CC BY
96
УДК 81.23.133.2
виртуализация реальности и процесс позндния. роль ментальных моделей в познавательной Активности субъекта
Лариса Валентиновна кАПАшникоВА,
доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой иностранных языков Орловского государственного аграрного университеа им. Н. В. Парахина, г. Орел, e-mail: lkalashnikova@inbox.ru
В статье показана важность процесса виртуализации реальности как необходимого и естественного механизма познания, имеющего своей целью приобретение знаний, понимание, объяснение и предсказание явлений окружающего мира, успешной адаптации человека к повседневной реальности. Автор акцентирует внимание на положении о том, что виртуальная реальность - это мир мысли, который постоянно нами конструируется, а процессы понимания, в том числе языкового, а также умозаключения обусловлены ментальными моделями, служащими для представления мира в сознании человека.
Ключевые слова: познание, когнитивные структуры, характеристики познания, реальность, когнитивный баланс, виртуальная реальность, ментальные модели, концептуальная система.
Введение. Ранний этап когнитивных исследований представлен научными работами Д. Бродбента, У Найссера, Р. Аткинсона и др. о роли знания, когнитивных структур и схем в протекании психических процессов и поведении человека. Дальнейшее развитие когнитивной науки связано с трудами, посвященными проблемам развития когнитивных структур (Пиаже Ж.), перцептивной категоризации (Бру-нер Дж. [3]), созданию когнитивной теории эмоций (Шехтер С.), когнитивной теории индивидуальных различий (Айзенк М.), проблемам личности (Келли Дж. [9], Макони М., Томе) и т. д.
Внутри категории «познание» в качестве показателей поведения могут рассматриваться либо содержания наших представлений (самооценка, социальное содержание), либо формальные характеристики познания (структура когнитивного поля, наличие когнитивного баланса или диссонанса) (Фестин-гер Л. [20]).
Эффект взаимодействия индивида и окружающей среды происходит естественно. Органы чувств являются инструментом построения образа повседневной реальности. Адекватность этого образа определяется тем, насколько хорошо он соответствует действительности, критерием чего может служить успешность или неуспешность адаптации человека к внешнему миру. Субъект испытывает дискомфорт, если в его сознании сталкиваются логически противоречивые знания об одном и том же объекте или событии. Фестингер Л. в своей теории когнитивного диссонанса показал, что субъект стремится избавиться от дискомфорта, реконструируя свои знания об объекте или событии либо меняя социальные установки. Снятие противоречия приводит к состоянию консонанса, т. е. взаимной согласованности элементов когнитивной системы [20].
В когнитивной концепции Дж. Келли подчеркивается характер восприятия человеком действующих на него стимулов, пути истолкования и преобразования этих стимулов в отношении к уже существующим структурам и особенностям поведения индивида, связанным с такими интерпретациями и трансформациями [9].
Одним из фундаментально и планомерно разрабатываемых направлений психологии является теория личностных конструктов. Человеческая познавательная деятельность, по Дж. Келли, начинается с классификации и интерпретации фактов реальности, которая изучается как реальность в ее отношении к субъекту деятельности [9]. Человек, интерпретируя реальность, выдвигает систему конструктов, внутри которой факты приобретают смысл, пытается прогнозировать события, будущее, контролировать поведение в целях исследования реальности.
Обзор литературы. Что такое реальность? Все люди без серьезных психических отклонений без затруднений разграничивают мир внешний по отношению к себе и мир собственных ощущений. Мы не задумываемся о том, есть ли вообще внешний мир вокруг нас. Вопрос насколько наблюдаемое со-
ответствует тому явлению, что есть вне нас, можно решить, сказав, что ровно настолько, насколько мы способны воспринимать конкретные признаки этого внешнего [13].
Виртуальную реальность можно создать искусственным путем, подвергая органы чувств систематическому воздействию определенных искусственных стимулов, дополняя картину восприятия нетипичными непривычными образами, которые в совокупности будут составлять образ некоторой реальности [1; 7; 8]. Это будет именно реальность, так как она создается путем воздействия на человеческие органы чувств и воспринимается с их помощью головным мозгом. Эту реальность принято обозначать термином «виртуальная реальность» [1].
Если понятие виртуального у философов древности (Цицерон, Сенека, Аристотель, Аквинский Ф., Аквинат, Кузанский Н., Лейбниц Г. В. и др.) являлось категорией, обозначающей нечто конкретное (добродетель, сила, возможность и др.), то применение данного термина в науке стало подразумевать под «virtus» определенную форму бытия. Виртуальное в отношении к реальности мыслится как форма ее существования. Понятие реальности исходит из позднелатинского «realis», что означает «вещественный», «действительный» [18, с. 19]. Реальностью обладают те явления, события, в действительности которых человек может убедиться непосредственно - прочувствовав. Реальности представляют собой многообразие форм обнаружения специфики бытия.
Действительно, представления о виртуальности и о реальности сформировались задолго до появления информационных технологий. Согласимся с мнением Трофимовой А. А. о том, что само словосочетание как синтез «возможная реальность» возникло благодаря техническим системам, указавшим путь к созданию новой реальности [19]. Сконструированная виртуальная реальность потому и переводится как «возможная» реальность, что появились средства для ее актуализации. Теперь она реальна и претендует на существование параллельно действительному миру [19, с. 87-91].
Современные исследователи, интерпретируя процессы виртуальной реальности, приравнивают их, во-первых, к техническим средствам репрезентации информации (техническая реальность); во-вторых, к психическим состояниям (психическая реальность). Третья точка зрения на виртуальное пространство объединяет оба предыдущих подхода и определяет виртуальную реальность как среду, созданную техническими средствами репрезентации информационных процессов, воспроизводящую смыслы и значения в сознании пользователя. Наряду с выделенными взглядами существует подход, отождествляющий события регулярной реальности с процессами виртуального взаимодействия.
Виртуальная реальность - это мир мысли, который конструируется нами постоянно каждое мгновение, и неважно, используются ли при этом технические средства, гипноз, социальное давление или чисто воображение творца [2].
Человек отличается тем, что он может одновременно пребывать в нескольких реальностях, соединять их в одну, видеть сны, уводящие в другие измерения и миры, сочетать реальные события и игру воображения, мечтать. Мы наделены способностью к размышлениям над различными событиями в прошлом, настоящем, будущем. Воспоминания и мечты помогают осознать то, что происходит с нами в конкретный момент времени [39].
При восприятии виртуальной реальности человек всегда осознает, что данная ситуация не существует реально, а есть результат специфического воздействия на его сенсорные органы. Степень восприятия зависит от емкости памяти и глубины когнитивных структур, от субъективного опыта воспринимающего. Естественно, образ реальности и степень адекватной адаптации к ней культурно-исторически обусловлены и меняются с течением времени. Восприятие человека контекстно (ситуативно) обусловлено, то есть привычная ситуация предрасполагает к соответствующему восприятию включенных в нее элементов, создает систему ожиданий, предпочтений и установок [1].
Чтобы предвидеть грядущие события, мозг создает так называемые «внутренние модели» или «модели действительности в уменьшенном масштабе» и использует их (Крейк К. (Craik K.) [23]; Люке Ж.-А.; (Luquet G.-A.) [36]; Джонсон-Лэрд Ф. (Johnson-Laird P.) [5; 30; 31; 32]; Джентнер Д. (Gentner D.) [27]; Джентнер Д. и Стивенс А. (Gentner D., Stevens A.) [28]; Фоконье Ж. (Fauconnier G.) [24; 25; 26]. Карей С. (Susan Carey) [22]; О'Коннор Дж., Макдермотт И. [15] и др.
Методы исследования. Согласно концепции Джонсона-Лэрда [5; 30], процессы понимания (в том числе языкового) и умозаключения обусловлены так называемыми ментальными моделями, служащими для представления мира в сознании человека [17, с. 47; 30].
Скребцова Т. Г. делает вывод о том, что теория ментальных моделей Джонсона-Лэрда Ф. [17, с. 47] способна дать более адекватное объяснение проблем, связанных со значением, пониманием, дискурсом, чем другие семантические теории. «Ментальные модели играют центральную и объединяющую роль» репрезентации объектов, ситуаций, цепочек событий, внешнего мира как он есть, повседневных социальных и психологических поступков» [17, с. 62; 30, с. 397]. Ментальные модели позволяют человеку делать умозаключения и предсказывать ход событий, понимать явления, принимать решения и следить за их исполнением, с их помощью язык создает репрезентации, сопоставимые с теми, что возникают из опыта непосредственного взаимодействия с миром, наконец, они служат связующим звеном между словами и миром [17, с. 62; 30, с. 397].
По классификации Джонсона-Лэрда Ф. все ментальные модели делятся на два класса: физические, представляющие материальный мир, и концептуальные, служащие для репрезентации более абстрактных сущностей и явлений [17, с. 65-66]. Среди физических моделей Джонсон-Лэрд Ф. выделяет шесть типов: простая реляционная модель; пространственная модель; темпоральная модель; кинематическая модель; динамическая модель; образ (image) [17, с. 65-66; 30]. Причем ментальные модели, не являющиеся результатом перцепции, могут представлять разные типы ситуаций - действительные, возможные и воображаемые. Такие модели в принципе могут быть как физическими, так и концептуальными, хотя в большинстве случаев дискурс порождает концептуальную модель [17, с. 66; 30, с. 423]. Концептуальные модели предполагают наличие определенных механизмов для осуществления рекурсивного пересмотра самих себя, а также для представления сочинительных и условных связей, операций отрицания и квантификации [17, с. 66; 5, с. 234-257].
Теорию ментальных пространств разделяет Фоконье Ж., предпринявший попытку моделирования механизмов языкового понимания на основе теоретических принципов когнитивной лингвистики [17, с. 136-137; 25, с. 151]. Понимание высказывания оказывается возможным благодаря тому, что языковые выражения выполняют функцию своеобразных инструкций, в соответствии с которыми осуществляется ментальное конструирование на когнитивном уровне [17, с. 136; 24, с. 62]. Формально Фоконье Ж. определяет ментальные пространства как упорядоченные множества с элементами и отношениями между ними, открытые для пополнения их новыми элементами, отношениями [17, с. 137; 26, с. 16]. В содержательном аспекте ментальные пространства представляют собой модели ситуаций в том виде, как они концептуализируются человеком. Реальному миру в концепции Фоконье Ж. отводится рядовая роль одного из ментальных пространств. Объекты и отношения между ними внутри того или иного пространства рассматриваются как существующие безотносительно к статусу этих объектов и отношений в реальном мире [17].
Язык в концепции Фоконье Ж. - это не только объект человеческой интерпретации (по отношению к действительному или возможному миру, контексту, ситуации и пр.), но и конструктивное начало: язык создает ментальные пространства и задает отношения между ними, как и отношения элементов между собой внутри пространств. Успех человеческого общения, таким образом, зависит от степени схожести построенных собеседниками пространственных конфигураций, что обеспечивается не только собственно языковым аспектом понимания. Помимо образующих дискурс языковых выражений, построение ментальных пространств обусловлено также многочисленными экстралингвистическими факторами, в том числе фоновыми знаниями, доступными схемами, прагматической информацией, ожиданиями и т. д. [17, с. 137-138].
Фоконье Ж., таким образом, разделяет принципиальное для когнитивной лингвистики положение об отсутствии прямой, не опосредованной человеческим мышлением связи между языком и миром (реальным или воображаемым). Дело в том, поясняет автор, что то, что мы привычно называем действительностью, по существу также является ментальной репрезентацией - мысленным представлением говорящего о действительности [17, с. 138].
Следуя Фоконье, Лакофф Дж. считает, что теория когнитивных моделей включает ментальные пространства и когнитивные модели, структурирующие эти пространства [17]. Согласно учению Лакоф-фа Дж. и Джонсона М., «наша концептуальная система в значительной степени метафорична», и именно метафора структурирует восприятие, мышление и деятельность человека [10, с. 34]. Ментальное пространство представляет собой среду концептуализации и мышления и концептуально по своей сути.
Пространства не обладают онтологическим статусом вне мышления. Ментальное пространство в отличие от ситуаций или возможных миров не относится к числу таких сущностей, которым в качестве примера можно сопоставить реальный мир или его часть.
Результаты и дискуссия. Обобщая множество определений ментальных моделей, воспользуемся определением Карей С., рассматривающей ментальную модель как «мыслительный процесс, направленный на понимание того, как работает что-либо (то есть на понимание окружающего мира). Ментальные модели основаны на неполных фактах, прошлом опыте и даже на интуитивном восприятии. Они помогают формировать действия и поведение, влияют на то, чему люди уделяют внимание в сложных ситуациях, и определяют их подход к проблемам» [22].
Познавая мир, человек строит свои модели. Рамки и предписания этих моделей и эталонов накладывают свой отпечаток на восприятие, а значит, и на то, как мы воспринимаем окружающую нас реальность. Можно сказать, что человек воспринимает окружающий мир измененным, подстроенным и модифицированным согласно его опыту, представлениям, ожиданиям, установкам и стереотипам. Получается, что психика человека виртуализирует реальность в указанном выше смысле: мы видим мир не таким, каков он есть, а таким, каким ожидаем увидеть, то есть реальность «не реальна», а «ожидаема», «конструирована» [1, с. 6].
С этой точки зрения процесс познания представляет собой не что иное, как процесс виртуализации реальности: чем больше мы ее познаем, тем все более сложные схемы реальности мы вырабатываем для охвата с единых оснований как можно большего числа известных явлений и процессов.
Если философы: Платон, Бэкон Ф., Декарт Р., Пэббс Т., Локк Дж., Кант И., Мангейм К., Мертон Р., Маркузе Г. сосредоточили свое внимание на обсуждении самого процесса познания, то Пиаже Ж. обратился к исследованию тех механизмов, с помощью которых осуществляется этот процесс. С его точки зрения, развитие интеллекта или формирование логического мышления рассматривается в зависимости от нарастающей активности субъекта во взаимоотношениях с внешним миром [16]. Пиаже Ж. определяет интеллект как особый обмен информацией между внешним миром и субъектом, причем интеллект обладает адаптивной природой [16]. Поэтому познание не есть статическая копия реальности, задача интеллекта - структурирование отношений между средой и человеком [1]. Уже восприятие предполагает понимание, осмысление и истолкование воспринятого, оно покоится на принятии решения и всегда предполагает выбор, в ходе которого человек сопоставляет полученную информацию с некоторыми находящимися в памяти эталонами. Виткин X. А. вводит различие между когнитивным и перцептивным стилями. Под когнитивным стилем понимается способ протекания интеллектуальной деятельности индивида. Предполагается, что каждому человеку свойственен более или менее устойчивый способ применения познавательных навыков, а также достаточно постоянная система вовлекаемых в процесс восприятия эмоций и установок [1].
Человек, действуя в мире, является пленником своих интерпретаций этого мира: человеку часто важен не столько сам объективный факт, сколько значение, ему придаваемое [32, с. 59-61; 33]. В процессе жизни индивид формирует для себя целую систему «конструктов», при помощи которых сравнивает между собой явления и процессы объективного мира [9]. Сравнение осуществляется в соответствии с определенной иерархией значимых признаков. Конструкт, таким образом, направляет анализ воспринимаемого.
При исследовании познания индивида Леви-Брюль Л. акцентирует внимание на анализе культуры, к которой этот индивид принадлежит [11]. Сама же культура характеризуется совокупностью существующих в ней общих взглядов или «коллективных представлений», обозначающих специфическую форму познания, а именно знания здравого смысла, содержание, функции и воспроизводство которых социально обусловлены. В более широком плане социальные представления - это свойства обыденного практического мышления, направленные на освоение и осмысление социального, материального и идеального окружения. «Как таковые они обладают особыми характеристиками в области организации содержания, ментальных операций и логики» [4, с. 23].
Всякое восприятие предполагает акт категоризации: все, что воспринимается, приобретает свое значение в зависимости от того, с каким классом перцептов группируется, то есть к какой категории относится [3].
Категории, по Брунеру Дж., представляют собой правила, по которым человек относит предмет к определенному классу [3]. Кроме того, в восприятии репрезентирована реальность, то есть оно в большей или меньшей степени соответствует действительности. Соответствие реальности опирается на следующее гипотетическое основание: восприятие - не просто репрезентация, но построение «модели мира». Индивид подходит к ситуации восприятия не как tabula rasa, но с определенными ожиданиями, предположениями относительно того, как взаимодействовать с воспринимаемым объектом. Всякий акт восприятия включает проверку гипотезы, ибо в ходе восприятия человек решает, как категоризовать объект [1, с. 8].
При принятии перцептивного решения значительно повышается вклад субъекта восприятия, который постоянно дает оценку воспринимаемому. Это связано с конкретными жизненными обстоятельствами. Восприятие всегда связано с процессом принятия решения, который основан на выборе отличительных признаков. Использование признаков позволяет осуществить переход к выбору категории, которую можно определить как набор правил, по которым воспринимаемые явления можно определить в один класс. Категории различаются по легкости («готовности»), с которой объект можно к ней отнести. Конечно, на пути умозаключений человек может совершать ошибки. Восприятие будет правильным («истинным») лишь в том случае, когда воспринимаемый стимул отнесен к соответствующей категории, что зависит от того, насколько «готовность» категорий отражает вероятность события [1]. Найссер У настаивает на том, что при изучении процессов познания мира необходимо больше внимания уделять деталям того реального мира, в котором обитает человек, а также структуре информации, описывающей мир, а помимо этого следует учитывать навыки человека и возможности их изменения [14]. Тот факт, что на полноту восприятия человека оказывают влияние его опыт, навыки и знания, означает факт предвосхищения информации в каждом познавательном акте. Такое предвосхищение осуществляется при помощи схемы, которая является посредником между прошлым опытом и восприятием. Основная функция схемы как раз и состоит в предвосхищении событий или изменений во внешнем мире. Сама же когнитивная активность определяется как «активность, связанная с приобретением, организацией и использованием знаний». По сути, схема - аналог «когнитивной карты», которая представляет собой целостную информацию о некотором событии [14].
Схемы или их аналоги направляют познавательную активность субъекта, помогая определить, «куда смотреть» и «что слушать». Вводя понятие «схемы», Найссер У. вводит в процесс восприятия не просто активность человека, но и целый ряд внешних обстоятельств, устанавливаемых не просто прошлым опытом индивида, но и всей культурно-исторической средой [14].
Используемый Найссером У термин «схема» перекликается с термином «картина мира» Гуссерля Э. или с «моделью мира» в семиотике. В частности, Моисеева Л. В. характеризует сложную систему картины мира как многомерное образование, в котором движение сознания имеет стереометрическую направленность, включающую «и пространственные, и временные, и смысловые составляющие» [12, с. 54].
По мнению Дж. Лакоффа [Lakoff 1992 [35]; Lakoff, Becker 1991 [37], в пределах наших концептуальных систем и нашего языка имеется бессознательная и вызываемая автоматически метафорическая концепция локуса (места) сознания, воли, суждения, которая отделима от тела и эмоций. Пространственный опыт влияет на концептуализацию внепространственных, в том числе абстрактных объектов [21, с. 36].
Метафора дает нам возможность понимать те области опыта, которые не обладают собственной доконцептуальной структурой. Очень большая часть нашего опыта устроена именно так. Привлечение метафоры для понимания опыта является одним из величайших триумфов человеческого мышления. Рациональное мышление в значительной мере опирается на метафорические модели. Любой адекватный подход к рациональности требует использования воображения, а воображение неотделимо от метафорического рассуждения [36].
Заключение. Для адекватной адаптации к внешней среде одинаково необходимо оптимальное сочетание как логического взгляда на мир, так и создания его образной реконструкции, находящей свое выражение в применении виртуализированных картин реальности. Последовательно логически мыслить можно только при условии владения всем необходимым объемом информации в условиях достаточного времени для совершения необходимых умозаключений согласно законам формальной логики Аристотеля.
Различные эффекты виртуальной реальности потому и получили такое широкое распространение, что позволяют удовлетворить невостребованные потенциальные возможности ни много, ни мало целой половины головного мозга человека, хотя и неосознанно. Виртуализация реальности является естественным и необходимым механизмом нормального познания, направленным на приобретение знаний, понимание и объяснение, а также предсказание явлений окружающего мира.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Баксанский О. Е. Виртуальная реальность и виртуализация реальности // Концепция виртуальных миров и научное познание. - СПб.: РХГИ, 2000. - С. 292-305.
2. Берест А. В. Виртуальная реальность и реальность виртуальной реальности. URL: http://kosmogia. ru/2010/04/real-virtual-real.html (дата обращения: 23.11.2016).
3. БрунерДж. Психология познания. - М.: Прогресс, 1977. - 412 с.
4. Донцов А. И., Емельянова Т. П. Концепция социальных представлений в современной французской социальной психологии. - М.: Изд-во МГУ, 1987. - 128 с.
5. Джонсон-Лэрд Ф. Процедурная семантика и психология значения // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1988. - Вып. XXIII. - С. 234-257.
6. Калашникова Л. В. Метафора - средство познания мира и виртуализации действительности // Альманах современной науки и образования. Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания: в 3 ч. - Тамбов: Грамота, 2007. - Ч. I. - С. 99-102.
7. Калашникова Л. В. Метафора и когнитивно-дискурсивное моделирование действительности. -Орел: Изд-во ОрГАУ, 2008. - 304 с.
8. Калашникова Л. В. Восприятие - основа когнитивной активности субъекта в процессе адаптации к окружающему миру // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Северо-О-сетинский государственный университет. - Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2015. - № 1 (17). - С. 128-136.
9. КеллиДж. Теория личности (теория личностных конструктов). - СПб.: Речь, 2000. - 249 с.
10. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М.: Прогресс, 1987. - С. 126-172.
11. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. - М.: Педагогика-Пресс, 1994. -608 с.
12. Моисеева Л. В. Формирование экологической картины мира у бакалавров и магистров естественнонаучного образования // Педагогическое образование в России. - Екатеринбург: УрГПУ, 2009. -№ 3. - С. 51-59.
13. Нагель Т. Что все это значит? Очень краткое введение в философию. - М.: Идея-Пресс, 2001. - 84 с.
14. Найссер У. Познание и реальность. - М.: Прогресс, 1981. - 230 с.
15. О'Коннор Дж., Макдермотт И. Искусство системного мышления: Необходимые знания о системах и творческом подходе к решению проблем. - М.: Альпина Бизнес-Букс, 2006. - 256 с.
16. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. - М.: Просвещение, 1969. - С. 18-69.
17. Скребцова Т. Г. Американская школа когнитивной лингвистики. - СПб.: ИЛИ РАН, 2000. - 204 с.
18. Словари и энциклопедии на Академике. URL: http://dic.academic.ru (дата обращения: 18.11.2016).
19. Трофимова А. А. К вопросу о понимании термина «виртуальная реальность» // Философские науки. Омский научный вестник. - Омск: ОмГТУ 2010. - № 6 (92). - С. 87-91.
20. ФестингерЛ. Теория когнитивного диссонанса. - СПб.: Ювента, 1999. - С. 15-52.
21. Black М. Metaphor in Models and Metaphor. Studies in language and Philosophy. - Ithaca-London, Cornell University Press, 1962. - P. 25-47.
22. Carey S. Cognitive Science and Science Education. Massachusetts Institute of Technology. October 1986. American Psychologist Copyright 1986 by the American Psychological Association, Inc. 0003-066X/86/$00.75. - Vol. 41, № 10, 1123-1130 URL: http://edci670.pbworks.com/w/file/fetch/59138742/Car-ey_1986.pdf (дата обращения: 20.11.2016)
23. Craik K. (1943) The Nature of Explanation. Cambridge. Cambridge University Press. URL: https:// ru.wikipedia.org/wiki/Ментальные_модели (дата обращения: 28.11.2016).
24. Fauconnier G. Quantification, roles, and domains / U. Eco, M. Santambrogio, P. Violi (eds). Meaning and mental representation. - Bloomington; Indianapolis, 1988. - P. 61-80, 88.
25. Fauconnier G. Domains and connections // Cognitive Linguistics. 1990. - Vol. 1, № 1. - P. 151-174.
26. Fauconnier G. Mental spaces: Aspects of meaning construction in natural languages. - Cambridge, 1994. - 190 p.
27. Gentner D. (Eds.). Mental models / D. Gentner, & A. Stevens. - Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1982. - P. 54.
28. Gentner D., & Gentner D. R. (1983). Flowing waters or teeming crowds: Mental models of electricity. In D. Gentner & A. L. Stevens (Eds.), Mental models (pp. 99-129). - Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates.
29. Johnson-Laird P. N. Mental models in cognitive science. // Cognitive Science. 1980. - P. 4, 71-115.
30. Johnson-Laird P. N. (1983) Mental Models: Towards a Cognitive Science of Language, Inference and Consciousness. - Cambridge, MA: Harvard University Press. - 513 p.
31. Johnson-Laird Philip N. Mental models and deduction. TRENDS in Cognitive Sciences Vol. 5, № 10. October 2001. URL: http://mentalmodels.princeton.edu/papers/2001tics.pdf (дата обращения: 28.11.2016)
32. Keller Janet Dixon. Schemes for Schemata. In: New Direction in Psychological Anthropology / Janet Dixon Keller, Theodor Schwartz, Geoffrey M. White, Catherine A. Lutz (eds.) Cambridge University Press, 1994. - P. 59-61.
33. Keller Fox E. Refiguring Life: Metaphors of Twentieth Century Biology / Fox E. Keller - New York: Columbia University Press, 1995. - 134 p.
34. Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things: What Categories Reveal About the Mind. - University of Chicago Press, 1987. - 614 p.
35. Lakoff G. The Conceptual Self in Context / G. Lakoff. - A Conference of the Mellon Colloquium on the Self at the Emory Cognition Project Emory University Atlanta, Georgia May, 1992. - V. 1-2.
36. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. - Chicago Press, 1980. - 231 p.
37. Lakoff A. «Me, Myself, and I» / A. Lakoff and M. Becker. - Fall, 1991.
38. Luquet Georges-Henri (2001). Children's Drawings. Free Association Books. URL: http://en.wikipe-dia.org/wiki/Mental_model (дата обращения: 28.11.2016)
39. TurnerM. Double-scope stories // Narrative Theory and Cognitive Sciences. Edited by David Herman. CSLI Stanford. - California, 2003. - P. 117-143.
