CC BY
96
УДК 745
О. В. Крутеева
аспирант (24.00.01), АНО ВО «Гуманитарный университет» E-mail: [email protected]
УРАЛЬСКИЙ СУВЕНИР: ПРОБЛЕМА АУТЕНТИЧНОСТИ
Поднимается проблема аутентичности современных уральских сувениров, представленных изделиями народных художественных промыслов. При этом аутентичность представляется не столько в традиционном понимании, сколько в качестве социального конструкта, который способен изменяться в зависимости от места и времени. Утверждается, что современный мир, вытеснив художественные промыслы из поля повседневности, сделав их невостребованными и уязвимыми, в то же время трансформирует изделия народного творчества и в предмет декоративно-прикладного искусства, и в дизайнерскую вещь, и в сувенир. А обращение к традиции как к источнику обновления рождает новые культурные формы, способные стать аутентичными по отношению к культуре Уральского региона.
Ключевые слова: сувенир, аутентичность, культурные процессы, традиция, народные художественные промыслы
Для цитирования: Крутеева, О. В. Уральский сувенир: проблема аутентичности / О. В. Крутеева //Вестник культуры и искусств. - 2019. - № 1 (57). - С. 154-159.
Современное понимание сувенира, несмотря на его частое использование и присутствие практически в любой коммуникационной сфере (будь то туризм, деловое партнерство, брендинг и т. д.), достаточно размыто. «Небольшая вещица», «безделица», купленная или подаренная на память, «гостинец», привезенный из путешествия, под сувениром понимают «как ракушку, подобранную на морском берегу, так и продукт дизайна, как массовую продукцию, так и уникальные изделия или произведения» [2, с. 14]. Практически любой небольшой предмет, в том случае если он связывает человека с определенным местом или событием, может стать сувениром - вещью-напоминанием, которая аккумулирует в себе воспоминания, пережитые эмоции, личную историю человека, объединяет место, время и событие. Именно поэтому сувенир становится необходимым атрибутом и деловой встречи, и туристической поездки, и важным элементом
брендинга как отдельных компаний, так и целых городов и регионов. В последнем случае сувенир может выступать неким маркером, который обозначает территорию определенным образом, выделяет ее среди других, при этом указывая на региональную самобытность. Однако здесь возникает достаточно актуальный для современных культурных процессов вопрос, являются ли изделия, широко представленные в качестве сувенирной продукции, аутентичными для той или иной региональной культуры и способны ли они передать ее самобытность?
Уральский регион многолик, а его культура (региональная культура Урала) - сплав, образовавшийся в результате различных исторических и культурных процессов. «Горнозаводская цивилизация», «Опорный край державы», «Камень», «Седой Урал», промышленный регион, кладовая металла и камня... Какие ассоциации возникают у жителей региона и его
154
гостей при упоминании данной территории? Какие смыслы вкладываются в понятие «Урал»? И как сформировать положительное восприятие Урала не только в качестве промышленного края, но и места с самобытной культурой? Конечно, все это проблемы и задачи территориального брендинга, который складывается из множества элементов: символики, мифологии, ценностей, образов и т. д. Сюда же можно отнести и сувенир, способный связать воедино событие, человека и место, выступить средством достижения территориальной идентичности.
Для Урала необходимость такого элемента брендинга бесспорна (вспомним хотя бы прошедший в 2018 г. чемпионат мира по футболу, когда гости Екатеринбурга пытались приобрести сувениры не только футбольной тематики, но несущие в себе уральский колорит). Несмотря на, казалось бы, большое количество сувенирной продукции в магазинах и сувенирных лавках уральских городов, при ближайшем рассмотрении оказывается, что это «достаточно предсказуемый пафосный стандарт» [3, с. 323], часто не самого лучшего качества. Многочисленные ящерки на змеевике, яшме или заирском малахите, фарфоровые статуэтки, магниты с фотоизображением уральских городов, камнерезные шкатулки из того же змеевика, брелоки с поделочными камнями - вот, пожалуй, и весь неприхотливый ассортимент, представленный в сувенирных магазинчиках региона. Урал, с его мифами о несметных подземных богатствах и мастерах-самородках, покоривших металл и камень, к сожалению, в основной своей массе предлагает гостям региона безликий продукт, имеющий мало общего и с историей региона, и с его культурой.
В этой связи актуальным может стать обращение к народному искусству - народным художественным промыслам. И если мы говорим об Урале, то это лаковая роспись по металлу, гравюра на стали, художественное литье и ковка, пуховязальный и камнерезный промысел, обработка бересты и т. д. Но способны ли современные проявления народного
искусства передать своеобразие уральской культуры, ее особость, при этом соответствуя запросам современности?
Имея давнюю историю существования, сегодня уральские промыслы находятся в сложной ситуации. Современный мир, вытеснив народное искусство из поля повседневности, сделал его невостребованным и уязвимым. Народным промыслам сложно конкурировать с массовым производством и по востребованности, и по цене. Однако если принять данную реальность и не пытаться принудительно удерживать промыслы в привычном для них поле и неизменном виде (хотя, конечно, сохранение традиционных ремесел и художественных промыслов в их первоначальном виде необходимо, но в рамках музейных практик), то народное искусство может трансформироваться и в изделия современного декоративно-прикладного искусства, и в дизайнерскую вещь, и в сувенир. Говоря о последнем, уточним, что сувенир «в основном представляет собой часть культуры повседневности, но той, которая особенно ценна, эмоционально близка человеку» [2, с. 30], а возвращаясь в поле повседневности, промыслы вновь становятся защищенными от часто неблагоприятного воздействия современного мира. В данном случае можно обратиться к опыту 60-80-х гг. прошлого века, когда государственный запрос на высокохудожественные сувениры дал новую жизнь лаковой миниатюре Палеха, Мстеры и Холуя. На Урале было создано ручное ковровое производство в селе Бутка (Свердловская область), налажено производство фарфоровых изделий в Сысерти и Богдановиче (Свердловская область), точеной деревянной игрушки, оформленной урало-сибирской росписью, в г. Туринске (Свердловская область), пережила второе рождение гравюра на стали г. Златоуста (Челябинская область) и т. д. И хотя многие исследователи называют такой запрос искусственным, а данные промыслы «новоделом» советского времени, нельзя не признать, что созданные, а вернее воссозданные на основе существовавших ранее (та же лаковая миниатюра легла на
155
мощнейшую иконописную традицию), промыслы стали ярким проявлением и российской, и уральской культуры.
Сегодня в качестве уральского сувенира могут выступать и тагильская лаковая роспись (причем не только в привычном исполнении, но и в виде магнита или росписи на керамической кружке), и златоустовская гравюра (настенные панно, подстаканники, те же магниты или письменные приборы), и оренбургский пуховый платок. Сувениром может служить каслинское литье (миниатюра) или изделия из бересты (и тут не только традиционный бурак, но и шадринский берестяной самовар или сувенирный футбольный мяч, выполненный из того же материала), и художественное стекло, и кованые изделия, и т. д. Переосмыслив народное искусство, уральские сувениры могут принимать современный облик: чехол на телефон, расписанный урало-сибирской или обвинской росписью, футболки и шарфы с принтами уральской росписи, малахитовым узором или пермским звериным стилем (как в изделиях уральского дизайнера Н. Ручкиной). Любая из этих вещей будет нести узнаваемый образ региона, воспроизводить новые современные смыслы, формировать отношение к Уралу не только как к промышленному региону, но как к месту с самобытной культурой.
И здесь вновь встает вопрос аутентичности таких изделий. Ряд исследователей и экспертов народного искусства прямо говорят о том, что такое проявление и интерпретация художественных промыслов недопустима. «Вы не имеете права делать самовары из бересты! Они должны быть из металла! Вы не имеете права квасники делать из бересты, они должны быть глиняными!» - рассказывает мастер по бересте В. Г. Махнюк (г. Шадринск) о своей встрече и реакции на его изделия В. А. Барадулина [1]. Однако сегодня вопреки всему «берестяное барокко» мастера живет, а изделия, выполненные из традиционного материала и по традиционным технологиям, но в новой форме, занимают достойное место в коллекциях музеев: Московского музея декоративно-прикладного искусства, Тульского
музея самовара, музеев изобразительного искусства Екатеринбурга и Челябинска, Шад-ринского краеведческого музея, а экспертный совет по народным художественным промыслам и ремеслам Курганской области признал работы мастера и его мастерской «Честа» изделиями традиционных народных художе -ственных промыслов, закрепив при этом уникальность художественно-стилистических особенностей «шадринской бересты» [6]. Обновленные, соответствующие запросу современного мира, эти изделия в то же время глубоко аутентичны.
Конечно, если рассматривать аутентичность в ее традиционном толковании, то тогда данное понятие можно применять только к изделиям устоявшихся культурных форм, изготовленным мастерами в местах традиционного бытования промыслов, с использованием традиционных технологий и материалов, в строгом соответствии с традициями народного искусства (при этом традиция будет выступать неким каркасом, ограничивающим появление чего-то абсолютно нового, хотя и допускающего некую инвариантность). В данном случае сувенир (трансформированное в него изделие народного художественного промысла) вообще не может быть аутентичным.
Но если понимать традицию не как мертвую и неподвижную субстанцию, но как «выраженный в социально организованных стереотипах групповой опыт, который путем пространственно-временной передачи аккумулируется и воспроизводится в различных человеческих коллективах» [7, с. 178], то главным в традиции становится не только сохранение важной для людских общностей информации, но ее передача из поколения в поколение. Некоторые исследователи считают, что «традиция - это даже не то, что передается, а сам способ передачи» [10]. И если рассматривать традицию в данном ракурсе, то тогда она не может быть чем-то зафиксированным и неподвижным. Статичная традиция будет противоречить современному миру, она умрет, не дав «жизнеспособного потомства». А живая традиция - всегда связь. Связь народа со своей
156
историей, преемственность поколений, «мостик», соединяющий прошлое, настоящее и будущее [8, с. 39]. Традицию нельзя воспринимать как догмат. Будучи коллективной памятью, она не только передает совокупность культурных образцов, но позволяет их интерпретировать, наделяя новым смыслом. И в данном случае именно традиция может выступать предпосылкой творчества. На традицию нужно опираться, брать и использовать то важное, что несет в себе опыт прошлых поколений, переосмысливать и применять сегодня. В этом случае даже современное изделие, казалось бы, не традиционное, но впитавшее в себя «дух места», станет аутентичным.
Обращаясь к истории зарождения уральских народных художественных промыслов, можно увидеть, что, традиционные сегодня, когда-то и они были «новоделом», несвойственным для уральских земель. Так, домовая роспись появилась на Урале во многом благодаря кармацким красильщикам (река Кармак - центр отхожего промысла), в основном выходцам с Русского Севера. Оттуда часто встречающееся изображение льва, характерное именно для северян. В любимой ими композиции «льва и единорога, стоящих по сторонам дерева» в свою очередь соединился британский герб с «древним образом предстояния» [9, с. 54]. Лаковая роспись по металлу - отражение влияния высокого западного искусства и появления на Урале железоделательных заводов. Ведь изначально на подносы наносились копии картин великих художников, привезенные Демидовыми на Урал. Златоустовская гравюра на стали соединила в себе опыт немецких мастеров, приглашенных для создания цеха белого оружия при Златоустовской оружейной фабрике, и античное искусство, ставшее основой многих композиций уральских граверов И. Бояршинова, Е. Бушуева, П. Тележникова, М. Тележникова, Ф. Стрижова. А греческий пегас Ивана Бушуева стал не только символом Златоуста (крылатый конь на гербе города), но дал имя мастеру -Иванко-Крылатко (в сказе П. П. Бажова «Иван-ко-Крылатко»). При этом уральские мастера не просто копировали образцы, но привносили в
них свое видение мира и чувство материала, интерпретируя по-своему, создавали новое, хотя и близкое традициям народного творчества. В качестве примера можно вновь привести лаковую роспись на металле - знаменитые тагильские подносы, в которых соединились иконописная традиция, крестьянское искусство украшения росписью домашней утвари и промышленное производство. «Первооснова иконописи в становлении уральской лаковой росписи неоспорима. Другим ее источником стало народное художественное творчество» [5, с. 13]. Несмотря на то, что изначально на подносы наносилась многослойная сюжетная роспись (и мы уже писали об этом выше), а сам промысел возник как дополнительный заработок на основе производства металлических изделий, лицом современного тагильского подноса становится «маховая роспись», которая рождает неповторимое многоцветие «тагильской розы». Во многом это происходит благодаря использованию на новом не свойственном крестьянской традиции материале приемов нанесения растительного орнамента на берестяные бураки и другую домашнюю утварь.
Получается, что аутентичность должна базироваться не только на традиционных культурных формах, но выстраиваться из оригинально -сти, креативности, неповторимости, искренности создаваемых изделий, их соответствия «духу места», вырастать из традиции, но меняться в соответствии с запросами современного мира. Традиционные культурные формы не умирают, они изменяются вместе с людьми, живущими на данной территории, впитывают элементы других культур, используют современные материалы и технологии. «Аутентичность - это не установленное, зафиксированное качество, а социальное конструирование», которое обладает разными значениями «для разных людей в зависимости от места и времени» [4], а ее поиск - особое стремление, ориентированное «на восстановление тех элементов, потеря которых была осмыслена только посредством модерна, и восстановление которых возможно только благодаря методам и тенденциям современности» [4]. Так, в работах тагильчанки, сегодня живущей в Ростове-на-
157
Дону, Л. Горбач вновь расцветает «тагильская роза», в новом материале (высокотехнологичное стекло), благодаря новым технологиям (фьюзинг -спекание стекла в печи), но при использовании традиционных сюжетов и цветовых решений. Екатеринбургский кузнец А. Потоскуев, применяя традиционный материал и приемы его обработки, создает удивительные кованые игрушки, казалось бы, не в традиции кузнечного ремесла (ведь в народных художественных промыслах для изготовления игрушек скорее используют глину и дерево), но несущие в себе абсолютное чувство Урала, впитавшие в себя «дух места».
Именно современность заставляет обращаться к прошлому, к тому ценному, что было создано предыдущими поколениями, и в этом
обращении происходит обновление культуры. Поэтому вопрос об аутентичности современных проявлений народного искусства, их трансформации в сувенир становится вопросом возникновения новых культурных форм, которые, став откликом на запрос современного мира, аккумулировали бы в себе накопленный предыдущими поколениями культурный капитал. И в этой связи современный уральский сувенир во всех своих проявлениях (от бронзовых ящерок, пусть и на заирском малахите, кованых игрушек А. Потоскуева, тарелок и панно Л. Горбач до высокохудожественных яблок А. А. Лысякова и берестяного самовара В. Г. Махнюка) будет аутентичным по отношению к уральской культуре.
1. АЯТ-птица. Подарки. Сувениры. Предметы декора. АЯТ-объекты : офиц. сайт [Из интервью с В. Г. Махню-ком]. - Режим доступа : Ьйр5://айЬМги/7Ьшпа1/та81е1абереста_Владимир_Махнюк.
2. Быстрова Т. Ю. Сувенир: Назначение и проектирование / Т. Ю. Быстрова. - Москва : Кабинетный ученый; Екатеринбург : Екатеринбургская академия современного искусства, 2018. - 156 с.
3. В архив за бизнес-планом, или Культурно-историческое наследие Екатеринбурга как ресурс обновления и развития туризма и гостеприимства: коллектив. моногр. / Л. А. Мясникова, С. Ю. Каменский, С. А. Рамзина [и др.]; под общ. ред. проф., д-ра филос. наук Л. А. Мясниковой. - Екатеринбург : Гуманитарный университет, 2011. -368 с.: цв. фото.
4. Давыдов, В. Н. Культурная аутентичность и коренные народы: институциональные процессы и политика идентичности [Электронный ресурс] / В. Н. Давыдов // Журнал социологии и социальной антропологии (СПб.). -2006. - Т. IX, № 3 (36). - С. 93-110 - Режим доступа : http://ecsocman.hse.ru/data/2010/12/03/ Ш4824591/3ЪВау1аоу.рЖ
5. Дмитриев, А. В. Тагильская роза: История «лакирного дела» на Урале / А. В. Дмитриев, А. С. Максяшин. - Екатеринбург : Старт, 2000. - 140 с.: ил.
6. Лица Зауралья [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://persona.kurganobl.ru/rabotniki-kultury-i-iskusstva/118-persony/rabotniki-kultury-i-iskusstva/2184-makhnyuk-vladimir-georgievich.
7. Маркарян, Э. С. Культурная традиция как качественно новый механизм аккумуляции и передачи жизненного опыта / Э. С. Маркарян // Культурология : учеб. пособие для самостоят. работы студентов / А. В. Дроздова, Л. А. Закс. - Екатеринбург : Гуманитарный университет, 2014. - С. 178-187.
8. Мясникова, Л. А. Традиции как источник обновления социально-культурного сервиса и туризма / Л. А. Мясни-кова // Между прошлым и будущим: социальные отношения, ценности и институты в изменяющейся России: VIII науч.-практ. конф., 17-18 мая, 2005: тез. докл. - Т. 1. - Екатеринбург : Гуманитарный университет, 2005. -548 с.
9. Чекалов, А. К. Народная деревянная скульптура Русского Севера / А. К. Чекалов. - Москва : Искусство, 1974. -318 с.: ил.
10. Чернявская, Ю. В. Народная культура и национальные традиции [Электронный ресурс] / Ю. В. Чернявская // Библиотека Гумер. - Режим доступа : https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Chern/index.php.
Получено: 22.02.2019
158
O. Kruteeva
Postgraduate student, ANO HE "Liberal Arts University -University for Humanities" E-mail: [email protected]
URAL SOUVENIR: THE PROBLEM OF AUTHENTICITY
Abstract. The article raises the problem of authenticity of modern Ural souvenirs, presented by products of folk arts and crafts. The author represents authenticity not so much in the traditional sense, how much as a social construct, which is able to change depending on the place and time. It is argued that the modern world, displacing art crafts from the field of everyday life, making them unclaimed and vulnerable, at the same time transforms the products of folk art into a subject of decorative and applied art, and a designer thing, and a souvenir. And turning to tradition as a source of renewal gives rise to new cultural forms that can become authentic in relation to the culture of the Ural region.
Keywords: souvenir, authenticity, cultural processes, tradition, folk art crafts
For citing: Kruteeva O. 2019. Ural Souvenir: the Problem of Authenticity. Culture and Arts Herald. No 1 (57): 154-159.
References
1. ART-ptitsa. Podarki. Suveniry. Predmety dekora. ART-ob"ekty [ART-ptitsa. Presents. Souvenirs. Decor items. ART objects] [Electronic resource]. Available from: https://artbird.ru/zhurnal/mastera/beresta_Vladimir_Makhnyuk. (In Russ.).
2. Bystrova T. 2018. Suvenir: Naznachenie i proektirovanie [Souvenir: Purpose and Design]. Moscow; Ekaterinburg: Kabinetnyy uchenyy: Ekaterinburgskaya akademiya sovremennogo iskusstva. 156 p. (In Russ.).
3. V arkhiv za biznes-planom, ili Kul'turno-istoricheskoe nasledie Ekaterinburga kak resurs obnovleniya i razvitiya turizma i gostepriimstva [In the archive for the business plan, or the cultural and historical heritage of Yekaterinburg as a resource for the renewal and development of tourism and hospitality]. 2011. L. Miasnikova, S. Kamenskii, S. Ramzina [and oth.]. Ekaterinburg: Gumanitarnyy universitet. 368 p. (In Russ.).
4. Davydov V. 2006. Cultural Authenticity and Indigenous Peoples: Institutional Processes and Identity Policy [Electronic resource]. Zhurnal sotsiologii i sotsial'noy antropologii [Journal of Sociology and Social Anthropology]. St. Petersburg. Vol. IX. No 3 (36): 93-110. Available from: http://ecsocman.hse.ru/data/2010/12/03/1214824591/3bDavidov.pdf. (In Russ.).
5. Dmitriev A., Maksiashin A. 2000. Tagil'skaya roza: Istoriya «lakirnogo dela» na Urale [Tagil Rose: The History of "Lacquering" in the Urals]. Ekaterinburg: Start. 140 p. (In Russ.).
6. Litsa Zaural'ya [Persons of Zauralye] [Electronic resource]. Available from: http://persona.kurganobl.ru/rabotniki-kultury-i-iskusstva/118-persony/rabotniki-kultury-i-iskusstva/2184-makhnyuk-vladimir-georgievich. (In Russ.).
7. Markarian E. 2014. Cultural tradition as a qualitatively new mechanism for the accumulation and transmission of life experience. Kul'turologiya [Culturology]. Ekaterinburg: Gumanitarnyy universitet. P. 178-187. (In Russ.).
8. Miasnikova L. 2005. Traditions as a source of social and cultural service and tourism updates. Mezhdu proshlym i budushchim: sotsial'nye otnosheniya, tsennosti i instituty v izmenyayushcheysya Rossii [Between the past and the future: social relations, values and institutions in a changing Russia]. Ekaterinburg: Gumanitarnyy universitet. 548 p. Vol. 1. (In Russ.).
9. Chekalov A. 1974. Narodnaya derevyannaya skul'ptura Russkogo Severa [Folk wooden sculpture of the Russian North]. Moscow: Is-kusstvo. 318 p. (In Russ.).
10. Cherniavskaia IU. Folk culture and national traditions [Electronic resource]. Biblioteka Gumer [Goomer Library]. Available from: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Chern/index.php. (In Russ.).
Received 22.02.2019
159
