CC BY
63
ЛИНГВИСТИКА
УДК 81-112'373.611
О. Л. Арискина
Вклад Н. Г. Курганова в развитие русской дериватологии
В статье исследуются белые пятна в истории русской языковедческой науки, рассматриваются лингвистические работы Н. Г. Курганова, выдающегося ученого XVIII в. Особое внимание уделено изложению учений о морфемике и словообразовании в его грамматических трудах. Показан вклад данного автора в развитие русской дериватологии.
The article tells about blank problems in the history of Russian linguistics and forgotten linguists. It considers N. G. Kurganov's linguistic papers who was a well-known scientist of the XVIII th century. Special attention is paid to his theories on morphemes and word-building in his grammar works. The article shows the author's contribution to the development of Russian Derivatology.
Ключевые слова: история русского языкознания, морфемика,
словообразование, грамматика, термин, производный вид.
Key words: the history of Russian linguistics, morphemica, derivation, grammar, term, derivative aspect.
Имя Николая Гавриловича Курганова (1725 или 1726-1796) мало знакомо нашим современникам, в том числе и специалистам-филологам. Хотя в XVIII и даже в XIX веках автор известного «Письмовника» был весьма популярен.
Из биографии Н. Г. Курганова известно, что он учился в московской школе навигационных наук и в морской академии, в которой позднее преподавал астрономию. Ездил определять берега Балтийского моря; позже был инспектором морского корпуса, получил от Академии наук звание профессора математики и навигации. Издал несколько оригинальных и переводных сочинений по своей специальности («Универсальная арифметика», «О науке военной» и т. п.). Как и большинство выдающихся умов своего времени,
Н. Г. Курганов проявлял способности во многих областях: в точных, естественных и гуманитарных науках.
В 1769 г. Н. Г. Курганов издал «Грамматику российскую универсальную, или Всеобщее письмословие, предлагающее легчайший способ основательного учения русскому языку, с седьмью присовокуплениями разных учебных и полезнозабавных вещей», превратившуюся при последующих изданиях (при жизни Курганова их вышло шесть) в «Письмовник». Эта книга привила многим нашим предкам любовь к чтению и интерес к языкознанию. Работа Курганова
понравилась широкому кругу читателей соединением полезного с приятным и ясным изложением научных истин, показывающим в составителе талантливого педагога. Всякое новое издание (всего их насчитывается 18!) вносило разные дополнения. В литературе XVIII столетия «Письмовник» Курганова - явление очень яркое: его повести переписывались в тетрадки, пересказывались и проникали в народную словесность [2].
Вышеприведенными фактами, как правило, и ограничиваются знания наших современников о филологических разработках этого ученого XVIII века. И это, на наш взгляд, является недопустимым пробелом в истории русского языкознания. Не зная достижений, ошибок и поражений прошлого, невозможно объективно описать и оценить современные достижения ученых: многие процессы, единицы и термины, их обозначающие, известные нашей науке, ведут своё начало с далеких времен. Поэтому необходимо детально изучить лингвистическое наследие, оставленное нам предками, чтобы понять, как зарождались учения о морфемике и словообразовании, морфологии и синтаксисе, проследить ход их развития, рассмотреть, как решались в ту пору проблемы, вызывающие сомнения, споры и требующие решения в наши дни. Только так можно наблюдать динамику в изучении языковой системы.
В данной статье впервые будет рассмотрено, как учение о морфемике и словообразовании представлены в лингвистическом наследии Н. Г. Курганова.
H. Г. Курганов первым предложил разделить грамматическое учение на три части: на произведение слов, на сочинение и правописание слов. Это было отступлением от традиции славянских грамматик и знаменитого Ломоносовского труда. Такое новаторство уже не может быть предано забвению, оно является этапным событием в истории русской дериватологии: впервые целая часть была озаглавлена в словообразовательном ключе (Хотя по содержанию этот раздел был тождествен главе «Этимология» в ранних славянских грамматиках). Именно здесь, по Курганову, должно быть показано происхождение слов и прочие их свойства и предложено учение о знаменательных частях речи. Последний термин - части речи - начал свое функционирование тоже с работы Курганова (до этого повсеместно употреблялось «части слова»).
Первые страницы грамматики посвящены определению основных лингвистических понятий:
I. Речь «есть многихъ словъ сложене, совершенный разумъ изъявляющее; напр. начало премудрости есть страхъ божш» [4, с. 5] [курсив везде наш. - О.А.]
Заметим, что даже синтаксические единицы трактуются у автора через термины словообразования. Обращает на себя внимание
приведенный пример, показывающий сильное религиозное влияние на воззрения грамматиста.
2. Слово «есть изъ слоговъ или складовъ составленное какой либо вещи знаменоваые, несовершенный разумъ в себе заключающее: какъ начало, премудрости» [4, с. 5]. Структура слова все еще мыслится только как слоговая. В то же время мы видим в этом определении осознанно предложенные автором терминологические синонимы, дублеты (слоги и склады).
3. Слог, или склад «есть сложен¡е двухъ или многихъ разныхъ буквъ въ одно мЪсто: какъ слово, начало, состоитъ изъ трехъ слоговъ на-ча-ло; а другое изъ четырехъ пре-му-дро-сти. Посему первое слово называется трехсложное, а второе четырехсложное, а есть, и страхъ односложныя» [3: 1]. Как видно, термин сложение употреблялся очень широко, практически на всех уровнях языковой системы.
4. Буквы «суть нераздЬлимыя части слова...» [3, с. 2]. Пока что данное терминологическое сочетание, относящееся к морфеме, применено к графическим (или фонетическим) элементам языка (Заметим, что и в Средневековье, и в Новое время было тотальное неразделение звука и буквы, поэтому термин буква часто значил звук).
5. Термин начертание не дефинируется: «... писать есть тоже начертанями представлять» [4, с. 5] - и, видимо, более относится к графике, нежели к морфемике, как это было в грамматиках доломоносовского периода [1].
Однако для нас максимальный интерес представляет II Отдел первой части «О происхождении и сложении слов». Разграничение происхождения и сложения, их терминологическая трактовка представлены как у Ломоносова. А именно: «Происхождене слова состоитъ въ наращен¡и слоговъ, напр. отъ имени судъ произошло судья, судьба, судбина, отъ горы, горница, гористъ, горной; отъ руки, рукавица, ручка, ручной. ... Сложене слова бываетъ отъ совокуплеыя двухъ или многихъ частей рЪчи въ одну: какъ имя приморской изъ имени морской и предлога при: рудокопъ отъ имени руда и глагола копаю; глаголъ распространяю состоитъ изъ предлоговъ рас, про и имени страна и проч.» [4, с. 7]. Т. е. сложение - это образование собственно сложением или префиксацией, а происхождение -образование слов суффиксацией. Некоторые из приведенных примеров повторяют иллюстрации «Российской грамматики» 1755 г. Термин коренные слова не дефинируется.
Термин вид, который в ранних грамматических трудах соотносился как родовой с видовыми первообразный вид и производный вид, Кургановым тоже употребляется, только с более широким понятийным наполнением: «Видъ есть различе между первообразнымъ и производнымъ словомъ. Видовъ два;
первообразный и производный. ...Виды различаются на верхыя и нижыя. Верхыя могут быть сами родами, исключая въ себе нижыя виды... Си виды называются имена собственныя» [4, с. 7-8]. Таким образом, вид понимается у Курганова очень широко: кроме
производности, он включает в него понятие современных лексикограмматических разрядов существительных. Начало дефиниции можно трактовать как шаг к пониманию способа словообразования и словообразовательного средства, ведь именно словообразовательное средство становится разностью между вычитаемым (производной основой) и вычитателем (производящей основой). В остальном же автор традиционен: первообразный вид - вид, «который ниоткуда не производится» (золото, дерево и проч.); производный - вид, «который отъ первообразнаго производится (золотый или золотой, деревянной и проч.) [4, с. 8].
Система видов производных имен напоминает ломоносовскую:
1. Отеческое или притяжательное имя (которое от отца детям
преподается: Павловъ, Павлычь, Павловна отъ Павла; сюда
принадлежат фамильныя или прозвищная имена: Михайловъ,
Орловъ, Дьяковъ).
2. Отечественное имя (которое происходит от отечества: Росаянинъ, Прусакъ).
3. Родину значащие имена (сибирякъ, камчедалъ, камчедалка, остякъ, якутъ).
4. Чиновного вида имена (которые происходят от чинов: царевичь, царевна, графъ).
5. Иностранного вида имена (которые происходят от страны: французъ, француженка).
6. Поместное имя (означает жилище: охтянинъ, горной,
островской (житель); командное: корпусной, сенатской (служитель) и проч.).
7. Законное имя (реформатъ, калвинъ, лютеранъ, хрю^анинъ, махометанинъ).
8. Отглагольное имя (чтение от глагола читаю).
9. Отъименного вида имя (золотый от золота).
10. Увеличительное имя (означает вещь огромную либо грубую: горище, горица; домище, ручище, ручина, ручинище).
11. Умалительное имя: а) ласкательное (Ваня, Ванюша,
Иванушка, ванюшечка, Ванюшинка; горка, горушка); б) презрительное (Ванька, Ивашка, Ванюшка; горишка, горенка).
12. Числительное имя (означает число: один, два, три и проч.).
13. Чинительное имя (первый, вторый).
14. Вопросительное имя (которым о качестве или количестве вопрошаем: каковъ, коликъ).
15. Отвещательное имя (которым о каком-либо качестве отвечаем: толикъ, таковъ, сяковъ).
16. У равняемое имя (которое уравняемо быть может: чистый, сильный).
17. Неуравняемое имя (которое уравняемо быть не может: золотый, каменный).
18. Совершеннаго вида имя (которое от других не происходит: камень, святый) [4, с. 8-9].
Однако при пристальном рассмотрении данной системы находим в ней нагромождения, нестыковки, повторы, отсутствие единого критерия классификации (здесь смешаны семантические, морфологические и словообразовательные критерии деления). Так, 2,
3, 5 и 6 виды практически дублируют друг друга. В п. 4 непонятно, от какого слова происходит «чиновничье» 'графъ’. В п. 12 перечислены примеры первообразных числительных. В п. 14-15 представлены не имена, а местоимения. В п. 16-17 речь идет не о словообразовании, а о лексико-грамматических разрядах. П. 18 (совершенного вида имя) вообще не вписывается в систему производных видов, так как является дублетом первообразного вида. В ряде случаев Курганов не смог дефинировать эти виды (см. п. 3 и 11), правда, снабдил их иллюстрациями. Таким образом, данная типология производности -по сути, возврат к грамматикам конца XVI века.
Непоследовательность наблюдается и в V Отделе «О происхождении притяжательных и прочих имен». Здесь автор дифференцировал притяжательные и отеческие имена, которые изначально у него были синонимами: «Притяжательныя имена производятся отъ именъ кончащихся на -ъ съ переменою на -овъ: Петръ, Петровъ; -а и -я на -инъ: Лука, Лукинъ, Марья, Марьинъ; -й краткое на -евъ, протяжное на -ьевъ: Ермолай, Ермолаевъ, Власей, Власьевъ; -ъ въ женскомъ на -а, въ среднемъ на -о: сукинъ, сукина, сукино» и «Отечесш имена производятся отъ притяжательныхъ, на -овъ и -евъ въ мужескомъ переменяются -ъ на -ичь: Петровъ, Петровичь; въ женскомъ на -на: Петровна; въ мужескомъ вместо -нъ, имеют -чь, а въ женскомъ -шна: Лукинъ, Лукичь, Лукишна. Также княжей, княжичь, княжна и проч.» [4, с. 19]. Неуместно и приведение в этом виде примеров князь, княжич, княжна, обозначающих титул, чин.
Далее автор объединяет в один вид родину значащие имена и отечественные, хотя перед этим они были необоснованно дифференцированы. Об их образовании пишется следующее: «Родину значащiя или отечественныя на -ецъ: Орелъ орловецъ, лапланецъ и проч. Выключая на -якъ, и -нь, какъ сибирякъ, гороженинъ и проч. Также камчедалъ и проч. Места неимеющя отечественныхъ именъ означиваются предлогомъ изъ: изъ Клину, изъ Риги и проч., а иныя избыточествуютъ: москвитинъ, москвичь и въ женскомъ кончатся на -ка: московка, сибирянка, сибирка, сибирячка и проч.» [4, с. 19]. В данной трактовке Н. Г. Курганов следует за
Ломоносовым, хотя, конечно, слово горожанин по логике должно было относиться к поместному виду.
Словопроизводство женских имен от мужских в отдельный вид не выделялось, однако автор подробно останавливается на этом вопросе: «Женскія отъ мужескихъ происходящія кончатся на -ка, -ха, -ца, -ша, -ня: пастушка, волчиха, старица, факторша, княгиня, монахиня и проч., выключая игуменья, попадья. А имена женщинъ отправляющихъ ремесло или мастерство кончатся на -ца: хлебница, мастерица; выключая золотошвея и проч. Но жены мастеровыхъ людей побольшей части на ха, столяриха, мастериха и проч. ... Имена скотовъ, зверей, птицъ, рыбъ и гадовъ мало производятъ женскихъ черезъ перемену окончаній, какъ: орелъ, орлица; левъ, львица; змей, змея; но больше отменными именованіями роды различаются: конь, кобыла; баранъ, овца; петухъ, курица; и проч. У иныхъ подъ однимъ мужскимъ или подъ однимъ женскимъ родомъ оба пола разумеются» [4, с. 19]. Здесь тоже, безусловно, ощущается влияние Ломоносовской грамматики (и даже по большей части прямое ее цитирование).
Отдел VI посвящен именам увеличительным (столище, столина, столинище; белехонек, белешенька, малешенько) и умалительным (кафтанец, зубочик, травушка, ручка, словцо, словечко, плохое винишко, старое мужичишко, слабое бабенцо, худое щастьишко, утлое суднишко; островат, остренек, островата, остренька, островато, остренько, впробель, впрочернь, впрохмель) [4, с. 20]. Говорится также о неправильных умалительных имен собственных (Ванька, Ивашко, Ванюшка, Ваня). Способы образования таких слов, описанных Кургановым, и сами иллюстрации взяты из «Российской грамматики» Ломоносова.
Числительные у Н. Г. Курганова разделяются 1) на первообразные и производные; 2) на простые и сложные. Первообразные простые - один, два (до десяти). Первообразные сложные - одиннадцать, двенадцать, тринадцать и т. д. «Простыя или чинительныя суть: первый, вторый -ой. Сложенныя суть: одиннадцатый, двенадцатый. Также двое, трое, четверо и проч.» [4, с. 21]. Интересно, что сложные числительные - это суффиксальные образования (до этого обычно к сложению причислялась только префиксация и сложение основ), и непонятно, почему грамматист относит их к первообразным, хотя их производность здесь очень ярко выражена. О производных числительных пишется следующее: «Отъ одиннадцати до девятнатцать десять производныхъ составляются приложеніем надесять, и употребляются толко въ важныхъ вещахъ и въ месясныхъ числахъ: Петръ Первый; Карл Вторнадесять, а не двенадцатый. Апреля пятое-надесять и проч.» [4, с. 21].
В учении о глаголе говорится, что данная часть речи имеет вид и начертание. Первообразные глаголы ни от какой части речи не
происходят (знаю, иду, стою, читаю). Производные бывают а) начинательные (каменею, трезвею), б) учащательные (читаю, встаю) [4, с. 28]. В этой попытке выделить два способа глагольного действия наблюдается опять авторская непоследовательность: пример ’читаю' повторяется (он есть среди иллюстраций первообразного вида).
Описание словопроизводства глаголов - от имен (странствую), от местоимений (свою), от наречий (поздаю), от междометий (охаю) -дословно повторяет грамматическое изложение Ломоносова.
Новизна присутствует в учении о предлогах, которые подразделяются на прямые и наречные. «Прямые называются для того, что всегда слитно или раздельно употребляются; которыхъ считается 24 (во или въ, надъ, возъ, вы, для, ради, до, о или объ, у, отъ, изъ, на, по, со или съ, предъ, подъ, при, ко, за, низъ, расъ, пре, про, межъ)» [4, с. 47]. Как видим, алломорфы за отдельные предлоги не считаются.
Курганов вводит новый термин «сослагательные предлоги», который по значению равен современному термину «приставка»: «Посему предлоги стоящіе съ словомъ совокупно называются сослагательными» [4, с. 47]. Собственно же предлоги (как часть речи) у Курганова получают название «предлоги присоединительные». Указывается список предлогов, которые никогда не пишутся отдельно от слова, т. е. называются приставки: вы, воз, раз (выход, вырываю, возместие, разспросить, выписка).
Наречные предлоги и с падежами как предлоги и как наречия особо полагаются (прежде, после, близко, около и проч.) [4, с. 48].
В этой грамматике, как и у М. В. Ломоносова, междометия бывают свойственными (ой, ба, охъ, ау, чай, ну и проч.) и заимствованными (которые «от других частей речи или из них составляются»: горе, куды, о как) [4, с. 49].
Н. Г. Курганов возвращает в морфемное учение термин начертание (Учение о начертании как о морфемной структуре слова представлено во всех грамматиках доломоносовского периода; термин начертание в данном значении функционировал в «Адельфотисе...», в работах Л. Зизания, М. Смотрицкого, А. Пузины, Ф. Максимова и др. Однако М. В. Ломоносов использовал данный термин для обозначения единиц графики («.начертания, которые называются по нашему буквы»), а не морфемики).
Часть I в грамматике Н. Г. Курганова называется «Въ разсужденіи начертанія». В ней говорится о простом начертании имени (славный), сложном начертании имени (преславный) и пресложном начертании имени (препрославный) [4, с. 10]; о русских глаголах двоякого начертания - простого («состоять сами собою: даю, ставлю) и сложного (составляются 1) изъ имени и глагола: благодарю; 2) изъ местоименія и глагола: своевольствую; 3) из наречия и глагола: прекословлю; 4) изъ одного предлога и глагола: отдаю, прославляю; 5)
изъ двухъ предлоговъ и глагола: преодолеваю; 6) изъ трехъ предлоговъ и глагола: разопределяю: 7) изъ предлога, имени и глагола: обоготворяю, ожитворяю»); о славенских глаголах троякого начертания - простого (емлю, беру), сложного (приемлю), пресложного (восприемлю) [4, с. 28]; о трех начертаниях наречий -простом (славно), сложном (преславно), трехсложном (препрославно или весьма преславно); о трех начертаниях союзов - простом (прежде, ибо, со (съ), сложном (ежели, дабы, также), двуречном (прежде нежели, того ради) [4, с. 48]; о начертании междометий -простом (как, о! ба!), сложном (вот онъ), пресложном (дай то Боже и проч.) [4, с. 49].
Как показывает изложенный материал, в морфемном учении Курганова тесно переплелись несколько традиций ранних славянских грамматик и грамматики Ломоносова. Однако трактовка трехсложного начертания наречий (препрославно или весьма преславно) принадлежит, по-видимому, самому Курганову; здесь уже к сложению слов прибавляется и двухсловные конструкции, а значит, понятийные характеристики термина сложения становятся еще более широкими.
Вслед за Ломоносовым Курганов разграничивает в стилистическом аспекте церковнославянские и русские единицы, которые различны у него и по морфемной структуре. Так, для русских глаголов при образовании деепричастий необходимо, по мнению обоих грамматистов, использовать суффикс -ючи (толкаючи), а для церковнославянских глаголов - суффикс -я (дерзая) -ючи, -я -орфографическая репрезентация суффиксов -учи, -а, поскольку [і] -элемент основы глаголов.
Стилистический аспект главенствует и в формообразовании причастий: «Весьма не надлежитъ производить причастіи отъ тех глаголовъ, которыя нечто подлое значатъ, и только въ простыхъ разговорахъ употребительны, ибо причастія имеют въ себе некоторую высокость и для того очень пристойно ихъ употреблять въ высокомъ роде стиховъ» [5, с. 109-112].
Широко в тексте грамматики функционирует недефинируемый морфемный термин окончание, через который толкуется такое важное морфологическое понятие, как падеж: «Падежи называются перемены окончанія словъ въ склоненіи» [4, с. 11].
В области словообразования Н. Г. Курганов рассматривает степени сравнения. В уравнении прилагательных выделяется три степени: положительная (которой просто свойство вещи
изображается: чистый, сильный), рассудительная (которой о свойстве вещи преимущественнее рассуждается: чистее, сильнее),
превосходительная (пречистый, пресильный) [4, с. 11]. Заметим, что последняя степень сравнения дается без определения, в качестве
иллюстраций выбраны единицы лишь с префиксацией пре-. Чуть позже автор укажет еще несколько способов образования превосходной степени: а) местоимение самое и положительная степень (самый быстрый), б) «противное слуху и произношению польское най» и положительная степень; в) ограниченная употреблением в высоком стиле славенская степень на -ший (самодержавнейшш, преосвященнейшм). Мы излагаем этот материал в основном без цитирования, чтобы избежать дословного повтора «Российской грамматики» 1755 г. [5]. Ибо все остальные размышления Н.Г. Курганова о степенях сравнения (о прилагательных, не имеющих рассудительной и превосходной степени: золотый, дубовый, о супплетивных формах образования (неправильных рассудительных: великъ, больше, малъ, меньше, хорошъ, лучше), о чередованиях в основах) - повторение рассуждений М. В. Ломоносова.
Однако есть и расхождения с великим энциклопедистом. Так, Ломоносов считал наречия, образующие уравнения, усеченными прилагательными. Курганов полагает, что степени сравнения характерны и для прилагательных и для наречий, произведенных от этих прилагательных (крепко, ясно - положительный степень, крепче, яснее - разсудительный степень, крепчайше или весьма крепко, преясно - превосходительный степень) [4, с. 46-47].
Несмотря на многочисленные повторы предыдущих грамматик, на неточности, нелогичность и нагромождения, в столь популярной в XVIII веке лингвистической работе Курганова были безусловные достижения.
1. В композицию грамматики впервые был введен раздел о произведении слов, т. е. акцентировано внимание именно на словообразовательном аспекте, а не на морфологическом.
2. Уделено большое внимание морфемному учению.
3. Впервые предложен термин сослагательный предлог (приставка), ср.: у Ломоносова - слитный предлог (приставка).
4. Затронут вопрос о различиях в начертании (т. е. в морфемной структуре слова) церковнославянских и русских единиц.
5. Сделан шаг к пониманию словообразовательного средства и способа словообразования.
6. В самом изложении грамматических мыслей автора чувствуется предпринятая им попытка совместить достижения славянских грамматистов и первых составителей русских грамматик.
Таким образом, лингвистические работы Н. Г. Курганова способствовали развитию русской дериватологии.
Список литературы
1. Арискина О. Л. Учение о морфемике и словообразовании в XVI - начале XVIII в. (обзор лингвистических трудов) // Вестник Мордовского ун-та. - Саранск, 2005. - Вып. 3-4. - С. 81-87.
2. Интернет-школа Просвещение.ру. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.internet-school.ru
3. Курганов Н. Г. Книга письмовник, а в ней наука российскагш языка с седмью присовокуплениями разных учебных полезнозабавных вещесловий. - М.: Тип. Гиппиуса, 1788.
4. Курганов Н. Г. Российская универсальная грамматика или Всеобщее писмословие, предлагающее легчайший способ основательного учения русского языка, с седмью присовокуплениями разных полезных учебных и полезнозабавных вещей. - СПб.: Тип. Морского шляхетного кадетского корпуса, 1769.
5. Ломоносов М. В. Российская грамматика // М. В. Ломоносов. Полное собрание сочинений: Съ прюбщеыемъ жизни сочинителя и съ прибавлеыемъ многихъ его нигде еще не напечатанныхъ твореній. Ч. 5-6. - Ч. 6. Российская грамматика. - СПб., 1804. - С. 1-192.
