CC BY
16УДК 342
Т.И. Хабалов
ВЛИЯНИЕ КОНТРОЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ НА РЕАЛИЗАЦИЮ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И ИСПОЛНЕНИЕ РЕШЕНИЙ МЕЖДУНАРОДНЫХ СУДЕБНЫХ ОРГАНОВ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В статье исследуется проблема реализации норм международных договоров и исполнения решений международных судов на территории Российской Федерации в контексте контрольной деятельности Конституционного Суда Российской Федерации. На современном этапе разрешение вопроса возможности ограничения или вовсе исключения действия указанных норм и решений посредством правоприменительной контрольной деятельности Конституционного Суда РФ является предметом дискуссии в российской науке конституционного права.
Ключевые слова: контрольные полномочия, Конституционный Суд РФ, нормоконтроль, Европейский Суд по правам человека, исполнение решений.
Формирование в Российской Федерации конституционной юстиции и становление Конституционного Суда Российской Федерации как специализированного органа, осуществляющего конституционно -контрольные функции, проходили в тот непростой исторический этап существования российского государства, когда не только общество или отдельно взятый гражданин, но в целом государство (суверенитет, неприкосновенность) особенно остро нуждались в конституционной защите.
На сегодняшний день, как представляется, можно смело утверждать, что с теми сложными задачами переходного периода Конституционный Суд РФ справился в контексте реализации контрольных полномочий и правоохранительной функции. Он не только справился, но, будучи гарантом Основного закона страны, достаточно активно участвует в вопросе формирования правовых позиций, направленных на совершенствование правовой системы Российской Федерации, а также непосредственно рассматривает вопросы, связанные с реализацией на территории Российской Федерации как международных договоров, так и решений межгосударственных судебных органов. Рассмотрим более подробно вопрос взаимодействия Конституционного Суда РФ и международных судебных органов.
Так, важным элементом системы международных отношений выступают международные суды, количественный рост которых и глубина воздействия на систему международного права, а также на национальные правовые системы государств выдвигают на первый план задачу исследования феномена международного правосудия, его места в системе международного права и взаимодействия с национальными системами правосудия. В отечественной науке международного права в последние годы вышло значительное количество публикаций, посвященных отдельным аспектам международного правосудия или его отдельным институтам. В работах российских юристов сформулированы различные позиции по актуальным вопросам международного правосудия. Тем не менее остается немало дискуссионных проблем, требующих решения. Одной из важнейших тем остается осмысление понятия и значения практики международных судебных органов и возможности ее влияния на национальные правовые системы государств.
Яркая роль среди международных судебных органов отведена Европейскому суду по правам человека (далее - ЕСПЧ). Данный вывод основывается, во-первых, в признании обязательности исполнения решений ЕСПЧ по конкретному делу и, во-вторых, обязательности рассмотрения компетентными органами правовых позиций ЕСПЧ на предмет возможной их имплементации в национальную правовую систему. По общему правилу, если отвлечься от конкретики, решения ЕСПЧ выполняют позитивную роль в обеспечении прав граждан. Однако при этом нельзя не обращать внимания на факторы, которые, как представляется, могут обусловливать разные выводы или по меньшей мере отступления (исключения) от общих правил.
Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин не без оснований отмечал, что, применяя постановление Европейский суд по правам человека не в рамках конкретного дела, а распространяя его на
© Хабалов Т.И., 2019.
Научный руководитель: Дзагурова Мадина Джабраиловна - кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры государственного права юридического факультета, Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова, Россия.
все аналогичные ситуации, Российское государство расширяет юрисдикцию ЕСПЧ до наднациональной законодательной, не входящей ни в одну систему сдержек и противовесов, что недопустимо [2]. Также он обратил внимание на то, что сегодня Европейский суд нередко дает такое разъяснение норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которое ее разработчики не могли даже представить, т.е. осуществляет так называемое эволюционное толкование, которое часто вызывает споры и противоречия [1]. Ввиду данного, переоценивать роль ЕСПЧ, не смотря на все позитивные аспекты его изначального предназначения и осуществляющейся деятельности, не стоит. Решение многих интеграционных и коллизионных вопросов требует в первую очередь национального уровня регулирования. Структура права Российской Федерации, учитывая фактор постоянно меняющейся конъюнктуры межгосударственных отношений и непрекращающихся попыток воздействия зарубежных стран на решения международных судебных инстанций в угоду политических интересов, не должно и не может без необходимости находиться в состоянии ожидания, когда условно «надгосударственные органы» дадут рекомендации или сформулируют готовые нормы, после чего стране останется лишь внедрить соответствующие положения во внутреннюю структуру права. Национальные правопорядки независимы в части реализации государственного суверенитета. Возможно, именно поэтому в некоторых странах общепризнанные нормы международного права не являются составной частью национального права и тем более никакие из них не наделены более высокой юридической силой по сравнению с Конституцией [4].
В другой работе профессор В.Д. Зорькин доказывает необходимость при имплементации норм международного права и решений межгосударственных правовых институтов, во-первых, использования механизма учета российской специфики и, во-вторых, принятия во внимание высшей юридической силы норм национальной конституции [3]. Так Конституционной Суд Российской Федерации 14 июля 2015 года вынес Постановление [6], в котором отметил, что в большинстве случаев коллизии между Конституцией РФ и Конвенцией по правам человека не возникают. Однако в случае, если конфликт возникнет, и ЕСПЧ даст трактовку, противоречащую Конституции РФ, Россия будет вынуждена отказаться от буквального исполнения решения ЕСПЧ. Конституционный Суд решил, что участие Российской Федерации в международном договоре не означает отказа от государственного суверенитета, а Конвенция и позиция ЕСПЧ не могут отменять приоритет Конституции России. Поэтому их реализация в Российской Федерации возможна только при условии признания за Конституцией высшей юридической силы. Верховенство Конституции при исполнении решений ЕСПЧ может быть обеспечено исключительно Конституционным Судом в рамках уже действующих по закону о Конституционном Суде процедур. А именно он может проверить конституционность законодательных норм, в которых ЕСПЧ обнаружил изъяны, если с соответствующим запросом в Конституционный Суд обратится российский суд (в связи с решением ЕСПЧ). Кроме того, президент или правительство могут обратиться в Конституционный Суд за толкованием Конституции, если сочтут постановление ЕСПЧ неисполнимым без нарушения основного закона Российской Федерации. При этом если Конституционный Суд придет к выводу о противоречии этого решения Конституции РФ, оно не подлежит исполнению. Федеральному законодателю Конституционный Суд разрешил дополнительно создать специальный правовой механизм неисполнения решений ЕСПЧ, которые вступают в противоречие с Конституцией РФ.
Очевидно влияние деятельности международных судов и принимаемых ими решений на правопорядок Российской Федерации, в том числе практику судов. При анализе решений международных судов важно учитывать специфику судебного органа и его место в межгосударственной системе. В ней исторически отсутствовали, в отличие от национальных правопорядков, полноценные юрисдикционные органы. Разрешение же межгосударственных споров полностью зависело от согласия государств, выражаемого ими в явной или подразумеваемой форме. Данная ограниченность международного правосудия в полной мере характеризует и Международным Судом Организации Объединенных Наций (далее - МС ООН). Несмотря на его определение в ст. 92 Устава ООН от 26 июня 1945 г. в качестве главного судебного органа и распространенное в доктрине наименование «Мировой суд», фактическое правовое положение этого органа зависит от доброй воли государств, ему не подчиняются иные международные суды. Тем не менее МС ООН — единственный международный суд, имеющий универсальную, распространяющуюся на все государства-члены ООН и общую, охватывающую наибольший круг международных споров, компетенцию. Одновременно решения международных судов как правовой материал достаточно редко используются в отечественном правопорядке. К настоящему моменту в практике российских судов нет ссылок на решения МС ООН. Безусловно, большинство из них касаются международных споров, а содержащиеся в них правовые позиции не всегда затрагивают дела, рассматриваемые рядовым российским судьей. Вместе с тем следует согласиться с мнением Х. Лаутерпахта о том, что «даже в делах, в которых от Суда требуют разрешить исключительно вопросы факта, возникает возможность — даже и необходимость — в приме-
нении и установлении норм права общего характера» [7]. Поэтому использование решений международных судов важно в плане интерпретации общих принципов и норм международного права, применяемых все чаще национальными судьями при разрешении сугубо внутренних споров.
Но, в то же время, необходимо учитывать и доступность решений международных судов. Возможность изучить решения только на иностранных языках нередко предопределяет проблемы при их применении российскими судами и использовании в юридическом образовании. Хотя на английском или французском языке все решения МС ООН доступны на официальном сайте, на русский язык переведено лишь их краткое содержание. Использование данных решений международных судов в российской правоприменительной практике осложняется лингвистической компонентой для современных юристов-практиков. Помимо того, одним из сдерживающих факторов влияния международных судов на Российскую правовую реальность является объемность решений международных судов. Анализ фактических обстоятельств как элемента решений международных судов - трудоемкое и скрупулёзное занятие. Как следствие, указанные факторы снижают степень влияния на правопорядок Российской Федерации.
Оценивая степень влияния международных судов на правовую реальность России нельзя не принимать во внимание вопросы юрисдикции судов. В настоящее время согласие государств на передачу международных споров в МС ООН выражается в трех основных формах. Во-первых, спорящие стороны могут заключить специальное соглашение о передаче их дела в МС ООН (п. 1 ст. 36 Статута), что чаще всего и происходит. Во-вторых, юрисдикцию МС ООН предусматривают более 300 многосторонних и двусторонних международных договоров, принятых с 1933 по 2003 гг. (их список представлен на официальном сайте) [8]. В-третьих, обязательная юрисдикция международного суда может быть признана посредством одностороннего заявления (факультативной оговорки) в соответствии с п. п. 2 и 5 ст. 36 Статута. Однако по состоянию на 31 июля 2011 г. только 66 из 193 государств-членов ООН, являющихся сторонами Статута, сделали такие заявления [9], причем большинство одновременно ограничивают действия данных заявлений многочисленными оговорками. Такой консервативный подход к юрисдикции МС ООН не может не вызывать критику, в частности говорится, что «в осуществлении юрисдикции по спорам он действует так, как если бы был арбитражным трибуналом девятнадцатого века, а не интегральной частью ООН, настроенной на современное международное право» [10]. Подробное объяснение сложившейся ситуации касательно юрисдикции МС ООН изложено в Особом мнении судьи ad hoc Х. Лаутерпахта к Постановлению от 13 сентября 1993 г.: «Суд может действовать только в том случае, если обе стороны (заявитель и ответчик) наделили его юрисдикцией определенным добровольным актом согласия... (однако существует) очень большое число материальных прав, защищенных международным правом, которые из-за отсутствия приемлемой юрисдикционной связи с Судом не могут стать предметом его рассмотрения и разрешения. Это не ошибка Суда. Это просто отражение существующего неудовлетворительного состояния международной правовой системы, отражение, как многие считают, отсутствия соответствующей политической воли государств, а не отражение какого-либо из недостатков Суда» [10].
Формулируя общие выводы, можно сказать, что судебная практика со всеми своими компонентами входит в правовую систему общества. С другой стороны, все элементы и компоненты общественной деятельности, а также все свойства правовой системы пронизывают судебную практику. В свою очередь, судебная власть неразрывно связана с другими государственными системами: с механизмом государства и политическим режимом в первую очередь, а также с системными образованиями гражданского общества.
Все указанное в равной степени можно отнести и к характеристике деятельности Конституционного Суда РФ, который в вопросе разрешения публично - правовых вопросов или частно - правовых споров, сопряженных с интересами государства, не может не учитывать существующие на соответствующем этапе политико - правовые особенности развития государства и ориентироваться на них при формировании своих правовых позиций. Разрешение вопроса об исполнении на территории Российской Федерации решений международных судебных органов должно проходить через обязательную процедуру конституционного контроля и оценки Конституционным Судом степени соответствия конкретного решения конституционному правопорядку нашей страны и ее суверенитету.
Библиографический список
1 Зорькин В.Д. Взаимодействие национального и наднационального правосудия: новые вызовы и перспективы // Журнал конституционного правосудия. 2012. № 5
2 Зорькин В.Д. Право в условиях глобальных перемен. М., 2013. С. 464 - 467
3 Зорькин В.Д. Правовой путь России. М., 2014. С. 153, 159 - 161.
4 Лазарев В.В. Место и роль суда в правовой системе. М. 2014. С.27
5 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1989 г. N 10125-XI «О снятии сделанных ранее оговорок СССР о непризнании обязательной юрисдикции Международного суда ООН по спорам о толковании и применении ряда международных договоров» // Ведомости Верховного Совета СССР. 1989. N 11. Ст. 79
6 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации № 21-П от 14 июля 2015 года «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы" // СПС КонсультантПлюс
7 Lauterpacht H. The Development of International Law by the International Court. Cambridge, 2010. P. 35
8 https://www.icj-cij.org/ru
9 Report of the International Court of Justice. General Assembly Official Records Sixty-sixth Session Supplement N 4 // https://www.icj-cij.org/ru
10Abi-Saab G. The International Court as world court // Fifty years of the International Court of Justice: essays in honour of Sir Robert Jennings / Ed. by V. Lowe, M. Fitzmaurice. Cambridge; N. Y., 1996. P. 6.
ХАБАЛОВ ТЕМИР ИГОРЕВИЧ - магистрант юридического факультета, Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова, Россия.
