CC BY
114DOI 10.47643/1815-1337_2022_12_306 УДК 343.61
УГРОЗА УБИЙСТВОМ ИЛИ ПРИЧИНЕНИЕМ ТЯЖКОГО ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ: НАПРАВЛЕНИЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА THREATS OF MURDER OR SERIOUS INJURY TO HEALTH: DIRECTIONS FOR IMPROVEMENT OF LEGISLATION
КОЗЛОВА Валерия Николаевна,
старший преподаватель кафедры гражданско-правовых и уголовно-правовых дисциплин Института истории и права Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова. Республика Хакасия, г. Абакан, проспект Ленина, 90. E-mail: kozlovavn@mail.ru
Valeriya Nikolaevna Kozlova,
Senior Lecturer of the Department of Civil Law and Criminal Law Disciplines Institute of History and Law Khakass State University them. N.F. Katanova. Abakan, Republic of Khakassia, Russian Federation Lenin Avenue, 90. E-mail: kozlovavn@mail.ru
Краткая аннотация. Статья посвящена анализу признаков угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью как уголовно наказуемого деяния. Формулируются предложения по определению понятия такой угрозы, ее признаков и критериев оценки реальности угрозы как составообразующего признака преступления. Также делается вывод о необходимости дополнения Кодекса РФ об административных правонарушениях нормой об административной ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если такая угроза не содержит признака уголовно наказуемого деяния (не оценивается потерпевшим как реальные, исполнимые).
Abstract. The article is devoted to the analysis of signs of a threat to kill or cause grievous bodily harm as a criminally punishable act. Proposals are formulated to define the concept of such a threat, its signs and criteria for assessing the reality of a threat as a constituent element of a crime. It is also concluded that it is necessary to supplement the Code of Administrative Offenses of the Russian Federation with a norm on administrative responsibility for the threat of murder or infliction of grievous bodily harm, if such a threat does not contain a sign of a criminally punishable act (it is not assessed by the victim as real, executable).
Ключевые слова. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью; реальность угрозы, психическое насилие, уголовная ответственность, административная ответственность.
Keywords. Threats to kill or cause grievous bodily harm; reality of the threat, mental violence, criminal liability, administrative liability.
Для цитирования: Козлова В.Н. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью: направления совершенствования законодательства //Право и государство: теория и практика. 2022. № 12(216). С. 306-309. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_12_306.
For citation: Kozlova V.N. Threats of murder or causing serious injury to health: directions for improvement of legislation // Law and state: theory and practice. 2022. No. 12(216). pp. 306-309. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_12_306.
Статья поступила в редакцию: 23.11.2022
Статья 119 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) предусматривает уголовную ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью [1]. Объективная сторона указанного деяния характеризуется активными действиями, представляющими собой психическое насилие и выражающимися в угрозах причинить смерть или тяжкий вред здоровью другому человеку.
При этом обязательным элементом субъективной стороны рассматриваемого деяния, выступающим в качестве квалифицирующего признака ст. 119 УК РФ, является наличие у лица, совершающего преступление, прямого умысла, направленного на восприятие потерпевшим высказанной виновным угрозы как реальной, исполнимой в будущем и тем самым дающей основание опасаться ее осуществления. Для квалификации деяния как преступления неважно, имеет ли виновное лицо намерение исполнить эту угрозу; необходимо лишь, чтобы угроза воспринималась как реальная и исполнимая в будущем самим потерпевшим.
Конституционный Суд РФ в Определении от 23.03.2010 г. № 368-О-О подчеркнул, что составообразующим применительно к ст. 119 УК РФ является только такое деяние, «которое совершается с умыслом, направленным на восприятие потерпевшим реальности угрозы, когда имеются объективные основания опасаться ее осуществления. Это предполагает необходимость в каждом конкретном случае уголовного преследования доказать не только наличие самой угрозы, но и то, что она была намеренно высказана с целью устрашения потерпевшего и в форме, дающей основания опасаться ее воплощения» [3]. Аналогичный вывод сделан в п. 48 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 3 (2021) [7]. Отсюда возникает необходимость определения формы угрозы и способа ее выражения.
Верховный Суд РФ отмечал, что угроза убийством может быть выражена в любой форме; отсутствие словесных угроз не исключает уголовной ответственности по ч. 1 ст. 119 УК РФ, если действия виновного явным образом свидетельствовали о реальной осуществимости угрозы [6] (направление оружия в сторону потерпевшего, предшествующее убийство или причинение вреда здоровью третьим лицам, выстрелы в воздух и т.п.).
Содержание угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью получило свое толкование и применительно к иным составам преступлений, в которых такая угроза выступает квалифицирующим признаком и не требует дополнительной квалификации действий виновного по ст. 119 УК РФ. Так, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» под угрозой понимает «не только прямые высказывания, в которых выражалось намерение применения физического насилия к потерпевшему лицу или к другим лицам, но и такие угрожающие действия виновного, как,
например, демонстрация оружия или предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия» [5]. Таким образом, угроза может касаться не только потерпевшего, но и других лиц (близких родственников, иждивенцев и т.д.).
Интересно, что ранее действовавшие постановления Пленума Верховного Суда РФ, содержащие толкование норм УК РФ, предусматривающих ответственность за совершение преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности личности, указывали на возможность учета при квалификации прямых угроз, содержащих намерение лишь немедленного причинения вреда жизни или здоровью потерпевшего [8; 9]. В связи с этим в научной литературе можно встретить отрицательную оценку действующей формулировки понятия угрозы, не содержащей указание на немедленность ее исполнения [13, с. 33].
Представляется, что угроза не должна обладать свойством немедленной исполнимости (пусть даже в глазах потерпевшего). Угроза отложенного характера зачастую представляет даже большую общественную опасность, поскольку оказывает длительное по времени воздействие на лицо, в отношении которого угроза была произнесена (выражена иным образом), поэтому указание на свойство немедленности совершенно обоснованно исключено Верховным Судом РФ из толкования рассматриваемой дефиниции.
Угроза может быть высказана (осуществлена) непосредственно или передана через третьих лиц, изложена в средствах массовой информации, в том числе посредством информационно-телекоммуникационных сетей; может касаться самого потерпевшего или других лиц, как правило, близких потерпевшего.
К сожалению, ни законодатель, ни правоприменители не раскрывают понятия угрозы применительно к диспозиции ст. 119 УК РФ. Обобщая теоретические позиции и подходы судебных инстанций, можно сформулировать следующее понятие угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью: это способ психического насилия, направленный на негативное психическое (психологическое) воздействие, давление на потерпевшего, обусловленное порождением у последнего одного или нескольких следующих чувств: тревоги, страха, бессилия, отчаяния, сильного душевного волнения, беспокойства за безопасность, неприкосновенность личности, жизнь и здоровье - собственную или других лиц. Как представляется, приведенное или подобное ему определение угрозы следует закрепить в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ для формирования единообразной судебной практики и четкого понимания содержания угрозы как составообразующего признака преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ.
Таким образом, угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью влечет уголовную ответственность по ст. 119 УК РФ при наличии совокупности следующих условий:
1) умысел виновного был направлен на восприятие потерпевшим угрозы;
2) угроза выражена в любой форме (как словесной, так и конклюдентными действиями), любым способом;
3) угроза направлена на устрашение потерпевшего;
4) угроза расценивается потерпевшим как реальная, дающая основания опасаться ее осуществления (воплощения).
Отсутствие хотя бы одного из указанных признаков свидетельствует об отсутствии состава преступления даже при наличии высказанной / продемонстрированной угрозы.
Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев в качестве суда кассационной инстанции уголовное дело в отношении осужденного Э.А. Букрина, отметила, что, хотя потерпевший и оценивал угрозу своей жизни как реальную (осужденный был агрессивно настроен по отношению к потерпевшему, сильнее его физически, удары металлическим прутом и ногами пришлись на жизненно важные органы потерпевшего, убежать у последнего возможности не было), суд первой инстанции не оценил реальность угрозы, не привел мотивы, по которым пришел к выводу о наличии у осужденного прямого умысла на совершение угрозы убийством [10].
Высшая судебная инстанция в указанном деле также сформулировала критерии реальности угрозы: субъективный и объективный [10].
Субъективный критерий характеризуется намерением виновного осуществить угрозу и восприятием потерпевшим этой угрозы как опасной для жизни. При этом угроза должна быть очевидной для потерпевшего.
Объективный критерий оценки реальности угрозы устанавливается с учетом обстоятельств, характеризующих обстановку, в которой потерпевшему угрожают, личность угрожающего, взаимоотношения потерпевшего и виновного.
В связи с этим спорным представляется указание в качестве отличительной особенности деяния, предусмотренного ст. 119 УК РФ, того что «у виновного имеется возможность совершить убийство или причинить тяжкий вред здоровью, но он сознательно этого не сделал» [14]. Для квалификации содеянного по ст. 119 УК РФ видится необходимым учитывать намерение виновного осуществить именно психическое насилие в отношении потерпевшего и восприятие последним угрозы как реальной. Субъективная сторона рассматриваемого деяния должна охватывать именно такие элементы умысла виновного и восприятия деяния потерпевшим, а не оценку наличия физической возможности исполнить угрозу в конкретный момент времени.
Видится необходимым закрепление субъективного и объективного критериев оценки реальности угрозы и ее квалифицирующих признаков на уровне специально принятого Постановления Пленума Верховного Суда РФ, например, «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьей 119 Уголовного кодекса Российской Федерации» или содержащего разъяснения по ряду преступлений против личности.
Анализируя проблемы применения ответственности за угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, нельзя также обойти вниманием следующее. Виновное лицо подлежит уголовной ответственности по ст. 119 УК РФ только в случае оценки угрозы как реальной самим потерпевшим. Однако, как представляется, оценка реальности угрозы во многом субъективна и не может осуществляться единооб-
разно даже по сходным делам, поскольку следует учитывать личностные, индивидуальные особенности виновного и потерпевшего, характер их взаимоотношений, частоту встреч в дальнейшем, возможность избегать взаимодействия между ними и другие обстоятельства.
При этом угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью зачастую высказываются в семейно-бытовых ссорах и не только оцениваются потерпевшими как реальные, но и в действительности являются таковыми, однако оцениваются неоднозначно правоприменительными органами. Так, широко известно дело об убийстве Анны Овчинниковой. Потерпевшая давала показания о поступавших ей угрозах убийством от ее мужа, который впоследствии лишил ее жизни. Однако сотрудники правоохранительных органов не нашли в сообщении потерпевшей реальности угроз, вследствие чего дело по ст. 119 УК РФ не возбуждали.
Конституционный Суд РФ, рассматривая жалобу отца потерпевшей, отметил, что используемые в уголовном законе «понятия «угроза» и «основания опасаться осуществления этой угрозы» направлены на обеспечение - в каждом конкретном случае - оценки деяния как представляющего общественную опасность, достаточную для признания его преступным». При этом было отмечено, что «факт причинения смерти или вреда здоровью, следующий за высказанной угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, тем более может свидетельствовать как о намеренном устрашении потерпевшего, так и о реальности угрозы...» [4]. Однако вполне очевидно, что привлечение к уголовной ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью после соответствующего убийства или причинения вреда бессмысленно, поскольку не достигается цель предупреждения совершения новых преступлений как конкретным, виновным, лицом, так и другими лицами.
Даже если угроза действительно не отвечает признаку реальности, отсутствие адекватного реагирования государства в лице правоохранительных органов на соответствующие деяния, выражающиеся в психическом запугивании, давлении на потерпевших, приводит к безнаказанности угрожавших лиц, может порождать всё новые угрозы и в итоге приводить к росту насильственных преступлений. Как совершенно справедливо отмечается в научной литературе применительно к семейно-бытовым преступлениям против личности, «работа с лицами, совершившими акты семейного насилия, должна начинаться, как только стало известно о данном факте, даже если этот факт был установлен впервые. <...> необходимо, чтобы . были созданы механизмы, позволяющие привлечь виновных в семейном (домашнем) насилии к ответственности, и действия виновных лиц не оставались безнаказанными» [11, с. 24].
В настоящее время возросло количество таких деяний, как сталкинг (преследование различных видов и проявлений). Рассматривая проблемы противодействия сталкингу и возможность привлечения виновных лиц к ответственности за подобные деяния, ученые отмечают: «.не во всех ситуациях речь идет об угрозах жизни или здоровью жертвы. Сталкер может напрямую не высказывать угроз убийством, а изо дня в день совершать множественные телефонные звонки. Иногда даже жертва может не испытывать угроз причинения вреда жизни или здоровью, что вовсе не значит отсутствия нарушения ее конституционного права» [12, с. 51]. Невозможность привлечь виновное лицо к ответственности (для привлечения к уголовной ответственности нет оснований - отсутствует субъективная сторона преступления; к административной ответственности привлечь лицо нельзя, так как в принципе отсутствует соответствующий состав административного правонарушения) порождает все новые противоправные деяния и в конечном итоге может привести к совершению преступлений в отношении конкретных лиц.
Видится необходимым закрепление в законодательстве административной ответственности за угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если эти действия не содержат признаков уголовно наказуемого деяния (угроза не отвечает признаку реальности, не воспринимается как реальная самим потерпевшим). Отсутствие в Кодексе РФ об административных правонарушениях [2] соответствующей нормы порождает безнаказанность виновных лиц и в конечном итоге приводит к росту насильственных преступлений, преступлений против жизни и здоровья.
Установление административной ответственности за рассматриваемое деяние - наряду с оставлением в УК РФ нормы статьи 119 -будет способствовать:
во-первых, индивидуализации наказания виновных лиц с учетом общественной опасности как совершенного деяния, так и лица, его совершившего; последствий привлечения к ответственности различных видов; характера совершенного деяния, в том числе реальности угрозы (при этом следует учитывать, что сам факт угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью правоохранительные органы не должны оставлять без внимания и профилактической работы);
во-вторых, профилактике и противодействию совершения более тяжких деяний против личности.
Таким образом, отсутствие реальности угрозы не должно означать безнаказанности виновного в осуществлении такой угрозы лица, и привлечение последнего к административной ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью без составообра-зующего признака уголовно наказуемого деяния представляется логичным и обоснованным с точки зрения как защиты личности и ее конституционных прав (на неприкосновенность частной жизни, жилища, самой личности, на охрану жизни и здоровья), так и общей и частной превенции совершения более тяжких правонарушений, в том числе уголовных преступлений.
При этом в уголовном законе следует предусмотреть такой квалифицирующий признак состава, предусмотренного ст. 119 УК РФ, как совершение преступления лицом, ранее привлеченным к административной ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Дополнение соответствующей формулировкой части 2 ст. 119 УК РФ будет логичным продолжением сформулированных выше предложений по совершенствованию законодательства в части ответственности за рассматриваемые угрозы.
Библиогра фия:
1. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федер. закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ; в ред. Федер. закона от 24 сент. 2022 г. № 365-ФЗ // Собр. законодательства Рс. Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954; 2022. № 39. Ст. 6535.
2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 дек. 2001 г. № 195-ФЗ: в ред. Федер. закона от 24 сент. 2022 г. № 364-ФЗ // Рос. газ. 2001. 31 дек.; 2022. 26 сент.
3. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Калугина Василия Викторовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 119 и частью первой статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 23 марта 2010 г. № 368-О-О [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». - (дата обращения: 03.11.2022).
4. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Овчинникова Николая Васильевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 119 Уголовного кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 19 янв. 2021 г. № 2-О [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». - (дата обращения: 03.11.2022).
5. О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 04 дек. 2014 г. № 16 // Рос. газ. 2014. 12 дек.
6. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2017), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 12 июля 2017 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2018. № 9.
7. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2021), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10 нояб. 2021 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2022. № 1, № 2.
8. О судебной практике по делам об изнасиловании: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 апр. 1992 г. № 4 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1992. № 7. - (утратило силу).
9. О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. № 11 // Рос. газ. 2004. 29 июня. - (утратило силу).
10. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 22 июля 2021 г. по делу № 82-УД21-7-К7 [Электронный ресурс]. Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации. URL: http://vsrf.ru/stor_pdf.php?id=2020084. - (дата обращения: 03.11.2022).
11. Волосова Н.Ю., Епанчинцева Г.А. Модель агрессивного поведения как одна из причин бытовых насильственных правонарушений и преступлений: психолого-правовые аспекты профилактики // Российский судья. 2021. № 6. С. 22 - 25.
12. Зебницкая А.К. Сталкинг (преследование): перспективы регулирования в правовом поле Российской Федерации // Адвокатская практика. 2020. №
3. С. 50 - 54.
13. Коновалов Н.Н. Угроза убийством и угроза причинением тяжкого вреда здоровью при насильственных действиях сексуального характера и при изнасиловании // Российский судья. 2018. № 8. С. 30 - 35.
14. Уголовная ответственность за угрозу убийством [Электронный ресурс]. Официальный сайт Прокуратуры Московской области. URL: https://epp.genproc.gov.ru/ru/web/proc_50/activity/legal-education/explain?item=50811438. - (дата обращения: 03.11.2022).
References:
1. The Criminal Code of the Russian Federation: Feder. Law No. 63-FZ of June 13, 1996; as amended. Feder. of the Law of September 24, 2022, No. 365-FZ // Collection of Legislation of the Rs. Federation. 1996. No. 25. St. 2954; 2022. No. 39. St. 6535.
2. Code of the Russian Federation on Administrative Offences of 30 Dec. 2001 No. 195-FZ: as amended. Feder. Law No. 364-FZ of September 24, 2022 // Russian Gas. 2001. 31 Dec.; 2022. 26 Sep.
3. On refusal to accept for consideration the complaint of citizen Vasily Viktorovich Kalugin on violation of his constitutional rights by Part one of Article 119 and part one of Article 286 of the Criminal Code of the Russian Federation: Ruling of the Constitutional Court of the Russian Federation dated March 23, 2010 No. 368-O-O [Electronic resource]. Access from help.-legal system "ConsultantPlus". - (date of application: 03.11.2022).
4. On the refusal to accept for consideration the complaint of citizen Ovchinnikov Nikolay Vasilyevich on violation of his constitutional rights by part one of Article 119 of the Criminal Code of the Russian Federation: Ruling of the Constitutional Court of the Russian Federation dated January 19, 2021 No. 2-O [Electronic resource]. Access from help.-legal system "ConsultantPlus". - (date of appeal: 03.11.2022).
5. On judicial practice in cases of crimes against sexual integrity and sexual freedom of the individual: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 04 Dec. 2014 No. 16 // Russian Gas. 2014. 12 Dec.
6. Review of judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation No. 3 (2017), approved. By the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation on July 12, 2017 // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2018. № 9.
7. Review of judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation No. 3 (2021), approved. By the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation on November 10, 2021 // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2022. No. 1, No. 2.
8. On judicial practice in cases of rape: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 4 of April 22, 1992 // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 1992. No. 7. - (expired).
9. On judicial practice in cases of crimes provided for in Articles 131 and 132 of the Criminal Code of the Russian Federation: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 11 of June 15, 2004 // Russian Gas. 2004. June 29. - (expired).
10. The ruling of the Judicial Board for Criminal Cases of the Supreme Court of the Russian Federation dated July 22, 2021 in case No. 82-UD21-7-K7 [Electronic resource]. The official website of the Supreme Court of the Russian Federation. URL: http://vsrf.ru/stor_pdf.php?id=2020084 . - (accessed: 03.11.2022).
11. Volosova N.Yu., Epanchintseva G.A. The model of aggressive behavior as one of the causes of domestic violent offenses and crimes: psychological and legal aspects of prevention // Russian judge. 2021. No. 6. pp. 22-25.
12. Zebnitskaya A.K. Stalking (stalking): prospects of regulation in the legal field of the Russian Federation // Lawyer practice. 2020. No. 3. pp. 50 - 54.
13. Konovalov N.N. The threat of murder and the threat of causing serious harm to health in violent sexual acts and rape // Russian judge. 2018. No. 8. pp. 30-35.
14. Criminal liability for the threat of murder [Electronic resource]. The official website of the Prosecutor's Office of the Moscow region. URL: https://epp.genproc.gov.ru/ru/web/proc_50/activity/legal-education/explain?item=50811438 . - (accessed: 03.11.2022).
