CC BY
50
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2017. № 6
Е.А. Суслопарова
(кандидат ист. наук, доцент кафедры новой и новейшей истории исторического
факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ВИЗИТ БРИТАНСКОГО ЛЕЙБОРИСТА ДЖ. ЛЭНСБЕРИ
В СОВЕТСКУЮ РОССИЮ В 1920 г.
Статья посвящена визиту известного британского лейбориста Дж. Лэн-сбери в Советскую Россию в 1920 r. Автор рассматривает впечатления Лэнсбери о поездке, встречах с большевистскими руководителями, оценку опыта становления нового государства.
Ключевые слова: Великобритания, Лейбористская партия, британское рабочее движение, Дж. Лэнсбери, Революция 1917 г. в России.
The article deals with the trip of the famous British labourite G. Lansbury to the Soviet Russia in 1920. The author examines Lansbury's impressions of a visit, meetings with the Bolshevik leaders, his estimate of the experience of building a new state.
Key word: Great Britain, Labour Party, British Labour Movement, G. Lans-bury, Russian Revolution 1917.
* * *
Приход к власти в России большевиков в октябре 1917 г. вызвал среди британских социалистов неоднозначную реакцию. В то время как практически все они дружно приветствовали Февральскую революцию, ставшую, по их мнению, шагом страны на пути к демократизации, оценка октябрьских событий была более настороженная, а порой и откровенно негативная. Например, в известном рабочем еженедельнике «Лейбор Лидер» В.И. Ленина и его соратников называли «экстремистами»1. «Русские коммунисты нанесли огромный вред социалистическому движению, дискредитировав истинный социализм», — говорилось на страницах лейбористской публицистики в начале 1920-х гг.2
Однако интерес к происходившему в России был весьма велик. Вмешательство правительства Д. Ллойд Джорджа в гражданскую войну на стороне Белого движения в определенной мере «подогрело» просоветские настроения среди некоторых британских рабочих. На этом фоне в Великобритании был даже создан национальный
* Суслопарова Елена Алексеевна, тел.: 8-495-939-32-88; e-mail: susloparovaelena@ rambler.ru
1 Labour Leader. 15.11.1917.
2 Snowden P. Labour and the New World. London, 1924. P. 46.
комитет «Руки прочь от России». Главным печатным органом, открыто выражавшим сочувствие советской власти, стала редактируемая лейбористом Дж. Лэнсбери «Дейли Геральд». Позиция редакции заключалась в том, что русским людям необходимо предоставить право самим решать судьбу своего государства. В книге воспоминаний, посвященных истории газеты, Лэнсбери писал, что после заключения Советской Россией сепаратного мира с Германией в 1918 г. издание начали открыто критиковать за пропаганду большевизма в Великобритании3.
После эвакуации британских войск из Мурманска и Архангельска, в начале 1920 г. главный редактор «Дейли Геральд» наконец отважился на поездку в столь интересовавшую его Россию. В результате Лэнсбери оказался фактически первым лейбористом, посетившим новое советское государство. Имея паспорт для поездки в Данию с целью решения финансовых вопросов, связанных с изданием газеты, он в итоге добрался до Финляндии и 5 февраля 1920 г. пересек советскую границу.
Визит Лэнсбери, хорошо известного у себя на родине, имел большой резонанс. Наряду с отчетами в «Дейли Геральд» путешественник, вернувшись в Великобританию, в том же году издал несколько работ, посвященных поездке: «Мои впечатления о Советской России» и более подробную «Что я увидел в России», переведенную на французский язык. К событиям 1920 г. он возвращался позже и в своих мемуарах. Более того, «по следам» Лэнсбери уже скоро, весной—летом 1920 г., в Россию была направлена официальная рабочая делегация, представители которой, например Р. Уильямс, Э. Сноуден, Ч. Бэкстон, М. Бондфилд, Б. Тернер, также в дальнейшем поделились своими воспоминаниями на страницах публицистических и мемуарных изданий.
В данной статье проанализированы впечатления Дж. Лэнсбери о Советской России: как он отзывался о большевистских руководителях, с которыми ему довелось познакомиться, как оценивал опыт становления нового государства, насколько его отдельные комментарии оказались созвучны мнению других британских очевидцев. Несмотря на то, что визит редактора «Дейли Геральд» в Россию коротко затрагивался как в его биографиях, так и на страницах главным образом англоязычных работ по лейбористской истории4,
3 Lansbury G. The Miracle of Fleet Street. London, 1925. P. 119.
4 См., например: Postgate R. The Life of George Lansbury. London, 1951; Shepherd J. George Lansbury. At the Heart of Old Labour. Oxford, 2004; Graubard S.R. British Labour and the Russian Revolution 1917—1924. Cambridge (Mass.), 1956; Leventhal F.M. Seeing the Future. British Left-Wing Travellers to the Soviet Union, 1919-1932 // The Political Culture of Modern Britain: Studies in Memory of Stephen Kose / Ed. by J.M.W. Bean.
в отечественной научной литературе пока нет публикаций, специально посвященных этому сюжету.
В поездке в Россию Лэнсбери сопровождал молодой американец Г. Барри, сотрудничавший с газетой «Дейли Геральд». С собой у англичанина не было никаких документов на въезд в незнакомую страну, за исключением рекомендательного письма от М.М. Литвинова. По воспоминаниям путешественника, на границе его сразу предупредили, что впереди предстоит разбирательство относительно его дальнейшего маршрута. Лэнсбери пробыл в России три недели. Оказавшись в начале февраля 1920 г. на советской территории, он испытал, по его словам, огромную радость. Особенно его вдохновил вид красного флага, развевавшегося на здании местного комисса-риата5. К этому символу новой власти у него всегда было особое отношение. Совершая практически каждые выходные пропагандистские поездки из Лондона по Великобритании, Лэнсбери неизменно возил с собой свернутый в рулон красный флаг. Проезжая на поезде мимо своего дома, он всегда выставлял в окно развернутое знамя, чтобы его могли видеть его многочисленные дети, традиционно ожидавшие в назначенный час этого момента6.
С большой теплотой Лэнсбери вспоминал в своей работе «Что я увидел в России» первую трапезу с представителями советской власти, вскоре после пересечения границы. Автор подчеркивал, что в облике людей, с которыми ему довелось познакомиться, не было и тени «убийц», которых так любила живописать антикоммунистическая пропаганда. В целом на основании первых впечатлений Лэнсбери тут же пришел к выводу, что большинство людей в конечном счете везде одинаковы, разделяет их лишь языковой барьер. «Всем нам был знаком язык ножей, вилок и аппетита»», — писал он о первом дне в России в воспоминаниях «Моя жизнь»7.
В чем Лэнсбери видел цель своей поездки? Например, правая лейбористка Э. Сноуден, посетившая советское государство весной—летом 1920 г. в рамках британской рабочей делегации, в своей книге впечатлений «Сквозь большевистскую Россию» сообщала, что ехала туда для получения информации и в целом непредвзятого ознакомления8. Лэнсбери же, напротив, подчеркивал, что направлялся в Россию не в роли «равнодушного исследователя». «Я от-
London, 1987. См. также: Карлинер М.М. Лейбористская историография Великой октябрьской социалистической революции // Зарубежная литература об октябрьской революции / Под ред. И.И. Минца. М., 1961.
5 Lansbury G. What I Saw in Russia. London, 1920. P. 5.
6 Lansbury E. George Lansbury. My Father. London, 1934. P. 34.
7 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 6-7; Idem. My Life. London, 1928. P. 228.
8 Snowden E. Through Bolshevik Russia. London, 1920. P. 50.
правился как социалист, — писал он, — чтобы увидеть, как выглядит вблизи социалистическая революция, и прежде всего, чтобы посмотреть в лица тех, кто сотворил эту революцию»9. Лэнсбери не скрывал, что сочувствует происходившим в России переменам.
До Петрограда Лэнсбери и его спутника сопровождал представитель Петроградского гарнизона по фамилии Рачи. В северной столице было очень холодно, все было покрыто снегом. Город вызвал у Лэнсбери ощущение чего-то неведомого и огромного. Практически все магазины, вспоминал он, были закрыты. В Петрограде путешественники остановились в квартире Рачи. Тем не менее на следующий день, после разговора по телефону Лэнсбери с Г.В. Чичериным, было решено, что гости должны направиться прямо в Москву. Их переводчиком согласился стать анархист А. Беркман, незадолго до этого депортированный из США в Россию, с которым путешественник познакомился еще в 1914 г.10
В Москве Лэнсбери и его спутников никто не встречал, что подтверждает, что визит не был четко спланирован. Однако через некоторое время на машине подъехал представитель наркомата иностранных дел. Вид Кремля заставил автора, по его свидетельству, на мгновение почувствовать себя «в другом мире»11. В Москве гостей поселили в бывшем купеческом особняке, использовавшемся в качестве гостевого дома.
Лэнсбери удалось побеседовать с В.И. Лениным. У британского социалиста вызвало удивление, что встреча проходила в очень просто обставленной комнате, и он не мог удержаться от ее сопоставления с кабинетами министров любой другой страны. В работе «Что я увидел в России» Лэнсбери подробно передавал свои впечатления от встречи с Лениным. «Я был лицом к лицу с человеком, оказавшимся в эпицентре величайшей в мировой истории революции, руководителем реорганизации и перестройки жизни нации, насчитывавшей 100 млн человек, окруженной со всех сторон открытыми врагами либо лживыми друзьями...», — писал Лэнсбери12.
Ленин, по его мнению — «один из самых реалистичных людей, которых я когда-либо встречал», «величайший человек нашего времени»13. Лэнсбери вспоминал, что лидер большевиков был весел, откровенен, не уходил от ответов на прямые вопросы. Более того, британского социалиста поразило, что Ленин принимал его
9 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. XIII.
10 Ibid. P. 14; Lansbury G. My Life. P. 228.
11 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 19.
12 Ibid. P. 24.
13 Ibid. P. 42; Lansbury G. My Impressions of Soviet Russia. London, 1920. P. 4.
в одиночку, без помощников, которые часто окружают руководителей государств во время подобных бесед.
«Я смотрел на него и изумлялся, в чем источник его силы, — писал Лэнсбери, — ...поскольку каждое слово, произносимое им, было преисполнено умственной и духовной силы». «Я думаю, его сила в том, что он совершенно беспристрастен», — отмечал лейборист. Он «самый обожаемый» и одновременно «самый ненавидимый» человек в мире, и при этом абсолютно равнодушный как к ненависти, так и любви, поскольку в деле строительства социализма ему не должна мешать личностная мотивация. Лэнсбери подчеркивал, что, разговаривая с Лениным, нельзя было поверить, что он может иметь отношение к насилию, пыткам и другим ужасам, которые ему приписывают. Напротив, в своей книге британский путешественник сообщал читателям о невероятной популярности Ленина. «Десятки тысяч мужчин и женщин любят его и готовы умереть за него», — писал Лэнсбери. Он «символизирует собой новый дух. Он, в самом деле, стал отцом для своих людей»14.
Лэнсбери оказался в 1920 г. далеко не единственным англичанином, попавшим под «обаяние» Ленина. Так, например, известный писатель Г. Уэллс, приехавший Россию в том же году, характеризовал руководителя большевиков в работе «Россия во мгле» как человека «изумительного» на фоне «других утомительных фанатиков классовой борьбы». Весьма лестные отзывы о Ленине приводил в своей брошюре «Советская система работает» и британский коммунист Р. Уильямс, также побывавший в России в 1920 г. в составе рабочей делегации15.
Тем не менее, среди британцев, познакомившихся с Лениным в 1920-е гг., были и те, кто, в отличие от Лэнсбери, не склонен был превозносить нового хозяина Кремля. Британский философ Б. Рассел, также посетивший Россию в 1920 г., отмечал, с одной стороны, «силу» Ленина, заключенную в его «правдивости, смелости и непоколебимой вере в марксистское Евангелие». C другой стороны, он был серьезно встревожен увиденным в стране и обращал внимание на то, что советский руководитель слишком упрям, ортодоксален и имеет диктаторские замашки16. Э. Сноуден, жена министра финансов в первом правительстве Р. Макдональда Ф. Сноудена, после беседы с Лениным предостерегала современников от того, чтобы доверять «веселому блеску» в его глазах. Как только руководитель большевиков не находит у собеседника поддержки, вместо
14 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 25-26, 28. См. также: Idem. My Life. P. 245.
15 Уэллс Г. Россия во мгле. М., 1959. С. 74; Williams R. The Soviet System at Work. London, 1920. P. 11-12.
16 Russell B. The Practice and Theory of Bolshevism. London, 1920. P. 37, 42.
«веселого блеска» проглядывает жестокость, вспоминала она. Сноу-ден полагала, что ей удалось, «раскусить» манеру Ленина вести разговор. Он демонстрирует «привлекательную искренность», отмечала Этель, приглашает к доверительному обмену мнениями. Однако, когда беседа завершена, вы осознаете, что он рассказал вам гораздо меньше, нежели вы ему17. У Лэнсбери таких ощущений после знакомства с Лениным явно не возникло.
В ходе путешествия Лэнсбери удалось встретиться с целым рядом известных русских мыслителей и политических деятелей. Довольно подробно он описал свою поездку к П.А. Кропоткину и его жене, с которыми был знаком ранее. Кропоткин не скрывал от Лэнсбери негативного в целом отношения к новой власти, которую он воспринимал как классовое правление и тиранию. Британский путешественник, отмечал, что не мог не почувствовать трагедии этого человека, который после стольких лет самоотверженной борьбы ощущает себя практически чужим в бурлящем вокруг него революционном процессе. Тем не менее Лэнсбери не склонен был во всем соглашаться с русским революционером-анархистом. «Я сомневаюсь, — писал он, — смогло бы удовлетворить нашего товарища какое-либо избранное правительство. Он философ-анархист и ненавидит любую власть». Одновременно британский социалист приводил на страницах своей книги резкие высказывания Кропоткина об иностранной интервенции18.
Лэнсбери имел возможность встретиться также с известным представителем толстовцев В.Г. Чертковым. Идея непротивления злу насилием была чрезвычайно близка пацифисту из Великобритании, настойчиво на протяжении жизни выступавшему против насилия и войны во всех их проявлениях. Беседу с Чертковым и его сыном Лэнсбери считал одной из самых интересных, произошедших в России. Эти типичные толстовцы, отмечал лейборист, верят, что нынешнее правительство с его «машиной принуждения» — лишь преходящее явление. В целом, по итогам бесед с Лениным, Кропоткиным, Чертковым, Лэнсбери пришел к заключению, что ни одна страна не дала миру в то время столь различных по своему духу и этическим взглядам мыслителей, как Россия19.
На страницах своей книги Лэснбери также вспоминал многократное общение с Г.В. Чичериным. По его мнению, нарком по иностранным делам был буквально одержим идеей мира и разоружения. Англичанин приводил особо запомнившееся ему высказывание большевика: «В чем смысл границ?... Все, что мы хотим —
17 Snowden E. Op. cit. P. 116-120.
18 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 29-30.
19 Ibid. P. 30-31.
это жить в мире со всеми нациями... нам не нужны вооружения до тех пор, пока мы не хотим отнять что-либо друг у друга, и Советская Россия ничего ни у кого не желает отнимать, только жить своей жизнью»20.
Гость с Туманого Альбиона встречался и с А.В. Луначарским, о котором отзывался с уважением. Он обращал внимание на то, что после прихода к власти большевиков наркому просвещения пришлось возрождать образование в стране буквально на пустом месте. Большинство людей, занятых в системе образования при царском режиме, либо сбежали, либо саботируют нынешнюю политику, утверждал Лэнсбери. Луначарский был представлен в книге британского социалиста здравомыслящим политиком. «Он вовсе не "иконоборец", — писал Лэнсбери, — он верит, что нам есть, чему учиться у прошлого»21.
Помимо Ленина и Троцкого, самым влиятельным человеком в России Лэнсбери назвал Г.Е. Зиновьева, являвшегося в ту пору председателем Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, а также председателем исполкома Коминтерна. Зиновьев показался англичанину человеком очень широких взглядов и одновременно более терпимым в отстаивании своей позиции, нежели некоторые его коллеги по партии. Терпимость и готовность понять людей, не разделявших полностью его взгляды, Лэнсбери отметил и у наркома торговли и промышленности Л.Б. Красина22.
Британский путешественник встретился с председателем ВЧК Ф.Э. Дзержинским. Он выглядел таким же «мягким и манерным», вспоминал Лэнсбери, как и любой из полицейских чиновников в Британии. В действительности люди, имеющие отношение к полиции или к осуществлению казней, всегда стараются быть исключительно любезными и учтивыми, делился своими жизненными наблюдениями британский социалист23.
Лэнсбери познакомился с председателем Центросоюза А.М. Ле-жавой, представшим на страницах книги «Что я увидел в России» человеком усталым и перегруженным работой; с профсоюзным чиновником Г.Н. Мельничанским, обладавшим, на взгляд автора, наредкость ясным умом. Ему также удалось пообщаться с другими советскими партийными и государственными деятелями — Л.Б. Каменевым, К.Б. Радеком, В.П. Ногиным, Н.А. Семашко, М.И. Калининым, М.П. Томским. В целом у британского социалиста сложилось впечатление, что большевистские руководители были
20 Ibid. P. 37—38.
21 Ibid. P. 38.
22 Ibid. P. 39; Lansbury G. My Life. P. 230.
23 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 112.
постоянно очень заняты, работали по ночам, практически не оставляя себе времени для отдыха и удовольствий. Удивительную для англичан склонность русских революционеров бодрствовать до глубокой ночи отмечала в своей книге, написанной по возвращении из России, и Э. Сноуден24.
Лэнсбери встречался с советскими женщинами-руководителями, А.М. Коллонтай и А.И. Балабановой, с которыми был знаком ранее. Обе, по воспоминаниям британского социалиста, утверждали, что представительницы женского пола в Советской России стали гораздо более свободны, чем где-либо в мире25. Лэнсбери крайне сожалел, что ему не удалось побеседовать с Л.Д. Троцким, уехавшим из Москвы буквально накануне его прибытия. Сопровождавший англичанина Г. Барри сумел, по его свидетельству, взять интервью у Троцкого несколькими неделями ранее. Если Ленин — душа революции, писал Лэнсбери, то Троцкий — живое воплощение ее действия. Его железная воля и решимость никогда не допустят поражения. Лэнсбери сравнивал Троцкого с деятелем Великой французской революции Л. Карно, успешно боровшимся с «врагами революции» как на внешнем, так и на внутреннем фронте26.
На страницах книги «Что я увидел в России» Лэнсбери подверг сомнению активно муссировавшуюся одно время, в основном консервативной британской прессой, версию о том, что Ленин и его соратники были «немецкими агентами», специально засланными в страну для того, чтобы вывести ее из войны27. Он настойчиво напоминал читателям, что, Троцкий и Мельничанский вернулись в 1917 г. в Россию из США, к чему Германия не могла иметь никакого отношения28.
У британского путешественника буквально все в России вызывало благожелательное любопытство. В Великобритании традиционно было развито кооперативное движение, на протяжении 1920-х гг. наладившее тесное сотрудничество с лейбористской партией. Лэнсбери не скрывал своего интереса к этой сфере советского хозяйства. В результате он пришел к довольно поспешному выводу, что «кооперативное движение в России уже стало тем, чем многие английские кооператоры желают его видеть». На основании общения с советскими организаторами кооперативного движения британский гость утверждал, что крестьяне, изначально жестко сопротивляв-
24 Snowden E. Op. cit. P. 45.
25 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 41.
26 Ibidem.
27 См., например, на эту тему: Daily Express. 9, 24.XI.1917; Times. 9, 23, 29. XI.1917; 5.XII.
28 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 70.
шиеся государственному вмешательству, теперь признали новую схему, по которой часть производимой продукции они обязаны отдавать государству. Более того, Лэнсбери полагал, что русские крестьяне, «простые», «не испорченные коммерциализмом Америки и Европы», в наибольшей степени пригодны для кооперации29.
Учитывая тесные связи британской лейбористской партии с тред-юнионами, профсоюзная сфера также представляла для Лэнсбери несомненный интерес. Правая лейбористка Э. Сноуден отмечала в своей книге о России, что, в отличие от Великобритании, в советской стране профсоюзы оказались довольно жестко вписаны в централизованную государственную систему. Более того, она подчеркивала, что в условиях милитаризации труда рабочий обязан был отправляться туда, куда его пошлют, и выполнять свою работу под угрозой строжайших наказаний30. У Лэнсбери, прекрасно осведомленного о том, что представляет собой профсоюзное движение в ведущих европейских странах, советский опыт профсоюзного строительства, напротив, не вызвал заметного отторжения. По крайней мере, автор, еще в конце XIX в. боровшийся за 8-часовой рабочий день у себя на Родине, нашел оправдание даже тому, что советские люди порой трудились по 12 часов в день. В Москве Лэнсбери посетил несколько фабрик и заводов. Идеальные условия труда, возражал он критикам большевистской власти, невозможно создать в разгар мировой и гражданских войн, и это вовсе не означает, что сама новая система ущербна31.
Взгляд Лэнсбери на советское государство довольно ярко характеризуют его комментарии относительно образования и условий жизни детей. Практически все англичане, посетившие Советскую Россию в 1920 г., несмотря на разное отношение к большевизму, отмечали, что власть предпринимала значительные усилия в плане заботы о детях и налаживания образования32. Лэнсбери не отрицал, что видел несчастных детей, стоящих в очереди на морозе за продуктами, писал об острой нехватке преподавательских кадров, детских книг в школах, карандашей, бумаги. Однако он подчеркивал, что «нигде в мире во времена беспорядков или в мирные дни» правительство не пыталось сделать для детей большего33. В брошюре «Мои впечатления о Советской России» англичанин подчеркивал, что увиденные им дети «лучше питаются, лучше одеты и получают
29 Ibid. P. 56, 58.
30 Snowden E. Op. cit. P. 145—147.
31 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 71.
32 См., например: British Labour Delegation to Russia 1920. Report. London, 1920. P. 25; Snowden E. Op. cit. P. 99—100; Williams R. Op. cit. P. 17.
33 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 91—92.
лучшее образование, нежели когда-либо в истории этой прекрасной страны». Более того, он открыто настаивал, что советское правительство буквально является «прямым последователем Христа» в плане любви и заботы о детях34.
Э. Сноуден, приехавшая в Россию через несколько месяцев после Лэнсбери, отмечала, что советское образование, на ее взгляд, носило откровенно «утилитарный» характер, было нацелено на то, чтобы учить детей коммунизму35. В воспоминаниях Лэнсбери подобные жесткие комментарии напрочь отсутствовали. Напротив, он с умилением сообщал, как встречавшие его во время посещения нескольких советских школ ученики старательно исполняли «Интернационал» неокрепшими детскими голосами. Характеризуя новую, складывавшуюся на его глазах советскую систему образования, англичанин писал, что она была полностью лишена классовых и кастовых границ. Детей не учат, как стать богатыми, влиятельными или добиться власти, замечал Лэнсбери. Советское образование нацелено на то, чтобы ребенок осознал, насколько почетен любой труд. Детям объясняют, что они живут в советской стране, где ни у кого нет исключительных прав и привилегий36. Социалист также обращал внимание на то, что большевики уделяют большое внимание образованию для взрослых, не имевших прежде возможность получить его в царской России.
В книге «Что я увидел в России» Лэнсбери подчеркивал, что не хотел бы выглядеть апологетом советской власти. Тем не менее попытки оправдать и защитить советскую власть у него явно присутствовали. Так, например, во введении к этой книге он писал, что, с его точки зрения, ни одна группа мужчин и женщин в истории, ответственных за преобразования масштаба Русской революции, не делала меньше ошибок и не осуществляла их с наименьшим ущербом для прав индивида, с наименьшими разрушениями, нежели люди, в чьи руки перешла власть в советском государстве. При этом автор делал оговорку, что под правами индивида не подразумевает в данном случае право собственности37.
Значительную часть своей жизни Лэнсбери был человеком глубоко верующим. С точки зрения его зятя журналиста Р. Постгейта, христианство и было во многом для Лэнсбери социализмом38. Сам английский социалист отмечал, что одним из его страстных желаний во время поездки в Россию было разобраться, действительно
34 Lansbury G. My Impressions of Soviet Russia. P. 2.
35 Snowden E. Op. cit. P. 99.
36 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 97, 104.
37 Ibid. P. XII-XIII.
38 Postgate R. Op. cit. P. 60.
ли большевики закрыли церкви и уничтожили религию. В книге «Что я увидел в России» он рассказал, как на кремлевской стене ему бросилась в глаза надпись: «Религия — опиум для народа». Лэнсбери утверждал, что хотел встретиться с главой русской православной церкви патриархом Тихоном. Знакомство не состоялось. Однако англичанин заходил к нему домой и общался с секретарем патриарха. Вспоминая эту беседу, Лэнсбери писал, что священник показался ему не столько рассерженным на новую власть, сколько уязвленным. «Должно быть, он чувствовал себя униженным из-за того, что отныне кто-то считал возможным рассматривать религию как опиум», — писал англичанин39.
Тем не менее Лэнсбери сообщал читателям, что все церкви в Москве были открыты, люди могли свободно туда заходить. Аналогичными внешними впечатлениями делились и другие англичане, посетившие Советскую Россию в 1920 г.40 (массовые закрытия и разрушение церквей начались позже). Однако надо признать, что Лэнсбери не сумел во время поездки полностью разобраться в ситуации и, скорее, выдал желаемое за действительное, заявив на страницах книги, что церковь при большевиках «пользуется полной свободой проповедовать свои религиозные убеждения»41. В работе «Моя жизнь» он, тем не менее, отмечал впоследствии, что атеист Ленин так и не смог ни понять, ни принять его религиозные взгляды в ходе личной беседы42.
По время поездки Лэнсбери посчастливилось окунуться в жизнь театральной Москвы. Он никогда не был заядлым театралом, но ему было интересно наблюдать за публикой, пришедшей на представления. Лэнсбери отмечал, что русские люди вечерней Москвы вовсе не выглядели столь несчастными и голодными, как их склонна была представлять антикоммунистическая пропаганда на Западе. Он посетил и оперу, и балет. Невозможно было поверить, что все люди в театре были только лишь коммунистическими чиновниками, которым жилось лучше при новой власти и которые хорошо питались, писал он43. Тем не менее надо признать, что подобное восприятие было весьма субъективным. «Тот, кто никогда не видел голода в человеческих глазах, даже отдаленно не сможет себе представить, насколько горестно идти по улицам русского города», — описывала свои впечатления того же года от Петербурга лейбористка
39 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 44.
40 См., например: Bondfield M. A Life's Work. London, 1948. P. 198-199.
41 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 45.
42 Lansbury G. My Life. P. 242.
43 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 141.
Э. Сноуден44. У Лэнсбери комментарии такого плана практически отсутствовали.
Обратил ли британский социалист внимание на недемократичный характер нового режима? Он не отрицал, что установление советской власти сопровождалось террором. По подозрению в контрреволюции большевики арестовывали меньшевиков, кадетов и других оппозиционных политических деятелей, сообщал он читателям. Лэнсбери не оправдывал этого полностью, однако рассматривал аппарат террора как временное явление в Советской России и выражал надежду, что с восстановлением мира и порядка необходимость в нем отпадет45. «...Дела обстоят так, как есть, по-другому быть не могло, поскольку речь шла об угрозе делу революции», — отмечал он. Более того, не отрицая наличия репрессивного аппарата, Лэнсбери, вернувшись из России, настаивал, что новая власть держится не только благодаря ему, и что он сам не увидел «ни малейшего свидетельства, что русские крестьяне или рабочие желают избавиться от советского правительства»46.
В работах Лэнсбери присутствовали и размышления на тему демократии. Он подчеркивал, что в России в принципе никогда не было глубоких демократических традиций. В то же время, в Англии есть «формы демократии», но мало «духа демократии». В России же из автократии и угнетения времен царской власти, на его взгляд, рождалось «настоящее равенство и настоящая демократия», если еще не по форме, то по духу. Где еще, задавался вопросом автор, вы найдете «равенство в страданиях», «равенство в голоде, лишениях и болезнях», вызванных блокадой со стороны союзников?47
Несмотря на явное желание представить своим соотечественникам советский режим с наилучшей стороны, британский путешественник, проживавший в лондонском Ист-энде и не привыкший к роскоши, не скрывал, что многое его шокировало. Однако, как правило, он писал об этом с известной долей юмора. Например, гнетущее впечатление на Лэнсбери произвело состояние советского транспорта, куда люди, по его словам, привыкли набиваться «как сельди в бочке»48. Передвижение в переполненных неудобных поездах, судя по всему, стало для британского социалиста одним из самых тяжелых испытаний в России. Он также сообщал, что, не будь у него с собой мыла, привезенного из дома, ему едва ли удалось бы хоть раз помыться в России. Плачевные жи-
44 Snowden E. Op. cit. P. 18.
45 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 117-118.
46 Lansbury G. My Impressions of Soviet Russia. P. 3.
47 Ibidem; Lansbury G. What I Saw in Russia. P. XIV.
48 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 137.
лищные условия советских людей, трущобы, которые Лэнсбери заметил неподалеку от Кремля, также вызвали у него горькие комментарии. Однако он скорее склонен был рассматривать это как следствие пренебрежения жилищной проблемой еще со времен царизма49.
Скудная еда советских людей также не ускользнула от его внимания. Лэнсбери вспоминал, что в Москве даже в гостевом доме на завтрак обычно подавали масло, черный хлеб, немного сыра и чай без молока. На обед — как правило, овощной или рыбный суп, подобие каши, хлеб, чай. На ужин — все та же каша, хлеб, варенье, сыр и чай. Очень редко бывала картошка. В целом гость из Англии признавал, что меню оставляло желать лучшего, однако в полной мере отдавал себе отчет в том, что обычные люди в России в то время питались еще хуже50. Характерно, что на непривычно скудную еду, неизменный черный хлеб жаловались и другие британские путешественники51.
Тем не менее, воочию увидев Советскую Россию, Лэнсбери категорически выступал против интервенции и вмешательства иностранных государств в ее внутренние дела. В этом все лейбористы, посетившие Россию в 1920 г., были полностью солидарны. «Единственная вещь, которая объединила Черчиллей, Клемансо и других сторонников капитализма в борьбе против Советской России, — писал он, — это осознание того факта, что как только рабочие всего мира поймут, что посредством полного единства действий, отказа подчиняться приказу стрелять, они смогут освободиться, всему капиталистическому обществу наступит конец...»52. Не ужасы большевизма и не террор революции пугают британское правительство, писал Лэнсбери летом того же года на страницах «Дейли Геральд», его пугает то, что социализм, восторжествовав в одной стране, может перекинуться в другие53. Он вспоминал, как видел на вокзале в Москве раненных на гражданской войне солдат, ожидавших отправки в госпиталь, и это зрелище заставило его почувствовать стыд за то, что он англичанин54.
У Лэнсбери отчетливо звучала и мысль о том, что вмешательство Запада в гражданскую войну в России лишь сплотило ряды строителей нового общества. В мирных условиях было бы гораздо сложнее заставить людей прикладывать максимум усилий и под-
49 Ibid. P. 14-15, 147, 154.
50 Ibid. P. 20-21.
51 См., например: Bondfield M. Op. cit. P. 199.
52 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 110.
53 Daily Herald. 8.VIII.1920.
54 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 17. См. также: Idem. My Life. P. 234.
чиняться дисциплине, писал Лэнсбери55. В этих наблюдениях автор был не одинок. Лейбористка М. Бондфилд также по итогам поездки в Россию подчеркивала, что интервенция не сможет сломить сторонников новой власти, «только заставить ненавидеть нас»56.
Лэнсбери неоднократно высказывался против блокады, которая мешала экономическому развитию молодого государства, поскольку значительные средства шли на содержание армии, вместо того, чтобы использовать их для возрождения экономики. «Все, что необходимо нашим русским братьям, чтобы доказать свою способность организовать [жизнь] по-коммунистически, — это мир и торговые отношения», — писал он. Вернувшись из России, Лэн-сбери обращал внимание на то, что большевистское руководство стремится к возрождению торговли с западными странами57. Жестокость новой власти, якобы пугающая Запад, не желавший торговать с Россией, лишь отговорка, полагал он. «Весь мир поддерживал деловые отношения с царским правительством; его послы были почетными гостями в любой столице мира», несмотря на то что тысячи людей каждый год погибали в Сибири, а дорога из Москвы в Сибирь была вымощена «костями русских патриотов и мучеников, единственное преступление которых состояло в том, что они слишком любили свободу»58.
28 февраля 1920 г. Лэнсбери покинул Москву, с тем чтобы через Петроград опять добраться до советско-финской границы. На этот раз с ним на Родину направлялись два британских военнослужащих, освобожденных из тюрьмы в связи с плохим состоянием здоровья. Попав на территорию Финляндии, путешественники, по воспоминаниям Лэнсбери, были подвергнуты принудительному карантину в районе Терийоки (нынешний Зеленогорск), от которого у англичан остались самые неприятные воспоминания. В итоге лишь в середине марта Лэнсбери удалось добраться до Великобритании.
21 марта 1920 г. по случаю его возвращения состоялось десятитысячное собрание рабочих, лейбористов, читателей «Дейли Геральд» в лондонском Альберт Холле. На нем Лэнсбери зачитал адресованное британцам послание Ленина, в котором тот, в частности, не исключал возможности в Англии «мирной революции»59.
Взбудоражившая общественное мнение поездка в Россию главного редактора «Дейли Геральд», не скупившегося на весьма лестные комментарии о первом социалистическом государстве, а также на-
55 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 72.
56 Bondfield M. Op. cit. P. 224.
57 Lansbury G. What I Saw in Russia. P. 59-62, 72.
58 Lansbury G. My Impressions of Soviet Russia. P. 4.
59 Daily Herald. 22.III.1920.
раставшая летом 1920 г. кампания «Руки прочь от России» обострили подозрения британского истеблишмента в том, что газета Лэнсбери спонсируется большевиками. В результате в августе 1920 г. консервативная пресса обнародовала якобы перехваченные правительством телеграммы Чичерина и Литвинова за февраль—июль 1920 г., где шла речь о субсидировании «Дейли Геральд» коммунистами. В частности газета «Таймс» приводила слова Литвинова, отмечавшего, что после визита Лэнсбери в Россию редактируемая им «Дейли Геральд» приобрела заметно более радикальный, импонировавший советскому руководству оттенок60.
Впоследствии скандал получил дальнейшее развитие, когда после допроса полицией сына Лэнсбери — Эдгара, отец был вынужден признать, что представители III Интернационала действительно собрали 75 тыс. фунтов «в дар» «Дейли Геральд»61. Зять Лэнсбери Постгейт отмечал, что никаких особых условий со стороны большевистского правительства это «пожертвование» не предполагало62. Тем не менее, на фоне разгоревшегося скандала в середине сентября 1920 г. совет директоров «Дейли Геральд» принял официальное решение отказаться от «подарка». Лэнсбери до конца жизни отрицал свою предварительную осведомленность о намерениях большевиков. О полном неведении отца заявлял и Эдгар63.
Представляется, что большевистский «подарок» едва ли был главной причиной очевидных симпатий Лэнсбери советскому государству. Лэнсбери всю жизнь принадлежал к левому флангу лейбористской партии, всегда высказывал и бесстрашно отстаивал свое мнение, более того, дважды попадал в тюрьму за свои убеждения. Пожалуй, он увидел в новом социалистическом государстве то, что хотел увидеть, а точнее то, что доверчивому иностранцу готовы были показать. Судя по всему, Лэнсбери действительно многое вдохновило в России. В результате, искренне веря в благородную миссию первого советского государства, в своей пропаганде по возвращении в Великобританию он оказался готов «закрыть глаза» на очевидные недостатки режима большевиков. Британский историк С.Р. Граубард в свое время высказался на тему визита Лэснбери в Советскую Россию довольно резко: он «поехал смотреть и слушать, но не увидел и не услышал»64.
60 Times. 19.VIII.1920.
61 Daily Herald. 10, 11.IX.1920.
62 Postgate R. Op. cit. P. 212.
63 Times. 16.IX. 1920. На эту тему см. подробнее: Суслопарова Е.А. Скандал с «большевистским золотом» в истории британской газеты «Дейли Геральд» // Британия и Россия: современные исследования социокультурных аспектов взаимодействия. М., 2015.
64 Graubard S.R. Op. cit. P. 213.
В середине XX в. зять Лэнсбери Постгейт в оправдание тестя уже после его смерти писал, что Россия, в которую тот приехал в 1920 г., вовсе не была сталинским тоталитарным государством. Страна находилась в переходном периоде. Контуры будущего еще не определились. Сходство между Россией Ленина и Россией Сталина, замечал Постгейт, было не большим, нежели между Францией периода Первой Республики и империей Бонапарта, либо Англией времен создания Республики (1649) и диктатурой Кромвеля65. Сам Лэнсбери в книге воспоминаний, изданной в 1928 г., отмечал, что часто мысленно возвращался к беседе с Лениным 1920 г. и задавался вопросом, как бы все сложилось в России, если бы тот остался жив. Британский социалист был убежден, что обстановка там была бы гораздо более благоприятной66.
Тем не менее, скептически настроенные по отношению к советскому строю гости из Великобритании, та же Э. Сноуден, в том же 1920 г. увидели в России немало негатива. Это и репрессии, и показуха для иностранцев, отсутствие демократии, насаждение коммунистической идеологии в рамках детского образования. Лэнсбери прикрывал на это глаза, оправдывал чрезвычайными обстоятельствами постреволюционного периода, либо, как в случае с образованием, негатива не видел вовсе. Представляется, что во многом книга Сноуден и была подготовлена в кратчайшие сроки, с тем чтобы «перечеркнуть» в сознании британских рабочих сказанное и написанное Лэнсбери, хотя столь откровенно автор нигде об этом не заявляла.
В 1926 г. Лэнсбери совершил вторую и последнюю поездку в Советскую Россию (на этот раз вместе с женой). Она имела меньший резонанс, поскольку семейство направлялось на лечение в Ессентуки. Лэнсбери встречался с И.В. Сталиным. В целом впечатления от этого путешествия были менее оптимистичные. Англичанин отметил возросшую ненависть к религии. Более того, в работе «Моя жизнь» он резко писал о большевиках образца 1926 г.: «Они думают, мы все неправы и не терпят от нас критики, полностью оставляя за собой право критиковать нас. Все это очень печально»67. Тем не менее, британский социалист по-прежнему настаивал, что Русская революция остается величайшим событием современной истории. Желал ли путешественник повторить сценарий этой революции у себя на Родине? Определенно нет. Несмотря на левизну
65 Я. Ор. ей. Р. 202, 206.
66 ЬатЬыгу О. Му Ше. Р. 247.
67 ГШ. Р. 260.
взглядов, он никогда не был революционером и даже в неблагоприятные для лейбористской партии времена неизменно верил в институты парламентской демократии.
Список литературы
1. Карлинер М.М. Лейбористская историография Великой октябрьской социалистической революции // Зарубежная литература об октябрьской революции / Под ред. И.И. Минца. М., 1961.
2. Суслопарова Е.А. Скандал с «большевистским золотом» в истории британской газеты «Дейли Геральд» // Британия и Россия: современные исследования социокультурных аспектов взаимодействия. М., 2015.
3. Postgate R. The Life of George Lansbury. London, 1951.
Поступила в редакцию 29 марта 2017 г.
