CC BY
60
Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 4 (426). Филологические науки. Вып. 116. С. 144—150.
УДК 811.512.142 DOI 10.24411/1994-2796-2019-10419
ББК 81.02 (2=Карач.) (2=Балк.)
ВАРИАНТНОСТЬ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОМ ЯЗЫКЕ
А. М. Мизиев, С. М. Хуболов
Кабардино-Балкарский государственный университет, Нальчик, Россия
Данная статья посвящена изучению вариативности фразеологических единиц (ФЕ) в карачаево-балкарском языке. В лингвистических исследованиях выделяются различные типы вариантов ФЕ. Исходя из фактического материала карачаево-балкарского языка, в работе выделены фонетические, словообразовательные, морфологические, синтаксические и лексические варианты ФЕ. Выявлено, что наибольшим функциональным потенциалом характеризуются лексические и морфологические варианты, детерминированные нейтрализацией слов-компонентов, спецификой семантических связей, формально-грамматическими изменениями различных компонентов ФЕ.
Ключевые слова: карачаево-балкарский язык, фразеологическая единица, вариативность ФЕ.
В последние годы среди исследователей карачаево-балкарского языка заметно возрос интерес к изучению различных аспектов фразеологии. Появляются статьи, в которых рассматриваются функционально-семантические особенности ФЕ [2; 12; 14], семантические типы некоторых их разрядов [13], синонимия в сфере фразеологии [10] и т. п. Но многие аспекты фразеологии ждут своего должного освещения, в числе которых и вопрос о варьировании ФЕ.
Вариативные возможности фразеологии в языке отражены в целом ряде исследований, однако вопросы, связанные с ней, до сих пор сохраняют свою актуальность и привлекают все большее внимание лингвистов. Как отмечает В. П. Жуков, «изучение вариантности помогает проникнуть в сферу семантики фразеологизма, выявить в отдельных случаях глубину семантических связей компонентов с одноименными словами свободного употребления и на этой основе обнаружить явление неравномерной деактуализации компонентов фразеологизма, определить долю участия варьируемых компонентов в формировании внутреннего образа фразеологической единицы, связать проблему тождества и различия фразеологизмов с явлением фразеологической синонимии и т. д.» [6. С. 178].
Большинство исследователей интерпретируют вариантность как лингвистический феномен, релевантный практически для всей системы языка, подчеркивая, что «вариантность является способом существования и функционирования всех языковых единиц» [11. С. 71].
Все лингвисты, исследующие проблему фразеологической вариантности, отмечают сложность
данного явления. Действительно, фразеологизм представляет собой такую единицу языка, в которой семантическая составляющая актуализируется его лексическими компонентами, что ведет к разнообразию фразеологической вариантности, которая охватывает все уровни языка. В контексте данного исследования релевантным представляется тот факт, что фразеологизмы имеют более сложную структуру, чем лексические единицы языка. Значит, у фразеологизмов появляется больше возможностей для варьирования. Фактический материал карачаево-балкарского языка убеждает нас в том, что вариантность в сфере фразеологии есть результат реализации универсальных закономерностей языка, присущих для всех его уровней, в пользу чего свидетельствуют даже работы, в которых данная проблема рассматривается спорадически [7].
По мнению А. В. Кунина, «фразеологические варианты — разновидности ФЕ, тождественные по качеству и количеству значений, синтаксическим и семантическим функциям, по сочетаемости с другими словами и имеющие общий лексический вариант при частично различном лексическом составе или различающиеся словоформами и порядком слов» [9. С. 62]. В своих исследованиях автор актуализирует целый ряд вариантов ФЕ, которые имеют привязку к тому или иному уровню языка: 1) лексемные варианты — это варианты с различной комбинацией лексем; 2) морфологические варианты — варианты с формально-грамматическими изменениями; 3) синтаксические варианты — варианты с функциональными изменениями, возникающими при перестановке одного компонента;
4) позиционные варианты — варианты, в которых перестановке подвергаются различные компоненты ФЕ (при этом структура ФЕ не трансформируется); 5) варианты-квантитативы — варианты, имеющие различное количество конституентов и образующиеся в результате их элиминации или присоединения компонентов [Там же].
Определяя вариантность ФЕ, лингвисты, как правило, обращают внимание на возможность их трансформации, то есть на изменение их форм и спектра значений. Как отмечается в лингвистических исследованиях, «варианты фразеологического оборота, это его лексико-грамматические разновидности, тождественные по значению и степени семантической слитности. Различие вариантов фразеологизма могут быть большими или меньшими, однако они не должны нарушать тождества фразеологизма как такого» [15. С. 55]. Релевантен и тот факт, что «вариантность лексического состава фразем — яркое проявление динамики единиц лексического и фразеологического уровней в синхронии, их функционально-семантического взаимовлияния, вследствие чего происходит коммуникативно обусловленное усовершенствование фразеологической системы и ее развитие» [1. С. 41]. Несмотря на то, что фразеологизм как языковая единица характеризуется устойчивостью и вос-произодимостью, детерменируемыми константностью лексических составляющих и формальной устроенности, он может и трансформироваться.
Как и лексемы, фразеологические единицы отмечены системным характером, в пользу чего свидетельствует их следующая таксономия: фразеологические единицы-варианты, фразеологические единицы-омонимы, фразеологические единицы-синонимы, фразеологические единицы-антонимы, фразеологические единицы-паронимы. Омонимичные ФЕ имеют одну формальную структуру, тогда как для других присуща семантическая или формально-семантическая общность [5. С. 95].
Рассматриваемые типы ФЕ не нашли должного отражения в имеющихся работах по тюркской фразеологии. Лишь в отдельных исследованиях отмечается их полисемичность и синонимичность, а вариантность, омонимия, антонимия и паронимия рассматриваются спорадически. Этим и обусловливается их недостаточная лексико-грамматиче-ская разработка. Так, например, в лингвистических словарях тюркских языков присутствуют единичные случаи разграничения полисемичных, омонимичных, синонимичных и вариантных ФЕ. Это объясняется, по мнению известного специалиста
в области тюркской лексикографии Ж. М. Гузеева, тем, что «неумение различать фразеологические омонимы от фразеологических синонимов приводит к приравниванию двух (и более) ФЕ к одной, неумение установить состав и формы ФЕ, наоборот, приводит к признанию одной ФЕ за две, а неразличение фразеологических синонимов от вариантов ФЕ приводит к тому и другому. Результатом же неумения отграничить лексическую полисемию от фразеологической является приравнивание нефразеологического, номинативного, значения ФЕ к ее собственно фразеологическому значению» [4. С. 124].
Как показывает материал карачаево-балкарского языка, вариантность ФЕ связана с различными уровнями языка (фонетикой, словообразованием, морфологией, синтаксисом и лексикой). При этом имеет место сокращение компонентного состава ФЕ и количества варьируемых компонентов в них.
Наличие фонетической вариантности в карачаево-балкарском языке предопределяется заменой какого-либо звукового конституента ФЕ, что можно заметить при сравнении карачаевского и балкарского вариантов литературного карачаево-балкарского языка. Фактический материал карачаево-балкарского языка свидетельствует о том, что фонетические варианты во фразеологии не получили широкого распространения, напр.: тыпырда къал (балк.) / тыбырда къал (карач.) «не испытать счастья замужества», жарым чалгъы-чы (балк.) / жарым чалкъычы (карач.) «слабоватый косарь», бауурун къыртышха берди (балк.) / бауурун къырдышха берди (карач.) «лечь лицом вниз» и др.: Мен тыбырда къаллыгъыма ишекли тюйюлме (Н.К.) «Уверена, что я не испытаю счастья замужества». Ол атдан тюшюп, аны кишенледи, сора бауурун къыртышха берди (Ж.Т.) «Спрыгнув с лошади, он стреножил ее и упал на траву». Сабийле, суудан чыгъып, бау-урларын къырдышха берип жатадыла (МБ.) «Выбравшись из водоема, дети легли на траву лицом вниз». Хоть и редко, такого рода примеры обнаруживаются и в одном из вариантов карачаево-балкарского литературного языка: ийманы-на жый (балк.) / ийматына жый (балк.) «задать страху»: Аскерни тамата къарындашы алайгъа келген Даулет бийни ийманына жыйды (Т.З.) «Старший брат Аскера задал страху подошедшему туда князю Даулету». Сослан кесин тыймагъан Хажбатырны ийматха жыйды (С.Ш.) «Сослан задал страху Хаджибатыру, который никак не мог успокоиться».
Словообразовательные варианты во фразеологии характеризуются присоединением к некоторым компонентам ФЕ словообразовательных аффиксов и представлены еще меньше, о чем свидетельствую примеры типа ал (алгъы) бурун «изначально, в первую очередь», бедишге (бедишликге) къал «опростоволоситься», жылы (жыллыгъы) келген «взрослый, пожилой, в возрасте», къайиш (къайишлик) ал «содрать кожу, живого места не оставить на ком», аууз чайкъам (чайкъамды) эт «вмешивать кого-л. в неприятный разговор, унижать» и др.: Ахмат Алимден сора жыллыгъы келген жан эслемеди (М.Т.) «Ахмат, за исключением Алима, не заметил ни одного взрослого». Айшат жылы келген, эсли къатынды (Б. Г.) «Айшат взрослая, степенная женщина». Асхат эрлай Къасботну аууз чайкъам этди да къойду (М.Т.) «Асхат быстренько вмешал Касбота в неприятный разговор». Къатынла, дау-лаша кетип, бир бирлерин аууз чайкъамды этди-ле (Ш.) «Женщины споря друг с другом, влипли в неприятный разговор».
В карачаево-балкарском языке морфологические варианты отмечены большим функциональным потенциалом, что детерминируется присоединением к некоторым компонентам ФЕ, употребляющихся в основной форме, маркеров склонения (анасына жангы (жангыдан) тууду «испытать радость», сан (санда) бирде «порой, редко», зур-най (зурнайны) тарт «реветь белугой», Аллах (Аллахны) хакъына! «клянусь Аллахом»), посес-сивности (хазна (хазнасы) къалмай «едва-ли», ал (аллы) бурун «сперва, первым делом»), квантита-тива (бир-бирде (бирледе) «моментами, кое-когда, время от времени», къоллары (къолу) алтын «искусник»), айып этме (этмегиз) «прости, не обессудь», борбайындан (борбайларындан) ал «сильно притеснить, загнать в тупик») и т. д.: Жаннет санда бирде эгечин келип кёрюучюдю (М.Т.) «Изредка Жаннет наведывает сестру». Жаш сан бирде бир затламурулдай, асламысында тынгылап тура эди (Б.Г.) «Юноша практически не встревал в разговор, изредка что-то бормоча». Асыры ачыуундан не зат этерге билмей, Къаншау зурнай тарта-ды (М.Т.) «От злости, не зная, что делать, Каншау ревет белугой». Анасыны ызындан жибермеген-леринде, жашчыкъ зурнайны тартды «Когда не пустили вслед за матерью, мальчик заревел белугой». Мекямны къурулушу хазна къалмай бо-шала турады (Х.К.) «Строительство дома подходит к концу». Жигитлени хазнасы къалмай огъурсуз сермешде жан бергендиле (К.С.) «Почти все мужчины погибли в страшной битве». Фатиматны
туудугъуну къолу алтынды (И.Г.) «Внук Фатимат мастер на все руки». Хунерлини къоллары алтын, жырчыны — ауазы (погов.). «У мастера руки золотые, а у певца — голос». Эллилерим, айып этмегиз, бир бёлек сёз айтайым! (С.Ш.) «Сельчане, простите, я тоже хочу сказать!». Ибрагим, айып этме, жашымдан туугъанла ючюн айланабыз! (Х.Б.) «Ибрагим, не обессудь, мы тоже радеем за внуков!».
Имеет место вариация служебных слов эт и бол (тарт-соз эт (бол) «соперничать», къуш-муш эт (бол) «шушукаться»), а также синонимичных между собой компаративного аффикса -ча (-лай) и служебного слова кибик (кепге къуйгъанча (къуйгъ-анлай, къуйгъан кибик) «складный», бурунундан тюшгенча (тюшгенлей, тюшген кибик) «как две капли воды»: Не къуш-муш этерге къалгъансыз? «Что вы шушукаетесь?». Къонакъбайлагъа дыгалас кирди, къуш-муш болдула (Х.Ш.) «Хозяева дома засуетились и начали шептаться».
В ряде случаев наблюдается варьирование по линии залога глагола (жюреги тарайды (таралады) «сильно переживает», алтын суу ичген (ичирилген) «вызолоченный»), форм падежей (алгъышха (ал-гъышда) айтыл «стяжать славу, стать известным»), темпоральных глагольных форм (ким биледи (бил-син) «как знать», ананг ёлсюн (ёллюк) «бедолага», эшитмегенме (эшитмедим) деме «не отнекивайся»), форм лица глагола: (къайдан билейим (билсин, билгин) «откуда мне знать»), местоименных форм (ант аныды (сениди) «бог с ним (с тобой)») и др.: Махмут алтын суу ичген кюмюш бел баугъа сей-ирсинеди (О.Э.) «Махмут засмотрелся на вызолоченный пояс». Къабыргъада алтын суу ичирилген багъалы ушкок тагъылыпды, къатында — жютю бычакъ (А.Ё.) «На стене висит вызолоченное дорогое ружье, рядом — острый нож». Ахматны аты дайым алгъышха айтылгъанды (З.Т.) «Ахмата постоянно ставили в пример». Мухтар алгъыш-да айтыллыкъладанды (А.А.) «Мухтар тот, кого можно ставить в пример». Ким биледи, бираздан келечиле келирге да болурла (З.Т.) «Кто знает, сваты могут пожаловать скоро». Ким билсин, жашны ба-шында не сагъышла бардыла (А.С.) «Одному богу известно, что у парня в голове». Сюе эсе, барсын, сюймей эсе уа, ант аны къурутсун! «Хочет, пусть идет, не хочет, бог с ним!». Адамгъа тынгыласанг ант сени къурутханды! (И.Б.) «Ну тебя к лещему, раз ты никого не слушаешься!». Малланы саулай сакълаялмасанг, хакъынгдан тыярыкъма, эшитмегенме деме! (Ж.З.) «Имей в виду, не сохранишь все поголовье, потом сам все восстановишь!». Атлагъа
кёз гинжигеча сакъ болмасанг, эшитмедим деме! (И.Б.) «Пеняй на себя, если не будешь охранять коней как зеницу ока!».
В отдельную группу можно выделить ФЕ, образовавшиеся в результате нейтрализации пейоративной и мелиоративной форм, форм темпо-ральности глагольного компонента (ант жетсин (жетмесин) «чёрт побери», Аллах кёреди (кёрген-ден) «Аллах свидетель») и 2-го и 3-го лица местоименных компонентов (ант аныды (сениди), ант аны (сени) къурутсун «черт с ним (с тобой)») и др.: Ай огъесе ант жетмесин, шёндюге дери къайда айланасыз?! (Х.Ш.) «Черт бы вас побрал, где вас до сих пор носит?!». Ант жетсин ол ётюрюкчю Къаспотха! (О.Э.) «Черт бы побрал этого лгуна Каспота!». Аллах кёреди, анда мени бир терслигим да жокъду! (Ж.Т.) «Аллах свидетель, моей вины в этом нет!». Аллах кёргенден, аны тилегин тол-турур ючюн, бар онгларымы аямагъанма! (ИГ) «Аллах свидетель, я приложил все усилия, чтобы выполнить его просьбы!».
Как видно из представленного иллюстративного материала, на базе подобных ФЕ в карачаево-балкарском языке формируется «парадигма по лексическим временам» [8. С. 392].
ФЕ-предложения в исследуемом языке в плане варьирования характеризуются меньшими функциональными возможностями, чем остальные. В этом отношении С. К. Башиева пишет о том, что «при синтаксическом варьировании происходит изменение порядка слов, которое не отражается на синтаксических функциях ФЕ» [3. С. 57]: ай бла кюн кибик (кюн бла ай кибик) ачыкъ болургъа «раскрыть тайну», айыпдан-гюнахдан (гюнахдан-ай-ыпдан) къутулургъа «исполнить обещание, долг», атлы аты бла итли ити бла (итли ити бла атлы аты бла) «всем миром», ит бла киштик (киштик бла ит) кибик «как кошка с собакой», башы-аягъы (аягъы-башы) бла «совсем, целиком, полностью, всецело», башы-тюбю (тюбю-башы) бла «полностью, целиком» и др.: Бу атны башы-аягъы бла санга къояма (фольк.) «Этого коня оставляю тебе насовсем». Ким айтханымы этсе да, ырысхымы аягъы-башы бла анга къоярыкъма (М.Т.) «Все имущество целиком оставлю тому, кто выполнит мою просьбу». Бир арбаздача, къабыргъа хоншула, ит бла киштикча жашагъаныгъыз айып тюйюлмюдю! (К.ж.) «Ближайшие соседи, вам не стыдно за то, что живете как кошка с собакой». Ол кезиуден башлап, аланы аралары киштик бла итча болгъан эдиле (Ш.) «С того периода их отношения стали как у кошки с собакой».
Большим функциональным потенциалом отмечены ФЕ-лексические варианты, появление которых детерменируется заменой лексических составляющих фразеологизмов. При этом имеет место сохранение их инвариантного значения, хотя трансформации подвергаются их дифференциальные семемы. В ФЕ арт этегин аллына айландыр (бур) «давать духу, давать жару, давать жизни» замена, напр., базируется на общности сем глагольных компонентов (айландыр, бур) — «ругать, бранить кого-л.» и нейтрализации дифференциальных сем глагола бур — «сильно».
Лексические варианты ФЕ образуются в основном в результате формальной вариации их кон-ституентов с последующей семантической трансформацией.
Исходя из фактического материала языка, мы выделяем целый ряд лексико-семантических парадигм, обусловленных синонимической и тематической вариацией: баш бла тюп бла жюрю (айлан) «пресмыкаться, раболепствовать, ухищряться» (жюрю-айлан «ходить, ездить»), жаным къор (къурман) болсун «да отдам я душу за тебя» (къор-къурман «жертва»), бир тилли (акъыллы) бол «сходиться, приходить к соглашению, сговариваться» (тил «язык» — акъыл «ум»), кёлю (жюреги) тартады «ему по душе, сердце (душа) тянется к кому» (кёл «душа» — жюрек «сердце») и др.: Алим, баш бла, тюп бла да айланып, анга айтханын этдирди (Ш.) «Всячески пресмыкаясь перед ним, Алим добился своего». Сакинат, баш бла тюп бла да жюрюп, заводну директоруна тю-беди (Ж.Т.) «Всяческими ухищрениями Сакинат удалось добиться встречи с директором завода». Чалгъычыла, бир тилли болуп, къонакъны сынар-гъа оноу этдиле (М.Т.) «Косари, сговорившись, решили испытать гостя». Ишчиле бла аланы та-маталары бу вопросда бир акъыллы болдула (Б.И.) «Рабочим и руководству в этом вопросе удалось достичь соглашения».
При трансформации дифференциальных признаков компонентов ФЕ лексические варианты возникают на базе метонимии и метафоры: башы-на (мыйысына) жукъ кирмейди «в голову ничего не лезет», тырнагъына (табанына) да жетмейди «мизинца, ногтя не стоит, в подметки не годится», бир тилли (акъыллы) бол «сговариваться, заключить соглашение» и др.: Фатима дерслерине ол-турса да, башына жукъ кирмейди! (Х.Б.) «Фатима хотя и села за уроки, но ей в голову ничего не лезет». Кюреше да турма, ол сылхырны мыйысына жукъ кирмейди (Б.Г.) «Зря стараешься, у него
пусто в мозгах». Сен аны не кёкге жетдиресе, ол сени табанынга да жетмейди! (З.З.) «Зачем ты его так возносишь, он и в подметки (букв. «пятки») тебе не годится!». Зухра, ол сени тырнагъынга да жетмейди! (Х.К.) «Зухра, она гроша ломаного не стоит!».
Как отдельная группа выделяются ФЕ, количественное варьирование элементов которых связано с элиминацией компонентов: башында (къара) къа-зан къайнайды «сидеть как на иголках, не находить себе места, быть как на угольях», ауурлугъу болгъан (тиширыу) «в интересном положении, на сносях», ахыры бла (да) «ни на йоту, ни чуточки, ни капельки, вообще, ни в какой мере» и др.: Кимге къулакъ саллыкъ эди башында къара къазан къайнагъан Назир (С.Х.) «К кому бы прислушался не находивший себе места Назир». Ол хапарны эшитгенли, Аминатны башында къазан къайнайды (А.Т.) «Как услышала эту новость, Аминат будто как на угольях сидит. Аслан ахыры бла да адам айтханны этмей башлагъанды (Т.К.) «Аслан вообще стал неуправляемым». Арт кезиуде Азрет аракъыны ахыры бла къойгъанды (М.Т.) «В последнее время Азрет ни капельки не пьет». Заключенные в скобки слова носят факультативный характер, не несут ни смысловой, ни стилистической нагрузки, в силу чего они элиминируются.
Небезынтересен тот факт, что в исследуемом языке та или иная лексическая составляющая ФЕ заменяется только одним словом. Подобные ФЕ характеризуются значительными функционально-семантическими возможностями: айтып айтал-мазча (айтмазча) «непередаваемо, неописуемо», ал (алгъы) бурун «изначально, спервоначалу», бара баргъан дунияда (заманда) «со временем, впредь, с течением времени», темир бет (къан) ал «прийти в ярость, дойти до белого каления, пылать гневом» и др.: Бизни тау жерлерибизни ариулукълары айтып айталмазчады (С.Т.) «Красоту наших горных мест словами не передать». Нюржан айтып айтмазча ариуду (Д. К.) «Нюржан неописуемо красива». Аслижан, темир бет алып, ыразы бол-
магъанын билдирир ючюн, башха отоугъа кирди (Х.Б.) «Аслижан, изменившись в лице, выражая свое недовольство, удалилась в другую комнату». Мырзабек, темир къан алып, анга айталгъанын айтды (Б.Г.) «Пылая гневом, Мырзабек высказал ему все что хотел».
Однако фактический материал языка свидетельствует в пользу того, что определенное слово в составе ФЕ может заменяться двумя и более лексемами: баш бла, тюп бла да жюрю (айлан, жорт) «угодничать, заискивать, прислуживать», арт этегин аллына къапла (айландыр, бур, эт) «задать головомойку, давать взбучку, дать по полной, прочистить мозги» и др.: Магометни анасы арт этегин аллына къаплагъанды (Х.К.) «Мать дала Магомеду взбучку». Эрттенликде тамата къарындашым арт этегими аллыма этип жи-бергенди (Х.К.) «С утра старший брат задал мне головомойку». Харунну арт этегин аллына бур-дула (М.Т.) «Харуну дали по первое число». Асият келинни арт этегин аллына айландырды (К.О.) «Асият прочистила снохе мозги».
Исходя из вышеизложенного, можно констатировать следующее: «ФЕ, характеризующиеся изменением грамматической формы или варьированием лексических компонентов, образуют фразеологические варианты. Отношения между ними тождественны как по семантике, так и грамматической структуре, что обеспечивает говорящему свободный выбор из существующих вариантов такого варианта, который наиболее соответствует ситуации общения, речевому поведению говорящего. Фразеологизмы-варианты позволяют избежать однообразных повторений устойчивых оборотов, обогащают язык» [3. С. 57].
Таким образом, фразеологизмы в карачаево-балкарском языке характеризуются наличием пяти основных вариантов: фонетических, лексических, словообразовательных, морфологических и синтаксических. Среди них наибольшими функциональными возможностями отмечены лексические и морфологические варианты.
Список литературы
1. Алефиренко, Н. Ф. Фразеология в системе современного русского языка / Н. Ф. Алефиренко. — Волгоград, 1993. — 247 с.
2. Ахматова, М. А. Функционально-семантический потенциал фразеологизмов в карачаево-балкарском нартском эпосе / М. А. Ахматова // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований. — 2017. — № 3 (17). — С. 15—20.
3. Башиева, С. К. Вариантность в карачаево-балкарской фразеологии / С. К. Башиева // Вопросы лексикологии и грамматики карачаево-балкарского языка. — Нальчик, 1993. — С. 50—58.
4. Гузеев, Ж. М. Проблематика словника толковых словарей тюркских языков / Ж. М. Гузеев. — Нальчик: Эльбрус, 1984. — 160 с.
5. Гузеев, Ж.М., Мизиев, А. М. Фразеологизация свободных словосочетаний и предложений в карачаево-балкарском языке / Ж. М. Гузеев, А. М. Мизиев. — Нальчик: Принт Центр, 2013. — 190 с.
6. Жуков, В. П. Русская фразеология / В. П. Жуков. — М.: Высшая школа, 1986. — 310 с.
7. Кетенчиев, М. Б. Формально-семантические модели именного предложения в современном карачаево-балкарском языке: дисс. ... канд. филол. наук / М. Б. Кетенчиев. — Нальчик, 1992. — 141 с.
8. Кетенчиев, М. Б. Парадигмы простого предложения по синтаксическим наклонениям в карачаево-балкарском языке / М. Б. Кетенчиев // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. — 2014. — № 16. — С. 392—396.
9. Кунин, А. В. Английская фразеология / А. В. Кунин. — М.: Высшая школа, 1970. — 344 с.
10. Мизиев, А.М. О синонимии фразеологических единиц в тюркских языках / А. М. Мизиев // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований. — 2013. — № 4. — С. 37—39.
11. Солнцев, В. М. Язык как системно-структурное образование / В. М. Солнцев. — М.: Наука, 1977. — 341 с.
12. Улаков, М.З., Хуболов, С. М. Конструкции с предикатами, выраженными одновалентными фразеологическими единицами со значением отношения, в карачаево-балкарском языке / М. З. Улаков, С. М. Хуболов // Вестник Дагестанского научного центра РАН. — 2013. — № 50. — С. 80—83.
13. Хуболов, С. М. Фразеологизированные конструкции с предикатами движения в карачаево-балкарском языке / С. М. Хуболов // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. — 2010. — № 12. — С. 320—322.
14. Хуболов, С. М. Семантические разряды компаративных фразеологизмов в карачаево-балкарском языке / С. М. Хуболов // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. — 2015. — № 1 (63). — С. 290—294.
15. Шанский, Н. М. Фразеология современного русского языка / Н. М. Шанский. — М.: Высшая школа, 1985. — 160 с.
Сведения об авторах
Мизиев Ахмат Магометович — доктор филологических наук, доцент кафедры карачаево-балкарской филологии, Кабардино-Балкарский государственный университет, Нальчик, Россия, [email protected]
Хуболов Сахадин Магаметович — кандидат филологических наук, доцент кафедры карачаево-балкарской филологии, Кабардино-Балкарский государственный университет, Нальчик, Россия, [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2019. No. 4 (426). Philology Sciences. Iss. 116. Pp. 144—150.
VARIANCE OF PHRASEOLOGICAL UNITS IN THE KARACHAY-BALKAR LANGUAGE
A.M. Miziev
Kabardino-Balkarian State University. Nalchik. Russia. [email protected]
S.M. Khubolov
Kabardino-Balkarian State University. Nalchik. Russia. [email protected]
This article is devoted to the variance of phraseological units (PhU) in the Karachay-Balkar language. The problem of variation is especially relevant for phraseological units, as for units of a more complex organization in comparison with a word, because the variation increases with the complexity of the structure of a language unit. This phenomenon is associated with almost all levels of language. In the available special linguistic studies, different types of variants of the PhU are distinguished. Based on the factual material of the Karachay-Balkar language, phonetic, derivational, morphological, syntactic and lexical variants of PhUbi are
distinguished in the work. It was revealed that the lexical and morphological variants thereof, determined by neutralization of word-components, specificity of semantic connections, formal-grammatical changes of various PhU components, possess the greatest functional potential.
Keywords: the Karachay-Balkar language, phraseological unit, paradigm, variance, phonetics, vocabulary, word formation, morphology, syntax.
References
1. Alefirenko, N.F. Frazeologija v sisteme sovremennogo russkogo jazyka [Phraseology In the system of the modern Russian language]. Volgograd, 1993. 247 p. (In Russ.).
2. Akhmatova, M.A. Funkcional'no-semanticheskij potencial frazeologizmov v karachaevo-balkarskom narts-kom jepose [Functional-semantic potential of phraseological units in Karachay-Balkarian Nart epic] Tomskij zhur-nal lingvisticheskih issledovanij [Tomsk Journal of Linguistic Studies], 2017, no.3(17), pp. 15-20. (In Russ.).
3. Bashieva, S.K. Variantnost' v karachaevo-balkarskoj frazeologii [Variability in Karachay-Balkar phraseology] // Voprosy leksikologii i grammatiki karachaevo-balkarskogo jazyka [Questions of lexicology and grammar of the Karachay-Balkar language]. Nalchik, 1993, pp. 50-58. (In Russ.).
4. Guzeev, Zh.M. Problematika slovnika tolkovyh slovarej tjurkskih jazykov [Problems of the dictionary of explanatory dictionaries of Turkic languages]. Nalchik, Elbrus. 1984. 160 p. (In Russ.).
5. Guzeev, Zh.M., Miziev, A.M. Frazeologizacija svobodnyh slovosochetanij i predlozhenij v karachaevo-balkarskom jazyke [Phraseologization of free phrases and sentences in Karachay-Balkar]. Nalchik, Print Center. 2013. 190 p. (In Russ.).
6. Zhukov, V.P. Russkaja frazeologija [Russian phraseology]. Moscow, Higher School. 1986. 310 p. (In Russ.).
7. Ketenchiev, M.B. Formal 'no-semanticheskie modeli imennogo predlozheniya v sovremennom karachae-vo-balkarskom yazyke: dis. ... kand. filol. nauk [Formal-semantic models of the nominal sentence in the modern Karachay-Balkar language. Thesis ... candidate of philological sciences]. Nal'chik, 1992. 141 p.
8. Ketenchiev, M.B. Paradigmy prostogo predlozhenija po sintaksicheskim naklonenijam v karachaevo-balkarskom jazyke [Paradigms of a simple sentence on syntactic inclinations in Karachay-Balkar language]. Aktual'nye problemy filologii i pedagogicheskoj lingvistiki [Actual problems of philology and pedagogical linguistics], 2014, no.16, pp. 392-396. (In Russ.).
9. Kunin, A.V. Anglijskaja frazeologija [English phraseology]. Moscow, Higher School, 1970. 344 p. (In Russ.).
10. Miziev, A.M. O sinonimii frazeologicheskih edinic v tjurkskih jazykah [On the synonymy of phraseological units in Turkic languages] Vestnik Kalmyckogo instituta gumanitarnyh issledovanij [Bulletin of the Kalmyk Humanitarian Research Institute], 2013, no. 4, pp. 37-39. (In Russ.).
11. Solntsev, V.M. Jazyk kak sistemno-strukturnoe obrazovanie [Language as a system-structural formation]. Moscow, Science. 1977. 341 p. (In Russ.).
12. Ulakov, M.Z., Khubolov, S.M. Konstrukcii s predikatami, vyrazhennymi odnovalentnymi frazeo-logicheskimi edinicami so znacheniem otnoshenija, v karachaevo-balkarskom jazyke [Constructions with predicates, expressed by universal phraseological units with the relation value in Karachay-Balkar language] Vestnik Dagestanskogo nauchnogo centra RAN [Bulletin of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences], 2013, no. 50, pp. 80-83. (In Russ.).
13. Khubolov, S.M. Semanticheskie razrjady komparativnyh frazeologizmov v karachaevo-balkarskom jazyke [Semantic discharges of comparative phraseologisms in Karachay-Balkar language] Izvestija Kabardino-Balkarskogo nauchnogo centra RAN [Bulletin of the Kabardino-Balkarian Scientific Center of the Russian Academy of Sciences], 2015, no. 1 (63), pp. 290-294. (In Russ.).
14. Khubolov, S.M. Frazeologizirovannye konstrukcii s predikatami dvizhenija v karachaevo-balkarskom jazyke [Frazeologized structures with predicates of movement in Karachay-Balkar language]. Aktual'nye problemy filologii i pedagogicheskoj lingvistiki [Actual problems of philology and pedagogical linguistics], 2010, no. 12, pp. 320-322. (In Russ.).
15. Shansky, N.M. Frazeologija sovremennogo russkogo jazyka [Phraseology of the modern Russian language]. Moscow, Higher School. 1985. 160 p. (In Russ.).
