CC BY
14
ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
Л. Ф. Апт
Апт Людмила Фальковна — кандидат юридических наук, доцент, заслуженный юрист Российской Федерации, действительный государственный советник Российской Федерации 3 класса в отставке, ведущий научный сотрудник
Российский университет правосудия
Виды ограничений федерального законотворчества судебной практикой
Построение правовой системы России требует сбалансированности всех ее элементов. Анализ ее составляющих предполагает установление такого баланса, при котором соотношение законотворчества и судебной практики как регуляторов достигается, в том числе, путем ограничения первого вторым. Если законотворчество создает новые нормы, отменяя ранее действующие, то судебная практика, по сути, «вписывает» их в систему законодательства, находя им надлежащее место путем выявления и констатации значительного количества связей. При этом оценивается приоритет подобных связей и устанавливается баланс между ними. Данные ограничения помогают устранить ряд системных проблем, существующих между законодательством и судебной практикой. Такое ограничение осуществляется с помощью правовой экспертизы.
Экспертиза судебной практики с ограничительным уклоном — это инструмент монтажа, создания баланса, необходимого правовой системе. Своеобразие такого приема, как «ограничение», выражается в том, что это инструмент «монтажа», а не создания. Во многом использование такого приема, как ограничение, объясняется тем, что высшей экспертной оценкой качества законов следует признать судебную практику, поскольку суд является в России профессиональным правоприменителем. Судебная практика1 выявляет концептуальные и отдельные дефекты законов и разрешает спорные моменты законодательного регулирования правовой нормы: именно при разрешении судебных споров апробируются юридические предписания как дефинитивного, так и регулятивного характера.
Так, в правилах освидетельствования на состояние алкогольного опьянения и направления на медицинское обследование водителей, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации, вместо ранее закрепленного понятия «состояние алкогольного опьянения» появился новый термин «употребление веществ, вызывающих алкогольное опьянение». Замена понятия, в частности, обосновывалась данными судебной экспертизы, проводившейся по судебным решениям: судя по их данным, от 12 до 15% физических лиц ежегодно лишались прав за то, что цифры на приборе были выше нуля, но ниже 0,3 промилле. До тех пор в России действовала норма нулевого промилле. Любое показание прибора, выходившее за рамки погрешности, считалось опьянением2.
Ограничение судебной практикой законодательства осуществляется в нескольких формах: прямое, непосредственное и опосредованное.
Первая из них — прямая форма, накладывающая ограничения посредством правовой экспертизы федеральных законов, проводимой Конституционным Судом Российской Федерации, содержащейся в его постановлениях и определениях по вопросам применения. В решениях Конституционного Суда Российской Федерации раскрывается конституционно-правовой смысл предписаний правотворчества, указывается на несоответствие нормам Конституции Российской Федерации, правовым принципам, международному праву и на место тех или иных предписаний в системе законодательства Российской Федерации.
В последнее время серьезно усилены позиции Конституционного Суда Российской Федерации, который наделяется новыми полномочиями. Вводится еще один вид постановлений, который будет содержать указания на пределы, исполнение в которых федерального закона или иного нормативного правового акта будет считаться единственно доступным. Эти пределы будет устанавливать Конституцион-
1 Под судебной практикой в данном контексте понимается деятельность судов по применению законодательных норм при рассмотрении судебных дел, а также разъяснения Верховного Суда Российской Федерации по вопросам применения законодательства.
2 Баршев В. Приказано дышать // Российская газета. 2013. 20 августа.
ный Суд Российской Федерации, исходя из понимания и трактовки установлений Конституции Российской Федерации. Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации может уточнять смысл нормативных актов, предоставив его толкование посредством своего понимания. Законодателю придется учитывать правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации как окончательные даже в том случае, если предписание признано в целом соответствующим Конституции Российской Федерации. Его решения подчас дают понять, что практика применения закона Российской Федерации или федерального закона была некорректной, однако, если в постановлении Конституционного Суда прямо не сказано, что предписания закона не соответствуют Конституции, то такие правоположения суды общей юрисдикции и арбитражные часто оставляют без внимания.
Изменения направлены на то, чтобы устранить возможные сомнения в праве Конституционного Суда давать разъяснения нормативным предписаниям действующих законов. Толкование норм законов Конституционным Судом фактически можно приравнять к тексту статей1.
Экспертиза, проводимая Конституционным Судом Российской Федерации, обязывает государственные органы, перечисленные в статье 104 Конституции Российской Федерации, внести проекты изменений в федеральные законы и законы субъектов Российской Федерации согласно решениям Конституционного Суда Российской Федерации.
Показательна статистика по изменению законов субъектов Российской Федерации, подлежащих исполнению в порядке, определенном частью 3 и 4 статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»:
— 26 постановлений по делам о проверке конституционности нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, предполагающих изменение регионального регулирования;
— четыре постановления по делам о проверке конституционности положений федерального законодательства по вопросам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, содержащих правовые позиции, подлежащие учету в региональном регулировании2.
Ограничения Конституционного Суда Российской Федерации направлены на то, чтобы субъекты законодательной инициативы готовили законопроект по исполнению постановления Конституционного Суда Российской Федерации с учетом его мотивированного решения.
Вот один из примеров. Изменения в Федеральном законе от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», а затем в Кодексе об административных правонарушениях (далее — КоАП) ужесточили правила для уличных акций протеста в мае 2012 года и вызвали недовольство ряда депутатов. Они обратились в Конституционный Суд Российской Федерации для проведения экспертизы о соответствии предписаний закона нормам Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд установил, что принятые правила проведения митингов не во всем соответствуют Конституции. Конституционный Суд признал юридически неопределенной введенную норму, установившую новый вид штрафа для главы политической и общественной организаций, которые проводят митинг, в тех случаях, когда акция привела к массовым беспорядкам. Конституционный Суд предложил дифференцированный подход: «Назначать наказание ниже низшего предела в зависимости от характера действий виновного, его личности, смягчающих обстоятельств. Правительство Российской Федерации так и поступило, предложив измененную редакцию статьи 4.1 КоАП. Помимо того в полном соответствии с требованиями Конституционного Суда в ряде случаев исключается для нарушителей законодательства о митингах наказание в виде обязательных работ3. Проведенная экспертиза по данному регулированию отличалась особой сложностью. Оценки судей не оказались едиными: трое судей высказали особое мнение по такому непростому вопросу, выразив каждый несогласие с тем или иным пунктом выводов большинства коллег. В настоящее время разница в оценках судьями Конституционного Суда Российской Федерации совсем не свойственна4. Заключение Правительства Российской Федерации по законопроектам в качестве обоснования в ряде случаев содержат ссылки на правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации. Так, в Государственную Думу был внесен законопроект о введении уголовной ответственности за создание финансовой пирамиды и руководство ее деятельностью. Эксперты при этом отмечали, что при таких трактовках основных понятий федерального закона пострадать могут и иные финансовые структуры, занимающиеся, например, сбором средств на благотворительные цели. Правительство Российской Федерации поддержало в целом законодательную инициативу, хотя считало, что она «нуждается в существенной доработке». В частности, в официальном
1 Замахина Т., Голубкова М. Право без сомнений // Российская газета. 2016. 28 ноября.
2 Органы государственной власти субъектов Российской Федерации, как правило, своевременно и качественно выполняют решения Конституционного Суда Российской Федерации, а также учитывают их в своей законодательной деятельности. Законодательство 72 субъектов Российской Федерации сейчас не содержит предписаний, которые было необходимо привести в соответствие с решениями Конституционного Суда, направленными на изменение региональных законов в соответствии с актами Конституционного Суда Российской Федерации (См.: Российское законодательство: 20 лет развития в русле новой Конституции Российской Федерации: отчет / под ред. А.А Клишаса, В.Н. Плигина. М., 2013. С. 123.
3 См.: Хамраев В. В закон о митингах внесли поправку на личность // Коммерсант. 2013. 8 августа.
4 См.: Родин И. Долгое исполнение трудного решения Зорькина // Независимая газета. 2013. 2 августа.
отзыве указывалось, что используемая при разъяснении понятия «финансовая пирамида» формулировка «объединение физических лиц» не применяется в уголовном законодательстве, так как не соответствует неоднократно обозначенной позиции Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой неопределенность содержания правовых норм влечет неоднозначное их понимание и, следовательно, неоднозначное применение1.
Опосредованной формой ограничения всегда являются экспертизы, представляемые Верховным Судом Российской Федерации. Так, формой влияния является предоставление официального отзыва Верховного Суда Российской Федерации (по внесению изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации) на основании пункта «к» части 1 статьи 105 Регламента Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. В соответствии со статьей 8 Федерального закона от 13 июня 1996 года № 64-ФЗ «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации»2 проекты федеральных законов о внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации могут быть внесены в Государственную Думу только при наличии официальных отзывов Правительства Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации. Законодательная практика такова, что официальные отзывы Верховного Суда Российской Федерации на законопроекты о внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации подписываются Председателем Верховного Суда Российской Федерации или одним из его заместителей3.
Например, перед внесением изменений в статью 63 Уголовного кодекса Российской Федерации, дающую возможность признать правонарушения в отношении пожилых людей отягчающим обстоятельством, Государственная Дума направила внесенный законопроект на экспертную оценку в Верховный Суд Российской Федерации4. Положительный отзыв был получен от Верховного Суда Российской Федерации на законопроект по поводу ужесточения наказания хакеров, наносящих существенный ущерб другим пользователям5.
Отзыв Верховного Суда Российской Федерации на законопроект не всегда означает полное одобрение позиций, высказанных в нем. Часто отзыв содержит замечания, сделанные в ходе системного анализа уголовной отрасли законодательства, поскольку произвольные единичные изменения и дополнения ограничивают Общую часть Кодекса применительно к отдельным статьям. Так, Верховный Суд выразил свое несогласие с изменениями содержания статей антикоррупционного характера в Уголовном кодексе Российской Федерации, внесенными после волгоградских терактов. В отзыве подчеркивается, что концепция законопроекта поддерживается, но Верховный Суд рекомендует доработать законопроект. Ужесточение ответственности за организацию и участие в террористических организациях и сообществах преждевременно, так как срок действия нормы, принятой в ноябре 2013 года, недолгий, чтобы ее менять6.
Отсутствие положительного отзыва со стороны Верховного Суда Российской Федерации имело место и когда члены Совета Федерации предлагали расширить традиционное понятие «необходимая оборона». Подобные изменения позволяют не считать преступлением причинение вреда физическому лицу, пытающемуся проникнуть в жилище против воли его хозяев. Законопроект получил отрицательное заключение Верховного Суда Российской Федерации, в котором отмечалось, что «казуистичный» способ описания правил необходимой обороны не расширит, а, напротив, сузит понимание права на самооборону до описанных в статье способов. Кроме того, в Пояснительной записке к проекту не приводились данные, свидетельствующие о неэффективности действующей уголовно-правовой нормы о необходимой обороне7.
Самостоятельной, отдельной формой ограничения можно признать отсутствие отзыва Верховного Суда Российской Федерации о статьях Уголовного кодекса Российской Федерации. Оно является причиной снятия проекта федерального закона с рассмотрения Государственной Думой. Так, в мае 2015 года был снят с рассмотрения Государственной Думой проект федерального закона, предлагавшего исключение из Уголовного кодекса Российской Федерации статью 166 об угонах, из-за отсутствия предусмотренных Регламентом Государственной Думы заключений Правительства Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации8.
Кроме указанных выше форм ограничений, в Регламенте Государственной Думы закреплена и такая, как участие в согласовании законопроекта (п. «о», ч. 1 ст. 105 Регламента Государственной Думы). Например, по «вопросу определения общего числа мировых судей и количества судебных участков
1 См.: Путилов С. Отловить на стадии строительства // Новые Известия. 2013. 4 июля.
2 Собрание законодательства РФ. 1996. № 25, ст. 2955.
3 Комментарий к Регламенту Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. М., 2008. С. 234.
4 См.: Цой Ю. Преступление против пенсионера обернется большим сроком // Известия. 2013. 15 августа.
5 См.: Теслова Е. Хакеров предлагают наказывать четырьмя годами тюрьмы // Известия. 2013. 12 августа.
6 См.: Бочарова С., Бирюкова Л. Бомбы под колесом // Ведомости. 2014. 12 февраля.
7 См.: Горбачев А. Капкан для грабителя // Независимая газета. 2014. 31 марта.
8 См.: Пушкарская А. Угнал, бросил — плати // Коммерсант. 2015. 21 октября.
субъекта Российской Федерации соответственно с Верховным Судом Российской Федерации и субъектом Российской Федерации (по законопроекту, связанному с вопросом определения общего числа мировых судей и количеством судебных участков субъекта Российской Федерации)». Согласно пункту 2 статьи 4 Федерального закона «О мировых судьях в Российской Федерации»1 общее число мировых судей и количество судебных участков субъекта Российской Федерации определяется федеральным законом по законодательной инициативе соответствующего субъекта Российской Федерации, согласованной с Верховным Судом Российской Федерации, или по инициативе Верховного Суда Российской Федерации, согласованной с соответствующим субъектом Российской Федерации.
Как отмечается в Комментарии к Регламенту Государственной Думы, практика рассмотрения законопроектов данного вида показывает, что за редким исключением они вносятся законодательными (представительными) органами государственной власти субъектов Российской Федерации по согласованию с Верховным Судом Российской Федерации. Документом, свидетельствующим о таком согласовании, также является постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации2.
Иногда одни ограничения могут инициировать другие. Так, ограничения судебной практикой законодательства, описанные выше, влекут ограничения в самом законодательстве. Примером такого факта могут служить изменения, внесенные Государственной Думой в свой Регламент, согласно которым менять предписания Уголовного кодекса можно только отдельными законами.
Рассмотрение формы ограничений законопроектов высшими органами судебной власти предполагают строгую законодательную регламентацию.
Однако в практике правотворчества имеется экспертная форма, которая не предполагает столь строгой законодательной регламентации. Она сводится к тому, что, если по мнению профильного комитета, подготовленный к внесению в Государственную Думу законопроект соответствует требованиям статьи 104 Конституции Российской Федерации и статьи 105 Регламента Государственной Думы, то решение о даче отзыва Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации возлагается на профильный комитет Государственной Думы (ч. 1 ст. 108 Регламента Государственной Думы). Его мнение излагается в решении Совета Государственной Думы о назначении ответственного комитета и комитета соисполнителя3о включении законопроекта в соответствующую программу законопроектных работ Государственной Думы на текущую сессию. В числе других предложений будет решение о направлении законопроекта в Конституционный и Верховный Суды Российской Федерации для подготовки и представления в ответственный комитет отзывов, предложений и замечаний по данному законопроекту. Оно оформляется в виде выписки из протокола заседания Совета Государственной Думы4.
Таким образом, все риски в этом случае по проведенной высшими судами экспертизы лежат на профильном комитете Государственной Думы. Формы такой экспертизы могут быть разными. Это — отзыв, предложения по законопроекту и замечания на его текст. Наличие нескольких форм экспертизы законопроектов дает высшим судебным органам определенный выбор в способах представления своего мнения. Как свидетельствует практика выполнения подобных экспертиз, представление отзывов, предложений и заключений регламентируется внутренними актами высших судов Российской Федерации. В Верховном Суде Российской Федерации подготовленные отзывы, предложения и замечания могут быть подписаны Председателем Верховного Суда Российской Федерации, его заместителями, председателями судебных коллегий, а также начальником отдела систематизации и анализа судебной практики Верховного Суда (п. 3.2.6 Положения об аппарате Верховного Суда Российской Федерации).
Однако опосредованная форма ограничений свойственна не только Верховному Суду Российской Федерации, она присуща и отдельным экспертизам Конституционного Суда Российской Федерации. Так, Комитет по госстроительству Государственной Думы обратился в Конституционный Суд с просьбой «высказать мнение о соответствии Конституции Российской Федерации» при подготовке ко второму чтению законопроекта, который даст возможность отменять решения о предоставлении гражданства экстремистам и террористам. К постановлению Государственной Думы с обращением в Конституционный Суд был приложен текст проекта с изменениями, поступившими ко второму чтению. В нем говорится, что если физическое лицо, в отношении которого отменяется решение о выдаче гражданства, подавало документы вместе с документами для получения гражданства других членов его семьи (или в их отношении было принято общее решение о приеме в гражданство Российской Федерации), то члены семьи гражданство не потеряют. Исключение могут составить случаи, когда судом будет установлено, что им было известно о незаконном приобретении гражданства родственником5.
1 О мировых судьях в Российской Федерации: федеральный закон от 17 декабря 1998 года № 188-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1998. № 51, ст. 6270
2 Комментарий к Регламенту Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. С. 235, 236.
3 См.: ст. 14 Регламента Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.
4 См. там же.
5 Самохина С. Конституционный Суд поясняет, можно ли отменять решение о приобретении гражданства // Коммерсантъ. 2017. 8 июня.
Анализируемое участие представителей судебной власти в правотворческой деятельности свидетельствует о взаимодействии властей, о наложении определенных ограничений со стороны судебной практики на правотворчество, которые в то же время выступают определенными гарантиями правосудия.
Иную природу имеет воздействие судебной практики на правотворческую деятельность посредством учета, систематизации и обобщения деятельности судов по применению законов с целью изменения и дополнения их содержания. На основе анализа судебных решений по конкретным делам многочисленные решения по одному и тому же предмету регулирования обобщаются Верховным Судом Российской Федерации, и в правовой системе появляются разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам применения законов. Разъяснения даются по общим вопросам судебной деятельности, по различным категориям судебных дел, в связи с применением нового закона и по другим основаниям1.
Иногда оправдавшие себя правовые позиции судебной практики входят в качестве правовых предписаний во вновь принимаемые законы. Таковыми можно считать положения статьи 165.1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, введенной Федеральным законом от 7 мая 2013 года № 100-ФЗ.
Подход судов, сформулированный во втором абзаце пункта 1, был ранее отражен в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июля 2013 года № 61 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с достоверностью адреса юридического лица»:
«1. При разрешении споров, связанных с достоверностью адреса юридического лица, следует учитывать, что в силу подпункта «в» пункта 1 статьи 5 Федерального закона от 8 августа 2011 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации физических лиц и индивидуальных предпринимателей» (далее — Закон) адрес постоянно действующего исполнительного органа юридического лица — иного органа или лица, имеющих право действовать от имени юридического лица без доверенности, отражаются в едином государственном реестре юридических лиц (далее — ЕГРЮЛ) для целей осуществления связей с юридическим лицом.
Юридическое лицо несет риск последствий неполучения юридически значимых сообщений, поступивших по его адресу, указанному в ЕГРЮЛ, а также риск отсутствия по этому адресу своего представителя, и такое юридическое лицо не вправе в отношении с лицами, добросовестно полагавшимися на данные ЕГРЮЛ об адресе юридического лица, ссылаться на данные, не внесенные в указанный реестр, а также на недостоверность данных, содержащихся в нем (в том числе на ненадлежащее извещение в ходе рассмотрения дела судом, в рамках производства по делу об административном правонарушении и т. п.), за исключением случаев, когда соответствующие данные внесены в ЕГРЮЛ в результате неправомерных действий третьих лиц или иным путем помимо воли юридического лица (пункт 2 статьи 51 Гражданского кодекса Российской Федерации...)».
Эта же позиция выражена в актах по конкретным делам: постановлении Верховного Суда Российской Федерации от 13 августа 2015 г. № 304-АД15-8572 по делу № А-70-5395/2014, постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 10 декабря 2013 г. № 11209/13 по делу № А78-8059/2012, постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2010 г. № 8957/10 по делу № А40-79465/09-29-654.
Не всегда законодатели адекватно реагируют на отзывы высших судебных инстанций. Практике известен случай, когда Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации направили свои отзывы с замечаниями на 10 федеральных конституционных законов и три федеральных закона, вносящих изменения в 17 федеральных законов, а также в Бюджетный кодекс, которые конкретизировали судебную реформу на основе принятых изменений Конституции Российской Федерации и Федерального Конституционного закона «О Верховном Суде Российской Федерации». Замечания не стали предметом обсуждения на том основании, что не принимались на пленумах этих судов2. Подобные решения депутатов, возможно, обусловили предложение Председателя Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькина о формировании института общественной экспертизы судебных постановлений и создании аналитического центра для мониторинга обращения судей о «несуразностях законодательства»3.
Следует признать, что отзывы Верховного Суда Российской Федерации неоднозначно воспринимаются законодателями. Так, был получен отрицательный отзыв Суда на законопроект об установлении минимальных сроков наказания для нетрезвых водителей, виновных в аварии, в которой погибли люди. Предписания законопроекта регулировали также введение за те же действия административной ответственности в виде лишения прав и штрафа от 50 тысяч рублей. Введение минимального порога наказания, по мнению законодателей, не давало виновным уйти от ответственности в виде условных сроков наказания даже при большом количестве потерпевших. В отзыве Верховный Суд Российской Федерации
1 См.: Мамыкин А.С., Петухов Н.А. Суды общей юрисдикции в Российской Федерации // Судебная власть и правосудие в Российской Федерации: курс лекций / под ред. В.В. Ершова. М., 2011. С. 112.
2 См.: Пушкарская А. Высшие суды не приняли во внимание // Коммерсантъ. 2014. 26 февраля.
3 См.: Пушкарская А. Валерий Зорькин нашел в авторитаризме «временного попутчика» // Коммерсантъ. 2014. 27 ноября.
отметил: «Законопроект не предусматривает внесение изменений в действующее законодательство, которые обеспечивают комплексное решение обозначенной проблемы. С учетом изложенного проект федерального закона в части изменений в Уголовный кодекс в представленной редакции не поддерживаем».
Положения отрицательного отзыва Верховного Суда были своеобразно «истолкованы» Председателем комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству, назвавшему заключение «дорожной картой», цель которой — доработать законопроект, сохранив его концепцию1. Анализ ограничений правотворчества судебной практикой свидетельствует, что законодатели стремятся так или иначе уменьшить содержание такого ограничения.
Рассмотрение аспектов юридической экспертизы судебной практики, демонстрирующей недостатки законодательства, касается прежде всего понятийного аппарата правотворчества. Особенно это необходимо при таком количестве дефинитивных понятий в нормативных правовых актах Российской Федерации, ее субъектов, которые являются связующими элементами между предписаниями разных форм, принимаемыми различными государственными органами. Так, после резонансных приговоров за убийства и ранения в результате самообороны депутаты решили вернуться к вопросу о законодательном регулировании возможности применения оружия. В связи с этим встал вопрос о расширении понятия «необходимая оборона» в нормах уголовного права, однако проекты, представленные депутатами Государственной Думы и членами Совета Федерации, получили отрицательные отзывы Верховного Суда Российской Федерации2.
Видимо, в рамках современной правовой системы Российской Федерации нет достаточных оснований менять содержание традиционных понятий. Судебная власть руководствовалась тем, что понятийный аппарат является системообразующей категорией для правовой сферы. Суды при определении значения того или иного понятия, термина сталкиваются со сложностью и неоднозначностью понятийного аппарата современного законодательства. Часть терминов федеральных законов и законов субъектов Российской Федерации сложно однозначно истолковать в судебной практике: профессиональный правоприменитель суд (судьи) в каждом конкретном случае осуществляет это действие согласно обстоятельствам данного дела. Так, понятия «взятка» и «откат» в Уголовном кодексе Российской Федерации уточнены в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях»: «Взяткодателем не должен считаться человек, вынужденный передать деньги должностному лицу в состоянии крайней необходимости или в результате психического принуждения». Разъясняется термин «посредничество при взятке», а также многообразие видов получения взятки и др. Не будет считаться взяткой, если субъект осуществлял профессиональную обязанность, а не использовал полномочия представителя власти, организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции (то есть. то, что характеризует должностных лиц). Как следует из текста постановления, если главный врач больницы берет деньги за проведенные лично им консультации или лечение, то эти действия не попадают под понятие «взятка»3. Разъяснение Верховного Суда Российской Федерации позволяет по-иному понимать предписания Уголовного кодекса Российской Федерации, связанные с должностными преступлениями.
На неопределенность понятия «создание препятствий доступа к больному» указал в своем положительном отзыве Верховный Суд Российской Федерации по вопросу ужесточения наказания за препятствие проезду медиков. Оно «не имеет конкретного содержания», констатируется в отзыве, следствием чего может стать широкое усмотрение правоприменителем4.
Судебное применение — это глубокий и сложный процесс, характеризующийся не только собственно применением закона, но также сдерживанием правотворческих органов и индивидуальным судебным регулированием5. Необходимым элементом такого ограничения являются положения постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по общим вопросам судебной деятельности:
— об улучшении организации судебных процессов и повышении культуры их проведения;
— о сроках рассмотрения уголовных, гражданских, административных дел судами Российской Федерации;
— о вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия;
— о применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации;
— о практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности и др.
Это объясняется тем, что судебная власть в лице Пленума Верховного Суда Российской Федерации принимает разъяснения, являющиеся необходимыми регуляторами судебной деятельности.
1 См.: Шкель Т., Баршев В. Про мили и промилле // Российская газета. 2013. 18 февраля.
2 См.: Сивкова А. Гражданам разрешат убивать вторгшихся в их дома // Известия. 2013. 26 августа.
3 См.: О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года № 24 // Российская газета. 2013. 17 июля.
4 Берсенева Т. Не пропустил скорую — два года без прав // Известия. 2017. 14 июня.
5 См.: Ершова Е.А., Ершов В.В. Прямое применение Конституции Российской Федерации // Судебная власть и правосудие в Российской Федерации: курс лекций. М., 2011. С. 535.
Можно привести отдельные случаи принятия федеральных законов с учетом анализа результатов проведенного Верховным Судом Российской Федерации с участием верховных, краевых, областных и равных им судов изучения приговоров и иных судебных актов, а также высказанных судьями позиций относительно необходимости установления тех или иных положений закона.
К таковым относятся установления Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ об изменениях Уголовного кодекса Российской Федерации, где более детально дифференцирован состав мошенничества на отдельные составы с учетом судебной практики, а также опыта развитых в экономическом и правовом отношении стран. Статья 159 УК РФ сохранила общий состав: мошенничество — хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Вместе с тем, понятие «мошенничество» пополнилось новым квалифицирующим признаком: мошенничество, повлекшее лишение права физического лица на жилое помещение1.
В какой-то степени опосредованная форма ограничения выступает в качестве «консультирующего надзора» судебной практики при принятии федеральных законов. Она направлена на формирование законодательства на принципах преемственности, последовательности и предсказуемости. Важно сохранять доверие к закону как основе правопорядка.
Однако следует отметить, что имеющееся ограничительное воздействие судебной практики на законотворчество, проходящее посредством проведения экспертного анализа, в целом не носит системный характер. Данное утверждение не касается прямых форм ограничения, они являются системными и охватывают все законодательство Российской Федерации.
Что же касается опосредованного ограничения, осуществляемого с помощью экспертного анализа Верховного Суда Российской Федерации, то оно касается, прежде всего, уголовного законодательства и иных выборочных моментов. Видимо, есть смысл расширить этот диапазон. Безусловно, для этого требуются квалифицированные юридические исследования с использованием компьютерных технологий «больших данных», проводимых под эгидой Верховного Суда Российской Федерации. Необходимы также изменения регламентации проводимых экспертиз, которые должны быть закреплены не в Регламенте Государственной Думы, а в Федеральном конституционном законе «О судебной системе Российской Федерации».
Ограничение одной власти другой базируется на сложном инструментарии юридической техники, подразумевающем различные приемы, средства, правила, с помощью которых функционирует государственная власть в разные исторические эпохи, временные этапы и промежутки. Ограничение не может в полной мере быть признано эффективным инструментом, использование его выборочно и на качестве законотворчества отражается недостаточно. Пока должным образом не выработана система гарантий, позволяющая судебной власти осуществлять свои функции и поставленные перед ней государственные задачи.
1 Российское законодательство: 20 лет развития в русле новой Конституции Российской Федерации: отчет / под ред. А.А. Клишаса, В.Н. Плигина. М., 2013. С. 84.
