CC BY
30
УДК 8П.512.37'366.55+8П.ШЛ'366.55 ББК Ш164.3-03+ШШ.12(2Рос.Калм)
Е.В. Голубева1, Г.Ц. Пюрбеев2
1Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова 2Институт языкознания Российской академии наук, г. Москва
УСТОЙЧИВЫЕ СРАВНЕНИЯ В РЕЧИ КАЛМЫКОВ*
*Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 16-04-00312
Статья посвящена анализу образов, формирующих устойчивые сравнения в калмыцком языке. Анализируются образцы разговорного употребления устойчивых сравнений, сопоставляются эквивалентные и безэквивалентные языковые единицы, выделяются некоторые таксономические группы по образу-эталону. Делается вывод об универсальных и национально-специфичных свойствах устойчивых сравнений.
Ключевые слова: калмыцкий язык, русский язык, устойчивые сравнения, разговорная речь, образ-эталон.
E. V. Golubeva1, G. Ts. Puyrbeev2
Kalmyk State University 2Institute of Linguistics of Russian Academy of Sciences
IDIOMS INTHE SPEECH OF KALMYKS
The article is devoted to the analysis of images forming idioms in the Kalmyk language. The authors give a detailed analysis ofpatterns of colloquial use of some idioms, compare unique language units, and form a taxonomic group according to a pattern- standard. The authors came to the conclusion about universal and specific national features of idioms.
Key words: the Kalmyk language, the Russian language, idioms, colloquial speech, pattern- standard.
Устойчивые сравнения являются богатым источником информации, анализ которой дает возможность выявить национально-культурную специфику компаративов [17, c. 115-122] и позволяет проследить процесс их эталонизации в языке, закрепление набора характерных признаков за объектом сравнения. Нельзя отрицать, что между образами-эталонами, формирующими устойчивое сравнение, прослеживаются ассоциативные связи, например: русск. сильный как бык; глупая как курица; хитрый как лиса; калм. Лу мет хаанд барс мет тушмл. - У хана, подобного дракону, и сановник подобен барсу [15, с. 125]; лу (дракон) - мудрый человек, правитель; барс (тигр, барс) - смелый, верный человек (подданный); Шар гурвлг кевтэ ширвкэд одв. -Прошмыгнул как желтая ящерица [15, с. 339]; гYрвлг (желтая ящерица) - о быстром, юрком, шустром человеке.
Ассоциативный потенциал устойчивых сравнений обладает национально маркированными характеристиками, закрепленными в языке и имеющими значение для носителей определенного языка и культуры.
В настоящей статье рассматривается содержание устойчивых сравнений в калмыцком языке, используются данные русского языка, зафиксированные в словарях, в разговорной речи и в художественных произведениях. Анализируются образы-эталоны, участвующие в формировании и функционировании устойчивых сравнений. В качестве иллюстративного материала используются лексикографические источники калмыцкого и русского языков, приводятся наблюдения за живой разговорной речью
калмыков и русских, а также примеры из художественной литературы и исследований по фразеологии. За основу взята известная модель устойчивых сравнений как воспроизводимых конструкций: «субъект сравнения + основание сравнения + сравнительный союз + эталон сравнения».
По мнению В.Н. Телия, устойчивые сравнения - это система образов-эталонов. «Эталонизированные представления» в устойчивых сравнениях «как бы задают» образцы определённых качеств - здоровья, красоты, глупости и т.д. [18, с. 241-242].
Основными признаками устойчивого сравнения являются лексическое единство, целостность формы и воспроизводимость в соответствующих ситуациях общения и в определенном контексте. Лексической функцией сравнения является усиление эмоционально-оценочных характеристик, которые актуализируются говорящим.
Эталон сравнения можно определить как образ, репрезентирующий свойства, выраженные основанием сравнения: глупая как курица, спать как сурок, вертеться как юла [13, с. 27].
В калмыцком и русском языках эталонами сравнений выступают различные образы. Это: зоонимы (русск. петь как соловей; щеки как у хомяка; черный как ворон; калм. Арслн. барс мет кучтэ, алг буру мет mMha - Силен как лев и барс, но смирен как пестрый теленок [15, с. 365].), фитонимы (русск. стройная как березка; стройный как кипарис; тупой как дуб; калм. Сур кевтэ сунаhад, суха кевтэ улаhад - Растянувшись, как сыромятный ремень, раскрасневшись как таволжник [15, с. 339].), выдуманные существа (русск. красивый как ангел; играет как бог; умный как дьявол; калм. Кумн дунд тенгр мет, тенгр дунд хурмст мет. - Среди людей словно тенгрий (небожитель), среди тенгриев словно Хурмуста (верховный небожитель) [15, с. 337].), предметы обихода (русск. худая как доска; белый как мел; легкий как перышко; калм. Эврэ ээжин келн элсн тонhргин ир, куунэ ээжин келн куцц тонhргин ир. -Слово матери родной подобно острию тупого ножа, слово чужой матери (мачехи) подобно лезвию бритвы [15, с. 118]), деятельность людей (русск. стоять словно аршин проглотил; калм. Дегтр умшхла, живрэрн ниссн мет. - Когда читаешь книгу, словно летишь на крыльях [15, с. 337]), этнонимы (русск. аккуратный как немец / англичанин; галантный (изящный) как француз; попрошайничать как цыганка; работать как негр; жадный как еврей; кудрявый как цыган; черный как негр [8]; калм. орс залу эдл - как русский мужик).
В составе устойчивых сравнений калмыцкого языка высока численность конструкций с эталоном-зоонимом.
Шар гурвлг кевтэ ширвкэд одв. - Прошмыгнул как желтая ящерица [15, с. 339]. Сумд уга лам сургт уга бух мет. - Лама вне храма, словно бык вне стада [15, с. 184]. УЯhас алдрсн ноха мет. - Как сорвавшаяся с цепи собака (букв. с привязи) [15, с. 336]. Аратла эдл мектэ, кермнлэ эдл hавшун. - Хитра как лиса, ловка как белка [15, с. 338]. Моhа кевтэ ^тьхлзад, меклэ кевтэ мелкэд. - Извиваться как змея, ползать как лягушка (~ пресмыкаться перед сильным) [15, с. 339]. Бурнтгта темэнлэ эдл. Послушный, словно верблюд с кольцом в носу. СYрэ-халан геечксн бээдл. Номhр^ одсн бээдл. Эн эмт гYвдэд, эмтнд эрк шил YЗYлэд бээдгэн невчк татхм болвза, бааща. Эвлэд эдлэд бээхлэ, эмтн бурнтгта темэнлэ эдл болдг. - Басцга Б. [3, с. 24]. Зелд уята унhн мет. Кроткий, как ягненок. НомЬн, нулго. Боващн, ю келщэхмт? Эврэннь Yрнэсн hазалхн угавидн. Эврэн бийстн тиньгр йовтн, бийэн саглтн. Арслц манад бээхлэрн, зелд уята унЫла эдл бээх. - Бадмин А. [3, с. 43]. Итлгэс шуурулсн гекс мет. Бежать, как заяц от орла. Бежать сломя голову. Yra гYYхэрн зулад, хурдлад hарх. Удл уга эднтн итлгэс шYYPYлсн гекс мет, герэн темцэд, суулэн хавчад зулхнь лавта. - Эрн^энэ К. [3, с. 47].
Худгт унсн хулла эдл. Как упавший в колодец кулан. Ик аюлла хар^н мет. Бамба, Баату, Довдн hурвн медснэс цааран Батнасна Боврг хээмнь худгт унсн хулла эдл болх. - Доржин Б. [3, с. 120].
На наш взгляд, использование образов животных в качестве эталонов сравнения в калмыцких примерах связано прежде всего с образом жизни кочевого народа в прошлом, с особой близостью калмыков к природе, ежедневными наблюдениями за поведением животных в степи, анализом их повадок.
В русском языке в качестве эталонов для сравнения выступает совсем другой «набор» животных: глупая как курица, спать как сурок, неуклюжий как медведь, косолапый как медведь, большой как медведь, сильный как медведь, топать как медведь; сильный как буйвол; жирный как кабан, боров, свинья, бегемот; зоркий как ястреб, орел, сокол, филин, сова; наброситься как коршун, петух, тигрица [12; 14].
В калмыцком языке есть устойчивые сравнения, включающие образы-эталоны, связанные с кочевым бытом калмыков, условиями хозяйствования и скотоводством [6, с. 190-191; 7]: Ясн дотрк чимгн мет, я^г дотрк идэн мет. - Как костный мозг, как ядро ореха [15, с. 336]; Сем^н мет сегркэ уулн. - Перистые облака, словно тонкий прозрачный слой жира на брюшине [15, с. 336]; векн дотрк беер мет, ендгн дотрк уург мет. - Словно почки в жиру (в сале), словно желток в яйце [15, с. 337]; вндгнэ уург мет, еекн тунтг мет. - Словно желток в яйце, словно комок жира в запеченном тесте [15, с. 337].
Если в качестве основы сравнения выступает основной признак образа-эталона, сравнение утрачивает определенные характеристики и становится необразным, основанным исключительно на логике, например: русск. белый как снег; черный как смоль; синий как небо; сладкий как мед и др.; калм. эк эдл эцкр (родной как мама); ноха эдл hалзу (злой / бешеный как собака); калм. ундасчах укр эдл уух - пить (алкоголь) как корова, страдающая от жажды и др.
Содержание подобных сравнений не вызывает трудностей при их интерпретации и понимании, так как представляет собой совокупность прямых признаков составных элементов. Таким образом, можно говорить об эксплицитном и имплицитном содержании устойчивых сравнений.
Надо отметить, что примеры калмыцкого языка отличаются более высокой «иносказательностью» в сопоставлении с русским, вероятно, это связано с особыми традициями устного народного творчества, в котором многие малые жанры направлены на испытание остроумия собеседника, его эрудиции и сообразительности (например, калмыцкая сказка «Семьдесят две небылицы»; «КемэлЪн»; триады, загадки). Единицы калмыцкого языка, в которых используются устойчивые сравнения (пословицы и поговорки, фразеологизмы, речевые образцы), также не характеризуются эксплицитностью, а имплицит-ность их содержания дано понять только человеку, который хорошо владеет калмыцким языком, способен различить коннотативные нюансы.
Особое внимание необходимо обратить на русскую речь носителей калмыцкого языка, так как билингвизм «наслаивает» определенные национально-специфичные пласты на речевые образцы калмыков. Приведем примеры некоторых сравнений: как будто «наран-цааран» ездить легко - как будто туда-сюда ездить легко; «дала мвцгтэ» как будто - как будто много денег (вести себя); «амнь сул» мужик он - досл. свободный рот мужик он (о пьющем / болтливом человеке); «сул hарта» он - досл. он свободные руки (о человеке, который может что-то украсть, своровать); положительная коннотация закреплена в другом варианте употребления данного выражения: «сул hарта» - (о нежадном человеке, который делится тем, что имеет, много дает; в руках у него не задерживается); «эс медсн бээдлтэ» пошла - пошла, сделав вид, будто
ничего не поняла; «дала медсн бээдл hарhад» сидит - сидит с таким видом, как будто много знает; «салькн тавгта кYн эдл» пошла - досл. пошла как человек с ветром в пятках (о человеке, который придумывает себе дела и постоянно куда-то ходит/ездит); «эвртэ залу / баа^а эдл» идет - ирон. идет как хороший мужик / баба.
Такие компаративные единицы говорят о существовании в языковой среде некоего субстрата (смеси) калмыцкого и русского языков, или разговорного «балдырского» от балдрлад келх (балдр - метис). Таким видом пиджина пользуются и пожилые калмыки, хорошо владеющие разговорной формой калмыцкого языка, и пожилые русские, живущие с рождения вместе с калмыками в сельской местности; и молодые люди, владеющие калмыцким языком плохо, но старающиеся использовать его в разговорной речи.
Калмыки на протяжении более четырехсот лет проживают в соседстве с русским народом, поэтому в разговорной речи калмыков существует некоторые устойчивые сравнения с использованием образа-эталона «орс» - русский, приведем пример:
Орс баавhа эдл - как русская баба. Термин баавhа {груб., неодобр. женщина, тетка, баба) восходит к древним шаманским верованиям калмыков и первоначально имел значение «медведь» [подр. см. 2, с. 204-211]. Выражение используется как репрезентация стереотипного представления калмычек о русских женщинах, которые отличаются любовью к приготовлению вкусных национальных блюд (борща, пирогов, блинов) для мужа, которого они встречают ласковыми словами, произносимыми нежным воркующим голосом. В то время как национальная калмыцкая кухня отличается простотой, высокой питательностью и не требует изобретательности в приготовлении. Подобное поведение русских женщин в сознании калмыков приобрело негативную оценку, так как калмыцким женщинам несвойственно публичное проявление чувств и эмоций, открытая демонстрация нежности, ласки в речи и в поведении. По мнению калмыков, такая «ласковость» может иногда вовсе не свидетельствовать об искренности чувств, а напротив, быть прикрытием коварства и лицемерия.
Следует отметить, что данное выражение отличается гендерной двойственностью. В речи женщин прослеживается негативная коннотация. В речи же калмыков-мужчин данная коннотация может отсутствовать, так как калмыки воспринимают инонациональное поведение русских женщин как желательное в отношении себя, интересное и отсутствующее у калмычек.
Орс залу эдл - как русский мужик. Выражение используется в разговорной речи современных носителей калмыцкого языка для положительной оценки хозяйственного, мастеровитого, умелого мужчины, который заботится о доме, делает все для благополучия семьи и обустройства быта.
В калмыцком и русском языках часто используются различные другие этнонимы в качестве эталонов для сравнения. В русском языке к устойчивым сравнениям с использованием названий национальностей в качестве эталонов сравнения относятся аккуратный как немец/ англичанин, галантный (изящный) как француз, попрошайничать как цыганка, работать как негр, жадный как еврей [13, с. 31].
В составе калмыцкого народа имеется деление на субэтносы - родоплеменные группы, наиболее крупными из которых являются торгоуты (иначе торгуты), дербеты (иначе дервюды), хошеуты, хойты, олёты (иначе элеты) и бузавы; в исторический период известны этнонимы «цорос (чорос)» и «зюнгар» (иначе джунгары). Название одного из субэтносов калмыцкого народа - дербетов (дербенов), впервые упоминается еще в древней монгольской хронике «Сокровенное сказание монголов» (1240 г.) Родоплеменная группа бузавов появилась значительно позднее - в XVIII веке, она формировалась из донских калмыков, несших постоянную службу в казачьих войсках [19, с. 85].
В калмыцком языке при сравнении используются этнонимы торhуд, дврвуд, бузав, в которых закреплены стереотипные представления калмыцкого народа. Приведем примеры: хитрый как дeрвYд/бузав (дврвд/бузав мет мекч); нечистоплотный как дeрвYД (умкэ дврвд мет); как кривоногий дeрвYД (мэтхр квлтэ дврвд мет); низкорослый как дeрвYД (дврвд мет маштг); жадный как дeрвYД (дврвд мет хатуч); высокомерный как тор!1уд (бив гисн торhд мет); гордый/горделивый как тор!1уд (деегур саната торhд мет); болтливый как торhуд (дала угтэ торhд мет); белолицый, светлый как «недопечённый» торЬуд (туукэ шар торhд мет); злой (агрессивный, взрывной) как торhуд (торhд мет азд); лицемерный как бузав (бузав эдл хойр чирэтэ); оборотистый как бузав (бузав мет арhта); как бузавка с широкими бедрами (ик хошнгта бузав баавhа эдл); льстивый как бузав (бузав мет гульдр).
Как можно заметить из приведенных калмыцких примеров, в данных устойчивых сравнениях актуализируются в основном негативные качества характера человека, его внешние, коммуникативные, личностные особенности. Понятно, что дeрвYд/ торЬуд/бузав сам о себе так не скажет, подобные сравнения возникают в речи представителей различных этногрупп. Наряду с фактической утратой калмыцкого языка, который практически перестал функционировать в официальном дискурсе и утрачивает свои позиции в бытовом, социокультурном, научном употреблении, проблема деления единого малочисленного калмыцкого народа на этнические группы является важной чертой современной языковой, общественно-политической ситуации в республике и порой препятствует эффективному взаимодействию и общению внутри одной языковой общности.
Выражения, содержащие названия субэтносов, помимо хорошо владеющих всеми формами языка носителей, используют в своей речи калмыки, понимающие калмыцкий язык в его устной форме, но не знающие его грамматическую систему, не способные на создание письменных текстов. Данный факт, вероятно, косвенно указывает на специфическое развитие калмыцкого языка, который, вопреки пессимистическим прогнозам, живет и принимает определенные диахронические формы.
Роль устойчивых сравнений в эталонизации и закреплении за языковыми единицами определенных признаков обусловлена «программой» наивного языкового сознания на сохранение и передачу коллективного опыта последующим поколениям пользователей языка.
Устойчивые сравнения калмыцкого языка отличаются живым процессом появления их в речи носителей на фоне статичного существования калмыцкого языка, который причисляется к исчезающим мировым языкам. Количество устойчивых сравнений и единиц в каждой отдельно взятой лексической группе невелико по сравнению с русским материалом, и это объясняется несколькими причинами: разным объемом лексики в данных языках вообще, а также разной языковой ситуацией - калмыцкий язык находится на грани исчезновения, русский язык эффективно развивается и пополняется за счет разных источников.
В таких условиях можно говорить о разных диахронических слоях в устойчивых сравнениях калмыцкого языка. Можно выделить архаичные сравнения, зафиксированные в лексикографических источниках, в художественных произведениях, они отличаются статичностью и неизменностью. Есть переходный пласт лексических единиц, которые используются в современном калмыцком литературном языке и функционируют на страницах газет и журналов, в произведениях современных писателей и поэтов. И в то же время создается особый пласт устойчивых сравнений и другой лексики, сильно отличающийся от литературной формы калмыцкого языка и развивающийся на
фоне его пассивного функционирования. Эта разговорная форма калмыцкого языка, порой переходящая границы просторечной лексики, существует и даже увеличивает количество единиц, несмотря на сложившуюся языковую ситуацию. Может быть, это и не положительный процесс, но он говорит о внутренней жизни языка, о том, что он изменяется и что современное сознание калмыцкого народа приобретает определенные формы и фиксируется в языковых единицах. Те или иные ассоциации в сознании молодых калмыков возникают на основании коллективного творчества народа, элементы которого передаются из поколения в поколение, в том числе и через устойчивые сравнения, поэтому выявление и фиксация их универсальных и специфичных характеристик является одной из актуальных исследовательских задач.
Список литературы
1. Анохина Ю.М. Способы выражения сравнений в языках с разной грамматической структурой (на материале русского и французского языков): автореф. дис... канд. филол. наук. Барнаул, 2008. -17 с.
2. Бакаева Э.П. Проблема прародины этнических предков калмыков (по материалам добуддийских верований) // Вестник Прикаспия: археология, история, этнология. Элиста: Изд-во КалмГУ, 2008. - С. 204-211.
3. Бардаев Э.Ч. и др. Фразеологический словарь калмыцкого языка / Под ред. Г.Ц. Пюрбеева. Элиста: Калм. книжн. изд-во, 1990, 142 с.
4. Берлизон С.Б. Компаративные фразеологические единицы - средство выражения экспрессии и эмоциональной оценки // Проблемы семасиологии и лингвостилистики. Рязань, 1973. Вып. 1. Ч.1. - С. 63-72.
5. Вебер А. Национальная картина мира в зеркале ассоциативного словаря // Вестник Герценовского университета. СПб., 2009. № 4. - С. 53-56.
6. Голубева Е.В. Устойчивые сравнения в калмыцком языке // Материалы II Международной научной конференции, посвященной 75-летию Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН «Гуманитарная наука Юга России: международное и региональное взаимодействие» (г. Элиста, 14-15 сентября 2016 г., С. 190-191). Элиста: КИГИ РАН, 2016. - 288 с.
7. Голубева Е.В. Устойчивые сравнения как способ когниции // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2016. № 12. Ч. 2.
8. Горбачевич К. С. Словарь сравнений и сравнительных оборотов в русском языке: Около 1300 словарных статей. М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель»: ЗАО НПП «Ермак», 2004. 285 с.
9. Гуламова З.Ю. К вопросу о характере мотивации устойчивых сравнений русского языка // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2. Языкознание. 2012. № 2 (16). - С. 186-188.
10. Девятова Н.М. О системе сравнения и сравнительных конструкциях: присоединительное сравнение в русском языке // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия «Филологическое образование». 2012. № 2 (9). - С. 15-22.
11. Долгова А.О. Образы и эталоны в устойчивых сравнениях, характеризующие предметы, ситуации, явления природы (на материале русского, английского и немецкого языков) // Личность - слово - социум: материалы 8-й Междунар. науч.-практич. конф., Минск, 28-29 апреля 2008 г.: в 2 ч. Минск, 2008. Ч.1. - С. 94-97.
12. Лебедева Л.А. Устойчивые сравнения русского языка: Тематический словарь. Краснодар, 1998. - 272 с.
13. Малькова В.В. Устойчивые сравнения как средство выявления ассоциативного потенциала русских и немецких слов. Дисс. ... канд. филол. наук. М., 2014. 172 с.
14. Мокиенко В.М. Словарь сравнений русского языка. СПб.: Норинт, 2003. - 608 с.
15. Пословицы, поговорки и загадки калмыков России и ойратов Китая. Составление, перевод Б.Х. Тодаевой. Элиста: ЗАОр «НПП «Джангар», 2007. - 839 с.
16. Пюрбеев Г.Ц. К вопросу об устойчивых сочетаниях слов и фразеологизмах // Система и уровни языка. М., 1969. - С. 212-220.
17. Пюрбеев Г.Ц. Анализ компаративных конструкций в калмыцком фольклоре // Вестник КалмГУ. № 4(32). Элиста: Изд-во КалмГУ, 2016. - С. 115-122.
18. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингво-культурологический аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 288 с.
19. Эрдниев УЭ. Калмыки: историко-этнографические очерки. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1985.
