CC BY
78К МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «СОТРУДНИЧЕСТВО РОССИИ (СССР) И КНР: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ, УРОКИ» (МОСКВА, НИИ ИЭП, 10 НОЯБРЯ 2018)
УДК 94(47).084.9:339.74+94(510).093
ТУРИЦЫН И.В.
ВАЛЮТНО-ФИНАНСОВАЯ ПОЛИТИКА СССР В КОНТЕКСТЕ СОВЕТСКО-КИТАЙСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА 1949-1956 гг.
Ключевые слова: мировая система социализма, советско-китайское сотрудничество, валютно-финансовая политика, Государственный банк СССР, Министерство финансов СССР.
На примере советско-китайского сотрудничества, в статье исследуется валютно-финансовая составляющая взаимодействия СССР со странами «народной демократии» в 1949-1956 годах. Показано, что, на основе уверенной стабилизации денежно-финансовой системы, в ходе реформы 1950 года СССР предпринял революционную попытку ломки доминировавшей мировой долларовой системы. Переведение наиболее устойчивой валюты того времени - рубля на «золотой стандарт» вызвало колоссальный энтузиазм в странах народной демократии, осуществивших аналогичные преобразования в собственной денежно-финансовой сфере. Все это создало объективные условия для разработки и реализации амбициозного плана создания «параллельной» мировой финансовой системы на основе учреждения единой валюты стран социалистического блока с привлечением к нему всех заинтересованных капиталистических государств (иногда в литературе используется название «золотой сталинский рубль»). Однако после Сталина в 1953-1956 гг. произошел фактический отказ от плана, в решающей степени, обусловленный внутриполитическими процессами в СССР.
TURITSYN, I.V.
CURRENCY-FINANCIAL POLICY OF THE USSR IN THE CONTEXT OF SOVIET-CHINESE COOPERATION IN THE 1949-1956-IES
Keywords: world socialist system, Soviet-Chinese cooperation, currency-financial policy, USSR State Bank, USSR Ministry of Finance.
On the example of Soviet-Chinese cooperation, in the article researched the currency-financial component of the interaction of the USSR with the countries of "people's democracy" in the 1949-1956-ies. It is shown that, on the basis of a confident stabilization of the currency-financial system, during the reform of 1950, the USSR made a revolutionary attempt to break the dominant world dollar system. The transfer of the most stable currency of that time - the ruble to the "gold standard" - caused enormous enthusiasm in the countries of people's democracy, that carried out similar transformations in its own currency-financial sphere. All this created objective conditions for the development and implementation of an ambitious plan to create a "parallel" global financial system based on the establishment of a single currency of the socialist bloc countries with the involvement of all interested capitalist countries (sometimes the name "gold Stalinist ruble" is used in literature). However, after Stalin in the 1953-1956-ies there was an actual rejection of the plan, to a decisive extent, due to the internal political processes in the USSR.
После переворота Чан Кайши 1927 года и вплоть до победы народной революции и провозглашения Китайской Народной Республики (1949) сотрудничество СССР и Китая в различных сферах, в том числе в валютно-финансовой, отличалось крайней фрагментарностью. С преодолением полосы наибольшей напряженности в сфере советско-китайских отношений, с 1930-х гг. контакты здесь были ограничены в основном деятельностью Шанхайского отделения Московского Народного Банка (Moscow Narodny Bank Limited). Эта структура возникла в 1934 году в результате продажи за 10 тыс. фунтов Шанхайского отделения Дальневосточного банка, зарегистрированного в Харбине по китайским законам, Московскому Народному Банку, зарегистрированному в Лондоне по британским законам [1, л.214].
Отделение обслуживало Генеральное консульство СССР в Шанхае, различные советские организации (ТАСС, Интурист, Совэкспортфильм и пр.), частных лиц. Хотя в качестве британской компании оно работало без препятствий даже в периоды ухудшения отношений СССР с гоминдановскими властями, объемы операций банка, в принципе, были более чем скромными. В послевоенные годы, в условиях нараставшего финансового хаоса, а
затем и целенаправленных мероприятий властей, направленных на принудительное изъятие валютных ресурсов в обмен на обесценивавшийся юань [2, л.27], даже минимальную прибыль удавалось обеспечивать с трудом. Тем не менее, роль отделения все же была важной, особенно в плане информирования руководства СССР о ситуации в Китае, о происходивших здесь процессах, в том числе в сфере финансов. Подготовленные экспертами банка «Информационные бюллетени», наряду с «Экономическими бюллетенями Торгового представительства СССР в Китае», позволяли получить весьма ценные данные.
Что касается собственно банковской деятельности, то показатели работы отделения нисколько не улучшились и после установления в мае 1949 г. в Шанхае весьма благожелательно относившейся к нему народной власти. Как следует из банковского отчета за 1949 г.: «избегая потерь от обесценивания при конвертировании, мы добились от Китайских властей разрешения открыть нам амдолларовый счет» [3, л.9]. И это, в условиях всеобщей кампании конвертации долларов в банкноты Народного Банка Китая!
Несмотря на то, что местные власти относились к банку «весьма доброжелательно и с большим доверием» и даже на то, что «в последнее время официальные руководители китайских учреждений стали непосредственно обращаться к нам за содействием по исключительно важным валютно-бюджетным вопросам» [3, л.1], как явный реликт прошлого, отделение было обречено. Время данного банка, выступавшего под флагом британской фирмы, прошло. Наступала совершенно новая эпоха, требовавшая качественно иных, значительно более эффективных финансовых инструментов расширения двустороннего сотрудничества.
В связи с масштабным наступлением Народно-освободительной армии Китая и объединением страны под руководством Коммунистической партии, характер советско-китайских отношений изменился. Глубокие перемены происходили и в народном Китае, руководство которого уже в 1949 году провело комплекс мер по финансовой стабилизации (советские аналитики давали им самые высокие оценки). Однако, в целом, стороны еще плохо знали друг друга. Период рубежа 1940-1950-х гг. представлял собой скорее стадию предварительного ознакомления. Полагаем, что вполне ясного представления о вновь формировавшейся банковской системе Китая в СССР к осени 1949 года не было. Так, 19 августа 1949 г. зампред Правления Госбанка Н. Чечулин писал в Торговое представительство СССР в Китае: «желательно получить от Вас исчерпывающую информацию о структуре и положении Народного Банка Китая, о современном положении Банка Китая, о взаимосвязи первого со вторым и другими банками страны, о чем лишь вскользь упоминается в присланных Вами информационных материалах». Эти сведения были интересны и Госбанку, и Минфину СССР (для заместителя министра И.Д. Злобина) [4, л.59].
Провозглашение КНР вывело отношения двух стран на качественно новый уровень. Руководство СССР восприняло победу китайских коммунистов не просто как событие мирового значения, но как основной итог Второй мировой войны. Более того, оно приложило максимум усилий для того, чтобы всемерно поддержать новое государство. Достаточно напомнить, что провозглашению КНР 1 октября 1949 года непосредственно предшествовало испытание СССР первой атомной бомбы (Семипалатинский полигон 29.08.49г.). Его проведение в канун объявления о создании КНР явилось для утративших ядерную монополию американцев серьезным отрезвляющим фактором [5]. Наличие у СССР атомного оружия представляло в тех условиях весомый аргумент в пользу суверенитета китайского государства.
Среди основных направлений двустороннего сотрудничества важное место изначально заняло и взаимодействие в валютно-финансовой сфере. Нужно отметить, что при этом советская сторона с глубоким уважением относилась к Китаю, к банковским традициям страны, где гораздо раньше, чем в Европе освоили основные финансовые инструменты (чеки, векселя, тратты и т.д.). В то же время, ею учитывалась и китайская специфика. Советские аналитики подчеркивали, «что к Китаю нельзя подходить с европейскими мерками». В частности, они отмечали, что здесь не приживается столь популярная на Западе
акционерная форма: «При идеальной индивидуальной порядочности китайского коммерсанта, он считает своим долгом растащить акционерное предприятие в пользу своих родственников. Кредит, который оказывается китайскими финансистами, всегда носит личный характер и т.д. и т.д.» [6, л.198].
Ввиду значительного роста контактов двух стран, особенно в сфере торговли, было понятно, что сотрудничество на прежней основе - силами скромного Шанхайского отделения Моснарбанка, представляет собой жалкую кустарщину. Поэтому практически сразу был осуществлен переход к прямому взаимодействию на уровне центральных банков -Государственного банка СССР и Народного Банка Китая. Причем развитие контактов по этой линии шло параллельно с серьезным реформированием самих банков (принятие нового Устава Госбанка СССР и пр.).
Советско-китайское сотрудничество в денежно-финансовой и банковской сферах осуществлялось по нескольким основным направлениям.
Изначально важнейшее значение приобрело взаимодействие в кредитной сфере. Новому Китаю требовались значительные ресурсы. Чтобы преодолеть предельно сложную ситуацию, нужна была помощь, которую и предоставил СССР. Как известно, уже в канун создания КНР, в 1949 г. для народного Китая был выделен беспрецедентный межпартийный кредит в размере 300 млн. долларов (1% годовых), проведенный по межпартийной линии. После создания КНР за ним последовали и другие кредиты, безусловно, способствовавшие финансовой стабилизации. При этом банки регулировали отношения двух государств в кредитной сфере, занимались обслуживанием кредитов.
Учитывая, что кредиты предоставлялись в основном в товарной форме, главное значение в этих условиях приобрела банковская деятельность в сфере обслуживания торговых отношений. Важнейшей вехой на пути углубления сотрудничества между СССР и КНР в данной сфере стало Торговое соглашение 19 апреля 1950 года (сроком на 1 год), которым устанавливалось, что платежи за товары осуществляются только через Госбанк СССР и Народный банк Китая (НБК). Статья 5 гласила: «Банки открывают друг другу особые беспроцентные счета в рублях и будут немедленно сообщать друг другу о всех поступлениях на эти счета». Вместе с тем, по специальным разрешениям и без отнесения на указанные счета, могли заключаться контракты на поставку товаров с оплатой золотом, долларами или фунтами стерлингов [7, л.24]. На основе Соглашения, письмами министра торговли КНР Е Цзи-чжуана и министра внешней торговли СССР М.А. Меньшикова были определены статус и полномочия Торгпредства СССР в КНР и Торгового Советника Китайского Посольства в Москве [7, л.л.17-20].
Чрезвычайно важным для регулирования двустороннего межбанковского взаимодействия явилось подписание 3 июня 1950 года Соглашения между Госбанком СССР и Народным банком Китая о техническом порядке расчетов. На наш взгляд, оно имело далеко не «техническое» значение. На его основе к середине 1950 года банки открыли друг другу специальные беспроцентные счета для обслуживания торговли и выполнения обязательств по кредитам. Основная часть расчетов проходила по рублевым счетам (счет №5 Народного Банка Китая в Госбанке открыт распоряжением Управления иностранных операций Госбанка (УИНО) №40 от 1 июня 1950 г. [7, л.101]).
В соответствие с торговым и межбанковским соглашениями, устанавливалась практика клиринговых взаимозачетов СССР и КНР, которые уравновешивали взаимные поставки (разрыв в платежах по двусторонним контрактам не мог превышать 6 млн. рублей за полугодие). В то же время, статья 7 Торгового соглашения предусматривала, что задолженность по счету №5 регулировалась путем пересчета рублей в доллары или фунты по курсу Госбанка на день платежа, а пересчет рублей в золото - исходя из «золотого содержания рубля» [8, л.л.80-81].
Наряду с этим, банками были открыты долларовые счета. Так, в Госбанке появился «беспроцентный счет №7» для торговых расчетов (распоряжение УИНО №41 от 5.07.1950 г.) и «специальный беспроцентный счет №8 Народного банка Китая» - для неторговых
переводов резидентов СССР и КНР (распоряжение УИНО №59 от 29 июля 1950 года) с итоговой выплатой долларовых поручений в местной валюте (китайской и советской) [8, л.л. 103-105, 146]. И это при том, что Соглашение о неторговых платежах с Китаем было заключено значительно позднее - 4 ноября 1950 года.
В определенных случаях, с разрешения правительства, открывались Госбанком счета и отдельным организациям. К примеру, на основании Постановления Совета Министров СССР от 5 апреля 1952 года распоряжением №33 по УИНО от14 апреля 1952 года был открыт «счет №1127581» для учета кредита, предоставленного Исполкому Союза Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР. Всего на счет было внесено 30 тыс. рублей в юанях Народного Банка Китая (в дебете - сумма кредита, в кредите по счету - суммы, «поступающие в погашение предоставленного кредита, путем взноса китайской валюты») [9, л.39д.].
Таким образом, в 1949-1952 гг. система советско-китайских межбанковских расчетов вчерне сложилась. Однако внимательное изучение вопроса показывает, что при формальном номинировании в рублях, так или иначе, расчеты между странами на этом этапе были привязаны к доллару (отчасти, фунту). И именно это принципиально не устраивало руководство СССР.
Дело в том, что мир стремительно менялся. В частности, еще 16 октября 1948 г. в рамках «плана Маршалла» в Париже была подписана «Схема внутриевропейского кредита и клиринга», создавшая систему многосторонних компенсационных расчетов через Банк Международных расчетов в Базеле. При этом началась реализация большой программы кредитования для ликвидации дефицитных сальдо платежных балансов. Параллельно развернулась деятельность созданных по Бреттон-Вудским соглашениям Международного валютного фонда (МВФ) и Международного банка реконструкции и развития (МБРР). На данном фоне жизнь требовала смелых решений также от СССР и его союзников, уже в 1949 году начавших создание собственного «общего рынка» в лице Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ).
Подчеркнем, что в блоковой политике послевоенного мира экономический корень проблемы находился не столько в торговой сфере, сколько в сфере финансов. Дело в том, что, опираясь на приобретения военной эпохи, США сумели выстроить по существу всемирную финансовую систему. На фоне многочисленных ограничений, связанных с торговлей в годы войны на фунты, доллар, который тогда можно было менять на золото, завоевал безусловное мировое лидерство. Его выгоды были более чем очевидны даже в сравнении с золотом (более высокая ликвидность, возможность получения процентов по вкладу). Так в мире финансов появился всеобщий идол. Достаточно указать на то, что с 1937 и до марта 1950 года советский рубль также был официально привязан именно к доллару.
Но платой за страсть к доллару, в конечном счете, становилась ограниченность суверенитета стран, попадавших в долларовую ловушку. Советское руководство того времени это ясно понимало.
Нужно признать, что послевоенная финансовая политика СССР отличалась смелостью, оригинальностью и высоким динамизмом. Так, уже в 1948 г., благодаря денежной реформе 1947 г., СССР стал государством, которое первым преодолело разрушительные финансовые последствия войны, первым ликвидировало карточную систему и создало устойчивую валюту. И это на фоне колоссальных, ни с чем не соизмеримых потерь, понесенных Советским Союзом в результате фашистской агрессии!
Конечно, в реформе оказалось и немало слабых мест. Не случайно, с февраля по декабрь 1948 г. министр финансов А. Зверев был смещен с должности и едва избежал более серьезных санкций. Наряду с этим, проверкой в Госбанке СССР было установлено, что и здесь дела «находятся в запущенном состоянии» [10, л.1]. Тем не менее, прямым следствием реформы стала оптимизация соотношения денежной и товарной массы. Так, к середине 1949 г. количество денег в обороте в СССР превышало довоенный показатель в 1,35 раза, а розничный товарооборот вырос в 1,65 раза. Стабильность рубля, который в это время стал
самой стабильной валютой в мире (!), дополнительно подкреплялась систематическими снижениями цен на внутреннем рынке (в 1947-1954 гг. масштабные снижения цен были проведены 7 раз) [11, с.167-168].
Заметим, что все это происходило на фоне значительных трудностей и высокой инфляции в европейских странах, а также набиравших силу долларовых инфляционных процессов.
Именно на основе стабилизации денежно-финансовой системы СССР предпринял революционную попытку ломки формирующейся мировой долларовой системы. В результате реформы 1950 года, рубль был переведен на «золотой стандарт», что вызвало колоссальный энтузиазм в странах народной демократии. К примеру, «Женьминьжибао» в марте 1950 г. указала, что рост экономики СССР и кризисные явления на Западе «создают благоприятные условия для повышения курса рубля и превращают его в самую устойчивую денежную единицу в мире» [12, с.42]. Вслед за этим «золотой стандарт» был принят для своих валют и многими странами народной демократии (Польша 1950 г., Румыния, Болгария 1952 г. и пр.). В свете создания с 1949 г. «параллельного» «общего рынка» - СЭВ, это были неизбежные, вполне логичные шаги. Создание такого социалистического «общего рынка» должно был логически завершаться переходом к межгосударственной валюте с золотым содержанием.
Как отмечается некоторыми исследователями, сохранить в полной мере секретность не удалось и при реализации данной реформы. В результате утечки информации, о переходе с 1 марта 1950 г. на золотой стандарт стало известно на Западе: «А ведь, согласно этому постановлению, курсы иностранных валют в СССР резко снижались». В данном случае предпринята попытка возложить ответственность за это на репрессированных в 1949 г. «ленинградцев» [13, с.97-98], которая, однако же, не кажется нам вполне убедительной. Слишком уж значительный временной лаг - целый год (!) отделяет «ленинградцев» от реформы 1950 года.
Несмотря на очевидные шероховатости при проведении и данной финансовой реформы, она имела колоссальное значение и оказала большое влияние на весь формирующийся лагерь социализма. По существу, перевод рубля (затем других валют стран народной демократии) на золотой стандарт являлся демонстративным вызовом доллару, который после войны одержал быструю и убедительную победу над фунтом стерлингом и превратился в очевидного мирового лидера, несмотря на все охранительные усилия английских финансовых кругов в сфере валютного контроля. И на этом фоне целая группа европейских стран, вслед за СССР, задались целью преодоления финансового диктата новоявленных властителей мира! Смелый шаг.
В указанном контексте следует особо учесть, что на рубеже 1940-1950-х гг. в мире формировалась новая реальность. И в значительной степени связана она была с победой китайской революции. На наш взгляд, советский план «антидолларового восстания» обрел зримые очертания именно под влиянием этого выдающегося события. Как отмечал И.В. Сталин, кризис мировой системы капитализма привел к выходу из нее Китая и народно-демократических стран Европы, создал «единый и мощный социалистический лагерь, противостоящий лагерю капитализма». При этом: «Экономическим результатом существования двух противоположных лагерей явилось то, что единый всеохватывающий мировой рынок распался, в результате чего мы имеем теперь два параллельных мировых рынка, тоже противостоящих друг другу» [14, с.58]. Подчеркнем особо - социалистический блок виделся как особый «новый параллельный мировой рынок».
Кстати, эта идея неоднократно озвучивалась советскими лидерами и после смерти Сталина. К примеру, 2 июля 1953 г. на пленуме ЦК КПСС В.М. Молотов отмечал: «800 млн. человек находятся сплоченными в Советском Союзе и вокруг Советского Союза. Образовалось два мировых рынка, как это замечательно, исключительно научно определил товарищ Сталин в "Экономических проблемах". Это не просто рынок Советского Союза и рынок капиталистических государств, а два мировых рынка (выделено авт.).
Мы создали теперь огромную экономическую базу, которая состоит не только в Советском Союзе и 500 миллионах китайцев и в 100 миллионах других народов. Это же колоссальная экономическая база социализма, при которой социализм непобедим и неудержимо двигается вперед» [15, с.110].
Особо отметим, что организованная с рубежа 1940-1950-х годов блокада Западом Китая, стран народной демократии, а затем и СССР (расторжение Соединенными Штатами в 1951 году по чисто политическим соображениям советско-американского торгового соглашения 1937 г.), лишь способствовала этому. В течение всего периода 1950-х годов введенные Западом «санкции» существенно помогали укреплению единства «социалистического лагеря».
Существовали однако на этом пути и весьма серьезные трудности. Дело в том, что и СССР, и страны народной демократии, и Китай, в отличие от обогатившихся США, понесли в ходе мировой войны весьма значительные, зачастую просто катастрофические потери. Им пришлось вести тяжелую работу по восстановлению народного хозяйства и стабилизации национальных финансово-денежных систем. В КНР, где коммунистам досталось совершенно дезорганизованное денежно-финансовое хозяйство, причем еще и с различными денежными единицами (синьцзянский доллар, манчжурский юань и пр.), его вообще пришлось создавать заново (мероприятия 1949-1955 гг.). При этом Китайская Народная Республика, лишь вышедшая из тяжелейшей войны, по-прежнему подвергалась прямому военному давлению Запада. Бомбежки, угроза вторжения с Тайваня и т.д. - все это чрезвычайно затрудняло восстановление страны. В данной ситуации особенно неприятным для экономики КНР, в том числе для финансовой сферы, стало установление ее внешней блокады.
Впрочем, и в СССР, несмотря на отмеченные выше успехи, обстановка в экономике оставалась непростой. Руководство страны в конце 1940-х - начале 1950-х годов предъявляло серьезные претензии к работе Минфина и Госбанка (проблемы задолженности предприятий по кредитам Госбанка и взаимным платежам, серьезные недостатки в работе внешнеторговых организаций и т.д.).
Тем не менее, несмотря на проблемы, страны формирующегося социалистического лагеря, в целом, уверенно двигались вперед, решая задачи укрепления финансовых систем и, как это ни покажется странным некоторым современным исследователям «сталинского СССР», существенного усиления роли денег и денежных инструментов в регулировании народного хозяйства.
В контексте начавшегося движения «второй мировой финансовой системы» к золотому стандарту, необходимо отметить, что определенные предпосылки для этого были созданы и в СССР, и в Китае. Особо укажем, что и СССР, и Китай обладали значительными золотыми ресурсами. В этой ситуации взаимодействие стран приобрело решающее внешнеполитическое значение, в том числе весьма важное для мирового рынка золота. Здесь нужно также учесть принципиальную перемену, связанную с тем, что Китай из крупного покупателя превратился в продавца золота. Весной 1950 года это даже вызвало падение цен на золото на мировых рынках. Так, в Гонконге цена на золото в апреле снизилась на 35 долларов за таэль (37,43 грамма). Экспертами прогнозировалось дополнительное поступление на рынки золота из КНР, нуждавшегося в валюте для оплаты продовольствия (прежде всего, риса), закупаемого в странах Юго-Восточной Азии. В Лондоне считали, что Китай вообще намерен вернуться к «серебряному стандарту» [16].
Также по ряду причин в это время активизировалась продажа золота Советским Союзом. Однако уже вскоре эта тенденция была скорректирована начавшейся в июне 1950 года Корейской войной, среди прочего, повлекшей за собой и новый рост цен на золото.
В целом, стороны демонстрировали решимость следовать курсом на отказ от доллара, все чаще подвергаемого острой критике. К примеру, представитель правительства КНР У Сю-цюань в речи, подготовленной для Политического комитета ООН, характеризуя проблемы в международных отношениях, заявил: «Одним из источников этих трудностей является ваше убеждение в том, что вы можете купить на ваши доллары суверенные права
любой страны. Но вы не забывайте, что Китай является теперь страной, где у власти находится народ. Суверенитет этой страны нельзя купить на ваши грязные доллары» [17].
Планы дальнейшего развертывания сотрудничества СССР и КНР в сфере финансов приобретали в этой связи, все большую актуальность. Уже в 1950-1951 гг. развернулась масштабная работа, направленная на его централизацию, с одной стороны, и всестороннюю отработку финансовых механизмов - с другой. В отличие от периода 1949-1951 гг., когда много расчетов велось на региональном уровне (к примеру, с Синьцзяном на синьцзянский доллар - через Центральную Финсчетконтору в г. Урумчи). Но лишь весной 1952 года с этим разнобоем покончили в полной мере. Согласно Инструкции Правления Госбанка №72 от 25 апреля 1952 г. «По иностранным операциям в учреждениях Государственного Банка СССР», китайские доллары, китайские юани выпусков до 1949 г. включительно, Синьцзянские доллары, Маньчжурские юани вошли в «Перечень аннулированных и утративших платежную силу иностранных денежных знаков» [18, л.73].
Также к 1953-1954 гг. был обеспечен переход на расчеты только через центральные банки (отчасти также Внешторгбанк, Промторгбанк и Банк Китая). Причем в основном через их головные конторы. К примеру, распоряжением УИНО №92 от 24 ноября 1950 года был закрыт клиринговый счет Тяньцзинского отделения Народного Банка Китая [8, л.191].
Большое внимание уделялось в это время и технике банковского дела. Так, в Госбанке уже в течение 1950 г. создается целый ряд важных ведомственных нормативных документов, к примеру, подробнейшая «Инструкция по оформлению и учету иностранных операций УИНО Правления Госбанка СССР», состоявшая из 8 частей и 30 глав и составлявшая целый том в 296 листов [19].
Тем не менее, с учетом того, что в сфере финансов Китая пока еще шли масштабные преобразования по централизации и оптимизации, в 1950-1951 гг. в финансовой и банковской сферах сотрудничества СССР и КНР сохранялось много переходных, «временных» форм. К примеру, для расчетов между СССР и КНР по товарообороту на 1951 год был первоначально открыт «временный особый счет» (распоряжение УИНО №107 от 29 декабря 1950 г.) [8, л.218]. Немалые трудности в развитии межгосударственного сотрудничества поначалу порождали порой даже самые простые вопросы, к примеру, связанные с порядком оплаты контрактов, с акцептом платежей. Однако такого рода трудности по возможности оперативно, в рабочем порядке разрешались торговыми представителями, банковскими работниками и т.д. [20].
В данном контексте, отметим, что специфика торговых отношений с КНР, в отличие от торговли с европейскими странами народной демократии, поначалу состояла в абсолютном преобладании расчетов в форме аккредитивов. Лишь с середины 1952 года начался переход с аккредитивной формы расчетов на инкассовую. По данным УИНО Госбанка, в 1 квартале 1952 года на Народный Банк Китая инкассо не выставлялись вовсе, а в 1 квартале 1953 года их было выставлено уже на 139 млн. 450 тыс. рублей [21, л.5]. В 1953г. этот переход был завершен (за исключением расчетов по транспортным перевозкам). Причем уже в 1 квартале 1953 г. по инкассовым поручениям «в суммовом выражении первое место занимает Китайская Народная Республика» (ГДР - 1-е место по количеству поступивших инкассовых поручений) [21, л.4].
Благодаря переходу преимущественно на инкассовую форму расчетов со странами народной демократии, в т.ч. с Китаем, резко сократились случаи просрочки платежей по выставлявшимся инкассовым поручениям: «Причем из 281 инкассо, числящихся просроченными по состоянию на 1/7-1952г. 211 инкассо на сумму 17677,6 были выставлены на Китай и задержка их оплаты была связана с самой реорганизацией расчетов (т.е. с переходом с аккредитивной на инкассовую форму расчетов) и нарушением объединениями МВТ условий контрактов (поставка товаров вне рамок договора, поставка товара свыше договорен. колич. и т.д.). По вопросу урегулирования расчетов с Китаем по этим инкассо велась длительная переписка с МВТ и с Народным Банком Китая. В результате этой переписки большинство инкассо было оплачено» [21, 11].
Переход к инкассовой форме расчетов имел для дальнейшего развития экономического сотрудничества КНР и СССР чрезвычайно важное значение, поскольку уже в 1950-1951 гг. наиболее высокий темп роста расчетных операций Госбанк СССР фиксировал именно с Китаем. В свою очередь, это повлекло за собой и определенные изменения в технике расчетов. Так, согласно распоряжению №44 УИНО Госбанка СССР от 10 мая 1952 г. «О порядке отсылки инкассовых поручений Народному банку Китая»: «В связи с установлением инкассовой формы расчетов с Китайской Народной Республикой, предлагаю с 12 мая 1952 г.: Инкассовые поручения Народному Банку Китая и его отделениям в Урумчи (Дихуа) и в Мукдене отсылать заказной воздушной почтой» [9, л.44].
Впрочем, и после этого отработка механизмов двусторонних расчетов продолжала сохранять большую актуальность, требовала к себе постоянного внимания. В частности, в значительной степени проблемы в расчетах были связаны с ростом интенсивности внешнеторговой деятельности СССР при отсутствии у ее субъектов (внешнеторговых объединений) должного опыта и необходимых кадров. В этой связи не редкими были ситуации, подобные описанной в письме Главной Конторы Народного банка Китая в Госбанк СССР от 10 декабря 1953 года. В нем китайская сторона информировала, что неоплата с ее стороны инкассо Госбанка в случае с в/о «Машиноэкспорт», который «ошибочно отправил товары А/О Совкитнефть» вместо А/О Совкитметалл, обусловлена тем, что настоящий покупатель не оплатил счетов, заявив, что оплатит их «только при прибытии товаров до назначенного двумя сторонами места» (об этом он сообщил НБК письмом от 3 ноября 1953г.) [22, л.98].
Поскольку при транспортировке грузы порой вообще утрачивались, в это время покупатели поставили вопрос о необходимости предоставления им заверенных счетов (для предъявления претензий, в случае необходимости). В этой связи, распоряжением УИНО №57 от 3 сентября 1952 г. была введена практика заверения в Госбанке счетов советских внешнеторговых организаций - поставщиков. Было установлено, что такие счета советские внешнеторговые объединения предоставляют одновременно с заявлениями о сделках. В этом случае Госбанк, соответственно, должен был подтвердить покупателю факт акцепта или оплаты счета (основание - Правила перевозки пассажиров, багажа и груза в Советско-Китайском прямом железнодорожном сообщении, введенные в действие с 1.04.1951г.) [9, л.64].
Однако это порождало излишнюю переписку и было затратно по времени. В итоге, 2 марта 1953г. Госбанк поставил перед Министерством внутренней и внешней торговли СССР (МВВТ) вопрос о принципиальном изменении порядка оплаты претензий покупателей к поставщикам по качеству, количеству и цене поставленных товаров. Он предложил «регулировать претензии путем выставления кредит-нот в пользу покупателя с одновременной оплатой их в порядке почтовых или телеграфных переводов». Это позволяло ускорить расчеты по претензиям, «которые ранее оплачивались в порядке выставления покупателем инкассовых поручений на продавца. Этот порядок приводил к значительной задержке в оплате кредит-нот, и в результате этого к потере процентов на суммы кредит-нот по клиринговым счетам». В то же время: «С аналогичным предложением к Госбанку обратился Народный Банк Китая. Это предложение было сообщено МВВТ, который с ним согласился и дал соответствующие указания объединениям МВВТ» [21, л.8].
По мере углубления сотрудничества в финансовой сфере, амбициозный план создания новой мировой финансовой системы на основе учреждения единой валюты стран социалистического блока (иногда в литературе используется название «золотой сталинский рубль» и пр.) в начале 1950-х годов приобретал все более зримые очертания. Документов, характеризующих данный процесс, сегодня в научном обороте чрезвычайно мало. И причин тому достаточно. В частности, нужно указать на изначальную конспиративность такой работы. Если проецировать ее, к примеру, на советскую денежную реформу 1947 года, то напомним, что целый год (1943/44г.) над ее подготовкой в одиночку работал только министр финансов А. Зверев, лишь через год получивший 3 специалистов - помощников (спустя еще
год - еще 15 человек) [11, с.171-173]. С учетом стиля работы И. Сталина, вполне логично предположить, что осуществление нового финансового проекта проводилось не менее секретно. Ведь речь шла об антидолларовой акции.
О том, что это был не просто гипотетический проект, свидетельствует многое. К примеру, согласно исследованиям Алексея Чичкина, на Совещании 1951 года в Москве (страны СЭВ, Китай и Монголия) для его разработки была создана особая межгосударственная комиссия, в которую вошли Чжоу Эньлай (КНР), Ракоши (ВНР), Готвальд (ЧР), Гротеволь (ГДР). Далее, 3-12 апреля 1952 года на Международном экономическом совещании 49 стран в Москве (кстати, в работе знаковой для западного мира конференции в Бреттон-Вудсе участие принимали 44 страны)[23, с.133-134] И. Сталин вновь настойчиво разъяснял идею «недолларового рынка» стран, стремящихся выйти из-под долларового диктата. При этом особый упор делался на создании межгосударственной расчетной валюты [24]. Идеи о недолларовой торговле на основе национальных денежных единиц были поддержаны участниками Манильской конференции Экономической комиссии ООН для стран Азии и Дальнего Востока (23.02-4.03.53г.). По свидетельству В.Ю. Катасонова, об успешных итогах ее работы успели доложить И. Сталину, более того: «в 1953 году под эгидой Москвы планировалось проведение межгосударственных региональных форумов, аналогичных Манильскому, в ряде других регионов мира. Конкретно: на Ближнем Востоке (Тегеран), в Африке (Аддис-Абеба), в Южной Америке (Буэнос-Айрес), в Северной Европе (Хельсинки) [23, с.136-137].
Наконец, в феврале 1953 года И. Сталин установил точный срок перехода к межгосударственной валюте советского блока - 1957 год - год 40-летия Октября [25]. Однако по странному стечению обстоятельств буквально через две недели он был отравлен. Кто в данном случае являлся основным бенефициаром смерти И. Сталина, полагаем ясно.
В контексте отмеченных событий, следует признать, что финансовая сфера, особенно вопрос о мировой валюте, - это вообще наиболее опасная тема для политиков. Судьбы вынашивавшего идею «золотого дирхема» Каддафи, планировавшего создание «Банка Юга» Уго Чавеса и т.д., приводят к однозначному выводу - любое приближение к теме «диктатуры доллара» влечет за собой неожиданные события - политические кризисы, перевороты и пр. В данном контексте представляется очевидным, что Корейская война 1950-1953 гг. представляла собой прямой американский ответ И. Сталину на осуществленный им перевод рубля на золотой стандарт (как и Карибский кризис 1962 г. - ответ на советскую денежную реформу 1961 года).
Несмотря на то, что западные эксперты прогнозировали невозможность восстановления экономики СССР без американских кредитов, грандиозные планы развития страны не просто выполнялись, они перевыполнялись. Причем, как справедливо отмечалось М. Сабуровым в докладе по пятому пятилетнему плану: «за счет внутренних ресурсов, без какой бы то ни было помощи извне, без иностранных кредитов» [26]. Примечательно, что все это происходило на фоне того, что Сталин прямо взял курс на использование некоторых рыночных механизмов в советской экономике. Так, по свидетельству К.Н. Брутенца, в январе 1953 года Министерство финансов СССР Госплан и еще ряд ведомств по заданию И. Сталина подготовили развернутую аналитическую записку о перспективах развития экономики страны на основе отказа от крайностей жестко централизованного планирования и предоставления большей свободы министерствам, ведомствам, регионам и отдельным предприятиям [27]. Все это открывало новые перспективы развития и в валютно-финансовой сфере.
Однако после смерти Сталина планы создания единой валюты были отброшены. Новые лидеры СССР плохо понимали замысел бывшего вождя. Как следствие, в вопросах совершенствования финансового сотрудничества социалистических стран СССР стал проявлять удивительную пассивность, даже беспечность. Между тем, постепенно сходили с политической арены и деятели упомянутой выше межгосударственной комиссии (Готвальд в 1953 г., Ракоши - в 1956 г., Гротеволь - в 1960 г.). В Китае Всекитайское совещание по
финансово-экономическим вопросам 13 июня 1953 года, в контексте борьбы с правым уклоном в Минфине, прошло под флагом критики Бо Ибо и его сторонников [28].
Крайне недостаточное, по существу преступно мизерное внимание к ключевой -финансовой сфере, постепенно вело к углублению проблем в лагере социализма. К сожалению, именно СССР задавал здесь негативный тренд. В частности, Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О роли и задачах Государственного банка СССР» от 21 августа 1954 г., последующие эксперименты с совнархозами, среди прочего, породили дезорганизацию финансово-банковской сферы СССР, в результате чего было «сужено маневрирование кредитными ресурсами», возникли «сложности при планировании денежного обращения и кредита» [29].
И если даже внутри страны усиливались негативные тенденции, то что уж говорить о сфере внешнеэкономической. Здесь, на наш взгляд, наблюдался очевидный застой мысли, в силу чего модернизационные усилия в основном свелись к частным вопросам совершенствования обслуживания внешней торговли.
Безусловно, определенного (и немалого) прогресса здесь достичь удалось. В частности, была неплохо отработана клиринговая модель расчетов. К примеру, в рамках программ оптимизации и рационализации системы расчетов, распоряжением УИНО №40 от 28 мая 1954 года «в порядке опыта» для ускорения документооборота Отделу клиринговых расчетов с 31 мая 1954 года отменялось «ведение позиции по клиринговым счетам» ряда банков стран народной демократии, в т.ч. Народного банка Китая сч.№5-54г. (баланс №0177557/63), сч.№6-А (№0177561/21), сч.№6-Б (№0177562/21) [30, л.93]. В этой связи, из экспедиции Госбанка вся поступавшая документация сразу же направлялась непосредственно в Отделы внешних расчетов по экспорту и по импорту [30, л.94]. Разумеется, такой порядок существенно ускорял прохождение платежа.
Отметим появление даже трехстороннего соглашения по клирингу СССР - КНР -Финляндия. Согласно распоряжению №66 по УИНО Госбанка от 18 октября 1952 г. «Об открытии счетов по трехстороннему клирингу между СССР, Финляндской Республикой и Китайской Народной Республикой», в соответствие с Соглашением о трехстороннем клиринге между СССР, Финляндской Республикой и КНР от 21 сентября 1952 года и согласно обмену телеграммами между Госбанком (11.10.52г.), Банком Финляндии (13.10.52г.), и НБК (15.10.52г.), Отделу клиринговых расчетов было предложено открыть особые беспроцентные счета В РУБЛЯХ (выделено И.Т.). На имя Банка Финляндии был открыт особый беспроцентный счет №6920 (балансовый №0176920, код валюты 82; в дебет -суммы оплаты за поставки товаров СССР в Финляндию). На имя Народного банка Китая открыли особый беспроцентный счет №7555 в рублях (баланс №0177555 код валюты 71; в дебете счета - суммы, подлежащие зачету в погашение взаимной задолженности, в кредите -суммы оплаты за поставки товаров из Китая в СССР) [9, л.81]. Устанавливалось также, что: «Операции по особым счетам №6920 и №7555 производить в основном в форме инкассо и переводов и, в отдельных случаях, в форме аккредитивов. По товарным инкассо суммы кредитуются по мере инкассирования платежей, причем авизование платежей до 50 тысяч рублей производить по почте, а свыше этой суммы по телеграфу» [9, л.82].
В целом, в 1953-1956 гг. одним из главных приоритетов в сфере банковского обслуживания торговых отношений с КНР стало их максимальное ускорение. В частности, на основании письма Министерства внешней торговли от 3 мая 1955 года, распоряжением УИНО №52 от 8 июня 1955 года «О частичном изменении порядка принятия на инкассо от внешнеторговых организаций платежных требований за импортные товары, направленные из КНР в Советский Союз через станции Отпор и Гродеково» устанавливался новый порядок расчетов. УИНО информировал об инновации следующим образом: «В целях ускорения расчетов внешнеторговых организаций с советскими заказчиками за ввозимые из КНР товары, а также для ускорения взносов в бюджет таможенных доходов разрешить отделу кредитования внешней торговли и отделу внутренних расчетов УИНО в частичное изменение ранее установленного порядка принимать на инкассо от внешнеторговых
организаций платежные требования, выписанные ими на заказчиков на основании поступающих от китайских поставщиков документов и прилагаемых к ним дубликатов железнодорожных накладных прямого международного сообщения, не дожидаясь извещений учреждений В/О «Совфрахт» со станции Отпор и Гродеково о прохождении товаром государственной границы, если эти извещения поступают позднее упомянутых товарных и транспортных документов» [31, л.120].
Конечно, все эти позитивные изменения происходили далеко не линейно и обеспечивались кропотливым и напряженным трудом банковских работников, осуществлявших огромный объем работы с целью оптимизации оперативного сопровождения торговых сделок. В частности, в течение всего 1955 года им пришлось немало потрудиться над тем, чтобы разрешить проблему, связанную с увеличением (по разным причинам) числа неоплаченных инкассо Госбанка в Китае (в сравнении с предыдущими годами) [32, л.л.54-56]. Именно благодаря этому, в конечном счете, с середины 1955- начала 1956 гг. в сфере внешней торговли с КНР и странами народной демократии в целом в основном утвердилась новая форма расчетов - «инкассо с немедленной оплатой» [33], что существенно ускорило осуществление двусторонних расчетов.
Наряду с этим, с 1 января 1956 г. УИНО Госбанка СССР ввело новый порядок кредитования внешней торговли.
В самых общих чертах, он предусматривал: «значительное сокращение числа видов кредита, представленного внешнеторговым организациям. Специальный ссудный счет по экспортным операциям заменил 3 ссудных счета: а) под экспортные товары в СССР б) под документы на запроданные товары, отгруженные за границу в) под незапроданные товары, отгруженные за границу». Специальный ссудный счет по импортным операциям также заменил 3 ссудных счета - а) под импортные товары на склады за границей; б) под импортные товары в пути из-за границы в СССР; в) под импортные товары на складах в СССР». Благодаря этому резко «сократилось количество документов, подлежащих представлению внешнеторговыми организациями. Отменено представление ими заявлений на выдачу отдельных ссуд и срочных обязательств, отменено представление ... платежных требований для получения ссуды под экспортные товары в СССР, реестров на получение ссуд на документы на товары запроданные, отгруженные за границу и реестров на получателя ссуд под товары экспортные, отгруженные за границу незапроданные». Важным итогом проведенной реорганизации стало значительное снижение нагрузки на банковских работников. В этой связи, на основе анализа опыта первого месяца работы по новой системе, начальник УИНО Трубенков 30 января 1956 г. в записке начальнику Планово-экономического Управления Госбанка П.Т. Носко высказал мнение о том, что столь прекрасные результаты доказывают необходимость и далее упрощать систему межбанковских расчетов [34, л.65].
Из числа наиболее серьезных инноваций середины 1950-х годов отметим также то, что был создан механизм, в соответствие с которым: «погашение кредитов, предоставленных Союзом ССР странам народной демократии, производится в настоящее время со счетов по товарообороту». В этой связи, распоряжение УИНО №17 от 19 февраля 1955 г. предписывало:
«1. Закрыть счета №3, предназначенные для учета погашения кредитов.
2. Зачислить суммы, поступающие со счетов по товарообороту в погашение кредитов, непосредственно на счета кредитов №2.
3. Сообщить корреспондентам о закрытии счетом №3» [31, л.28].
В качестве исключительно важного направлением работы в двусторонней торговле в 1954-1955 гг. определилось также совершенствование механизмов ценообразования. В данной связи, решением правительства Научно-исследовательский финансовый институт (НИФИ) совместно с Валютным управлением Минфина приступил к систематической разработке темы «Цены, применяемые во внешней торговле СССР со странами народной демократии» [35, л.10].
Наконец, наиболее значительным достижением данного времени в развитии валютно-финансовой политики в отношении стран народной демократии стало то, «что валютный план Главного Управления по делам экономических связей со странами народной демократии на 1956 год утвержден отдельно от плана торговых операций». В этой связи, распоряжением №106 от 30 декабря 1955г. УИНО предлагало: «1. Валютно-экономическому отделу завести с 1 января 1956 года отдельный от плана торговых операций, учет исполнения валютного плана по операциям ГУЭС» [31, л.229].
Несмотря на всю значимость отмеченных инноваций в валютно-финансовой сфере, все эти, а также целый ряд других, безусловно, важных новшеств, принципиально ситуацию все же не меняли. Как следствие, уже 1956 год ярко показал наличие серьезных проблем в данной области и утрату СССР по-настоящему инициативной роли в ее модернизации. «Финансово-валютная» составляющая стала порождать все более очевидные проблемы и в торговых отношениях (вопросы валютных курсов и эквивалентности обмена). В данной ситуации, вопросы, связанные с валютно-финансовым и банковским регулированием, начали по собственной инициативе ставить перед СССР страны народной демократии. С подобными инициативами, помимо КНР, выступали Польша, Чехословакия и т.д. Это еще раз демонстрировало недостаток активности СССР, который, являясь признанным лидером блока, сам должен был ставить такие вопросы, сам ускорять развитие сотрудничества, инициировать появление его новых форм и механизмов.
На наш взгляд, в середине 1950-х гг. наступило время принципиального выбора между формированием собственной модели валютно-финансовых отношений и откатом к прежнему равнению на доллар. В первом случае нужно было далее совершенствовать не только финансовые механизмы, но и базовые принципы валютно-финансовых взаимоотношений. Однако именно этого не делалось, что порождало все более зримые проблемы.
В торговой сфере, где основой сотрудничества блока стала клиринговая модель, ситуация, в принципе, была несколько проще. Быстрее проблемы проявились в неторговой сфере, где более актуальны были привязанные к рублю валютные курсы (вначале 1:1 с маркой ГДР, или 1:2 с Китаем). Однако к середине 50-х годов жесткие, административно установленные курсы, во многом уже не соответствовали изменившимся экономическим реалиям. Требовалось приводить курсовые величины в соответствие. В том числе, появилась необходимость пересмотра и уточнения Соглашения о нетоварных платежах. Однако это было признано сложным. В итоге, решили не пересматривать валютные курсы, а оптимизировать взаимные нетоварные платежи путем введения определенных коэффициентов, «поправляющих», компенсирующих несовершенство регулирования валютных курсов. Советской стороной предлагалась модель, основанная на пересчете внутренних цен в цены торгового соглашения с последующим перенесением в конце года сальдо на клиринг. Это предложение Министерства финансов СССР весны 1956 г. о модернизации системы нетоварных расчетов являлось, пожалуй, единственной инициативой такого рода в валютно-финансовой и банковской сфере. В целом, данная инициатива СССР была встречена с пониманием. Однако все осознавали паллиативный характер такого соглашения (не случайно оно предлагалось только для 1956 года).
В ряде случаев, к примеру, в ходе переговоров заместителя министра финансов И.Д. Злобина с китайской делегацией во главе с заместителем директора по иностранным операциям Народного Банка Китая Цяо Пэй-синь (май - октябрь 1956 г.), это породило определенное взаимное непонимание. Как показывают изученные нами материалы, китайская сторона, не возражая против соглашения, никак не могла понять общего курса валютно-финансовой политики советского Минфина. Потому она всемерно затягивала переговоры, просила предоставить возможность для изучения деятельности Валютного управления Минфина, УИНО Госбанка и т.д. На наш взгляд, тем самым она пыталась лучше уяснить для себя не только смысл данного валютно-финансового маневра, но и общие приоритеты и механизмы работы финансовых органов СССР, их валютно-финансовую стратегию [36; 37].
Естественно, принципиальная нерешенность проблемы при ориентации на временные решения с неизбежностью влекла за собой появление новых «узких мест», в свою очередь, также требовавших решения в режиме «ручного управления». К примеру, введенные после долгих переговоров с представителями КНР «надбавки к официальному курсу китайского юаня в рублях для неторговых платежей в размере 200%» (см. постановление Совета Министров СССР от 15 марта 1957 года № 288-139) потребовали адекватного увеличения размеров переводов, которые китайские рабочие могли отправлять на родину. В этой связи, возникла необходимость корректировки правил, действовавших на основе межправительственного Соглашения о направлении из Китая в Советский Союз рабочей силы для участия в коммунистическом строительстве и трудового обучения от 12 октября 1954 года (до 30% от месячного заработка) [38, л.л. 34-35].
Особо подчеркнем, что отсутствие должной степени интеграции порождало не только негативные экономические, но и неприятные политические последствия. Утверждаем -первый серьезный кризис в социалистическом лагере - кризис 1956 г. («Познаньская революция» в июне, Венгерское восстание в октябре - ноябре) имел под собой не только политические причины, не только был связан с идейно-политическими процессами, вызванными амбициозным разоблачением «культа личности» И. Сталина. Здесь нужно видеть также важную «финансовую составляющую». И, прежде всего, необходимо признать отсутствие в странах социалистического лагеря продуманного механизма регулирования валютных курсов, что подрывало здоровую основу их экономического сотрудничества. Проект единой валюты - «золотого рубля» был похоронен в закрытых архивах, а между тем проблемы нарастали. Паллиативные решения, в том числе связанные с новым механизмом расчетов по нетоварным платежам, ситуацию принципиально не меняли. Они были способны лишь временно снять накопившиеся проблемы.
Иными словами, отсутствие общего хорошо продуманного, действенного механизма валютно-финансовых расчетов буквально ежедневно порождало все новые проблемы в сотрудничестве со СССР со странами народной демократии, в том числе с КНР.
Что касается торговых отношений с капиталистическими странами, то здесь положение дел со второй половины 1950-х годов окончательно изменилось в сторону, исключавшую по-настоящему реальную самостоятельность и самодостаточность стран социалистического лагеря. В принципе, СССР утратил стратегическую инициативу и пошел в фарватере валютно-финансовых спекуляций западного финансового капитала. Процессы здесь развивались по правилам стран Запада, а валютно-финансовые расчеты осуществлялись, по существу, на долларовой основе.
На наш взгляд, уже в 1956 г. в полной мере стал очевидным диссонанс между амбициозными планами экономического развития стран социализма и их обеспечением соответствующими механизмами в валютно-финансовой сфере. К примеру: «В 1958 году промышленная продукция Советского Союза значительно превысила промышленную продукцию Франции, Англии и Западной Германии, вместе взятых» [39, с.63]. В свою очередь, КПК в 1957 г. выдвинула задачу за 15 лет превзойти Англию по объему производства промышленности. Однако на этом фоне фундаментальные основы развития, в принципе, формировались на основе следования в фарватере финансовой, валютной и торговой политики Запада. Как ясно в этой связи заявил на XXI съезде КПСС А. Микоян: «Мы хотим торговать и торгуем по общепринятым в международной торговле правилам, по которым торгуют сами капиталисты» [39, с.557]. Иными словами, определение «общепринятых» (выделено И.Т.) правил международной торговли было без боя сдано «классовому противнику». Непростительная близорукость.
Подводя итоги, нужно особо выделить высокий динамизм отношений и смелые планы руководства СССР и Китая в 1949-1953 гг. В это время они поставили перед собой грандиозную перспективную задачу создания особой финансовой модели - «второй мировой рыночной финансовой системы». По существу, это был курс на создание мировой мультивалютной системы. Формирование валютно-финансового блока стран народной
демократии, привлечение к нему заинтересованных развивающихся и даже капиталистических государств стало одним из главных приоритетов финансовой политики Сталина в послевоенный период. При этом взаимодействие с КНР являлось краеугольным камнем внешнеэкономической активности СССР начала 1950-х годов.
Однако реализовать планы не удалось. После И. Сталина, на фоне масштабных успехов в темпах развития (особенно индустриального) и значительной активизации торговых отношений стран социализма, проблемы нарастали, в первую очередь, именно в стратегии денежно-финансовой, банковской, валютной политики. Образно говоря, бухгалтер здесь победил финансиста. Перспективное финансовое мышление уступило первенство бухгалтерской старательности и прилежанию. В самом СССР, вместо наметившегося в начале 1950-х годов курса на более активное использование денежно-финансовых инструментов, произошла гипертрофия планового начала.
Фактический отказ от плана создания недолларовой рыночной модели в течение 19531956 гг., в решающей степени обусловленный внутриполитическими процессами в СССР, предопределил нерешительность в принятии принципиальных финансовых решений, более того, неустойчивость социалистического лагеря на длительную историческую перспективу. В данном контексте, осуществленный в 1960-е годы переход к «переводному рублю» СЭВ, безусловно, имевший огромное значение, все же лишь отчасти компенсировал блоку социалистических стран утраченную инициативу. Причем теперь сферу этих отношений резко ограничило охлаждение отношений, а затем и фактический разрыв с Китайской Народной Республикой. По нашему мнению, именно эти просчеты, в конечном счете, существенно ограничили общий потенциал социалистического лагеря, а в перспективе способствовали гибели СССР с сопутствующим этому процессу крахом социалистических государств Европы.
Литература и источники
1. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф.2324. Оп.26. Д.3350.
2. РГАЭ. Ф.2350. Оп.26. Д.3350.
3. РГАЭ. Ф.2324. Оп.26. Д.2873.
4. РГАЭ. Ф.2324. Оп.26. Д.2880.
5. Юнг Р. Ярче тысячи солнц. - М., 1961.
6. РГАЭ. Ф.2324. Оп.26. Д.3354.
7. РГАЭ. Ф.2324. Оп.26. Д.2909.
8. РГАЭ. Ф.2324. Оп.26. Д.2898.
9. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.363.
10. РГАЭ. Ф.2324. Оп.26. Д.130.
11. Зверев А.Г. Сталин и деньги. - М.: Алгоритм, 2012.
12. Атлас З.В. Укрепление денежных систем СССР и стран народной демократии. Инфляция в странах капитализма. - М.: Госфиниздат, 1951.
13. МартиросянА.Б. Сталин после войны. 1945-1953 годы. - М.: Вече, 2014.
14. Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. - М.: Госполитиздат, 1952.
15. Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы/ Под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. в. Наумов, Ю. Сигачев. - М.: МФД, 1999.
16. Financial Times. - 1950. - 12 April.
17. Правда. - 1950. - 19 декабря.
18. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.234.
19. РГАЭ. Ф.2324. Оп.26. Д.214.
20. РГАЭ. Ф.2324. Оп.26. Д.2918.
21. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.618.
22. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.613.
23. Катасонов В.Ю. Бреттон-Вудс: ключевое событие новейшей финансовой истории. - М.: Издательский дом «Кислород», 2014.
24. Чичкин А. Как рубль «освободили» от доллара // Столетие. - 2018. - 14 октября.
25. См.: Чичкин А. Анатомия краха СССР. Кто, когда и как разрушил великую державу. - М.: Вече, 2012.
26. Сабуров М. Доклад о Директивах XIX съезда партии по пятому пятилетнему плану развития СССР на 19511955 годы. 8 октября 1952 г. - М.: Госполитиздат, 1953. - С.6.
27. Несбывшееся. - М., 2005. - С. 22.
28. История Китая с древнейших времен. Т.VIII. - М., 2017. - С.52.
29. Барковский Н.Д. Мемуары банкира (1930-1990 годы). - М.: Финансы и статистика, 1998. - С.65/
30. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.864.
31. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.1126.
32. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.1127.
33. Злобин И. Экономическое сотрудничество стран лагеря мира, демократии и социализма // Финансы СССР. -1956. - №2 (февраль). - С.64-77.
34. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.1411.
35. РГАЭ. Ф.679. Оп.1. Д.210.
36. Турицын И.В. Советско-китайские переговоры 1956 года о неторговых платежах в контексте ревизии идеи валютно-финансового блока социалистического лагеря // Современная научная мысль. - 2018. - №4.
37. Дружба навеки: Очерки истории сотрудничества Советского Союза и Китайской Народной республики (1949-1960 гг.). - М.: НИИ ИЭП, 2018. - С.95-129.
38. РГАЭ. Ф.2324. Оп.27. Д.1575.
39. Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. 27 января - 5 февраля 1959 года. Стенографический отчет. - М.: Госполитиздат, 1959. Т.1.
References and Sources
1. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv ehkonomiki (RGAEH). F.2324. Op.26. D.3350.
2. RGAEH. F.2350. Op.26. D.3350.
3. RGAEH. F.2324. Op.26. D.2873.
4. RGAEH. F.2324. Op.26. D.2880. L.59.
5. YUng R. YArche tysyachi solnc. M., 1961.
6. RGAEH. F.2324. Op.26. D.3354.
7. RGAEH. F.2324. Op.26. D.2909.
8. RGAEH. F.2324. Op.26. D.2898.
9. RGAEH. F.2324. Op.27. D.363.
10. RGAEH. F.2324. Op.26. D.130.
11. Zverev A.G. Stalin i den'gi. - M.: Algoritm, 2012.
12. Atlas Z.V. Ukreplenie denezhnyh sistem SSSR i stran narodnoj demokratii. Inflyaciya v stranah kapitalizma. - M.: Gosfinizdat, 1951.
13. Martirosyan A.B. Stalin posle vojny. 1945-1953 gody. - M.: Veche, 2014.
14. Stalin I.V. EHkonomicheskie problemy socializma v SSSR. - M.: Gospolitizdat, 1952.
15. Lavrentij Beriya. 1953. Stenogramma iyul'skogo plenuma CK KPSS i drugie dokumenty/ Pod red. akad. A. N. YAkovleva; sost. v. Naumov, YU. Sigachev. - M.: MFD, 1999.
16. Financial Times. - 1950. - 12 April.
17. Pravda. - 1950. - 19 dekabrya.
18. RGAEH. F.2324. Op.27. D.234.
19. RGAEH. F.2324. Op.26. D.214.
20. RGAEH. F.2324. Op.26. D.2918.
21. RGAEH. F.2324. Op.27. D.618.
22. RGAEH. F.2324. Op.27. D.613.
23. Katasonov V.YU. Bretton-Vuds: klyuchevoe sobytie novejshej finansovoj istorii. - M.: Izdatel'skij dom «Kislorod», 2014.
24. CHichkin A. Kak rubl' «osvobodili» ot dollara // Stoletie. - 2018. - 14 oktyabrya.
25. Sm.: CHichkin A. Anatomiya kraha SSSR. Kto, kogda i kak razrushil velikuyu derzhavu. - M.: Veche, 2012.
26. Saburov M. Doklad o Direktivah XIX s"ezda partii po pyatomu pyatiletnemu planu razvitiya SSSR na 1951-1955 gody. 8 oktyabrya 1952 g. - M.: Gospolitizdat, 1953. - S.6.
27. Nesbyvsheesya. - M., 2005. - S. 22.
28. Istoriya Kitaya s drevnejshih vremen. T.VIII. - M., 2017. - S.52.
29. Barkovskij N.D. Memuary bankira (1930-1990 gody). - M.: Finansy i statistika, 1998. - S.65/
30. RGAEH. F.2324. Op.27. D.864.
31. RGAEH. F.2324. Op.27. D.1126.
32. RGAEH. F.2324. Op.27. D.1127.
33. Zlobin I. EHkonomicheskoe sotrudnichestvo stran lagerya mira, demokratii i socializma // Finansy SSSR. - 1956. - №2. -S.64-77.
34. RGAEH. F.2324. Op.27. D.1411.
35. RGAEH. F.679. Op.1. D.210.
36. Turicyn I.V. Sovetsko-kitajskie peregovory 1956 goda o netorgovyh platezhah v kontekste revizii idei valyutno-finansovogo bloka socialisticheskogo lagerya // Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2018. - №4.
37. Druzhba naveki: Ocherki istorii sotrudnichestva Sovetskogo Soyuza i Kitajskoj Narodnoj respubliki (1949-1960 gg.). - M.: NII IEHP, 2018. - S.95-129.
38. RGAEH. F.2324. Op.27. D.1575.
39. Vneocherednoj XXI s"ezd Kommunisticheskoj partii Sovetskogo Soyuza. 27 yanvarya - 5 fevralya 1959 goda. Stenograficheskij otchet. - M.: Gospolitizdat, 1959. T.1.
ТУРИЦЫН ИГОРЬ ВИКТОРОВИЧ - доктор исторических наук, профессор, президент НИИ истории, экономики и права. Россия, Москва; почетный профессор Хэбэйского педагогического университета.
TURITSYN, IGOR V. - Doctor of History, Professor, President, History, Economics and Law Research Institute (HELRI). Russia, Moscow; (i.turitsyn@mail.ru).
