CC BY
123
делают ответственные работники НАСА, которые взрывают ракету в том случае, если она отклоняется от заданной траектории» (7, с. 139).
В синергетики зародилась идея конструирования желаемого будущего на фоне представлений о том, что для сложных нелинейно развивающихся
систем, какими являются общество, природа и человек, путь в будущее многовариантен, поэтому субъект деятельности сам может выбирать приемлемый для него вариант, что означает многократное повышение ответственности человека за свои решения и выбираемые им пути эволюции.
Примечания
1. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века / И. Валлерстайн. -М.: Логос, 2003.
2. Князева Е. Н. О конструировании желаемого будущего [Электронный ресурс] /Е. Н. Князева. - Режим доступа: <http://spkurdyumov.narod.ru/knyaz55.htm>
3. Лекторский В. А. Кант, радикальный конструктивизм и конструктивный реализм в эпистемологии / В. А. Лекторский // Вопросы философии. - 2005. - № 8.
4. Морен Э. Образование в будущем: семь неотложных проблем / Э. Морен // Синер-гетическая парадигма. Синергетика образования. - М.: Прогресс-Традиция, 2007.
5. Пригожин И. Креативность в науках и гуманитарном знании / И. Пригожин // Си-нергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. - М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 584 с.
6. Хакен Г. Самоорганизующееся общество / Г. Хакен // Будущее России в зеркале синергетики. - М.: КомКнига, 2006.
7. Цит. по: Князева Е. Н. Эпистемологический конструктивизм / Е. Н. Князева. - М.
8. Цит. по: Князева Е. Н. Коэволюция: человек как соучастник коэволюционных процессов / Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов // Устойчивое развитие. Наука и Практика. - 2002. - № 1.
Г. В. Горнова
УРБАНИЗМ И АНТИУРБАНИЗМ В ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ КОНЦА XVIII - СЕРЕДИНЫ XX ВЕКА
В данной статье рассматривается урбанизм и антиурбанизм в западной философии конца XVIII - середины XX века. Анализируются противоречия городской жизни западного индустриального города и влияние города на воспроизводство социальных отношений и формирование человека нового типа. Ключевые слова: теория и история культуры, урбанизм и антиурбанизм, город, городской образ жизни, индустриальное общество, свобода.
This article discusses urbanism and antiurbanism in Western philosophy end of XVIII -the middle of XX century. Analyze the contradictions of urban life of Western industrial city and the impact of the city on the reproduction of social relations and the formation of a new human"type. Keywords: theory and history of culture, urbanism and antiurbanism, city, urban lifestyle, industrial society, freedom.
В эпоху Просвещения при переходе ла на формирование нового субъекта от феодальных отношений к буржуаз- социально-политических отношений — ным отношениям идеология урбанизма третье сословие. О. Л. Лейбович ука-выступила способом рационализации зывает, что истоки урбанизма и антиценностных предпочтений социальных урбанизма надо искать в философии групп и отдельных индивидов, повлия- этого периода, в котором оптимисти-
ческому взгляду на город Ш. Монтескье и И. Г. Гердера противостоит тотальное отрицание ценностей городской цивилизации Ж. Ж. Руссо (5, с. 361).
Ш. Монтескье в «Персидских письмах» называет город матерью изобретательности и отмечает стремление людей жить в городах. И. Г. Гердер идеализирует исторические реалии городской жизни. Он описывает средневековые европейские города как «военные лагеря культуры, горнила трудолюбия», «бастионы, отразившие натиск варваров» и сделавшие возможным дальнейший прогресс. В городах, по его мнению, складывались новые жизненные формы социальности, появившиеся в результате конкуренции и соревновательности, благодаря чему развивалось трудовое усердие горожан. Ж. Ж. Руссо в трактате «Об общественном договоре», критикуя цивилизацию, не может обойти вопрос о роли и месте городов в ее истории. В своей критике он выделяет три основных направления. Во-первых, Ж. Ж. Руссо указывает на недопустимость смешения таких понятий, как «гражданин» и «горожанин» (он не находит между ними генетической связи), на ошибочное отождествление города и гражданской общины, так как, с его точки зрения, город составляют дома, а гражданскую общину - граждане. Во-вторых, он указывает на негативную роль города по отношению к деревне. Ж. Ж. Руссо восклицает: «Помните, что стены городов возводятся из обломков деревень!». Разорение деревни городом наносит ущерб самой человеческой природе, так как в деревне человек существует в более естественной среде обитания, он удален от разрушительного действия промышленности, науки и искусства и, следовательно, - чище и добродетельнее, нежели городской житель. В-третьих, Ж. Ж. Руссо отмечает следую-
щую линейную зависимость: «Чем богаче город, тем беднее страна». Нагляднее всего эта зависимость проявляется в функционировании столичных городов, в которые промышленность и торговля стягивают все деньги деревень и провинции (4).
В период формирования индустриального общества, одной из основных черт которого является интенсивная урбанизация, в социально-гуманитарном знании урбанистическая проблематика проявляется боле отчетливо, нежели в предшествующие периоды, с явным преобладанием антиурбанистических тенденций. Это объясняется тем, что в индустриальном городе обостряются противоречия городской жизни. Стремительно растет численность городского населения, преобладают выходцы из сел, которые плохо адаптированы к жизни в новых социальных, экономических и политических условиях. Прежняя структура социальных отношений не может быстро приспособиться к изменившимся условиям. Ф. Теннис, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель в своей философской рефлексии обращаются к проблемам, вызванным изменением общественных отношений.
Ф. Теннис в своем труде «Общность и общество» выделяет две формы социума - общность и общество. Это идеальные типы, антиномичные по своим основным характеристикам. Естественным, органичным отношениям, связывающим людей в общности, противостоят рационализированные, формализованные отношения общества. «Общинных» людей отличает сердечность, дружелюбие, гостеприимность, солидарность, стабильность эмоциональных связей. Они имеют общие ценности, основанные на общих, глубинных обстоятельствах жизни: родство, совместное проживание или обще отношение к земле. Общнос-тный тип жизни наглядно представлен
в деревенской общине. Для «общественных» людей, живущих в городах, характерен индивидуализм, аналитичность, рассудочность, следование своим волевым решениям. Они живут в условиях конкуренции и экономического расчета, они чужие друг другу, не связаны родством, и их социальные отношения регулируются многочисленными актами обмена. Они представляют собой совокупность разобщенных личностей, и эта разобщенность зачастую приводит к враждебности. Ф. Теннис указывает на то, что в городе, несмотря на тесноту и близость сосуществования людей, совместное проживание становится все более независимым от совместной сущности. Ф. Теннис утверждает, что эти социальные формы и порождаемые ими связи и отношения между людьми имеют как свои достоинства, так и недостатки и что общностные отношения не являются предпочтительными, однако его работа не свободна от ценностных суждений и с общностью связаны более позитивные характеристики. Возможно, это вызвано тем, что в современном мире общность представляет собой «уходящую натуру» и размышления о ней окрашены оттенками ностальгии.
Э. Дюркгейм в работе «О разделении общественного труда», анализируя общественные отношения, возникающие в процессе социального развития, указывает на ряд особенностей, которые связаны не только со спецификой общественного производства, но и со спецификой существования человека в деревенской общине и в городе. В норме общественное разделение труда приводит к формированию органической социальной солидарности, но если эта норма нарушена, то при аномическом разделении труда возможны противоположные результаты - различного рода девиации, маргинальные виды деятельности,
которые особенно наглядно представлены в пространстве города. В качестве типичного примера проявления аномии Э. Дюркгейм приводит обострение антагонизма между трудом и капиталом в индустриальном обществе как следствие аномического сбоя при разделении труда. Городская индустриальная цивилизация, крупная промышленность, расширившийся рынок изменяют отношения между собственниками капитала и рабочими. Развитие техники и технологии привело к тому, что условия хозяйствования изменились стремительно, а изменения в организации труда не произошло. В связи с этим потребности крупных городов растут, их удовлетворение приводит ко все большей интенсификации труда и к физическому и нервному истощению рабочих. Рабочий отдаляется и от своей семьи, от которой он отнят на время рабочего дня, и от своих работодателей.
Г. Зиммель указывает на противоречие между индивидуальностью субъекта и его поглощением общественно-техническим механизмом. Большие города оказываются местом предельного обострения противоречий. Основой индивидуальности самого большого города выступает повышенная нервность жизни, обусловленная быстрой и непрерывной сменой внешних и внутренних впечатлений. В качестве основных особенностей стиля жизни крупного города Г. Зиммель называет рассудочность и интеллектуальный характер душевной жизни. Именно этим большой город разительно контрастирует с маленькими городами и деревнями, в которых душевность преобладает над интеллектуальностью. Денежное хозяйство, центрами которого стали крупные города благодаря сосредоточению в них обменных процессов, тесно связано с рассудочностью. Деньги влияют на уклад больших городов
таким образом, что вызывают к жизни математическую точность практической жизни, переводят качественные ценности в количественные, нивелируют индивидуальные различия вещей, «обесцвечивают вещи их денежным эквивалентом». В больших городах, «продажность» вещей в которых выше, чем в небольших поселениях, происходит процесс обесценивания всего объективного мира, что, по мысли Г. Зиммеля, приводит к неизбежному обесцениванию собственной личности и к обезличенному восприятию других людей.
Но все эти негативные воздействия перекрываются влиянием на человека духовной сущности большого города. Город предоставляет человеку такую личную свободу, что Г. Зиммель не может привести никаких аналогий из других сфер жизни. Большой город является средоточием индивидуальной и социальной свободы. Общины, небольшие поселения, маленькие города античности и средневековья устанавливали для личности достаточно жесткие внешние и внутренние пределы. Г. Зиммель считает, что современный человек в них просто задохнулся бы, даже сейчас житель большого города, переселившийся в малый город, чувствует стесненность, вызванную, главным образом, более жестким социальным контролем. Независимость индивида возможна только при определенной социальной дистанции, которую как раз и создает обособленность и отчужденность отношений между людьми в большом городе. Духовная отдаленность выступает обратной стороной свободы: чувство одиночества обостряется посреди городской сутолоки.
Г. Зиммель отмечает новую роль, которую стали играть большие города в истории духовного развития человечества начиная с XVIII века. Либеральные идеалы французских просветите-
лей, требования свободы и равенства в социальных, политических и экономических отношениях акцентировали внимание на общечеловеческих ценностях, на сходстве, заложенном в самой природе человека. В XIX веке уже «условно равные» индивиды под влиянием немецкого романтизма и экономического разделения труда пожелали отличаться друг от друга и стали придавать большое значение качественным отличиям и своеобразию личности. А большие города стали ареной, на которой и происходило столкновение данных противоречий. По Г. Зиммелю, функцией большого города следует считать предоставление равных прав развитию этих противоположных течений. И независимо от наших симпатий или антипатий, от урбанистической или антиурбанистической нашей теоретической направленности, подчеркивает Г. Зиммель, мы не можем обладать правами судей по отношению к большим городам, так как это выходит из сферы нашей компетенции. Это право принадлежит истории, а наша задача - не обвинять или оправдывать, а пытаться понять (2).
О. Шпенглер структуру современной западной цивилизации изображал как соотношение трех или четырех мировых городов, которые «всосали в себя все содержание истории» (6, с. 164), и провинции, в которую они превратили весь совокупный культурный ландшафт. В мировом городе сосредоточен ход всемирной истории и вся мировая экономика. Поскольку провинцией становятся и села, и малые города, и большие города, то стираются противоречия между городом и селом, большим и малым городом, блекнут противоположности между свободными гражданами и рабами, греками и варварами, дворянством и буржуазией, правоверными и неверными, антиномичным становится про-
тиворечие между жителями мировых столиц и провинциалами. О. Шпенглер указывает, что все великие культуры мира - культуры городские, но этот факт до сих пор не нашел своего осмысления в теоретическом дискурсе. Он подчеркивает, что человек -это «градопострояющее животное», город - прафеномен человеческого существования, город становится подлинным критерием всемирной истории, а «всемирная история - это история городского человека» (6, с. 92).
Город порождает человека городского. Обитателя большого города О. Шпенглер определяет как нового кочевника, цивилизованный человек -это интеллектуальный кочевник, безродный и духовно свободный. Он уже не может жить без города, любой большой город может стать для него родиной, каждая ближняя деревня -чужбиной. Он скорее умрет на мостовой, чем вернется в село. Он утомлен городом и цивилизацией и в своей пресыщенности часто хочет отринуть цивилизацию и вернуться к природе: к морю, к горам. Но он не может этого сделать. Куда бы он ни направился, он несет свой город с собой.
Ф. Теннис, Г. Зиммель, Э. Дюркгейм предугадали ряд социальных процессов и явлений, которые в полной мере проявились значительно позже, их теоретические выводы повлияли, в частности, на формирование Чикагской социологической школы. Социологи Чикагской школы наблюдали эти явления в окружающей их действительности и теоретические положения предшественников смогли подвергнуть эмпирической верификации. Они занимались социальными проблемами, являющимися последствиями процессов урбанизации и индустриализации: проблемами социальной адаптации и маргинализации, исследованиями безработицы, нищеты и преступности.
Р. Парк подчеркивает, что именно
в городе человек создал философию и науку, что город является самой успешной попыткой человека преобразовать мир, в городе вместе с более широким разделением труда человек получил новую свободу, город является пространством, способствующим обретению индивидуальности. И вместе с тем город является тем местом, в котором человек вследствие своей индивидуализированности становится проблемой как для самого себя, так и для общества. Рассматривая город как социальную лабораторию, Р. Парк делает философско-антропологиче-ские обобщения относительно природы человека: человек сотворил город сообразно своей человеческой природе, именно в городской среде может быть постигнута сущность человека. Вместе с тем, сотворив город, человек преобразил и свою природу. Р. Парк считал, что в городе любое качество человеческой природы усиливается, становится ярче, и тем самым город выставляет напоказ человеческую натуру (3).
Л. Вирт в самом начале своей программной статьи «Урбанизм как образ жизни» выдвигает следующий тезис: «Степень, в какой современный мир можно назвать "городским", нельзя полно и точно измерить процентной долей населения, живущего в городах», поскольку город распространяет свое влияние далеко за своими пределами, и его нельзя рассматривать как сущность, строго ограниченную в пространстве
При описании черт городского образа жизни Л. Виртом можно обратить внимание на следующую интересную особенность - большая часть его оценочных суждений относительно свойств и качеств городской жизни -негативна, то есть, давая определения урбанизму и описывая качественную специфику городской жизни, он, по сути, выражает антиурбанистические
взгляды. Л. Вирт отмечает, что высокая плотность городского населения порождает широкий диапазон индивидуальных различий. Большое количество непохожих друг на друга индивидов не могут вступать друг с другом в контакт как полные, а не частичные личности, что неизбежно вызывает сегментацию человеческих отношений и приводит к формированию так называемого «шизоидного» характера городской личности. Самый большой удельный вес в общении горожанина занимают вторичные контакты, городские социальные связи отличаются анонимностью, поверхностностью, утилитарностью и мимолетностью. Скрытность, равнодушие и безразличие, присущие взаимоотношениям горожан, - это защитный механизм, который помогает индивиду избежать излишних притязаний со стороны других. Это, в частности, порождает состояние аномии, которое отмечал Э. Дюркгейм.
Л. Вирт указывает на характерную городскую антиномию. С одной стороны, городская среда порождает высокую конкурентность, в которой всячески подчеркивается уникальность, эффективность, изобретательность отдельного индивида вплоть до эксцентричности. С другой стороны, город оказывает на людей мощное нивелирующее влияние, что можно объяснить экономическим базисом города и рядом других причин. Личные отношения, отмечает Л. Вирт, вытесняются денежными связями, которые предполагают продажность услуг и вещей. Нивелирование запускает процесс деперсонализации. К таким же выводам относительно специфики городской жизни чуть позже придет философия экзистенциализма.
Л. Вирт указывает на неспособность городского населения к собственному воспроизводству. Для западной урбанизации характерно падение рождаемости. Город оказывает
негативное влияние на традиционный тип семьи, ориентированной на рождение и воспитание детей и на сохранение дома как центра семейного притяжения. Он приходит к выводу, что, по большому счету, города не производят, а потребляют людей, и что, по сравнению с сельским сообществом, в городском социуме личностная дезорганизация, душевное расстройство, суицид, делинквентность, преступность, коррупция и беспорядок будут иметь значительно большие масштабы (1). Таким образом, ясно видно, что, описывая город как особую форму человеческой ассоциации, определяя урбанизм как особый образ жизни, Л. Вирт является приверженцем явной антиурбанистической установки.
Л. Мамфорд в книге «Культура городов» определяет город как точку максимальной концентрации власти и культуры общества, объясняет его возникновение социальными потребностями человека: города строятся для интенсификации социальной жизни и достижения максимума разнообразия. Главная функция города - это передача культурного наследия. В хорошо функционирующем городе инкульту-рация и социализация происходят благодаря интенсивным социальным взаимодействиям в благоприятной социальной среде города посредством средового образования (environmental education) и повседневного научения. В книге «Город в истории» Л. Мам-форд замечает, что город, потерявший свои функции, разрушается и в результате цивилизационной катастрофы имеет все шансы превратиться в Не-крополис. А самая главная функция города - та, что он выступает главным агентом изменения человека, органом наиполнейшего выражения личности. Хороший город - это город, который «делает» горожанина, самое главное достижение городского опыта - это не новый тип города, а новый тип челове-
ка. Таким образом, мы можем отметить противоположность взглядов Л. Вирта и Л. Мамфорда на весьма важные теоретические положения: Л. Вирт писал о неспособности городского населения к собственному воспроизводству (правда, имея в виду количественный аспект), а Л. Мамфорд главную задачу города видит даже не в воспроизводстве, а в производстве нового типа человека (качественный аспект).
Таким образом, мы можем отметить следующее: отчетливый урбанистический (антиурбанистический) дис-
курс появился в социальных науках в период формирования индустриального общества, так как одной из его основных черт является интенсивная урбанизация, при которой обострившиеся противоречия городской жизни требуют своего теоретического осмысления. При этом город вначале выступает фоном протекания социальных процессов и только впоследствии переосмысливается в качестве одного из основных факторов, влияющих на воспроизводство социальных отношений и формирование нового типа человека.
Примечания
1. См.: Вирт Л. Урбанизм как образ жизни / Л. Вирт // Избранные работы по социологии. - М., 2005. - С. 93-118.
2. См.: Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь / Г. Зиммель // Логос. - 2002. -№ 3-4. - С. 23-35.
3. См.: Парк Р. Город как социальная лаборатория / Р. Парк // Социологическое обозрение. - 2002. - Т. 2. - № 3. - С. 2-11.
4. См.: Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты / Ж.-Ж. Руссо - М, 1998.
- С. 303-375.
5. См.: Современная западная социология: словарь. - М., 1990.
6. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории / О. Шпенглер.
- М., 1993. - Т. 1.
И. Н. Морозова
Ж. МАРИТЕН ОБ ОБРАЗОВАНИИ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ В СИСТЕМЕ ВЗГЛЯДОВ ТЕОЛОГА И ФИЛОСОФА
Анализируются проблемы, связанные с деструктивными процессами в культурообра-зовании, в частности дегуманизацией, ценностным кризисом культуры. В качестве предмета исследования рассмотрены работы теолога и философа Ж. Маритена (в том числе и не переводившиеся ранее на русский язык), в которых содержание теологической концепции образования приобретает самостоятельное философско-культурологическое значение и статус. В статье также используются работы протестантских теологов, светских исследователей, определяющих опыт христианской пайдейи в контексте аксиологических ресурсов культуры. Ключевые слова: теория и история культуры, дегуманизация, куль-турообразование, христианская пайдейа, теология культуры, персонализм, свобода, интегральный гуманизм.
The article discusses the problems connected with the destructive processes in cultural formation (dehumanization, axiological crises of culture). It regards the works by J. Maritain (not translated into Russian) whose theological conception of education has the special, philosophical and culturological status and meaning. The article also uses the writings by protestant theologians, secular researchers where the experience of Christian paideia is defined in the context of axiological resources of culture. Keywords: theory and history of culture, de-humanitarianization, the cultural forming, Christian paideia, theology of culture, personalism, freedom, the integral humanism.
