CC BY
26
КОНЦЕПТОЛОГИЧЕСКИЕ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
М.А. Ахматова ORCID Ю: 0000-0002-0507-395Х
Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова, г. Нальчик, Россия
М.Б. Кетенчиев ORCID Ю: 0000-0002-1656-8368
Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова, г. Нальчик, Россия
УДК 811.512.142
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА «УМ» В КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОМ ЯЗЫКЕ DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-57-64
Статья посвящена комплексной семантической характеристике концепта «ум» в карачаево-балкарском языке, который подвергнут многомерному анализу в современной гуманитарной науке. В частности, имеет место его интерпретация в связи с теорией действия, а также выявление его диахронических и синхронических составляющих с опорой на тексты различной жанровой принадлежности. Данный феномен является достаточно новым объектом исследования в трудах карачаево-балкарских филологов, которые рассматривают его в целом спорадически. В представленной работе выявляется и описывается корпус базовых субстантивных лексем, релевантных для сферы интеллекта и являющихся частью заимствованиями, а частью собственно карачаево-балкарскими словами. Отмечается, что в этом отношении важны адъективы и фразеологические единицы, ориентированные на репрезентацию интеллектуальных способностей представителей карачаево-балкарского этноса. Показано, что в наиболее аккумулированном виде концепт «ум» находит свою реализацию в паремических высказываниях карачаевцев и балкарцев. В силу своей специфики они отражают этическую, нравственную и интеллектуальную составляющие карачаево-балкарской языковой картины и в целом носят антропоморфный характер, а также этнокультурно маркируются. Благодаря антропоцентричности, пословицы и поговорки способствуют актуализации множества антропоморфных признаков рационального и перцептивного плана. При этом наблюдается взаимодетерминированность понятий внутреннего мира человека и окружающей его действительности, что накладывает отпечаток на мировосприятие социума. Являясь прагматически нагруженными, они носят в целом дидактический характер и выполняют регулятивную функцию относительно поведенческих и иных ориентиров носителя языка, что предопределяет их значительный функционально-семантический потенциал в языковой экспликации такого важного сегмента национальной языковой картины мира, как интеллектуальная сфера.
Ключевые слова: карачаево-балкарский язык, лингвокультурология, национальная языковая картина мира, концепт «ум», ментальность, репрезентация, антропоморфные признаки.
Введение. В связи с развитием антропоцентрического подхода к языковым явлениям лингвисты рассматривают различные концепты, отражающие национальную специфику мировидения определенного этноса, о чем свидетельствуют современные научно-теоретические изыскания в области теории
языка. Исследуя любую культуру, прежде всего обращаем внимание на человека, так как он является центральным предметом научного познания, и, в особенности, на его внутренний мир. Интерес лингвистов к внутреннему миру человека не случаен, потому что интеллектуальный мир является одной из составляющих духовной жизни человека. Интерес к исследованию концептов внутреннего мира человека в большей степени детерминируется антропоцентрической и когнитивной направленностью гуманитарных наук на современном этапе развития. В лингвистике среди концептов, относящихся к сфере интеллекта, особую роль играет концепт ум, который рассматривается в целом ряде работ и относится к концептам абстрактного типа, представляя собой способность человека к мыслительным процессам. Проблема изучения концепта «ум» и его связь с национальным характером вызывает интерес не только языковедов, но и культурологов, философов, психологов. Так, например, психологами обсуждаются возможные социальные и когнитивные факторы - выбор партнера и теория ума, которые способствуют возникновению самопрезентационного поведения развития [15]. Философы же рассматривают интеллектуализм в теории действия [14]. Имеет место общегуманитарная трактовка данного феномена [16]. В филологической науке проблемы разума интерпретируются и на материале эпоса, например, древнего индуистского эпоса «Махабхарата» [17]. Исследование этого вопроса релевантно и для карачаево-балкарской гуманитарной науки, поскольку это даст возможность уточнить имеющиеся данные о ментальных характеристиках карачаевцев и балкарцев.
Обзор литературы. В современной лингвистической науке актуализируются различные ипостаси концептуального понятия «ум». Так, некоторые исследователи, изучая диахронический аспект данного понятия, выявляют и описывают его структуру с опорой на памятники литературы Древней Руси [8]. В структуре концепта «ум» парадигматически рассматриваются также наиболее релевантные его антропоморфные признаки с позиций лингвокультурологии и когнитивистики [10].
В современной лингвистической науке утвердилось мнение, согласно которому концепты внутреннего мира человека находят свою реализацию во многом благодаря метафоре, в силу чего особо значимой представляется дефиниция метафоры как средства познания, структурирования и языковой экспликации окружающей действительности. Как отмечает О.Н. Кондратьева, «поскольку ум представляет собой объект «невидимого мира», отображение его свойств возможно лишь путем выявления сходства по ряду параметров с некоторыми вполне материальными объектами» [8, с. 178]. Согласно мнению Н.Д. Арутюновой, «без метафоры не существовало бы лексики «невидимых миров» (внутренней жизни человека), зоны вторичных предикатов, то есть предикатов, характеризующих абстрактные понятия» [1, с. 9], так как вербализация, объективация в языке данного концепта происходит с помощью метафоры. Посредством же ума осуществляется ментальная деятельность человека. Важным для лингвистов представляется и тот факт, что «в основе концептуальных метафор находятся когнитивные модели» [10, с. 32].
Рассматриваемый феномен стал объектом внимания и в сопоставительных исследованиях, посвященных разноструктурным языкам. Так, например, в специальной лингвистической литературе он подвергается контрастивному анализу как облигаторная составляющая русской и немецкой языковых картин мира [9]. При этом спорадически репрезентируется и то, что разум присущ и представителям фауны (в том числе домашним животным), в частности, лошади [2].
Концепту «ум» карачаево-балкарскими языковедами еще не уделено должного внимания. Имеются лишь некоторые работы, в которых рассматриваемая проблема затрагивается косвенно. Так, в исследованиях, посвященных синтаксису, можно найти сведения об адъективах интеллекта, являющихся обязательными конституентами определенных формально-семантических моделей простого предложения [6]. Имеются и научные статьи по лингвофольклористике, содержащие паремический материал относительно ментальных характеристик карачаево-балкарского этноса [4]. Говоря о фразеологизмах, репрезентирующих различные когнитивные характеристики лица, М.А. Ахматова отмечает наличие в карачаево-балкарском языке фразеологических единиц, сопряженных с мышлением уже в эпических текстах: Бу сёзле Сосурукъну жюрегине тюшюп, эсинде къалгъандыла / «Эти слова глубоко запали в душу Сосурука» [13, с. 18]. Вместе с тем пока еще многие вопросы, сопряженные с концептом «ум», все еще остаются вне поля зрения карачаево-балкарских языковедов.
Методы исследования. В соответствии с целью и задачами статьи в ходе работы использовались описательный и системный методы, а также методы наблюдения и контекстуального анализа.
Результаты и дискуссия. Данный концепт связан в общественном сознании с мыслительной деятельностью человека, что отражено в дефиниции соответствующей лексемы в Толковом словаре карачаево-балкарского языка: Акъыл 1. Ум, рассудок, разум, сознание, интеллект: Бизни балаларыбыз на-мыс бла, акъыл бла жашаргъа сюедиле / «Наши дети хотят жить честно и добропорядочно». 2. Мнение, точка зрения: Не зат этерге керекбиз, сизни акъылыгъыз бла? / «Что мы должны сделать, по вашему мнению?». 3. Цель; желание, намерение: [Сюлемен:] Жолум болса, къачда Петербург университетни восток тилле факультетине кирир акъылым барды «[Сюлемен:] / «Если получится, то у меня есть намерение поступить в Петербургский университет на факультет восточных языков» [12, с. 105].
В Карачаево-балкарско-русском словаре рассматриваемая лексема имеет следующие значения: 1) мысль; идея; дума: Мени бир акъылым барды / «У меня есть одна мысль»; 2) внимание: Сабийни акъылы бёлюнюп, ангыламай къалады / «Внимание ребенка рассеивается, и он не понимает»; 3) вывод, заключение: Мен аллай акъылгъа келдим / «Я пришел к такому выводу»; 4) память: Акъылымда къалгъ-аны къуру буду / «Только это сохранилось в моей памяти»; 5) воображение, предположение: акъылгъа келтирирге «вообразить, представить» [3, с. 44].
Эта лексема представляет собой арабизм и вытеснила на вторые позиции другие собственно карачаево-балкарские лексические единицы оюм «мысль; вывод, решение, мнение; ум, разум, рассудок», эс «память; внимание; ум, сообразительность, догадка», которые так или иначе являются облигаторными составляющими сферы интеллекта.
Принято считать, что хранилищем интеллектуального, житейского опыта народа в первую очередь являются паремии, в которых отражается система представлений людей об окружающем мире, системе ценностей. Как отмечается в специальной филологической литературе, посвященной концептам, «в них мы находим застывшие осмысления того или иного концепта, сложившиеся на протяжении длительного времени и менявшиеся в зависимости от места, времени и условий проявлений концептуальных сущностей в жизни народа, отдельных групп людей, отдельного человека» [11, с. 63]. В пользу этого свидетельствует и корпус карачаево-балкарских паремий. Остановимся на некоторых базовых характеристиках концепта «ум», представленных в нем.
В обыденном представлении этноса ум - это качество, которое дается каждому человеку с первого дня появления на свет, т.е. его прирожденная способность мыслить, рассуждать, которая приобретается им и в процессе жизни. Причем это мыслится как самое большое богатство: Хар адам кесини ёз акъылы бла тууады / «Каждый человек рождается со своим умом»; Жашай баргъан, акъыл жыя барады / «Живущий набирается ума в течение жизни»; Акъылдан уллу байлыкъ жокъду / «Нет большего богатства, чем ум».
Приобретение ума понимается как довольно сложный процесс, требующий немалых усилий: Амма манга акъыл юйретгинчи, итибиз тогъуз чибин тутду / «Пока бабушка учила меня уму-разуму, собака (наша) поймала девять мух»; Акъыл жыйгъан ийне бла кёр къазгъан кибикди / «Набираться ума, что копать яму иголкой».
Ум интерпретируется как эго любого члена социума: Биреуню акъылы бла жашама / «Не живи чужим умом»; Биреуню акъылы биреуге жарамаз / «Ум одного другому не поможет».
Для него присущи квантитативные характеристики, т.е. он подвергается измерению по различным параметрам, к которым относятся количество, объем, рост, глубина и др. Примеры: Бир акъыл - иги, эки акъыл - ахшы / «Один ум - хорошо, два - лучше»; Ёсюмю - тюе, акъылы - тюйме / «Рост с верблюда, а ум с пуговицу»; Акъылы тенгизден терен, билими таудан бийик / «Ум глубже моря, знания выше гор»; Акъыл - къобан, сагъыш - тенгиз / «Ум - река, мысль - море». Указанные параметры отражены и в специализированном пласте устойчивых сочетаний, в которых зачастую ум представлен оппозитивно: акъыл болуму олду «ума у него вот столечко», акъылы доюн тюйюлдю «у него ума маловато», акъылы къысха «ум короток». Данные дескрипции призваны для характеристики человека недалекого, не умеющего мыслить. Ср. также семантически антонимичное выражение акъылы терен «имеющий глубокий ум». Вместе с тем, в силу ценностного отношения к уму его невозможно измерить: Акъылгъа ёлче жокъ / «Нет такой мерки, чтобы ум измерить». Ум также воспринимается как самая большая ценность человека, его богатство, которому нет цены, которое невозможно купить: Акъыл алтындан багъалы / «Ум ценнее золота»; Акъыл сёзге багъа жокъ /«Мудрым словам цены нет».
В репрезентации квалитативных характеристик ума значительными функциональными возможностями отмечены пейоративные и мелиоративные адъективы оценки типа кир, аман, ариу: аман акъыл / терс акъыл «глупые (плохие) мысли», кир акъыл «грязные мысли», ариу акъыл «чистый ум». Они могут быть облигаторными составляющими паремий: Акъылы кирни - иши кир / «У кого грязный ум, у того и дела грязные».
Часто ум в языковом сознании карачаевцев и балкарцев соотносится с характером, нравом и внешностью человека: Ачыу - душман, акъыл - дос / «Гнев - враг, ум - друг»; Акъыл сыфатдан кери кетмез / «Ум недалеко уйдет от внешности (человека)».
В карачаево-балкарском языке ум тесно связан с морально-этическими константами этноса: Акъ-ыллы сёз алгъышлыкъ этер / «Умное слово счастливым сделает»; Акъыл бла адеп тенг / «Ум и воспитанность равнозначны»; Акъыллы - насыплы, билимли - хазналы / «Умный - счастливый, образованный - богатый (состоятельный)»; Акъыл бла эс эгизледиле / «Ум и память - близнецы»; Акъыл сый туудурады / «Ум порождает уважение» и др.
В карачаево-балкарской наивной картине мира ум, как правило, ассоциируется с головой (баш), как основным его носителем: Акъыл - башда / «Ум в голове»; Башда акъыл болмаса, аякълагьа кюч жетер / «От дурной головы ногам покоя нет»; Асыл - ташдан, акъыл - башдан / «Благородство от камня, ум от головы». В рассматриваемом аспекте лексемы баш «голова (в значении ум)» и акъыл «ум» семантически тождественны: Аны башы жокъду «У него нет головы (ума)». Голова как ум является источником благосостояния: Башы барны - малы бар / «Имеющий ум имеет и имущество (богатство)».
Недостаток ума передается при помощи квантитативных лексем типа жарым, жарты, кем, къысха: акъылдан жарты // акъылдан хузум // акъылы жарым // акъылы кем // акъылы къысха «полоумный»: Малдан жарым болсанг да, акъылдан жарым болма / «Можешь иметь недостаток в богатстве, но недостатка ума не должно быть». В такого рода примерах «наличествует общая оценка ума и образное наименование различных мыслительных процессов» [5, с. 78].
Как показывает материал карачаево-балкарского языка, ум присущ не только человеку, но и животным: - Кёзюм къыймайды аллай акъыллы жаныуарланы къоратыргъа, - деди эри къатынына /«- Я не могу истребить таких умных животных, - сказал муж жене».
В некоторых случаях лексема акъыл заменяется лексемой эс в значении «ум»: Эсине келген, тилин-ден чыгъар / «Что на уме, то и на языке». И, наоборот, эс можно заменить лексемой акъыл в значении «память»: Ол айтханынг акъылымда къалды / «То, что ты сказал, осталось у меня в памяти». Значение «ум как память, как воспоминание» актуально для карачаево-балкарского языкового сознания.
Уму присущи различные антропоморфные признаки. Для обыденного сознания ум есть живое существо, «которое живет своей жизнью, обладает индивидуальным обликом и характером, что позволяет определить его как некоего «внутреннего человека»» [8, с. 179].
Следует отметить, что уму присущи и возрастные характеристики. Представление о возрасте реализуется использованием сочетания акъыл с прилагательным чий «недозрелый»: чий акъыл «молодой (недозрелый) ум/разум». В карачаево-балкарском языке на возраст ума также указывают имя существительное, обозначающее лицо определенного возраста, в данном случае - сабий «ребенок». Указание на «возраст» ума вербализуется сочетанием лексем акъыл и сабий - сабий акъыл «детский ум». Данная дескрипция может использоваться в отрицательном значении и применяется по отношению к умственно отсталому человеку: сабий акъыллы «с детским умом». В сознании карачаево-балкарцев сложилось представление, что ум не всегда приходит с возрастом: Акъыл жашдаугъай, башдады / «Ум не в возрасте, а в голове». С возрастом ум может стареть: Кесинг къарт болсанг, акъылынг да къарт болур / «Если сам состаришься и ум состарится».
Антропоморфные признаки ума могут проявляться и через гендерные характеристики [9, с. 111]: эркегырыу (эр киши) акъыллы «имеющий мужской ум (о женщине)».
Уму, как живому организму, свойственно движение, что представлено во фразеологизмах типа акъ-ыл кирди // акъыл жыйды «взялся за ум, набрался ума», акъылы кетди «потерял рассудок», акъылына келди «пришло на ум», акъылдан ажаш // акъылдан тай // акъылдан шаш «сойти с ума, лишаться рассудка»: (Зурум:) Ий, бу къыз къачан акъыл жыярыкъ болур / «(Зурум:) Ий, когда эта девушка возьмется за ум»; - Аланы да сакъламай кетип къалсам а, - деп, келди Къасайны акъылына / «- А если уйду, не
дожидаясь их, - пришло на ум Касая»; Ол адамны акъылы кетип турады / «Этот человек потерял рассудок; [Къарт киши жашха:] Не мен акъылдан ажашханма, неда сени аякъларынг тёрт болгъандыла / «[Старик юноше:] Или я сошел с ума, или у тебя четыре ноги»; Керти да сен акъылдан тайгъанса ансы, битеу адамланы бирер башлары, экишер аякълары болады, мени да бир башым, эки аягъым барды / «Действительно, ты сошел с ума, у всех людей голова одна, две ноги, и у меня одна голова и две ноги».
По данным карачаево-балкарского языка высшей степенью ума признается акъылманлыкъ //акъыл-лылыкъ «мудрость», которая может управлять человеком: Кязимни диалектикасы аны акъылманлыгъ-ын кёргюзтеди / «Диалектика Кязима является показателем его мудрости». Мудрость, по философии языка, «несет в себе глубинное понимание мира, воплощенное в абсолютных величинах символа» [7, с. 116].
Ум напрямую влияет на эмоциональную сферу жизнедеятельности человека и входит в конфликт с его негативными эмоциями: Акъыл сабырлыкъ берир / «Ум даст спокойствие»; Ачыу болгъан жерде акъыл турмаз / «Там, где есть гнев, ума не будет»; Басымлылыкъ - акъылны бир шарты / «Сдержанность - одно из качеств ума».
На зооморфную природу ума могут указывать некоторые признаки животных, что объясняется существованием некогда тотемизма и способностью человека к оборотничеству. Человеческий ум может уподобляться звериному уму. О человеке себе на уме говорят: айыу акъыллы «у него медвежий ум», тюлкю акъыллы «хитрый» и др.
Как известно, мироздание основано на четырех стихиях: земле, воде, воздухе и огне. Для ума релевантна ассоциация с водой: акъыл тенгиз «ума палата; очень умный». Ср. паремию: Акъыл - къобан, сагъыш - тенгиз / «Ум - река, дума - море».
Уму присущи признаки некоего вместилища: акъылыма сыйынмайды «не вмещается в ум», акъылы-ма кирмейди «не умещается в уме», акъылыма жыялмайма «ума не приложу; не могу взять в толк», также некоторых предметов хозяйственной утвари: ачыу - бичакъ, акъыл - сап «Гнев - нож, ум - рукоять».
Уму присущи и пространственные характеристики: акъыл тёбе «букв. куча ума; очень умный», акъыл токъмакъ «очень умный». Умственной деятельности характерно указание на движение: бир акъ-ылда тохтаргъа «прийти к какой-либо одной мысли».
С концептуальными составляющими ума сопряжены также ментальные характеристики этноса, например: Таулуну ал акъылы кимни да болсун, арт акъылы мени болсун / «Пусть первая мысль (идея) балкарца будет чьей угодно, последняя пусть будет моей». В данном случае речь идет о качестве мышления - балкарец рассуждает основательно и делает мудрые, безапелляционные выводы.
В паремическом фонде карачаевцев и балкарцев наблюдается неразрывное единство ума и речи, при этом отмечается, что интеллектуальная речь способствует усилению умственных способностей лица: Акъыллы сёз ангнга анг къошар / «Мудрые слова к уму ум прибавят».
Ум в целом регулирует физическое, эмоциональное и речевое поведение человека. Так, например, речь (письменная и устная) является показателем интеллектуальных способностей человека, но порой молчание рассматривается как признак ума, и, наоборот, чрезмерная болтливость является признаком недостатка ума: Тили узунну - акъылы къысха «букв. у кого длинный язык - ум короток».
Если человек утратил способность адекватно мыслить, отдавать отчет сказанному или совершенному, то ситуативно употребителен фразеологизм акъылын ашады «съел (свой) ум», т.е. ум рассматривается как пища: - Рамазан, ол акъылын ашады эсе, сен а не этесе? «- Рамазан, если он (съел свой ум) стал неадекватным, ты зачем так поступаешь?».
Жизненная сила человека связана с его здоровьем, то же самое можно сказать и об уме, на что указывается и в лингвистической литературе: «наряду с жизненной энергией разуму свойственно также наличие здоровья как одного из наиболее важных компонентов существования человека» [9, с. 111]. Данный признак репрезентируется в языке при помощи устойчивых выражений с базовой лексемой сау: башы сау «голова здоровая», акъылы сау «ум здоровый (психически нормальный)». В данном случае лексема баш используется в значении «ум»: Башы сауну - малы сау / «У кого есть ум - есть и имущество».
Заключение. Таким образом, ум представляет собой один из базовых концептов ментальной сферы человека, сопряженных с его внутренним миром. Он представлен целым рядом языковых единиц, к которым относятся субстантивы, адъективы и фразеологизмы. В наиболее аккумулированном виде он
сосредоточен в паремическом фонде карачаевцев и балкарцев. Данный феномен отражает этическую, нравственную и интеллектуальную составляющие карачаево-балкарской языковой картины и в целом носит антропоморфный характер, а также этнокультурно маркируется.
Библиографический список
1. АрутюноваН.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 5-32.
2. Гукетлова Ф.Н., Кетенчиев М.Б. Зоолексема «лошадь» и ее концептосфера в разноструктурных языках // Взаимодействие языка и культуры: проблемы лингвистики и литературоведения. Тамбов: Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, 2014. С. 50-76.
3. Карачаево-балкарско-русский словарь / под ред. Э.Р. Тенишева, Х.И. Суюнчева. М.: Русский язык, 1989. 832 с.
4. Кетенчиев М.Б. Карачаево-балкарские компаративные паремические высказывания // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2015. № 2 (18). С. 132-136.
5. Кетенчиев М.Б. Структура и семантика именных предложений в карачаево-балкарском языке. Нальчик: Книга, 2000. 145 с.
6. Кетенчиев М.Б. Формально-семантические модели именного предложения в современном карачаево-балкарском языке: дис. ... канд. филол. наук. Нальчик, 1992. 141 с.
7. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб.: Юна, 2002. 448 с.
8. Кондратьева О.Н. Структура концепта «ум» в памятниках литературы Древней Руси // Концептуальные сферы «МИР» и «ЧЕЛОВЕК». Кемерово: ИПК «Графика», 2005. С. 177-203.
9. Мусина М.С. Репрезентация концепта «разум» в русской и немецкой языковых картинах мира // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. 2010. №1. С. 110-113.
10. ПименоваМ.В. Антропоморфная парадигма признаков в структуре концепта ум // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2004. № 2. С. 32-35.
11. Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. С. 58-65.
12. Толковый словарь карачаево-балкарского языка / ред. А.А. Жаппуев, Л.Ж. Жабелова, И.М. Ота-ров: в 3 т. Т.1. А-Ж. Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 1996. 1016 с.
13. Akhmatova M.A. Functional-semantic potential of phraseological units in Karachay-Balkar nart epic // Tomskii zhurnal lingvisticheskikh i antropologicheskikh issledovanii-Tomsk journal of linguistics and anthropology. 2017. Issue 3. Pp. 15-20. DOI: 10.23951/2307-6119-2017-3-15-20.
14. Audi R. On Intellectualism in the Theory of Action // Journal of the American philosophical association. 2017. Volume 3, issue 3. Pp. 284-300. DOI: 10.1017/apa.2017.29.
15. Engelmann J.M., Rapp D.J. The influence of reputational concerns on children's prosociality // Current Opinion in Psychology. 2018. Volume 20. Pp. 92-95. DOI: 10.1016/j.copsyc.2017.08.024.
16. Germann N. Sciences of the Soul and Intellect. Part 1. An Arabic Critical Edition and English Translation of Epistles 32-36 // Bulletin of the school of oriental and African studies-university of London. - 2017. Volume 80, part 3. Pp. 583-585. DOI: 10.1017/S0041977X17001331.
17. Nirban G. Mindfulness as an Ethical Ideal in the Bhagavadgita // Mindfulness. 2018. Volume 9, issue 1. Pp. 151-160. DOI: 10.1007/s12671-017-0755-5.
Мариям Ахматовна Ахматова, кандидат филологических наук, доцент, Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова, кафедра карачаево-балкарской филологии. 360004, Россия, Нальчик, ул. Чернышевского, 173; e-mail: [email protected]
Мусса Бахаутдинович Кетенчиев, доктор филологических наук, профессор, Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова, кафедра карачаево-балкарской филологии. 360004, Россия, Нальчик, ул. Чернышевского, 173; e-mail: [email protected].
Для цитирования: Ахматова М.А., Кетенчиев М.Б. Репрезентация концепта «ум» в карачаево-балкарском языке // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2018. №2. С. 57-64. DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-57-64.
M.A. AXMATOBA, M.5. KETEHVHEB
REPRESENTATION OF THE CONCEPT "MIND" IN THE KARACHAY-BALKAR LANGUAGE DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-57-64
Mariyam A. Akhmatova ORCID iD: 0000-0002-0507-395X
Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov,
Nalchik, Russia
Mussa B. Ketenchiev ORCID iD: 0000-0002-1656-8368
Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov,
Nalchik, Russia
The article is devoted to the complex semantic characteristic of the concept "mind" in the Karachai-Balkar language, which is subjected to the multivariate analysis in the modern humanitarian science. In particular, its interpretation takes place in connection with the theory of action, as well as the identification of its diachronic and synchronic components based on texts of different genres. This phenomenon is a new object of study in the writings of the Karachai-Balkar philologists, who view it as a whole sporadically. The work identifies and describes the corpus of basic substantive lexemes relevant for the sphere of intelligence. Some of them are borrowings and some are the Karachai-Balkar proper words. It is noted that in this respect, adjectives and phraseological units that are oriented toward the representation of the intellectual abilities of the representatives of the Karachai-Balkarian ethnos are important. The concept "mind" in the most accumulated form finds its realization in the paremic statements of Karachais and Balkarians. Due to their specificity, they reflect the ethical, moral and intellectual components of the Karachai-Balkar language picture and are generally anthropomorphic in character and ethnoculturally labeled. Due to the anthropocentricity, proverbs and sayings contribute to the actualization of many anthropomorphic signs of a rational and perceptual plan. At the same time there is a mutual determination of concepts of the inner world and the reality surrounding him, which imposes an imprint on the worldview of a society. Being pragmatically loaded, they are generally didactic in nature and carry out a regulatory function with respect to the behavioral and other orientations of the native speaker, which predetermines their significant functional and semantic potential in the linguistic explication of such an important segment of the national language picture of the world as the intellectual sphere.
Key words: the Karachay-Balkar language, linguoculturology, national language picture of the world, the concept of "mind", mentality, representation, anthropomorphic signs.
References
1. Arutyunova N.D. Metafora i diskurs [Metaphor and discourse], Teoriya metafory [Metaphor theory], Moskow: Progress, 1990, pp. 5-32.
2. Guketlova F.N., Ketenchiev M.B. Zooleksema «loshad'» i ee konceptosfera v raznostrukturnyh yazykah [Zoolekema "horse" and its concept-sphere in different-language languages], Vzaimodejstvie yazyka i kul'tu-ry: problemy lingvistiki i literaturovedeniya [Interaction of language and culture: problems of linguistics and literary criticism], Tambov: Tambovskij gosudarstvennyj universitet im. G.R. Derzhavina, 2014, pp. 50-76.
3. Karachaevo-balkarsko-russkij slovar' (Pod red. Eh.R. Tenisheva, H.I. Suyuncheva) [Kara-chay-Balkar-Russian dictionary /Ed. E.R. Tenishev, H.I. Suyunchev], Moscow: Russkij yazyk, 1989, 832 p.
4. Ketenchiev M.B. Karachaevo-balkarskie komparativnye paremicheskie vyskazyvaniya [Kara-chay-Balkar comparative paremic utterances], Aktual'nye problemy filologii i pedagogicheskoj lingvistiki [Actual problems of philology and pedagogical linguistics], 2015, no 2 (18), pp. 132-136.
5. Ketenchiev M.B. Struktura i semantika imennyih predlozheniy v karachaevo-balkarskom yazyike [Structure and semantics of nominal sentences in the Karachay-Balkar language], Nalchik: Kniga, 2000, 145 p.
6. Ketenchiev M.B. Formal'no-semanticheskie modeli imennogo predlozheniya v sovremennom karachae-vo-balkarskom yazyike [Formal-semantic models of nominal sentences in the modern Karachay-Balkar language]: Dis. ... kand. filol. nauk [Thesis...cand...philol. scienses], Nalchik, 1992, 141 p.
7. Kolesov VV Filosofiya russkogo slova [Philosophy of the Russian word], St. Petersburg: Yuna, 2002, 448 p.
8. Kondrat'eva O.N. Struktura koncepta «um» v pamyatnikah literatury Drevnej Rusi [The structure of the concept "mind" in the monuments of literature of Ancient Rus], Konceptual'nye sfery «MIR» i «CHELOVEK» [Conceptual spheres of "WORLD" and "MAN"], Kemerovo: IPK «Grafika», 2005, pp. 177-203.
9. Musina M.S. Reprezentaciya koncepta «razum» v russkoj i nemeckoj yazykovyh kartinah mira [Representation of the concept "reason" in Russian and German language pictures of the world], Vestnik Volgo-gradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Yazykoznanie [Bulletin of Volgograd State University. Series 2: Linguistics], 2010, no 1, pp. 110-113.
10. Pimenova M.V Antropomorfnaya paradigma priznakov v strukture koncepta um [Anthropomorphic paradigm of signs in the structure of the concept mind], Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo univer-siteta. Seriya: Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikaciya [Bulletin of Voronezh State University. Series: Linguistics and Intercultural Communication], 2004, no 2, pp. 32-35.
11. Sternin I.A. Metodika issledovaniya struktury koncepta [Methodology for studying the structure of the concept], Metodologicheskie problemy kognitivnoj lingvistiki [Methodological problems of cognitive linguistics], Voronezh: Voronezhskij gosudarstvennyj universitet, 2001, pp. 58-65.
12. Tolkovyiy slovar karachaevo-balkarskogo yazyika: v 3-h t [Explanatory dictionary of the Kara-chay-Balkar language: in three vol.], (red. I.H. Ahmatov, A.A. Zhappuev), Nalchik: El-Fa, 1996, vol. I. A-Zh, 1016 p.
13. Akhmatova M.A. Functional-semantic potential of phraseological units in Karachay-Balkar nart epic, Tomskii zhurnal lingvisticheskikh i antropologicheskikh issledovanii [Tomsk journal of linguistics and anthropology], 2017, issue 3, pp. 15-20. DOI: 10.23951/2307-6119-2017-3-15-20.
14. Audi R. On Intellectualism in the Theory of Action, Journal of the American philosophical association, 2017, volume 3, issue 3, pp. 284-300. DOI: 10.1017/apa.2017.29.
15. Engelmann J.M., Rapp D.J. The influence of reputational concerns on children's prosociality, Current Opinion in Psychology, 2018, volume 20, pp. 92-95. DOI: 10.1016/j.copsyc.2017.08.024.
16. Germann N. Sciences of the Soul and Intellect. Part 1. An Arabic Critical Edition and English Translation of Epistles 32-36, Bulletin of the school of oriental and African studies-university of London, 2017, volume 80, part 3, pp. 583-585. DOI: 10.1017/S0041977X17001331.
17. Nirban G. Mindfulness as an Ethical Ideal in the Bhagavadgita, Mindfulness, 2018, volume 9, issue 1, pp. 151-160. DOI: 10.1007/s12671-017-0755-5.
Mariyam A. Akhmatova, PhD in Philology, associate professor, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov», The Department of Karachay-Balkar Philology; the address: 360004, Nalchik, Chernyshevsky street, 173; e-mail: [email protected].
Mussa B. Ketenchiev, Doctor of Philology, Professor, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov», The Department of Karachay-Balkar Philology; the address: 360004, Nalchik, Chernyshevsky street, 173; e-mail: ketenchiev@ mail.ru.
For citation: Akhmatova M.A., Ketenchiev M.B. Representation of the concept "mind" in the ka-rachay-balkar language. Aktual'nye problemy filologii i pedagogiceskoj lingvistiki [Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics], 2018, no 2, pp. 57-64 (In Russ.). DOI: 10.29025/2079-6021-2018-2(30)-57-64.
