CC BY
92
Библиографический список
1. Васильев Л.М. Семантика русского глагола: глаголы речи, звучания и поведения: учебное пособие. Уфа: БГУ, 1981.
2. Плотникова А.М. Когнитивное моделирование семантики глагола (на материале глаголов социальных действий и отношений). Диссертация ... доктора филологических наук. Екатеринбург, 2008.
3. Соловар В.Н., Миляхова Ю.Г. Национально-культурные особенности языковых единиц сферы психоэмоционального состояния и поведения человека (на материале шурышкарского и казымского диалектов хантыйского языка). Вестникугроведения. 2013; 2 (12): 44 - 49.
4. Соловар В.Н. Лексико-семантическая группа глаголов поведения и формируемые ими модели ЭПП в хантыйском языке (на материале казымского диалекта). Вестник угроведения. 2011; 1: 54 - 57.
5. Соловар В. Н. Модели элементарных простых предложений хантыйского языка, формируемые структурной схемой Ns1 «Vf sub. Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2009; 115: 197 - 202.
6. Диалектологический словарь хантыйского языка (шурышкарский и приуральский диалекты). С.И. Вальгамова, Н.Б. Кошкарева, С.В. Онина, А.А. Шиянова. Екатеринбург: Баско, 2011.
7. Лельхова Ф.М. Словарь глаголов хантыйского языка (шурышкарский диалект). Ханты-Мансийск: Новости Югры, 2012.
8. Соловар В.Н. Хантыйско-русский словарь (казымский диалект). Тюмень: ФОРМАТ, 2014.
9. Соловар В.Н. Краткий русско-хантыйский словарь (сургутский диалект). - Ханты-Мансийск: Югорский формат, 2016.
10. Steinitz W. Dialektologisches und Etimologisches Wörterbuch der ostjakischen Sprachen. Akademie Verlag. Т. 1 - 14. Berlin. 1966 - 1991.
11. Бабенко Л.Г. Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы. Москва: АСТ-ПРЕСС, 1999.
References
1. Vasil'ev L.M. Semantika russkogo glagola: glagoly rechi, zvuchaniya ipovedeniya: uchebnoe posobie. Ufa: BGU, 1981.
2. Plotnikova A.M. Kognitivnoe modelirovanie semantikiglagola (na materiale glagolovsocial'nyh dejstvijiotnoshenij). Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Ekaterinburg, 2008.
3. Solovar V.N., Milyahova Yu.G. Nacional'no-kul'turnye osobennosti yazykovyh edinic sfery psiho'emocional'nogo sostoyaniya i povedeniya cheloveka (na materiale shuryshkarskogo i kazymskogo dialektov hantyjskogo yazyka). Vestnik ugrovedeniya. 2013; 2 (12): 44 - 49.
4. Solovar V.N. Leksiko-semanticheskaya gruppa glagolov povedeniya i formiruemye imi modeli 'EPP v hantyjskom yazyke (na materiale kazymskogo dialekta). Vestnik ugrovedeniya. 2011; 1: 54 - 57.
5. Solovar V. N. Modeli 'elementarnyh prostyh predlozhenij hantyjskogo yazyka, formiruemye strukturnoj shemoj Ns1 «Vf sub. Izvestiya RGPU im. A.I. Gercena. 2009; 115: 197 - 202.
6. Dialektologicheskij slovar' hantyjskogo yazyka (shuryshkarskij i priural'skij dialekty). S.I. Val'gamova, N.B. Koshkareva, S.V. Onina, A.A. Shiyanova. Ekaterinburg: Basko, 2011.
7. Lel'hova F.M. Slovar' glagolov hantyjskogo yazyka (shuryshkarskij dialekt). Hanty-Mansijsk: Novosti Yugry, 2012.
8. Solovar V.N. Hantyjsko-russkij slovar' (kazymskij dialekt). Tyumen': FORMAT, 2014.
9. Solovar V.N. Kratkij russko-hantyjskijslovar' (surgutskij dialekt). - Hanty-Mansijsk: Yugorskij format, 2016.
10. Steinitz W. Dialektologisches und Etimologisches Wörterbuch der ostjakischen Sprachen. Akademie Verlag. T. 1 - 14. Berlin. 1966 - 1991.
11. Babenko L.G. Tolkovyj slovar' russkih glagolov: Ideograficheskoe opisanie. Anglijskie 'ekvivalenty. Sinonimy. Antonimy. Moskva: ASTPRESS, 1999.
Статья поступила в редакцию 07.08.18
УДК 82.09
Peredery S.N., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, V.I. Vernadsky Crimean Federal University (Yalta, Russia),
E-mail: [email protected]
UTOPIA, SOCIAL FICTION AND DETECTIVE: THE INTERATTRACTION OF GENRES IN THE LITERATURE OF THE 1920S-30S OF THE 20 CENTURY. The article dwells upon typological similarities of national genre varieties of utopia, anti-utopia, fantasy and detective literary works in the literature of the l920s-30s. The causes and prerequisites for the appearance of social fiction in Russian literature are determined, and theoretical material associated with the development of the detective genre is generalized. The author concludes that the history of the detective in the world literature shows that in the second decade of the 20 century forms its stylistic set of features, genre constants and dominants. In the heart of the story there are the stylistic features of the classical detective story, the traditions of E. Po, William Collins, Sir Arthur Conan Doyle - primarily intellectual process of seeking truth, solving mysteries and psychological motives of crime.
Key words: comparative literature studies, typological similarities, utopia, anti-utopia, detective, social fiction.
С.Н. Передерий, канд. филол. наук, ст. преподаватель, Крымский федеральный университет, г. Ялта,
E-mail: [email protected]
УТОПИЯ, СОЦИАЛЬНАЯ ФАНТАСТИКА, ДЕТЕКТИВ: ПРИТЯЖЕНИЕ ЖАНРОВ В ЛИТЕРАТУРЕ 20-30-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА
В статье исследованы типологические схождения национальных жанровых разновидностей утопии, антиутопии, фантастических произведений и детектива в литературе 20-30-х годов XX века. Определены причины и предпосылки возникновения социальной фантастики в русской литературе, обобщен теоретический материал, связанный с развитием жанра детектива. Автор делает вывод о том, что история развития детектива в мировой литературе свидетельствует: во втором десятилетии ХХ столетия в основном был сформирован его стилевой арсенал, жанровые константы и доминанты. В основе сюжетно-стилевых особенностей классического детектива, развивающего традиции Э. По, У. Коллинза, А. Конан Дойла -прежде всего интелектуальный процесс поиска истины, раскрытие тайн и психологических мотивов преступлений.
Ключевые слова: сравнительное литературоведение, типологические сходства, утопия, антиутопия, детектив, социальная фантастика.
Процесс переосмысления художественного опыта сложнейших, переломных историко-литературных периодов, столь ярко проявившийся в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века, в первые десятилетия нового тысячелетия дополнился углубленным постижением современного многомерного культурного мира. Вспоминаются рассуждения выдающегося литературоведа А. Зверева о меняющихся взглядах на феномены утопии,
антиутопии, мировой литературы в целом, представленные в его фундаментальной статье «Когда пробьёт последний час природы... Антиутопия. ХХ век» (1989). Ученый анализирует время, когда «последний катаклизм» стало сложно толковать как метафору и «очень естественно - как истинное положение вещей уже завтра, если что-то решительно не переменится в мире» [1, с. 32]. Следует подчеркнуть, что апокалиптические настроения
сегодня не только не уменьшились, а приобрели еще более мрачные оттенки. Учитывая обостренное восприятие современного мира, важно не затеряться в «зазеркалье утопической мечты» (В. Чаликова), а также изучать антиутопию не только как литературу «сугубо полемического свойства». Размышления А. Зверева помогают сосредоточить внимание на определяющей, важнейшей черте антиутопических произведений - «миф, из которого вырастает образ «земного рая», в антиутопии ис-пытывается с целью проверить не столько его осуществимость, сколько нравственность его оснований» [1, 32]. Стремление найти пути к счастью, фундаментальные духовные ориентиры было основным в философско-эстетических концепциях и утопических , и фантастических произведений.
Выдающийся русский писатель, автор пророческого антиутопического романа «Мы» Е. Замятин, диагностируя новую, революционную эпоху, сумел довольно ярко, выразительно, точно охарактеризовать исторические моменты рождения фантастической литературы в России. В статье «Генеалогическое дерево Уэллса» (1921-1922), писатель оценивает творчество В. Одоевского, О. Сенковского, отдельные произведения А. Куприна, А. Богданова лишь как литературные явления, определенным образом связанные с природой фантастического. Он был уверен, что жизнь дореволюционной России не могла дать образцы социальной и научной фантастики, и только «Россия послереволюционная, ставшая фантастичнейшей из стран современной Европы (курсив наш - С.П.), несомненно, отразит этот период своей истории в фантастике литературной. И начало этому уже положено: романы А.Н. Толстого «Аэлита» и «Гиперболоид», роман автора настоящей статьи «Мы», романы И. Эренбурга «Хулио Хуренито» и «Трест Д.Е.» [2, с. 328]. Писатель стремился не просто указать на тенденции сближения в русской и мировой литературе фантастики и реальности, а раскрыть логику формирования художественно-философского синтеза. Критические статьи Е. Замятина убедительно свидетельствуют, что мощным источником в процессе создания такого синтеза была величайшая вера писателя в будущее России. Эта вера подкреплялась также убеждением: необычайные возможности новой науки и нового искусства приблизят это светлое будущее. В статье «О литературе, революции и энтропии» (1923) он подчеркивает: закон революции не социальный, а неизмеримо больше - космический, универсальный, подобный закону сохранения энергии, или закону энтропии. Автор утверждает: «реализм «социалистический» или «буржуазный» - нереален: неизмеримо ближе к реальности проектирование на мчащиеся кривые поверхности - то, что одинаково делает новая математика и новое искусство» [3, с. 392].
Следует отметить, что 20 - 30-е годы Хх столетия - особенный период и в развитии мировой компаративистики, а не только в истории национальных литератур или в границах эволюции избранных для исследования литературных жанров. В работе французского литературоведа П. Ван-Тигема «La littérature compare» (1931) впервые был подытожен опыт сравнительного литературоведения, которое в 20-е годы получило общее признание в Европе и Америке. Автор описывает, как, основываясь на историческом опыте национальных литератур, проектировался путь к созданию всемирной истории литературы - «litterature generale». П.Ван-Тигема, И.Тена, Ф.Брюнетьера и других выдающихся представителей сравнительного литературоведения -Г. Познетта (Англия), Г.-С. Зюпфле, М. Коха (Германия), Ж. Текста (Франция) - упоминал еще А. Белецкий в статье «Проблема синтеза в литературоведении» [4, с. 330].
Роман Е. Замятина «Мы» (1920) свидетельствует, прежде всего, о продолжении и развитии гуманистической традиции русской литературы, идей Ф. Достоевского, утверждающего в своем творчестве великое нравственное начало в человеке. Безусловно, роман отразил переплетение фантастики и реальности, характерное для литературы этого периода. Писатель отражает реалии своей эпохи, используя условные формы «далекого будущего», в котором носители «непогрешимых» утопических идей были готовы подчинить «благодетельному игу разума» «неведомые существа, обитающие на иных планетах - быть может, еще в диком состоянии свободы». Антиутопия Замятина выходит далеко за пределы произведения, иллюстрирующего деформированные формы утопических идеалов. Герои романа живут в мире принудительного счастья, переживая время, когда вот-вот «пробьёт последний час природы». Замятин создал «особый тип художественности» (термин А. Зверева [5]), что позволило раскрыть трагические последствия глобального утопического проекта, предполагавшего насилие над человеческой природой.
Главный герой романа - инженер Д-503 вместе с жителями фантастического Единого Государства строит космический корабль «Интеграл» для установления господства над космосом. Проблема нравственного выбора, неразрывно связанная со свободой, любовью - центральные в антиутопии. Осознание героем духовных ценностей, сохранение души, познание любви в мире, переполненном насилием, неизбежно сталкивается в финале романа с предательством и «Великой Операцией», после которой навсегда утрачивается способность ощущать себя полноценной личностью. В романе А. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» (1925-1926) - знаменательное совпадение с этим сюжетным эпизодом из романа Е. Замятина: Гарин - один из «благодетелей человечества», тоже готов ради принудительного счастья обитателей планеты, возвращения «золотого века» подвергнуть их операции на мозге, которая приведет к абсолютному повиновению. Необходимо отметить, что это не единственное существенное совпадение.
Анализируя особенности взаимодействия утопического и антиутопического дискурсов в романной структуре А. Гожик отмечает, что они часто выходят за пределы жанра, определенного автором [6, с.12]. Безусловно, речь идет не только о влиянии законов жанровой эволюции, а и об активной перекличке с идеями переломных исторических периодов. Акцентируя внимание на амбивалентности утопических идей, авторских взлетах и падениях, отраженных в романе-метаутопии В. Винниченко «Солнечная машина» (1928), исследователь утверждает: украинский писатель «пытался сохранить привлекательность утопической мечты и, в то же время, предупредить об опасности процессов, направленных на ее немедленное воплощение» [6, с. 14]. В этом романе адепты утопических идей, как и в романах Е. Замятина, А. Толстого, стремятся навязать свое счастье, свою гармонию и планете, и Вселенной. Солнечная машина - изобретение Рудольфа Штора - главного героя романа, как и в романах А. Толстого, лишь средство для определения нравственной позиции, духовных ценностей в мире, где функционируют разнообразные утопические проекты, переполнившие планету. Усилия Президента Объединенного Банка Мертенса, который борется за звание Короля-Президента, чтобы возглавить «единую республику», принцессы Эльзы в романе В. Винниченко поразительно схожи с мечтами и страстями Роллинга, Гарина и «живой богини» Зои Монроз в романе А. Толстого. Теория Вечного Порядка Ганса Штора - одного из героев Винниченко, «Законы Золотого века», которые пытаются создать для будущего человечества мадам Ламоль и Гарин - герои А. Толстого, напоминают о печально известных законах Единого Государства из знаменитой антиутопии Е. Замятина, подчеркивают «вечное» стремление «благодетелей» узаконить свое правление на земле.
В романе А. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» детективная сюжетная линия дополнила антиимпериалистическую и антифашистскую направленность произведения. Не случайно на страницах романа возникают рашмышления о зигфридах -воинах, унаследовавших воинственный дух от Зигфрида - героя древнегерманского народного эпоса. Примечательно, что детективная линия в романе В. Винниченко «Солнечная машина» тоже связана с эпической темой и необычной игрой с читателем. Принцесса Эльза - наследница короны Зигфрида, и потому именно с ней она связывает свои утопические мечты. Включение элементов детектива - динамичного литературного жанра, ставшего одним из популярнейших в ХХ веке, в романную структуру отчасти было своеобразным откликом на социально-политический призыв, а именно: создать приключенческую антифашистскую литературу. Появляются новые, заангажированные формы «советского» детектива с ярко выраженной идеологической доминантой. Яркие примеры - приключенческий цикл М. Ша-гинян «Месс-менд, или Янки в Петрограде» (1924-1925), роман Вс. Иванова, В. Шкловского «Иприт». Становление детектива в советской литературе происходило в границах отдельных авторских исканий, поскольку до анализируемого периода не было сформировано жанровой традиции. Дальнейшие этапы жанровой эволюции были исторически детерминированы, а точнее деформированы печально известным методом «социалистического реализма», официально утвержденным на Первом всесоюзном съезде советских писателей в 1934 году [7].
Следует акцентировать внимание и на особом восприятии мира в детективном жанре. Первый критик детективного жанра, знаменитый английский автор детективов, философ и журналист Г.К. Честертон в эссе «В защиту детективной литературы» (1902) подчеркивал, что с того времени как человеческая греховная
природа бунтует против универсальности цивилизации, именно детективные жанры способствуют осмыслению того факта, что «цивилизация сама является наиболее сенсационным из расколов, наиболее романтичным из восстаний» [8, с. 6-7], а «нравственность представляет собой самый тайный и смелый из заговоров» [8, с. 7].
История развития детектива в мировой литературе свидетельствует: во втором десятилетии ХХ столетия в основном был сформирован его стилевой арсенал, жанровые констан-
Библиографический список
ты и доминанты. В основе сюжетно-стилевых особенностей классического детектива, развивающего традиции Э. По, У. Коллинза, А. Конан Дойла - прежде всего интелектуальный процесс поиска истины, раскрытие тайн и психологических мотивов преступлений. В детективе, безусловно, всегда привлекает напряженное, динамическое повествование, драматическая тональность текста. Но сближает его с другими жанрами прежде всего обращение к эмоциональной, моральной сфере личности читателя.
1. Замятин E. О литературе, революции и энтропии. Избранные произведения. Mосква, 1990.
2. Eрина И.А. Эпоха возрождения в персоналиях, их роль в развитии образования. За качественное образованиеб материалы III Всероссийского форума (с международным участием). - Саратов, 2018.
3. Замятин E. Генеалогическое дерево Уэллса. Избранные произведения. Mосква, 1990.
4. Белецкий А. Проблема синтеза в литературоведении. Избранные труды по теории литературы. Mосква, 1964.
5. Зверев А. «Когда пробьёт последний час природы...» Антиутопия. XX век. Вопросы литературы. 1989; 1: 26 - 69.
6. Гожик О. Проза В. Винниченка 20-х рок'в XX стол'1ття: утопiчний та антиутопчний дискурси. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. КиТв, 2001.
7. Толстой А. О литературе и искусстве: Очерки, статьи, выступления, беседы, заметки, записные книжки, письма. Сост. ЮЖ Оклянский, Н.В. Лихова. Mосква, 1984.
8. Честертон Г.К. В защиту детективной литературы. Детективы века. Составитель Г. Анджапаридзе. Mосква, 1999: 5 - 7.
References
1. Zamyatin E. O literature, revolyucii i 'entropii. Izbrannye proizvedeniya. Moskva, 1990.
2. Erina I.A. 'Epoha vozrozhdeniya v personaliyah, ih rol' v razvitii obrazovaniya. Za kachestvennoe obrazovanie6 materialy III Vserossijskogo foruma (s mezhdunarodnym uchastiem). - Saratov, 2018.
3. Zamyatin E. Genealogicheskoe derevo U'ellsa. Izbrannye proizvedeniya. Moskva, 1990.
4. Beleckij A. Problema sinteza v literaturovedenii. Izbrannye trudypo teoriiliteratury. Moskva, 1964.
5. Zverev A. «Kogda prob'et poslednij chas prirody...» Antiutopiya. HH vek. Voprosy literatury. 1989; 1: 26 - 69.
6. Gozhik O. Proza V. Vinnichenka 20-h rokivHH stolittya: utopichnij ta antiutopichnijdiskursi. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Kiïv, 2001.
7. Tolstoj A. O literature iiskusstve: Ocherki, stat'i, vystupleniya, besedy, zametki, zapisnye knizhki, pis'ma. Sost. Yu.M. Oklyanskij, N.V. Lihova. Moskva, 1984.
8. Chesterton G.K. V zaschitu detektivnoj literatury. Detektivy veka. Sostavitel' G. Andzhaparidze. Moskva, 1999: 5 - 7.
Статья поступила в редакцию 05.09.18
УДК 82
Ramazanova M.Sh., senior lecturer, Department of Foreign Languages and Latin, Dagestan State Medical University
(Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
Salamova Z.M., senior lecturer, Department of Foreign Languages and Latin, Dagestan State Medical University (Makhachkala,
Russia), E-mail: [email protected]
GRAMMATICAL CATEGORIES OF A NOUN IN THE LATIN AND RUSSIAN LANGUAGES. The article is dedicated to analyzing grammatical categories of a noun in the Latin and Russian languages. Medical terms rarely consist of a single word. Most often you have to deal with terms consisting of two, three or more words. The main word in the term is definitely a noun. It is imperative in the Latin language be able to correctly allocate the basis of the noun that is essential not only for education, case forms, but also for building new words derived by suffixation. The article is intended for first-year students of medical universities, who must understand, consciously and competently how to apply medical terms.
Key words: noun, grammatical categories, gender, number, case, term, declension.
М.Ш. Рамазанова, доц. каф. иностранных и латинского языков, Дагестанский государственный медицинский
университет, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
З.М. Саламова, доц. каф. иностранных и латинского языков, Дагестанский государственный медицинский
университет, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
ГРАММАТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ ИМЕНИ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОГО В ЛАТИНСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ
Статья посвящена анализу грамматических категорий имени существительного в латинском и русском языках. Медицинские термины редко состоят из одного слова. Чаще всего приходится иметь дело с терминами, состоящими из двух, трех и более слов. Главным словом в термине является существительное. Любой термин начинается со слова существительного в именительном падеже (единственного или множественного числа). Крайне важно в латинском языке уметь правильно выделить основу существительного, что необходимо не только для образования падежных форм, но и для построения новых, производных слов путем суффиксации (вен-очк-а, вен-озн-ый) или сложения основ (вен-о-сечение, внутри-вен-н-ый). Статья предназначена для студентов медицинских вузов, медицинских работников, которые должны понимать, сознательно и грамотно применять медицинские термины.
Ключевые слова: существительное, грамматические категории, род, число, падеж, термин, склонение.
Современная медицинская терминология - одна из самых обширных и сложных терминосистем, насчитывающая несколько сотен тысяч терминов. На латинском языке составлены перечни лекарственных средств, на нем выписываются рецепты и оформляются фармацевтические термины.
Имена существительные имеют в латинском языке грамматические категории рода (genus), числа (numerus) и падежа (casus). В латинском языке существует:
1. Три рода: masculrnum (m) - мужской род, feminrnum (f) -женский род, neutrum (n) - средний род.
