого термина связана еще одна проблема: в какой момент указанные преступления можно считать оконченными? В момент, когда эти сведения становятся известными третьим лицам, или в момент их передачи третьим лицам, то есть когда третьи лица еще не ознакомились со сведениями?
Если брать за основу законодательное определение разглашения коммерческой тайны, то с момента, когда эти сведения стали известны третьим лицам, а если — определение разглашения налоговой тайны (см. ч. 2 ст. 102 Налогового кодекса РФ4), то с момента передачи сведений (в том числе в виде большого объема документов, на электронном носителе информации, в зашифрованном виде). Термин «разглашение банковской тайны» Федеральным законом «О банках и банковской деятельности»5 вовсе не определяется. Таким образом, федеральное законодательство не дает нам однозначного ответа на поставленный вопрос.
Неоднозначный подход к решению этой проблемы предлагается и теоретиками уголовного права. Так, согласно одной из точек зрения, преступление, предусмотренное статьей 183 УК РФ, признается оконченным с момента совершения действий по разглашению независимо от того, стала ли тайна достоянием третьего лица6. Другие авторы, напротив, считают, что разглашение имело место, когда такая информация без согласия владельца стала известной хотя бы одному постороннему лицу, то есть тому, кто не имел права на ознакомление с этими сведениями7.
Разрешение этой ситуации возможно либо путем устранения противоречий в федеральном законодательстве, либо путем дополнения норм об ответственности за разглашение экономической конфиденциальной информации по примеру статьи 283 УК РФ словами «...разглашение сведений..., если эти сведения стали известны8 другому лицу (другим лицам).».
По поводу понятия «использование конфиденциальных сведений» в доктрине уголовного права также высказываются различные мнения. А.В. Наумов под использованием понимает распоряжение субъектом этими сведениями (продажа, обмен, применение их в других целях)9. Н.А. Лопашенко считает, что использование сведений, применительно к статье183 УК РФ, состоит в распоряжении ими
1 См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверч-кова. — 8-е изд., перераб. и доп. — М., 2012. — С. 450.
2 См., например: Бараева О.В. Банковская тайна в уголовном праве: Дис... канд. юрид. наук. — М., 2004. — С. 125—126; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю.В. Грачева, Г.А. Еса-ков, А.К. Князькина и др.; Под ред. Г.А. Есакова. — М., 2010.
3 Федеральный закон от 29 июля 2004 года № 98-ФЗ «О коммерческой тайне» (с изм. и доп.) // Собрание законо-
дательства РФ. — 2004. — № 32. — Ст. 3283.
4 Налоговый кодекс РФ (часть первая) от 31 июля 1998 года № 146-ФЗ (с изм. и доп.) // Собрание законодатель-
ства РФ. — 1998. — № 31. — Ст. 3824.
5 Федеральный закон от 2 декабря 1990 года № 395-I «О банках и банковской деятельности» (с изм. и доп.) // Соб-
рание законодательства РФ. — 1996. — № 6. — Ст. 492.
6 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова, Г.А. Есаков и др.; Отв. ред. А.И. Рарог. — 7-е изд., перераб. и доп. — М., 2011.
7 См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.А. Ашин, А.П. Вой-
тович, Б.В. Волженкин и др.; Под ред. А.И. Чучаева. — 2-е изд., испр., перераб. и доп. — М., 2010; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Бриллиантов, Г.Д. Долженкова, Я.Е. Иванова и др.; Под ред. А.В. Бриллиантова. — М., 2010.
8 Слово «достоянием» из статьи 283 УК РФ заменено нами на слово «известны».
9 См.: Наумов A.B. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: Комментарий судебной практики и доктринальное толкование (постатейный). — М., 2005.
любым способом: в их продаже, обмене на другую информацию или материальные ценности, применении по прямому назначению — для производства каких-либо товаров, корректировки своих действий при заключении договора с владельцем тайны и т. д.1
Иного мнения придерживается Р.Б. Иванченко, который раскрывает указанное понятие через получение выгод имущественного или иного характера в пользу исключительно виновного лица, что обусловлено предоставлением ему определенных полномочий в отношении чужой тайны на основании закона или договора, без согласия обладателя (обладателей) такой информации2.
Однако вышеназванные точки зрения вызывают ряд вопросов. Например, каким образом правоприменителю разграничить понятия «разглашение» и «использование», когда и разглашение, и использование путем продажи предполагают передачу сведений? Если, отвечая на поставленный вопрос, мы будем говорить о том, что в случае продажи имеет место возмездный характер передачи (извлечение имущественной выгоды), то в таком случае возникает справедливый вопрос: как разграничить деяние, предусмотренное, к примеру, частью 2 статьи 183 УК РФ (незаконное использование экономической конфиденциальной информации, совершенное путем продажи), от деяния, предусмотренного частью 3 той же статьи (незаконное использование экономической конфиденциальной информации, совершенное из корыстной заинтересованности), когда любая продажа предполагает корыстную заинтересованность (извлечение имущественной выгоды)?
На первый взгляд на поставленные вопросы можно найти ответ в комментарии к Уголовному кодексу РФ3, авторы которого говорят, что незаконное использование заключается в использовании соответствующих сведений в личных интересах или интересах тех или иных организаций, партий, движений, заинтересованных в обладании подобного рода информацией, например для выработки стратегии поведения и агитации в предвыборной борьбе, в политических технологиях и т. п. Если при этом виновный стремился взамен на добытые сведения получить вознаграждение, например от конкурента собственника информации, или конфиденциальная информация должна была быть использована для извлечения выгоды в предпринимательской деятельности, то налицо признаки преступления, предусмотренного частью 3 статьи 183 УК РФ, совершенного из корыстных побуждений. Однако и здесь нет четкого определения понятия «использование сведений».
Неоднозначным видится и подход законодателя к рассматриваемому термину, даже в рамках одного нормативного правового акта — УК РФ. Так, в рамках статьи 183 УК РФ применяются 2 понятия: разглашение и использование, в статье 1856 УК РФ они объединены одним термином — использование.
Таким образом, палитра доктринальных точек зрения и анализ законодательной терминологии относительно понятия использования экономической конфиденциальной информации позволяют сделать вывод о необходимости внесения соответствующих корректив в нормы уголовного закона, а также смежных с ним отраслей законодательства с целью их унификации.
В теории и на практике возникают споры по поводу использования в нормах уголовного закона такого выражения, как «собирание сведений», которое встречается в статье 183 УК РФ. Особенно актуальным представляется вопрос о моменте окончания указанного преступления в связи с наличием в статье 183 обозначенного термина.
Некоторые авторы предлагают считать оконченным преступное собирание сведений с момента выполнения противоправных действий по собиранию информации4. При этом большинство теоретиков сходятся во мнении, что данные преступления окончены именно с момента совершения указанных
Ущ/ _ Ущ/ 5
в законе действий5.
Однако по данной проблеме имеются и другие точки зрения. Так, Н.А. Лопашенко под собиранием сведений, применительно к статье183 УК РФ, понимает процесс их поиска, обнаружения или накапливания у лица, не допущенного к обладанию коммерческой, налоговой или банковской тайной, незаконными способами; указывая на то, что преступление будет окончено, когда виновный, применив незаконный способ, завладел сведениями, составляющими коммерческую, налоговую или банковскую тайну6.
1 См.: Лопашенко H.A. Преступления в сфере экономики: авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). — М., 2006.
2 Иванченко Р.Б. Уголовно-правовая защита коммерческой, налоговой и банковской тайн: Дис... канд. юрид. наук. — М. — 2003. — С. 150—151.
3 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. — 8-е изд., перераб. и доп. — М., 2012. — С. 451.
4 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А.В. Бриллиантова. — М., 2010.
5 См., например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. — 9-е изд., перераб. и доп. — М., 2010; Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.И. Чучаева. — М., 2009; Грачева Ю.В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова; Отв. ред. А.И. Рарог. — 6-е изд., перераб. и доп. — М., 2009.
6 См.: Лопашенко H.A. Преступления в сфере экономики: авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). — М., 2006.
Некоторые авторы считают, что указанное преступление окончено в момент начала собирания сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну1, в момент начала выполнения соответствующих действий2.
Существует еще один подход к решению этой проблемы. М.Х. Хакулов считает, что поскольку закон перечисляет способы собирания указанных сведений, то момент окончания преступления нужно связывать со способами, которыми совершается деяние, предусмотренное частью 1 статьи 183 УК РФ. Собирание путем похищения документов, содержащих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, будет считаться оконченным с момента, когда лицо завладело таким документом и имеет возможность ознакомиться с его содержанием. Собирание путем подкупа считается оконченным с момента, когда подкупленное лицо передает виновному сведения, составляющие коммерческую, налоговую или банковскую тайну. Собирание путем угроз будет считаться оконченным, когда лицо, которому виновный угрожает, предоставляет ему указанную информацию. В то же время собирание подобных сведений путем, например, подслушивания телефонных переговоров следует считать оконченным с момента начала таких действий3.
На наш взгляд, вторая позиция представляется более оптимальной, так как под собиранием сведений в контексте статьи 183 УК РФ стоит понимать совершение действий, направленных на получение конфиденциальных сведений. Случаи, когда лицо для получения конфиденциальной информации использует посредника, который получил, но не успел, не смог по каким-либо причинам передать сведения заказчику; когда лицо с помощью компьютерных технологий добывает зашифрованную информацию, которую не может расшифровать (фактически не получив необходимых сведений), говорят о том, что виновный еще не завладел конфиденциальной информацией, но уже совершил действия, направленные на получение такой информации, в том числе поиск, обнаружение, накапливание, то есть собирание подобного рода сведений.
Следственно-судебная практика идет по иному пути. Так, 7 мая 2009 года Тверской районный суд г. Москвы вынес приговор братьям И. и А. 3. Подсудимым вменялась часть 3 статьи 30 и часть 1 статьи 183 УК РФ (покушение на незаконное получение сведений, составляющих коммерческую тайну). Суд признал И. и А. 3. виновными в незаконном сборе закрытой коммерческой информации и приговорил каждого к году условного заключения с испытательным сроком два года4.
Уголовное дело И. и А. 3. расследовалось следственным управлением ФСБ России более года и составило в общей сложности 13 томов. И. и А. 3. получили по году условно, поскольку коммерческие сведения, как установило следствие, им так и не удалось получить — они лишь пытались это сделать. Во время судебного следствия было установлено, что собирать закрытую информацию о коммерческой деятельности ОАО «Газпром» И. и А. 3. решили в начале прошлого года. Как сообщает прокуратура Москвы, представитель которой поддерживал обвинение в суде, 16 января 2008 года И. 3. встретился в одном из московских ресторанов с инженером-программистом Центра математического моделирования и вычислительной техники ОАО ВНИИГА3, ведущего научные разработки для «Газпрома», и предложил ему продать за 500 долларов США некие сведения, составляющие коммерческую тайну газовой корпорации. И. 3., как следует из материалов суда, несмотря на протесты своего сотрапезника, «проявлял настойчивость» и даже вручил инженеру пустую флеш-карту, на которую тот должен был записать данные. Инженер повел себя как-то странно: информацию он якобы записал, но прежде чем передать ее заказчику, защитил флешку паролем, рассчитывая, по его словам, «избежать таким образом дальнейшего общения с И. и А. 3.». 7 февраля 2008 года И. 3. получил флешку, отдав за нее 7 тысяч рублей и 150 евро. После нескольких безуспешных попыток И. и А. 3. получить доступ к газпромовским тайнам цена на услуги инженера значительно возросла — за пароль к флешке И. и А. 3. предложили ему уже 5 тысяч долларов США. Программист размышлял над предложением почти месяц, а 5 марта, взвесив все за и против, обратился все же в ФСБ России с заявлением о том, что у него пытаются выкупить коммерческую тайну. Оперативники, снабдив заявителя записывающими устройствами, посоветовали ему предложение принять и договориться с покупателями о встрече в том же ресторане. 12 марта 2008 года прямо за ресторанным столиком был задержан А. 3. — он как раз просматривал приобретенные данные на ноутбуке. Через несколько часов взяли и И. 3.5
Из приведенного примера видно, что И. и А. 3. получили сведения, составляющие коммерческую тайну в зашифрованном виде, однако воспользоваться ими не смогли ввиду отсутствия «пароля». Суд квалифицировал указанные деяния по части 3 статьи 30 и части 1 статьи 183 УК РФ. По нашему мне-
1 См., например: Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверч-кова. — 8-е изд., перераб. и доп. — М., 2012. — С. 451.
2Дубровский Ю.В. Коммерческая, налоговая и банковская тайна: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис... канд. юрид. наук. — М., 2005. — С. 131.
3 См.: Хакулов М.Х. О составе преступления, предусмотренного ст. 183 УК РФ // Российский следователь. —
2006. — № 6.
4 См.: СнежкинаА. Шпион шпиону — брат // http://www.gazeta.ru/social/2009/05/07/2983789.shtml
5 См.: Машкин С. Тайна, покрытая сроком // Коммерсантъ. — 2009. — № 82.
нию, следует не согласиться с такой позицией правоприменителя, так как И. и А. 3. уже совершили действия, направленные на получение экономической конфиденциальной информации, что можно считать собиранием такой информации в контексте статьи 183 УК РФ. Соответственно квалифицировать деяние по описанной фабуле следует по части 1 статьи 183 УК РФ без ссылки на статью 30 УК РФ.
Итак, использование в уголовно-правовых нормах об ответственности за посягательства на экономическую конфиденциальную информацию рассмотренных терминов вызывает ряд вопросов, ведет к неоднозначному толкованию этих норм. При таких обстоятельствах возникает необходимость пересмотра ряда положений уголовного и смежных с ним отраслей законодательства в целях приведения их к единообразию. А для устранения расхождения в понимании тех или иных дефиниций, которые даются различными нормативными правовыми актами, зачастую обладающими признаком противоречивости, считаем целесообразным дополнить УК РФ отдельным разделом «Уголовно-правовое значение терминов», где будут содержаться основные определения понятий, так или иначе вызывающих вопросы у правоприменителя.
И в заключение, следует отметить, что кроме обозначенных проблем толкования норм уголовного закона в рассмотренном контексте органы правоприменения сталкиваются и с другими. К примеру, при выяснении смысла части 3 статьи 183 УК РФ, начинающейся со слов «те же деяния.», возникает справедливый вопрос: те же деяния, предусмотренные частями первой и второй рассматриваемой нормы или только частью второй? И таких вопросов может быть достаточно много, однако их рассмотрение и обсуждение требует более глубокого исследования и анализа на монографическом уровне.
