CC BY
67
Вестник СПбГУ. Сер. 2, 2003, вып. 1 (№2)
Р. Н. Ахметжанова
ВЕРБАЛЬНЫЕ ОБРАЩЕНИЯ К НЕЗНАКОМОМУ АДРЕСАТУ: НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ. 4.1.
В лингвистической литературе обращения занимают особое место. Сложность и многоаспектность обращений обусловили эволюцию взглядов на сущность данного объекта: в «классической» традиции обращения («вокативные предложения») привлекали внимание таких ученых, как А.А.Шахматов, А. А. Пешковский, В.В.Виноградов, С.И.Абакумов. Е. М. Галкина-Федорук и других, заложивших основы понимания обращений как особого типа односоставного назывного предложения1.
Неослабевающий интерес лингвистов вызывает лексико-семантический аспект номинаций-апелля-тивов (в понимании Н.Д.Арутюновой2) в рамках лексического поля «общения»3. Коммуникативно-прагматический подход обусловил включение обращения в более широкую систему средств адресации4. Современные исследования проводятся в рамках теории речевых актов (обращение рассматривается как один из пяти основных типов речевых актов5, а также в теории и практике межкультурной коммуникации6.
Особый интерес представляют для нас обращения Мужчина! Женщина!, которые по оценкам одних специалистов являются «грубо-просторечными»7, но по вынужденному признанию других получили «неправомерно» широкое распространение в современной разговорной речи8.
Рассмотрим, обращения к незнакомому адресату в коммуникативном поведении русской языковой личности (этнопсихолингвистический аспект).
Несмотря на глубину и многоаспектность исследований системы обращений, открытым остается вопрос о причинах появления и достаточно широкого распространения в современной разговорной речи обращений Мужчина! Женщина! в функции гонорифических9 или, в другой терминологии, «обращений по нейтральному титулу»10. Разделяя общую тревогу специалистов в области речевой коммуникации по поводу снижения уровня культуры общения, мы считаем недостаточной лишь констатацию факта вхождения этих обращений в спонтанную обиходно-разговорную речь представителей самых разных социальных групп. Этот аспект русского речевого этикета требует, на наш взгляд, серьезного научного осмысления с позиции «коммуникативной целесообразности (соответствия нормы ситуации и цели общения)»11. О функционально-ситуативной целесообразности употребления языковой единицы в процессе общения ::ак важнейшем критерии установления языковой нормы писала Л. П. Рыжова, обобщая и развивая згляды ряда лингвистов (Г. В. Колшансксго, Г/. С. Кубряковой, И.П.Сусова. Л. И. Скворцова и др.), провозгласивших приоритет факторов, обеспечивающих успешную коммуникацию12.
Н. Д. Арутюнова так определила сущность подобных обращений: «Соединение оценочного элемента с идентифицирующим в семантике обращений стимулировало создание [...] принятых в каждом обществе форм обращения к разным социальным категориям лиц {сэр, сударь, ваше благородие и пр.), употребление которых отражает уже не личные, а социальные отношения> (курсив наш. — Р. Л.)13. Специфика гонорифических обращений (это термин, на наш взгляд, более точно передает интенцию говорящего к максимальной уважительности, «почтительности» к адреса-^ заключается в том, что в них присутствует социально значимый этикетный компонент «уважительности», высоко оцениваемый в межличностных отношениях.
Гонорифические обращения в русском языке оказались наиболее «чуткими» к общественным переменам. История возникновения и изменения системы гонорифических обращений в русском языке отражает процесс трансформации сознания (языкового в том числе) целого этноса. За неполные 100 лет эта система в русском языке успела смениться дважды. Как известно, после событий 1917 г. на смену обращениям, отражающим классовое разделение общества, пришло демократическое товарищ, которое уже в 90-е годы XX в. оказалось невостребованным14. Образовавшаяся лакуна15 в системе обращений в политической сфере и в общении представителей «нового» поколения была заполнена «старыми» господин/госпожа, а в повседневной коммуникации (в спонтанной обиходно-бытовой речи) — гендерно-возрастными мужчина/женщина, явно не корректными с точки зрения классической литературной нормы, предписывающей в подобных ситуациях использовать в качестве средства привлечения внимания такие «речевые формулы», как Извините. . . Простите. . , Будьте добры/любезны. . .
© Р. Н. Ахметжанова, 2003
Как свидетельствует практика спонтанной разговорной коммуникации, эти «речевые формулы», при всей их стилистической корректности, не всегда психологически оправданны и коммуникативно целесообразны, поскольку в них не эксплицирован личностный компонент, являющийся ядром апеллятивных номинаций. Подобные «безликие обращения», никак не называя адресата, служат лишь для вовлечения слушающего в сферу интересов адресанта и свидетельствуют скорее об автоматизме владения адресантом этикетными нормами литературного языка (в котором лексическая лакуна «обращение к незнакомому адресату» в разговорном стиле обусловила появление своеобразной «фигуры умолчания»), чем об осознанном стремлении к созданию благоприятной тональности общения.
Обращения в обиходно-разговорной речи в ситуации спонтанного диалога с незнакомым адресатом являются, на наш взгляд, одним из наиболее ярких показателей социокультурных отношений и отражают ряд факторов объективного (экстралингвистического) характера: ментальность данной лингвокультурной общности, степень стратификации общества, обусловленную типом государственного устройства и идеологическими и морально-этическими ценностями и др. Нельзя не отметить, что для языкового сознания народа не все эти факторы оказываются одинаково значимыми. Примером могут служить обращения рап/рам, которые успешно функционировали и в социалистической Польше. Стратегия и тактика речевого поведения личности в процессе общения с незнакомым адресатом во :.:!!огом зависит от наличия (или отгутгтвия) в я^ьткр ипг^ииаличирлваннмх /гтанлнптпых. ритуа-лизованных) форм обращения, регулирующих отношения между коммуникантами. «Общее правило коммуникации с учетом условий и ролей может быть сформулировано так: чем менее знакомы друг с другом коммуниканты и чем более официальной является обстановка общения, тем более ритуализированный характер приобретает это общение»16.
Однако и в «неофициальной» обстановке повседневное общение с незнакомым человеком (на улице, в транспорте, магазинах и других «общественных местах»), этикетные нормы должны оставаться достаточно строгими (или, по крайней мере, нейтральными), требуя соблюдения определенной социальной и психологической дистанции. Вторжение в зону незн :омого адресата должно быть воспринято как вынужденная, крайняя мера, на которую идет адресант. К незнакомому обычно обращаются с вопросом, просьбой, т.е. в том случае, когда, по мнению адресанта, нет другого способа выйти из затруднительного положения. Это ставит адресата в позицию «вершителя судьбы» на краткий миг общения с обратившимся к нему человеком. Может быть, поэтому многие люди (не особенно спешащие по своим делам) весьма обстоятельно отвечают на заданный вопрос или другим каким-либо способом стараются помочь, но их реакция всегда (или почти всегда) зависит от того, как к ним обратятся, как. их назовут (окликнут). Если обращение не будет соответствовать самоидентификации адресата, будет воспринято им как излишне бесцеремонное, фамильярное или грубое, задевающее достоинство и'самоуважение адресата, контакт не будет установлен или может вызвать реакцию, не отвечающую ожиданиям адресанта.
В русском коммуникативном поведении И. А. Стернин выделяет такой фактор, как контактность, имеющий непосредственное отношение к теме наших исследований. При этом он устанавливает следующие параметры контактности: общительность, свобода подключения к общению, свобода вступления в контакт, коммуникативный демократизм, которые характеризуются высокой степенью проявления: «Можно свободно обратиться к незнакомому человеку и сделать ему замечание, дать совет, предупредить... Русский человек любит говорить запросто, без церемоний... Отсюда — замечаемая многими представителями западноевропейского коммуникативного стиля грубоватость, неэтикетность в сфере массового русского бытового общения»17. Развивая эти наблюдения, К.М.Шилихина отмечает, что одной из характерных черт общения, сложившихся в русской культуре, является коммуникативное давление: «С коммуникативным давлением носителям русской коммуникативной культуры приходится сталкиваться постоянно, причем каждый из нас в любой момент может оказаться как адресатом коммуникативного давления, так и его инициатором»18. Рассматривая один из видов коммуникативного давления — замечание (коммуникативная интенция — недовольство, цель — коррекция поведения), автор приводит примеры, в которых используются формы Мужчина! Женщина! Эти обращения встречаются не только в ситуации конфликта. Так, по мнению Н.Д.Арутюновой, «в позиции обращения наиболее употребительны номинации адресата по полу и возрасту (девушка, деточка, .мальчик, девочка, молодой человек, женщина, мужчина и др.). . . Говорящий может выделять в адресате наиболее релевантный для своих коммуникативных целей аспект. . . Они [обращения] как бы задают ожидаемое от адресата отношение к говорящему и часто предваряют просьбы»19. Ср. более раннее высказывание: «Они [обращения] осуществляют переход от идентифицирующей, объективной семантики к семантике субъективного типа, соответствующей номинациям, употребленным в позиции предиката» 20.
Применительно к обстановке спонтанного обиходно-разговорного диалога с незнакомыми общая структура значения речевого акта обращения, предложенная Н. И. Формановской: «я— тебя (вас)— здесь — сейчас — имея мотив и цель — зову (называя) — чтобы включиться в контакт — в избранной
тональности (соответственно обстановке, социальным ролям, отношениям и т.д.)»21, на наш взгляд, требует уточнения некоторых компонентов.
1. Мотив: а) адресант испытывает острую необходимость («нужду») в жизненно важной для него информации (Где находится. . . Как пройти. . . Сколько времени. . . Кто последний. . . и под.); б) адресант вынужден обратиться к адресату с побуждением совершить какое-либо действие, причем, как правило, незамедлительно: Помогите. . . Разрешите/Позвольте выйти/пройти. . . Пропустите. . . Подвиньтесь . .. Уступите. . . Не толкайтесь. . . в) адресант считает необходимым вступить в контакт с незнакомым человеком для того, чтобы предупредить его о чем-л. (о грозящей ему неприятности, опасности и под.): Вы уронили/забыли/оставили. . . У вас . . . Осторожно. . .
2. При выборе номинации для незнакомого адресата говорящий может с уверенностью определить только его пол и относительный возраст («явно старше /явно моложе / возможно, ровесник»).
3. Место действия— «здесь» —на улице, в транспорте, в очереди. (По нашим наблюдениям, в местах с более высоким социально-культурным статусом (в учебном заведении, школе, институте и т.п.), в библиотеке, театре, филармонии, в концертном зале) говорящие не могут позволить себе ограничиться минимальным (гендерно-возрастным) набором коммуникативно-релевантных признаков адресата и избегают, как правило, обращений типа мужчина и женщина.)
Как показывают наблюдения за живой речью и материалы исследований разговорной речи, современная ситуация функционирования гонорифических обращений в русском языке характеризуется неустойчивостью и потенциальной двунаправленностью:
1) Мужчина/Женщинп' —я ситуации недифференцированного общения, когда трудно определить социальный статус незнакомого адресата, а ситуативная роль сводится к «роли» прохожего, пассажира в транспорте, покупателя и др.. по внешнему виду которого определить достаточно трудно его социальный статус. При этом неопределенность, «размытость», унисексуальность таких примет внешнего вида гражданского населения, как прическа, одежда, головной убор (по сравнению с обликом, например, военных или священнослужителей), часто затрудняет общение.
2) Господин/Госпожа (+ название должности, звания и т. п.)! Сударь/Сударыня — в ситуациях, кигда ниш 1 ели языка, психидяхоя б более 5лагопр"лят;;ь;х услсз::ях статус более определен: к?, официальном приеме, в театре, на балу, ресторане и т.п. По мнению Н. И. Формановской, «можно предвидеть активизацию . . . вокатива Сударь, Сударыня» в сфере общения с незнакомыми, а также распространение его на другие сферы как «не обладающего признаками официальности и вполне демократичного, в отличие от Господин, не сочетаемого с фамилией»22.
Помимо коммуникативной (функционально-ситуативной) целесообразности, включение в современную систему гонорифических обращений мужчина/женщина, возможно, объясняется и «давлением языковой системы» —восполнением недостающего звена в цепочке социально признанных обращений. выстроенных по возрастному признаку («цензу»), определяемому говорящим «на глаз» и не всегда совпадающим с возрастной самоидентификацией адресата, который склонен сдвигать возрастные границы в сторону «взросления» (характерно для детей) или «омоложения» (характерно для некоторых" категорий взрослых). В таблице мы попытались показать тенденцию к нейтрализации противопоставления оппозиции: «слова-обозначения лица — слова-обращения к лицу», наметившуюся в современном литературном русском языке и практически реализовавшуюся в разговорной речи.
Период детства Отрочество, юность Средний возраст Старость
обозначение лица обращение к лицу обозначение лица обращение к лицу обозначение лица обращение к лицу обозначение лица обращение к лицу
ЛЮ.ЛЪ'Ч.ИК мальчик лю.юдой человек .и о.'юдой человек женщина женщина (разг.) бабушка бабушка (разг.)
девочка девочка девушка девушка мужчина мужчина (разг.) дедушка дедушка (разг.)
Мы специально не рассматриваем здесь иные эмоционально «насыщенные» обозначения лиц и обращения, такие, как малыш,(ка). бабуля, старик, тетка и под., поскольку нас интересуют наиболее нейтральные единицы, которые в принципе могут взять на себя функции универсальных обращений к незнакомому адресату. Мнение о грубо-просторечном характере обращений мужчина/женщина и дедушка/бабушка в ситуации с незнакомым адресатом, на наш взгляд, сильно преувеличено. В семантике этих слов присутствует, конечно, сема «зрелый» и соответственно «преклонный» возраст, но в определенных ситуациях они могут звучать вполне уместно, особенно если сохранена общая доброжелательная тональность общения. По нашему убеждению, нормы речевого этикета призваны не запрещать, а обосновывать правомерность выбора, тех или иных форм обращения в зависимости от ситуации.
По-видимому, употребление обращений девушка/молодой человек можно рассматривать как норму литературко-разговорного языка, «воплощенную» (реализованную) в речевой деятельности, а функционирование обращений мужчина/женгцина — как потенциальную (реализуемую), конструируемую по образцу и подобию нормы, уже признанной носителями языка23.
Существенным «недостатком» всех гендерно-возрастных апеллятивов (кроме молодой человек/девушка) является весьма прозрачный, а потому неделикатный намек на возраст адресата. Возможно, поэтому обращения Молодой человек! Девушка! и являются самыми распространенными, поскольку в них эксплицирована психологически благоприятная сема «молодость». Иногда даже они расцениваются как «универсальные» (вполне допустимые, например, по отношению к людям достаточно зрелого возраста, потому что воспринимаются многими как своего рода комплимент).
Таким образом, функционирование обращений к незнакомому адресату обусловлено: 1) национально-культурно детерминированной совокупностью знаний и представлений носителей языка, 2) структурой и функциями речевой деятельности и 3) системой национального языка как главной «образующей» картины мира.
Summary
The article deals with cultural, socio- and psycholinguistic aspects of research into verbal forms of address in modern Russian. Special attention is paid to analysis of the forms used to unknown people in informal contexts.
1 Подробный обзор см.: Проничев В. П. Синтаксис обращения. Л., 1971.
2 Языковая номинация (Виды наименований). М., 1977. — В разделе «Номинация — обращение» (С. 340-344) Н.Д.Арутюнова приходит к выводу, что «апеллятивы создают промежуточную между идентифицирующей и предикатной номинацией зону семантики, сочетающей черты этих двух принципиально разных имен» (С. 344). Ср. иное мнение: наиболее адекватным применительно к обращениям является термин «вокатив»: (Карасик В. И. Язык социального статуса. М., 2002. С. 195).
3 См.. напр.: Шаманова М. В. Коммуникативная лексика в русском языке // Культура общения и ее формирование. Воронеж, 1998. С. 50-51.
4 Голъдин В. Е. 1) Обращение: теоретические проблемы. Саратов, 1987; 2) Речь и этикет. М., 1983; Формановская Н. И. 1) Речевой этикет и культура общения. М., 1989; 2) Коммуникативно-прагмати-ческие аспекты единиц общения: Учебное пособие. М., 1998.
0 См., напр.: Янко Т. Г. Коммуникативные стра/гегии речц. М.. 2001. С. 43-44.
6 См., напр.: Язык и национальное сознание. Воронеж, 1998; Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2000; Стернин И. А Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 2000. С. 101-102; Уфимцева II. В. Русские: опыт еще одного самопознания // Там же; Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингво-культурология. N4., 2002. и др. — Н. И. Формановской и ее последователями выполнен целый ряд работ по речевому этикету в сопоставительном аспекте.
' Ср.: «Русскому грубо-просторечному "женщина" в Бразилии примерно соответствует madame (искаженное от французского), употребляется в иронической, неуважительной форме» (Формановская Н. И., Астахова Е. В. Речевой этикет: Русско-португальские соответствия: Справочник. М., 1998. С. 11).
8 Ср.: «К обращениям — именам нарицательным относятся... специфические вежливые (курсив наш. — А. Р.) формы обращений (в том числе такие, как девушка, мальчик, дядя, такие формы, как yceT.ntMf'.".. .'.'.yyvini, непрянп\<орно ■".нявиги» м^тп традиционных обращений господин, госпожа., сударь , сударыня)...» (Иванова Е.А. Лексические сигналы привлечения внимания // Виноградовские чтения: Прагматические аспекты грамматической и лексической семантики: Тез. докл. научн. конф. М., 2000. С. 29). В другой работе (Котикова В. Ю. Социолингвистическая характеристика русского, польского и американского обращения (в период с 20-х по 90-е гг. XX в.): Автореф. канд. дис. Воронеж, 2001) читаем: «К настоящему времени обращение "товарищ" окончательно вышло из повсеместного употребления, вследствие чего в российском этикете образовался вакуум, лишь частично заполненный обращением "господин". Выход из употребления формы "товарищ" привел к резкому росту числа просторечных (курсив наш. — Р. А.) форм обращения типа "девушка", "мужчина" и стимулов привлечения внимания» (С. 21.).
9 О средствах адресации в русском и английском языках см.: Погорелко А. М. Система средств адресации русского и английского языков как разновидность лингвокультурологического поля: Автореф. канд. дис. Уфа, 2001. С. 14.
10 См., напр.: Котикова В. Ю. Указ. соч. С. 9.
11 Подробнее см.: Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи. М., 1980. С. 28-30.
12 Рыжова Л. П. Речевой этикет и языковая норма // Языковое общение: Единицы и регулятивы. Калинин. 1987. С. 51-57.
13 Арутюнова Н.Д. Указ. соч. С. 342.
14 Об истории вытеснения обращения товарищ см.: Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи: Из наблюдений над речевой практикой mass-media. 3-е изд. СПб., 1999; см. также анализ «политического» и «неполитического» значений «ключевого слова» товарищ: Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. С. 359-368.
15 Стернин И. А., Быкова Г. В. Концепты и лакуны // Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 1998. С. 63.
16 Богданов В. В. Речевое общение. Л., 1990. С. 12.
17 Стернин И. А. Русское коммуникативное поведение // Проблема национальной идентичности в литературе и гуманитарных науках XX в.: Лекции и материалы Зимней школы. 24 января — 4 февраля 2000 г. Воронеж, 2000. Т. 1, С. 98-99.
18 Шилихина К. М. Коммуникативное давление в русской коммуникативной культуре /'/ Там же. С. 64.
19 Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998. С. 115.
20 Языковая номинация (Виды наименований). С. 344. — Интересно, что в этой работе еще не упоминаются обращения мужчина /женщина.
21 Формановская Н. И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения: Учебное пособие. М., 1998. С. 113.
22 Там же. С. 117-118.
23 О разграничении нормы «воплощенной» и «невоплощенной» в речевой деятельности см.: Скворцов Л. И. Указ. соч. — Заметим, что факт употребления девушка в качестве разговорного обращения зафиксирован во всех академических толковых словарях русского языка, но даже в новых, например в Русском семантическом словаре (под ред Ю.Н.Шведовой. М., 1998), где приводятся многочисленные примеры просторечных обращений, формы мужчина/женщина как обращения не отмечены.
Статья поступила в редакцию 21 октября 2002 г.
