CC BY
62
Условия применения категории
«нравственность», как одного из критериев ничтожности антисоциальных сделок
Желонкин С. С. *
This article is devoted to the conditions of application of the category «morality» in the definition of invalid transactions that violate the rule of law and morality. Application category «morality» in the article looks at the use of scientific works of Soviet and Russian civilian, as well as taking into account the forensic practice of arbitration.
С введением в действие с 1 января 1995 г. части первой Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) в науке гражданского права и судебной практике возник ряд вопросов, связанных с применением ст. 169 ГК РФ, в которой установлено правило о последствиях одного из видов недействительных сделок — так называемой «антисоциальной сделки», то есть сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности.
Данный термин был впервые введен в научный оборот еще в 1965 г. профессором О.А. Красавчиковым. Долгое время термин «антисоциальная сделка» не использовался ни законодателем, ни большинством ученых — цивилистов, хотя многократно встречался в литературе. Однако в последнее время он прочно вошел в терминологический аппарат как теории гражданского права, так и правоприменительной практики.
Основания недействительности сделки, предусмотренные в ст. 169 ГК РФ, вызывают множество споров, поскольку для квалификации сделки по этой статье следует руководствоваться оценочными понятиями, содержание которых в законодательстве не раскрывается. Эта особенность отмечена и в Определении Конституционного суда РФ от 8 июня 2004 г. № 226-О. В соответствии с этим документом понятия «основы правопорядка» и «нравственность», как и всякие оценочные понятия, наполняются содержанием в зависимости от того, как их трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика1.
Между тем следует признать, что высказанное Конституционным судом РФ мнение по поводу того, что собой представляют «основы правопорядка и нравс-
твенности», не вносит определенности в рассматриваемый вопрос. Очевидно, сказав о понятии, что оно «наполняется содержанием в зависимости от того, как его трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика», значит нарушить принцип правовой определенности.
Таким образом, попытка Конституционного суда РФ установить содержание указанных понятий не увенчалась успехом, и вопрос остался открытым. Сказанное вовсе не означает принципиальную невозможность определения основ правопорядка и нравственности в рамках действующего правового регулирования.
В данной статье речь пойдет об условии применения категории «нравственности» как одном из критериев недействительности антисоциальной сделки.
Вопрос о нравственности в гражданском праве является столь же проблематичным с научной точки зрения, сколь и плохо решаемым в правоприменении. Если внимательно взглянуть на суть проблемы, то, по мнению А.А. Малиновского, можно заметить, что нравственность, именно как юридическое понятие, не нравится буквально всем: прежде всего законодателю, который сталкивается с определенными трудностями при возведении нравственности в закон и до последнего стремится избежать ее упоминания в нормативном акте2.
Что касается основ нравственности, то определения этого понятия в отечественном законодательстве не содержится. Нравственность есть элемент общественного сознания. Соответствующие основы вырабатываются социальной практикой в рамках определенного исторического периода и усваиваются каждым человеком в ходе его социализации3.
Адъюнкт кафедры гражданского права Санкт-Петербургского университета МВД России.
N
Ol
О) О О CJ
О
о о
Q.
со s
H
о
0
1
о я с о
m ф
VO >5
о *
о ф
У
s
s
0
1
о *
о
s
ф
ч
я *
< s
I H
о ф
со
N
Ol
Z
0) о о сч
о о о
Q. С[ CQ
s
I-
о
0
1
о я с о т ф VO >s о
о
ш у
S
2
0
1
о *
о
2 ф d
я *
<
ü S I
н
о ф
со
Поэтому, устанавливая содержание основ нравственности, следует руководствоваться пониманием этих основ в контексте конкретного общества, учитывая, что под нравственностью понимают совокупность принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и обществу.
Однако в юридической литературе нравственность определяется как известная совокупность исторически складывающихся и развивающихся взглядов, принципов, убеждений и основанных на них норм поведения, регулирующих отношения людей друг к другу, обществу, государству, семье, коллективу, окружающим4.
Проанализируем это определение более детально. Прежде всего, правильно указывается на то, что нравственность — «это известная совокупность взглядов и принципов и основанных на них норм поведения». Именно общеизвестность нравственных норм делает их, во-первых, общепризнанными, а во-вторых, придает им качества и свойства регулятора социального поведения. Действительно, если в современном обществе на вопрос, что законно, а что нет, могут ответить только юристы, специализирующие в данной отрасли права, то вопрос о нравственности или безнравственности какого-либо поступка практически без труда может быть решен любым социализированным членом общества.
В то же время, еще И.А. Покровским была подмечена проблема относительной определенности нравственных норм, когда неясно, кто конкретно (управомо-ченный субъект, социальная группа, законодатель или судья) решает вопрос о нравственности того, или иного поведе-
ния
5
Думается, что больших сложностей здесь нет. Универсальный характер нравственности как раз и заключается в ее общепризнанности. Поэтому и законодатель, и судья, а также истец с ответчиком имеют приблизительно одинаковые представления о добре и зле, поскольку часть их индивидуального нравственного сознания предопределена общественным сознанием.
В рассматриваемом определении указывается на то, что нравственность — это «исторически складывающаяся и развивающаяся (можно также добавить и изменяющаяся) совокупность взглядов и принципов». Действительно, эволюция общественного развития налагает свой от-
печаток на все социальные нормы, включая нравственность. Поведение, ранее считавшееся безнравственным (например, рождение ребенка вне брака), в настоящее время рассматривается как социально приемлемое. И наоборот, поступки, когда-то соответствовавшие нравственным представлениям, со временем перестают быть таковыми. Вспомним, что, например, в Древнем Риме наличие любовницы у женатого мужчины не считалось безнравственным. В римском праве даже существовал институт конкубината («законной любовницы»).
К. Цвайгерт и Х. Кетц правильно утверждают, что вместе с изменением общественного мнения в области морали меняется и правовая политика. Так, например, в Англии вплоть до XIX в. удовлетворялись иски по спорам, предмет которых с позиций сегодняшнего дня выглядит аморальным. Еще в 1771 г. в деле March v. Pigot вполне этичным считался спор, участники которого делали ставки на продолжительность жизни своих отцов. Это означает, что спор выигрывает тот, чей отец проживет дольше. Лишь с принятием Закона об азартных играх в 1845 г. сделки по такого рода спорам стали считаться недействительными6.
Определенные изменения произошли и в воззрениях судов на содержание мужьями своих любовниц. Недействительными подобные формы содержания будут считаться только в том случае, если их цель — установление, поддержание или оплата аморальных отношений. И наоборот, они признаются действительными, если в их основе заложены высокоморальные мотивы: обеспечить любимую женщину пожизненным содержанием, выразив, таким образом, благодарность за постоянную поддержку и заботу7.
Проблемы нравственности всегда интересовали цивилистическую науку. Г.Ф. Шер-шеневич, в частности, писал, что нравственность представляет собой не требование человека к самому себе, а требование общества к человеку8.
Именно общество, по убеждению Г.Ф. Шершеневича, должно определять, как один человек должен относиться к другому человеку, какое поведение в обществе является хорошим, а какое дурным. Известный французский философ-материалист Гольбах не случайно, обращаясь к сильным мира сего, писал: «Государи! ... Старайтесь о нравственном вос-
питании граждан»
В послереволюционной литературе вопрос о необходимости рассматривать нарушение морали как основание недействительности договора вызывало определенные споры, которые с принятием нового Гражданского Кодекса РФ только возобновились. Р.О. Халфина отрицала какую бы то ни было связь между нарушением морали и признанием по этому основанию сделки недействительной10. Н.В. Рабинович также указывала на нежелательность такого основания недействительности сделки как нарушение нравственности 11.
Активными сторонниками признания недействительными сделок, противоречащих морали выступали Д.М. Генкин и И.Б. Новицкий12.
В гражданско-правовой литературе вполне серьезно обсуждается возможность использования в качестве современных нравственных норм религиозных догматов.
Так, по мнению А.М. Эрделевского получившим широкое распространение источником этических норм являются религиозные догматы. Содержащиеся в них основные предписания о нравственных принципах, как представляется, сходны для всех религий. Однако для рассмотрения этих предписаний в качестве основ нравственности в том или ином государстве и обществе необходимо, чтобы сама идея Бога (Создателя, Творца) не была чуждой такому государству и обществу13.
По мнению Ю. Егорова, под нравственностью как критерием ничтожности должно пониматься не любое осуждаемое обществом поведение, а наиболее серьезные аморальные деяния, противоречащие принятым в обществе представлениям о справедливости, добре и зле. Иначе этот критерий превратится в средство злоупотребления правом, т.е. при незначительных безнравственных поступках (нарушение правил приличия, недостойное поведение и т.п.) позволит одной стороне использовать свои правомочия во вред охраняемым законом интересам другой стороны. Деяние должно противоречить именно общепринятым представлениям общества о нравственности, а не морали отдельных социальных групп: студентов, служащих, осужденных и т.д. К безнравственным следует отнести соглашения о создании притонов, сделки по купле-продаже порнографических изданий и др.14
Требования нравственности, в отличие от права, не закреплены в системе пи-
саных норм. Представления о названных нравственных категориях отдельных слоев населения могут существенно различаться. Кроме того, оценка тех или иных явлений меняется с изменением общественного сознания, а также при переменах в политической или экономической жизни страны. Поэтому включение в законодательство в качестве самостоятельного основания антисоциальной сделки противоречия основам нравственности оценивается неоднозначно.
Учитывая, что мораль — качественно иной социальный регулятор, вряд ли сделка может считаться недействительной, если она не соответствует требованиям морали, но при этом не нарушает предписаний закона. Что касается основных моральных устоев, сформировавшихся в течение веков, то они нашли свое отражение в законодательстве и в настоящее время; нарушение этих требований можно рассматривать как нарушение основ правопорядка15.
Нравственность, безусловно, является трудной для понимания правовой категорией с общетеоретической точки зрения. Как известно, право — это всего лишь минимум нравственности, а не его максимум16.
Таким образом, право уже «минимально» нравственно само по себе. Следовательно, дополнительное указание на нравственность как на предел осуществления права означает требование в перечисленных законом случаях более строго соотносить свое поведение с общественными представлениями о добре и зле, о социально допустимом и упречном. В таких случаях нравственность представляет собой еще одно правовое ограничение свободы индивида, еще один предел, устанавливающий границу осуществления субъективного права 17.
На наш взгляд, право и нравственность не только не исключают друг друга, а предполагают и дополняют друг друга.
Более того, необходимо обратить внимание на следующее обстоятельство: в ст. 11 Основ законодательства о культуре закреплено положение, согласно которому каждый человек имеет право на свободный выбор нравственных, этических и других ценностей, на защиту государством своей культурной самобытности.
В любом государстве мораль (нравственность) не является единой и однородной, она дифференцируется в соответствии с классовым, национальным, ре-
N
OI
О) О О CJ
о о о
Q.
со
S
н о
0
1
о я с о
т ф
VO >5
о *
о ф
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я *
<
*
S I
н
о ф
со
N
Ol
Z
0) о о см
о о о
Q.
со
S
н о
0
1
о я с о т ф VO >s
о *
о ф
у
S
2
0
1
о *
о
2 ф d
я <
S I
н
о ф
со
лигиозным, профессиональным и иным делением общества.
В связи с этим возникает вопрос: если каждый человек или определенная группа имеют право на свободный выбор нравственных ценностей, что же тогда следует понимать под нравственностью по ст. 169 ГК РФ? Очевидно, что в этой статье речь идет об общественной нравственности или основах нравственности, а не о нравственности отдельного человека или группы лиц.
Так, О.Н. Садиков полагал, что нравственные и моральные устои, которым не должна противоречить гражданско-правовая сделка, включают в себя сложившиеся в обществе представления о добре и зле, справедливом и должном. Требования нравственности, в отличие от права, не закреплены в системе писаных норм. Они получают свое выражение в общепризнанных представлениях о должном поведении, сложившихся в результате длительного общественного развития, в том числе общих принципах права и деятельности высших судебных инстанций.
Вместе с тем, возведение в закон требования быть нравственным в каждом случае осуществления права неоправданно расширит пределы правового воздействия на субъектов общественных отношений. В итоге нравственность совпадет с правом и ее источником станут не господствующие в обществе представления о добре и зле, а соответствующие воззрения законодателя. Нравственные запреты станут юридическими. Различия между правом и нравственностью постепенно исчезнут, а вместе с этим общество, по сути дела, лишится одного из наиболее эффективных нормативных неправовых регуляторов 18.
В науке гражданского права и правоприменительной практике разгорелась жаркая дискуссия относительно того, достаточно ли для признания сделки ничтожной ее совершение только с целью, противоречащей основам нравственности, либо ст. 169 ГК РФ считает ничтожной сделку, противоречащую одновременно и основам правопорядка и основам нравственности?
На наш взгляд, данный спор возник вследствие несовершенства законодательной техники используемой в рассматриваемой статье. Дело в том, что наименование данной статьи не соответствует ее содержанию. Согласно названию статьи недействительна сделка, совершенная
«с целью, противной основам правопорядка и нравственности», однако согласно ее содержанию для ничтожности сделки достаточно, чтобы она противоречила «основам правопорядка или нравственности».
Несмотря на то, что более логичным было бы признать необходимым для признания сделки недействительной наличие противоречия основам и правопорядка и нравственности, и внести соответствующие изменения в содержание рассматриваемой статьи, приоритет все же следует отдавать именно содержанию статьи, так как согласно общему правилу: «при наличии противоречия между заголовком статьи закона и диспозицией, следует руководствоваться содержанием нормы права, т.е. диспозицией».
Таким образом, можно предположить, что ст. 169 ГК РФ содержит два самостоятельных основания для признания сделки недействительной с одинаковыми конфискационными последствиями для виновных участников сделки. Данное предположение подтверждается и мнением ряда ученых-цивилистов, которые так же полагают, что в ст. 169 ГК РФ речь идет о двух различных категориях ничтожных
сделок
19
При таком положении дел, анализ норм действующего гражданского законодательства позволяет прийти к выводу, что сделки совершенные с целью противной основам только нравственности влекут конфискационные последствия в виде взыскания всего полученного по сделке в доход государства, в то время как последствием сделок, не соответствующих требованиям закона (ст. 168 ГК РФ), является всего лишь двусторонняя реституция.
Анализ судебно-арбитражной практики, показывает, что суды также считают достаточным для признания сделки недействительной по ст. 169 ГК РФ ее несоответствие либо основам правопорядка, либо основам нравственности.
В этой связи небезынтересными представляются следующие материалы судебно-арбитражной практики.
1. Открытое акционерное общество «Акционерный коммерческий Московский муниципальный банк — Банк Москвы» (далее — Банк Москвы) обратилось в арбитражный суд с иском к Закрытому акционерному обществу «Торговый Дом «Семенов и сыновья» и Закрытому акционерному обществу «Торговый дом «Но-
воарбатское» о признании недействительным договора купли-продажи недвижимого имущества заключенного между ответчиками, и применении последствий недействительности сделки — возвратить ЗАО «ТД «Семенов и сыновья» нежилые помещения.
Основанием послужило то, что спорная сделка совершена с нарушением принципов осуществления гражданских прав, установленных статьей 10 ГК РФ, а также с нарушением порядка, установленного статьей 81 Федерального закона «Об акционерных обществах» для сделок с заинтересованностью, имея в виду, что заинтересованное в совершении сделки лицо — А. Т. Каржаув, являющийся владельцем 34 % голосующих акций ЗАО «ТД «Семенов и сыновья» и одновременно владеющий 51 % акций ЗАО «Торговый дом «Новоарбатское» и являющийся генеральным директором последнего, принимал участие в решении вопроса об отчуждении и соответственно приобретении спорного имущества в связи с чем спорная сделка является ничтожной.
Суд пришел к выводу, что Фактическое нарушение органами управления ЗАО «Торговый Дом «Семенов и сыновья» и ЗАО «Торговый дом «Новоарбатское» основ правопорядка в результате совершения спорной сделки указывает на явную общественную опасность совершенных ими действий, что не дает оснований относить спорную сделку к категории оспоримых. Поэтому в данном деле следует применять положения абзаца 1 ст. 169 ГК РФ по аналогии (ст. 6 ГК РФ) и считать спорную сделку ничтожной20.
2. В Постановлении от 15 декабря 2004. № КГ-А41/11541-04 Федеральный арбитражный суд Московского округа21 указал, что для применения ст. 169 ГК РФ необходимо наличие следующих признаков: сделка нарушает требования правовых норм, обеспечивающих основы правопорядка, то есть направленных на охрану и защиту основ конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина, обороноспособности, безопасности и экономической системы государства либо противоречит основам общественной нравственности, то есть грубо нарушает сложившиеся в обществе представления о добре и зле, хорошем и плохом, пороке и добродетели и т.п.; наличие умысла у обеих или одной из сторон сделки.
3. Государственная налоговая служба обратилась в арбитражный суд с иском к
акционерному обществу и товариществу с ограниченной ответственностью о признании недействительности договоров, заключенных между обществом и товариществом. Основанием послужило то, что произведенные ответчиками во исполнение договоров расчеты были направлены на создание ситуации с отсутствием денежных средств на расчетном счете общества, в то время как его продукция реали-зовывалась и оплачивалась покупателями. Это привело к значительной задолженности общества перед бюджетом в части уплаты налогов. Суд пришел к выводу, что данные сделки нарушали основы правопорядка и ничтожны в силу ст. 169 ГК РФ22.
Однако не нужно забывать, что в ст. 169 ГК РФ речь идет именно об основах, неких фундаментальных началах социума, а разве можно считать какое бы то ни было деяние противоречащим не просто нравственности, а ее основам, если законодатель даже не счел нужным выразить ему порицание?
В сложившейся ситуации нами предлагается следующий вариант решения возникшего противоречия:
— представляется недопустимым объявление сделки недействительной и применение установленных ст. 169 ГК РФ конфискационных последствий исходя исключительно из несоответствия сделки представлениям о справедливости, добре и зле (нравственности). Данный критерий должен рассматриваться наряду с нарушением основ правопорядка, как обстоятельство усиливающее опасность сделки, дающее основание применить к сторонам более жесткие последствия, нежели обычная реституция. Поэтому, диспозицию ст. 169 ГК РФ необходимо привести в соответствие с названием (заголовком) рассматриваемой статьи, путем замены разделительного союза «или» на союз «и».
Более того, Пленум Высшего арбитражного суда РФ (далее — ВАС РФ) в принятом Постановлении от 10.04.2008. № 22 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского Кодекса Российской Федерации» указал, что «при определении сферы применения статьи 169 ГК РФ судам необходимо исходить из того, что в качестве сделок, совершенных с указанной целью, могут быть квалифицированы сделки, которые не просто не соответствуют требованиям закона или иным правовым актам (ст. 168 Кодекса),
N
О!
О) О О
сч
о о о о.
со
I-О
0
1
о я с о т ф ю
О *
О ф
У
2
0
1
о *
о
2
ф
■а
я <
I I-
О ф
со
2 Ф d
я *
< s
I I-
о
Ф CQ
а нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои»23.
Из приведенного положения видно, что Пленум ВАС РФ рекомендовал судам исходить из того, что одной лишь противоправной или безнравственной цели участников сделки недостаточно для применения ст. 169 ГК РФ, — необходимо доказать, что сама сделка объективно противоречит закону. Косвенным подтверждением правоты предлагаемого решения может служить и тот факт, что в указанном выше Постановлении правоприменителем сознательно используется тот же термин, что и в названии ст. 169 ГК РФ, —
«сделки, совершенные с целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности».
Таким образом, в качестве реформирования и совершенствования гражданского законодательства, а также в рамках решения возникшего противоречия предлагается изложить пункт 1 статьи 169 ГК РФ в следующей редакции: «Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, ничтожна».
Такое понимание ст. 169 ГК РФ позволит рассмотреть ее как норму, связанную с другими нормами Гражданского кодекса о недействительных сделках, ограниченную пределами действия окружающих ее норм.
N
Ol
Z
О)
о о см
о о о
Q.
со
S
н о
0
1
о я с о т ф VO >5
о *
о ф
У S
2
0
1
о *
о
Литература и примечания
1. Определение Конституционного суда РФ от 8 июня 2004. № 226-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы открытого акционерного общества «Уфимский нефтеперерабатывающий завод» на нарушение конституционных прав и свобод статьей 169 Гражданского кодекса Российской Федерации и абзацем третьим пункта 11 статьи 7 Закона Российской Федерации «О налоговых органах Российской Федерации».
2. Малиновский А.А. Нравственность в гражданском праве // Нотариус. 2007. №5.
3. Ванеев А. Порядку противный — значит фиктивный // эж-ЮРИСТ. 2007. № 31.
4. Матузов Н.И. Право в системе социальных норм. Курс лекций / под ред. В.К. Бабаева. Нижний Новгород, 1993. С. 190.
5. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 251—262.
6. Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: в 2-х т. М., 1998. Т 2. С. 79-88.
7. Там же С.110.
8. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып. 1. М., 1990. С. 170-196.
9. Марченко М.Н. Теория государства права. М., 1996. С. 276.
10. Халфина Р.О. Значение и сущность договора в советском социалистическом гражданском праве. М. 1952. С.181.
11. Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Л.1960. С.41.
12. Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью противной закону //Ученые записки ВИЮН. Вып.У М. 1947; Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М.1954. С.47.
13. Эрделевский А.М. Об антисоциальных сделках и их последствиях // Хозяйство и право. 2007. № 3.
14. Егоров Ю. Недействительность противозаконных по содержанию сделок // Законность. 2004. №6.
15. Свит Ю.П. Проблемы правовой квалификации антисоциальных сделок // Цивилист. 2007. №4.
16. Соловьев В.С. Право и нравственность. М., 2001. С. 33-35.
17. Малиновский А.А. Указ. ранее.
18. Там же.
19. Гражданское право: учебник для вузов. / под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало и В.А. Плетнева; автор главы — Г.И. Стрельникова. М.: Издательство «Норма», 2001. Ч.1. С. 236-237; Гражданское право: учебник: в 3-х т. / под ред. А.П. Сергеева; автор главы - А.П. Сергеев. М.: ТК «Велби», 2008. Т. 1 С. 488; Тузов Д.О. Недопущение реституции и конфискация при недействительности сделок: теоретический очерк. М.: Статут, 2008. С. 30-32.
20. Постановление ФАС МО от 19.03.2003. № КГ-А40/1282-03 // СПС «Консультант плюс».
21. Постановление ФАС МО от 15 декабря 2004. № КГ-А41/11541-04 // СПС «Консультант плюс».
22. Постановление Президиума ВАС РФ № 73/99 от 21.09.99 // Вестник ВАС РФ. 1999. № 12. С. 49-50.
23. Вестник Высшего арбитражного суда РФ. 2008. № 5.
