CC BY
29УДК 343 В. А. Казакова
Московский государственный лингвистический университет
Влияние коронавирусной пандемии на уголовное законодательство
АННОТАЦИЯ. Посвящена вопросам состояния преступности в условиях коронавирусной пандемии. Анализируются преступные проявления, связанные с условиями чрезвычайного положения и иных экстремальных ситуаций, такие как новые виды мошенничества, умышленные деяния, связанные с распространением заведомо ложной информации о фактах и численности заболевания, методах лечения, о дефиците товаров первой необходимости и т.д. Дается уголовно-правовая оценка призывам к антиобщественным действиям и неподчинению требованиям властей, вбросу сведений, направленных на организацию паники.
Путем применения методов системного анализа, сопоставительного правоведения, формально-юридического анализа текста, грамматического и логического толкования констатируется наличие пробелов в современном уголовном законодательстве, связанных с наступлением новой социальной реальности. Расценивается как не отвечающее принципу законности предложение применения аналогии для оценки нарушения санитарно-эпидемиологических правил.
Рассматриваются внесенные в апреле 2020 г. изменения в уголовное законодательство относительно ответственности за публичное распространение заведомо ложной информации (ст. 207.1 и 207.2).
Делается вывод о необходимости унификации определения чрезвычайной обстановки и ее источников в статьях Общей и Особенной частей УК РФ, а также иных источниках российского законодательства. Даются рекомендации по формулированию уголовно-правового запрета.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: чрезвычайная ситуация, коронавирусная пандемия, нарушение санитарных правил, распространение заведомо ложной информации.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Казакова В. А. Влияние коронавирусной пандемии на уголовное законодательство // Научный портал МВД России. 2020. № 2 (50). С. 36-39.
V. A. Kazakova
Moscow State Linguistic University
The impact of the coronavirus pandemic on criminal law
ABSTRACT. The article is devoted to the state of crime in the context of the coronavirus pandemic. The author analyzes some criminal manifestations related to the emergency conditions and other extreme situations, such as new types of fraud, deliberate offences related to the spreading of deliberately false information about the facts and the overall number of diseases, treatment methods, the shortage of essential goods, etc. The article also provides a criminal law assessment of calls for antisocial actions and disobedience to the requirements of the authorities and spreading of panic-causing information.
Using the methods of system analysis, comparative law, formal and legal analysis of the text, grammatical and logical interpretation, the article demonstrates the presence of gaps in modern criminal legislation related to the emergence of a new social reality. The proposal to use an analogy for the legal assessment of violations of sanitary-epidemiological rules is regarded as inconsistent with the principle of legality.
Changes to the criminal law introduced in April 2020 regarding liability for the public dissemination of knowingly false information (Articles 207.1 and 207.2) are examined.
The article concludes that it is necessary to unify the definition of an emergency and its sources in the provisions of the General and Special parts of the Criminal Code of the Russian Federation, as well as in other sources of Russian legislation. The author also advises on the formulation of a criminal law prohibition.
KEYWORDS: emergency, coronavirus pandemic, violation of sanitary rules, dissemination of deliberately false information.
FOR CITATION: Kazakova V. A. The impact of the coronavirus pandemic on criminal law // Scientific portal of the Russia Ministry of the Interior. 2020. № 2 (50). P. 36-39 (in Russ.).
Первые предварительные аналитические материалы показывают, что коронавирусная пандемия обострила имеющиеся социальные противоречия, обнажила недостатки в управленческой деятельности, повлияла на состояние преступности1. За счет введения строгих ограничений выхода из дома в большинстве российских регионов естественным образом уменьшились как административные правонарушения, так и преступления, связанные с нарушениями правил дорожного движения, уличная преступность. В отношении иных преступных проявлений ситуация усугубилась. Прежде всего это касается различного рода хищений (в первую очередь мошенничества), сбыта фальсифицированной продукции, лекарств, иных медицинских изделий. Отмечены нарушения санитарно-эпидемиологических правил, предусмотренных ст. 236 УК РФ, которые ранее практически не регистрировались.
Увеличение количества преступлений отмечается в полицейских сводках. Например, по данным заместителя начальника Управления МВД России по г. Казани В. Саматошенкова, в Казани резко увеличилось число грабежей и нападений на продуктовые магазины. В то же время возросло число бытовых убийств, причинения тяжкого вреда здоровью, совершенных в состоянии алкогольного опьянения2.
Новая социальная реальность показала наличие пробелов в законодательстве, касающихся деяний, создающих условия для паники, таких как вброс дезинформации об уровне заболеваемости, распространение сведений о недостоверных методах лечения, в том числе вредоносных, призывы к антиобщественным действиям и неподчинению требованиям властей, срежиссированные слухи о дефиците товаров первой необходимости и т. д.
Реакцией власти в целях пресечения и предупреждения новых преступлений первоначально были официальные рекомендации по их уголовно-правовой оценке. Так, Председатель комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по государственному строительству и законодательству П. В. Крашенинников предложил преднамеренное нарушение санитарно-эпидемиологических правил в зависимости от умысла квалифицировать как терро-
1 См.: Овчинский В. С. Коронавирус и преступность. URL: http:// zavtra.ru. http://russkievesti.ru/
2 См.: Мильченко А. «Не нужно сгущать краски»: в Кремле следят за ростом преступности. Кремль признал рост пре-
ступности во время пандемии коронавируса. URL: http:// www.
gazeta.ru.13.04.2020
ризм, хулиганство или диверсию (ст. 205, 213, 281 УК РФ)3. Это можно расценивать лишь как временную меру, связанную с чрезвычайными обстоятельствами.
Террористический акт, хулиганство и диверсия являются умышленными преступлениями, а нарушение санитарно-эпидемиологических правил, даже преднамеренное, все равно исключительно неосторожное, так как без наступления указанных в ст. 236 УК РФ последствий оно преступлением не является. Кроме того, мотивы и цели таких поступков во время карантина, как правило, не соответствуют заявленным в вышеназванных статьях. Обязательным элементом субъективной стороны террористического акта является цель дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений; хулиганства - мотив политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы; диверсии - цель подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации.
Нарушения изоляции при карантине, как показала практика, связаны с эгоистическими представлениями о своих правах, с легкомысленным отношением к риску быть зараженным и заразить других, с ложно понятыми интересами своего профессионального долга, с невежественными представлениями о возможных негативных последствиях и т. п. Таким образом, вменение этим лицам вышеназванных статей против общественной безопасности или против конституционного строя или безопасности государства - грубая аналогия, запрещенная ч. 2 ст. 3 УК РФ, раскрывающей принцип законности.
Следующим шагом законодателя явились дополнения УК РФ обновленной редакцией ст. 236, дополнения в ст. 238.1 и новые нормы об ответственности за публичное распространение заведомо ложной информации (ст. 207.1 и 207.2).
Поспешное внесение изменений в законодательство нельзя назвать удачным, так как оно не только представляет собой отступление от принципа системного правотворчества, но и содержит прямые противоречия действующему уголовному законодательству.
Первоначальная редакция ст. 236 УК РФ
3 См.: Крашенинников предложил приравнять нарушение карантина к терроризму // РБК. URL:https://www.rbc.ru/ society/25/03/2020/5e7b21fa9a7947ccd922cb2d (дата обращения : 23.03.2020).
предусматривала уголовную ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, обязательным последствием которых было наступление по неосторожности массового заболевания или отравления людей, с максимальной санкцией в виде лишения свободы на срок до одного года, в случае наступления смерти человека наказание увеличилось до пяти лет лишения свободы.
Новая редакция ч. 1 этой статьи (введенная Федеральным законом от 1 апреля 2020 г. № 100-ФЗ) добавила к прежней формулировке диспозиции формальный состав, указав на угрозу наступления массового заболевания или отравления людей. Тем самым законодатель проигнорировал разницу в общественной опасности деяния с возможными и фактически наступившими последствиями. Следует учитывать, что это неосторожное преступление, состав которого, как правило, всегда предусматривает реальные последствия4. В противном случае оно преступлением не является. Последней новацией стало также добавление в ст. 236 УК РФ ч. 3, установившей ответственность в случае наступления смерти двух и более лиц. Санкция в этой части предусматривает два наказания: принудительные работы на срок от четырех до пяти лет и лишение свободы на срок от пяти до семи лет. Как известно, до сих пор согласно ст. 531 УК РФ принудительные работы назначаются лишь как альтернатива лишению свободы и не могут применяться при назначении судом наказания в виде лишения свободы на срок более пяти лет. Тем самым санкция ч. 3 ст. 236 УК РФ заведомо содержит юридическую фикцию в виде возможности назначения за это преступление принудительных работ. Она становится безальтернативной с очень небольшой вариацией в виде лишения свободы на срок от пяти до семи лет, что не согласуется с большинством современных санкций.
Сравнительный анализ нововведенных ст. 207.1 и 207.2 УК РФ также выявил ряд нелогичных и бессистемных решений. Их появление связано с таким негативным явлением общественной жизни в период коронавируса, как «инфодемия», определяемая как «продуцирование вымышленных „теорий заговоров" о происхождении вируса,
4 Неосторожные деяния с угрозой наступления последствий в действующей редакции УК РФ содержатся в трех составах (ч. 1 ст. 215, ч. 1 ст. 217.2 и ч. 1 ст. 247). При этом равной наказуемости в случае потенциальных и реальных одинаковых последствий нет ни в одной из них. Квалификация в этих случаях наступает по ч. 1 (в формальных составах) или по ч. 2 (в материальных составах).
распространение сведений о фейковых методах лечения, распространение дезинформации о реальном положении дел с уровнем заболевания, недостоверная информация о методах профилактики, придание экстремальной эмоциональной окраски существующей достоверной информации»5.
В первой из этих статей речь идет о распространении заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств. Обязательным элементом состава, сформулированного как формальный, является публичность. Примечание к статье содержит толкование понятия «обстоятельства, представляющие угрозу жизни и безопасности граждан». По содержанию оно в основном соответствует определению чрезвычайной ситуации из ст. 1 Федерального закона от 11 ноября 1994 г. «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». Однако последнее дополнение, внесенное в него Федеральным законом от 31 марта 2020 г. «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций», в УК РФ не учтено. В нем в качестве источника чрезвычайной ситуации названо «распространение заболевания, представляющего опасность для окружающих».
Во второй из рассматриваемых статей речь также идет о публичном распространении заведомо ложной общественно значимой информации. Но составы в ней сформулированы как материальные, предусматривающие соответственно причинение вреда здоровью человека (ч. 1) и смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 2).
Возникает вопрос, в чем заключается разница по характеру и степени общественной опасности этих двух видов информации.
По ст. 207.1 УК РФ она представляет угрозу жизни и безопасности граждан с открытым перечнем чрезвычайно опасных источников, а по ст. 207.2 УК РФ она названа общественно значимой. Либо первая не является общественно значимой и тогда есть логика введения обеих статей в УК РФ, либо (что более вероятно) это одно и то же. Тогда для чего регламентация одного и того
5 Ищенко Н. «Инфодемия» и как с ней бороться // Газета «День». № 37-38. иЯ1_ : https://day.kyiv.ua/ru/article/media/ ¡гИг^етнуач-как-в-пеу-ЬопОзуа (дата публикации : 28.02.2020).
же деяния (умышленное публичное распространение заведомо ложной информации, в обеих статьях имеется в виду общий субъект), отличающегося только по факту наступления или ненаступления последствий, рассредоточена по разным статьям. Система Особенной части УК РФ не знает такой законодательной техники. Традиционно квалифицированный и особо квалифицированный составы помещаются в той же статье, что и основной состав.
Следует также упомянуть, что перечисление признаков аналогичной обстановки есть в п. «л» ч. 1 ст. 63 УК РФ в качестве обстоятельства, отягчающего наказание. Оно явно шире рассматриваемых в ст. 207.1 и 207.2 УК РФ, так как включают в качестве источников массовые беспорядки, вооруженный конфликт и военные действия.
Вероятно, во всех случаях речь идет об одном и том же, тогда и формулировки названных статей должны быть идентичны и соответствовать иным нормативным актам, в частности вышеназванному Федеральному закону о действиях в условиях чрезвычайных ситуаций.
Представляется, что «по мотивам» вышеназванных статей с учетом п. «л» ч. 1 ст. 63 УК РФ уголовно-правовой запрет можно сформулировать в одной статье с четким определением чрезвычайной обстановки и ее источников, коррелирующих с иными источниками законодательства. При этом необходимо дифференцировать ответственность по основному и квалифицированным (особо квалифицированным) составам в зави-
симости от причинения вреда жизни и здоровью граждан, самоубийства потерпевших, создания дефицита товаров, спровоцировавшего его массовые нарушения общественного порядка, акций, вызванных дезинформацией, и т. п. Квалифицирующие обстоятельства следовало бы связать с групповым характером преступления, экстремистскими мотивами, должностным положением виновного, реальным наступлением тяжких последствий.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Вера Александровна Казакова, заведующая кафедрой уголовно-правовых дисциплин Института международного права и правосудия Федерального государственного образовательного учреждения высшего образования «Московский государственный лингвистический университет», доктор юридических наук, профессор E-mail: [email protected] Тел.: 8 (916) 948-09-54
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Vera A. Kazakova, Head of the Department of Criminal Law Disciplines, Faculty of International Law and Justice, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Professional Education "Moscow State Linguistic University", Doctor of Law, Professor E-mail: [email protected] Tel.: 8 (916) 948-09-54
