CC BY
61
УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ КОГНИТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ В ФОРМИРОВАНИИ КАРТИНЫ МИРА
Корнеева Татьяна Анатольевна кфилол.н., доцент кафедры Гражданского права и филологии Ачинский филиал Красноярского государственного аграрного
университета Россия, город Ачинск tatbobkova@rambler. ru
Аннотация: В данной работе обсуждается проблема отражения реальной действительности в языке и правомерность утверждения об универсальности когнитивных процессов, формирующих языковую картину мира.
Ключевые слова: язык и культура; категоризация; концептуализация; эквивалентность.
THE UNIVERSALITY OF COGNITIVE PROCESSES IN THE FORMATION OF THE WORLD PICTURE
Tatyana A. Korneyeva PhD, Associate Professor of Civil Law and Philology Achinsk branch of the Krasnoyarsk State Agrarian University
Russia, the city of Achinsk tatbobkova@rambler. ru
Abstract: The article discusses the problem of the language representation of reality and the propriety of the statement about the universality of cognitive processes forming the linguistic picture of the world.
Key words: language and culture; categorization; conceptualization; equivalence.
В последнее время набирают популярность лингвистические исследования, подтверждающие, что различия в восприятии, категоризации и оценке явлений действительности у представителей разных сообществ оказываются в неразрывной связи с различиями в языке и культуре этих сообществ. Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (концептуализации) мира, а выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка.
Существуют разные точки зрения на проблему взаимодействия языка и культуры. Немецкий ученый В. фон Гумбольдт, считающийся основоположником общего языкознания, в работе «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» сформулировал положение о взаимосвязи характера языка и характера народа. Широкую известность получили его утверждения о том, что «разные языки по своей сути, по своему влиянию на познания и чувства являются в действительности различными мировидениями» и что «своеобразие языка влияет на сущность нации, поэтому тщательное изучение языка должно включать все, что история и философия связывают с внутренним миром человека» [1]. Новизна подобного подхода состояла в том, что за различными языковыми формами ученый увидел различия в способах мышления и осознания действительности и сделал вывод о том, что в языке воплощается своеобразие культуры: «... разные языки - это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его (Ansichten) <...> Путем многообразия языков непосредственно обогащается наше знание о мире и то, что нами познается в этом мире; одновременно расширяется для нас и диапазон человеческого существования» [1].
Э. Сепир также полагает, что язык тесно связан с культурой, что он «прорастает» в нее, выражает ее, является обязательной предпосылкой развития культуры в целом. Он выдвигает важное методологическое положение, раскрывающее единство и специфику языка и культуры: «Культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает. Язык же есть то, как думают. Само собой разумеется, что содержание языка неразрывно связано с культурой. В этой связи язык - реализованная "внутренняя форма" выражения культуры как внеязыкового содержания предметно-понятийного характера, а культура как процесс освоения человеком действительности и фактор, воздействующий на развитие человеческого общества, что оказывается под непосредственным влиянием языка» [2].
Совместно с Б. Уорфом он выдвинул гипотезу, основу которой составляет убеждение, что люди видят мир сквозь призму своего родного языка, что язык формирует наши мысли. «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они самоочевидны, напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который может быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании» [2].
Отсюда следует, что важнейшим условием оптимизации процесса понимания при общении инокультурных коммуникантов считается не просто владение языком межкультурного общения как набором лексических единиц, а достижение максимальной языковой и понятийной эквивалентности лексических единиц взаимодействующих языков.
Несмотря на многочисленные исследования, не существует однозначного ответа на вопрос об универсальности когнитивных процессов. По мнению ученых, некоторые процессы универсальны, а
другие - нет, и это обусловлено различиями в культуре и находит свое отражение в языке. Подобные тезисы отстаивает Э. Рош, которая говорит, что «реальный мир не есть что-то полностью деструктурированное, некие общие категории, общность в категоризации мира есть у всех» [3]. При этом она не отрицает связь языкового кода с категоризацией мира, хотя делает оговорку, что эта связь не всегда прямая и однозначная.
Можно считать доказанным, что «некие общечеловеческие (если не универсальные) концепты по-разному группируются и по-разному вербализуются в разных языках в тесной зависимости от собственно лингвистических, прагматических и культурологических факторов, а следовательно, фиксируются в разных значениях» [4].
На существование группы имен, связанных с национально-детерминированными концептами, и их важность для национального самосознания и мировоззрения лингвокультурного сообщества указывали различные авторы. Например, А. Вежбицкая рассматривает «психологический лексикон», свойственный определенной культуре, и проводит его семантический анализ. Означаемые ключевых концептов национальной культуры являются наиболее национально- специфичными по сравнению с другими словами. Они не поддаются адекватному переводу на другие языки, псевдоэквивалентность подобных переводов часто приводит к коммуникативным неудачам, серьезность которых обусловлена ядерным положением рассматриваемых единиц в языковом сознании [5].
Специфика принципов категоризации действительности наиболее наглядно просматривается в существовании безэквивалентной, эквивалентной и псевдоэквивалентной лексики, проблема разграничения которых по-прежнему актуальна. Наиболее понятна картина с безэквивалентной лексикой, т. е. теми лексическими единицами, которые
не имеют сколько-нибудь близкого словарного соответствия в других языках.
Относительно псевдоэквивалентной лексики Е. М. Верещагин и В. Г.Костомаров предпочитают говорить о совпадении понятийных семантических долей слов различных языков при несовпадении лексических фонов этих слов [6]. Не все исследователи придерживаются такой точки зрения и полагают, что зачастую подобный подход применить затруднительно. Во-первых, достаточно сложно в каждом конкретном случае определить однозначно границу между значением слова и его коннотациями, выработать четкие и непротиворечивые критерии их разделения, во-вторых, при выявлении различий в функционировании двух лексем в различных языках крайне сложно сказать, чем они вызваны -несовпадениями в значении, в коннотациях или в узусе. Случается, что слова разных языков оказываются понятийно и фоново эквиваленты, но употребление этих слов в соответствующих лингво-культурных сообществах различается.
Одним из «подводных камней» в общении с иноязычным собеседником, по мнению И. И. Халеевой, является «семантизация коннотативно-«прегнантных» единиц через родной язык, когда мы пытаемся добиться усвоения той или иной иноязычной лексемы или фразеологической единицы, уходящей своими корнями в национально-исторически-социальный контекст лингвокультурного сообщества, прибегая к системе образов родного языка» [7]. Наблюдается лингвострановедческая интерференция, в основе которой лежит перенос знаний и навыков из привычной нам действительности во вторичную культуру. Подобная интерференция обусловлена не воздействием одного языка на другой, а воздействием одной культуры на другую, но результат интерференции культур проявляется в бессмысленности именно речи [8].
Однако, несмотря на большое количество безэквивалентной и частично эквивалентной лексики, существует мнение, что большинство слов в различных языках эквивалентны. Речь идет о семантических примитивах, которые, выступая в качестве автономных единиц, могут служить твердым основанием для всех других понятий. По мнению А. Вежбицкой, гарантом успешной коммуникации между культурами выступает универсальность «базового множества семантических примитивов, из которых каждый язык может создавать практически бесконечное число более или менее «идиосинкретичных» (специфичных для данной культуры) понятий, комбинируя примитивы в различных конфигурациях» [5].
То есть, существуют некоторые фундаментальные понятия, которые находят выражение во всех языках мира. Эти понятия возникли в результате первичной концептуализации действительности и представляют собой лексические универсалии, которые лежат в основе человеческого общения и мышления. Разнообразие культур объясняется специфичными для данных языков конфигурациями этих примитивов. Согласно названной гипотезе, культурные различия в области мышления основываются на различиях между ситуациями, на том, как эти понятия используются, а не на наличии некоторых базовых понятий у одной культурной группы и их отсутствии у другой.
Тем не менее, социокультурный фактор, т. е. те социально-культурные структуры, которые лежат в основе языковых структур, окончательно развенчивают теорию эквивалентности слов разных языков, совпадающих по значению, по соотнесенности с эквивалентными предметами и явлениями окружающего мира.
Список литературы: 1. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию: пер. с нем.
[Текст] / В. фон Гумбольдт. - 2-е изд. - М.: Прогресс, 2000. - 397 с.
2. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи [Текст] / Э. Сепир. - М.: Прогресс, 2001. - 656 с.
3. Rosh, E. Human categorization [Text] / E. Rosh // Studies in cross-cultural psychology. London; N.-Y.; S.-Fr., 1977.
4. Кубрякова, Е. С. Краткий словарь когнитивных терминов [Текст] / Е. С. Кубрякова и др. - М: Изд-во МГУ, 1996. - 245 с.
5. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание [Текст] / А. Вежбицкая. -М.: Русские словари, 1996. - 416 с.
6. Верещагин, Е. М. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного [Текст] / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Рус. яз., 1990. - 246 с.
7. Халеева, И. И. Вторичная языковая личность как реципиент инофонового текста [Текст] / И. И. Халеева // Язык - система. Язык - текст. Язык - способность. Сб. статей / Ин-т рус. яз. РАН. - М.: Инт рус. яз. РАН, 1995. - С. 277-286.
8. Верещагин, Е. М. Лингвострановедческая теория слова [Текст] / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. - М.: Русский язык, 1980. - 280 с.
